Устрица во льду

В тот день посетитель появился в моем кабинете вместе с зимними сумерками, которые уже начали мазать серой глиной окно.
Он выглядел обыденно, как и наступление сумерек. Худой, жилистый, невозмутимый. Одет без всяких фантазий, аккуратно, но скучно. И в лице ничего примечательного.
Вместо приветствия заявил:
-Вам нужно успокоить свой разум.
-Что вы имеете в виду? – рассеянно поинтересовалась я.
-Разум человека должен быть послушен ему и подчинен его воле как вышко-ленный пес своему хозяину. Когда разум начинает возмущаться, нужно просто дать ему команду: - «К ноге, сидеть!».
«Что за бред!», – без особого энтузиазма мысленно отреагировала я и, оторвавшись от монитора, внимательнее взглянула на незваного гостя, пытаясь определить параметры его душевного здоровья.
Что-то с ним было не так. Глаза сияли неестественным блеском, голос нёс мощную энергетическую волну.
-Попробуйте сконцентрировать внимание на любом объекте и удерживайте внимание, не отвлекаясь, -  продолжал он.
До меня дошло, что это не непрошеный совет уставшему работнику, окруженному крепостной стеной оргтехники, а приказ вконец измочаленному человеку, погрязшему в лабиринтах служебных условностей.
Добросовестно освоенное высшее образование по философии и праву приучили меня к другой терминологии, иным правилам:
 
…Составьте предварительный план на месяц, неделю, день. Выделите прио-ритетные и неотлагательные проблемы. Сформулируйте задачи, стоящие перед вами и определите средства, необходимые для их решения. Не забывайте подводить итоги, анализируя проделанную работу.

…Соблюдайте деловой этикет, не забывая о психологии общения. Воспринимайте метаязык. Ведите переговоры конструктивно, последовательно, не вовлекаясь эмоционально. Работайте на результат. Берегите свою личность от психологического выгорания. Не допускайте сослуживцев внутрь. Личные отношения неуместны на службе.
 
…Во внеслужебной сфере - возлюбите ближнего своего как самого себя. Семья – это тыл, где можно укрыться от битвы, называемой жизнью.  Дети – это зерно жизни. Муж - глава семьи, ось семейного колеса, ее нужно содержать в порядке. Счастье не в деньгах, но без них нет счастья. Сохраняйте форму, чтобы быть кредитоспособными в брачно-семейных и прочих отношениях...

Правила актуальны, но они…не действуют? Почему я в состоянии, близком к истерике? Стоп, здесь необходима остановка. Требуется обдумать это неприятное открытие.

…- А еще лучше расслабляться в перерывах между делами, – неторопливо продолжал тем временем странный незнакомец. – Вот так …
Он выпрямился, сцепил руки за спиной, расставил ноги, повернулся влево, резко выдохнул и согнулся пополам, припав грудью и головой к левой ноге.
 
«Прекратите! Я вызову охрану!», – захотелось крикнуть мне. Но ленивое любопытство заставило сдержаться: он висел совсем как тряпичная кукла, перекинутая через натянутую веревку. Из-под куртки у него вывалилась толстая коса из темных с проседью волос и свесилась вниз. Тело являло полную обездвиженность.
 
«Какой-то специфический вид сумасшествия», - размышляла я.

-Или так, - он переменил позу, разулся, аккуратно подтянув брюки, сел на мой чистый пол и подложил под себя ноги.
Сидел как столб, по-особому сложив пальцы рук на коленях.
Теперь я имела возможность наблюдать за его лицом. Глаза смотрят внутрь, челюсть отвисла, не лицо, а маска.
«Ах, вот оно что! Знакомый миманс. Жаль, битого стекла у меня нет. А то бы аттракцион факира удался вполне», - подумала я.
- Встаньте, пожалуйста, ко мне могут зайти люди, - вежливо, но строго сказала я.
- Люди? Люди здесь есть и сейчас - мы с вами, - спокойно отреагировал он. – И оттого, что кто-то ещё зайдет, мало что изменится. Вы останетесь такой же зависимой от условностей и несвободной, как и теперь. – Он открыл портфель и протянул мне книгу.
«Патанджали. Йога-сутры», - прочла я на титульном листе.
- Неужели вы думаете, что я буду читать это? – изумилась я. -  Да и вообще, что вам нужно? Кто вы такой?!
- Я – Олег Пятков, директор благотворительного фонда «Милосердие». Пришел обсудить совместный проект создания реабилитационного центра для детей с задержкой развития. А книгу вы должны прочесть, потому что вы уже готовы к этому.

Все знают, что мало кому удается отбиться от директоров благотворитель-ных фондов.
Особенно, тех фондов, которые созданы для заботы о бедных детях. Сопротивление таким типам требует не только быстроты реакции, но и специальных навыков.
Поэтому я не стала тратить время на бесполезные диалоги. Договор благотворительного пожертвования мы  с ним составили быстро и без затей.
Прихватив добычу, он отправился к нашему директору Биркину, чтобы склонить того на подписание договора.
А я навела порядок на своем рабочем месте и, собираясь домой, бросила мусор в корзину. А принесенную посетителем книгу деть было некуда. Я повертела её в руках и отправила в свою замшевую сумку формата А4, украшенную монетками и подвесками из мелких цветных камешков.
С облегчением хлопнув дверью, я резво затрусила сквозь мрак и сырость в направлении дома.
«Куда ты летишь, Жанна? И стоит ли так спешить?» - нарисовался неожиданный вопрос в моем сознании. Ответа не нашлось.

Вечера наше семейство проводит вместе, развалясь на диванах и креслах в приятной близости от плазменной панели с движущимися цветными картинками.

Без телевизора мы бы пропали.
Он объединяет нас в единое целое. Муж под его шумок шелестит газетами и деловыми журналами, я периодически выпархиваю на кухню к «вечному огню», потом холю ногти или вышиваю крестом.
 
Вышивание помогает мне спокойно воспринимать явные нелепицы  ТВ-братии в безуспешных попытках выглядеть неординарно.

А вышиваю я панно. Под моими пальцами постепенно вырисовывается старинный особняк с ведущей к нему каменной лестницей. Взрослое дерево над ним, осыпающее старый мрамор ступеней рыжей листвой.

К дому ведет вымощенная камнем дорожка с полуразрушенными ступеньками. Глядя на эту картину, я чувствую светлую грусть. О чем - не знаю сама.

Двое наших взрослых сынов, обложившись ноутбуками и айфонами, скитаются по ирреальному миру Интернета, роясь на завалах ненужной и недостоверной информации. Игры, кино, музыку они давно «проехали». Чаты, форумы и блоги им «нахрясли». 
Но социальные сети, знакомства и виртуальный флирт, овеянные духом неопределенности, еще как влекут их.
Такие эмоции другие подростки обычно стараются скрывать. Но не наши мальчишки. Они не стесняются нас с мужем. А может – просто не замечают или не придают никакого значения тому, что мы рядом.
Хорошо, что на свидания они ходят вместе. Пока Марк, старший, знакомит-ся с девицами, Максим с притворно-равнодушным видом ошивается поблизости. Или наоборот, Максим кадрит, а Марк держит ситуацию под контролем.
Но чаще девушки сами проявляют инициативу. Братья соглашаются, пото-му, что уже знают, что на них есть спрос. А почему бы нет? Оба интересны, имеют стойкую привычку ежедневно принимать душ и менять носки. И они все еще целуют меня на ночь.
Моему мужу Мише это все без разницы. Он давно уже измучен тяжелой не-волей. У него и на себя времени не хватает. Не то, что на других.
Наш престарелый пес Нордик переваливает свою пятнистую дожачью голову с одних колен на другие и трагическим взором гипнотизирует меня, выпрашивая очередную прогулку или угощение.
Спихнув его голову, я вместо вышивки кладу на колени трофейную книжицу.
Появление Патанджали в нашем доме сенсации не произвело. Так, легкое удивление и сочувственные взгляды моих «тыловиков».
-Жаннулька, ты никак собралась читать эту муть? Ты у нас подустала, - заметил Михаил без отрыва от финансово-экономических новостей.
Обычно он смотрит телевизор, вытянувшись на диване животом кверху. Периодически с головой накрывается «Финансовой газетой» и засыпает, но это не значит, что можно выключить телевизор.
У него очень чуткий сон. Стоит мне обесточить говорящие головы, он тут же просыпается и после этого уже долго не засыпает, переходя от новостей к мистическим триллерам и фэнтези. А я совершенно не переношу кино про уродов.
 
Поэтому, услышав его мирное похрапывание, я не стала выключать телеви-зор, а взялась за изучение рекомендованного пособия.

Поначалу дело шло неважно. Книга оказалась ни о чем. В ней не было ни интриги, ни фабулы, ни интересных фактов. Так, небольшой сборник отстраненных замечаний на темы когнитивной деятельности человека, которые автор именует сутрами.

Пролистав его, я обнаружила, что все вместе эти высказывания составляют небольшой конструкт из рекомендаций по правильной организации внешней и внутренней жизни человека. Но все вместе эти рекомендации весьма архаичны и категорически ненаучны.

«Это ведь совсем не то, о чем толковал Пятков», - удивлялась я. И решила все же книгу прочесть.

А день подошёл к концу. Какой-никакой, а он прожит  и - слава Богу.

Приняв вечерний душ, я занялась уходом за собой.
Разглядывая себя в большом зеркале в ванной, хотела по привычке полюбо-ваться стройной фигурой и обаятельным лицом, достоинства которых вытекали не только из  принадлежности именно мне.
 
Мне всегда нравились мое лицо и тело. Я миловидна и стройна, как говорят обо мне окружающие.
 
Но они ошибаются. Я очаровательна. И дело не в моих пропорциях. А в том, как они сочетаются именно во мне, давая совершенно неповторимый результат.
 
Тут я заметила, что сейчас я нравлюсь себе гораздо меньше, чем раньше. И еще бы! Из зеркала на меня хмуро взирала не человеческая личность во всей  многогранности ее милых черт, а пустая форма.
 
Лицо без выраженияз, зеленые глаза без сияния и блеска, некогда роскошная пепельно-русая грива увяла. А точнее, пожухла, и никакие шампуни, маски и бальзамы-кондиционеры не сделают ее богатой шевелюрой.

Под глазами синяки. Кожа имеет оттенок  консервированного кабачка прошлогодней засолки. И что это у меня возле глаз? Отёки не отеки, а некая нездоровая припухлость. Почки? Усталость? Или просто уже старость?

А тело? Мое стройное и пропорциональное тело - идеальная клепсидра, оказывается, испещрено следами кабинетной работы. Мышцы начинают терять свою эластичность, а стройность превращается в унылую худобу.

«Случилось грустное чудо», - размышляла я, доставая крем-маску, кремы для век, рук, ног, тела, массажёр, восстановительную систему для лица и другие аксессуары для борьбы с возрастом.

Пристроив на полку возле ванны еще тоник для груди, я решила оказать сопротивление непрошенному грустному чуду. После косметических процедур я надела открытую пижаму с крохотными шортами и уже в спальне еще раз критически оглядела себя в большом зеркале. Несмотря ни на что я всё еще не разонравилась себе. Пока.


На следующий день, отработав в офисе, я обеспечила семейству ужин и снова взялась за Патанджали.
Я так и не знала кто он такой, этот Патанджали. И вообще, мужчина это или женщина. А может это группа единомышленников? В книге не было ни аннотации, ни комментариев, ни введения. Патанджали и все. Издано в США. Интригующая лаконичность.

Через час чтения, меня охватило сильное сомнение, что я смогу дочитать книгу до конца. Хотелось отложить ее и заняться чем-нибудь более приятным. Однако взятое на себя обязательство прочесть ее, держало меня в узде. Почитав еще час, я капитулировала и недовольная тем, как прошел вечер, отправилась готовиться ко сну.


На следующий день явился Пятков и принес мне еще одну книгу. Россий-ский автор просто излагал в ней свой путь к йоге, многолетний опыт ее практики, а также предлагал приобщиться к йоге с помощью уроков выполнения экзотических поз - асан.

Эту книгу я прочла быстро и из неё узнала, кто такой, этот Патанджали.

Этот великий человек за шестьсот лет до нашей эры первым сделал записи о йоге в виде сутр.

Что же такое, эта самая йога? Я сто раз слышала о ней, видела этих специфических худосочных атлетов в спортклубе и что-то такое читала.
При этом я понятия не имею о том, что это по сути. Философское учение? Религия? Особая культура? Никто не знает. Определений множество, но они описывают или определяют только отдельные аспекты йоги.
А я не люблю неопределенности. Поэтому для себя условно определила йогу как технологию эффективного проживания человека. Полезная вещь,которой нужно овладеть.

Достав с полки блокнот, я стала делать краткий конспект книги древнего индуса.  И мне открылось, что в сутрах имеется смысл!

Однако изучать книгу легче не стало. На обдумывание каждой сутры ухо-дило до десяти минут дорогого свободного времени. И это было лишь поверхностное обдумывание, только для того, чтобы как-то связать умозаключения и двигаться дальше.
 
Пришлось смириться с тем, что на изучение этого пособия придётся потра-тить ещё месяц ежевечернего труда. Это показалось мне заслуженной епитимьей, которую я восприняла серьезно.

На следующий день по пути на работу, сидя в маршрутном такси, пересе-кавшем огромный мост на слиянии двух больших водных артерий, я увидела, что небо над городом – это не просто клочья старой ваты, разбросанные без всякого смысла и вкуса тут и там.

Это что-то иное. Это вдохновляющий простор, и он живет своей самостоятельной жизнью.

Без графиков и расписаний по нему легко и плавно двигались в никуда пу-ховые округлости румяных облачков.
 
При этом дизайнер весьма удачно подобрал цветовую палитру фоновой окраски. Никакой грубости и навязчивости в оттенках, только красота и нежность.
 
Вдали облачка обнимали пушистыми лапами серые ледники застывших вод, накрывали хвойные леса, тянущиеся по их берегам, а также небольшие пологие взгорья с куполами церквей и разновысокими цветными крышами жилых многоэтажек.
 
Да и сливающиеся водные артерии из акватории превратились в реки. Непринужденно и плавно они изгибали свои тела вокруг разноцветных высоток, лыжного трамплина и гребного канала. Неужели это и вчера было так же живописно?

Тут до меня дошло, что я занимаюсь созерцанием, которое является одним из восьми средств освоения йоги.
 
Достав из сумки блокнот с конспектом, я еще раз прочла об остальных семи средствах.

Согласно Патанджали, это: самоконтроль, соблюдение религиозных предписаний, йогические позы, регуляция дыхания, отвлечение, концентрация на объекте, сосредоточение.

Не скажу, что все перечисленные средства показались мне  приемлемыми, но самоконтроль,  концентрация на объекте и сосредоточение, а также и своевременное отвлечение показались мне нужными как воздух.

Следующая далее сутра о самоконтроле  стала откровением.
«Самоконтроль – ненасилие, правдивость, честность, воздержание и непри-ятие даров, чистота, удовлетворенность, самообучение  и преданность Высшему Творцу». Вот так-то. А для меня самоконтроль это пока только способ не сорваться и не наговорить грубостей окружающим.

Не совсем понятно про неприятие даров. Почему же я не должна угоститься тортиком от наших менеджеров, особенно если угощают от души?
 
И сколько мне придется еще учиться, чтобы усвоить это и жить по таким правилам?
 
Понятно только, что не учиться этому я теперь не смогу. И я снова уткнулась в свой конспект:

«В Индии принято считать, что человек приходит к йоге не случайно, а заслужив это своими предыдущими воплощениями», - прочла я далее.
 
Еще неделю назад эта сентенция не вызвала бы у меня даже искры интереса, лишь легкую иронию по поводу «предыдущих воплощений». Теперь же она взволновала моё воображение.
 
Если поверить в предыдущие и последующие воплощения, то жизнь приоб-ретает совсем другой смысл.
 
Правда с вопросами веры у меня вообще дело обстоит неважно. Меня вос-питывал отец, бывший убежденным безбожником.
 
И вообще значительную часть юности я провела на улице. А такой суровый опыт учит верить не в высшие силы, а только в себя.
 
Да и курс религиоведения на юридическом факультете открыл мне, что ре-лигиозные постулаты имеют рукотворное происхождение.
 
Ну и что? Зато я узнала, что картина мира, складывающаяся в глазах человека, относительна и переменчива. И что окружающий мир таков, каким его способна воспринять и отразить психика человека.
 
Выйдя из маршрутки, я вдруг ощутила, что стала по-иному видеть улицу, по которой хожу много лет каждое утро.
 
Магазин косметики «Суар де Пари» теперь не кажется маленьким и скуч-ным, а кафе «Гурман» благоухает не только искусственными ароматами маргариновых пирожных, но и свежим хлебом.
 
Или мир за это время стал другим и по-иному воззрился на меня?
 
Немного поразмыслив, я решила, что это вообще не вопрос. - Конечно же, мир стал другим и становится им ежеминутно, потому что находится в постоянном движении и развитии.

И я, часть его, также нахожусь в движении и развитии. А сейчас я просто ощутила это.
Без высоких слов мое ощущение не описать, а я не люблю патетики. Хотя сегодня почему-то из меня так и прут красивости.
 
Поэтому я просто тихо шла на работу, наслаждаясь жизнью.
 
И всё это не помешало мне купить свежих фруктов и орехов на обед. От-ныне никаких пирожков, бутербродов и столовских харчей.

Включив компьютер, я окунулась в работу как исстрадавшийся от жары путник в прохладное озеро. Или как трудоголик, в котором открылось вто-рое дыхание.

Чтобы заполнить паузу пока загружается компьютер, я взяла ручку и стала рисовать.

На листе бумаги появилось характерное лицо человека в котелке и с усами. Вроде Эркюля Пуаро.
 
Рядом с ним поместился профиль молодой женщины в драной шляпке вин-тажного вида.  Дорисовав хорошенькие сердитые глазки, я опознала Элизу Дулиттл.
Внизу листа разместилась еще старушка в капоте и шали. Дряблые круглые щечки и пустые глаза. Это ещё кто? А вот кто, сообразила я, - маменька Мишеньки Бальзаминова.

Вообще-то с рисованием я покончила ещё в отрочестве, когда мои жизнен-ные интересы вдруг радикально изменились. Теперь же моё уменье вновь заявило о себе.

Правда, на бумагу стали проситься не виды родного города, которые я когда-то любила рисовать на пленэре, а человеческие лица, точнее характеры.
 
С чего бы это? Кроме того, нарисованные лица вызывали у меня явные ассоциации.
Эркюль Пуаро, естественно, связывался с увлекательностью расследования преступления. Элиза Дулиттл – с чудом окультуривания человека.

А пожилая дама в капоте и шали – с объективной вредностью растительной жизни и тотального неверия в будущее.

Убирая с рабочего стола свои художества, я задумалась о характерах. И мои мысли перетекли от литературных персонажей на сослуживцев.
 
Редактируя проект мирового соглашения по судебному спору, я продолжила размышления о своих коллегах - друзьях и врагах.

Это ведь только кажется, что человек огражден стенами своего кабинета от врагов и завистников внутри организации. Просто его враги используют в борьбе с ним другие, «застенные», методы.
 
Лично я никогда не свожу счетов и не завидую чужим красоте и богатству. Мое мнение о себе таково, что от недостатка этих качеств я не страдаю.

В отношении денег дело обстоит таким образом -  мне тоже приходится их считать.

Что касается ума, то его хватает, чтобы решить проблемы мои собственные, семейные, а часто и моих сослуживцев.

Мне кажется, что я никогда не отказываю людям в их просьбах, не обижаю грубым словом, не обманываю.

Но враги появляются и множатся. Причем они забывают о враждебных чувствах в тех случаях, когда им от меня что-нибудь нужно, получают свое и снова отползают в свой стан, продолжая шипеть о том, что «мы говорим на разных языках».

Я говорю на своем, доступном мне языке и не понимаю, почему должна овладеть и пользоваться каким-то другим. И позволяю себе свободу выбора – с кем идти сегодня обедать, выйти покурить, поехать в командировку, кого пригласить в субботу на кофе.
 
Я люблю своих сыновей, нормально переношу мужа, выдерживаю с ними психологический контакт, ищу внутреннюю связь.

Мне приятно их обнимать, целовать, ласкать, но от них я тоже не завишу ни морально, ни материально, ни психологически. Так мне кажется.

А если и завишу в чем-то, то все же оставляю за собой право окончательного выбора в решениях. Как-то так.

Мне хорошо в моем жизненном пространстве.

Хорошо-то, хорошо. Но откуда же эта усталость, кабачковый цвет и нелю-бовь сослуживцев? Значит, есть погрешность в расчетах.

А если честно, то мне уже давно не хорошо. И, главным образом, не хорошо из-за того, что всё вокруг мне смертельно надоело, просто обрыдло.
У меня ведь нет никаких новых впечатлений от жизни!  Я хожу по кругу, как старая мельничная кляча и кручу скрипучее колесо жизни.

Это и есть мое движение, как «частички бытия». От этого однообразия я просто ослепла – не вижу красок мира.

Оглохла – не понимаю своего мужа, детей и сослуживцев.

О чём это они толкуют? О еде, покупках, учебе, футболе, смартфонах, телевизионных реалити-шоу?
 
Как же мне себя жалко! Я поглупела и стала косноязычной. В реальной жизни пользуюсь двумя краткими лексиконами – козлиным офисным и прими-тивным языком для стареющих жен, разлюбивших своих мужей.
 
А больше я ничего и выразить словами не умею – атрофировалась способ-ность за ненадобностью.
 
Я просто устрица во льду – ещё совсем свежая, но практически неживая.

Вот и сейчас – я даже объяснить словами не могу, что со мной происходит. Плохо мне – и все. Отчего – неизвестно. Что-то произошло такое, что я сдулась, как продырявленный воздушный шарик.

И где это озеро спокойствия, в которое я погрузилась в начале рабочего дня?
 Может быть я заболела? Но у меня ничего не болит и жаловаться врачу не на что. Может быть, меня поразил душевный недуг? Сразил, как кистенем ударил? Интересно, а душевные болезни вирусами передаются? И от кого я подхватила эту заразу?

Конечно, от Пяткова, который мне советовал успокоить свой разум. Я его начала успокаивать, но только растревожила душу, и на меня навалился кризис.

Глянцевые журналы советуют – кризис среднего возраста переживает прак-тически каждый человек и есть масса общих методов в борьбе с кризисными проявлениями.
 
Про себя я точно могу сказать: кризис ли это - мне неизвестно, но я больше не могу жить так, как раньше. И все.
Но как же мне выйти из своего «безвоздушного» состояния?

Идти к психологу? Ну, приду я к тётеньке или дяденьке в кабинет и что скажу? Что впадаю в истерику от своей жизни?
Сон и аппетит у меня не нарушены. Значит, это не депрессия.
Вероятно он (она) скажет, что это астенический невроз и пропишет мне новопассит.Но я ведь должна разобраться в причинах своего недовольства жизнью.

Придется вспоминать популярные методы борьбы с душевными кризисами и психологической усталостью: здоровый образ жизни с рациональным питанием и оптимальными физическими нагрузками (мышечная радость и сырые соки), шопинг-терапия (куплю это и то и стану еще краше и лучше), переоценка ценностей (уценим молодой максимализм, авось кто-нибудь купит, и на вырученные средства приобретем терпимость и библейскую любовь к ближнему), формирование новых увлечений (клубное общение, вышивание по схемам, туризм, а лучше всего – выращивание пальм и орхидей в домашних условиях) и так далее.

Увы! Методы я вряд ли смогу попробовать – смысл в любой деятельности имеется при условии, что она хотя бы интересна человеку.

Но ведь есть еще просто приёмы преодоления плохого настроения – «ки-бернетическая петля» (улыбаешься себе в зеркале и получаешь хорошее настроение в ответ), правильное дыхание по схеме с удлиненным выдохом, кофе с пирожным, шоколад, спонтанный секс в лифте, лесу или в туалете воздушного лайнера, а также в ванной или на корабле, расслабление и медитация. А можно ещё напиться вдрызг.

Я приняла удобную позу в рабочем кресле и расслабилась вся до мельчай-ших извилин мозга.
 
Мое тело обмякло, устремилось вниз, отдавшись земному притяжению, и я стала парить, полулежа в кресле.
 
Пробудил меня решительный стук в дверь.
 
В кабинет вошёл Артём из отдела маркетинга со стопкой договоров.
Мгновенно проснувшись, я почувствовала себя освеженной, и довольно бодро встретила вал служебных проблем, ни на пядь не отступив перед его натиском.
 
Я работала без ажитации, и служебного азарта, свойственных мне прежде. Спокойно и сосредоточенно занималась привычным делом.
 
Обычные подначивания Артёма я просто оставила за кадром.
 
В делах день прошёл незаметно и без маяты.

По дороге домой я размышляла о том, как мне глубоко фиолетово, что мы будем есть сегодня на ужин: голубцы со сметаной, куриные наггеты с вульгарным картофельным пюре или пельмени «Свиные ушки» с яблочным уксусом и баварской горчицей.
 
Это все не составляло никакой разницы, потому что одинаково скоропости-жно съедалось мужским поголовьем нашей семьи без каких-либо особых комментариев.
И так прошло много лет. С ума сойти! И это называется – жизнь?!

Да, это моя жизнь. Зато я теперь умею расслабляться. Успокоюсь, помедитирую и что-нибудь придумаю.
 
Результатом моих размышлений стало твердое решение ежедневно выпол-нять асаны по методике автора книги, прочитанной накануне.

Достав айфон, я отправила мужу краткую письменную инструкцию о разделении семейных обязанностей впредь.
 
Вечером, старательно изучив описание йогических поз – асан, я в течение часа добросовестно их выполняла.
 
Результат превзошел все ожидания. Я устала, выполняя шавасану, заснула прямо на полу и видела сны.

Через три месяца регулярных занятий наступило лето, которое я встретила в спокойном и уравновешенном состоянии духа.
 
У меня появилось достаточно времени, чтобы заметить и оценить это.
 
Значительно прибавился ресурс свободного времени за счет возросшей производительности труда, а также за счет того, что значительную часть моей домашней работы стали делать члены моей семьи.

Удивительно, вель раньше я без конца дискутировала с ними о том, что жить, паразитируя на рабском труде женщины, стыдно.
 
Они же стояли на том, что это нормально и даже хорошо. Приятно, во всяком случае.

А теперь я не спорила. Сидя в удобном кресле, я спокойно рисовала портреты, произвольно слетавшие с моего пера, спокойно разъясняла каждому его обязанности и бесстрастно выслушивала неубедительные жалобы.

Повозмущавшись и пожаловавшись безответно, они принимались за дело, а потом входили во вкус и делали это дело с нарастающим качеством.

На работе у меня вообще образовался огромный запас свободного времени, потому что теперь я делала служебные дела быстро и, доводя до самого конца, чтобы потом не возвращаться к этому.
 
Обнаружив ресурс времени, я вначале несколько дней поскучала на работе от безделья.
 
А потом стала читать книги о йоге и увлеклась валютным и фондовым рын-ками. Не пропадать же от скуки.

Мне всегда было любопытно, откуда берутся деньги, которые зарабатывал Михаил торговлей на фондовом рынке. На мои вопросы он лишь пожимал плечами и насмешливо отвечал: «Из воздуха!».

Своё любопытство я, наконец, удовлетворила, поступив на курсы биржевых брокеров. Я закончила их заочно, ежедневно выполняя задания по Интернет-учебнику и проходя тесты он-лайн.
 
Изучая один из вопросов, я наткнулась в Интернете на школу валютных трейдеров. Окончила заодно и её.

Семейных обязанностей у меня к этому времени уже практически не оста-лось по причине следующих обстоятельств.

Ещё ранней весной я продала дачу моего отца, полученную в наследство. И на вырученные деньги купила акции.
 
Только за первые два месяца участия в торгах на фондовом рынке я получила доход в двести девяносто семь и шесть десятых процента от суммы первоначального капитала.
 
По соглашению с банком я сама должна была выбирать, какие именно цен-ные бумаги и когда покупать и продавать. А банковский брокер честно и благородно совершал запланированные мной сделки.
 
Так ко мне пошли деньги – не просто достаточные суммы на текущие рас-ходы, а реальные деньги, которые требовали внимания и тяготели к самовозрастанию.
 
Мне захотелось пройти обучение по базовому курсу рынка ценных бумаг и заняться созданием собственного инвестиционного портфеля.
 
Подведя торговый баланс за последний месяц, я удивилась его результатам. Прибыль была очень высокой практически по всем сделкам.

«Теперь у меня есть деньги. Много денег, на которые я могу купить всё, что захочу. Могу потратить их самым фантастическим способом», - такие мысли будоражили мою фантазию.
 
Вскоре я сделала обоснованный вывод, что банковский брокер мне больше не нужен и оформила на своё имя необходимые документы, в том числе и брокерскую лицензию для торговли на фондовом рынке.
 
Во время посещения банка менеджер по ценным бумагам не смог сдержать любопытства и поинтересовался параметрами моей торговой системы.
 
Я отчетливо видела зависть и алчный блеск в его глазах. Ответила честно, что никакой торговой системы у меня нет.
 
Не могла же я ему сказать, что прежде, чем начать работать в электронном фондовом рынке, я рисую человеческие лица, и, дождавшись волны наития, легко угадываю тренд. Его сардоническая улыбка и без того говорила о полном недоверии к моим словам.

Что греха таить, меня также несколько напрягало это обстоятельство. Торговать по наитию на рынке ценных бумаг могут только безумцы и гении, к числу которых я не принадлежу.
 
Как же в таком случае я вхожу в рынок и так эффективно открываю и за-крываю позиции?  Этого я не понимала.

Естественным продолжением моей преобразовательной деятельности стало увольнение с работы.
 
Это решение пришло внезапно и принесло радостное чувство освобождения.
Совсем не работать я не могла и решила работать на себя.

Я купила дом в пригороде, а также хороший компьютер с программным обес-печением для дилинга.  Правда, мне пришлось ограничить себя в размерах дома и стоимости его дизайна и оборудования. Моих средств на всё это пока ещё недоставало, поскольку дом я выбрала хоть и небольшой, но красивый. Поэтому пришлось взять и небольшой кредит.

Но дом стоил того – белый двухэтажный с зелёной крышей. Он выглядел как легкий парусный фрегат. Или волшебный корабль.
 
Строил его для себя начинающий архитектор, проявив при этом отменный вкус способности. Красота и удобство гармонично сочетались в этом творении.

Увидев его впервые, я сразу поняла, что это будет мой дом. Он создан для меня. И я его купила вместе с обстановкой.

Когда привыкаешь принимать решения и выполнять их, этот процесс до-ставляет удовольствие.

Теперь я жила одна и сама распоряжалась своим временем, поскольку с начала лета мужская часть нашей семьи отправилась в круиз. А после этого осела до конца лета в Петербурге.
 
Эта идея, как ни странно, принадлежала Михаилу, который уже давно при-вык себя считать человеком, насмерть замученным семейной жизнью, испившим чашу земных страданий до дна.
 
Его невозможно было ничем удивить. Если же что-то и могло показаться ему действительно удивительным – он этому просто не верил.
 
И в глубине души он очень жалел себя. Считал, что растратил жизненные силы на семью, на детей, пожертвовал всем, а жена не хочет на него молиться. Бросил бы – да куда пойдешь? Лучше закрыться свежей газетой, лежа на мягком диване в красивой пижаме. Но теперь он вдруг покинул свое лежбище.
А дети наши тоже не могли позволить себе откровенность со мной, потому что были мальчишками и готовились стать мужиками, которым теперь не след копаться в душе и размазывать нюни.

Все трое не выразили принципиальных возражений против предложенного Михаилом плана на лето.
А я приняла и особое предложение Михаила о том, чтобы ему с детьми лето прожить в Питере и осмотреть все его достопримечательности, так как они давно этого хотели.
 
Все же перед отъездом они, каждый по отдельности и в удобное для них время, объявили мне, что я плохая мама и жена.
 
Раньше бы я рыдала от обиды. А теперь я не стала заморачиваться и просто посоветовала найти кого-нибудь получше.
 
Миша обиделся, а мальчишки приняли новые правила и решили «отвязать-ся» как следует в Питере.

И вот у меня новое жилье.
Для поддержания его в порядке пришлось выступить в качестве работода-теля, поскольку внимания и ухода требовала и наша общая квартира, семейный очаг, так сказать.
 
Поэтому я наняла себе помощницу – женщину за пятьдесят по имени Ираи-да Яковлевна. Она говорила низким эротичным голосом, носила ухоженную прическу с малиновыми прядями и была одета с шиком, который мне никогда не давался.
 
Я не заметила, чтобы она уставала от работы. Могла делать все, что угодно, часами, без отдыха, при этом напевая и сохраняя оптимистическое отношение к жизни.

Если к нам забредали случайные люди, то за хозяйку дома всегда принима-ли её. Против этого она не возражала.
 
Готовила пищу она просто и вкусно, и её блюда наводили меня на размыш-ления о том, что именно означает умение хорошо готовить.
 
Обследовав моё жилище с садом и двором, расположенное на отшибе, она посоветовала нанять какого-нибудь мужчину для охраны усадьбы и уборки прилегающих к дому территорий.
 
Ещё, по её мнению, нам требовались садовник и шофер с машиной.

Но это уже целый штат получался. Для этого требовались стабильные доходы. Да и не для того я переселилась на окраину, чтобы заселять дом посторонними людьми.
 
Все же Ираида Яковлевна через несколько дней привела к нам в дом требу-ющуюся штатную единицу.
 
Ею оказался крепкий коренастый мужчина неопределенного возраста по имени Андрей Иванович. Он приехал на своей шевроле-ниве и, судя по всему, был деревенским жи-телем, не приученным привередничать.

Поэтому Ираида легко уговорила его совмещать обязанности сторожа, садовника, шофера и помощника по хозяйству за увеличенную плату с надбавкой за использование его личного авто для нужд хозяйки.

Время проходило в трудах незаметно. Так пролетел ещё месяц.

Примерно в это время пропал наш старый пёс Норд.

Его исчезновение обнаружила Ираида, увидев как-то утром, что вкусный ужин нашего престарелого гурмана остался нетронутым.
 
Она стала искать его в доме и во дворе, думая, что он заболел и где-то прячется.
Наконец, зайдя в мою комнату, она трагическим голосом объявила о пропа-же собаки. И зарыдав, сказала, что это дурной, очень дурной знак.

Привлечённый её рыданиями Андрей Иванович появился в проеме  распахнутого окна и выступил со своими умозаключениями по поводу события:
-Никакой это не знак. Ваша собака была уже совсем старая и пошла изды-хать. – После этих слов Ираида зарыдала ещё громче.

-Почему же он не захотел умирать дома? – патетически вопрошала она. - Разве ж мы к нему плохо относились?!

-Не в этом дело, - просто пояснил Андрей Иванович. – Очень старая скотина, если может, часто старается укрыться перед смертью с глаз людских.

-Так то скотина, а это собачка, - возмущалась Ираида, ловко перелезая через подоконник.

-Ну, спросишь её о причинах ухода, когда найдёшь, - посоветовал Андрей Иванович, ловко уворачиваясь от её деревянной скалки для теста.

Впрочем, этой скалкой она размахивала гораздо менее сноровисто, чем могла бы.

-Дерево ты этакое, лось деревенский, - ругалась она.

«Что-то уж очень они накоротке между собой общаются. И так быстро до-стигли консенсуса», - мелькнула у меня мысль.

Прекратив их бурные прения, я велела Андрею Ивановичу вывести машину за ворота, и мы с ним проехали по близлежащим улицам в поисках собаки.

На наши расспросы встречных прохожих о том, не видели ли они крупного пятнистого дога, мы получили одни лишь отрицательные ответы.
 
Мы ещё раз обыскали дом и сад и окончательно убедились, что Норда нигде нет.

Это событие повергло меня в печаль. Мне представлялось, как худой и за-пущенный Норд где-то скитается по улицам города. От жалости у меня начались сердечные колики.
 
Истощавшие брошенные доги, эти величественные и благородные собаки, вызывают особенную жалость. На них очень тяжело смотреть в такой ситуации.

Новую собаку я решила не заводить, решив, что никакая другая собака не могла бы сравниться с нашим умным, бесстрашным и благородным псом.
 
Сидя в последующие дни за компьютером, я анализировала тренды, читала экономические прогнозы и считала прибыли и убытки, но помимо своей воли не раз отвлекалась от работы, слушая, как Ираида негромко причитает, передвигаясь по дому и двору.
 
Когда ей на глаза попадались пустые и намытые до последней степени чи-стоты миски Норда, её причитания усиливались.
 
Через открытое окно также доносились звуки жизни: стучал молотком возле забора или щелкал секатором в саду Андрей Иванович.
 
В такие моменты чувство одиночества, непрошенно вселившееся вместе со мной в новый дом, притуплялось.
 
Ручка снова оказывалась в моей руке. И на бумаге появлялись новые лица: симпатичный молодой человек с добрыми глазами – «искренне ваш Шурик» Людмилы Улицкой. Многозначное обаяние развитой приспособляемости.

С ним соседствовал смуглый мускулистый крепыш в тонких очёчках с ко-роткими вьющимся волосами – не кто иной, как тот самый Т. Гарп, глазами которого изобразил мир Джон Ирвинг. Такой сложный и тонкий мир, основанный на противоборстве души и тела и их недостижимой гармонии.
 
И ещё хорошенькая блондинка с восторженными карими глазами – пани Иоанна, конечно же, Хмелевская, умеющая, даже ругаясь, совершенно беззлобно смеяться над окружающим миром.

Что именно двигало мной в такие моменты, какая сила водила моей рукой - я не знаю. Но рисовать мне нравилось.
 
Суетные мысли оседали как листья после стихания ветра. Одиночество от-пускало захват, а в голове воцарялась приятная ясность мышления.

Откуда оно вообще взялось, это чувство одиночества, – я не заметила. После увольнения с работы я вздохнула облегченно: десять лет работы в одной организации не оставили иллюзий о тесной дружбе с сослуживцами.

Казалось, никто из них не прошел испытания «на вшивость» и в критиче-ские минуты не остановился перед предательством, наушничеством, завистью, подлостью. Явных конфликтов у меня с ними не было, как не было и просто человеческого приятия.
 
Увольнение предполагало освобождение от вериг рутины и условностей, начало новой интересной жизни, а вовсе не погружение в скуку и одиночество.

Так новая жизнь и завертелась. Но, как мне стало теперь казаться, на одном месте.

Мне явно было её мало, требовалось что-то ещё. Но что - я никак не могла определить. А может быть это не что-то, а кто-то?

Родственников у меня, кроме членов моей семьи, нет.
Вырастил меня отец, который пропал без вести пять лет назад после того, как уехал с друзьями на Ветлугу поохотиться.

Мне так и не удалось узнать, что с ним случилось на самом деле.
После безуспешных поисков было решено, что он заблудился в лесу либо провалился на Ветлуге под лёд и утонул.

Маму свою я почти не помню. Мне было два года, когда она ушла от отца и создала новую семью.

Она никогда не интересовалась, как мы живем. Не делала попыток увидеться.

Где и как она живет – я не имею ни малейшего представления.
Ни родственных чувств, ни какого-либо интереса эта особа у меня не вызывает. Я привыкла обходиться без неё.

Но почему же именно сейчас, когда не нужно ежедневно ходить на работу, заботиться о семье, а достаточно того, чтобы раз в три дня позвонить моим путешественникам, а всё остальное время заниматься любимыми делами, я почувствовала, что мне так скучно и не хватает общения?

Мне так тоскливо в этом мире, как будто я прожила уже сто сорок пять жизней и ничего нового меня не ждет.

При этом я остаюсь абсолютно спокойной, разум мой ясен и чист, как хо-лодное высокогорное озеро. В этом озере остывали и уходили на дно все эмоции и житейсике страсти-мордасти.

И только полное равнодушие к жизни и зелёная тоска толстым слоем по-крывали поверхность хрустальных вод.
 
«Ничего-ничего, - хорохорилась я, - я ведь сильная женщина и переживу это. Правда, несколько удивительно, что асаны, которые я выполняю ежедневно по утрам, не спасают меня от приступов тоски».

За несколько месяцев практики асан я добилась такой растяжки, что мне стали доступны позы самой высокой сложности.
 
Но тоска меня всё поедала и иногда с хрустом.
Может быть, я что-то делаю не так? Посоветоваться можно только с Пятко-вым, теперь уже просто Олегом.
 
У него ведь масса познаний об этом и многолетний опыт. Да и вообще за все время нашего общения я не раз имела возможность убедиться в том, что он умный и приятный человек.

В ходе телефонного разговора с ним я, сама не знаю как и для чего, рассказала ему о переменах в своей жизни и сомнениях в полезности асан. И вдруг почувствовала, что хочу с ним общаться, даже нуждаюсь в нём, и пригласила в гости.

Он ответил, что весьма занят, но выберет время и сообщит, когда сможет приехать.

Приятное чувство, возникшее после разговора с Пятковым, разбудило же-лание оказаться в кругу близких людей, общаться с ними.

Как будто из ниоткуда, пришло спонтанное  решение отпраздновать свой приближающийся день рождения.

По гороскопу я Лев и очень чувствительна к актам выражеиия пиетета.
«Вместе с Ираидой Яковлевной мы ведь можем такой прием закатить! И это будет действительно прием на целый уикенд в загородном доме, поскольку мой день рождения выпал на пятницу», - воодушевившись, планировала я.

Идея так захватила меня, что я пошла осматривать свои комнаты и стала прикидывать, сколько гостей могу пригласить и как их разместить.

Мне представлялось, как они приедут в мой новый дом, пройдут по саду, зайдут  в холл, поднимутся по лестнице, осмотрят дом и потом каждый будет препровожден в отдельную комнату, специально для него отведенную.

Таким образом, я смогу с комфортом разместить четверых гостей, ну, не более пяти человек.

Но кого же мне пригласить? Кто не вызовет у меня приступов гастрита?

Как я уже говорила, в общении я независимый человек, поэтому меня не хватает на то, чтобы поддерживать устойчивые связи с друзьями – вовремя позвонить, встретиться, съездить вместе куда-нибудь. С годами отношения иссякают и, как правило, сходят на нет.

Поразмыслив, я решила, что пригласить на день рождения могу своих быв-ших сослуживцев – тех, с которыми я проработала много лет. А из их числа - тех, которых ещё смогу вынести. Ну, в том смысле, что смогу вытерпеть их общество.

Новое дело отвлекло меня от ежедневной работы за компьютером и бдения в рынке ценных бумаг, заставило забыть о скуке, поедавшей душу.

Призвав Ираиду, я стала развивать свои планы, которые она с энтузиазмом поддержала.
 
По части меню праздничного стола она оказалась на высоте и взялась купить продукты и приготовить все блюда, включая десерт.
На последующие дни меню также было составлено, и названия необходимых продуктов были внесены в список.

После этого я подсчитала бюджет приема и осталась им вполне удовлетво-рена – такие расходы я вполне могла себе позволить.

Да и тратить таким образом заработанные средства мне представлялось увлекательным и приятным.
Отправив Ираиду вместе с Андреем Ивановичем делать шопинг, я отдалась строительству дальнейших планов.

Пришло время определяться с кандидатурами гостей. Призадумавшись, я вспомнила всю нашу рабочую команду.
Методом исключения сформировала группу гостей из четырех человек: за-местителя генерального директора, начальника отдела маркетинга и двух менеджеров.  Двое мужчин и две женщины. Все свободны от брачных уз.

Позвонив заместителю генерального директора Анатолию Королеву, я со-общила ему новость о приобретении загородного дома, желании показать бывшим сослуживцам покупку жилья и отпраздновать свой день рождения.

Любопытство к моему новому образу жизни заставило его, а также и других кандидатов, принять приглашение на прием.

До пятницы оставалось два дня – как раз столько, сколько требуется для нормальной организации мероприятия. Я с головой окунулась в водоворот дел.

Поздно вечером в четверг подготовка приема была завершена, и я, наконец,  оказалась свободной от забот в своей спальне на втором этаже.

Это угловая комната, и окна её выходят на две стороны дома.

Закрывая жалюзи, я залюбовалась остатками заката, мерцающий свет кото-рого высветил заброшенное поле за домом, очертания небольшой рощицы на золочёной полосе горизонта, кущи сада, окружающего дом и внушительного вида высокий забор, добросовестно отремонтированный и покрашенный нашим старательным Андреем Ивановичем.

От созерцания живой и неживой природы меня отвлек звонок телефона. Олег Пятков сообщил, что будет свободен завтра после обеда, и мы могли бы встретиться.

Я пригласила и его на день рождения, радуясь, что у меня будет такой интересный гость. Его звонок показался мне приятным совпадением.

Удобно расположив тело на роскошном постельном белье в своей плоской широкой кровати (без каких бы то ни было неполезных подушек), я расслабилась и легко уснула.

Олег приехал на следующий день после обеда. В подарок он привез мне но-вую книгу Алекс Брандинг и деревянные чётки. Их темное дерево издавало нежный сладковатый запах. Олег пояснил, что это сандал.

Подарок мне понравился, несмотря на то, что чётками я не пользуюсь и, вообще, люблю получать в подарок цветы.

Но я уже знала, что Олег в жизни придерживается йоговских правил ямы-ниямы. Поэтому срывать или срезать живые цветы просто, чтобы поставить их в вазу, считает не самым лучшим обычаем.

Полюбовавшись подарком, я решила, что чётки я сохраню на память о сего-дняшнем дне, а книгу прочту с интересом, поскольку Алекс Брандинг, как автор,  мне уже знакома и нравится.
Ираида Яковлевна проводила гостя в отведенную на первом этаже комнату. Он переоделся в легкий светлый костюм в стиле кэжьюалз и вышел на террасу.
 
Я отнесла подарки в свою комнату и присела за стол.
Удобная гелевая ручка так и прилипла к моей руке. А другая рука привычно потянулась за листком бумаги.
Раздумывая о том, что же мне сейчас надеть, я изобразила толстую негри-тянку в белом чепце и фартуке и узнала в ней Мамушку, которая вырастила взбалмошную и своенравную Скарлетт, «унесённую ветром».
Добрая и рассудительная Мамушка, хоть и умела хорошо шнуровать корсе-ты, оказалась тут совершенно ни при чём. Время патриархальных отношений прошло.
Не оставив мне времени, чтобы полюбоваться на её неповторимый облик, ручка стала выписывать на листке новое лицо.
Оно оказалось круглым,  с русыми усиками и живыми ясными глазами. Под усами этого молодого человека безуспешно пряталась белозубая улыбка.
Дорисовав галстук-бабочку, я узнала его. Иван Ильич Телегин, инженер, «ходивший по мукам» гражданской войны. Умел оставаться добрым и любящим в любых передрягах.

Оставив этот идеал мужчины в покое, ручка переместилась в самый низ ли-ста бумаги и снова заскользила по ней.
 
Рисуя новое лицо, я даже представить не могла, что у меня выйдет на этот раз. Выходило нечто оригинальное: круглое лицо, редкие бесцветные волосы, несерьёзный нос картофельной формы, на котором непонятно как держалось пенсне с черным шелковым шнурком. Шеи почти не было, но этот недостаток успешно скрывал пышный шейный платок, концами уходивший в недра старинного сюртука.

Дорисовав, я легко опознала этого человека – мистер Пиквик, собственной персоной, прямо из диккенсовского века. Вполне серьёзен, но как смешон! Я не могла не улыбнуться, а моё настроение еще улучшилось.

Покончив с рисованием, я с воодушевлением принялась одеваться для по-слеобеденного общения с гостем.

Осмотрев себя в большом зеркале, отметила, что похудела и стала такой же стройной, как пять-десять лет назад.

Мне стала нравиться белая одежда, она давала приятное ощущение свободы и легкости.

Я извлекла из шкафа белое платьице из натурального шёлка и, облачившись в него, порадовалась изящным линиям фигуры.

Для завершения образа я надела бусы из красного жемчуга и влезла в белые босоножки из расшитой лакированной кожи.

Волосы я теперь носила длинные, давно потеряв интерес к стрижкам и укладкам.

И еще я перестала красить и колорировать волосы. Они у меня оказались пепельного цвета, о котором я и мечтать не могла, поскольку от природы всегда была русоволосой.

Выйдя на террасу, я предложила Олегу прогуляться по саду. Чувствуя себя прекрасной незнакомкой, я пошла впереди него по дорожкам сада.
 
-Неплохая усадьба у тебя! – улыбнулся он, оглядывая дом и сад. – Здорово ты изменила свою жизнь. И ты сама изменилась очень. Выглядишь молодой и здоровой. Это хорошо. – Тут меня как будто прорвало:
-Может быть, я и выгляжу так, но внутри у меня такие «тектонические сдвиги» пошли, что мне очень неуютно, тоскливо и одиноко здесь. Я даже жалею, что отправила свою семью на всё лето отдыхать. Кстати, они не знают о том, что я купила этот дом. Не могу заставить себя сообщить им. Мне чего-то не хватает для душевного равновесия, и я не понимаю - чего именно. Раньше мне казалось, что для жизненного благополучия вполне достаточно организованного быта и хороших доходов. Теперь у меня все это есть, но это так тоскливо. И йога не помогает, -  откликнулась я. -
Даже в кратком изложении мой жизненный манифест, оказался чересчур объёмным и разнообразным по содержанию.

Но Олега это не оттолкнуло.

-И ты решила развлечься? Молодец, в решительности тебе не откажешь. А йога здесь ни при чём. Ты ведь ещё ничего не освоила из её правил. Только асаны делаешь. А надо меняться внутренне. Вот ты уже начинаешь меняться, а это болезненный процесс. Духовное пробуждение заставляет мыслить и жить совсем по-иному. И только опыт жизни может вызвать реальные перемены в привычках и характере человека. Так что ты стоишь на пороге испытаний. Но не пугайся, они будут тебе по силам, - спокойно продолжал он.

-Как это «не пугайся»? Ты такие вещи говоришь! «Болезненный процесс», «испытания», просто нехорошо делается, - насторожилась я.

-Не надо пугаться потому, что это будут испытания ради твоей же пользы, во благо тебе. Вот ты скажи, какие-нибудь особые изменения за время практики асан ты почувствовала? – он спокойно и доброжелательно смотрел мне в глаза, и у меня возникло чувство, что он видит меня насквозь.

Но это было приятное чувство, потому что я также могла следовать внут-ренним взором за ходом его мыслей, даже и тех, которые он не произносил вслух, оставляя в контексте.
 
-Разумеется, я почувствовала, что у меня развилась способность восприятия многих, недоступных мне раньше вещей. Стоит мне задуматься о чём-нибудь, как из глубины сознания выплывает точный и полный ответ на мои вопросы. Меня это даже напрягает. Я заработала на этот дом и участок, торгуя акциями и валютой на фондовом рынке. А ведь мой супруг Михаил много лет жизни подвизался там, но удача даже ни разу не посмотрела в его сторону. Он добротный профессионал по ценным бумагам, но заработал в общей сложности лишь высокую зарплату. А я, прекрасно понимая, что во многих отношениях являюсь в этом деле не только дилетантом, но и вообще профаном, почему-то принимаю правильные решения, которые дают большую прибыль.

-Да не переживай ты так, – сказав это, Олег положил тёплую и мягкую ла-донь мне на предплечье. - Все очень просто: тебе это дано, а ему нет. Помолчав, он добавил:
-Но если ты будешь думать только о прибылях и убытках, ты потеряешь все заработанные деньги. Делись своими доходами с другими людьми, давай тем, кто действительно нуждается в этом и только тогда, когда чувствуешь внутреннюю потребность поделиться. Дары только тогда имеют смысл, когда отдаются  искренне, то есть от души.

-А ещё я почему-то теперь часто рисую лица героев книг, которые я когда-то читала. Это у меня как-то само собой выходит. И в те моменты, когда я занимаюсь совершенно другим делом, - говоря это, я чувствовала себя девочкой, которой так требуется поделиться своими переживаниями с кем-нибудь взрослым.

-А раньше когда-нибудь ты рисовала? – заинтересовался он.

-Рисовала в детстве. И то акварелью. В основном пейзажи. А теперь мне требуется рисовать ручкой, лучше гелевой, и только человеческие лица, в которых я узнаю литературных персонажей.

-И что тебя напрягает в этом?

-В том-то и дело, что ничего. Желание рисовать настигает меня спонтанно. Но мне не понятно с чем это связано и откуда берутся эти ассоциации.
 
-Как это откуда? – удивился он. - Всё оттуда – и он указал пальцем вверх.

-С неба, что ли? – ахнула я. – Не может быть. Это ведь не жившие когда-либо люди, а персонажи, результаты творческой фантазии людей. Мне кажется, что они не из космоса приходят, а из дальних, забытых отсеков моего сознания. – Взглянув на него, я успела заметить следы улыбки на его лице. Хотела обидеться, но было так интересно, что я проигнорировала этот факт.

-А сознание твое разве не связано с теми высшими силами? – и он снова указал наверх.

-Не знаю, - слегка растерялась я. - Да и как мне понимать смысл и взаимосвязь образов, которые у меня выходят на бумаге?
 
-Не парься из-за этого. Наступит момент истины, и ты всё поймёшь, что к чему. А я знаю точно, что просто так ничего не случается. Всё есть Божий промысел. И нас по жизни ведёт высшая сила. Но вообще-то, я думаю, что за рисованием лиц, ты занимаешься созерцанием. И теперь ты уже легко входишь в это состояние, что говорит о том, что ты здорово продвинулась вперёд по пути совершенствования. Ты просто стала другим человеком за то время, пока мы с тобой знакомы. Я восхищен. Ты такая молодец!

-Все равно мне страшно, Олег. Осилю ли я этот путь духовного совершен-ствования? – Мне прямо-таки требовалось выложить хоть кому-нибудь всё, что у меня собралось внутри за последние месяцы.

-Осилишь столько, сколько сможешь. Главное, что ты начинаешь понимать, что у тебя есть путь. Ищи его и торь, – спокойно говорил он, а его темные блестящие глаза притягивали меня как магнит.
 
Но он смотрел на меня не как мужчина на желанную женщину, а как учи-тель на ученицу. Я почувствовала, как он «заводит» меня и так не хотелось быть всего лишь ученицей. Утонув в его глазах, я безмолвно возразила: «Неужели только ученица?».

Он понял меня, но ничего не ответил.

Двигаясь по узкой дорожке между клумбой с цветами и скамейкой для от-дыха, он обогнал меня и прошел вперед.
 
Посмотрев на его широкие плечи, сильную шею, легкие и уверенные дви-жения, я подумала, что он весьма привлекательный мужчина, чего я раньше совсем не заметила.
 
Не помню уже, когда у нас с Михаилом были сексуальные отношения. А я ведь не офисная мебель, а женщина. И у меня кроме Олега, больше нет таких приятных во всех отношениях собеседников-мужчин.

-Олег, ты говоришь, что у меня есть свой путь и надо его увидеть. Но как это сделать? – вернулась я к нашему разговору, отбросив на время мысли о телесных удовольствиях.

-Есть только один способ – жить сейчас, сегодня, так, как будто это единственный день, отведенный тебе, - помолчав некоторое время и обдумывая свои слова, произнес он. – Живи, совершай поступки, которые ты хочешь совершать, узнавая в этом опыте себя. И когда ты поймешь, кто ты, станет видно, что именно надо изменить в себе и куда двигаться дальше. Ведь твое сознание уже очищается от наносов прожитых лет. Если прибегать к образам, чтобы было понятнее, то можно сказать, что твой мозг сейчас проходит сканирование на наличие ошибок и вирусов.

Мне безумно хотелось задать ему ещё десятка два вопросов. Но я задала всего один:
-Как ты можешь так просто говорить о таких сложных вещах? Настолько просто, что я с лёгкостью понимаю то, что мне раньше казалось неразрешимой загадкой мироздания?

-Не знаю. Просто я стараюсь никого не обижать, говорить ясно, самое су-щественное, без суесловия. Эта способность пришла ко мне в ходе следования йоге.

Вернувшись к настоящему, я рассказала ему о гостях, которые приедут се-годня вечером, о том, что прием продлится до вечера воскресенья.
 
Он ответил, что, вряд ли сможет столько дней гостить у меня, но это только планы, а жизнь покажет, как нужно поступить.

Остаток дня мы провели, занимаясь каждый своими делами.
Ираида подала на террасу грибной суп со сметаной и зеленью, салат из кальмаров с яблоками, запечённого лосося с овощами и морс из свежих ягод. И мы отдали должное её кулинарному таланту.

После обеда я занималась сервировкой праздничного стола и выбором ве-чернего туалета.

Эти дела не отвлекали меня от мыслей о нашем разговоре с Олегом.

В итоге я пришла к неожиданному для себя выводу – мне хочется флирта, лёгкого и пьянящего, хочется восхищённых взглядов и желания в глазах и действиях мужчины, да просто хорошего секса, наконец.

Вспомнив о Михаиле, я невольно поморщилась и вздохнула.

Но появление серебристо-голубого «Ауди» Толика Королева с экипажем гостей не застало меня врасплох. Я встретила их в полной готовности и как могла радушно.

II

За полгода, прошедшие со дня увольнения, мои бывшие коллеги мало изме-нились.

Анатолий Королёв, как и раньше, смотрелся голливудской звездой среднего возраста. Он напоминал Клинта Иствуда в лучшие годы, но отличался от него ещё более высоким ростом и обширной сверкающей лысиной на продолговатом черепе, которая его совсем не портила.
Более того, лысина ему очень шла, и была фирменным знаком, органично вписываясь в дизайн внешнего вида.

Высокий лоб, отступившие перед его величием гладкие с лёгкой проседью и стильно подстриженные волосы, выразительные серые глаза с пушистыми загнутыми вверх ресницами, белоснежная рубашка с красивым галстуком и дорогой модный костюм делали из него персону, которая могла на первый взгляд понравиться интеллектуалам, эстетам и прочей требовательной публике, а женщинам – безусловно, и не только на первый взгляд.

Толик блистал хорошими манерами, поэтому вручил мне дорогой букет от флориста и поцеловал руку.

Он говорил любезности, хвалил дом, хорошую погоду и свежий воздух, вы-разил своё восхищение Ираиде Яковлевне, которая, при полном параде, выглядела как патронесса небольшого двора.

Очевидно было, что Толик принял её за некую весьма важную особу, но не совсем понял, кто она и куда она его приглашает, когда эта достойная леди повела его, чтобы показать его комнату. 

Я забыла упомянуть, что Толик вообще не отличался быстротой мысли сообразительностью, прекрасно обходясь без этих обременительных и суетных качеств. Легко и успешно он компенсировал их спокойствием и раскованностью.

Андрей Иванович принял на себя заботы о машине Толика, а я занялась разбором остальных гостей.
 
Начала, естественно, с Лианы, начальника отдела маркетинга.
 
Мы с ней слегка приобнялись, приветствуя друг друга, и она вручила мне коллективный подарок от гостей.
 
Это было платиновое деревце на куске дымчатого обсидиана, увешанное диковинными плодами из яшмы, янтаря и бирюзы. Вещица выглядела изящной и со смыслом. Я ещё раз обняла и поцеловала Лиану.

Лиану нельзя было пропустить или не заметить. Если верить тому, что не-которые женщины просто рождаются принцессами, то она была из их числа, причём принцессой восточных кровей.

Ослепительная смуглая брюнетка среднего роста, пропорционального тело-сложения, с горделивой осанкой, с большими карими глазами, изящным носиком с горбинкой,  пышной прической из дивных густых волос.

Прическа Лианы заслуживала отдельного разговора, поскольку была произ-ведением парикмахерского искусства: волосы были уложены в высокий, увенчанный сложной косичкой купол, из которого на спину низвергался водопад густых, живых и сильных волос.

Одета она была в пурпурный костюм с короткой юбочкой, свободно откры-вавшей крепенькие и хорошенькие ножки. Никто не дал бы ей её тридцати восьми лет.

Природным достоинством Лианы был живой темперамент, с помощью ко-торого она в считанные секунды забирала внимание собеседника и вела его дальше по своему усмотрению, нимало не интересуясь личными намерениями очередной жертвы своего обаяния.

Она с интересом разглядывала моё домовладение, отведенную ей комнату, обстановку и по её оживлению и массе вопросов я поняла, что моё приобретение оценено высоко.

Пока группа гостей осматривала дом и сад, мне удалось пообщаться также и с менеджерами – Алиной и Артемом.

Алина эффектно оттеняла Лиану своей противоположностью: она выглядела измученным ребёночком с недовольным личиком в ореоле песочного цвета коротких волос.

Одета была в облегающий черный джинсовый костюм с высветленными сегментами.

Ее приталенный жакет и коротковатые брючки совсем не портило обилие мелких пуговиц со стразами и широких полос серого кружева. Присутствие лайкры в составе джинсовой ткани позволило ей  натянуть костюм как перчатку.

Благодаря этому стало заметно, что Алина имеет приятные пропорции тела при полном отсутствии лишнего жира.

Характерными чертами Алины были: притворно низкая энергетика, высокий голос, интонации, сходящие на нет, самоуглублённость и необыкновенно хорошенькое личико фарфоровой куколки, сходство с которой не нарушали стильные  узкие очки. Это была гламурная и деловая куколка.

Я-то знала, о чем вечно  думает Алина – о работе, потому что она трудоголичка. Осматривая дом, она молчала о чем-то своем, и её впечатления почти никак не выражались вовне.

Зато Артем поддерживал разговор за всех и без каких-либо усилий.
 
Главным признаком этого человека был язык без костей. Не потому, что он без конца рассказывал что-либо интересное невольным слушателям, а потому, что он беспрестанно шутил и громко смеялся.
 
Полученное им прозвище Шут говорит о том, насколько нравились слуша-телям его шутки.
 
Я знала, что Артему уже хорошо за пятьдесят. Но веселый нрав и своеоб-разная внешность скрывали этот факт от непосвященных.
 
Артем был невысок, русоволос, спортивен. Имел лицо человека толпы – ни-чем не примечательное и невыразительное.
 
Одет он был в свой обычный темно-серый костюм, который сам же имено-вал «костюмом кегебиста».

Распределив гостей по комнатам, - женщин на втором этаже,  мужчин – на первом, - я поймала себя на мысли о том, что растрогана встречей с ними.
Вместе с тем меня все же позабавило, что компания для бала собралась классическая: Король, Шут, Принцесса и Золушка.
 
Не было только Королевы и Принца. Если не считать нас Олегом.
Ну, Королеву я, может быть, поднапрягшись, ещё и сыграла бы.
А вот Олег для роли Принца совсем не подходил. У него совершенно дру-гое амплуа. Королевский астролог и звездочёт, разве что.

Словом, по актерскому составу антреприза у нас вышла своеобразная.
«Ну, что же, значит, будем играть современную пьесу», - про себя пошутила я. Знать бы мне тогда что на самом деле значила эта моя шутка.


Стол для торжественного ужина мы с Ираидой накрыли на веранде.
Там было маловато места для танцев, если таковые бы потребовались в ходе празднества, но зато там был чистый воздух – существенное преимущество для жителей большого города. И открывался красивый вид на двор с садом.
Мы расставили декоративные вазы с живыми розами из собственного сада, принесли удобные стулья и легкие кресла.

Концепция ужина строилась на идее русской кухни. Поэтому мы пригото-вили уху из стерляди, осетрину с хреном, заливное из телятины, пирог слоеный с мясом и два овощных салата.
В качестве холодных закусок предлагались, помимо прочего, солёные грузди в обалденном натуральном вкусе и рыбное ассорти из копченостей.

А горячее блюдо мы приготовили одно, зато очень вкусное – пельмени  до-машние из телятины с луком, свежесмолотым перцем и укропом, которые Ираида готовила так вкусно, что один запах при их варке заставлял присутствующих принюхиваться и плотоядно озираться.

Десерт также был простым - легкий медовый торт со сметанным кремом и мороженое ассорти.
Это ассорти Ираида соорудила из взбитого пломбира, клубничного суфле, орехов, шоколада и коньяка.
 
Что касается сценария празднества, то он не исчерпывался приемом пищи и питья. Предусматривались также концертные номера - Ираида Яковлевна взялась исполнить под собственный аккомпанемент на гитаре несколько романсов. И кроме этого планировались танцы.

Для дискотеки была отведена гостиная, выходившая на веранду.

А в конце вечера, если кондиции гостей позволят, я запланировала ещё и карточные игры в покер, бридж или преферанс – по выбору гостей.

И если будут желающие, открою бильярдную. Это маленькая комнатка на первом этаже, под лестницей, где поместился лишь один-единственный бильярдный стол.

Каждое блюдо Ираида не просто вносила, а ещё и торжественно объявляла его название и особые гастрономические достоинства. Выглядела она потрясающе, её мизансцены были безупречны.

Перед началом застолья я представила моим сослуживцам Олега, который так и остался в своем светлом костюме для отдыха, похожем на спортивный. Его и невозможно было представить, втиснутым в вечерний костюм.
 
В отличие от других гостей он не пил алкогольных напитков. Но это не по-мешало ему легко установить контакт с другими гостями.

Узнав, что он врач-йоготерапевт, Лиана подсела к нему, сказав, что ни разу в жизни не общалась с живыми представителями такой экзотической профессии.

Олег пояснил, что он по образованию просто врач-терапевт, а специализацию по-лучил в Индии, где неоднократно и подолгу бывал.

Это вызвало море интереса со стороны нашей Принцессы, и она полностью завладела собеседником.

По другую сторону стола рядом с Лианой разместился Анатолий Королёв.
Рядом с ним села Алина. Подле Алины осталось место для Артема. А между Артемом и Олегом села я. Вот таким образом мы уютно расположились за большим столом овальной формы.

Толик Королев переоделся к ужину в менее официальную одежду. Он был в сером френче с расстегнутым воротом, легких светло-серых брюках и белых летних туфлях.
Я его прекрасно понимала – вечные строгие рубашки с жесткими воротнич-ками, галстуки, официальные пиджаки уже давно утомили его.
Известно же, что галстуки вызывают нарушение кровообращения в голове, застой крови.

По Толику, например, было легко заметно, какой вред ему это нанесло. Но отказаться от них в рабочее время он не мог, потому что внешнему виду отводил приоритетную роль в работе.

Лиана вышла к столу в открытом вечернем платье из розового бархата. Её смуглые матовые плечи цвета слоновой кости затмевали блеск аксессуаров из черного жемчуга и бриллиантов.

Алина сняла свои перчаточные джинсы и явилась в сверкающем топе и  крохотной пышной юбочке из шифона, чудом державшейся на её совершенных бедрах.

Нижняя часть её плоского животика была оголена и выглядела весьма эро-тично.

Изящные руки, шея  и грудь были обвешаны гроздьями сверкающей бижу-терии. Её костюм смотрелся как маскарадный.  Эффектный вид завершали два браслета, болтавшиеся на левой щиколотке.

А Артем, вечно носивший один и тот же тёмно-серый костюм, вышел к сто-лу в черном смокинге и с сигарой.

Должна признаться, что я его в первый момент и не узнала – настолько респектабельно он держался и выглядел: прямая осанка, расправленные плечи, полные достоинства движения, слегка откинутая назад голова.
Разглядев всё это, я подумала, что это его новая шутка.

Вообще-то пригласила я его из жалости. Во время нашей совместной работы он не раз зло высмеивал меня. Но его плешь на макушке и поддернутые лоснящиеся рукава преклонных лет пиджака, горестные морщинки вокруг усталых глаз моментально растапливали мою обиду и превращали её в жалость к этому человеку, встречавшему  пятидесятипятилетие в скромной должности рядового менеджера.
Мне казалось, что он и в личной жизни неудачлив. От него просто несло духом лузера.

Однако сидевший в данный момент за моим столом господин с сигарой в углу рта, сильный и уверенный, ни в какой жалости к себе не нуждался.

Я отметила, что сигару он курил, не втягивая дым в лёгкие, как и положено.

Первый тост произнёс Толик.

Он долго мучил присутствующих перечислением моих деловых качеств, личных достоинств души и тела, то и дело сбиваясь на профсоюзный тон.
В резюме этого доклада ему пришлось долго подбирать слова, чтобы связать причину застолья с развернутыми характеристиками моей личности.

Окончание его речи вызвало облегчение и аплодисменты, которые он, по обыкновению, принял за высокую оценку своих риторических талантов.
Мы выпили и гости с энтузиазмом принялись за угощение.

В центре внимания общей застольной беседы довольно долго продержалась тема моего внезапного обогащения.

Беспристрастно, понимая их по-человечески, я наблюдала за лицами гостей.

Эмоции на них проступали всё отчётливее, пока не стало очевидным, что каждого из них «душит жаба», хотя и разной величины.

С каждым тостом присутствующие все более расслаблялись. Последующие тосты за любовь, за прекрасных дам окончательно раскрепостили наше небольшое общество.
 
Вначале Лиана рассказала забавный анекдот на тему супружеской любви и верности.

Артём ухватился за эту возможность и выдал десяток анекдотов, большая часть которых была, если не «с бородой», то «с седыми бакенбардами».

Но и эти анекдоты сопровождались громким смехом присутствующих, что свидетельствовало о весёлом настрое компании.

Последующее появление Ираиды Яковлевны в широкой цветастой юбке с шалью, завязанной на бёдрах, и с гитарой, украшенной лентами, было воспринято с подъёмом.

Она спела своим страстным контральто два цыганских романса о сильной, но загубленной любви и закончила выступление веселой украинской песней о некой коварной обманщице, знаменитый припев которой изо всех сил подхватили в меру своих вокальных и лингвистических способностей Толик, Лиана и Артем.

Толик даже пригласил на танец Ираиду Яковлевну, и они от души сплясали зажигательный гопак.

Другие участники застолья также почувствовали желание размяться и потя-нулись танцевать.
Артем включил в гостиной музыку и выбрал танго.

На танец он пригласил не Лиану, которая прямо сгорала от желания бли-стать в парном танце, а Алину.

Не знаю, как другие, а я лично и не знала, что Алина так хорошо танцует танго. У неё была не только очевидная хореографическая подготовка, но и природная пластика. Мы все просто засмотрелись на эту пару.
На следующий танец Алину пригласил Толик, а Лиана стала тянуть в круг Олега.

Он легко поддался и танцевал с видимым удовольствием. Двигался легко и вел себя как галантный кавалер.
 
Поглядывая на них, я с удивлением поймала себя на том, что ругаю Олега «святошей чёртовым», а Лиану «куртизанкой недоделанной».
Меня никто не пригласил. Я могла бы пригласить Толика, но не очень хотелось. С Олегом я бы потанцевала. Но если бы он сам пригласил меня.
Улыбнувшись своим притязаниям, я пошла на кухню, чтобы помочь Ираиде подавать горячее блюдо.
 
Да, я пошла на кухню. Вместо того, чтобы потанцевать с Олегом, пригласив его, а не дожидаясь его инициативы. Всё потому, что последний раз я флиртовала с мужчинами ещё при царе Горохе.

Потеряла нюх, потеряла навык. И надо честно признаться себе, что я позорным образом просто боюсь идти на контакт с мужчинами. Сохраняю старомодные подходы. Для чего и для кого? Ясно же, что это просто глупо и неуважительно по отношению к себе.

Пельмени невыносимо благоухали в красных керамических горшочках. Не-смотря на сытость, я решила, что обязательно съем ещё не менее десятка пельменей. Их запах был просто ошеломительным.

Подкрепившись горячим блюдом, мои гости почувствовали новый прилив сил и танцы продолжились.

Толик пригласил меня на медленный танец, и я целых десять минут томи-лась в его нежарких объятиях.

От скуки я наблюдала за происходящим вокруг. Лиана обнимала Олега в кресле на веранде, а Артем с Алиной куда-то пропали.

Я была уверена, что они вышли прогуляться в сад. При этом секс, Артем и Алина были совершенно несовместимы в моём понимании.

Закончив танец, Толик стал озираться в поисках других участников засто-лья.

Вероятно он не нашёл среди присутствующих того, кого искал.
Состоявшаяся мизансцена, очевидно, не заинтересовала его, потому что он подошел к столу, молча налил себе бокал коньяка, залпом его осушил и, пошатываясь, побрел в сад.Олег составил ему компанию.

-Ты не ревнуешь, случайно? - невинным голоском осведомилась Лиана по-сле их ухода.

«Неужели это так заметно? – подумала я. – От женщин ничего не скроешь».

-Кого и к кому? – отозвалась я.

-Неужели ты мне хочешь впарить, что вы с Олежкой просто друзья? – уди-вилась она.

-Не хочу. Не потому, что мы действительно просто друзья с Олегом, а по-тому, что я сама не определилась в отношениях с ним.

-Ой, Жаннулик, я и не помню, чтобы ты когда-либо с кем-нибудь определи-лась и «замутила»! Ты же всегда была вроде Алинки. Приходила на работу, чтобы работать. Какая чушь! Я всегда удивлялась – как это твой муж от тебя ещё не слинял? Или уже слинял? –

Она захихикала и стала искать на столе сухой мартини. Перемешав его с гранатовым нектаром, она с удовольствием выпила большой бокал этого питья. Жаль, что и принцессам иногда изменяет вкус. Наверно именно этот недостаток и низводит их в ранг простых смертных.

-Да, я поступала не как мудрая и свободная женщина, - поддержала я беседу. – Но сейчас-то я свободна от догм и заблуждений. И все равно считаю, что людей должно вначале связать хоть какое-то тёплое чувство прежде, чем они достигнут постели.

-Ну, так и скажи честно, что тебя связывает с Олегом? У него такие сильные руки, не говоря уж обо всем остальном, что меня прямо затапливает океан тёплых чувств, когда он прикасается ко мне. – Лиану, вероятно, развезло от выпитого коктейля, и язык стал работать автономно от мозгов.

Мне подумалось, что Лиана – эталон женщины, которую сдержанность не-вероятно украсила бы. Внешне она задумана, как леди. Хотя это и составляет глубокий диссонанс с её «внутренним убранством». В трезвом виде она этот диссонанс успешно скрывает – и все идет хорошо
 
Я принесла большую ажурную шаль с кистями и, накрыв голые плечи набравшейся Принцессы, повела её в сад.

Выходя из дома, я попросила Ираиду застелить пледом скамейку в глубине сада и включить освещение.

А в саду разные сорта цветущих роз состязались в прелести аромата, перебивая, но не побеждая друг друга.

Однако на природе мне больше по душе запахи бузины и жасмина, которые в ночное время пахнут совершенно по-особому.
 
Поэтому мы пошли с Лианой в заросли кустов в самый конец сада, где была удобная скамейка.

Ираида Яковлевна принесла нам плед, постелила его на скамейку, и мы удобно устроились у забора. Лиана положила головку мне на плечо и запела:

«Целую ночь соловей нам насвистывал,
Город молчал и молчали дома...
Белой акации гроздья душистые
Ночь напролет нас сводили с ума».

Голос у неё был не такого красивого тембра как у Сенчиной или Марии Па-хоменко, но пела она приятно и с душой. И этот романс всегда мне нравился. Не так громко, как она, я подхватила:

«Сад весь умыт был весенними ливнями,
В темных оврагах стояла вода.
Боже, какими мы были наивными,
Как же мы молоды были тогда»…

Допев песню до конца, я обнаружила, что Лиана задремала у меня на плече.
Она доверчиво прижалась ко мне щекой, и ей всё стало по фигу.
 
Я бы так не смогла. Почему? Я зажата и не доверяю людям. И этим всё сказано. А ведь жизнь так хороша, если жить без комплексов и быть самой собой.

Я подняла голову и загляделась ввысь.
За городом звезды кажутся ярче и больше, заметен их бледный свет. Он обычно настраивает меня на мистический лад. Приходят мысли о таинственности жизни и своей причастности к этому.

К сожалению, электрический свет убивал магию вечера, и я крикнула Ираи-де, чтобы она выключила освещение в саду, что та и сделала.
 
Теперь  свет лился во двор только из окон дома, из-за чего двор стал напоминать театральную сцену.

Первым эту сцену неторопливо пересёк Олег и направился к небольшой по-лянке в саду, засаженной мягкой и густой газонной травой. Не знаю, видел ли он нас с Лианой, но вёл себя так, как будто был один в целом мире - снял кроссовки и ступил на траву.

Андрей Иванович не похвалил бы его за такие действия, поскольку гордился этим газоном. Мой садовник был совершенно непреклонен в вопросах планировки сада и ухода за ним, поэтому «в корне зарубил» даже идею Ираиды высадить в саду ель для того, чтобы наряжать её в новогодние и рождественские праздники.

Но в данный момент наш привратник и, по совместительству садовник и водитель, возился в гараже и не мог видеть проделок гостя.

Олег аккуратно уселся на траву, подтянул спортивные брюки и принял «по-зу героя». Наблюдая за его неподвижной фигурой, я поняла, что он занялся медитацией.
 
Лучше бы подумал о том, какой цвет примут его светлые спортивные брюки после таких упражнений на траве, - иронически прокомментировала я его действо. – Вообще интересные подходы  у него! Значит, живые цветы срезать нельзя, а нежную молодую травку мять можно. Что-то я уже не очень понимаю его философию.

Тем временем с другой стороны сада в освещенный участок двора вступил Толик Королев. Я заметила, что прогулка на свежем воздухе протрезвила его, и он держится молодцом. Оглядевшись по сторонам, он подошёл к своей машине, стоявшей рядом с открытой дверью гаража, и негромко заговорил о чём-то с Андреем Ивановичем.

«Наверно, толкуют о машинах. Вечная тема в мужском репертуаре», - я устало вздохнула, заметив собственный сарказм.

В этом акте недоставало двух персонажей – Алины и Артёма.
Некоторое время спустя я услышала неторопливые шаги за забором и не-громкие звуки диалога недостающих гостей. Эта парочка, оказывается, вышла в мир за пределами моего домовладения.

-Никаких стимулов к труду не осталось, - горестно  толковала Алина. – Как будто и не было меня все эти годы в фирме. И ведь что обидно - благодарность и премию Биркин дал всем, кроме меня.

-Даже такой шут и кретин, как я, получил, - тихо засмеялся Артём.

-Ну, какой же ты кретин? – возмутилась Алина, и голос её стал громче. – Да они все свои деньги на нашем труде заработали! Не Лианка же их заработала! Она ведь и мою клиентскую базу присвоила! И все это благодаря своей разнузданности.

-Неужели для тебя так важны эти благодарность и премия? Уже два месяца прошло после этого. Никто и не помнит о них. Там и премия-то была символическая. - Голос Артёма звучал необычно мягко.

-Это твоя премия была такой маленькой. А Королёв с Лианкой получили по три тысячи долларов, - обиженно выговаривала Алина. – Но не в премии дело, а в том, что они показали, что меня в грош не ставят. И ещё объявляли эти поощрения публично, при всем коллективе! Все, кто присутствовал на том совещании, были в шоколаде, одна я сидела, как оплеванная. Никогда этого унижения не забуду!

-Ты же знаешь, что как менеджер ты – лучшая в нашей команде. С тобой никто даже рядом стоять не может: ты ас в компьютерных программах, в электронных торгах, в переговорах, в деловой переписке на английском. Да ты вообще в делах очень настойчивая и последовательная. Если что-то делаешь, то тебя ничто не остановит на пути к успеху, - разливался Артем.

-Ну и что? Что это мне дало, кроме азарта и личного удовлетворения? А я хочу признания и ещё денег! Хочу отдыхать на лучших курортах, посмотреть мир, сменить машину, - возмущалась Алина.

-Но зачем это тебе? – удивлённо прервал её монолог Артём.

-Представь себе, что и у меня есть человеческие потребности. Ты намекаешь, что я только рабочая машина? Да я придушу тебя за такие мысли! – не сдержала эмоций его собеседница. – Только женщины умеют тратить деньги на что-то разумное и имеющее смысл. Я бы ещё прошла стажировку в Европе по развитию упаковочного бизнеса, другие иностранные языки изучила. Мне одного английского мало. Хочется изучить итальянский и испанский. Не говоря уже о том, что мне хочется вложить средства в свою внешность. Я тоже хочу выглядеть привле-кательной!

-Ах, так ты – женщина?! – решился на иронию распоясавшийся Шут. – Я об этом позабыл.- Послышались звуки борьбы, сменившиеся всхлипываниями и ругательствами дамы.

Артём пытался кое-как её успокоить. Его голос журчал как ручеек. Если бы я не знала, что там за забором находится Алина, я бы подумала, что Артём уговаривает и утешает своего ребенка. После этой драматической сцены парочка стала удаляться.

-Пойдём, посмотрим, что делает наше стадо. Лианка, небось, уже показывает свои сольные номера, - уговаривал он. – А Королёв уже, наверно, упился в отключку. Его ведь не мучат больная совесть или израненное достоинство. У него всё тип-топ. Надо учиться жизни у таких счастливчиков.

Их голоса стихли вдали. А я снова обратилась к освещенной сцене действа.

Олег закончил свои упражнения на газоне. Королёв ушёл из гаража в дом.

Мне пора было возвращаться к обязанностям хозяйки и подавать гостям  десерт.

Разбудив Лиану, я поправила шаль на её душистых плечах, что уже и не требовалось, поскольку вместе с пробуждением былая активность вернулась к нашей Принцессе и она снова владела собой и положением.

Никаких признаков опьянения на ней не осталось и следа: она выглядела свежей, ухоженной и сексуальной.

Это и было одним из её главных отличительных свойств – Лиана могла пить и гулять без ограничений во времени. Выносливость у неё была фантастическая.

-А где Конь?! – невинно поинтересовалась она.
-У меня пока нет лошадей, - удивилась я. – Не знала, что ты любишь езду верхом.

-Не знала?! – захохотала Принцесса. – Так знай, что я обожаю езду верхом и не только на лошадях. Только я не о них говорю сейчас. Ты не видела, куда Королёв подевался?

До меня дошло, что Конём она назвала нашего Толика.

Вообще-то, он похож на это животное. Но я не понимаю подобных шуток людей, которые способны «плевать в колодец».

Где бы была сейчас наша Принцесса, если бы не протекция Королёва?
Уж, конечно, она бы не пропала и была бы в другом месте, заручившись протекцией другого мужчины.

А я так не умею. Наверно, поэтому я и не «принцесса» и должность у меня в фирме была меньше и зарплата скромнее.

-Он пошёл в дом, - слегка улыбнувшись, ответила я.

-С кем? - живости моей гостьи могли бы и  мухи позавидовать.

-Да один, вроде бы, - невольно любуясь её гримасками, удовлетворила я  её любопытство.

-Не может быть! – громко воскликнула она и весело засмеялась. Забросив концы шали за спину, она легко побежала по дорожке к дому, а я последовала за ней.

На веранде возле стола собрались уже все гости за исключением Олега.
 
Я знала, что он не ест сладкой и жирной пищи, которая зашлаковывает ор-ганизм, поэтому и не вышел на десерт.
 
Да и спать он ложится примерно в одно и то же время. Бережет «храм своего духа». Поэтому вряд ли он вообще появится среди гостей.

Ираида раскладывала по десертным тарелкам крохотные эклеры или медовый торт - в соответствии с пожеланиями гостей. Стол также украшали композиции из белого и черного винограда, груш и мандаринов.

Не забыла она и ликёр «Кюрасо», который я купила специально для десерта.

Похвалив её взглядом, я отправилась на кухню за мороженым. А вернув-шись, застала трогательную сцену потчевания Лианой своего непосредственного начальника.

Обращалась она с Толиком запросто и без церемоний, с чем он был вполне согласен, поскольку давно смирился с этим.

Принцесса желала продолжения банкета и требовала выпить «чего-нибудь вкусненького».

Зная её предпочтения в питье, я принесла коньяк «Мартель».

К сожалению, Лиана не удовольствовалась малыми порциями, и через не-сколько минут содержимое бутылки уменьшилось наполовину.
 
Отнюдь не жадность заставила меня следить за этим процессом, а удивле-ние, что все остальные участники застолья отказались выпить.

Даже Толик, который вообще любил коньяки. Правда, Толик и сладкое очень любил. Сказывалось, как пишут романисты, «бедное на сладости деревенское детство».

Хоть я и не люблю шаблонов и калек, иногда они так и слетают с языка. Стоит ли придумывать что-то своё, если самое главное уже сказано кем-то так, что лучше и не скажешь?

А Толик Королёв действительно происходит из глубокой провинции, из се-мьи колхозного механика, главной страстью в жизни которого было частное самогонное производство.

Причём этот мастеровитый предок Толика обслуживал исключительно соб-ственные потребности, которые у него были просто очень велики. А потребности семьи его, видимо, не волновали совсем.

Поэтому Толик как ушёл из родного дома в армию, так больше в родную семью и не возвращался.

В институте он учился заочно. Красного диплома не получил, но стал человеком, который прошёл путь «от сохи» и сам себя сделал. Что, как ни крути, а свидетельствует об исключительности его жизненных способностей.

Артём также не употреблял сладкого. Он пил чёрный кофе с добавлением ликёра.
 
Алина «разделывала» ложечкой торт, интересуясь скорее содержимым, чем вкусом изделия.
 
Она снова «ушла в себя» и была в мыслях где-то далеко от нас.

Всё это было «на руку» Толику, который при отсутствия конкуренции позволил себе монополию на торт и съел удивительно много.

Везет ему в этом – он очень стройный и подтянутый, этот жуткий  сластена.

Мне захотелось музыки, и я включила свой «Техникс». Выбрала «Лунный свет» Дебюсси, и другие «хрустальные» вещицы.  Мне казалось, что нам всем очень хорошо в этот летний вечер.

Запись на диске закончилась, и Артём вышел в гостиную и включил джазо-вые композиции на музыку Гершвина из «Порги и Бесс». Под эти божественные звуки выбрался на веранду и Олег.

А Лиана, накинув мою шаль, объявила, что будет «танцевать блюз» - коньяк уже проявил её «нутрянку».

Артём покуривал сигару и, улыбаясь, наблюдал за Лианой.

Толик же, не отставая от разговора, приканчивал виноград.

Алина, откинувшись на спинку кресла, устало прикрыла рукой глаза.

Разошлись мы по комнатам поздно. На душе было приятно и легко. По при-вычке я включила радио, прослушала перед сном финансово-экономические новости, и ухаживая за лицом.

Приняв душ, растянулась на своей любимой постели.



III

Разбудили меня грохот и крик на лестнице.
Ещё не совсем рассвело, и в комнате стоял полумрак. Включив лампу, я увидела, что часы показывают половину четвертого утра.
Прямо в короткой ночной сорочке я пробежала  коридор и включила свет на лестнице. К моему ужасу внизу, на площадке перед лестницей лежало в неестественной позе долговязое тело.

«Это же Толик Королёв, - поняла я, быстро спускаясь вниз, - не двигается, живой ли?».

Пострадавший не подавал признаков жизни, и, сбегав в свою спальню, и накинув пеньюар,  я побежала будить Олега и Ираиду Яковлевну.
 
На шум из своих комнат появились остальные.

Олег вызвал скорую помощь, которая приехала на удивление быстро.
 
Толика, который так и не пришёл в себя, погрузили на носилки.
 
На мой вопрос о состоянии Королева врач ответил, что пострадавший полу-чил множественные ушибы головы, травмы рёбер и сильный вывих плечевого сустава; всё ещё находится без сознания. Возможно, имеются переломы костей и разрывы связок.

Осмотрев длинную лестницу, врач сказал, что убиться на ней нетрезвый человек мог вполне.

Я ахнула и только теперь обратила внимание на то, что всё ещё полуодета.

Медленно поднимаясь по лестнице в свою комнату, я пыталась понять – по-чему Толик спускался в такую несусветную рань со второго этажа дома, если его комната находится внизу?
 
Почему он не включил свет? У кого он был на втором этаже? Почему сва-лился с самого верха лестницы, судя по тому невероятному грохоту, который разбудил меня?

На лестнице всё было как обычно – ковровое покрытие  плотно прилегало к полу, было хорошо закреплено и не скользило по ступенькам лестницы. Сами же ступеньки лестницы были в полном порядке.
 
Быстро переодевшись в лёгкую домашнюю пижаму, я спустилась вниз и продолжила осмотр лестницы с другой стороны. Зайдя под лестницу и подняв голову вверх, я внимательно осмотрела состояние перил.
Они также были в полном порядке.
 
Вот только в одном-единственном месте с них свисала какая-то длинная красная ленточка. Или верёвочка.
 
Потянув за неё, я увидела, что это обрывок прорезиненной упаковочной тесьмы с логотипом и наименованием фирмы, где работали мои гости, а в недалёком прошлом и я.

Тесьма была интересным узлом обвязана вокруг деревянного резного стол-бика, украшавшего перила.

Меня сразила мысль о том, что всё это вместе являло собой признаки покушения на жизнь человека.
 
Получалось, что некий «доброхот» ночью протянул эту тесьму поперек лестницы. И, зацепившись ногой за это препятствие, Королёв споткнулся, порвал тесьму и совершил свой ночной полёт на первый этаж.

Пилкой для ногтей, которая оказалась у меня в кармане пижамы, я перере-зала тесьму в том месте, где она обвивала перила, сняла её и, смотав по ширине ладони в моток, положила в карман.
 
С другой стороны перил конец тесьмы отсутствовал – вероятно, уже был снят бдительным организатором действа.
 
Я быстро огляделась. Никто из присутствовавших в холле не смотрел в мою сторону, все собрались вокруг пострадавшего.

Не спеша, стараясь не поддаваться волнению, я вновь поднялась по лестнице, стараясь заметить как можно больше подробностей.Я как будто на камеру снимала происходящее вокруг.

Артём в это время помогал санитарам выносить через двери дома носилки с длинным телом Толика.

Алина стояла на галерее второго этажа молча и бесстрастно наблюдая сверху за выносом пострадавшего.

В последний момент выбежала из своей комнаты Лиана и громко запричи-тала в басовом регистре.Вероятно, она решила, что Толик мёртв.

Врач недоумённо посмотрел на неё, но, уловив запах алкогольного перегара, не стал ничего объяснять.

Вслед за процессией вышла во двор и я.

Олег последовал за врачом к воротам.
Мне не было слышно, о чём они говорят, но я не могла заставить себя по-дойти к ним.

Страшно было и думать о том, что врач вдруг скажет, что  Толик умирает или в коме.

Я увидела, как Олег достал сотовый телефон и набрал какой-то номер, продолжая разговаривать с врачом.

Вернувшись в свою комнату, я упала на кровать и приготовилась заплакать от потрясения и горькой обиды на своих гостей.

«В моём доме учинить такое! Если Королёв умрет, придётся с милицией разбираться неизвестно сколько. А вдруг выяснится наличие злого умысла и милиция раскопает, что это преднамеренное убийство?– мелькали горькие мысли. – Но кто же это всё сделал? Ну, погоди, злодей этакий. Я тебе устрою гандикап!».
 
От негодования выступившие слёзы высохли, и злость прошла.
 
Нахлынула жажда деятельности. Я быстро переоделась, уложила волосы и нанесла макияж.

Подходя к кухне, я услышала причитания Ираиды, которая продолжала вы-полнять свои обязанности и готовила завтрак в соответствии с нашей программой уикенда.
 
Она сочувственно посмотрела на меня и вздохнула, вытирая глаза кухонным полотенцем. По этому нарушению заповедей аккуратности я определила, что она дей-ствительно расстроена. Мне захотелось обнять её и вместе поплакать, но я не могла и рукой пошевелить – такое оцепенение нашло на меня.

-Не дрейфь, прорвёмся, - вдруг нарушила молчание она и слегка толкнула меня плечом. – Я с благодарностью посмотрела на неё, не замечая, что мы уже совсем перешли «на ты», и прислонилась к ней, глубоко вздохнув.

Но долго предаваться печали у меня не было возможности. Мысли были полностью заняты совсем другим.

«Практически покушение на Королёва мог организовать любой из моих бывших сослуживцев. Все остальные – Олег, Андрей Иванович и Ираида - просто не были с ним знакомы до этого. Значит, мотивов у них не могло быть. Да и фирменная упаковочная тесьма могла быть только у кого-то из работников отдела маркетинга. Правда такой тесьмы я даже и не видела во время работы в фирме», - размышляя таким образом, я пошла в комнату Олега.

На стук в дверь приглашение войти последовало не сразу. Олег выполнял шавасану на ковре.

Я знала, что это заключительная поза. Но всё равно я ему помешала своим появлением, поскольку отвлекла от внутренней работы.

Интересно, почему я забросила свою практику асан? Неужели мне стало не хватать времени? Причём не только на то, чтобы скучать, но и на полезные  и интересные дела? Об этом я подумаю потом.

-Ты не знаешь, каково состояние Королёва в настоящий момент? – задала я волнующий меня вопрос.
-Я звонил по сотовому врачу скорой помощи, которая его забрала в больницу. Он мне дал номер телефона дежурного врача той больницы, куда доставили Анатолия Даниловича. Но это только потому, что я тоже врач. Да и практику я когда-то проходил в той же самой больнице, где лежит наш пострадавший. Так что доступ к информации у меня имеется. Так вот, несмотря на многочисленные ушибы, повреждений, несовместимых с жизнью, у Королева нет. –

Подумав минуту, он продолжил:
-Поскольку он все ступеньки лестницы пересчитал своим телом, травм так много, что его лучше перевезти в хорошую больницу. В деньгах он вероятно не стеснен. После выписки из реанимации ему лучше перебраться в клинико-реабилитационный центр. –

Выслушав эти новости, я облегченно вздохнула:
-Разумеется, я всё это организую. У него ведь нет семьи, придётся мне позаботиться о нём. А ты мне поможешь, правда? - Олег согласно кивнул и ответил:

-Но вообще, мне всё это очень и очень неприятно, потому что наверно займет много времени. А я не люблю, когда моим временем распоряжаются другие.

-Послушай-ка, Олег, ты не рассчитывай, что уедешь до конца выходных! Мне же придётся самой разбираться с этой историей! Не могу ведь я оставить всё это так как есть. Я должна узнать, кто покушался на жизнь Королёва, - я достала из кармана свою улику и протянула ему. – Вот эта штука была привязана к перилам лестницы.

-Думаешь, это было покушение? – Олег не очень удивился, рассматривая обрывки тесьмы. – И эта резинка была привязана на лестнице?Естественный по-ступок по их отношениям. И это меняет дело. Мне самому любопытно поглубже понять их психологию. Поэтому я останусь здесь ещё на субботу и воскресенье.

Я облегчённо вздохнула.
-Как ты думаешь, кто мог это сделать? – после состояния здоровья Толика это был следующий неотступно мучивший меня вопрос.

-По-моему, это мог сделать любой из твоих сослуживцев. Разве что Алина вряд ли могла, она всё время витает в облаках, а здесь требуется трезвый прагматичный ум.

-У меня есть план. Я скажу им, что Королёв умер от полученных травм, и по этой причине задержу всех до конца выходных дней. А за это время выясню, чьих рук это дело. Потому, что этот человек опасен. Он убийца. Если в этот раз он не добился успеха, то может сделать и следующую попытку, - твердо сказала я.-
Это было непростое решение, и мне требовалась моральная поддержка.

Олег долго и молча смотрел на меня и, наконец, кивнул головой:

-Может быть и так. Но ты ведь не сможешь ему сказать, о результатах своего расследования. Иначе тоже станешь его жертвой. И предупредить других гостей не сможешь. Это ведь риск, что ему и в этом случае станет известно о том, что ты его раскрыла. Но самое главное, что ты не можешь ничего доказать неопровержимо, так как можешь заблуждаться в своих выводах и домыслах. Ты ведь не специалист в этом деле. Это только в детективных романах женщины легко раскрывают преступления. А в реальной жизни это гораздо серьёзнее и смертельно опасно. – Говоря это, он смотрел мне прямо в глаза, а его доводы были как всегда ра-зумными и крайне убедительными.
-Но я должна узнать, кто это сделал! И, вообще, всю эту историю с приёмом гостей я затеяла от скуки. Вот жизнь и даёт мне возможность рассеять эту скуку. Если струшу, всю жизнь потом буду жалеть, что упустила такой шанс, - я говорила уверенно, но уверенность моя потихоньку испарялась.

-Ну, что же, внутренне убеждение у тебя есть. Со страхом ты тоже справляешься. Остановить тебя невозможно. Действуй. А я тебя подстрахую насколько смогу.

-Вот и хорошо. Помощь мне нужна уже сейчас. Лиана у нас начальница те-перь – в отсутствие Королёва. Она обязательно соберется звонить генеральному директору Биркину, чтобы поставить его в известность о несчастном случае с Толиком. Скажет ему, что Толик умер в больнице. Биркин такой тарарам поднимет! А я его вообще не хочу видеть или слышать. Сыта им до отвала за годы работы.  Поэтому позаботься о сотовом телефоне Лианы, чтобы лишить её возможности с кем-либо связаться по телефону. Если нужен помощник, привлекай Ираиду или Андрея Ивановича. Делай, что считаешь нужным, но мобильной связи у Лианы не должно быть.
 
-А если она попросит сотовый телефон у Артёма или у Алины? – вопрос был вполне правомерным.

-У Артёма нет сотового телефона, в этом его личная фишка. А у Алины я сама попрошу сотовый на время. Скажу, что в моём телефоне сим-карта испортилась.

-А если Алина заберёт у тебя телефон и сама позвонит Биркину? Такой возможности ты не учитываешь?

-Алина ему не позвонит. Она очень обижена на него и пока вообще не может с ним общаться. Настроена по принципу «чем хуже – тем лучше».

Из-за бурных событий прошедшей ночи завтрак Ираида накрыла в столовой только к полудню. До этого времени желающих завтракать просто не было.
Я поднялась в свою комнату, чтобы переодеться для завтрака. Пребывая в состоянии задумчивости, не заметила, как снова оказалась у стола с гелевой ручкой в руке.
 
Оставалось только протянуть руку и взять чистый лист, чтобы выразить свое состояние на графически.
 
В душе у меня была такая сумятица, что стало особенно интересно, во что же это выльется на бумаге.
 
Ручка оказалась с зелёным гелем, но цвет, судя по всему, не имел значения.

На бумаге появился правильный овал женского лица, выразительные глаза и аккуратный пропорциональный носик, красивый и волевой рот, округлый и ясный лоб, который мне стало жаль закрывать волосами или шляпой.
Обойдемся без головного убора. А волосы поднимем наверх. Брови не-большие, но выраженной формы. Волосы пышные от лёгкой химии, подчеркивая миловидность лица, легли на плечи. И кто же это?

Я не узнаю эту личность, но чувствую, что она мне знакома. Рисуем дальше. Серьги с подвесками, которые зеленый цвет геля легко превратил в изумруды.
 
Платье выходит какое-то очень интересное, длинное и из другой эпохи. Ясно, что это костюм. Более того, это сценический костюм.
А руки? В руках эта женщина держит что-то легкое, зажав кончиками паль-цев. Это что-то занимает достаточно много места на листе бумаги.
И оно не закрывает фигуру, потому что женщина держит эту вещь слева от себя. Оказывается, это большой развернутый платок. Тонкий, шелковый. Вот как - актриса с платком в руках.
 
Да это же примадонна моэмовского «Театра» Джулия Ламберт! Та ещё штучка, умела строить мизансцены во всех сферах жизни, играла на окружающих как на саксофоне. Умела выдуть всё, что ей хотелось.
 
Это лицо отняло у меня так много времени, что другие образы рисовать стало некогда. Полюбовавшись на свои труды, я убрала рисунок в прозрачную папку к другим портретам, потому что меня ждало дело.

Переодевшись в черное шелковое платье с накидкой из кружева, я изменила макияж в соответствии с содержанием готовящейся мизансцены. Оглядев себя в зеркале, приняла трагический вид и спустилась в столовую.

При моём появлении легкий шум разговоров, витающих над столом, угас, и установилась полная тишина.
 
Я выдержала правильную паузу, оглядев лица присутствующих.
 
На лице Лианы застыла маска изумления и испуга.
Алина «включилась» в реальность и вначале побледнела, а потом густо по-краснела. Её равнодушие растворилось в предвкушении сенсации.
 
Артём бросил ложку в салатник и откинулся на спинку кресла. Лицо его оставалось непроницаемым. Сложив руки на груди, он полностью отгородился от окружающих.
 
Олег едва заметно покачал головой, встретившись со мной взглядом.
Я поняла это как своевременное предупреждение о том, что не следует пе-ребарщивать с трагическим антуражем.
 
Поскольку я считаю, что у меня есть чувство меры и хороший вкус, свою роль я исполняла на полутонах, немногословно и, по всей видимости, убедительно.
 
Услышав известие о смерти Королёва, Лиана закричала: - «Нет! Этого не может быть! Не должно было случиться!», - и без оглядки на приличия громко и грубым голосом зарыдала.

У Алины просто остекленели глаза. Она сняла очки и знакомым жестом прикрыла лицо рукой. От чего она всё время закрывается, хотелось бы мне знать?

Лицо Артёма выглядело как пергаментная маска, но он не издал ни звука, только губы слегка дрогнули.
 
А Ираида с грохотом уронила на пол большую сковородку с палтусом в кляре и запричитала нескладным дуэтом с Лианой.
 
Этот грохот и причитания напомнили мне о том, что свою верную помощ-ницу я забыла предупредить о готовящемся представлении.
 
Устыдившись досадного промаха, я вскочила со стула и быстро собрала с пола румяные куски рыбного филе. Молча вынесла остатки несостоявшегося угощения на кухню, получив перед вторым актом краткий отдых от сценической деятельности.
 
Тихо открыв входную дверь и легко проскользнув по двору в гараж, я при-казала Андрею Ивановичу пока что не выпускать никого из гостей за пределы усадьбы без моего разрешения.
 
Он кивнул и пошёл к воротам, не задавая вопросов. Золотой у меня помощ-ник.

Вернувшись к столу, я жестом прекратила дебаты и объявила о том, что мне буквально перед завтраком звонили из милиции.  Просили всех оставаться в доме и в течение двух последующих дней никуда не уезжать.
однявшийся ропот был легко подавлен мной, Олегом, а также неожидан-ной поддержкой Лианы.

-Да вы, что – возмущалась она, – наш коллега и товарищ трагически погиб, а вы хотите домой разбежаться?!

-Кому товарищ, а кому просто руководитель, - заметил Артём. – Мне нужно старую мебель на дачу отвезти. Да и ремонт в ванной я задумал. Зеркало надо повесить. Всё некогда. В прошлые выходные я в командировке был. Никаких отгулов мне не дали. А когда же вообще личной жизнью жить?

Но Лиана уже снова стала властной и несгибаемой:
-Как начальник отдела я приказываю вам выполнять указания полиции, - строгим тоном вымолвила она.

-Мы не на работе, - не сдавался Артём. – Во внеслужебное время мы не обязаны тебе подчиняться.

-А я по субботам в бассейн хожу, - подала вдруг голос Алина.

-Здравствуйте, я ваша тётя, - повысила голос Лиана. – Мы приехали сюда на два дня - как нас и пригласила Жаннуля. Вчера вы вроде бы не собирались досрочно уезжать. У нас был договор, что мы все вместе проведем здесь уикенд, то есть уедем в воскресенье после обеда. И мы его-таки проведем! К сожалению, без Толика, - она вытащила из сумочки изящный батистовый носовой платок и промокнула глаза.
 
-Мне непонятно, почему он в три часа утра спускался вниз по лестнице, если его комната внизу, - подал голос Олег.

-И мне непонятно, - поддержала его Лиана. – Вообще-то, конечно, понятно, что он был у женщины. А рано утром, чтобы её не компрометировать, спустился в свою комнату. Точнее говоря, пытался спуститься. Значит, нам надо спросить это у той женщины, с которой он провёл ночь. Ей должно быть известно, куда и когда он шёл и почему упал с лестницы.

-А мы думали, что он, как обычно, с тобой был, - голос Артёма звучал наро-чито спокойно и ровно, не скрывая завуалированной издёвки.
-Кто это – мы? – взвилась Лиана. – Ты дурака из себя не строй! Все знают, что мы уже полгода с ним не живём.
-Жить-то не живёте, а переспать вполне могли, - настаивал Артём.
-Это только ты, Шут гороховый, можешь просто так переспать с кем попало! - орала на него Лиана.
-Вообще-то шуты не для того служат, чтобы переспать. У них другие функции, - легко отбил её атаку Артём. – А, кроме того, все маски надоедают и изнашиваются. Вот и моя вся износилась. Я уже в солидном возрасте, пора выходить из образа. - Это была неожиданно новая тема в высказываниях Артёма.
До Лианы стало доходить, что после выбытия Королёва один из присутствующих будет назначен на должность заместителя генерального директора. И кто это будет – она не знала. Но уж точно не она.
Её крышей был Королёв. С генеральным директором её амплуа не срабатывало так эффективно, как с Толиком Королёвым.
Поэтому она не стала дальше «ставить на место» Артёма и, закусив губы, молча и горестно заплакала.
-Нам лучше не ссориться, а всё же попытаться ответить на вопрос – от кого шёл ночью Королёв? – продолжал Олег. - Может быть, эта женщина действительно что-нибудь интересное видела или слышала. А может быть его смерть как-то связана с тем, что именно он пил. Вдруг обнаружится при вскрытии (здесь Олег слегка поморщился), что его, например, опоили каким-то одурманивающим препаратом и столкнули с лестницы. Факты несчастных случаев со смертельным исходом всегда рассматриваются полицией на предмет наличия признаков насильственной смерти. Представьте себе, что тогда нас всех могут задержать и даже арестовать! Поэтому нам нужно постараться собрать как можно больше правдивых сведений, проанализировать их и договориться о том, как мы будем отвечать на вопросы дознавателя.
-Ну, вы-то вряд ли будете задержаны. Вы же не принадлежите к нашему кругу. И вы, очевидно, не маньяк, чтобы убивать малознакомых людей спонтанно, ни с того, ни с сего, - осадил его Артём. – Так, что договариваться нам придётся без вас.
-Но я был знаком с Королёвым, – спокойно возразил Олег.
«А на самом деле - был ли он раньше знаком с Толиком? – пришло мне на ум. – Это ведь вполне возможно. Олег много раз приходил в нашу фирму. И ко мне в кабинет он впервые попал после посещения руководства. Тот же Королёв мог его направить ко мне. Неизвестно, какие отношения их связывали. И если бы директор Биркин не желал, чтобы этот человек появлялся в нашей организации, Королёв бы его на порог не пустил. Олега бы там просто никогда не было. Но он был. И неоднократно. Значит с ведома и согласия директора. Неужели Биркина может интересовать благотворительная деятельность, которой занимается Олег? Не может, этому я никак не могу поверить. В таком случае следует признать, что я мало что знаю об Олеге. Мне известно только о его увлечении йогой. И всё. Но разве возможно допустить, что Олег мог инициировать убийство человека? Он ведь живёт по яме-нияме - с важнейшим правилом непричинения вреда живому. А для чего он так настаивает, чтобы его не исключали из числа подозреваемых? Хочет помочь мне? Остановлюсь на том, что я ему интуитивно доверяю – и всё», - решила я про себя.
«Следует признать, - лезли в мою голову тревожные мысли, - что мне изменяет логика, и я просто мыслю как женщина – иррационально. Но ведь и окружающий мир иррационален. А где я буду завтра со своей интуицией? Может быть, меня найдут в канавке за домом в состоянии гораздо худшем, чем то, в котором сейчас пребывает Королёв? Это страх говорит во мне. Я ему не поддамся. Дудки. Это решено», - внушала я себе.
А Олег продолжал развивать свою тактику:
-Если в комнате Лианы, по её словам, Королёва не было, то у кого он мог быть?
-Остаются две женщины: Жанна и Алина, - продолжил его рассуждения Артём.
-Меня исключите, - вмешалась я. – Неужели вы можете подумать, что такое поведение для меня вообще возможно? Королёв младше меня на шесть лет.
-А вот это не аргумент, - убежденно провозгласил Артём. Жанна в отличной форме. И для чего она пригласила Королёва, если не имела на него видов?
-Ты вообще контуженный на оба полушария! - не выдержала я. – Я вас всех пригласила потому, что мне хотелось организовать праздник, вспомнить прошлое. Ведь у нас и хорошего было много на работе! Да просто увидеть вас всех мне казалось приятным. Критерием отбора было также семейное положение. Все мои гости не находятся в браке.
-Бессмысленно оправдываться, - перебил меня Олег.
-Почему это?! – оторопела я.
-Потому, что он был не с тобой. И это очевидно. Я утверждаю, что Королёв был ночью у другой женщины. Я слышал, как накануне падения Анатолия с лестницы хлопнула дверь в другом крыле дома, противоположном тому, где расположена твоя комната. Не хочу никого уличать. Может быть, эта дама сама скажет о том, что он шёл от неё.
-Не ври, а? – не поверил ему Артём.
И я не поверила, что Олег что-то такое слышал. Иначе уже сказал бы мне об этом.
-Я не вру. Просто я всегда встаю на рассвете – у меня такой режим жизни. Именно на рассвете я предпочитаю заниматься йогой. Да так и положено вообще-то. В это утро я проснулся по обыкновению рано. В доме было тихо. Я послушал пение птиц за окном. С той стороны дома у окна подвешены два скворечника. После этого я пошёл в ванную комнату на первом этаже. В этот момент до меня и донёсся отдалённый стук двери. Но я не придал этому значения. Открыл кран, и звук льющейся воды заглушил другие шумы. А через несколько минут послышались грохот и крик. Я едва успел ополоснуть лицо. Выключил воду, вытерся и выбежал в холл. В это время  Королёв уже свалился вниз. Я тоже живой человек – разволновался и не вспомнил во время о стуке двери. И только сейчас это припомнилось мне. - Олег был убедителен до чрезвычайности, и я поняла, что в этот момент он не просто подыгрывает мне, а говорит правду.
В противоположном от моей комнаты крыле дома находилась комната, которую я отвела Алине. Но ведь это невозможно представить – Алина и Королёв?!
Лиана воззрилась на нашу Золушку, как кошка на говорящую мышь.
-Это когда же вы спелись? – наконец выдавила она.
-Он мне сто раз говорил, что я ему нравлюсь, - Алина даже зажмурилась, как будто собираясь прыгнуть в воду. – Но он ведь значительно старше меня. Казался мне мужчиной преклонных лет. Вроде отца или пожилого дядюшки. Я как-то не могла решиться ответить ему взаимностью. – Теперь она, не отрываясь, смотрела на чашку от кофе, стоящую перед ней, как будто на её дне в кофейной гуще пыталась увидеть что-то. Помолчав, она добавила:
- Да вообще он специфический человек. Был, - тихо добавила она. – Его никто не любил. Считали тугодумом, дубом, трусом, карьеристом. Мне почему-то не верится, что он умер. И очень жаль его! – Она подняла от стола полные слёз глаза.
-Ты врёшь! – закричал Артём. – Ты его ненавидела! Мне ли не знать, как ты обиделась на то, что тебе не объявили благодарности и не дали премии! Ты ведь трудоголичка. Для тебя только в работе и есть смысл жизни!
-До сегодняшней ночи это наверно так  и было.  А теперь нет. Анатолий мне сказал, что генеральный директор, да и он сам, понимают, что отдел держится в последние годы на мне. Все остальные просто пользуются моим трудолюбием и способностями. Биркин даже решил пригласить меня к себе, в высшее руководство, на должность консультанта по маркетингу. Это, конечно, не руководящая должность, но зато там мои труды будут заметны. И пользу нашей фирме я принесу гораздо большую, поскольку буду участвовать в стратегическом планировании развития. – Она замолчала и снова опустила глаза на стол.
-Вот уж байда, так байда! В жизни ничего смешнее не слышала! – захохотала Лиана. – Никаких консультантов нашему генеральному не требуется. После увольнения Жанны эта должность сокращена навсегда. Он такой волчара в делах, что тебе там просто нечего делать.
-Не знаю, что здесь байда. Но Толик говорил, что если генеральный не введет снова штатную должность консультанта, он меня переведет на должность начальника нашего отдела, а вас - на мою должность, -  прямо глядя Лиане в глаза, твёрдо сказала Золушка.
-Посмотрим, кого куда переведут, - мстительно прошипела Лиана и вышла из-за стола. Спокойно размяв затекшие ножки, она вышла из дому и пошла к воротам.
Я наблюдала через окно, как Андрей Иванович при её приближении снова вышел из гаража и вытащил ключ от замка на воротах, отрицательно покачав головой, несмотря на её жесты недовольства. Очевидно, он не выпускал её за пределы двора.
Следует признать, что у меня с Андреем Ивановичем вполне сложились отношения.
А Лиана быстро восстановила своё самообладание и неторопливо пошла в сад. Думаю, что теперь она соберется позвонить нашему генеральному директору Биркину. На самом деле уже давно пора. Вот только сотовый телефон её перестал работать.
Кофе мы допили молча, переваривая новости. Я снова открыла бильярдную комнату, и Артём с Алиной пошли погонять шары.
За ними увязался и Олег, который не признавал азартных игр в принципе. Но он наверно просто выполнял свою миссию в соответствии с данными мне обещаниями.
Поднявшись к себе, я, наконец-то, сняла свой маскарадный траур и надела удобный домашний костюм.
Выйдя в коридор, я столкнулась с Лианой, которая трясла свой телефон и без конца нажимала кнопки.
-Представляешь, вчера спьяну уронила свой сотовый и, видимо, разбила, – пожаловалась она.
-Аналогичный случай был и у нас в деревне, - отозвалась я. - Мой тоже не работает. Дорогущий, навороченный, а толку нет. Не знаю, может, я сломала его, но он то виснет, то его глючит.
Лиана задумчиво смотрела на меня и тему телефона не продолжила. Ещё бы она поверила мне, что я сломала телефон!
Она всегда считала, что по части офисной техники и прочих технических устройств я мастер высокой квалификации.
Ну, что же, признаю, что соврала я неубедительно. Но в любом деле бывают издержки.
Протирая пыль в столовой, я вдруг вспомнила, что сегодня утром не слышала мировых финансово-экономических новостей и ничего не знаю о текущих рыночных и биржевых трендах. И это меня больше не занимает, так как прежде. Придётся взять на этой работе отпуск за свой счёт.
«Попрошу-ка я Ираиду занять чем-нибудь Лиану и позвоню мужу Мише. Как он там без меня? И чем занимаются мои дети? Надеюсь, никто из них там  не женится без моего пригляда», – думалось мне.
Все эти вопросы я обсудила со своим семейством по телефону, сидя в гараже. Деликатный Андрей Иванович пошёл в это время на кухню к даме своего сердца.

После обеда я поднялась в комнату к Алине, которая после обеда нигде не показывалась.
Ираида, закончив пылесосить комнаты, сказала мне, что  Алина плачет потихоньку, стараясь, чтобы этого никто не заметил.
Я зашла к ней узнать, почему Золушка отказалась от обеда и не нужно ли ей чего.
Девушка лежала на кровати, разглядывая обои на стене. Обои были классные. Но не настолько, чтобы любоваться ими без конца.
Я в очередной раз удивилась её хрупкости и изяществу сложения. Она сняла очки, и лицо выглядело беззащитным и детским.
Глаза у неё были очень красивые – изумрудного цвета, опушенные длинными изогнутыми ресницами, они привлекали не только цветом, но и необычностью формы. Это были миндалевидные восточные глаза.
«Девица не просто красива, а ослепительна. Что делают с нами очки!» - посетовала я.
-Алиночка, ты не заболела? – задала я наводящий вопрос.
-Мне грустно и тяжело из-за всего, что случилось здесь. Не представляю, как вы это всё переносите. Вам, наверно, особенно тяжело – вы столько усилий потратили, чтобы хорошо принять нас, - сверкающие изумруды повернулись ко мне.
-Мне тяжело, главным образом, оттого, что придётся с полицией разбираться. Не люблю я это дело. И переживаю из-за того, что это может оказаться покушением или даже убийством.
«Сверкающие изумруды» увеличились на несколько каратов.
-И этот страшный человек, который способен покушаться на жизнь людей, находится сейчас здесь, - доверительно сообщила я.
Алина смотрела на меня молча, потом приподнялась, опершись на локоть.
-Я не думаю, что это могло быть убийство. Ну, кто, скажите мне, кто из нас мог решиться на такое? – говоря это, она села на кровати, опустив ноги на пол.
-Лежи-лежи, тебе нужно беречь силы. Ты такая хрупкая, - остановила я её.
Она легла на спину и уставилась в потолок.
Натяжной потолок, с голубым куполом. Выдерживает пять тонн воды. Но там ничего не написано и не изображено. Долго рассматривать нечего.
А мне надо информацию собирать, а не любоваться «сверкающими изумрудами», которые и раньше были не менее прекрасны.
-А Лиана могла бы попытаться покончить со своим прежним любовником? Как ты думаешь? – вопрос был задан таким тоном, как будто я приглашала Алину поразмыслить вместе.
Куколка стала ещё больше походить на живого человека и доверительно сообщила:
-Лиана Ахатовна мне несимпатична. Но мне не верится, что она могла это сделать. Даже из ревности. Анатолий ей уже давно надоел как любовник. И у них никаких личных отношений не было. У неё есть молодой человек. Его зовут Рза. Имя такое необычное для моих ушей, поэтому невольно замечаю всякий раз, когда она с ним по телефону договаривается о встрече. Да и зачем ей уничтожать своего покровителя? Она ведь никакой специалист. Кто её будет держать в отсутствие Королёва? – задумчиво рассуждала Алина.
-Но, по твоим же словам, её уже хотели перевести на нижестоящую должность, поскольку Королёв её перестал «крышить». Значит, она могла отомстить?
-Вы же видели, как она удивилась, когда я сказала об этом за столом. Она просто ничего не знала о будущих перемещениях. Да и премию ей недавно выдали крупную, благодарность объявили. Поэтому она была спокойна. Правда, Толик мне объяснил ночью, что эти поощрения генеральный выдал ей, чтобы «подсластить пилюлю». Он ведь хотел по-хорошему перевести её. Мог бы и просто уволить, но не хотел обижать. Все же она очень обаятельная женщина, а Борис Лазаревич Биркин– ещё не старый мужчина, слегка попадает под её обаяние. –
Разумность её доводов поразила меня. В двадцать пять лет я ещё не была такой разумной.
-А ты тоже получила премию? – поинтересовалась я, как будто и не слышала её ночного разговора с Артёмом за забором в саду.
-Нет, я не получила ни премии, ни благодарности. И меня это ужасно деморализовало. Мотивацию к труду как отшибло. Я очень болела душой. Но Анатолий Данилович мне объяснил, что в этом заключается их тактика повышения в должности. Премия бы моя в соответствии с маленькой должностью была мизерная. Она ведь выдается кратно к окладу. И специалистам не выдают больше одного оклада без надбавок. Из этой суммы удержат налог и остаётся пшик. –
Она деликатно высморкалась в бумажный носовой платок и продолжала:
-Анатолий Данилович этой ночью также сообщил мне, что руководство  планировало меня перевести на должность начальника отдела маркетинга и поощрить этим переводом. На такой должности совсем другие условия оплаты. Вы же знаете, что Лиана Ахатовна обеспеченная женщина, хоть и получала незаработанное. А я и сама думаю, что генеральный директор вынужден был смещать Лиану. Пришло время серьёзного маркетинга. В нашей сфере деятельности конкуренция давит со страшной силой. Мы уже потеряли двух самых крупных корпоративных заказчиков. Если работать как Лиана Ахатовна, через пару лет мы вылетим в трубу.
-Ты, знаешь, я рада за тебя. Рада и тому, что Лиана не подходит в кандидаты на роль убийцы, - совершенно искренне призналась я. – А Артём мог мстить Королёву за что-нибудь, как ты думаешь?
-Артём?! Не знаю.
-Но вы же дружите с ним, - настаивала я.
-Дайте подумать, - задумчиво произнесла Алина и, снова перевернувшись на спину, заложила руки под голову.
Она мне нравилась, и было немного совестно, что и её пришлось обмануть в отношении смерти Королёва.
Тут я себя одёрнула, вспомнив о том, что веду расследование и мне нельзя поддаваться эмоциям.
-Как бы он мог сделать это? Неужели у него была такая возможность? С трудом представляю, каким образом он мог это осуществить. Даже если он давно задумал акт мести, разве мог он, так спонтанно использовать создавшиеся условия? – вслух размышляла она.
Я молчала, думая о том, что если долго обдумывать убийство, то рано или поздно выпадает случай для реализации плана. Вслух я сказала:
-А мотив для того, чтобы свести счёты с Королёвым, у него мог быть? Что ему могла дать смерть Анатолия Даниловича? Да и психологически он, кажется, не подходит на роль убийцы. Ты со мной согласна?
-Психика у него устойчивая. Я это видела много раз в работе. Да и характер у него сильный. Он лидер по натуре. Мог бы стать крупным руководителем.
-А почему же не стал? Как ты думаешь? – допытывалась я.
-У него образование устаревшее. Хотя опыт работы большой. Но он, как говорят, порох уже не изобретет. Время его прошло. Он ведь, кажется, лет десять работает в нашей организации. И из них кресло зама всё время принадлежало Королёву, который гибче общается с руководством. Наш генеральный весьма чувствителен к лести, а Анатолий Данилович выбирал очень удачный тон для этого.
«Да уж, Борис Лазаревич Биркин, любит величанье. При том, что сам по себе умнейший и хитрейший человек», - вспомнила я своего бывшего шефа.
Алина задумалась, и я не стала мешать ей. Сохраняла молчание, что не мешало мне тоже обдумывать ситуацию.
Мне вспомнились методы руководства Биркина, который был великим игроком по своей натуре. Он не играл в карты, рулетку, не любил игровых устройств, потому что лучшим игровым устройством находил человека. Его призванием были игры с людьми.
Я в течение нескольких лет с любопытством наблюдала за ним. Должна признаться, что таких руководителей я больше не встречала.
У Биркина всегда имели значение лишь скрытые мотивы.
Он умел видеть душевное состояние своих работников и пользовался этим даром беззастенчиво.
Всегда для вида подыгрывал своим собеседникам, но фактически шёл только к своей цели.
Знал слабости своих работников и умел ими пользоваться.
Никогда не говорил «нет!», пока человек не был готов к этому.
Искусно разжигал эмоции. Властвуя, разделял людей. И никогда не доводил до взрыва, умело контролируя «повышение давления».
Конфликтов у него в организации не было. Он не давал им созревать – закладывал основу конфликта и, полюбовавшись содеянным, удалял участников из зоны конфликта.
Либо искусно переводил ответственность на непричастных людей, но реально не наказывал их.
Таким образом Биркин умел поставить в моральную зависимость от себя буквально каждого работника.
Мог за секунды настроить человека на нужную волну, вызвать симпатию или антипатию к другому работнику.
В итоге у нас в организации никто никого не любил и никому не доверял. Внешне сохранялись дружеские отношения, но выжить в этом микроклимате могли только те, кто понимал смысл игры шефа и помогал ему играть.
Мне вспомнилось, как на отдыхе за городом, куда мы коллективно выезжали пару лет назад, Королёв всё время проигрывал Биркину в футбол.
-Я тебе забил между ног, - радостно вопил директор Биркин, возраст которого уже приближался к шестидесяти.
Гогоча, он куражился над сорокалетним Королёвым, зло вышучивал его неуменье играть и просто бегать быстро, но тот не брал его издёвки в голову и продолжал проигрывать. Проигрывая Биркину в футбол, Толик сильно выигрывал в служебном статусе.
Вспомнился мне и другой эпизод. Как-то я пришла в приёмную и стала ожидать, когда освободится Биркин, который совещался в своём кабинете с Королёвым.
Вдруг из-за двери послышались громогласные оскорбительные характеристики ума Анатолия Королёва, его внешности и половой конституции.
Нецензурные ругательства были настолько грубыми, что я отскочила от двери, чтобы не слышать их. Я и не думала до того момента, что шеф вообще знает такие выражения.
И при всём при этом наша фирма оставалась вполне рентабельной, хотя её экономические успехи были добыты не основными игроками, а всего лишь несколькими «лошадьми» вроде меня или Алины, которых Биркин легко и просто мотивировал на эффективный труд.
Словом, в отдельные моменты я просто восхищалась выдающейся неординарностью натуры нашего генерального директора.
Мне вспомнилось, как я сама долго и непросто адаптировалась к нему.
И мне это удалось. Как я поняла гораздо позже, для меня это все же оказалось не настолько трудно, как могло бы быть, потому что он сам адаптировал меня, умело играя на моих комплексах.
Он с самого начала отвёл мне отдельный кабинет, в котором я вкалывала, не поднимая головы. Делала свою работу хорошо, в эпицентр конфликтов не лезла, – мне просто некогда было этим заниматься.
И вообще, я старалась всегда строго придерживаться правила – не вовлекаться в отношения эмоционально.
Не могу утверждать, что последнее мне всегда безусловно удавалось.
Были и у меня срывы, когда в моменты большого наплыва работы я обращалась к Биркину по тем вопросам, которые только он мог решать, так как имел такую возможность в силу должности.
А он забавлялся тем, что на мои вопросы не отвечал по существу, молол всякую чушь, обещал невесть что и обещанного не выполнял.
Еще «терял» нужные документы, скрывал от меня важную информацию, без которой моя работа утрачивала смысл.
При этом он общался со мной безукоризненно вежливо и предупредительно.
И внимательно наблюдал за тем, сколько ещё терпения и самообладания у меня остаётся. Были моменты, что его оставалось совсем мало. Он это моментально замечал и тут же бросал игру.
Однажды мне пришлось ему прямо сказать, что я пришла к нему в кабинет для работы, а не для игр.
Он с интересом воззрился на меня, и мы долго смотрели друг другу в глаза. Меня очаровала смена настроений на его лице: злость переходила в изумление, переливавшееся в ярость и гнев, неожиданно сменявшиеся выражением симпатии.
Но, в конце концов, и я устала от его методов руководства настолько, что вынуждена была уйти из фирмы.
А вот Артём проработал с Биркиным дольше меня и всё ещё продолжал работать.
Его сильной стороной было то, что он всегда прекрасно ориентировался в ходах Биркина, отличал запланированные фальстарты, понимал истинные мотивы поступков шефа и изо всех сил подыгрывал.
Пожалуй, даже слишком старательно подыгрывал. Вероятно, он напрягал главного шефа своей чрезмерной понятливостью - Борис Лазаревич хотел быть настоящим волшебником, а Артём вынуждал его осознавать себя лишь «великим и ужасным Гудвином».
Поэтому Артём не рос в должностях, что не могло не огорчать его, и с годами стал позволять себе клоунские выходки.
Он высмеивал в других то, что не заслуживало такого отношения.
Отдельные его «шуточки» были очень болезненными для их жертв. Кое-кто стал бояться языка Артёма, что давало последнему некую иллюзию власти и вдохновляло его на дальнейшие подвиги: сочинение пародий и издание стенгазет с обидными фотоколлажами собственного производства.
Мне вспомнилось, как к юбилею Биркина Артём выпустил стенгазету с фотобиографией шефа.
В ней Борис Лазаревич был изображен красивым, сильным, любимым и богатым.
Подписи к фотоколлажам были в стихах, и Артём сказал шефу, что это его собственные стихи, тогда как он списал их из моего сборника тостов и поздравлений, который потом забыл мне вернуть.
Артём старался, очень старался. Он даже сыграл во время празднования юбилея Биркина пару скетчей, пошив для этого костюмы и изготовив маски. Идейным содержанием его творений была лесть хозяину в самых разных её видах и формах.
Это был очевидный перебор в игре, настолько большой, что Биркин не поверил Артёму и не получил от его стараний никакого удовольствия.
Однако, Борис Лазаревич не был бы великим, если бы не умел из всего извлечь приятное для себя.
И в тот раз он велел Артёму трижды сыграть один и тот же скетч, в котором «пожилая японка» благодарит и восхваляет «императора» за сохранение её жизни, целуя пол возле его ног.
Но разве можно льстить умному человеку так примитивно?
Это ведь воспринимается, как насмешка. Поэтому прошло уже два года после юбилея генерального директора и сценических подвигов Артёмки, но он был всё там же, где и начинал свою карьеру – в должности рядового менеджера.
И в целом, он неплохо работал, но в нашей фирме для карьеры важнее работы была игра, которая не удавалась ему с таким партнёром как генеральный директор Биркин.
В этот момент Алина нарушила ход моих мыслей неожиданным замечанием:
-Артём хороший, но очень злой по отношению к некоторым. Я сто раз замечала, как он до слёз доводил своих коллег. Но со мной он не позволяет себе язвить. Поэтому мы с ним вполне находим общий язык.
-Насколько мне известно, Артём частенько обращается к тебе за помощью по части программ для баз данных, - заметила я.
-Ну и что? Он и сам старается мне что-нибудь приятное сделать. Яблоки из сада часто привозит. А на прошлой неделе принёс целую охапку тюльпанов – желтых, красных, розовых, даже чёрных. Мне было так приятно!
-Может быть, ты ему нравишься как женщина? – спросила я.
-Я об этом просто никогда не думаю на работе. Мне это совершенно безразлично, - тихо ответила она и зевнула, прикрыв кулачком пухленький кукольный ротик.
-Ну, а теперь постарайся поспать, ты лучше почувствуешь себя. А в девятнадцать часов спускайся вниз. Будем ужинать. – Я прикрыла её легким пледом и вышла из комнаты.
Спускаясь в холл на нижнем этаже, я продолжала думать об Артёме и вспомнила его шутки в отношении себя.
Как-то раз перед Новым годом он вывесил стенгазету, где была изображена картина Брюллова «Всадница». При этом у лошади, на которой в «произведении» Артёма ловко восседал Биркин, была моя голова, вырезанная автором из моей неудачной фотографии. Выглядела я крайне непривлекательно. Голова не соответствовала размерам лошади и казалась ужасной.
Артём наслаждался моей реакцией. Но зря. Я сняла его творение со стены, скрутила в трубочку и положила в портфель.
На его вопрос о том, что это значит, я ответила, что иду подавать заявление об оскорблении личности.
Кратко пояснила, что оскорбление согласно статье 130 Уголовного кодекса Российской Федерации есть унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме.
Наказывается штрафом в размере до сорока тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного, либо обязательными работами.
А оскорбление, содержащееся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации и того пуще, - наказывается штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев, либо обязательными работами на срок до ста восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года.
Артём слушал мои объяснения как зачарованный и молчал.
А я и в самом деле, быстренько написала это заявление. А в обеденный перерыв оделась и вышла с портфелем в коридор.
-Ты куда? – заинтересовался Артём.
-Как куда? В районный суд. Там перерыв на час позже, чем у нас, как раз успею, - бесстрастно пояснила я.
- Обиделась, что ли?! – всполошился Артём.
-Нет, отчего же? Я ведь вижу, что ты меня очень любишь. Об этом и расскажешь в суде.
-Подожди, Жанна.  Я приношу тебе свои извинения, - попросил он.
-Принимаю только публичные извинения, поскольку и оскорбление носит публичный характер. Пойдём в столовую, где все сейчас обедают. Там и скажешь всё, что ты хочешь.
Под хохот наших коллег Артём извинился и пообещал никогда не пользоваться моим именем и изображением без моего согласия. С тех пор наши отношения стали ровными, а со временем даже доброжелательными.

Войдя в кухню, я пообщалась с Ираидой Яковлевной по поводу предстоящего ужина.
Потом отправилась в бильярдную, где Олег и Артём продолжали гонять шары.
При этом Олег уже проиграл Артёму всю свою наличность. Пришлось мне сменить его.
Не могу сказать, что я супер-игрок, но рука у меня твердая и глаз меткий. А самообладания я никогда не теряю игре.
Ведь ещё Биркин приучил меня ментально отделять игру от реальности. Поэтому меня хватило надолго, пока я всё же вынуждена была сдаться и бросить игру.
Выиграть у Артёма мне так и не удалось. Немного устав от игры, я предложила ему:
-Давай пойдем в столовую и попьём кофе. А если хочешь, можно попить его в саду, там есть беседка со столом. Ираида нам живо доставит туда кофе и десерт.
Он благосклонно принял моё предложение, и вскоре мы уже наслаждались крепким и ароматным напитком на свежем воздухе.
Наблюдая за ним, я отметила, что он находится в хорошем расположении духа, и завела беседу:
-Артём, где ты так хорошо научился играть на бильярде?
-На прежней работе, - кратко ответил он.
-И где же это ты работал, что там были условия для такой мощной практики?
-Не поверишь – я был «особистом» в армии, - улыбнулся он.
-А что это такое? Каким еще «особистом»?
-Это значит, что я служил в особом отделе, который называется в народе военная контрразведка.
-Батюшки, Артём, а что же ты никогда не рассказывал об этом?
-А что тут рассказывать? Да и не положено это профессионалу.
-Но ведь это было уже давно. Может быть, теперь ты что-нибудь расскажешь?
-Могу рассказать, что я повидал свет. Был на Кубе, в Мозамбике, Анголе, Кампучии. В Кампучии жил в дипломатическом корпусе. Летал вертолётом на Сиамский залив. Там в те времена было совершенно безлюдно и невероятно красиво. С одной стороны дикие джунгли, с другой – морская гладь. Вода такая солёная, что можно по ней идти, почти не погружаясь на дно. Пляжи бесконечные и прекрасные. Правда, могли попадаться хищники. Или крупные обезьяны, которые ещё опаснее хищников.
-А почему же ты уволился со службы так рано? Не нравилось?
-Очень нравилось. Но я не нравился некоторым начальникам. Вот меня и «ушли» до времени.
-Почему? Ты ведь наверняка был сильным профессионалом.
-Там таких много. Нужны ещё другие качества, чтобы сделать карьеру.
-Какие же, интересно?
-Никогда не «попадать в переплёт» и не доставлять проблем начальству. Там нужно доставлять одни только положительные эмоции. Если попал в переделку – пропал, тебя выводят в тираж. Чтобы остаться, нужен мощный блат, основанный на родстве или многолетней дружбе с сильными мира того. А у меня не было ни того, ни другого. Пришлось начать жизнь заново. – Он спокойно покуривал сигару, глядя в пространство, как будто ни сожаления, ни обиды на жизнь у него не было.
-Очень жаль, что так неблагоприятно всё сложилось для тебя! Но сейчас есть возможность применить твои профессиональные навыки. Скажи, Артём, как ты думаешь, могло ли падение Королёва с лестницы быть результатом злого умысла кого-либо из присутствовавших в доме людей?
-С чего это ты решила, что злой умысел вообще возможен? – в его глазах плескалась лёгкая насмешка. – Вроде бы ты говорила, что это полиция может только так подумать. Но сами-то мы знаем, что этого не было!
-Ты совершенно уверен в этом? – уточнила я.
-Ну, теоретически, это вообще-то не исключено. Мало ли что бывает в жизни! Но я не представляю, кто из нас мог так ненавидеть Королёва. – Он погасил окурок сигары и смотрел на меня, иронически улыбаясь.
-Ты полагаешь, что смерть Толика вызвана исключительно тем, что он упал с лестницы?
-А чем же ещё? – он не сводил с меня глаз и внимательно слушал.
-Не знаю, - поколебавшись, ответила я. – Поэтому спрашиваю тебя.
-Мне ничего об этом не известно, - категорично отмежевался он.
-А если просто подумать о том, были ли у Толика враги, которые хотели его смерти? – продолжала я свои приставания.
-У каждого человека есть враги. У меня тоже есть враги, а хотят ли они моей смерти – этого же никто никогда не скажет. Если же человек способен кому-то сказать об этом, значит, у него никогда не хватит пороху причинить эту смерть, – он говорил задумчиво и как бы нехотя. Помолчал, перекатывая жевательную резинку во рту, и продолжил:
– Вообще, я не возьму в толк – с чего это ты ко мне привязалась с такими разговорами?
-Мне важно твоё мнение. У тебя ведь такой жизненный опыт! – подольщалась я
-Если говорить о том, кто имел на него зуб, то ответ простой – все. Нет такого начальника, который был бы хорош для подчиненных.
-Даже так? А я думала, что такие начальники есть. Встречаются.
-Встречаются там, где нас нет. Мне лично не попадались. – В его глазах снова появилась лёгкая насмешка.
-Ну, скажем, могла Лиана способствовать смерти Королёва? И была ли у неё такая возможность?
-Лиана могла. Она ревновала его к Алине. Ты разве не заметила, что Королёв хорошо приударил за нашей Золушкой?
-Представь себе, нет. – В этом я была не совсем искренней, пришлось покривить душой. - Никаких особых знаков внимания к ней со стороны Королёва я лично не заметила. Но я и не заметила, чтобы Лиана бегала за Толиком. Мне думалось, что их роман давно закончен.
-А мне кажется, что он закончен по инициативе Королёва без учёта мнения самой Лианы. Она, конечно, держит фасон - завела себе любовника, показывает, что ей это всё фиолетово. Но не забывай, что она женщина восточных кровей, а с таким темпераментом ревнивицы могут пришить без объяснения причин.
-В логике тебе не откажешь, - вздохнув, заметила я. - А Алина могла отомстить Королёву? Он её не обижал в последнее время?
-Не обижал. Да и за что этот «божий одуванчик» можно обижать? У неё ведь никаких амбиций нет – работает и работает изо дня в день и всё. Да и как она могла бы справиться с таким конём?
-Ну, у неё было больше возможностей, чем у других. Если, как ты считаешь, Королёв ухаживал за ней, они могли выпить чего-нибудь, а Алина имела возможность подмешать ему в питье какой-нибудь препарат. Например, снотворное, или транквилизатор, который притупляет внимание.
-Да для чего?! Зачем ей это?! Полную чушь городишь, дорогая, - возмутился он.
«Увы, Артёмка, староват ты для Алины, да и не твой это вариант, зря кипятишься», - подумала я, а вслух сказала
-Но вдруг он действительно именно от неё вышел, когда так неудачно спустился по лестнице? – продолжала я.
-Как это - вдруг? Ты веришь намёкам этого придурка с буддистскими закидонами? Я тебе сто пудов гарантий даю, что Олег ничего не видел, не слышал и не мог слышать. Придумал всё это, чтобы взбудоражить общество, - со злостью выдал Артём.
-А зачем ему это? – он ведь никого из вас не знал раньше.
-Он не знал?! Да я его, по меньшей мере, три раза видел возле двери кабинета Королёва.
-Но Алину-то он не знал, значит, ему просто незачем её оговаривать, так ведь?
-Да брешет он. Я это нутром чую. Но что у него на уме никак не пойму. Я вначале думал, что он твой хахаль. А теперь вижу, что это не так. У него что-то своё на уме. И я тебе последний раз говорю: бросай копать, ничего ты не найдёшь. Королёв шёл ночью от Лианы, где накушался как хрюн, и, будучи совсем пьяным, просто загремел с лестницы. –
Артём уже перешёл на высокие тона, и пора было закругляться с опросом свидетеля. Ситуация становилась неблагоприятной.
-Я с тобой согласна, - дипломатично сказала я, заканчивая  ненужную полемику. – Никогда не поверю, чтобы кто-то из наших людей мог даже подумать о совершении убийства в моём доме. Я ведь этого не заслуживаю, правда, же?
-Мы все не заслуживаем того, что получаем от жизни. – Его пессимизм становился мне всё более понятным.

«Ну и денёк выдался! – думала я, пересекая холл. – Прямо марафонский забег какой-то. Пора узнать, как дела у Королёва».
И я направилась на поиски Олега. От Андрея Ивановича узнала, что тот в беседке.  При этом Андрей Иванович неодобрительно покачал головой.
-В чём дело? Что-то не так? – спросила я.
-Этот гимнаст всё норовит нашкодить на участке. Вчера мне газон помял. Что за варварские привычки? Неужели не видно, что это окультуренный участок? – стал возмущаться он.
-Он ведь гость, придётся потерпеть, - увещевала я своего ретивого садовника. – Он хороший человек. Когда вы узнаете его получше, то легко сможете многое ему простить.
Я нашла Олега в беседке за чтением какого-то индийского журнала на английском языке.
-Ты звонил в больницу? Есть какие-либо новости о Королёве? – оглядевшись по сторонам, негромко поинтересовалась я.
-Да, - спокойно ответил он. - Состояние стабильное. У него сильный ушиб головы, вывих плечевого сустава и три перелома рёбер. Был болевой шок. Он из него выведен. Здоровье у него вообще-то было отличное. Так что, он выкарабкается. Но лечение и полная реабилитация займут от трёх до шести месяцев. Через неделю его можно будет перевезти в  клинико-реабилитационный центр.
Я облегчённо вздохнула. Как будто бы часть проблем разрешилась – жизнь Толика вне опасности.
Но ведь некто всё же покушался на его жизнь. И я ещё не выяснила – кто.
Предупредив Олега о том, что ужин будет в девятнадцать часов, я пошла в кухню к Ираиде.
Моя бдительная помощница оповестила меня о том, что Лиана намерена принять ванну. Пора мне с Принцессой потолковать предметно.
Ванная комната на втором этаже у меня больше, чем на первом. Пригодна не только для гигиенических процедур, но и для лечебно-оздоровительных.
Там помимо огромной ванны и джакузи имеются шкафы для косметических и банных принадлежностей, а также лежанка для массажа и аппараты для тепловых процедур.  На ней же я делаю маски для тела.
 Я застала Лиану за разглядыванием моей экспозиции лечебно-косметических средств.
В этот момент Принцесса выглядела как людоедка Эллочка при виде позолоченного ситечка для заваривания чая.
Увидев меня, она обрадовалась.
-Ты не сделаешь мне лёгкий массаж спины? Ты, знаешь, я стала чувствовать свой позвоночник и места, где есть отложения солей. Начинаю каменеть от малой подвижности. С понедельника обязательно запишусь в бассейн, - щебетала она.
«Не очень-то она похожа на женщину, потерявшую любимого человека. Немного проплакалась и вновь весела и довольна. Значит никаких особых чувств к Толику у неё нет. Нет оснований для мотива ревности и мести. А кое-кто сознательно «наводит тень на плетень», - доставая гели и массажер, рассуждала я.
Валики для массажа у меня очень хорошие. Я их приобрела в интернет-магазине у одной швейцарской фирмы и ещё не разочаровалась в свой покупке.
Намазав спину Лианы специальным гелем, я приступила к процедуре массажа. Лиана постанывала от удовольствия.
В завершение сеанса я растерла её французским кремом для релаксации и прикрыла махровой простынкой. Вдыхая приятный запах необыкновенной отдушки французского крема, Лиана даже замурлыкала легкую песенку.
-Как ты себя чувствуешь, - задала я свой первый наводящий вопрос.
-Мне очень приятно! – живо отозвалась она.
-Я имею в виду внутреннее, душевное состояние. Ты ведь утром так была расстроена известием о несчастном случае с Королёвым, - уточнила я.
-Не напоминай мне об этом! Это совершенно ужасно. Толик не заслуживал такой участи.
-Ты любила его? – атаковала я её в лоб.
-Может быть когда-то давно, - как будто в раздумье поведала она. – Пока не встретила человека гораздо более близкого мне по темпераменту и по духу. Его зовут Рза. Он моложе меня, но для него это не имеет значения. Он в меня влюблён и хочет на мне жениться. Работать он мне не разрешает, да я и сама не хочу. Я создана для любви, а не для работы. А с Толяшей у нас давно дружеские отношения.
-А ты его не ревновала к другим женщинам?
-Не то, чтобы ревновала, но мне неприятно было, когда он увлекался кем-то серьёзно. Мне хочется, конечно, чтобы я осталась самой любимой женщиной в его биографии. Но теперь бы я ему простила всё, что угодно, лишь бы он был жив. Никак не могу спокойно думать о том, что мы все живы-здоровы, будем дальше любить кого-то, радоваться и огорчаться из-за жизненных ситуаций, а его уже нет. – Она захлопала пушистыми ресницами, и мне показалось, что в глазах у неё сверкнули слезинки.
Я выбрала душистую соль и пену для ванны по вкусу Лианы, поставила на столик перед ванной французский шампунь, бальзамы, кремы и сочла свою миссию на данном этапе расследования завершенной.

Подготовка к ужину велась Ираидой по всему фронту работ. На подхвате у неё стоял Андрей Иванович.
Я могла спокойно переодеться к ужину и подвести итоги проделанной работы.
Итоги были плачевными. Анализ собранных сведений дал один результат, а моя интуиция – другой.
Иными словами, собранная информация указывала на то, что среди моих гостей не было субъекта покушения на Королёва, а мой внутренний голос говорил о том, что это мог быть любой из гостей.
И более других подходил для этой роли Артём.
Утешившись мыслью о том, что Королёв жив и его состояние здоровья стабилизируется, я для восстановления сил и душевного равновесия занялась выполнением асан.
На это ушло примерно полчаса времени. Зато результат превзошёл мои ожидания. Во-первых, я почувствовала себя отдохнувшей и полной сил.
А во-вторых, во время расслабления и медитации, которыми я завершила сеанс йоги, меня посетил ряд интересных мыслей.
В связи с этим я позвала Ираиду и попросила её обыскать комнату Артёма, пока он будет ужинать.
-Что искать-то? – не поняла она.
- Обрывок вот такой тесьмы, - я достала из тумбочки свою улику и показала ей. – Только он должен быть гораздо длиннее, чем этот. И смотри, чтобы Артём тебя не засёк. Если это случится, притворись, что убираешься в комнате. Но будь осторожна, обманывай естественно и только в крайнем случае.
Занимаясь приготовлениями к выходу на ужин, я почувствовала себя почти счастливой. Этому способствовало и состояние погоды.
А погода менялась. Сад зашелестел под нападками ветра.
Закатные полосы засияли малиновым огнём, контрастируя с тёмными шапками туч, надвигающихся с юго-запада.
Ветер стал влажным и свежим. Он обещал дождь и насвистывал о каких-то близких переменах.
Я обожаю такую погоду. В такие моменты в доме становится необыкновенно уютно, у меня возникает состояние подъёма и прилива сил.
Оглядев себя в зеркале, я осталась довольна. Хороша, – и этим всё сказано.
Но моё сияние отнюдь неуместно, поскольку кампания ожидает появления правоохранительных органов.
Да и вообще, утром - траур, а вечером – полный парад. Непоследовательно и недостоверно.
И вообще такие перепады характеризуют натуру импульсивную и неуравновешенную. Надеюсь, что я не такая.
Приняв приличествующий вид, я спустилась в столовую.  Среди моих гостей, имеющихся в наличии, скорбящих не оказалось.
Разговоры сфокусировались вокруг качества блюд: запеченных помидоров, фаршированных грибами и сыром, баклажанов в ореховом соусе, свиных отбивных с молодым картофелем.
-Кормят у тебя отменно, - заявил Артём. – Будь я миллионером, обязательно перекупил бы твою повариху.
-На самом деле, вроде несложно, но просто нечеловечески вкусно, - уплетала баклажаны Лиана. После купания у неё вновь проснулся хороший аппетит.
 – Но я так и не поняла, куда твои мужики подевались? Ты, что развелась с Михаилом? – прожевав, продолжала она.
-Даже и не собиралась, - отвечала я. - В моём возрасте такие виражи уже не по плечу.
-Да не прибедняйся ты! – вмешался Артём. – С тобой ещё можно ого-го как полетать!
-А вы попробуйте! – подал голос Олег.
-Со мной она не полетит, это точно, - признался Артём. – У нас с ней тёплые взаимоотношения, но другого плана. А вот с вами – почему бы нет?
-Мы с ней это обсудим. А вы предпочитаете нечто попроще, видимо? – не унимался Олег.
Я состроила ему глазки. Вроде бы в ответ на его обещание обсудить со мной совместные полёты, а на самом деле, чтобы подать сигнал быть осторожнее и не разжигать конфликтов. Иначе и вправду смертоубийство случится.
-Что вы имеете в виду? И с чего это взяли? – насторожился Артём.
-У меня глаза и мозги есть, - отвечал Олег.
-Нет, я не понял, ты на что намекаешь? Так скажи и не выпендривайся! – Артём, конечно, понял, на что и на кого намекает Олег. Но чего беситься-то?   Так запаляться от злости могут только параноики.
-Сказать? – Олег явно безобразничал. И мне это совсем не нравилось.
-Скажи! – Артём был в бешенстве. Олег же был спокоен и, по моему мнению, не должен был так легко пользоваться человеческими слабостями Артёма. Разве так ведут себя просветлённые?
-Если вы вчера ночью были не у Жанны, а я и без вас знаю, что вы у неё быть не могли, то у кого вы были? Я видел, как вы ходили по галерее второго этажа после того, как Андрей Иванович везде погасил свет. Я помогал Ираиде Яковлевне отмыть и убрать посуду и забыл в кухне свои часы. Обнаружив это, пошёл туда. А когда возвращался назад, видел вас наверху.
-Да не был я ни у кого, просто мне захотелось взглянуть на второй этаж. Я ведь не видел его до этого.
-И взглянули? В полной темноте?
-Темнота была не полной. Лестница была освещена. И в одной из комнат горел свет. Он через прозрачный витраж в двери освещал коридор.
-Да? И в какой же это комнате? – Олег, казалось, не хотел верить ему.
-А вот это тебя не касается, - угрожающе ответил Артём.
Понятно, что Артём кривит душой. Не такой он человек, чтобы любоваться на витражи. Что-то ему было нужно наверху. И он очень не хочет, чтобы об этом знали другие.
-Да, ладно, вам, – вмешалась молчавшая все это время Алина. – Ясно же, что свет горел в моей комнате. Вернее, в той, которую мне отвела Жанна. И горел потому, что у меня в это время был Королёв.
-Послушай-ка, получается, что, выйдя от тебя, он упал с лестницы! - воскликнула Лиана.
-Получается, что так. Но если вам нужны какие-то факты в связи с его падением, то у меня их нет. Мы с ним просто разговаривали. Причём я лежала в постели, успела раздеться до его появления. А он сидел в кресле. Долго говорили о разном. А потом я задремала и он, вероятно, тоже. После этого я его увидела уже лежащим на площадке перед лестницей на первом этаже.
- А вы что делали под дверью Алины, пока у неё сидел Королёв, - снова пристал к Артёму Олег.
-Я вообще не стоял под её дверью, прошёл мимо и всё, - Артём смотрел на Олега с ненавистью, а я – умоляя глазами прекратить этот опасный допрос.
-И, вообще, твои расспросы ни для чего не нужны, а мне противны. Так что отвяжись. – Грубость Артёма подтверждала мои подозрения.
-А я обращаюсь к вам «на  вы», между прочим, - попробовал воспитывать его Олег.
-Никак не обращайся, я тебя знать не хочу, - грозно процедил Артём.
-Тогда я обращаюсь ко всем присутствующим, за исключением этого неучтивого господина. Пострадавший упал с лестницы в то время, когда где-то рядом с ним в коридоре находился сей джентльмен в поисках приключений, полагаю, что любовных. Вы все видите, сколь он зол и мстителен. Нетрудно представить, что если Королёв чем-то вызвал у него злобу, он вполне мог свести с ним счёты.
Артём размахнулся и хотел ударить Олега. Но у того реакция оказалась лучше, и он легко уклонился.
-Не советую, я много лет занимался карате, - спокойно ответил он.
-Я тоже кое-чем занимался, так что наквасить тебе фэйс тоже смогу. И есть за что: ты зачем меня достаёшь весь день? У тебя есть доказательства того, что я искал любовных приключений? – сердился Артём.
-А вдруг, есть, - упорствовал Олег. Услышав это, я обомлела, а Артём, казалось, потерял дар речи.
Возникшую паузу прервала Лиана, ловко сменив тему:
-А почему это полиция не приезжала сегодня? Что об этом известно?
Пришлось мне выдавать экспромт. А я так не люблю это делать! Ведь моя стихия – планирование. Но я решительно включилась в разговор:
-У меня есть хорошая новость для вас. Я собиралась её озвучить, но не смогла пробиться в эфир, - собравшись с мыслями, живенько начала я. – Буквально перед ужином я звонила в больницу, куда доставили Королёва. Он, оказывается, жив. Дежурная медсестра что-то перепутала и сообщила мне неверные сведения о его состоянии. На самом деле Толик не умер, а был в коме от удара головой. А на операционном столе пришёл в себя, - закончила я свою басню дилетанта по медицинским вопросам.
Однако мой немудрящий рассказ имел шумный успех:
-Ур-ра!!! – полетел громкий дружный крик по дому.
Мои гости вскочили, замахали руками, кое-кто из них стал обниматься. Как же по-разному они выражали радость!
Даже Олег радовался и, улыбаясь, хлопал в ладоши, хотя для него это не было новостью. Глядя на него, я снова подумала, что не понимаю его.
Но мне некогда было осмыслять это, поскольку на меня со всех сторон градом посыпались вопросы: как  себя чувствует пострадавший, где лежит, что у него за травмы, каков прогноз лечения?
После бурного получасового обсуждения деталей мы включили музыку и с удовольствием танцевали допоздна.
При этом выбирали музыку быструю, ритмичную и, что называется, «отвязались» по полной программе. 
Даже Олег танцевал. Вальс, который они исполнили с Алиной, мне показался необыкновенно красивым.
А потом мы вывалились на веранду, открыли окна и наслаждались видом летнего дождя. Гром весело погромыхивал где-то поблизости и,  казалось, что сама природа организовала для нас этот салют, так соответствующий нашему радостному настрою.
Когда я, наконец, оказалась в своей комнате, измученная, но счастливая, то не сразу поняла – откуда взялся на моей кровати этот длинный обрывок прорезиненной тесьмы?
«Ираида! Нашла в комнате Артёма эту недостающую улику!», - вспомнила я о данном ей поручении.
Спрятав обрывок тесьмы в карман длинного халата, в который я уже успела облачиться в надежде на отдых, я двинулась вниз в комнату моей помощницы. «Резиденция» Ираиды располагалась на первом этаже, в непосредственной близости от кухни.
-Где же ты нашла эту штуку? – вопросила я, войдя в её помещение.
-Да уж, конечно, не в его комнате. Хотя пока я там рылась, страху натерпелась - не знаю сколько! – живо вступила в диалог Ираида. – Я, правда, попросила Андрея Ивановича постоять на стрёме и, в случае неожиданного появления этого гостя, отвлечь его и задержать каким-либо способом. Только Артём этот не появлялся. Я всё обыскала и не нашла никакой тесьмы. Зато, когда я пошла выносить мусорное ведро в контейнер за домом, я увидела эту штуку на дне мусорного ведра. Положила её в вашей комнате, а вы уж дальше распоряжайтесь ею сами.
-Ну, спасибо тебе за помощь, - рассеянно ответила я, совершенно не зная, что делать с уликой дальше. – Выключай свет в доме, запри дверь и отдыхай. Завтра уже последний день приёма. Гости уедут утром сразу после завтрака. Скажешь Андрею Ивановичу, чтобы подготовил машину для доставки гостей по домам. На завтрак готовишь запланированные блюда. Продуктов хватает?
-У нас всё подсчитано, и всё предусмотрено, - с достоинством ответила Ираида и удалилась выполнять поручения.
А я вернулась к себе и прилегла на кровать.
Но сна у меня как не бывало, после того, как мне пришла на ум совершенно простая мысль – так что же в действительности произошло в моём доме за предыдущие дни?
Забыв о сне, я отдалась размышлениям, пытаясь выстроить в ряд события последних дней.
Итак, покушение на Королёва имело место. Ведь была же тесьма привязана кем-то на лестнице? Была. За такую преграду Королёв в полумраке не мог не зацепиться ногой и рухнул вниз. Под давлением его веса тесьма даже разорвалась на две части.
 Инциденту способствовало также то, что Толик был сильно пьян.
Он устал, так как выпил много, ему хотелось спать, так как время было весьма позднее, и на лестнице царил рассветный сумрак.
Но кто же привязал тесьму? Мне так и не удалось это выяснить.
После падения Толика с лестницы этот человек отвязал и снял с перил одну часть тесьмы, её длинный обрывок. А вторая часть - короткий обрывок - по неизвестной причине так и осталась висеть на столбике перил. Почему?
Я взяла оба куска тесьмы и соединила их вместе. Они дополняли друг друга как две части одного целого.
Части слова, напечатанного на разрыве тесьмы совпали. У меня получилась длинная эластичная веревка, на концах которой были одинаковым узлом навязаны длинные петли. Они служили для закрепления тесьмы вокруг декоративных столбиков, поддерживавших деревянные перила лестницы.
Далее. Длинный обрывок тесьмы злоумышленник убрал с места происшествия, разорвав или разрезав петлю, и бросил в мусорное ведро.
Не оставил его при себе. Положил в такое место, где его могли и не обнаружить вообще, либо обнаружили бы, но не связали с его личностью.
И сделал это незаметно, то есть таким образом, что никто не видел, как и когда он зашёл на кухню и положил обрывок в ведро.
Видимо, этот человек осознавал, что кусок тесьмы может стать уликой и избавился от того куска, которым владел.
Второй обрывок он не снял по неизвестной мне причине.
Скорее всего, не успел снять сразу после падения Королёва с лестницы, поскольку на звук падения и крики жертвы из комнат сразу же высыпал народ.
Обнаружила висящий обрывок тесьмы и завладела им я.
При этом он мог видеть, как я снимала тесьму.
Кто же был в холле, когда я снимала тесьму?
Восстановив картину в памяти, я пришла к неутешительному выводу: там было много людей. Почти все, кто находился в доме.
Все они чем-то занимались. Кто из них наблюдал за мной? Этого я не знаю, поскольку ничего такого не заметила.
В этот момент я вздрогнула, представив себе, как за мной наблюдал опасный человек, для которого я являюсь нежелательным свидетелем обстоятельств его преступления.
То, что Королёв остался жив теперь известно всем моим гостям.  Значит и ему тоже. И что же - он может больше вообще не думать об уликах?
Увы, это не так, ведь то, что он сделал, было очевидным приготовлением к убийству и считается подготовкой преступления, связанного с покушением на жизнь, за которые полагается уголовная ответственность.
Поэтому обрывок тесьмы, снятый мной с лестницы, он должен изъять и уничтожить, полагая, что такая настырная особа как я обязательно докопается до фактов.
Теперь я в новом свете увидела события сегодняшнего дня. Получается, что один из тех людей, с кем я сегодня беседовала о несчастном случае с Королёвым, знает, что я не просто беседую с ним, а пытаюсь определить виновника преступления.
И он ничем не выдал себя. Вёл себя настолько правильно и естественно, что его заподозрить оказалось невозможно.
А что он замышляет сейчас? Что у него на уме? Как мне узнать это?
Только одним способом – анализируя факты.
Но мне уже стало ясно, что отделить эти факты от игры воображения и неосновательных домыслов мне совершенно не удается. 
И мне очень страшно. Ведь если этот опасный человек оказался способен покушаться на Королёва, то в отношении меня он тоже может оказаться способным на многое. Неужели же мне придётся стать ещё одной жертвой этого страшного человека?
А что если отнести эту проклятую тесьму в холл и положить там, на видном месте? Он её там увидит и уничтожит. И ему не придётся её у меня изымать.
Хорошая мысль, но пришла она ко мне слишком поздно.
Ведь сейчас уже глубокая ночь. Свет в доме погашен. Все легли отдыхать. Вряд ли он даже окажется в холле, чтобы эту улику увидеть и соответствующим образом отреагировать.
А ведь в течение сегодняшнего дня я могла бы избавиться от улики, если бы правильно оценивала происходящее.
И вот ещё что.  Если я перестану владеть этой уликой, то в таком случае я никогда не узнаю, кто всё это сделал. И до конца жизни проживу с этой нераскрытой тайной, казня себя за то, что могла раскрыть личность негодяя, но у меня не хватило духу это сделать.
А что, если прямо сейчас спуститься в холл и всё-таки попробовать положить там, на видном месте улику, и, спрятавшись, понаблюдать за тем, кто её возьмёт?
Ну, спрячусь я в холле, а преступник туда и не выйдет. Просижу так до утра. А когда все встанут утром, то я, волоча ноги от усталости, признаюсь себе, что этот мой план был глуп до невозможности.
А если мне просто уничтожить этот окаянный обрывок тесьмы?  Но как? Сжечь или измельчить ножницами и спустить остатки в унитаз?
Не пройдет и такой вариант. Если жечь резину в доме, то и неизлечимо больной ринитом учует эту вонь. А все остальные просто поднимут тревогу. Ещё пожарных вызовут, решив, что горит электропроводка.
Измельчение улики и спуск её в канализацию ещё хуже: вдруг преступник, видевший как я сняла тесьму, и с таинственным видом осматривала лестницу, заявится ко мне с тем, чтобы изъять тесьму? А если при этом я его увижу или смогу догадаться кто это?
И если он станет требовать от меня улику, а я её не отдам ему, потому, что она уничтожена?
Тогда я стану его следующей жертвой. И мне придётся несвязно лопотать ему о том, что я зачем-то изрезала улику ножницами на мелкие кусочки и спустила в унитаз.
Он вряд ли мне поверит и решит, что я не хочу её отдавать и … Не хочется думать о том, что может последовать дальше.
Да и вообще, все мои теперешние рассуждения – полный бред.
Так обидно, всю жизнь считать себя умной, и вдруг осознать, что это было трагическое заблуждение!
Ну, это уж слишком. Никакое это не заблуждение. Мне нужно «успокоить свой разум», как говорит Пятков. Я сделала несколько упражнений на расслабление, заставив себя успокоиться.
Мысли немного упорядочились.
Итак, вся моя жизнь свидетельствует, что я  весьма неглупый человек, наделена развитым интеллектом. Но мне не удается провести расследование, потому что сложилась ситуация полной неопределённости.
Фактов кот наплакал. Только то, что на лестнице висела тесьма, а Королёв разбился, упав с лестницы.
А всё остальное мои фантазии. И это тупик для дальнейших размышлений. Как из него выйти?
Самое главное, надо понять – пойдёт ли преступник на изъятие улики? Если преступник разумный человек, он должен рассуждать примерно так:
Улика  - это доказательство факта преступления. Если её оставить у меня, то еще многие годы я буду наслаждаться обсуждением истории с падением Королёва, показывать всем, кому не лень эту улику и докапываясь до истины. Пойдут толки, разговоры, сплетни, начнутся подозрения.
И это ещё не самое плохое.
Гораздо хуже для него следующее последствие -  я расскажу обо всём также и самому пострадавшему. Толику Королёву. Который разберется с этим вопросом просто и конкретно. Можно с уверенностью сказать, что его реакция будет сильной и незамедлительной. Толик по гороскопу Телец. Очень спокойный и терпеливый. До того, как его по-настоящему не выведут из себя. После этого от него надо просто спасаться, других вариантов нет.
И уж наверно он постарается добраться до негодяя, покушавшегося на его жизнь.
И точно не пожалеет денег на качественное расследование. А там наступит и расплата за преступное деяние.
Но если улики будут уничтожены, то и тревожиться преступнику будет не о чем.
Значит,  что же? Вполне возможно, что негодяй придёт ко мне сегодня ночью, чтобы забрать улику. Потому что завтра утром  все мои гости уезжают.
Можно оставить дверь незапертой, притвориться, что я крепко сплю, накрыться одеялом с головой, а улику повесить на самом видном месте. 
Вот, например, на этот торшер. Или на спинку кресла. Оставить самый маленький ночничок включённым, чтобы он видел, что здесь и как. Тихо взял нужную вещь и удалился.
Кстати, а почему он не забрался сегодня днём в мою комнату и не вытащил эту ужасную тесьму?
Может, и забрался, но не вытащил. Потому, что я её заперла в ящике комода, как некое сокровище.
И это не самый умный поступок в моей жизни. Но и мне приходится такие поступки совершать. Главное, сообразить вовремя, как их исправлять.
Возможно, он обыскал все доступные места в моей спальне, а потом решил, что я могла спрятать эту тесьму не только в своей комнате, но и в каком-нибудь другом месте дома: в саду, во дворе, мало ли ещё где.
Значит, ему нужно будет  обыскать и другие доступные места.
Слушая шум дождя и ветра, я представила, как некто ходит по тёмным комнатам и ищет этот несчастный обрывок тесьмы.
Мне стало так страшно, что я подошла к двери в свою комнату и заперла её на ключ, навесив ещё и цепочку. Услышав в этот самый момент осторожные шаги по коридору, я просто не поверила своим ушам.
«Воображение разыгралось. Этого не может быть. Все спят, времени уже почти три часа ночи», - убеждала я себя.
При этом мне хотелось кричать и звать кого-нибудь на помощь.Я легко, стараясь не шуметь, забегала по комнате в поисках своего мобильного телефона.
Он оказался под подушкой, где я обнаружила его после долгих и мучительных поисков.
Метаясь по комнате, я услышала тихий, но отчётливый звук захлопнувшейся двери где-то в доме.
Но какая именно это была дверь, я уже была не в состоянии определить – мои мысли смешались.
Быстро набрав номер Олега, я лихорадочно ожидала, когда же он возьмёт трубку.
Но он не брал. Металлический голос бесстрастно сообщал мне, что «абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети». И предлагал неоригинальный совет оставить своё сообщение после звукового сигнала.
Прямо скажем, не самая удачная находка операторов связи, учитывая возможность ситуаций, опасных для жизни других абонентов, лихорадочно пытающихся пробиться к недоступному лицу с входящими звонками.
Я отключила вызов абонента и положила телефон в карман.
Услышав, как стукнула дверь уже где-то поблизости, я испугалась ещё больше.
Накатившая волна страха, казалось, поглотила остатки разума. Навязчиво стучала в голове мысль о том, что убийца ходит по комнатам и ищет пропавшую улику.
«Вам нужно успокоить свой разум», -  снова выплыли в памяти слова Олега, некогда воспринятые мной насмешливо и с недоверием.
Я легла на кровать, постаралась расслабиться  и сбросить спазм напряжения, сковавший тело.
Через несколько минут мне удалось сфокусировать внимание на своём теле. Я восстановила дыхание, и ко мне снова вернулась способность спокойно размышлять.
«Чего я так испугалась? – думала я. – Мне ведь не известно, кто там ходит по дому и стучит дверями. Может быть, это преступник, а может и мои гости просто собираются к завтрашнему отъезду. Например, Лиана, ходила в ванную забрать свой несессер с банными принадлежностями. А может быть, это Алина возвращается после вечернего душа. Да и вообще, может быть, кому-то из моих гостей потребовалось выйти в туалет».
Я огорчилась, задумавшись о том, что обнаружила в себе такое качество, как трусость.
«А если даже человек, подстроивший покушение на Королёва, ходит по дому, разве может он в данный момент причинить мне какой-либо вред? В мою комнату он не проникнет - дверь заперта изнутри. Если будет ломиться сюда, поднимется шум, и могут появиться нежелательные свидетели. Значит, он на это не пойдет. Для чего он ходит сейчас по дому – мне неизвестно. Можно лишь предположить, что он хочет найти обрывок тесьмы в комнатах, где спят их обитатели, и скрыть доказательство попытки покушения. Но это ведь только мои предположения, домыслы и не более. И вообще, если я взялась за расследование несчастного случая с Королёвым, следует отбросить страх. Забыть о нём. Переключить внимание на другое».
Повернув голову к окну, я стала слушать шум дождя. Ветер снова принёс грозовые тучи. Где-то поблизости от города уже недовольно ворчал гром.
«Мне следует выйти в коридор и посмотреть, что там делается. Если следовать моей версии, то злоумышленник может в это время находиться там. Но в темноте я не смогу опознать его – ведь Ираида, следуя моей инструкции, выключила освещение в холле.
Пришла утешительная мысль о том, что ему не может быть совершенно точно известно, что разыскиваемая им улика находится в моей комнате. Да и уничтожение улики и нападение на хозяйку дома – это ведь совершенно разные деяния, продиктованные различными намерениями. Однако о его намерениях я по-прежнему ничего не знаю».
 Я достала из кармана сотовый телефон, но вызвонить Олега мне не удалось и на этот раз.
Вот так. Я надеялась на его помощь в трудную минуту, но помощь эта не приходит.
Теперь мне мои намерения сблизиться с Олегом по-настоящему показались не совсем разумными. Вот где он сейчас, спрашивается? Не хочется думать о нём плохое, но как иначе?
«Может быть, вызвать полицию? – мелькнула мысль. – И тогда прощай надежда на сон и возможность узнать, кто же из моих гостей совершил покушение на Королёва. Можно, конечно, отдать найденные улики полиции и заявить о том, что падение Толика с лестницы было на самом деле подстроено. Но как я докажу, что не выдумала всё это? Или то, что сама непричастна к злонамеренному поступку? Да и станут ли они меня вообще слушать, если сам пострадавший жив и никаких требований не заявляет?».
Прямо над крышей дома ударил гром. Я невольно вздрогнула, и мои мысли приняли другое направление:
Я ведь хотела приключений, хотела избавиться от скуки и серости жизни? Отправила для этого свою семью в изгнание. А они все, трое мужиков, подчинились моим капризам.
«А потом ты хотела самостоятельно расследовать эту историю с покушением, так и флаг тебе в руки», - строго говорил мне внутренний голос критика.
«Да, хотела. И я не жалею об этом. Мне так интересно…не спать вторую ночь. Хотя за последние десять лет я спокойно проспала все ночи в удобной постели. Такой жизнью я никогда не жила. И это ведь я сама смогла так решительно изменить свою жизнь. Значит, я кое на что способна. И пусть я не профессиональный следователь-криминалист. Зато у меня есть мозги, и я могу владеть собой», - успокаивал меня другой внутренний голос друга.
Такое разделение внутренних голосов показалось мне вполне естественным в критической ситуации.
Правда, я читала где-то, что раздвоение человека в себе самом и против себя завершается шизофренией. Но я не буду выступать против себя. Я ведь себя люблю и уважаю. И в обиду точно не дам.
От таких жизнеутверждающих мыслей меня отвлек шорох под дверью. В свете молнии я увидела, как ручка двери повернулась, и дверь подалась внутрь, как будто её с силой толкнули. Но, естественно, дверь не открылась, поскольку была заперта изнутри на задвижку. Нарочито громким и притворно сонным голосом я сказала:
-Олег, проснись! Встань и подойди к двери, к нам кто-то ломится в дверь! - моя реплика осталась без ответа, поскольку Олега, увы, не было в моей комнате.
Тем не менее, некто, только что пытавшийся проникнуть в мою комнату, не стал ждать, когда откроется дверь и выйдет Олег. Я тут же услышала, как неизвестный субъект легко побежал по коридору в сторону лестницы.
«Ах, так ты боишься?», – мелькнула мысль. Я вскочила с постели и бросилась к двери. Немного повозившись с замком и задвижкой, распахнула её и выбежала в коридор.
Меня встретила темнота. На лестничной площадке промелькнула тень человека, одетого, как будто, в тёмный спортивный костюм. Резко развернувшись, он стал быстро, прыжками спускался по лестнице. Я побежала к выключателю, расположенному в начале коридора, и включила свет.
«Кто здесь?! – громко и строго спросила я. Ответом мне стал стук двери где-то на первом этаже. После этого наступила тишина, нарушаемая только рокотом грома.
Прислушавшись к его раскатам, я поняла, что гроза уходит.
Вернувшись в свою комнату, я открыла окно, свесилась вниз и вдохнула одуряюще свежий воздух летнего сада, омытого дождём.
От прежнего страха у меня не осталось и следа.
«Завтра будет утро, и я постараюсь разобраться с этими таинственными ночными похождениями», - решила я, укладываясь в постель и крепко засыпая.

Утром меня разбудил звонок сотового телефона. Я проснулась под звуки танго «Эстерхази», мелодия которого у меня была выбрана для звонков от  Олега. Достав из кармана халата телефон, я отметила, что времени уже восьмой час.
-Ты мне, оказывается, звонила. Я это только сейчас обнаружил, отключал на ночь звонок телефона, - услышала я в трубке спокойный голос Олега. – Что ты хотела?
-Просто пожелать тебе спокойной ночи, - соврала я.
-У тебя всё в порядке? Как ты спала? – допытывался голос.
-Отлично спала, - ответила я. И это была чистая правда. – Выходи в столовую к завтраку через полчаса, пообщаемся, – пригласила я.
Я быстро привела себя в порядок и пришла в кухню в отличной форме. Ираида допекала блины. Я внесла в столовую лососевую икру, масло, сметану для блинов и включила кофейную машину. После этого нарезала копчёное мясо и сыры и разложила их на небольших блюдах.
У меня отличная кофеварка. Она мгновенно измельчает в порошок зерна кофе и буквально за секунды, пока не улетучился их аромат, изготовляет и разливает густой и вкусный напиток. Не удивительно, что на этот запах как по команде стали сползаться гости.
Я отметила прекрасный внешний вид Лианы, и озабоченное выражение лица Алины.
-Куда же Артём подевался? – вопрошала она.
-Он уехал рано утром, - вдруг ответила ей Ираида, расставляя посуду. – Уговорил-таки Андрея Ивановича и тот его отвез в город, когда ещё шести не было. Невежливо, конечно, даже не попрощаться с хозяйкой дома. Но он объяснил, что у него возникло совершенно неотложное дело, и просил извинить.
Завтракали мы в молчании,  хотя о вкусовых достоинствах Ираидиного завтрака можно было не только говорить, но и слагать стихи.
Но когда впечатлений так много, не сразу находится то, которым хочется поделиться в первую очередь.
-Ну и дела! – наконец заговорила Лиана. – Мы столько приключений пережили за предыдущие два дня! Так жаль Толика Королёва! Но мы тебя от всей души благодарим, Жаннулька, за тёплый приём и ласку. Если не считать истории с Толяном, всё было отменно. Вот скоро я тоже выйду замуж, буду жить в своём доме и всех вас приглашу к себе, – мечтательно сказала она.
-Действительно, спасибо вам большое, - добавила Алина и нежно поцеловала меня в щёку. – Возвращайтесь к нам работать! После вашего ухода у нас в фирме как будто некое равновесие нарушилось.
-Спасибо, мои дорогие. Я подумаю об этом. Но вряд ли это возможно, - отвечала я.
-Ну, тогда почаще приходи в гости, звони! – Лиана крепко обняла меня и прижала к себе.

После завтрака Андрей Иванович помог им вынести пакеты и сумки с вещами, и мы все сфотографировались на память на фоне дома. Потом он развез всех по домам, включая Олега.

IV
Несмотря на трогательность прощания и заверения в благодарности я была просто сражена мыслью о том, что к финалу уикенда один из моих гостей оказался в реанимации, а другой сбежал, попросту исчез.
Я кипела от досады на то, что некто неизвестный вмешался в мои планы, превратив мой день рожденья в театр абсурда.
И гордость страдала оттого, что мне открылась собственная несостоятельность разобраться в этом деле. А я-то так привыкла полагаться на свой интеллект!
Не находя себе места, я принялась за уборку помещений. Старательно орудуя моющим пылесосом, я немного успокоилась.
Мне не удалось выбросить из головы события последних дней, но я пыталась отвлечься от мыслей о них с помощью довольно тяжёлой физической работы, выгоняя стресс вместе с потом.
Спустя час я заметила, что думаю о совсем посторонних вещах, что мысли мои упорядочились, и я способна не только мыслить логически, но и посмотреть на всю эту историю отвлеченно. 
Кто же инициировал падение Королёва с лестницы?
И почему Артём так скоропостижно покинул мой дом, даже не поставив меня в известность и не попрощавшись?
Легко было бы связать его внезапное бегство с тем, что он-то и есть виновник покушения на Королёва: убить Толика ему не удалось, улику изъять тоже. К тому же он слегка засветился в коридоре. Поэтому использовал простейший способ избежать объяснений со мной и «сделал ноги».                               
Но так примитивно и глупо бывший разведчик не может поступать. Значит, не Артём ломился в мою дверь и убегал по коридору. Такие поступки совершают только полные кретины, а не профессиональные джеймс-бонды.
Ах, если бы мне удалось получше разглядеть убегавшего! Я ведь видела только фигуру в тёмном спортивном костюме.
За исключением Королёва все мои гости имеют средний рост и нормальный вес. 
Следовательно, любой из моих гостей, включая женщин,  мог быть человеком, пытавшимся проникнуть ночью в мою комнату.
Правда, если подумать, то зачем Лиане или Алине было бы облачаться в спортивный костюм, ломиться в мою дверь, а потом убегать вниз по лестнице, если их комнаты находятся наверху?
Они ведь могли просто скрыться в своей комнате. Значит, это был, скорее всего, тот, кто занимал комнаты на первом этаже.
На первом этаже я поселила Олега и Артёма.
Кстати, Олег тоже невысок. И носит спортивные костюмы. При этом он не отвечал на мои телефонные звонки ночью. Где он был?
Мог просто спать, а мог и другими делами заниматься. Например, поискать в доме обрывок тесьмы, который я сняла с лестницы.
Но зачем бы ему было от меня убегать в темноте, если он мог воспользоваться своим положением доверенного лица, помощника в расследовании?
Без всяких затей он под благовидным предлогом мог просто зайти ко мне в спальню и забрать тесьму.
Да ему и незачем уничтожать эту окаянную улику! Ведь он в курсе моего расследования и уверен, что его я считаю своим помощником и не подозреваю совсем. Так пусть бы она и оставалась у меня, эта исчезнувшая с места покушения тесьма.
Нет, нет и нет. Йогины не могут покушаться на жизнь людей. Не должны лгать и суесловить.
Убедительно. Но все эти доводы морально-психологичекого плана, а не фактического.
Иными словами, непричастность Олега к покушению основана не на установленных фактах, а на предположениях.
Но ведь можно ещё предположить, что покушение совершил один человек, а по коридору бежал кто-то другой.
Мне вспомнился случай, описанный в романе Агаты Кристи «Убийство в восточном экспрессе», где соучастниками убийства стали все пассажиры вагона пассажирского экспресса, согласовав при этом свои действия по сокрытию преступления.
Мог ли и в нашем случае иметь место сговор против Королёва? Такую возможность исключить нельзя. Если большинство работников фирмы не уважают или недолюбливают друг друга, они могли запросто объединиться против своего непосредственного босса.
Объединиться-то могли. Но не убивать же его втроём!
И вообще Лиана, Алина и Артём не составляют группы единомышленников. Это было очень заметно во время общих разговоров.
При этом ни Лиане, ни Алине, ни даже Артёму смерть Королёва не дает настолько большой выгоды, что  они бы решились  на такую страшную меру.
Мотив мести также отпадает. Анатолий Королёв не ангел. Но и злодеем, либо негодяем он также не является.
И стоит только вспомнить, как они все радовались, когда узнали, что он жив!
Значит, придётся исключить и версию, что они могли всё это сделать, объединившись втроём или же, условно говоря, только Артём и Алина - вдвоём.
Правда, они могли радоваться и от облегчения, что полиция не будет заниматься расследованием смерти Королёва. Но этому надлежит радоваться тихо, не в такой бурной форме.
Подводя итог, мне следует признать, что всё-таки, на роль убийцы подходит только один человек - Артём. И то лишь отчасти: да, он сбежал рано утром, как будто бы избегая возможных объяснений.
Но у него нет личного мотива. Нет мотива – нет преступления.
Ну, сидел Королёв поздно ночью в комнате Алины. Ну, выслеживал его Артём на втором этаже. 
Но Артём ведь не мог ни подсмотреть, ни услышать ничего такого, что возбудило бы у него приступ ревности как повод к жестокой мести, потому что ничего такого между Королевым и Алиной не происходило.
Да и вообще, даже если Артём и питает нежные чувства к Алинке, серьёзных намерений у него, скорее всего, нет.
Возможно, он и ревнует её слегка, но и сам понимает, что с ней ему ничего не обломится.
Но самое главное в том, что не бывает разведчиков, убивающих по бытовым мотивам. Для таких действий требуется просто другой человеческий материал.
Правда есть и такой интересный вывод: только очень самоуверенный человек мог использовать фирменную тесьму, а не какую-нибудь обезличенную веревку.
Такой эпатаж говорит о постановочной специфике его приготовлений – он как будто совсем игнорировал то, что фирменная тесьма может быть уликой, сокращающей до минимума круг подозреваемых. Он бросал вызов.
Всё это свидетельствует о полной уверенности организатора покушения в собственной недосягаемости для разоблачения.
При этом его чувство превосходства было так велико, что он счел возможным даже рассказать мне о своём прошлом в контрразведке.
Покушение характеризует почерк профессионала, а не обычного человека, который в данной ситуации мог бы опасаться многих случайностей, трястись, переживать и волноваться из-за мелких неожиданностей, без которых не обходится ни одно дело.
Кстати, Олег тоже может владеть собой и не поддаваться эмоциям.
Так или иначе, в поведении дилетанта могли быть заметны некие                                шероховатости - признаки нервозности или напряжения. В данном же случае ни у кого из гостей я таких признаков не заметила…
Устав от крайней противоречивости своих соображений и доводов, я поняла, что уперлась в своём расследовании в стену. И дальше двигаться мне некуда.
Я вытерла пыль с мебели.                Сложила разбросанные вещи, проветрила комнаты.
Моющим пылесосом вымыла в комнатах ковры и ковровые покрытия.
Закончив работу, честно призналась себе, что трудовые подвиги совершала не для того, чтобы избавиться от стресса.
А потому, что мне так хотелось найти какие-нибудь следы покушения!
К сожалению, мои поиски были безрезультатными.
Поэтому я вынуждена была прекратить затянувшиеся игры разума, и пошла на кухню попить кофе.
Хотя разговоры с Ираидой о приеме гостей снова втягивали меня в трясину неразрешенных вопросов, я не поддалась на соблазн, и вернулась к обыденной жизни. 

Позвонив в больницу, я поговорила с врачом о том, какую помощь, могу оказать Королёву, и когда его можно будет перевезти в реабилитационный центр.
Потом я собрала вещи Толика и аккуратно упаковала их.
Машина Толика так и осталась во дворе. Я попросила Андрея Ивановича поставить её в гараж, пока Толик не скажет, куда её перегнать.
Самое время было заняться фондовым рынком, что я и сделала с удовольствием. Эта работа полностью поглотила мое внимание. И всё иное я на время выбросила из головы.
Перед вечером, когда я собиралась поужинать, мне позвонил Олег.
Сказал, что рад был погостить у меня и теперь благополучно вернулся к своим занятиям.
Я также выразила ему благодарность за поддержку в моих попытках раскрыть преступление.
Он признался, что ему всё это было весьма не по душе.  Сообщил, что на следующий день улетает на конгресс в Индию.
И все. Он не спросил, удалось ли мне узнать, кто организовал покушение на Королёва. А я обсуждать историю с покушением не хотела.
Мне показалось, что нить дружбы между нами совсем истончилась. Мы вошли в полосу необъяснимого отчуждения.
Позже, друг за другом, позвонили также Лиана и Алина.
Обе благодарили за уикенд и приглашали к себе в гости.
Лиана сообщила, что на вопрос Биркина о том, куда подевался Королёв, она, не вдаваясь в подробности, ответила, что он заболел и находится в больнице.
А Алина с удивлением поведала, что Артём не появлялся на работе, и отдел кадров получил от Биркина указание оформить его увольнение по собственному желанию.
Только от Артёма не было никаких известий.
Последующие дни я отдавала графикам и осцилляторам роста цен на акции и валюту.
В течение целой недели я с любопытством наблюдала за тем, как некий динамитчик ловко симулирует медвежий рынок и успешно сыграла на повышение. Выигрыш был неплохим, но к концу дня выяснилось, что я всё же поторопилась со стоп-лоссом.  После этого азарт поглотил меня и я совсем ушла в рынок.
По вечерам я гуляла в саду и иногда размышляла о досадной незавершенности интриги в событиях, имевших место во время приёма гостей и празднования дня рождения.
Мне не с кем было поделиться своими соображениями, и у меня снова возникло неприятное чувство оторванности от человеческого общества.
Я жила, как будто на малообитаемом острове. Жизнь моя была устроена комфортно, но счастливой я себя не чувствовала.
«Чего, ну чего мне не хватает? – то и дело думала я. – Работа моя мне интересна, быт прекрасно устроен. У меня есть всё необходимое. Я свободна – могу заниматься тем, чем пожелаю. Но … я не нахожу в этом удовлетворения».
«Немногие для вечности живут, - вспомнились мне стихи Мандельштама, -
Но если ты мгновенным озабочен,
Твой жребий страшен и твой дом непрочен».

V

Тем временем Олег вернулся с конгресса. Я заинтересовалась его рассказом о поездке. Сама позвонила ему, предложив встретиться в кафе.
Собираясь на встречу с ним, улыбнулась, вспомнив наш безмолвный диалог о том, что я могла бы быть не только его ученицей.
Не зря ведь вспомнила. Влечёт меня к этому мужчине и нечего скрывать правду.
Мне не сразу открылось, что от него исходит не просто энергия, а тепло и спокойствие, которые возбуждают мою чувственность. И когда я осознала это, стала принимать меры к сближению. 
Ведь не Олег набивался мне в друзья. Сама я приблизила его к себе. А Лиана была права – у него действительно потрясающие руки.
Как-то раз он коснулся моей спины, случайно положил ладонь на то место, где талия уступает свое изящное имя банальной пояснице.
Рука оказалась такой сильной, тёплой и нежной, что у меня дух захватило. Крышу у меня от этого не снесло совсем, но небольшой сдвиг случился.
Я отметила это машинально и не решалась признаться себе, что меня интересует не только смена образа жизни и успехи в делах.
И тогда же я ещё подумала, что отнюдь не являюсь жрицей любви. Ничего особенного в этой области я не умею.
Опыта постельных утех у меня мало и он однотипный – в моей жизни был один-единственный любовник. Это мой муж Миша. Не на ком было обучаться.
Но я ведь легко обучаемая.
Мне вспомнилось, что говорит йога о телесных удовольствиях. Она их оценивает как одно из высших проявлений природы Бога в человеке. И отнюдь не требует отказа от них в мирской жизни.
Значит, стоит попытаться вкусить этого блага. Ничего, что опыт у меня маленький. Освою навыки в пути. Главное двинуться в этом направлении.

И вот это движение началось. Первыми шагами стало совершенствование облика.
Я съездила в салон красоты и привела в порядок лицо. Стилист подкорректировал мою причёску и цвет волос. Фигура моя не нуждается в корректировке.
Для такого случая я даже приобрела новое платье и подходящие к нему туфли и сумочку, которые были в совершенно новом для меня стиле – платье светло-бежевого цвета с кружевом, короткое, лёгкое, открытое.
Туфли коричневые, крохотные, на высоченных тонких каблуках, замшевые. Колье и браслет я надела свои любимые - из обсидианов изумительной огранки.
Одевшись, взглянула на себя в зеркало и увидела красивую женщину, которая мне очень понравилась.
Олег пришёл в кафе во время, спокойный, уверенный в себе.
Выглядел как успешный бизнесмен. Подарил мне бархатную коробочку с огранённым индийским рубином.
Камень играл кровавыми бликами, излучая отражённый свет, проникавший мне прямо в душу.
Пока я справлялась с эмоциями, он деловито заказал вино, сыр и коктейль из морепродуктов.
Сделав заказ, наконец, сел в кресло напротив меня, и мы смогли посмотреть друг другу в глаза.
Смотрели молча. Малой доли минуты мне хватило, чтобы понять, что я выгляжу очень глупо.
Потому что веду себя в крайне несвойственной мне манере. Я оценила, что он никак не выразил своего удивления. Не спросил, что это со мной. Не улыбнулся своей снисходительной улыбкой.
Он просто взял мою руку в свои ладони и продолжил молчание.
-Расскажи, как ты съездил на конгресс? – попросила я.
-Как обычно, - без энтузиазма отозвался он. – Я уже четвёртый раз ездил туда. Ничего нового для себя не узнал. Честно сказать, мне это несколько надоело уже.
-Почему? Неужели там не было интересных людей? – удивилась я.
-Этих людей я знаю уже не первый год. И за это время успел узнать не только их парадную сторону.
-И чем же ты теперь будешь заниматься? Бросишь практику йоги?
-Да нет. У меня есть пациенты, с которыми я работаю уже много лет. Но это не главное дело в моей жизни.
-Твое главное дело - благотворительность? Я правильно понимаю? - мне вспомнилось, что самая первая наша встреча состоялась в связи с его благотворительным проектом.
-Не совсем. Моё главное дело – добывание средств для того, чтобы обеспечить себе свободу на весь остаток жизни.
-Очень туманно ты выражаешься. И непонятно, как можно добывать средства в той области, которой ты занимаешься. – Моё любопытство никак не унималось и уже начало заглушать голос чувств.
-Хорошо, что это непонятно. Если бы это было всем понятно, заработать было бы невозможно. Но я не хочу обсуждать это дальше.
Он налил вина и предложил попробовать коктейль.
-Давай выпьем за то, чтобы нам удавалось понимать друг друга, - предложила я. Он улыбнулся, выпил и ответил, что ему и так удается понимать меня.
-И что же ты уже понял? – Я выпила вино, которое оказалось красным густым и очень приятным на вкус.
-Я понял, что ты ищешь во мне то, чего я тебе дать не могу. – Я чуть не поперхнулась, едва успев проглотить последний глоток до того, как у меня перехватило горло.
-И что же это? – справившись с дыханием, я старалась говорить спокойно.
-Чтобы я заполнил пустоту в твоей душе. А это можешь сделать только ты сама. От того, как ты воспринимаешь окружающих людей, какое место им отводишь в своей жизни и зависит полнота или пустота души.
-Но ты ведь не знаешь, какое место я отвела тебе, - говоря это, я старалась подавить обиду и разочарование.
-А ты сама знаешь? Тогда какое, скажи? – его вопрос остался без ответа.
Действительно, я и сама этого не знала. Вначале мне просто интересно было с ним общаться.
Потом я почувствовала к нему влечение, потом мне просто захотелось его. Неужели он не мог просто переспать со мной? Не мог, это понятно. И дальше я сказала то, что само слетело у меня с языка:
-Я просто хочу довести до конца то дело с покушением на Королёва. Мне ведь так и не удалось узнать, кто это сделал. А я не люблю останавливаться на полпути. – В его глазах исподволь проступило удивление.
-Ну и на чём же ты остановилась? – Он смотрел на меня с интересом, так, как когда-то прежде.
-На том, что есть только один подозреваемый – Артём. Но он скрылся. Никто не знает, куда он уехал. Да и доказательств его вины у меня как не было, так и нет.
-Жанна, а не пора ли бросить всё это? Ты же видишь, что никаких непоправимых последствий из того инцидента не последовало. Пусть причина его останется тайной. В этом ведь тоже есть свой вкус и аромат.
Я больше не смотрела на него. Прежний интерес к Олегу исчез бесследно. Мне захотелось тут же уехать домой. Но, пересилив себя, я просидела с ним ещё час.  Расстались мы еще более далёкими друг от друга, чем были до этого.
Он вёл себя правильно. Он мне ничем не обязан. А я не маленькая девочка, ищущая приключений, но нуждающаяся в помощи старших.
И все же раньше я считала этого человека своим наставником, если не другом. Я училась у него, совсем не понимая его.
Совсем заскучав, я позвонила своему мужу Михаилу в Питер.
Вопреки сложившейся практике, я выложила ему всё, что меня мучило в последнее время. Вряд ли он что-либо мог понять из моего сбивчивого и непоследовательного повествования о событиях, имевших место после его отъезда.
Но он быстро уловил, что я нуждаюсь в нём. В голосе послышалась такая радость, что я опешила.
В памяти всплыло его лицо с глубоко посаженными глазами, узким прямым лбом в обрамлении густых жестких волос…
-Жанна, хочешь, я прилечу завтра? – едва дождавшись паузы, быстро спросил он. – Я так соскучился!
-А как же мальчики? – я почему-то так обрадовалась, что другие «но» мне и на ум не пришли.
-Им уже и без нас хорошо. Лёва вообще собирается уехать в Соединённые Штаты на год. Общается тут со всякими любителями международных образовательных контактов. А Макс хочет продолжать учёбу в Питере. Уже договорился о переводе в Технологический. Так что, домой они не горят желанием ехать. А я умираю от тоски по тебе. Не ожидал, что разлука будет для меня такой тяжелой.
-Приезжай, Винни, - мне вдруг вспомнилось его прозвище студенческих лет.
И представились его серьёзные тёмные глаза и короткий нос, который всегда краснеет, когда Михаил волнуется.
Из моих глаз дружно выползли две непрошенные слезинки и, обгоняя друг друга, перебежали на платье.
Я невольно улыбнулась. И такая радость нахлынула вдруг, а никаких разумных слов не нашлось. И эти разумные слова были совсем не нужны.
На следующий день «ссыльный декабрист», как именовал себя сам Михаил, прилетел на самолёте из Санкт-Петербурга.
Я встретила его в аэропорту в летнем костюме от кутюр. На белом японском седане. Из проката, но с личным водителем.
-Малышечка моя! – прошептал он мне на ухо, нежно обнимая и радостно поглаживая. – Ты, я вижу, отдохнула, хорошо выглядишь. А по телефону сказала, что очень устала и запуталась. Так чем ты занималась всё это время?
-Много чем. – И я рассказала ему о смене места работы, приобретении дома, праздновании дня рождения, покушении на Королёва.
Нельзя сказать, что мои достижения и поступки его сильно обрадовали. Но он пока воздерживался от комментариев.
Мы ехали молча, глядя на город через тонированную шелкографию стекол. Вид был приятным.
Но Михаил как будто не замечал прелестей летних парков и садов.
-Интересно, а почему ты ничего этого не говорила, когда звонила мне по телефону? – задумчиво произнёс он.
-Не могла. Мне хотелось сделать что-то неординарное самой. А потом, когда дело пошло, я боялась спугнуть удачу. – Последние слова я произнесла уже совсем неубедительно, понимая, что мои объяснения не вызывают у него доверия.
-Жанна, я согласился уехать с детьми, видя, что тебе нужен отдых. Но я не думал, что ты так резко откажешься от своего привычного образа жизни. Так всё изменишь. Ты ведь не одна. У тебя есть семья. Муж, наконец. Неужели моё мнение тебя совсем не интересует?
-Интересует. Поэтому я и обратилась к тебе. А ты приехал. Ты мне нужен. Но ради всего святого не мешай мне и не останавливай меня. Я не могу больше жить, так, как раньше. В течение многих-многих лет заниматься одним и тем же. Я просто к этому никогда больше не вернусь.
-А я не смогу жить так, как ты хочешь. Мне нужны стабильность, покой, уверенность в завтрашнем дне. Заниматься привычным делом для меня важнее всего. Я так соскучился по своей работе! Нахожу её самым интересным делом в моей жизни.
-Так занимайся этим своим делом! Мы можем вместе заниматься. Я приобрела дилинговый центр, работаю в загородном доме.
-А сейчас куда ты меня везёшь? -   В его голосе уже отчётливо проступала «вечная мерзлота», которая меня особенно бесила в последние годы.
-А куда бы ты хотел?  В ресторан, в отель, на загородную виллу или в городскую резиденцию? – моя шутка не имела успеха.
-Домой поехали! – рассердился он.
-Мой дом теперь за городом, - удивляясь тому, что его гнев теперь совсем не бесит меня, ответила я.
-А мой дом в нашей прежней квартире, - обиженно сказал он и окончательно  отгородился от меня стеной неприятия.
Когда машина притормозила у светофора, он выскочил из неё, немилосердно хлопнув дверцей.
Андрей Иванович, сидевший за рулём, повернулся ко мне и мягко сказал:
-Так нельзя.
-Вот именно. Мог бы и покультурнее вести себя. Да и нечего бить дверью арендованной машины.
-Да нет, не то. Я говорю, что вы неправильно поступаете, - вдруг сказал он.
У меня просто дар речи пропал от такой несправедливости.
-Давай, езжай за ним. Дома разберёмся, кто прав, а кто нет. – В моём голосе против воли зазвучали строго-приказные ноты.
-Вот-вот, это я и имею в виду, - только и сказал в ответ этот непрошеный арбитр.
Так мы и поползли вдоль проспекта, по которому «чесал» мой муж.  Я опустила стекло полюбоваться знакомой походкой.
И заметила, что поступь Михаила разительно изменилась.
Более того, он находится совсем не в той физической форме, в какой пребывал раньше.
Мягкий округлый живот исчез, плечи развернулись и стали заметнее, а из под коротких рукавов летней рубашки выглядывали солидные мускулы.
-Миш, ты что -  атлетизмом занимался? – не удержалась я.
-Занимался, - фальшиво неприступно ответил он и поджал губы.
Я засмеялась в ответ и попросила остановить машину.
Выйдя из неё, подошла к нему.
-Ты ведёшь себя как мальчик. Не из-за чего так кипятиться. Ты будешь жить там, где ты захочешь. Но сейчас я приглашаю тебя к себе гости. Ты ведь можешь поехать ко мне в гости? Кстати, там тебя ждёт отменный обед! И тренажёрный зал. И бильярд. И сад с беседкой. И лучший софт по дилингу. Поедешь? – Я обняла его и ласково погладила по бугристой от мышц спине.
-Ты мне так нравишься со своими мускулами! – призналась я, приблизив губы к его лицу. Он не удержался и быстро поцеловал меня.
-Жанна, что такое с тобой произошло? Ты совсем другая стала! – причитал он, садясь в машину.
-Переселение души, - ответила я, смеясь.
-Давай сначала заедем домой, я так соскучился по своему жилищу! – попросил он.
-Всё  будет так, как ты захочешь, - я не позволила себе и капельки иронии в тоне голоса. Но в душе я с ней не смогла справиться. И она задела моё сердце своим скользким холодным хвостом.
Пока мы ехали на нашу городскую квартиру, Михаил разглядывал меня так, как будто видел впервые.
-Ты чего мне глазки строишь? Съесть хочешь? – не выдержала я.
Он хмыкнул и отвернулся. Наконец мы въехали во двор нашей многоэтажки и поднялись на лифте в квартиру.
Пока я отключала сигнализацию и отпирала ключами двери квартиры за моей спиной раздались странные звуки. Послышался нечеловеческий стон.
«Цок-цок», - послышалось с лестницы, ведущей на чердак дома.
Когда я оглянулась, Норд уже прыгал вокруг Михаила, без конца облизывая его нос и щёки.
Хвост нашего пса вертелся с бешеной скоростью, а глаза излучали такую радость, что я испугалась, как бы престарелое животное не хватил инфаркт от избытка чувств.
Наобнимавшись с ним, Михаил спросил:
-А что это от него так несёт псиной? Он не заболел?
-Нет, он просто съехал с глузду и убежал из дома. Неизвестно где отирался всё это время, набрался всякой гадости и вот теперь пришёл тебя встречать. Смотри, не позаимствуй у него какой-нибудь заразы.
Норд продолжал громко скулить, стонать и тявкать, разбрасывая слюну во все стороны. Его брыли окончательно обвисли, щеки спали. Поэтому слюна летела от него в три раза сильнее и обильнее, чем раньше.
Распахнув дверь, я повернулась к Михаилу и увидела, что он плачет. Такое зрелище мне удалось увидеть впервые за всю жизнь. Меня охватила жалость.
-Миш, ну чего ты? Заходи в дом. – Я обняла его и погладила по шее.
-Нет, ты мне объясни, он что же – ушёл из дома, потому что мы с мальчиками уехали?
-Почему он удрал – известно только ему самому.  Мы можем лишь догадки строить. А дело было так: я его перевезла в загородный дом. Ираида, моя помощница, очень полюбила его и обеспечила ему райскую кормёжку. Жил он во дворе. Там у него индивидуальное помещение сооружено. Когда хотел, заходил в дом. А потом вдруг пропал. Я обыскалась его. Но он, судя по всему, вернулся сюда и жил на чердаке. Соседи его, конечно, не выгнали из подъезда. Все ведь знают, что это наша собака. Вероятно, и подкармливали его. Поразительно, что когда Ираида приходила сюда убирать квартиру, он не показывался, чтобы она его не забрала с собой. Вот такой он, получается, продуманный.
Свой рассказ я закончила уже в квартире, где накануне Ираида по моему поручению навела полный порядок и заполнила холодильник продуктами и напитками.
При виде ухоженной квартиры Михаил запел «Home, sweet home…», а я тяжело вздохнула.
Он летал, жужжа, по квартире. Апофеоза его сентиментальные чувства достигли при водворении на родной диван.
-Ну-ка, иди в ванную вначале. Ты весь в собачьей слюне. И не забывай, что мы договорились ехать обедать в загородный дом.
Умывшись, он ещё покрутился на кухне возле холодильника, включил телевизор, переоделся  и  погрузился в глубокое кресло.
Теперь он, казалось, был всем доволен.
Оставив его за просмотром очередного фантастического триллера, я переоделась и отвела Норда в ванную, где основательно вымыла специальным шампунем, не забывая при этом о его воспитании:
-И где же тебя носило, верблюд ты астраханский? Неужто, ты и впрямь так любишь Михаила, что боялся его совсем потерять? Ты решил, что он навсегда уехал из моего дома? Тут ты ошибся. Ну а я-то, что же? Не вхожу в число твоих привязанностей? Только чистить за тобой и кормить тебя гожусь? Ах ты, паршивец голенастый!
Пёс смотрел на меня преданными глазами и ухитрялся лизнуть мою руку и вилять хвостом, пока я поворачивала его внушительную массу под теплым душем. Закончив мытьё, я обернула его в махровую простыню и вытерла. Смазав шерсть специальным кондиционером, я обсушила его феном.
-Пойдём, покормлю, ренегат несчастный! –
Он пошёл за мной на кухню, где за пять минут схарчил банку желе из кролика и кусок говядины.
После того, как я вытерла ему рот, он с достоинством прошёл в гостиную и разместился на ковре возле кресла Михаила, прижавшись к его ноге.
Глядя на его блаженную морду, я решила, что он запел бы от счастья, если бы сумел.
Я снова переоделась, освежила макияж и позвонила Ираиде, сообщив, что мы скоро приедем.
-Миша, нас ждёт обед. Пора ехать за город.
Муж вздохнул и взял на поводок Норда. Мы вышли из квартиры и поехали в наш новый дом. Андрей Иванович высадил нас во дворе и поставил в гараж взятую напрокат машину.
Норд побежал обнюхивать территорию. При виде причитающей от радости Ираиды он завилял хвостом и виновато подошёл к ней. Культурно принял её объятия и угощение.
А Михаил, увидев моё двухэтажное приобретение с гаражом и садом, снова закаменел лицом.
-Ты, что, банк ограбила или стала наложницей шейха за это время? – неловко пошутил он.
-Да нет. Просто я приторговываю на фондовом и валютном рынках. Я же упоминала об этом, когда мы ехали из аэропорта.
-Ты хочешь сказать, что ты заработала за такой короткий срок столько «тугриков» на продаже валюты и акций?
-Не только на продаже, но и на покупке, разумеется, – спокойно пояснила я.
-Этого не может быть. Просто быть не может, потому, что не может быть никогда, - продолжал твердить он.
-То, что я говорю – правда, потому что в жизни может быть всё, даже самое невообразимое. Никто не знает, что может быть, а чего не может. Так что придётся тебе смириться с этой небылью, как с жизненным фактом.
-Но как, как ты торгуешь, что у тебя такие прибыли?! – всё ещё не хотел верить он.
-Как-как! Старым способом, ты тоже так сможешь. Потом. - Я не хотела больше продолжать эту тему.
-Давай лучше поговорим о нас с тобой. Ведь это несравнимо важнее. И мне нужна твоя помощь.
-Неужели? – его ирония была грустной. А я не могла на него обижаться.  И мне захотелось крепко-крепко обнять его. Сделав это, я снова нащупала под его пиджаком мускулистую спину и руки.
-Ты, что кирпичи грузил там, в Питере? – в перерывах между поцелуями поинтересовалась я.
-Нет, фитнесом занимался и «железо кидал», - просто ответил он. – Мне хотелось нравиться тебе, и я почти каждый день ходил в тренажерный зал.
-Ты добился успеха в этом нелегком деле. Полного – уточнила я в тот момент, когда он поднял меня на руки.
-Куда идти-то, - его смущение выглядело очаровательным.
-Куда захочешь. Это всё наше. Много комнат. Есть еще беседка в саду.
Казалось, что мы снова были юными, как много лет назад.
Но я была в этот момент гораздо счастливее, чем тогда – я никуда не спешила, меня ничто не отвлекало от любовных ласк, я была свободна от житейской суеты. Не спеша, наслаждаясь каждым мгновением близости, мы ласкали друг друга.
И это было такое ощутимое изменение в наших отношениях, что радость, накатив, так и не покидала меня.
-Миша, мне так хорошо с тобой! Но я не знаю, чем жить дальше, - я откинулась на спину, чтобы не замочить его слезами, которые вдруг полились из моих глаз. – Ты только представь. Оказалось, что я совсем не могу доверять людям. Что они способны на всё. И кажутся мне потенциальными преступниками.
-Это просто депрессия. Свежий воздух, движение, здоровая пища, перемена места дают феноменальный результат. Но лучший результат даёт любовь. Ты совсем-совсем не любишь меня? – при этих словах в его глазах проступила боль
-Я очень нуждаюсь в тебе как в человеке. Кроме тебя у меня больше нет настолько близких людей, которым я могу доверять полностью. Но жить так, как мы с тобой прожили многие годы, я больше не могу. Мне тошно даже от мысли об этом, - честно призналась я.
-Да у тебя и не получится так, как прежде. Мы ведь оба сильно изменились. Давай будем жить по-новому? – он обнял меня и прижал мою голову к груди.
-А как? – шептала я, вдыхая привычный запах его кожи.
-Ну, во-первых, каждый день будем заниматься сексом. Кстати, тебе понравилось? – поинтересовался он.
-Это было прекрасно. Но разве этим можно наполнить жизнь?
-Глупышка ты моя, - перебирая мои волосы, задумчиво проговорил он. – Этим одним, наверно, нет. Но давай начнём с того, что нам ясно и доступно на данный момент. А остальное приложим в процессе.
-Кстати о процессе. Я чуть было не стала участницей уголовного процесса, - оживилась я.
-Да, ты что-то такое говорила мне по пути из аэропорта. Так это ты покушалась на кого-то или только отбивалась? – пошутил он.
-Другие покушались, в том числе, как мне показалось, и на меня. – После этого я с большим воодушевлением и самым подробным образом изложила ему историю о своём уикенде.
Он внимательно выслушал меня и предложил завтра с утра поехать на квартиру Артёма.
-Но я и не знаю, где он жил, - засомневалась я.
-Узнай, позвони на прежнюю работу. В отделе кадров знают его адрес. – Михаил был так спокоен, что его состояние передалось и мне.
Конечно, я узнаю, где Артём живёт. Отдел кадров, может быть, и не скажет мне этого теперь. Зато Лиана с Алиной знают.
Мы спустились в столовую, где Ираида уже заждалась нас с обедом.
Я представила её Михаилу и поразилась, как легко и быстро они нашли общий язык.
Обед Ираиды имел шумный успех у Михаила. А его высокая оценка её кулинарных талантов доставила ей явное удовольствие.
После обеда я предложила поиграть в карты.
Чтобы Михаил поближе познакомился с нашими помощниками, я пригласила поиграть с нами и Ираиду с Андреем Ивановичем.
Мы расположились в гостиной и решили играть в «дурака», поскольку нам с Михаилом было без разницы, в какую игру играть, Ираида вообще не умела играть в карты, а Андрей Иванович умел играть именно в эту игру.
Михаил предложил играть парами, два на два. Себе в пару он выбрал Ираиду Яковлевну, а мне достался Андрей Иванович.
Михаил с Ираидой то и дело проигрывали, поскольку Ираида путалась в названиях мастей и не понимала тактики игры своего партнёра. У нас же с Андреем Ивановичем сложилось полное взаимопонимание.
Михаил внешне воспринимал свои постоянные проигрыши вполне миролюбиво, но я замечала, что его самолюбие это всё же задевает.
Наконец, он потерял терпение и предложил попить чаю.
А Андрей Иванович взялся вкручивать ещё одну лампочку в люстру над столом, чтобы в большой комнате стало светлее.
Тем временем я навела порядок на столе и убрала с него вазы с гладиолусами и розами, поскольку стол, за которым мы играли, был небольшим и рассчитан на одно место с каждой стороны. На нём ещё можно было поставить чайные принадлежности, лишние же предметы создавали тесноту.
-А вы заметили, что поёт Ираида? - вдруг спросил Андрей Иванович.
-Нет, не обратила внимания. Она ведь постоянно что-то напевает, - отвечала я.
-Послушайте внимательно. Думаю, они сейчас договариваются на кухне, как нас обдурить в карточной игре. Скорее всего, они теперь будут обмениваться знаками, чтобы незаметно подсказывать друг другу с какой масти или с какой карты ходить, чтобы можно было подыграть. Либо будут сигнализировать друг другу о том, что за карты имеются на руках у нас, если вашему супругу или Ираиде удалось их подсмотреть. А вообще ваш супруг постоянно смотрит в ваши карты.
-Да ты что? Неужели?! – опешила я.
-Нам с вами нужно тоже договориться, иначе мы будем всё время проигрывать.
-Разве так можно играть?! Это ведь бесчестно! Ниже моего достоинства. Мы же не шулеры! – упиралась я.
-Значит, мы останемся «дурачками», - бесстрастно констатировал он.
-Ну и какими же знаками мы можем обмениваться? – не выдержала я.
Он слез со стула и подошел к столу.
-Запомните последовательность мастей: черви, пики, бубны, крести. Повторите это, - «велел» он.
-Черви, пики, бубны, крести, - растерянно отозвалась я.
-Следите за моей левой рукой. Наблюдайте за пальцами. Знаки будем подавать с помощью четырёх пальцев, исключая большой палец. Когда я вот так кладу на край стола конец указательного пальца, это означает «черви». Когда кладу указательный и средний пальцы – это «пики». Когда кладу три пальца,  – это значит «бубны». А когда все четыре – это «крести». Повторите жесты.
Я положила на край стола указательный палец левой руки и прошептала: «Черви». Прибавив к указательному пальцу ещё и средний, пробормотала: «Пи-ки». Потом изобразила жесты, отображающие остающиеся карточные масти.
-Ну и для чего это нам нужно? – заинтересовалась я.
-Смотрите и наблюдайте, - Андрей Иванович исчерпал весь свой небольшой запас словоохотливости и снова погрузился в молчание.
А я была весьма и весьма заинтригована.
Ираида внесла поднос со сладостями, а Михаил прикатил сервировочный столик, на котором стояли большой поднос с чайной посудой и чайники.
Мы расставили на столе чайные приборы и решили продолжать игру за чаем.
Я старалась не поднимать глаз, чтобы Михаил не заметил моего возбуждения. Но он сосредоточил всё своё внимание на раздаче карт.
Быстренько перетасовав их, он начал раздачу, однако Андрей Иванович, извинившись, попросил разрешения самолично снять часть колоды.
Губы Михаила слегка изогнулись в улыбке, но он не отказал партнёру в этой законной просьбе. После этого снова начал раздачу.
Мне достались карты средней паршивости. Это было не так уж и плохо, поскольку первой должна была ходить под Михаила я.
Выбрав одинокую шестёрку червей, я приготовилась зайти с неё и услышала лёгкое покашливание Андрея Ивановича.
Подняв на него взгляд, я увидела, как он положил три пальца левой руки на край стола.
«-То бишь, советует ходить с бубен» - поняла я.
Стараясь сохранять на лице индифферентность, я изучила свой набор карт на предмет наличия бубновой масти.
Такие карты у меня были, но почему я должна была заходить именно с них, мне было непонятно.
Я задала этот безмолвный вопрос Андрею Ивановичу. И получила такой же безмолвный ответ в его взгляде: «Делайте, как я говорю».
Я зашла с бубновой девятки и, к моему удивлению, Михаил её принял.
Взяв карту, он заинтересованно посмотрел на Андрея Ивановича, пряча от него свои карты.
Теперь пришёл черед «ходить» Андрею Ивановичу.
Он посмотрел на меня, сделал вид, что задумался и тихонько запел: «Что день грядущий мне готовит?».
Карт Михаила или Ираиды мне не было видно, да я и не старалась их подсмотреть.
Изучив расклад, я легко приняла решение о том, как действовать. У меня было на руках две семерки, и если бы у Андрея Ивановича тоже имелась семерка, мы могли бы «закидать» Ираиду и сохранить активную позицию в игре.
Но как мне подать ему такой знак? Для таких случаев у нас знаков не было предусмотрено.
Потянувшись к подносу со сладостями, я быстренько выложила на стол семь конфет «Рафаэлло» и легонько постучала пальцами по столу, как бы разминая пальцы.
Андрей Иванович «усёк» смысл моей импровизации и молчаливо одобрил мой знак, выложив на стол семерку крестей.
А я выбрала себе одну конфетку, разложив остальные шесть возле каждого из игроков.
Ираида долго и неумело отбивалась, но в итоге приняла большую кучу карточной мелочи. Причитая, она сетовала на невезение.
Мы с Андреем Ивановичем пополнили свои комплекты карт из колоды.
Теперь мне нужно было делать ход под Михаила, однако указаний от партнёра по игре не поступало. Видимо система Андрея Ивановича дала сбой.
За отсутствием указаний я зашла с бубнового валета. Михаил принял его без комментариев.
Эту игру мы с Андреем Ивановичем выиграли, решительно и своевременно предотвратив попытку Ираиды вытащить козырного короля из кучи отбитых карт.
В следующей игре нашим оппонентам при раздаче достались карты получше, и Михаил отбил нашу атаку успешно.
«Сердце, - вдруг негромко запела Ираида, - тебе не хочется покоя!
Сердце, как хорошо на свете жить!» – при этом она невинно поглядывала на Михаила. Тот зашёл с червей, которых у меня не было и в помине. Я развернула свои карты подальше от Ираидиного всевидящего ока и отбила карту козырем.

-Сердце вам не поможет, ни красное, ни чёрное - кратко охарактеризовал её вокализ Андрей Иванович.
-А ты думаешь, что вам больше помогут пальцы и сладости? – вспылила она.
Поскольку привычной скалки поблизости не было, она вскочила со своего места и попыталась стукнуть смеющегося Андрея Ивановича картами.
Но он не дал ей такой возможности, вначале ретировавшись подальше от стола, а потом ловким движением завёл ей руки за спину и удерживал так, невзирая на её более, чем бурные протесты.
-Так это ты придумал обманывать нас? - вступила в разборку и я. – Ну, Мишенька, спасайся, если можешь.
Хохоча, Михаил стремительно скрылся из комнаты, бросив карты, а я начала гонку с преследованием. Догнала я его в нашей спальне, где, смеясь, натрепала уши. Против этого он совершенно не возражал, поскольку, не обращая на это внимания, стал целовать меня и обнимать всё крепче.
А когда мы оказались на кровати, силы покинули меня. Он тут же воспользовался моей слабостью в своекорыстных целях и быстро стянул с меня платье.
Нам так понравилась сегодняшняя игра, что мы решили организовать месячный марафон игры  «в дурака» с общим счётом и призами, а в последствии перейти на игру в кинга, которую оба любили.
-А я ведь собирался ехать ночевать домой, - вдруг сказал Михаил.
-Почему?! – удивилась я.
-Разве ты не понимаешь этого? – его грустный взгляд был направлен сквозь меня.
-Неужели тебя смущает то, что все окружающие нас блага заработала я сама?
-Я никогда не был альфонсом, - грустно сказал он.
-Это мне очень нравится в тебе. Не будь им и дальше. Тебя разве кто-то заставляет?
-Нет, ты не понимаешь меня. – Из его уст это звучало как приговор. Я крепко обняла его. Мы молчали. Наконец слова у меня нашлись:
-Я люблю тебя. И хочу быть с тобой. Если бы это было не так, поверь мне, всё здесь сейчас было бы совсем по-другому!
Он глубоко вздохнул и обнял меня.

Спали мы в эту ночь замечательно и, впервые за долгое время мне совсем не хотелось вылезать утром из постели.
Но, вспомнив о нашем решении посетить Артёма, я решительно сбросила одеяло, надела спортивную форму и побежала в сад на зарядку. Я уже перешла к вращению обруча, когда услышала, как Михаил в гараже завел машину.
-Ты позавтракал? – крикнула я.
-Конечно, мы скорешились с Ираидой и теперь мне самая вкусная еда обеспечена, - весело откликнулся он.

Пока я одевалась, он вывел из гаража машину, и мы поехали по городу.
-Нравится тебе водить машину? Ты ведь лет пять не садился за руль, - спросила я.
-Такую машину любому понравится водить. Давай-ка вначале заедем и переоформим аренду машины на меня, пока я не купил себе собственной.
-Ты ведь не хотел ездить на машине, - не удержалась я.
-Это когда было-то! Да и занят я был всё время, некуда было ездить. А теперь вот есть.
Пока он разбирался с собственником машины, я набрала по сотовому телефону номер Лианы и узнала, что ей ничего не известно о том, где сейчас Артем, потому что она уже не работает в фирме, так как ждёт ребёнка, а Рза запретил ей выходить на работу. Но адрес Артёма она мне сообщила.
Артём жил на третьем этаже старого «сталинского» дома. Мы долго звонили в его дверь, но в квартире стояла полная тишина, и никто не открыл дверь на звонок.
Наконец, внизу стукнула входная дверь в подъезд, а вскоре и на лестничную площадку вышла из лифта пожилая женщина с высокой причёской «валиком».
-Кого ищете? – строго спросила она низким и властным голосом.
-Мне нужен Артём, вот из этой квартиры, - указала я на массивную деревянную дверь, некогда покрытую лаком.
-Он уехал. Просил передать вам конверт. – Она загремела ключами от своей двери.
-Мне? А как вы определили, что именно мне?
-Вас ведь Жанной зовут? Он просто сказал, что придёт симпатичная светловолосая женщина по имени Жанна, будет его разыскивать. Со дня его отъезда времени прошло немало, но пока еще никто к нему не приходил. Значит, вы и есть Жанна.
-Куда же Артём уехал?  И надолго ли? – Она молча улыбнулась в ответ и протянула мне конверт. Видя, что я не ухожу, добавила:
-Я о нём практически ничего не знаю. Да мы с ним и не общались почти, хотя прожили по соседству много лет. Он ведь был очень закрытый человек. Я даже и не знаю, где он работал. А куда и насколько он поехал мне совершено неизвестно.
Конверт был самый обыкновенный. Даже без картинки. И без надписи.
Я набралась терпения и вскрыла его уже сидя в машине.
Это было совсем не письмо, а просто листок бумаги, половинка стандартного листа.  Без имени адресата, какого-либо обращения и без подписи. Просто кусок машинописного текста следующего содержания:
«Думаешь, это я сделал? Из зависти или ревности? Фантазии у тебя никакой! А ведь могла стать нормальной женщиной с богатой личной жизнью! Мечешься по жизни, не замечая людей. Знаешь ли ты, что такое любовь, нежность, теплота? У тебя одни дела на уме. Я считаю это сознательным извращением. Молодёжь бабьего племени на тебя смотрит и тоже воображает о себе нечто подобное. А ведь на самом деле ничего путного ты не умеешь, и сейчас убедилась в этом.
Не ищи меня. Не найдёшь. Да и смысла в этом никакого нет».
Я невольно улыбнулась, сообразив, что Артём старался словесно высечь меня. И вероятно полагает, что «достал» меня. Забавно.
Все же смысл его записки обиден, словно в его пасквиле есть какая-то доля правды.
Но почему я должна обижаться на неудачника, неспособного своими силами избавиться от комплекса неполноценности?
-Ты чего такая грустная?  Что там такое написано? – нарушил молчание Михаил.
Как я могла рассказать ему об этом? Какими словами? Я повернула к нему голову и как будто впервые увидела этого человека.
Он сидел, удобно расположившись в кресле водителя. Его поза и вид говорили о полном довольстве жизнью.
Рядом со мной находился благополучный мужчина средних лет, симпатичный и уверенный в себе.  К счастью он совсем другой породы, чем Артём.
-Ты чем будешь заниматься теперь? – вместо ответа вдруг поинтересовалась я.
-Жить буду. Хорошо жить с любимой женщиной. Работать буду.
-И где? Уже определился?
-Завтра будет день – будет пища. Для размышлений. Посмотрю по обстоятельствам. Жизнь покажет, куда двигаться дальше. Главное, что я готов к её урокам, - он помолчал, глядя на меня, и включил двигатель. - И вообще, я счастлив. У меня есть ты, есть наши дети, которых я очень люблю. Я здоров и полон сил. А ты как? Что там все-таки, в этом конверте? –
Он внимательно глядел на меня, пытаясь по выражению лица определить моё состояние.
-Это не письмо, а записка без подписи, без адреса. Артём написал её с чувством большой злости на меня. Хотя мне не понятно – за что он так зол. Она не проливает света на несчастный случай с Королёвым, и не опровергает моих подозрений, - задумчиво пояснила я.
-А в чём ты подозреваешь его? – спросил Михаил.
-В покушении на убийство Королёва. Из его записки следует, что он предвидел, что я обязательно займусь выяснением обстоятельств падения Толика. Буду искать покушавшегося. Не смогу его найти. И при этом буду подозревать и Артёма. Буду его разыскивать и приду к нему домой. На самом деле - разве не ясно, что он хотел разделаться с Королёвым? – задумалась я.
-Ну, мне, например, совсем не ясно. Способ, которым он воспользовался, совсем не говорит о том, что он хотел лишить жизни свою жертву.
-Да? Из чего такой вывод? – недоумевала я.
-Разве может здоровый мужик, свалившись с лестницы, убиться насмерть? Получить ушибы и травмы – да. Но не разбиться насмерть. В этой задумке что-то иное.
-А вот врач скорой помощи, которая забирала Королёва в больницу, сказал, что он вполне мог таким образом разбиться насмерть, - вспомнила я.
-Малышечка моя, так это означает, что всего лишь мог, но не разбился бы обязательно. А планируемое убийство предполагает обязательное достижение результата. Если человек планирует убийство другого человека, то он выбирает такой способ, который обязательно позволит ему достичь своей цели. Падение с лестницы такого результата никак не обеспечивает. И Артём наверняка знает, что убить человека не так-то просто, ибо здоровый человек живуч. –
Михаил был абсолютно прав в своих суждениях. Я с восторгом смотрела на него. Он улыбнулся и сказал:
-А мог ли кто-нибудь другой устроить Королёву падение с лестницы? Этот человек очевидно и не собирался убивать его, а просто наказать за что-то. Например, этот самый просветлённый Пятков?
Такой поворот мне показался очень интересным.
-Я для себя решила, что доверяю ему. Олег мне старался помочь с расследованием. И, собственно, нет фактов, чтобы его подозревать. То, что он не отвечал мне по сотовому, когда мне требовалась его защита, не говорит ни о чём конкретном.
-От кого это тебе требовалась защита? – заинтересовался Михаил.
-Да от того, кто в ночь перед отъездом гостей пытался зайти в мою комнату и толкал дверь. А так больше ничего нет подозрительного в его поведении. Я поняла, что мои рассуждения о событиях, имевших место на злополучном уикенде, были ошибочными.
Но в этот момент это совсем не обескуражило меня. Привычная самоуверенность в собственной интеллектуальной непогрешимости куда-то исчезла. Меня больше не злило и не выводило из себя осознание того, что я сделала эти ошибки.
-Ладно, не грузись, - продолжал уговаривать меня Михаил. - Скорее всего, для Артёма это был способ снять внутренне напряжение, расслабиться и убедиться в некой своей значимости, основанной на его профессиональных качествах. А вообще так ведут себя полные духовные банкроты и неудачники. Как видно, ему, в отличие от тебя,  пока не удалось реализовать себя в этой жизни, и он ещё много наколбасит. И плохо кончит. Хорошо, что он уехал. – Михаил говорил так спокойно, что мне захотелось обнять его и положить голову ему на плечо.
-Я люблю тебя. И так счастлива, что понимаю это. - Он съехал на обочину и заглушил двигатель.
Его губы  были мягкими и пахли свежими огурцами. Запах был таким знакомым и родным, что у меня закружилась голова и возникло ощущение полёта. Паря в пространстве, я, как будто со стороны, увидела, что Михаил опустил спинку моего кресла, обнял меня, прижал к себе. Нам было так хорошо вместе!

Постепенно наша новая семейная жизнь упорядочивалась. Михаил вернулся на фондовый рынок. А я сосредоточила внимание на валютных торгах.
Мы совершенно не мешали друг другу и не конкурировали между собой. Михаил совершал сделки реже, но на большие суммы. Я же в иные дни по нескольку десятков раз открывала и закрывала позиции.
В те дни, когда фунтового и долларового тренда не было, я находила тренды на азиатских рынках, торгуя йеной или австралийским долларом.
Наши дети после жизни в Питере сменили место жительства. Старший сын, Лев, уехал на учебу в США, а младший, Максим, увлёкся компьютерным дизайном и графикой, перевелся на четвертый курс Технологического университета и остался в Питере, влюбленным в этот город. На будущий год он тоже собирается съездить на стажировку за океан.




Стояла ранняя осень – моё любимое время года. Михаил отогнал арендованную машину владельцу, купил себе небольшой джип и с удовольствием уезжал на нем на природу. В лес, на озеро.
Почти всегда я ездила вместе с ним.  Удобно свернувшись на сиденье, я морально отдыхала от работы и предавалась размышлениям о выходке Артёма. У меня не было сомнений, что наступит день, когда история с покушением откроется мне полностью.
Как-то однажды ночью я проснулась так внезапно, будто меня разбудили. Что-то было не так, как всегда.
В глубине сознания витало ощущение то ли лёгкой тревоги, то ли недовольства собой. Такое неприятное чувство, вызывающее дискомфорт. Мне совсем  расхотелось спать.
Надев длинный тёплый халат, я вышла на веранду, открыла окно и, опустившись в плетеное кресло, и закурила.
Это было против моих правил. Я никогда не курю натощак. И вообще курю очень редко. И совсем никогда не курю с утра. Но это был необычный день.
Занимался рассвет, из сада тянуло сыростью. Запах был душистым. Он шёл от вянущих листьев, засыхающих цветов, деревьев, готовящихся к долгому сну.
Переодевшись в спортивный костюм и кроссовки, я пошла бродить по алле-ям сада.
Спал в своём убежище Норд. Тихо подошла я поближе к его жилищу и увидела, что наш престарелый питомец во сне старается бежать куда-то и даже быстро двигает лапами и едва слышно поскуливает от нетерпения. Вероятно, ему снились остросюжетные сны.
Дойдя до скамейки, окружённой кустами бузины и жасмина, я опустилась  на неё. Стояла глубокая рассветная тишина.
Мне живо припомнилось, как мы с Лианой сидели здесь в день моего рождения. И я поняла, что меня тревожит что-то связанное именно с тем уикендом, когда я отмечала свой день рожденья. 
Я задумалась, пытаясь понять, что же именно. В который  раз я восстановила в уме последовательность событий.
Сосредоточившись, представила в воображении, что нахожусь в том времени и среди тех людей, которые посетили мой дом в день рожденья. 
И мне показалось, что сейчас я услышу неповторимого тембра голос Лианы. А вон там, на газоне вдруг появится Олег, сидящий в позе героя.
Потом мне представилось, как Толик Королёв выходит из дома во двор, похожий на сцену, залитую рассеянным электрическим светом, льющимся из окон дома. Вот он оглядывается в поисках кого-то и подходит к гаражу. Там о чём-то негромко говорит с Андреем Ивановичем. Потом он снова выходит на освещённое место.
И я вижу на его ногах белые модные туфли с длинными острыми носами.
У Толика высокий рост и очень большой размер ноги. Туфли напоминают лыжи, хоть и небольшие, но совсем-совсем неудобные для ходьбы по лестницам. И Толик не пьян, он держится вполне ровно и координация его движений хорошая.
В тот вечер после прогулки мы ещё пили чай, и Толик съел много торта и мороженого. То есть он отлично закусил после выпитого коньяка и был почти трезв.
В комнате у Алины он совсем не пил, поскольку, когда пришёл туда, Алина уже была в постели, и они просто разговаривали.
Что это мне даёт? Это даёт мне всё, чтобы узнать истину! Надо только спросить у Королёва: из-за чего он упал на лестнице? Зацепился ли за некое препятствие в виде растянутой эластичной тесьмы или просто запнулся своими белыми «лыжами» за ступеньку?
Не понимаю, почему это мне раньше не пришло в голову - расспросить его самого об этом! Наверно потому, что все вопросы и упоминания о его неудачном падении представлялись мне бестактными.
Но ведь можно спросить деликатно, между делом. Только бы как-нибудь дождаться утра.
Я взяла в гараже грабли и стала сгребать опавшие листья.
Вообще-то Андрею Ивановичу была не нужна моя помощь в саду, более того, он бы мне и не доверил такую работу. Но мне требовалось как-то убить время до утра, когда можно будет позвонить Королёву. А меня охватило такое нетерпение, что я просто не находила себе места.
Проснулся и вышел из своего жилища Норд, потягиваясь и лениво помахивая хвостом. В этот раз мне совсем не хотелось играть с ним.
Он обычно с удовольствием выполнял мою команду «Апорт!» и всегда добросовестно приносил палку, которую я забрасывала подальше. Но сбегав за ней, он категорически отказывался мне её отдавать. Держа её в зубах, он махал хвостом и уворачивался от меня, приглашая вместе побегать.
В этот день сгребание листьев показалось более увлекательным занятием. Я с удовольствием собирала опавшие лисья в аккуратные кучи, которые выстроила в ряд вдоль садовой дорожки.
За этим делом меня и застал Андрей Иванович. Неодобрительно качая головой, он попросил меня заниматься делами, которые мне более подходят по статусу.
Передав ему грабли, я отправилась в ванную. После контрастного душа, румяная и благоухающая, я сервировала в столовой завтрак. Чувствовала себя почему-то очень довольной. Двигалась легко и грациозно, напевая любимые мелодии.
Вот уже и восемь часов утра. А Михаил продолжал спать, поскольку накануне работал допоздна.
Решив подождать его с завтраком, я уединилась с телефоном, чтобы попробовать позвонить Королёву. Вдруг мне повезёт прямо сейчас, несмотря на ранний час, связаться с Толиком.
Да и вариантов не было - меня уже такое нетерпение охватило, что больше тянуть с этим делом я просто не могла.
Анатолий Королёв всё ещё был на больничном. И, по счастью, он был дома! А ведь мог и на лечебно-оздоровительные процедуры уехать в больницу или вообще податься куда-нибудь в санаторий. Но удача улыбалась мне – он взял трубку телефона и ответил.
Расспросив его о том, как идёт выздоровление, и терпеливо выслушав подробный и неторопливый рассказ об этом многогранном процессе, я осторожненько повернула разговор к событиям уикенда.
-Толик, я до сих пор не пойму – как тебя угораздило так неудачно упасть на лестнице. Ты что, запнулся за что-то? Может быть, на лестнице было какое-то препятствие, ну, вещь какая-нибудь, которая тебе в темноте под ноги попала? – Я затаила дыхание, стараясь не пропустить ни одного слова из того, что он скажет. Толик поразмыслил без какой-либо спешки и обстоятельно ответил:
-Там не было темно. Прежде, чем спуститься, я прошёл по коридору второго этажа и включил освещение на лестнице. Никаких препятствий там не было. Лестница была покрыта светлым ковровым покрытием, плотно закрепленным на каждой ступеньке. Покрытие не скользило совершенно. Мне ещё понравилось качество ковра и то, как он был хорошо и правильно уложен. Я все это рассмотрел, оценил и решил снова выключить свет, чтобы не нарушать заведённого в доме порядка.
-Так что – на лестнице совсем-совсем ничего особенного не было? – не поверила я.
-Ничего такого, – категорично заявил он.
-А почему же ты упал? – докапывалась я.
-Да туфли эти остроносые подвели. Я ещё, когда покупал их в «Честере», спросил у продавца - удобны ли они при ходьбе. Тот ответил, что не менее удобны, чем вся остальная остроносая обувь. Я вообще не представлял, как буду в таких ходить. Но они такие красивые, белые, что я не смог отказаться от них. Вот и наказан теперь за эту слабость. Я в них много раз даже на ровном месте зацеплялся носами за пол или тротуар. Больше их никогда не надену. – Толик был рад поговорить подольше, потому что, видимо, страдал от избытка свободного времени. Но сегодня я не могла долго выслушивать его рассказы.
-Ну, поправляйся и, если что нужно,  звони, - завершила я нашу беседу.

Положив трубку, я почувствовала, что в моём сознании произошёл переворот, а мои прежние доводы и резоны прямо на глазах разваливались на куски, как прах старого захоронения.
Получается, что на самом деле никто не покушался на жизнь Королёва! Значит куски резиновой тесьмы на перилах лестницы и в мусорном контейнере – это имитация, инсценировка покушения, которая была поставлена уже после падения Толика с лестницы.
Как жаль, что у меня нет никакой связи с Артёмом! Никаких сомнений нет в том, что это его рук дело. Но зачем, для чего?
В его записке, которую я получила от соседки, ничего об этом не говорится, даже туманного намека нет. Из содержания её понятно только то, что ему известно о моих поисках потенциального убийцы.
 Придётся снова попытаться найти Артёма. И как можно скорей. Если я его не найду, не смогу жить дальше. Любопытство меня просто замучит насмерть.
Я сидела с таким отрешённым видом, что Михаил, разыскивающий меня, чтобы вместе позавтракать, при виде меня вначале просто опешил.
-Что это с тобой такое?! – вопросил он.
-Ни-че-го, - лаконично ответила я.
-Что случилось? – настаивал он.
-Не спрашивай меня сейчас. Я просто не могу об этом говорить. У меня та-кое чувство, что если я начну говорить, то не смогу остановиться до полного опустошения.
-Ну и начни, говори. Я всё выслушаю, - настаивал он.
-Не могу. Завтракай и поехали, - решительно сказала я.
-А ты? – продолжал задавать вопросы мой заботливый супруг.
-Я не могу есть. Мне бы дождаться, пока ты поешь! – воскликнула я.
-Тогда и я не буду есть. А куда мы поедем?
-К Артёму на его бывшую квартиру.
-Тогда поехали прямо сейчас, - он закрыл дверь и пошёл за машиной.
Те мои сборы  в дорогу были самыми короткими в жизни. Я моментально упаковалась в брючный костюм и мокасины и накинула на плечо ремень сумки. К чёрту колготки и носки! Наверное, я могла бы успешно служить в армии с такой лёгкостью на подъём.
Добравшись до дома, в котором жил Артём, я бегом поднялась по лестнице. Не стала звонить в его дверь, а сразу позвонила в квартиру его пожилой соседки. На звонок никто не отвечал.
Я стала звонить настойчивей, не убирая пальца с кнопки звонка.
Дверь резко открылась, и строгий голос пожилой дамы вопросил:
-Вы чего безобразничаете? Ах, это вы-ы?! – Она улыбнулась.
-Скажите, а Артём больше ничего не оставлял для меня? – взмолилась я.
-Оставлял. Как раз на тот случай, если вы придёте ещё раз, - спокойно ответила она.
-Давайте! – нетерпеливо протянула я руку.
Она вошла в комнату и вернулась с письмом. Теперь это было настоящее письмо. С именами адресата и отправителя.
-А почему вы в прошлый раз не отдали его мне? – поинтересовалась я, скрывая возмущение.
-Он просил вначале отдать первый конверт. И только в случае, если вы придёте ещё раз и станете расспрашивать о нём, отдать второй, – спокойно пояснила она.
- А ещё есть конверты для меня? – я невольно взяла её за руку.
-Больше нет, - ответила она, вежливо высвобождая руку.
-А Артём не вернулся? Не сообщал ничего о себе? – не отставала я.
-Не вернулся, ничего не сообщал, и мне не известно, где он. – Она кивнула головой в знак прощания и решительно закрыла дверь.

-Ну и что он наваял в этот раз? Опять не покажешь мне? - недовольно бурчал Михаил, пока я распечатывала письмо.
Но я почти не слышала его. Автоматически закрыла дверцу автомашины, и мы поехали домой.
Вернее Михаил поехал, а я только физически присутствовала при этом. Мыслями я была где-то далеко, в поисках ответов на свои вопросы. Развернув лист бумаги, лежавший в полученном конверте, я полностью погрузилась в его содержание.

«Приветствую тебя, Жанна! Ты дошла до финального акта игры. И не нашла преступника. Какая жалость!
Но ты не огорчайся. Так задуман сценарий. Главное, что ты справилась со своей задачей. Твоя энергия всё превозмогёт! Ты молодец.
Живи счастливо. У тебя это получится, если ты будешь тратить свою термоядерную энергию ради любви, а не ради азарта, любопытства  и самоутверждения. Женщины ведь живут чувствами! А ты - только разумом, которого у тебя слишком много для нормальной женщины. Но у твоего разума все же чисто женский формат. Хоть ты и интеллектуалка, но мне без труда удалось разыграть и провести тебя.
Вы все называли меня Шутом. Но там, где шут, всегда есть место розыгрышам и шуткам. Так, что не взыщи, если что не так.
Как же я устал от своей маски шута!  Поэтому я начал новую жизнь в другом месте. Далеко от вас. Извини, что не сообщаю, где. Просто я ушёл от вас насовсем.
Артём.
P.S. Думаю, что твой волосатый факир так и не признался тебе в его ночных похождениях.
P.P.S. Ты ведь больше не жалеешь меня так снисходительно, как раньше? А.».
Удивление, возмущение и … восхищение слились воедино и повергли меня в чувство, трудно поддающееся определению.
-Так это была прощальная гастроль артиста! Нравоучительная пьеса с детективным сюжетом, поставленная непризнанным мастером интриги. Причём экспромтом. И так блистательно. Артёмкино место в кино, а не в офисе Биркина. Ну, что ж, пусть ему на новом месте всё удастся. Наконец-то. – После столь глубокомысленной тирады я оптимистично взглянула на своего спутника. На лице Михаила застыла недовольная мина.
-Может, ты объяснишь, всё-таки, что всё это значит, - пытаясь вернуть меня к действительности, допытывался он.
-Да тут почти нечего объяснять. Артём привязал тесьму уже после того, как Королёв свалился с лестницы, запнувшись острым носком туфли за ступеньку. Пока мы суетились вокруг пострадавшего, он инсценировал покушение. А потом подыгрывал для развития сюжета и развлекался по полной программе. И ещё дал мне основательный урок.
-И чему же он хотел научить тебя?
-Просто показать, что я неправильно живу. – Я удивилась тому, что слова слетают с моего языка, не успевая оформиться в мысли.
Рассмеявшись, я обняла Михаила и посмотрела на него совершенно по-новому.
Я снова почувствовала, что он мне очень нравится. Как и осенний парк, мимо которого мы ехали за город. И невесомое, без единого облачка, небо. И ослепительные лучи солнца, играющие в роскошных кронах высоких придорожных сосен.
Километры гладкого шоссе послушно отдавали себя стремительному полёту машины. Я опустила стекло. Ласковым свежим ветром закружило мои волосы.
Они затрепетали и осели на меня мягким и светлым облаком.
-Ты похожа на Кэйт Уинслет, - ласково сказал Михаил.
-Я похожа на себя, - мягко поправила я его, положив руку на спинку его кресла.  –
И подумала о том, что уже давно не рисую портреты книжных персонажей. Мне это теперь не требуется. Я просто живу своей жизнью, полной и интересной.
Глубоко вдохнув осенний воздух, пахнущий близким лесом, я на миг затаила дыхание, боясь расплескать чувство блаженства, которым наполнилась моя грудь. Меня окружало новое пространство. Оно было тёплым и дружественным. Мне оно нравилось. И всё, что было в моей жизни, я принимала  и любила.