Док.
Утро, будильник и тихая ругань Лимфы. Что может быть более обыденным и традиционным? Хм, дайте подумать... Наверно то, что Лимфа обычно по утрам не матерится и не носится как слон, судорожно натягивая одежду? Сквозь пелену теплой утренней дремоты прорвался ее взволнованный голос:
- Эй! Док, вставай! Вставай, милый, мы опаздываем нафиг! - тревога была неподдельной, и с меня слетел весь сон разом. Как холодной водой окатило. Да уж, не самое приятное пробуждение.
- Сколько времени? - в ответ мне Лимфа кивнула на настенные часы. Я послушно сфокусировал на них взгляд и мне поплохело.
- Твою мать!
Это, конечно, значительно ускорило мои сборы. Так что, несмотря на позднее пробуждение, вышли мы вовремя.
В машине Лимфа нагло улеглась на заднее сидение, накрылась пледом, который там всегда лежал, и заявила, что она будет спать. Закрылись заслонки на окнах, скрадывая солнечный свет в салоне. Теперь он попадал только через лобовое стекло. Вот ведь зараза, а. Ей, значит, дальше спать, а мне машину вести. За эту мысль мне тут же прилетел символический и абсолютно безболезненный, однако сигнализирующий об искреннем возмущении девушки, подзатыльник. Впрочем, недовольное ворчание сзади скоро сменилось спокойным сопением. И правда, уснула. Я же не спеша повернул ключ зажигания, и машина на магнитной подушке мягко двинулась вверх и вдоль полосы.
По прибытию нас уже ждали трое - Маршал, Эра и Хэйло. Черт, мы все-таки приехали последними, хотя почти не задержались ни в пробках, ни на КПП. Взгляд, которым одарила нас Маршал, довольным определенно не был. И когда мы выползли из машины, не успев даже толком посмотреть на уже экипированную команду, она мрачно распорядилась:
- Бегом переодеваться. Сумки оставьте здесь, их погрузят без вас, - я кивнул, и, взяв Лимфу под белы рученьки, - сонная она прекрасна: послушна и молчалива, - повел в сторону раздевалок. В космопорту они были раздельные, но располагались рядом, так что разошлись мы у самых дверей. Промахнуться с формой не было никакой возможности – прямо по центру скамейки, напротив шкафчиков, лежал запечатанный черный полиэтиленовый пакет с небрежно приклеенной биркой, на которой красовалось мое имя, а так же артикул и размер вещи. Я разорвал его и вытащил свой предполагаемый костюм. Черт возьми, да он практически в обтяжку! И мне такое носить?..
Впрочем, сразу вспомнился недовольный взгляд нового начальства. Не хотелось с ним спорить и ссориться так быстро, тем более из-за мелочей – в конце концов, стесняться мне нечего. А значит, будем пробовать натягивать на себя это.
Костюм наделся не без усилий, а самыми сложными оказались крепления на ботинках. Но с ними я все-таки справился и тут же попробовал попрыгать и помахать руками. Костюм оказался очень качественным – терморегуляция, уплотненные волокна, достаточно свободный и легкий, чтобы ничто не стесняло движений, и достаточно облегающий, чтобы ничто не болталось и не могло зацепиться. Думаю, я смогу привыкнуть.
Выйдя из раздевалки, я заметил отсутствие Лимфы в нашей компании. Маршал уже хмурилась, поглядывая на огромное электронное табло со временем, украшающее стену здания, Хэйло сосредоточенно серфил в Интернете, судя по отрешенному взгляду, а все спокойствие и дзен мира, казалось, достались Эре. Черт возьми, такая невозмутимость! Она мне уже нравится.
Из женской раздевалки тем временем донесся отборный трехэтажный мат, за которым последовало громкое распахивание двери. Пинком. Ну, надо сказать, я не сразу понял, что не так. Да-да, признаюсь, вид костюма в обтяжку на женском теле слегка дезориентирует. Совсем чуть-чуть. Еще один плюс нашей новой формы. Отвлечение противника!
Лимфа, меж тем, выразила свои чувства максимально доступно:
- Я нифига не понимаю, как это застегивается! Кто вообще придумал такие засте... - ну а что? Да, пока она это говорила, я подошел и застегнул все как надо. Там же все просто. Со второго раза. Лимфа же прищурила взгляд. В принципе, было уже понятно, что она скажет дальше... Эх, благими намерениями. Прервала ее зарождающуюся тираду, о сути которой я догадывался, Маршал:
- Хватит трепаться. Ручную кладь в зубы и бегом на трап! - и даже незначительно раздраженного взгляда Хоуп хватило, чтобы все молча сделали то, что требуется. Мда, у этой поблажек не жди. «Дисциплина» - наш скромный маленький отдел из трех человек уже и забыл, что это за слово. Но весь вид Маршал говорил о том, что подобную нерасторопность лучше оставить тут, на Земле. Она, неизменно в перчатках, подхватила большую спортивную сумку, из которой раздался глухой удар металлических пластин, и мы направились вслед за ней в сторону взлетной площадки.
Медленно раздвинулись металлические створки ангара, постепенно открывая нам вид на корабль. Сказать, что я был поражен, означает ничего не сказать. Я был зачарован. А когда в ангаре зажегся свет, я был еще и загипнотизирован. Наш корабль оказался огромным и по форме напоминал большую металлическую каплю, отполированную до зеркального блеска. Никакого намека ни на трап, ни на вход, ни на окна. Что за новая модель?
К нам подлетел один из обслуживающих космопорт андроидов.
- Протяните руку тыльной стороной вниз. Это действие необходимо для сбора биологического материала и программирования трапа корабля, - произнес он механическим голосом. От удивления мы без вопросов повиновались. Впрочем, Маршал не выглядела изумленной, видимо, ее проинструктировали заранее. А нас зачем? Мы же так. Сотрудники рядовые. И все же я с любопытством проследил, как она прижимает ладонь в перчатке к панели – новейшие военные технологии, работа через ткань. Потрясающе.
С мягким жужжанием робот укатился к кораблю, делая свое дело. Подключил планшет к системе корабля и перенес в нее данные, быстро прикасаясь к подсветившейся изнутри зеркальной поверхности. Когда он закончил, обшивка пошла рябью – и вот это действительно было фантастически.
- Пройдите на борт, команда номер один корабля модели BESS-3000. Корабль является биотехническим. По инструкции рекомендовано дать ему имя, - обратился к нам андроид.
- Росинушка! - прыснула Лимфа, азартно улыбаясь. Стеб, само собой, но меня до сих пор удивляет, сколько кайфа она может ловить на таких тупых приколах. Впрочем, она забавная.
- Тривиально, - улыбаясь, покачал головой Хэйло. - Надо подумать.
- Потом подумаете, - фыркнула Маршал, настойчиво подталкивая нас к кораблю. - Ползите уже!
Мы, однако, в растерянности подошли к гладкому и блестящему боку посудины, на котором не было видно ни креплений, ни швов. Мне было очень интересно, во сколько раз такая конструкция увеличивала оборонные качества, но что нужно было делать теперь? Гипнотизировать свои искаженные отражения? Отдать голосовой приказ? Начертить какой-нибудь предписанный иероглиф? Впрочем, Хоуп ответила на мой невысказанный вопрос своими действиями. Она подошла, положила руку на зеркальную поверхность... и та вдруг пошла рябью, такой же, как когда с ней взаимодействовал андроид, и начала обволакивать ее. Уже через пару секунд Маршал была полностью облита с ног до головы этой металлической субстанцией. А потом корабль просто втянул ее в себя. И все.
- Ух ты ж, ничего себе! - вырвалось у Хэйло.
- Ох, могу себе представить, какая она внутри! Но… надеюсь, это безопасно, - воскликнула Лимфа и второй направилась к «трапу». Корабль втянул и ее тоже. Изнутри не доносилось абсолютно никаких звуков, что, в общем, не было удивительно, потому что во внутриатмосферных боях военное судно без маскировки и звукоизоляции обречено на быстрое уничтожение. В Космосе же, конечно, звука нет. Эра пожала плечами и тоже двинулась вперед. И точно так же исчезла, а Хэйло последовал за ней.
Я же стоял, чувствуя нерешительность всем телом. Сделать этот шаг было страшно не только из-за спецэффектов какой-то крутой обшивки. Просто если я его сделаю, то я оставлю позади все, что у меня было на Земле, очень и очень надолго. Поздновато я задумался о таком, конечно. И поэтому, наверное, думать не стоило вовсе. Но вместе со страхом, меня раздирало и жуткое любопытство. Какие ощущения я испытаю при переходе? Помявшись еще несколько секунд, я подхватил сумку и, зажмурившись, шагнул вперед.
В неизвестность, которая, возможно, навсегда изменит наши жизни.
Хэйло.
Серебро... весь мир превратился в жидкое серебро, и стало нечем дышать. А потом исчезло и серебро, проваливаясь в бездонную тьму, но мягко ставя меня на ноги. Когда обшивка поглотила меня, на секунду я испытал знакомый страх перед этой темнотой. Темнотой первозданной, незыблемой, вездесущей. Но она отступила. Все проходит...
Голос Хоуп совсем рядом со мной, так, что я ощутил на своей коже ее дыхание, произнес:
- Корабль, свет. Капитанский уровень доступа, Хоуп Блэк.
И корабль ответил ей мягким, постепенно загорающимся светом, словно продравший глаза хтонический монстр. Теперь можно было рассмотреть внутреннюю обстановку, хоть и пришлось сощуриться, когда лампы заработали на максимальную мощность. Первой подала разочарованный голос Лимфа, скорчив при этом недовольную рожицу.
- Мда, а на внутреннем оборудовании, видимо, решили сэкономить. Все более чем стандартно, - она произнесла это слово как ругательство. - Как для обычных транспортных кораблей. Кое-что даже побывало в употреблении, похоже. Фи.
- Похоже, весь бюджет вашего отдела ушел на сам корабль, раз оборудование пришлось загружать старое. А ты, я смотрю, разбираешься? - Эра кинула на нее заинтересованный взгляд, а я мысленно отметил отчужденное «вашего». Лимфа возвела очи горе.
- Я живу с Доком. Это объясняет все. Вообще все, - фыркнула она. Док появился следом за этой фразой, тут же недовольно сощурившись на свет. Фраза, призывающая Дока, хах. Только Маршал явно была категорически недовольна тем, что мы получили. Но стоило Эре это заметить и подойти к ней, как эмоциональный фон тут же выровнялся, не потребовав моего вмешательства. Что ж, проблемой меньше, так?
Я вышел из транспортаторной в основной коридор, по обеим сторонам которого располагались очень надежно выглядящие двери со спящими дисплеями. Интересно, какое расположение кают выберут ребята? Впрочем, мне даже не приходилось гадать, где на этом корабле будет моя. Способности порой обязывают и ограничивают. Так что та, которая ближе всего к медицинскому отсеку, само собой. Интересно, он тут тоже стандартный?
- Осмотримся? - предложил я, улыбнувшись. Ребята были напряжены, я это чувствовал. Нервничали. Больше всех нервничала, конечно, Лимфа. Чем больше сарказма и агрессии в ее голосе, тем больше она нервничает - это я усвоил уже очень давно. А уж понять, почему так происходит, мне было совсем не трудно.
- Надо бы, - кивнул Док. Он с любопытством разглядывал внутренние крепления и панели, но оторвался от своего занятия, чтобы посмотреть на меня. Я двинулся по коридору, заметив пронумерованные буквы над дверьми. «BR-1» и «BR-2», скорее всего, были проходами к основному и запасному капитанским мостикам, а остальные сокращения остались для меня загадкой. После того, как мы заглянули за все двери, выяснилось, что одна из них ведет в жилое крыло с медицинским отсеком и каютами, другая - на кухню и к каким-то отделам, назначение которых я не понял, а третья - к лифту вниз, в технические отсеки. И я даже знал, кто там будет постоянно зависать.
В медицинском отсеке, над которым я теперь был полноправным хозяином, действительно был установлен стандартный набор оборудования. Встроенный в стену шкаф с непрозрачными пластинами, которые с тихим металлическим шорохом разъезжались, если я протягивал руку достаточно близко, хорошая, но без дополнительных функций и изысков кушетка, над которой располагалась контрольная панель, набор хирургических принадлежностей, несколько пакетов экстренной помощи, небольшая лабораторная комната для анализов и синтеза, деактивированные роботы-помощники.
Я зашел в лабораторию и тут же приметил встроенный стеллаж с реактивами. Нижняя его половина была опечатана, а когда я попытался открыть панели, механический голос сообщил, что для доступа к этим веществам нужно иметь капитанские полномочия. Я сжал челюсти, ощущая, как поднимается внутри недовольство – то есть, даже в медицинском отсеке я все-таки стеснен, там, где мне по праву способностей, да и диплома, черт возьми, тоже, полагается полный и неограниченный доступ? Справившись с негодованием, я поднял взгляд выше. Набор веществ так же был стандартным – правда, уже по военным меркам, - впрочем, при желании из уже наличествующих можно было создать несколько других видов, и это только навскидку. Благо, опыт у меня был обширный. Несколько препаратов можно приготовить уже сейчас...
Но моему желанию похимичить не судьба была осуществиться - снаружи раздался шум. Уже успели поругаться? Звуки привели меня на кухню. Я вошел, потягиваясь и разминая плечи. Интересно, есть ли в жилом корпусе тренировочный зал?
Ребята стояли, склонившись над одним из интерактивных дисплеев, вмонтированных в стену, с печальными лицами.
- Неужели за пять минут, пока меня тут не было, кто-то умер? - спросил я иронично, протискиваясь, но стараясь никого не пихнуть.
- Меню, - скорбный голос Дока передавал весь спектр жалости к самому себе на почве того, что именно ему придется есть. Рядом нервно сглотнула Маршал.
- Зато полезно для здоровья, - впрочем, энтузиазма в ее голосе явно не было. Что-то мне подсказывало, что на ближайшей остановке они оба позаботятся о том, чтобы сделать наш рацион менее полезным… и более съедобным.
- Ничего! Есть можно, жить можно. Зато готовить не надо, - Лимфа отмахнулась. - Пойду, разберу вещи. Через сколько у нас вылет, Блэк?
- Минут через десять? - подняла она одну бровь.
- В соответствии с приказом, вылет через девять минут, - исполнительно откликнулась Эра. - Я могла бы назвать секунды, но...
- Излишне! - Лимфа резко подняла руку, но впервые улыбнулась новым членам команды искренне. Уж я-то умею отличать ее искреннюю улыбку от неискренней, а теперь мне это еще и по уставу, скорее всего, будет положено, - Мне хватит.
- После вылета и стабилизации я ознакомлю вас с должностными инструкциями. В них описаны обязанности каждого из вас, как члена экипажа, а так же основные положения структуры военно-разведывательного судна, - Хоуп вздохнула, отключая дисплей с режимом питания. Судя по ее лицу и напряженному эмоциональному фону, она уже ознакомилась со всеми документами. - И с особенностями нашего маршрута, остановками и прочими подробностями, тоже познакомлю...
- А права там будут, или только обязанности? - съехидничала Лимфа и скрылась в дверном проеме, не оставив Блэк возможности ответить.
- Смешно, - презрительно бросила Маршал ей вслед. Ну вот, первые зерна конфликта проклюнулись сквозь благодатную почву замкнутого пространства.
Замечательно. А разгребать это, конечно, придется мне. Я раздосадовано махнул рукой в сторону ушедшей Лимфы и побрел обратно, решив, что разбираться насчет опечатанных реактивов буду потом. Перед дверью, ведущей в медотсек, я остановился. Неплохо было бы и правда занять каюту, вытащить сменное белье и некоторые нужные вещи перед вылетом. Да и уже пора было пристегиваться, скоро мы... улетим. Интересно, что мне полагалось испытывать при мыслях о том, что я покидаю родную планету, возможно, навсегда? Скучать по оставленным «друзьям»? Смаковать невозвратность момента? Ничего из этого я не чувствовал, хотя, наверное, должен был. Такие, типа, нормативные стандартные эмоции - я же должен их испытывать, разве нет? Кто знает, насколько мы улетаем? Кто знает, вернемся ли мы вообще? И с чем нам придется столкнуться в неведомых мирах, для которых, быть может, вообще не приспособлены наши организмы, даже со сверхспособностями? Почему отправили именно нас? Надо будет поговорить с Энн. Поделиться предположениями. У нее они почему-то оптимистичнее, чем у меня, а меня в этот раз мои не радуют даже больше, чем обычно.
Я вытащил самое необходимое из сумки, укладывая вещи в специальной конструкции шкаф, из которого ничего не должно было вываливаться ни при средних по силе толчках, ни при скачках гравитационного поля, обязательных во время пересечения атмосфер и сходах с орбит.
Так или иначе, но мир, из которого я смог выбраться, и который окружал меня еще до знакомства с Доком и Лимфой - этот мир я оставлял позади с чувством облегчения, как после острой и нестерпимой боли, когда наконец-таки подействовал анальгетик. Может, межзвездная пустота и иные миры вылечат меня от кошмаров, где к моему горлу тянулись иссохшие руки, а взгляд вяз в водовороте бесконечно глубоких зрачков. Где я сам тянулся так к кому-то. Где не было выхода, потому что я не помнил даже, где был вход. Потому что я не хотел о нем помнить. Потому что я вообще ничего не хотел.
Липкие как паутина воспоминания оборвались вибрацией, прошедшей по всему кораблю. Под уверенный инструктаж Хоуп я быстро пристегнулся и прикрыл глаза. «Больше никаких кошмаров» - пообещал я себе. Только вот, было ли согласно со мной мое подсознание...
Can I be dreaming once again?
I'm reaching helpless I descend
You're leading deeper through this maze
I'm not afraid
I'm lost in you.
Лимфа.
Я проснулась в холодном, липком поту, с колотящимся где-то под горлом сердцем, и ледяными конечностями, словно зажатая зубьями капкана – страшного, мучительного механизма из древности. Не самое лучшее пробуждение в моей жизни, даже если считать все те, что были с похмелья.
Инстинктивно прислушавшись к шорохам, я, наконец, поняла, что больше не нахожусь дома. По правде говоря, если вспомнить события прошедших дней, я теперь вообще непонятно где. Где-то на полпути к другому концу галактики, наверно. Нормальная такая работа у меня. Надеюсь, оклад поднимут?
Я провела непослушными пальцами по влажному лбу, стараясь прогнать противные ощущения, которым я была обязана кошмарному сну. Красно-черному сну, в котором черная кровь и алые всполохи силы мелькали так, что, будь они на телевизионном экране, приступы эпилепсии по стране точно увеличились бы. Прикрыв глаза, я села на кровати, дыша глубже и медленнее, выравнивая сердцебиение. Нахвататься от других переживаний и воспоминаний, подглядеть чужой сон... обычное дело. Но что-то было не так. Не снятся обычным людям такие сны, не терзают их такие чувства и воспоминания.
Пришлось сосредоточиться, чтобы вызвать недавние сумбурные образы, но на сей раз не вовлекаясь в водоворот сопровождающих их эмоций, а оставаясь в стороне, бесстрастным наблюдателем. Всегда так сложно оставаться просто наблюдателем... кто бы только знал. Но никто не знает. И слава несуществующему Богу...
…лишь легкое прикосновение заледенелых пальцев к моей щеке. Это пепел падает с алого неба – или снег? Ты мне улыбаешься, или это застывшая гримаса боли? Сзади что-то взрывается, я автоматически перенаправляю поток энергии по сторонам, выступая живым щитом для нас обоих. Где-то там, наверное, будет нехилый кратер. Осыпает земляным мерзлым крошевом, руки опаляет жаром – снова будут ожоги, этим уже давно никого не удивишь. Просто не стоило снимать перчатки, наверное.
Энергия всегда капризна. Удерживать ее в себе – убивать ее. Себя убивать. Отпускать ее – убивать ею других. Как же сложно... Ты приоткрываешь рот, с губ срывается болезненный стон. Темное пятно расплывается где-то ниже ребер, окрашивая влажным черным утепленную куртку.
Вокруг нас – никого. Никого, кто бы мог нам помочь. На сотни километров вокруг ни единой живой души, чтобы меня услышать, только эта чертова техника и ублюдки в командных пунктах. Даже если взорву к чертям весь этот Север. Я. Ничего. Не. Могу. Сделать.
Ты говоришь мне уходить. Улепетывать к черту. Я делаю вид, что не слышу тебя, в конце концов, это ведь вполне возможно, кругом все грохочет, а ты еле-еле шепчешь. Нет, я не слышала тебя, придурок. Заткнись. Заткнись. Заткнись!
Еще один взрыв. Сколько еще я смогу перенаправить? Как скоро они до нас доберутся?
Кое-как по-быстрому перевязываю тебя, постоянно нервно оглядываясь и стараясь не замечать, как сочится из-под не слишком тугой перевязки темная в этих густых сумерках жидкость. Руку мне на плечо, давай. Не знаю. Не знаю, сколько сможем. Просто иди, милый мой, хороший, иди и не думай. Просто иди. Я буду держать тебя, пока хватит сил, пока я способна дышать, идти и не думать. Причем последний пункт, наверное, обязателен.
Не. Думать.
Насчитываю около ста шагов. Ты падаешь. Смеешься, из уголка рта течет кровь. Это не смешно, какого черта ты смеешься?!
Вставай. Вставай и пошли. Не придуривайся.
Не придуривайся, Ник! Это нихуя не смешно! Эй, Ник! НИК!
Я самостоятельно оборвала сон-воспоминание. Сердце переместилось обратно в горловую позицию, не иначе, ему там больше нравится. Глаза невыносимо щипало от подступающих слез. Теперь я его узнала и поняла, где уже видела эти образы. Это не мои чувства, не моя память, все, все кончилось. Все кончилось. Успокойся.
Раздался тихий и осторожный стук.
- Да? – мой голос был хриплым после сна. В каюту, впуская свет, просунулась сонная, взлохмаченная голова Хэйло. Я пока не разобралась с электронными дверными замками и даже не стала запираться на ночь. Самонадеянно, возможно. Хотя вероятность того, что произошло бы что-то плохое, крайне мала – от кого здесь ждать плохого? Что бы там ни случилось с каждым из нас, мы теперь все в одной лодке. Буквально.
- Я почувствовал. Можно? - я поняла его. Хэйло – он не только медик и ценный мех. Он еще и весьма высокоуровневый сенс. Просто другого толка, нежели я и эта новоявленная Эра. Поэтому слова из уст Хэйло в стиле «я почувствовал» - они и вправду очень многое объясняют. Например, то, что я слишком ослабляю ночные щиты. Раньше я жила вместе с Доком и постоянно была под прикрытием его защиты, но на корабле нет двуспальных кроватей в каютах, увы. Как-то не думают наши начальники об улучшении демографического положения на планете. А зря. Учитывая время на перелеты, я думаю, это был бы неплохой способ его коротать чуть веселее. Ну, если тут, конечно, нет караоке.
Хэйло сел на край моей узкой кровати. Я прерывисто вздохнула. Хэйло – это наш с Доком незаслуженный подарок, даже если он считает, что все с точностью до наоборот. Он вообще считает себя излишне нам обязанным, пускай и все, что мы сделали для него – это просто оказались в нужном месте и в нужное время. Хэйло взял мою подрагивающую ладонь в свою руку. Не то чтобы он сильно любил тактильные контакты, но хорошо знал, как они нужны мне в такие моменты. Руки у него были неизменно теплые – в противовес моим вечно холодным ладоням. Не дуальность, но противоположность. Мы всегда прекрасно друг друга понимали, однако, это абсолютно не исключало периодического желания друг друга убить. Молчаливое понимание между нами объяснялось в большей степени нашими способностями. Я знаю, что он думает. Он знает, что я чувствую. Впрочем, есть некоторая разница между «думать» и «чувствовать». Чувства всегда честнее, чем мысли. Лимбическая система врать не умеет – она слишком тупая для этого, если хотите.
Уловив отголосок его мыслей, я ответила на вопрос:
- Это все наше новое начальство... – я вздохнула, запнувшись. Обычно, если случается подглядеть чужое сознание ненароком, я никому об этом не рассказываю. Это неэтично, мне ведь даже не доверяли эту информацию, не давали разрешения ее считать. Но сейчас это могло стать опасным для всех нас. - Знаешь, мне кажется, она очень многое не договаривает. О своем прошлом, способностях. Это меня напрягает. Этот сон... не похож на те, что я ловлю обычно. И знаешь…
Хэйло вопросительно поднял бровь. Тусклое освещение местной пародии на ночник рисовало его лицо несколько фантастически. Все больше похожим на Рыцаря Мечей с карт Таро моей прабабки – сплошь острые углы.
- …У нас ведь с ней случился контакт до официального знакомства. Не самый приятный. И в пойманной мною картинке было столько боли и смерти... Я сомневаюсь в сохранности ее психики. И, пожалуй, немного боюсь ее.
Хэйло явно улавливал мой эмоциональный фон, потому что становился все мрачнее и мрачнее после каждого моего слова. Сейчас в его мыслях хаос сменялся порядком – разрозненные кусочки мозаики складывались в целое. Я встала с кровати и легко потянулась, сбрасывая оцепенение и скручивающее все мышцы напряжение. Хэйло шумно выдохнул, качнув головой.
- Знаешь, ты можешь мне рассказать, не таясь. Ты лучше многих знаешь, как сложно меня напугать. Я прошел через многое, – буркнул он, а я ласково улыбнулась ему, с максимально возможной для меня теплотой в этой улыбке, и обняла. Обычно он ворчит, когда я его обнимаю, или просто молчаливо терпит, зная, что так меня проще всего стабилизировать в эмоциональном плане. А сейчас я почувствовала его большие и теплые ладони на своей спине. Странное ощущение. Незнакомое для наших отношений.
- Я вообще не думаю, что произойдет что-то ужасное – в конце концов, в министерстве не дураки сидят. Мне не дает покоя другая мысль. Почему отправили именно нас? – задумчиво изрекла я, отстранившись. Хэйло вздрогнул, и я поняла, что попала в точку: он тоже об этом думал. – Мне кажется странным посылать на такую миссию таких, как мы, без какой бы то ни было подготовки, мотивируя свое решение исключительно наличием у нас сверхспособностей.
- И какие у тебя мысли на этот счет? – вкрадчиво, будто уже догадываясь о моих предположениях, спросил он. Теплые голубые глаза словно подернулись холодным туманом, как по зиме затягивается льдом озеро. Я пожала плечами, но ответила, задумчиво накручивая прядь волос на палец. Есть у меня такая дурацкая привычка с детства. В последнее время реже, но порой все равно проглядывает. Хорошо хоть ногти не грызу.
- Я думаю, от нас просто хотят избавиться. Эта миссия – самоубийство чистой воды, рано или поздно подохнем, а учитывая, что последние обследования фиксировали увеличение радиуса действия наших способностей, совершенно неудивительно, что они испугались. Сам подумай – ну кто еще из «других» был в нашей конторе? Всех ведь стянули. Даже этих подозрительных личностей, – меня слегка передернуло, когда я махнула рукой в сторону примерного расположения капитанской каюты. – Убивать нас, конечно, стремно и проблематично, сам понимаешь, а вот отправить в бессрочное путешествие подальше от родной планеты и поближе к горячим точкам – это легко. Помрем мы там – какой с них спрос? Выдадут посмертно какой-нибудь орден, пустят наигранную слезу на междусобойчике – и поминай как звали...
Хэйло пригладил взъерошенные светлые волосы автоматическим жестом. Его губы были сжаты в плотную нить. Плохо.
- Знаешь, Энн, – мы редко зовем друг друга по имени, а когда его произносит кто-то из своих, мне кажется, будто прикасаются к обнаженному участку кожи чем-то горячим, напоминая, насколько тесно и неразрывно связаны мы втроем. И чем именно мы связаны, – Даже то, что есть, все равно лучше того дерьма, в котором я варился, пока вы меня не вытащили.
Я вздохнула.
- Ты сам выбрался, сколько раз тебе повторять. Мы совершенно случайно оказались в нужное время и в нужном месте. Я слышу твою безмолвную благодарность очень часто. Так вот, в который раз повторю: не за что, Крис, – чуть дрогнули ресницы и уголки губ. Он тоже на это реагирует, не так ли? На свое настоящее имя. – Ты справился сам. Целиком и полностью сам.
И я почувствовала, как на душе становится спокойно от потока его теплых мыслей о нас. Хоть что-то в этом мире было вполне стабильно – Хэйло не станет предателем.
Никогда.
Маршал.
Эра сонно ткнулась мне носом в шею, стоило только заворочаться в предутренней – для организма, но черт его знает, как там по земным суткам – дреме. Тонкими руками она обхватила меня за талию, прижимаясь еще плотнее на и так не широкой односпальной кровати. Не в поиске защиты, а прося задержаться чуть дольше. Умело выбрала момент, как всегда. Кто-то другой на ее месте сказал бы вслух: «Давай полежим еще чуть-чуть». Или прикасался бы более открыто, чтобы даже мыслей из кровати вылезти не возникло, но Эра не такая – и в этом вся она. Ни уйти, ни остаться, на самом деле. Не остаться, потому что непонятно, зачем. Не уйти, потому что она просит не уходить. Патовая ситуация. И я лежала, чувствуя близкое тепло родного тела, не двигаясь, пока еще была на это способна, потому что дрема с каждой секундой все быстрее меня покидала.
Эра зашевелилась. И я повернулась в кольце ее рук, не разрывая его. Сквозь тонкую паутинку иссиня-черных волос она смотрела на меня прищуренными спросонья, даже в тусклом утреннем освещении каюты, глазами. Выжидающе. Просто невозможно было не улыбнуться.
- Что? - хриплым голосом невинно спросила она, убирая руки и подняв одну бровь.
Черт. Ну черт же. Черт, черт, черт!
Я потянула ее на себя, схватив за ткань ночной рубашки, не то целуя ее мягкие, теплые губы, не то кусая их, впрочем, как-то все равно. Эра облизнулась, отстранившись. И продолжила смотреть. Молча, твою мать.
Каждый раз я задавалась вопросом, имею ли я на это право. Потому что мы не «встречаемся». Потому что мы не признавались друг другу в любви, и вряд ли что-то такое между нами когда-либо произойдет. Не в этой жизни.
И каждый гребаный раз она вот так вот молчит и выжидательно-насмешливо смотрит. Причем это еще не худший вариант, она ведь может же еще рот открыть и отпустить саркастичный комментарий. Из тех, после которых у мужиков обычно, все, что стоит, быстро падает и держит лежачую позицию еще долго. Ну, если мужик, которому так повезло, не самоуверенный в край придурок, конечно.
Я, наверное, была бы как раз таким придурком, кто знает. Раз уж сейчас я достаточная дура, чтобы знать, что есть крайне действенный способ заставить Эру заткнуться. Стянуть с нас ночное белье и подмять под себя это птичье тельце, легко, не прилагая усилий, нависнуть, прикусывая кожу на шее и оставляя засосы, и оскалиться, выдохнуть, почти рыча, прямо в ухо:
- Дже-е-ейн, ну же, Дже-е-ейн, - и почувствовать, как легко скользят прохладные ладони по моей спине. Они могут царапаться весьма больно, эти тонкие пальчики с острыми коготками, уж это я знаю не понаслышке. Было время, когда переводили мази и бинты – не самое легкое для нас обеих, когда из пелены кошмаров меня могла вырвать только боль на грани удовольствия. Впрочем, вполне возможно, не только я знала, как она умеет расписывать спину красными, вспухающими полосами. Никто из нас никому ничего не обещал, но это уже давно не было поводом останавливаться.
На звук своего имени и на мои прикосновения она выгнулась, прижимаясь ко мне обнаженной кожей. Во взгляде из-под темного частокола ресниц, оставляющего стрельчатые тени на лице, показалось что-то совершенно особенное, что заставило меня двигаться дальше, не спрашивая разрешения. Это не желание и не предвкушение, даже не провокация. Это вызов. Многообещающее «Попробуй» с послевкусием «Если сможешь», без надежды в «сможешь», без уверенности в «если». И как будто ей абсолютно все равно.
Каждый раз это так неимоверно бесит.
Поэтому мои руки не становятся нежнее, сжимая ее грудь, хотя я знаю, как ей это нравится. Когда она подо мной, я слышу, как звенит ее тело, физически чувствую, как она задерживает дыхание, стараясь дышать все так же медленно и размеренно.
Это тоже бесит.
Но стоит ее губам приникнуть к моим, и становится неожиданно теплее, томящее желание заставить ее издать хоть один звук в подтверждение тому, что она испытывает на самом деле, пускай даже причиняя боль ради этого, слегка отступает.
Слегка. Воспользовавшись моим замешательством, Эра выскользнула из-под меня, и я схватила ее за запястье, уже готовая возмутиться, но она приложила палец к моим губам, толкнув меня на кровать, лицом в подушки. Это я могла бы позволить только ей. Она знает это. Знает и пользуется, чертовка! По спине прокатилась жаркая волна - от ощутимой вереницы поцелуев вдоль позвоночника. Татуировка в виде дракона посредством засосов? Месть за помеченную шею? Я спрятала улыбку в ткань подушки, впрочем, уже совершенно не хотелось улыбаться. Волна жара спустилась ниже, вместе с ее губами, пульсируя. Долго выносить это было невозможно, и я вскинулась, почти грубо спихивая Эру с себя. Она никогда не собирает свою роскошную копну темных волос в хвост, в отличие от меня, на ночь. И вот результат – сидит на кровати, как сошедший со страниц бестиария суккуб, раскрасневшиеся щеки, потемневшие, чуть приоткрытые губы, лихорадочно блестящие из-под слегка спутанных волос глаза. Хочет.
Я стиснула ее в объятиях, снова дергая к себе, преодолевая небольшое расстояние. В такие моменты не было важно, что будет после, потому что сейчас она принадлежит мне. Целиком, вместе с внутренностями и мыслями. Грязными, очень грязными мыслями – я знаю.
Выверенными прикосновениями я все-таки вырвала из нее стон, пробившийся сквозь закушенные губы. Может, кто-то смог бы расслабить ее в полной мере, развести на полную отдачу разговорами о любви и теплых отношениях, заставить кричать.
Я точно не этот «кто-то», и методы у меня другие. Возможно, именно поэтому мы никогда не обсуждаем то, что между нами, в нас.
Моя ладонь скользнула по ее бедру, и, видимо, принимая решение сдаться на сегодня, Эра послушно отвела его в сторону. Весьма кстати. Весьма вовремя. Пальцы последовали знакомым направлением, - я могу представить, как все там устроено, с закрытыми глазами, ласкать ее наощупь, - и она задрожала, вцепляясь в меня намертво, так, что потом точно останутся отметины, не выдерживая, задвигавшись навстречу моим рукам. Я прихватила губами чувствительную кожу у соска, ощущая, как сжимается влажно вокруг пальцев, потирая, проникая внутрь.
И совершенно безумные, подернутые легкой дымкой бессознательности, ее глаза каждый раз служат мне подтверждением, что я все делаю правильно.
Кто бы сомневался.
Эра выгнулась дугой, закатывая глаза, сотрясаясь всем телом от крупной дрожи удовольствия - не устаю ей любоваться – и шумно, со стоном выдохнула, расслабляясь. Я прижала ее к себе. Пока еще достаточно жарко, я не против повторить все это со мной в главной роли, Эра – тоже, но она задумчиво нахмурила брови, пытаясь сосредоточиться, просканировать вероятности и выскальзывая из моих расслабленных объятий, роняя:
- Судя по всему, мы проспали все на свете. А ведь ты - капитан... Надеюсь, тут достаточно хорошая звукоизоляция, и мы никого не перебудили раньше времени своей возней.
Я возмущенно фыркнула, потягиваясь. Что ж, за ней должок, буду считать проценты.
- Не льсти себе, с тобой даже звукоизоляция не потребуется. Чтобы приглушить все звуки, которые ты издаешь в процессе, достаточно гипсокартона или вообще одеяла.
- А кто говорил про меня исключительно? - рассмеялась Эра, кидая в меня моими же вещами. Вовремя, потому что следом за этим раздается тихий стук в дверь. Такой, пожалуй, в пылу страсти несложно было бы и пропустить. Я порадовалась, что разобралась накануне с замком, надежно нас заперев.
- Скоро будем! - рявкнула я, натягивая стандартную корабельную униформу повседневного типа. Стук прекратился. Понятливые, слава Богу, даром, что в чужие мозги без спроса лезут.
- Они же ждут - не дождутся, наверно, инструкций и карты маршрута, - возвела очи горе Джейн, всем своим видом показывая свое отношение к беспомощному отделу, к которому нас прикрепили. Я была согласна – кроме гонора Лимфы и непунктуальности Дока мы пока что ничего толкового от них не увидели.
- Да спят большинство и седьмой сон видят, я тебе отвечаю. Небось, кто-то слишком чувствительный или любопытный шляется. Сколько там по корабельному времени?
- Семь-тридцать-две. И правда, еще полчаса до сбора. Тогда какого черта кому-то что-то могло от тебя понадобиться? - одевшаяся и успокоившаяся Эра принялась раздирать запутавшиеся волосы расческой.
- Почему от меня-то? Может, от тебя. Может, ты Хэйло понравилась, а тут – оппа! – облом в виде капитанской каюты, - я улыбнулась и подмигнула ей, за что получила укоризненный взгляд, который почувствовала даже спиной.
Милая, я не дам себе забыть, что все это – ненадолго. Это всегда ненадолго. Особенно когда свойственная мне жажда всецелого обладания начинает сводить меня с ума, прокладывая прямую дорожку к гибели – в наказание за жадность.
Так что к черту драму. В этой повести я за хэппи-энд.