Вечер. По радио очередная «звезда» поёт:
- Я Колю встретила на клубной вечериночке,
Картину ставили тогда «Багдадский вор».
Глазёнки серые и жёлтые ботиночки
Зажгли в душе моей пылающий костёр.
И вспомнилась маленькая комната Городецких. Две кровати, меж ними стол. Мы сидим на кроватях, тётя Рая, мама Хавы, тоже с нами и поёт нам:
- Я Мишу встретила на клубной вечериночке,
Картину ставили тогда «Багдадский вор».
Глаза зелёные и жёлтые ботиночки
Зажгли в душе моей пылающий костёр.
Бедная тётя Рая, оказавшаяся лишней в семье дочери. Хоронила её и её мужа Мишу русская невестка, жена старшего сына-лётчика. В Вильнюсе уже тогда блюлись старые традиции: деньги – смысл жизни. Ах, Хавочка, что же ты не осталась с нами? Где ты? Неужели в Израиле? Мучает тебя память…
Нет, ничто не заменит тепло базовских лет, и до смерти нам всегда будет сниться и помниться квартира на третьем этаже, где собирались так просто и свободно в любое время, где отдыхала душа…