Нет победителя сильнее того, кто сумел победить самого себя. (с)
От сокрушительного удара по лицу земля и небо поменялись местами. Перед глазами взметнулся фейерверк красных брызг, а рот онемел от солоновато-железного привкуса крови. Новый удар, на сей раз в живот, лишил Генриетту малейшей возможности сопротивляться.
Около трех часов дня немка с силой захлопнула дверь своего дома и направилась туда, куда вела ее интуиция. Вокруг кипела жизнь: пестрели витрины магазинов, стайки ярко одетых девушек щебетали на летних верандах недорогих ресторанчиков. Без конца сновали автомобили, похожие на гигантских лакированных жуков. Солнце немилосердно жгло черноволосую голову, в животе урчало, но Генриетта не обращала внимания ни на что, двигаясь, как автомат. Бешено бурлящая энергия требовала выхода, рвалась наружу, отравляя кровь черным ядом.
Уже после захода солнца она добралась до самого бедного района на окраине города. Каждое окно здесь было наглухо закрыто мощными железными решетками, которые, казалось, могли защитить даже от ядерной войны. Кожистые листья молоденьких пальм едва заметно трепетали от слабого ветерка; разогретый за день асфальта источал запах нефти и помоев.
Она увидела их сразу. Двое чернокожих мужчин вальяжно шагали по тротуару и по-хозяйски оглядывали каждый сантиметр принадлежавших им владений. На миг девушка замерла, а затем вздрогнула от мысли, которая пронзила ее быстрее молнии. «Комптон. Я зашла в самый опасный район города». Но было поздно. Бандиты уже приметили свою будущую жертву.
Генриетта взглянула на них смело и дерзко: пожалуй, слишком дерзко для жительницы живущего в страхе бедного района Лос-Анджелеса. Ноздри тонкого носа нервно вздрагивали, а руки сжались в кулаки. Несмотря на угрожающую позу, Генриетта рухнула на заплеванный асфальт с первого раза. Один из нападавших, низкорослый и с глазами дикой собаки, вырвал из ее рук сумочку, в которой было от силы несколько десятков долларов.
Бандиты зверели от того, что их жертва, на вид казавшаяся хрупкой и слабой, не издавала даже сдавленного писка. Каждый удар, отскакивавший от костлявого тела, не вызывал ни сопротивления, ни какой-либо реакции.
Генриетта лежала так, как любила лежать в постели: на боку, подтянув колени к подбородку и зажмурившись. В глазах, блеснувших при свете фонаря, затаилось странное и прежде неведомое этим мужчинам чувство удовлетворения. Раны кровоточили, заглушая физической болью душевную.
Заглушая.
Удар.
Физической.
Удар.
Душевную.
Когда проигравший улыбается, победитель теряет вкус победы. (с)