5
Те два дня я находился в напряжении. Нет, мне было плевать на свое состояние, я не мог найти себе места из-за того, что не в силах что-либо сделать. Хотелось встать и найти ее, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Сегодня мне сделали великую милость, решив подать завтрак в палату, так как до столовой я бы вряд ли дошел хотя…зная талант Пиджаков, то дополз бы.
Но и это не все. Я видел ее, это точно была она! В какой-то степени я рад, что Настя не узнала меня, ведь наша встреча могла сыграть бы против нее. Ее судьбой распорядились довольно гуманно, все могло быть гораздо хуже, а работа в столовой – гораздо меньшая беда по сравнению с тем, что таит в себе Академия. Правда, ей придется тяжело, как я понял, Настя теперь вся во власти гонолы, а она самый настоящий тиран кулинарного мира. Ладно бы, если придиралась по делу, но ей нравится давить, угнетать, насмехаться, заставлять безмерно работать, впрочем, вести себя как типичный Пиджак, но им она не может являться, отчего свирепствует еще больше. Одно время в качестве наказания я был приставлен к кухне, выполнял поручения, что сказать, гонола неслабо вытрепала мне нервы. По сути, она ведь ничего не делает, а только всегда и всех контролирует. Глупая баба с манией величия.
Больше всего меня сейчас волнует, сможет ли Настя выдержать это психологическое давление и не сломаться, ее вырвали из среды, где унижения и побои порицаются и считаются чем-то недопустимым, а здесь же – это норма, к которой все давно привыкли, и другое…а нет другого. Для меня его не существует. Я сам сроднился с этим. Вы говорите «жестокость», а что это? В ней нет ничего особенного и немыслимого. Когда-то я жил по-другому, но чем это мне сейчас поможет? Прошлое только заставляет меня страдать, оно зовет обратно и говорит о том, что иная реальность действительно есть, она достижима.
Именно поэтому я во многом запутался. Несколько раз я пытался сбежать, но зачем? Думаете, у меня была цель, я убегал ради новой жизни? Возможно, но маловероятно. Первый раз я попытался сбежать, чтобы вернуться домой, мне было страшно в Академии, я не выдержал. Второй раз я почти сумел свалить, мне было лет четырнадцать, но уже тогда я понял, что дома больше нет, и некуда вернуться. Мне просто хотелось свободы, избавиться от гнета. В третий раз я сделал это, когда осознал, кем я стану в Академии, во что начал превращаться, у меня открылись глаза, я был в ужасе от самого себя. Хотелось вырваться, чтобы избежать такой судьбы. Но, поймав меня, мне доходчиво объяснили неправильность такого поступка, выбор мне не был предоставлен, и пришлось начать главное обучение. Все это произошло в шестнадцать, еще семь лет ушло на подготовку и учебу, сделавшие меня специалистом своего дела. Параллельно с обучением шла практика, в итоге переросшая в выезды за пределы Академии. С одной стороны, это разнообразило мою жизнь, но никому не пожелал бы такого. Я начал превращаться в животное, у которого есть только физические данные, умение приспосабливаться, охотиться, плюс начитанность и обширные знания во многих областях. Разве начитанный может быть зверем? Несомненно. Знания и интеллигентность были мне навязаны, так автоматически, для работы, а не души. Мне совершенно нечего терять, а прожить всю жизнь хищником не вдохновляло.
Если честно, в четвертый раз было крайне сложно сбежать, за мной уже давно усиленный контроль, но я нашел возможность. Она предоставилась мне во время последнего сложного задания, ради которого меня вывезли далеко за пределы Академии, и я ей воспользовался. Сделал это в надежде, что когда меня поймают, то окончательно разозлятся и непременно убьют, ведь Пиджаки сыты по горло моими выходками. Но просто так я им не сдамся, решил сделать так, чтобы они запаниковали, ведь это опасно не только для гражданских, но и чревато неприятными последствиями для самой Академии. И у меня получилось, я сумел оторваться, меня не могли найти. Я вошел в азарт, безумно нравилось ускользать от них, приводя в бешенство. Прошел месяц, два, и мои стремления обрели новый смысл. Изначально я хотел своей смерти, но когда очутился в другом мире…настоящем, а не искусственно созданном для моральных уродов, то осознал, что он есть. Вот он, и я в нем, могу жить, и здесь так хорошо, словно на воле.
Теперь моя цель - во что бы то ни стало исчезнуть так, чтобы не нашли. Последний месяц мне пришлось нелегко, Пиджаки вечно на хвосте, но я всегда был на два шага впереди. А эта встреча с Настей перевернула меня с ног на голову. Я так виноват. Любой ценой и любыми средствами буду помогать ей.
Прошел месяц, прежде чем я пришел в сносное состояние, за все это время я не видел Настю, она больше не появлялась в госпитале. Я наконец-то смог вернуться в свою комнату, здесь все по-старому, та же обстановка, ничего не изменилось, но моя жизнь здесь уже не станет прежней, в ней появился смысл – оберегать ее и следить, чтобы все было хорошо. Мой сосед по комнате очень рад моему выздоровлению, мы давно с ним сдружились, несколько раз даже вместе работали.
- 318, да ты бессмертный, - заулыбался он и похлопал меня по спине, - С возвращением.
- Зато помятый, - рассмеялся я.
334 один из тех немногочисленных членов Академии, которые вызывают у меня уважение, он действительно достойный человек, всегда отвечает за свои слова и поступки, мы с ним понимаем друг друга с полуслова. Этим мы очень похожи. Разумеется, у меня есть еще приятели, но полное доверие я испытываю только к 334.
С сегодняшнего дня я вновь приступаю к тренировкам и учебе, новые задания мне еще долго не светят, поэтому впереди уйма времени на самосовершенствование и восстановление. Я надел спортивную форму и вышел на улицу. В секторе занимается молодняк, сразу вспомнились мои первые занятия. Я бегал всего около часа, все-таки вымотанность из-за побега дала о себе знать. Потом не знаю, сколько времени я метал кортики в дерево, меня очень увлекает это занятие, и я забываю о реальности, так могу выплеснуть свою злость и усталость, представляя вместо дерева Пиджаков и падаль. Так я называю самое жалкое подразделение Академии, где готовят будущих Пиджаков, туда отбирают самых омерзительных отморозков, которые больше ни на что не способны, кроме как на угнетение и контроль остальных. За драки с падалью особое наказание, ведь они считаются здесь чем-то вроде элиты, чем безмерно пользуются. Но при этом я уверен, ни один из них, находясь в равной схватке с человеком из иного подразделения, не выстояли бы и пятнадцати минут. Скоро ужин, я направился в корпус и надел темно-серую форму. Мои волосы заметно отрасли, пять месяцев назад я был просто подстрижен под ноль.
В столовой. Мы все стоим у столов, ожидая, пока усядутся Пиджаки и дадут разрешение начать прием пищи. Я не сводил глаз с двери, ведущей на кухню, она сейчас должна быть там.
6
С момента моего приезда в Академию прошло уже три месяца, я до сих пор не видела 318, постепенно начинаю свыкаться с одиночеством и унижениями. Мне очень помог его совет быть тихой и не привлекать внимания, поэтому у меня пока еще не было неприятностей. Ну…если не считать работу под тиранией гонолы одной большой неприятностью, она часто кричит на меня и отчитывает за малейшую оплошность. Сдружиться с кем-нибудь из работников кухни мне так и не удалось, да и не с кем, здесь все гораздо старше меня, самая молодая – это 013, ей тридцать, но, по всей видимости, она меня не переносит.
Приходится признать то, чего я боялась больше всего. С 318 явно что-то сделали. Всякий раз, когда мне удавалось очутиться в госпитале, я всматривалась в лица людей, но так и не нашла среди них знакомого.
Был тяжелый рабочий день, все время на ногах, а хотя всегда так, я отдыхаю только по воскресеньям. Когда я вышла из черного входа на кухню, на улице уже почти стемнело, лишь свет фонарей разрезал вечер. К корпусу для персонала ведут две дороги: одна вдоль фонарей, но она довольно длинная, а можно срезать через деревья. Так как я очень устала, то выбрала второе. Проходя сквозь небольшое подобие сада, я отодвигала ветви, они издают шорох. К нему присоединился треск сучьев, я продолжила идти. Вижу впереди дверь подъезда, там горит крошечная лампочка.
- И куда это ты идешь? – неожиданно раздался хрипловатый голос, заставивший меня похолодеть.
Я ускорила шаг, еще немного до двери.
- Ух ты какая важная, - кто-то рассмеялся, но как-то по-злому, - А ну стой.
Не знаю, что делать: бежать к подъезду или остановиться, ведь если уйду, то это будет неподчинение. Но я же не знаю, чей это голос. Внезапно меня схватили чьи-то руки, я хотела закричать, но рот зажали, и голос сказал:
- Молчи, тебе никто не поможет.
Я онемела от страха. Руки поползли по моей талии, а потом ниже, я стала вырываться, но он гораздо сильнее меня. Чувствую его дыхание на своей шее, он водит языком по ней. А ведь мне действительно никто не поможет…Я здесь – ничтожество. Парень продолжил распускать свои мерзкие руки. Время застыло.
Вдруг раздался шум от двери, кто-то вышел на улицу. Это мой шанс!
- Помогите! – закричала я.
Парень стушевался и ослабил хватку, но мне было этого достаточно. Бегу по лестнице так быстро, как только могу, трясущимися руками пытаюсь открыть комнату, но они не слушаются, и ключ все никак не попадает в замочную скважину. Когда мне удалось попасть внутрь, я просто сползла по двери вниз и, свернувшись в комочек на полу, не могла успокоиться и содрогалась, слезы текли сами собой. Никто из соседок по комнате даже не подошел ко мне, из угла только раздался сонный недовольный голос:
- Что ты шумишь?! Не видишь, я сплю.
Я сжала лицо руками, чтобы больше не издать ни звука.
Весь следующий день на работе я не могла думать ни о чем, кроме события прошедшего вечера. Я боюсь, что он подкараулит меня еще раз, и тогда удачного случая уже не предоставится. Как я ни старалась окончить работу быстрее, чтобы успеть пойти домой с кем-нибудь вместе, ничего не вышло, вновь самая последняя прибираюсь на кухне. Так уж принято, что новички выполняют самую тяжелую работу и уходят после всех. Перед выходом на улицу я долго смотрела в окно, но взгляд отсутствовал, мысли были далеко. Полчаса я не находила себе места и все никак не могла открыть дверь и выйти наружу. Ночевала на кухне. Так продолжалось еще несколько дней, я совершенно не высыпаюсь, отчего становлюсь вялой, неповоротливой и медлительной, чем вызываю ярость королевы кухни.
Я дошла до точки, когда усталость перевесила страх. И снова я осталась в одиночестве, но так больше продолжаться не может, я сделала вдох и толкнула дверь, решив пойти по длинному пути, где есть освещение.
Иду быстрым шагом, внимательно вслушиваясь в звуки вокруг и оглядываясь по сторонам. Пока все тихо. Один из фонарей мигает. Совсем погас. До следующего метров тридцать. Сердце забилось, ладони леденеют, но я ускоряю шаг так, что сводит голени, и иду вперед. Дошла до следующего фонаря. Тишина. До корпуса еще прилично идти, концентрирую все свое внимание на окружающей обстановке. Подул достаточно сильный ветер, по тротуару стали ползать тени деревьев. Вдали я заметила еще какую-то тень, которая отличается от остальных. И она приближается ко мне. Быстро. Все ближе и ближе. Хочется развернуться и побежать обратно, но я не успею. Это опять он.
Звук шагов. Быстрых. Слышу прерывистое дыхание, словно уставшее. Свет фонарей слабо очертил контуры силуэта. Он бежит мне навстречу. Может, меня еще не заметили? Я отпрянула в сторону от дорожки, спрятавшись за дерево с разросшимися ветвями. Практически не дышу. Этот человек почти добежал до того места, где несколько секунд назад стояла я. Он высокого роста, крепкого телосложения, одет в спортивную форму и кроссовки. Казалось, что мое дыхание остановилось. Он бежит совсем рядом со мной…Кажется, он ничего не увидел. Я осторожно посмотрела на него. Светлые волосы. Мурашки пробежали по спине. Это же он!
- 318! – прошептала я отчаянно.
Он остановился. Стал вслушиваться. Раздался его глубокий мужественный голос:
- Кто здесь?
К горлу почему-то подкатил ком.
- Это Настя, - тихо сказала я и выглянула из-за дерева.
Его глаза округлились, он буквально подлетел ко мне, впившись глазами. Меня не покидало ощущение, что он преодолевает в себе сильнейший порыв. Он схватил меня за локоть и, приложив палец к своим губам, поспешно потянул за собой в тень деревьев, подальше от фонарей.
- Настя! – прошептал он, - Наконец-то я увидел тебя!
- Ты жив! Я уже подумала…Ты пропал…Ни разу не видела тебя. Где ты был? – сказала я тихим голосом, но он предательски задрожал на последнем предложении.
- В госпитале, - он стоит, вцепившись в мои плечи.
- Но я не…
- Я был там, ты не узнала меня, - он приблизил свое лицо ко мне, - Ты плачешь? Что произошло?!
Я не выдержала и расплакалась.
- Настя, скажи, что случилось, - его холодные голубые глаза внимательно смотрят на меня.
- Мне страшно… - у меня язык не поворачивался рассказать ему все, - Я уже должна быть в корпусе, мне нужно идти.
- Я провожу тебя. Только придется идти там, где темно.
Какое-то время мы шли молча, я пыталась сдерживать всхлипы. 318 остановился и вплотную стал передо мной, твердо сказав шепотом:
- Расскажи мне.
- Хорошо, несколько дней назад, когда я возвращалась поздно вечером, на меня напали.
- Кто?
- Я не знаю, я не видела, там было темно!
- Так, успокойся. Ты запомнила хоть что-то, какого роста он был?
- Он…ниже тебя, широкий…
- Еще.
- От него пахло куревом. И на форме был какой-то значок. Я правда не помню!
- Пока этого достаточно. Тебе пора возвращаться. Я найду тебя.
Я открыла дверь подъезда, а он стоял в тени.
- Насть, - послышался его тихий голос.
Я обернулась.
- Ничего не бойся, - его голос прозвучал уверенно и с каким-то покровительством, после чего 318 исчез во тьме ночи.