7
Противно то, что я не знаю, как выглядит тот, кто лапал меня, он преспокойно может находиться где-то поблизости, а я и не буду подозревать. Мой день прошел как обычно, сегодня пятница, королева свирепствовала не сильнее привычного, видимо, пребывала в неплохом настроении. В Академии есть традиция раз в год праздновать дни того или иного подразделения. В честь тех, кто в дальнейшем станет одним из контролирующей иерархичной структуры, а если проще, то новыми Пиджаками, устроен небольшой праздничный ужин. Сперва они выслушали поздравительные слова от нынешних чинов, а потом остались отмечать только со своими.
Работа занимает почти все мое время, поэтому до сих пор, хоть и прошло четыре месяца, я совершенно не имею понятия, какие взводы существуют, чем отличаются, и кого в них готовят, только сейчас и узнала об этих Недопиджаках. А вообще, действительно, я ведь совсем не в курсе, для каких целей существует это заведение.
Ужин состоит из нескольких блюд, мне и еще нескольким женщинам придется выйти прямо к столам, чтобы принести новые тарелки и десерты. Чувствую себя довольно неловко. В помещении стоят гул, разговоры, шутки, смех. Проходя мимо столов, замечаю на себе взгляды, ведь я единственное существо женского пола, которое примерно их возраста, в отличие от привычного персонала кухни. Стараюсь не обращать внимания. Знакомый голос. Странно, этого не может быть, ведь я никого среди них не знаю, а 318 явно не из их части, у него какая-то другая специализация. Где я слышала этот голос? Я повернула голову к источнику звука – это парень среднего роста, широкий, его лицо полноватое, кожа на нем довольно бугристая, крупный нос, небольшие глаза и нависшие над ними брови. Нет, я точно не знаю такого. Он успел заметить, что я смотрю на него, и задержал взгляд на мне…а потом нагло ухмыльнулся, убедившись, что в этот момент на него никто не смотрит, и кончиком языка медленно и демонстративно облизал палец. Меня передернуло, стало настолько мерзко, что подкатила тошнота. Этот тот самый. Я отвернулась и продолжила работу.
С уборкой мы справлялись довольно долго, уже давно стемнело, из всех только я и еще двое не закончили, остальные давно ушли. Наконец, я все доделала, в корпусе все еще 005 и 016, женщины примерно тридцати восьми и сорока трех лет. Выходя через заднюю дверь кухни, я мельком заметила, что он стоит здесь! Пожирает меня глазами. Нахлынули воспоминания о том вечере, а он все стоит и смотрит с тем же выражением лица. Не представляю, чем бы завершился день, если по счастливой случайности в эту же секунду на улицу не вышла 005. Я ненароком пристроилась рядом и пошла домой, пытаясь не оборачиваться.
У меня опять панический страх возвращаться в корпус после рабочего дня. Этот придурок маниакально наблюдает за мной, мне вечно кажется, что он где-то рядом, мне стала сниться его наглая улыбка.
Суббота. Сегодня моя очередь стоять у окошка, куда воспитанники Академии относят посуду после завтрака. Удобное место для наблюдения, постепенно парни начали сдавать тарелки. Вижу его, сидит за столом у входа, но не привычно наглый, а какой-то угрюмый. А вот там, за дальним столом, сидит 318, оживленно разговаривает, видимо, с другом, он ниже ростом, у него темно-русые волосы и широкая улыбка. Вместе с ними сидят еще несколько парней, это уже сложившаяся компания. Я до сих пор особо не видела лица 318, он появлялся передо мной то в темноте, то будучи распухшим от побоев и с кровоподтеками. С этого расстояния его тоже не особо видно, но заметно, что черты лица красивы. Я засмотрелась на него и не заметила, что к окошку подходит Это. На форме блестят цифры «106», а рядом значок с изображенным на нем оскалом. Делаю спокойно-равнодушное лицо, чтобы он не видел моего страха, краем глаза замечаю, что 318 что-то тихо сказал своему другу, и они рассмеялись. Передо мной стали выкладывать тарелку и столовые приборы, я вблизи взглянула на этого человека. К моему страху и неприязни прибавилось удивление. Пальцы 106 покрыты тонкими порезами, переходящими на кисти и запястья, ногти синего цвета. Он поднял глаза на меня, я уже приготовилась терпеть похотливую усмешку, но он тут же опустил взгляд и прямиком направился к выходу.
К окошку стала подходить компания 318, его друг заинтересованно посмотрел на меня. Хоть этот момент был недолгим, но я наконец-то увидела 318 при нормальном освещении. У него светлый оттенок кожи, уши плотно прижаты к голове, средних размеров лоб, довольно широкое лицо с очерченными контурами челюсти, немного выступающими скулами и среднего размера подбородком с намеком на ямочку на нем. Несмотря на светлый оттенок волос, его брови достаточно темные и широкие. Глаза, как я давно отметила, чистого ледяного голубого цвета, большие, но не просто круглые, как бывает в большинстве случаев, а какие-то вытянутые, далеко расставленные, что делает его облик очень привлекательным. У 318 узкий, чуть длинноватый нос с маленькой горбинкой, кончик слегка наклонен вниз, но на таком лице все выглядит очень гармонично, идеальный прямой нос только бы испортил его, сделал скучным. Губы обычные, узковатые, да и полные смотрелись бы при таких глазах слишком. На левой щеке ниже скулы – крошечная родинка. Но все-таки эффект первого взгляда дал о себе знать – в глаза бросились многочисленные шрамы 318. На левой брови, где находится ее излом, поперек расположен шрам длиной сантиметра два, на месте которого отсутствуют волоски. На нижней губе, ближе к правому краю еще один, будто она была порвана. Несколько небольших шрамов на лбу, на правой щеке вмятины, словно от колющих ранений, широкий внизу подбородка. Но самые жуткие, не своим видом, а местом, где они расположены – пара длинных шрамов, один из которых начинается чуть ли не от челюсти и уходит вниз, скрываясь за воротником темно-серой формы.
318 поднял свои холодные глаза на меня и почти незаметно улыбнулся, видимо, я настолько увлеклась рассмотрением его внешности, что не сразу обнаружила маленькую записку, вложенную мне прямо в руку.
8
Я почти сразу понял, кто мог напасть на Настю, это точно какая-то падаль, и дело не только в том, что я ненавижу их. Жизнь в Академии дала мне много нестандартных знаний, одно из них – умение анализировать, оценивать обстановку. Вот, например, когда входите в комнату, то что вы делаете? Особо ничего, а я уже на автоматизме мельком осматриваю ее всю, каждый закуток, отмечаю, как, в случае чего, можно отсюда выйти, как в ней можно укрыться, какие предметы могут мне в этом помочь, и многое другое. Так же и с людьми. Я могу достаточно точно предугадать, на что способен человек, определить по его физической форме, какими искусствами он владеет, движения выдают мне его с потрохами. Я давно запомнил и отметил для себя слабые стороны членов Академии, их малейшие недостатки, которые могут сыграть против них в определенный момент.
Помимо подозрений на отряд падали могло бы быть еще несколько претендентов, но Настя, сама того не зная, сообщила мне важные отличительные сведения. Она, как некурящий человек, тонко заметила запах. У нас если кто и курит, то скрывает это всеми возможными методами. Также никто не носит значки, кроме них. Прикрываясь бегом, я анализировал падаль, когда у них были учения на стадионе, по описанию роста и телосложения подошло семь человек.
Точку в выборе поставил вечер пятницы. Один из первого подразделения вышел из корпуса в неположенное время. Ну как…для них нет ничего особо неположенного. Его подготовка не позволила заметить слежку за собой. А когда он пошел по направлению к столовой, мне все стало ясно. Минут сорок он скрывался неподалеку от корпуса, наблюдая за тем, кто из него выходит. И тут вышла Настя, он встал и отошел от своего укрытия. Я видел его гадкую улыбочку, уверенность в своей безнаказанности, что это сойдет с рук, а даже если и кто узнает, то никто не заступится за девушку, для всех она всего лишь персонал кухни, в ней нет никакой ценности, ее ничему не нужно обучать. Эта сволочь стала подходить к ней, в эту же секунду я был готов накинуться на него. Но исход вечера оказался лучше, чем я мог ожидать – дверь внезапно открылась, и оттуда вышла женщина, и Настя сразу же воспользовалась моментом, чтобы уйти с ней вдвоем.
Бедняга был зол и огорчен, надо же, такое упустил. Ему ничего не оставалось делать, как вернуться в корпус. Тут он и был оглушен. Если честно, я не хотел, чтобы Настя видела мою жестокость, и мне было бы не по себе бить его при ней. Но тут меня ничто не ограничивало. Я оттащил его в удобное тихое место. У меня не так много времени, чтобы все ему доходчиво объяснить, скоро будет проверка корпусов, а 334 сможет прикрыть меня только в первое время.
Я посмотрел на этого урода, это 106, давний знакомый, сколько его помню, он всегда был таким. Я связал ему руки, положив на землю лицом вниз. Он начал приходить в себя. Я сел боком на его спину. Естественно, первым порывом было заорать и позвать помощь.
- Не нервничай, - спокойно сказал я, подняв его голову за волосы и приставив ледяной клинок к шее.
- Ты пожалеешь об этом, - гордо сказал он, но я-то знаю, что стоит за таким напыщенным высокомерием на самом деле.
- Я никогда ни о чем не жалею. Если будешь тихим, то с шеей ничего не случится.
- Ты вообще знаешь, кто я?!
- Более того, я в курсе, что мне грозит за это. Но мне все равно. Ради этого и потерпеть избиения не жалко. 106, ты же знаешь, меня это не остановит.
- Ты сдохнешь за это, - злорадно сказал он, - Ты будешь захлебываться своей кровью за то, что поднял руку на Первое подразделение! – не унимался он.
- Ты такой грозный, мне страшно, - сказал я и резко приблизил лезвие к его шее.
Он замолчал, вижу в глазах страх. Я нагнулся поближе и заговорил:
- Ты знаешь, что как-то нехорошо обижать тех, кто заведомо слабее тебя? И гадко лапать девушку своими руками.
- Я не понимаю, о чем ты.
Неправильный ответ, я заткнул его, потому что уверен, что закричит. 106 начал мотать головой, пытаясь высвободиться. Я провел клинком по его пальцу, оставляя светлую полосу, которая тут же наполнилась кровью. Он начал мычать и дергать руками, пришлось его обездвижить ударом под дых, чтобы не мешал разговору.
- Ты знаешь, о чем я. Я видел, как ты лез к той девушке, но ты ведь считаешь себя особенным, что тебе все можно. А я так не думаю, - говорил я, продолжая проводить лезвием по его пальцам, - Ты считаешь, что как только освободишься, то отомстишь мне. Но знай, что я тебя не боюсь. Мне кажется, так твои руки выглядят лучше, - я вел длинные полосы от пальцев к кистям и запястьям, разветвляя раны мелкими порезами, - Ведь невыгодно тебя бить, особенно по лицу, возникнут вопросы, ведь так? Потому что сам себя бить не станешь. А в том, чтобы изрезать себе руки, нет ничего особенного, подумаешь, от скуки. Именно это будет правильной версией, понимаешь, о чем я? – я приподнял его голову и посмотрел в глаза, они очень быстро бегают, в них животный страх, загнанность в угол, забитость, - На самом деле ты такой жалкий, а ты забываешь об этом, - я стал водить клинком возле ногтей, он замычал еще сильнее, видимо, говорит мне: «Нет, нет!», на что я ответил, - Она тоже не хотела, чтобы ты к ней прикасался, - я завел нож под ноготь, - А ты не стал слушать, почему? Очень глупо, - я завожу лезвие под другие ногти, - В твоих интересах никому не рассказывать о нашем разговоре, даже если меня изувечат Пиджаки, я все равно выйду и найду тебя, а ты меня знаешь, что я выполняю свои обещания. Ты согласен?
106 закивал головой, содрогаясь из-за своей трусости. Я развязал ему руки, он продолжал лежать лицом вниз и обхватил голову руками.
- Не подходи к ней, - напоследок сказал я.
На следующий день я увидел 016 в столовой, он прошел мимо, пытаясь не оглядываться, но я заметил, как он порой посматривал на меня, уже сидя за столом. Очень большая вероятность, что он правильно все понял. Только под конец завтрака я заметил, что Настя стоит у окна приема, куда относят посуду. Теперь она сможет жить спокойно, не боясь спокойно возвращаться домой, а если и найдется еще подобный ушлепок, то я знаю, что сделаю.
У Насти выходной в воскресенье, но с вечера субботы она уже вполне считается свободной. В записке я написал, что хотел бы увидеть ее после работы. Пока я наказан, то лишен выходных, поэтому именно этот вечер можно провести по-человечески.
Жду ее у корпуса, уже стемнело, включились фонари. Выходит, оглядываясь по сторонам. Тихо зову ее.
- Ты всегда так возникаешь из ниоткуда? – спрашивает она, улыбаясь.
Не знаю, что это, но я тоже улыбнулся.
- Тише, иди за мной.
Я повел ее по темной стороне корпуса, где нет освещения.
- Куда мы идем? – прошептала она.
- Отойдем, где потише, и погуляем. Если ты не против.
- Нет, я хочу погулять, - в ее голосе зазвучали радостные нотки.
Идем дальше, держусь от нее на достаточном расстоянии.
- 318, а тебя не будут искать?
- Нет, нас уже проверяли, следующий раз только утром.
Я не знаю, о чем разговаривать, совершенно не умею. И никогда этого не делал. Она тоже идет молча, изредка посматривая на меня и кутаясь в кофту.
- Тебе холодно?
- Ну, немного.
- Извини, так можно было сходить в городок, но мне пока не надо там светиться.
- Что за городок? – она очень заинтересовалась.
- Его можно посещать в выходные, особенно, если славишься хорошим поведением.
- Поэтому тебе туда нельзя, - ответила она мягко.
- Да.
- А что там?
- Он небольшой совсем, но есть нечто вроде кинозала. Там даже можно выпить. Ну и…да просто там быть и знать, что в то время…нельзя…Пиджаки не будут тебя трогать, в общем.
И куда делась моя способность заводить и поддерживать любые разговоры, не запинаясь в словах?
- Так это же здорово! Вот бы побывать там, хоть какое-то время в спокойствии, которого нет даже в единственный выходной, все равно что-нибудь да случится. И соседки эти, - вздохнула Настя.
Если честно, я впервые разговариваю с девушкой наедине, гуляю с ней, прошлые разы не в счет, это были случайные встречи, я был измотанный, не совсем понимал, что происходит и не владел собой полностью. Но тогда все было проще!
- М, но я бы не советовал тебе ходить туда одной.
- Не-еет, - сказала она испуганным голосом, - я и не собираюсь. Как идти одной, думаю, это опасно.
- Учитывая то, что за все время, сколько я в Академии, самой молодой девушке было тридцать.
- Погоди, то есть 013 была самой молодой?
- Я не знаю ее номер, но такая…без бровей будто.
- Да-да.
Воцарилось молчание, вдруг Настя спросила:
- А какое у тебя подразделение? На кого учат?
- Зачем тебе?
- просто интересно. Вспомнилось, как тогда в поезде гендалы сказали что-то вроде: «он мастер своего дела».
- Да нет…
- Я точно помню. Так что у тебя за дело?
Я молчу. Не хочу про него говорить, хотя свыкся и уже давно этого не стеснялся. До недавнего времени.
- Не молчи, пожалуйста, поговори со мной.
- Настя, тебе лучше не знать, правда.
- Но почему?
- Я не хочу, чтобы ты меня боялась.
- Зачем мне тебя бояться? – удивилась она.
- Узнаешь – разочаруешься.
- Что же ты скрываешь?
- Не могу сказать. Ты – единственная, кто воспринимает меня как человека, понимаешь? Не просто машину, элемент. Ты с самого начала очень удивила меня, и я почему-то стал рассказывать, что я убежал из академии, что у меня нет имени.
- А что в этом такого?
- Для меня – очень много. Я никогда не рассказываю о себе. Меня научили не показывать свои эмоции, быть как…робот. А тут вдруг я смог тебе…доверие какое-то. И даже сейчас, что я говорю. Сказал уже слишком много.
- Если ты не хочешь, не будем говорить. Пойдем обратно.
- Нет! Подожди, я действительно хочу, но мне сложно.
- Достаточно просто отвечать на мои вопросы. Попробуй. Вот почему ты не говоришь, кто ты?
- Да потому что я не хочу потерять такое отношение к себе! Как к нормальному живому человеку. Ко мне никогда так не относились, просто как к животному.
- Да почему ты считаешь себя животным?!
- Я такой и есть! – мне стало очень тяжело разговаривать, слова произносились с трудом, - Ведь я…убийца. Самый настоящий.
- Как?! – она насторожилась, и казалось, что отступила на шаг назад.
- Ты уже знаешь, что здесь несколько подразделений, кого-то учат, чтобы те стали Пиджаками и контролировали Академию, кого-то просто обучают, чтобы отправить на убой, на такое задание, откуда они точно не вернутся, есть и самая безобидная часть – там будущие чиновники, но чаще всего это дети всяких богатых, которых устраивают по связям и знакомству. Тут действительно шикарное образование, вот они и лезут. Есть еще пара частей. А есть моя, где готовят убийц. И мои задания – изучить деятельность какого-нибудь неугодного человека, которого укажет заказчик, запомнить все о нем, внедриться. А потом убить без следов и единой улики. Если не получится так, то придется сначала положить всю его охрану. Заказчик перечисляет деньги Академии за успешное выполнение работы, а она потом тратит их на наше содержание, потому что невозможно выпустить таких чудовищ жить в нормальной среде! Мы здесь вроде и пожизненно, но когда уже будем не в состоянии выполнять задания, от нас просто избавятся. Теперь ты понимаешь, кто я? Всегда во мне видели профессионального убийцу, который ни на что больше не способен, и больше он – никто! И когда я впервые ощутил на себе живое отношение без материальной выгоды, не как к преступнику, исполнителю, то…я не хочу потерять и это. Больше у меня нет ничего.
- Я догадывалась, что здесь творится что-то страшное, но чтобы настолько…
- Теперь ты боишься меня.
Она ничего не ответила.
- Пошли, я отведу тебя обратно, - сказал я сухо.
Всю дорогу мы шли, не сказав больше ни единого слова. Подошли к ее корпусу, она открывает дверь с отсутствующим взглядом и собирается войти. А потом бросает на меня грустный взгляд. Настя опустила глаза. Я развернулся, чтобы уйти.
- Как тебя звали? – вдруг раздался ее приятный голос, но сказано было с какой-то болью.
- Андрей.
Я не произносил своего имени вслух уже одиннадцать лет.