(продолжение)
Вернувшись через два года в свой город, в свою семью, я застал там все ту же картину: сестры учились, только теперь одна в институте, другая в техникуме, мать работала на своей секретной работе, отец все так же изменял ей и пил бражёнку, экономя деньги. Эта бражёнка его вскоре и сгубила - отказали почки.
Я устроился на большой завод слесарем и вскоре стал получать неплохие деньги. Все их отдавал матери - так было всю жизнь. Теперь, уже тридцать шесть лет отдаю жене. Это уже само по себе сдерживает какие-либо сторонние отношения.
Сразу же кинулся к своей настоящей любви - шахматам, помятуя о том, что Суэтин стал гроссмейстером, познакомившись с шахматами аж в двадцать три года! Увы, мне они быстро надоели. Дойдя в клубных турнирах до первого разряда, я уперся как в стену. Чтобы ее пробить нужны были неимоверные усилия. А в жизни я таковых никогда не совершал. Разве что на физической работе. Что это? Природа раба?
Разочаровавшись в шахматах, я, все же, не оставил попыток вылезти из "грязи" и стал ходить в народный театр при заводе. Девушек там было много, и скромных, и опытных обольстительниц. Я был смазливым малывм и, быть бы мне "пойманным", тем более что и на сцене я сразу стал иметь успех, но... Тут как тут подоспела "банка пива"!
Я понравился режиссеру театра. Он оказался гомосексуалистом и стал иметь на меня виды. Как-то, напоив меня "в стельку", он помастурбировал мой член. Старик, лет семидесяти! Сейчас я бы простил ему это и забыл. Но тогда, живя в стране, где не было секса, слыхом не слыхивая об однополых отношениях, сраженный наповал этим неимоверным случаем, я не мог оставаться в театре. Мгновенно закончилась моя актерская карьера, надолго была забыта моя детская мечта.