Глава 42
Звягенцев склонился над бездыханным телом Ивана. Сомнений не было, Иван был мертв. Всего лишь несколько минут назад они разговаривали, спорили, доказывая, друг другу свою правоту, но что-то случилось, что именно Звягенцев не мог объяснить даже себе, и все полетело к чертям. Была ли смерть Ивана связана с их разговором, Леонид не знал. Он даже не видел, как это случилось. В тот момент, когда он мог праздновать победу, все закончилось. Закончилась его слава, известность, закончилась его прежняя жизнь.
Чувствуя себя преступником, он, тем не менее, обвинял умершего в скоропостижной смерти. «Как он посмел унести тайну с собой! Он должен был вначале отдать зна-ния, и лишь потом уйти!»
Усталость, досада и разочарование овладели Леонидом. По какому–то удивительному стечению обстоятельств ему было дано свыше узнать этого человека. Возможно, самому проведению нужно было скрыть от него тайну, которую унес с собой Иван, и уберечь его от страшной беды. Только теперь он ощутил, что стоял все эти дни на краю пропасти.
Взглянув на Ивана, он почувствовал в нем нечто божественное: сомкнутые веки, мягкая улыбка, лицо, исполненное любви. Тело как бы светилось изнутри, приоткрывая завесу небесной тайны. Леонид был потрясен своим открытием: унося с собой знания ада, Иван раскрывал перед ним сияние рая.
Леонид сел за стол и закрыл лицо руками. Находясь на границе между двумя мирами, он устремил свои мысли в неподвижный мрак, между тем, как Свет, приоткрывший ему свою тайну, медленно угасал. Нависшая угроза над его безупречной репутацией, над его комфортной жизнью сводили Звягенцева с ума.
«- Общество признает победителей, неудачники заслуживают лишь язвительные насмешки, - подумал Звягенцев. – И, наконец, неудачный эксперимент, приведший к трагическим последствиям. Мне светит срок, и немалый».
Леонид ужаснулся мысли, что, скоро наступит утро и ему придется что-то предпринимать. В душе его бушевала буря: научные исследования в одно мгновение превратились в суетное тщеславие, жалкое честолюбие.
Удачное завершение эксперимента давало ему все: степень ученого, славу, деньги, возможно, и Нобелевскую премию. Но этого не случится, так как в его кабинете лежит мертвый человек, смерть которого будет трудно объяснить.
«- Вот если бы случился пожар, - подумал Звягенцев, - тогда можно было сказать, что он умер не по моей вине».
Малодушная мысль взбудоражила его. Он вскочил из-за стола и стал нервно вышагивать по кабинету. Мысль о пожаре покрутилась в голове еще немного и исчезла. Теперь он стоял посреди кабинета, глядя на мертвого Ивана, отчетливо представляя свое положение.
- Нужно переложить его на диван, - пробормотал он.
Наклонившись над телом, Звягенцев взял его за плечи, и потащил к дивану.
Страшной силы взрыв сотряс здание. Стекла, не выдержав ударной волны, раскололись и осколками разлетелись по кабинету. Ледяной ветер с воем ворвался в помещение через разбитые окна, срывая с карнизов шторы. Пытаясь удержаться на ногах, Звягенцев вцепился в кресло, но оно потянулось за ним. Не найдя больше опоры, он вынужден был опуститься на четвереньки.
Яркая вспышка за окном, а затем повторный взрыв, почему-то, вызвали у Звягенцева безудержный, почти истерический смех. Он потерял равновесие не только физическое, но и душевное. С тем же бессмысленным смехом он спросил себя, а может я и есть Бог, но тут же со страхом оглянулся: не подслушал ли кто его мысли. Он совсем за-путался, его помыслы о пожаре были по-детски наивны, невероятны, но, материализовавшись, вселили в него мис-тический ужас.
«- Что я делаю?!» - кричала в тоске его душа, переживая агонию своей добродетели.
В кабинете, да вероятно и во всем разрушенном взрывом здании погас свет. Не смотря на пронизывающий ветер, Звягенцеву было жарко, пот струился по лицу, рубашка промокла насквозь.
«- Нужно принимать решение, - подумал он. – Вероятно, в клинике никого нет. Придется выбираться самому».
Но затем он вспомнил о девочке. Мысль о спасении ребенка вселила в него уверенность в себе. Совершив подобный поступок, он спасет не только чужую жизнь, но и спасет свою репутацию.
Ползком, почти вслепую пробираясь к двери, Звягенцев постоянно натыкался на осколки стекла, которые ранили его руки, но от боли на душе становилось легче.
«- Всю жизнь я думал о своей карьере. Возможно это единственный раз, когда я сделаю что-нибудь стоящее».
Он открыл дверь, в коридоре бушевал огонь. За считанные минуты пожаром охватило все левое крыло здания. Путь к спасению был отрезан. Едкий дым попал в бронхи, Леонид закашлялся. Задыхаясь, он вытащил из кармана носовой платок и прикрыл им нос и рот, чтобы хоть как-то защититься от отравления.
Внезапно ему пришла в голову сумасшедшая мысль,что он оказался в шестом круге Ада. Адское пламя сжигало его клинику, его настоящее и будущее. Неужели бушующий огонь, ядовитый дым, пышущие жаром стены станут его последним пристанищем? И в страшном сне он не мог представить себе такой конец.
«- За что?» – подумал он, теряя последние остатки сил.
«- Разве ты не знаешь?»- эхом отозвался тихий голос.
Из дыма и пламени проступила рослая фигура человека, одетого во все черное. Казалось, ни языки пламени, ни ядовитый дым его вовсе не беспокоили.
- Я пришел за тобой, - сказал он, приближаясь к Звягенцеву.
- Кто вы? – спросил Леонид, надеясь на спасение.
- Я Аластор – глашатай, пришел исполнить Закон. Мне приказано забрать тебя отсюда, - торжественно произнес демон. – Чаша терпения переполнена. Теперь твое дело – держать ответ на Великом Суде.
- Я хочу спасти ребенка. Девочка может сгореть в огне, - прошептал Звягенцев, цепляясь за последние крохи надежды спасения своей души.
- Она в безопасности, - коротко ответил Аластор. – Лучше подумай о себе. Бессмысленно бежать, прятаться от смерти, ибо она уже вошла в тебя. Ты мечтал попасть в ЛАБИРИНТ, твоя мечта сбылась.
Аластор взял Звягенцева за руку и повел сквозь огонь туда, где кончается ЛЮБОВЬ, и где господствует Закон.