Чудища из-за миров - фантповесть

Кузиманза Д Д
 
  Чудища из-за миров (фантастическая повесть)
 
  ----------
  Аннотация:
Забавный калейдоскоп чудищ или… нечто более серьезное? Журналист-следователь Комиссии по чрезвычайным ситуациям пытается это выяснить.
  ----------
 
  История первая. БЛАГОТВОРИТЕЛИ С КОГТЯМИ
  История вторая. ПРИЗРАК С БУТЕРБРОДАМИ И ДРУГИЕ
  История третья. Я ВСЕ ЕЩЕ НАД АТЛАНТИКОЙ
  История четвертая. КАКИЕ УЖ ТУТ ШУТКИ…
  История пятая. КАК ВАЖНО БЫТЬ ОБЪЕКТИВНЫМ
  История шестая. ТРУДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
  История седьмая. ДЛЯ ИЗБРАННЫХ
  История восьмая. "МЯУ" С АКЦЕНТОМ
  История девятая. ОБЛЕГЧЕННЫЙ ВАРИАНТ, НЕПТУН И ТРУСИХА В ГОРАХ
  История десятая. ОТКРЫТИЕ
  История одиннадцатая. БЕЗ ЖАЛОСТИ
  История двенадцатая. ТЮ НА ВАС!
 
 
 
  История первая
  БЛАГОТВОРИТЕЛИ С КОГТЯМИ
 
 Крыса в ботинке. Попросту – мерзость. Скандал на всю страну!
Когда Демид писал статью, то был уверен, что за халатность кто-то должен получить по башке. Магазин, его директор, поставщик, производитель - кто-нибудь.
 Он до сих пор вспоминал этот унизительный эпизод. Попросил у продавца ботинки. Коричневые, размер сорок три. Такие, как на витрине. Через минуту парень приносит коробку, вытаскивает левый ботинок, берет в руки правый и вдруг отскакивает, как ошпаренный. И Демид, и продавец смотрят с ужасом: внутри ботинка находится грызун, точнее, его мумия. В голове не укладывается! Как такое возможно, чтобы в магазине в центре столицы рыскали крысы? Как может быть, что мерзкая тварь поселилась и померла в ботинке, а никто из продавцов этого не заметил? Сколько проклятая обувь пролежала на складе? Месяц? Год?
  К сожалению, никто не разделял возмущения молодого журналиста. В магазине клялись, что это единичный случай и явная диверсия конкурентов. Коллеги Демида пожимали плечами и усмехались: "Мумия крысы? А три мумии бизнесменов не хочешь?" Главный редактор, к которому он в тот же день прорвался, повернул вопрос немного по-другому:
  - Я понимаю, что это свинство, но наших читателей такое не заинтересует.
  - Как же не заинтересует? По-моему, это их взбудоражит!
  - Видишь ли…
  Главный подтолкнул к нему пепельницу, потом вспомнил, что Сверкалов не курит, и открыл коробку с шоколадками.
  - Я смотрю на ближайший номер, и вот... Новый парень Ангелики Конфетки. Ребенок с двумя головами. Пришельцы на ранчо. Коррумпированный косметолог. В какой стране Земли будет построена новая резиденция для посла с Луны.
  - А крыса в ботинке ничего не значит?
  - Это... как бы тебе объяснить... - задумался на пару секунд главный. - Это слабо. Люди этого не купят. Одна крыса в ботинке? Тоже мне событие! Ты должен эту историю немного... м-м-м... разукрасить, понимаешь?
  - Разукрасить? - удивился Демид. - Значит, я должен написать неправду?
  - Не строй из себя святую простоту. Ты хорошо знаешь, что я имею в виду.
  Было ясно, что редактор имел в виду. Демид вздохнул, и после мелких исправлений текст о крысах появился на третьей полосе: правда, за Ангеликой Конфеткой и пришельцами, но перед косметологом и резиденцией посла. А то, что были там одни глупости - ничего! Статья о крысах величиной с собаку, которые в магазинных закоулках подстерегают людей и похищают их для выкупа, произвела неплохое впечатление на читателей.
  Два дня спустя довольный собой Демид возвращался домой. Однако спокойно отдохнуть ему не дали. Уже поднимаясь на свою лестничную площадку, он заметил: что-то не так. Двери квартиры были приоткрыты, а в прихожей горел свет. Кто бы это мог быть?
  Домушники? Слишком нагло.
  Директор обувного магазина? Почему бы и нет?
  Демид достал телефон, чтобы позвонить в полицию, но мгновенно отказался от этой мысли. Уже в детстве отец учил его справляться с неприятностями. Умеешь ходить и говорить - рассчитывай на себя. Спрятав телефон, отважный журналист достал парализатор (заряда как раз хватит, чтобы вынести спящего нечестивца к мусорным бакам) и уверенно зашел в квартиру.
  Перевернутая вешалка, на полу ящики шкафчика и их содержимое. Нет, вряд ли директор.
  Из кухни слышалась возня, поэтому Демид двинулся туда, пылая праведным гневом. Ну, я вас… Надеялся, что увидит взломщиков, в крайнем случае застукает функционеров АБВ в приступе ксенофобии за просеиванием гречки или сканированием банок с огурцами. Уже открыл рот для произнесения саркастической тирады.
  Но когда оказался на пороге, уверенность в себе лопнула, как мыльный пузырь.
  Прирос к порогу. Не мог сказать ни слова.
  За кухонным столом сидело странное существо и читало газету, попивая из большой чашки свежезаваренный кофе. Лицо странного читателя было скрыто газетой, однако Демид четко видел пальцы: большие, корявые, обросшие густой коричневой шерстью, оснащенные длинными и острыми когтями. Вскрикнув от ужаса, он попытался удрать, но чудище непринужденно обратилось к нему:
  - И какого лесничего ты орешь? Случилось что-то?
  - Какого лешего, - машинально поправил Демид. – Кто! Ты кто?!
  Газета плавно опустилась на стол, и чудовищный гость гордо продемонстрировал большущее крысиное рыло. Демид пошевелил губами и потерял сознание...
  …Когда очнулся, то лежал на кровати, а над ним склонились три крысомутанта из популярного сериала. Или из компьютерной игрушки, а также какого-то мультика. Только на этих скавенах – да, именно так их называли, вспомнил он – красовались хорошо пошитые темные костюмы, светло-голубые рубашки, купленные явно не в того сорта магазине, с которого все началось, и коллекционные галстуки. Пахло от нежданных гостей модным одеколоном, и каждый из них держал в лапе свежий номер газеты.
  - Спокойненько, спокойненько, - сказал уже виденный им скавен, которого Демид узнал по серому в светлую полоску галстуку. - Мы всего лишь хотим культурно поговорить, а ты вдруг на пол падаешь. Разве так можно?
  - В-воды, - дрожащими губами произнес Демид.
  Второй из скавенов – в черно-сером галстуке - протянул ему чашку, а третий… оскалил клыки? показал резцы? улыбнулся?
  Несчастный журналист одним глотком выпил воду и поперхнулся: это была водка.
  - Уже лучше? - доброжелательно спросил первый скавен.
  - Угу.
  - Мы хотели поговорить об этой статье, - начал объяснять второй скавен, поднося газету к самому носу Демида. - То, что порой мы бываем в магазинах, - правда. Но с чего вы взяли, что мы похищаем людей? Откуда у вас подобные сведения? С такой интерпретацией событий я не соглашусь. И никто из нас не согласится! Неправдой является также то, что мы являемся переносчиками болезней. Все скавены здоровы. Я могу даже показать ветеринарную книжку, - он начал шарить по карманам пиджака.
  - Я хотел бы также отметить, что мы дружественно настроены к окружающим, - включился в разговор третий скавен, поглаживая газетой пышные усы и почесывая ею же белые рога.
  Демиду опять стало дурно: они не только зубастые-когтистые, но и рогатые!
  - Мы не чураемся общественной деятельности, - продолжал рогатый скавен. - Как благотворители мы раздаем молоко с пирожными и угощаем желающих нашими деликатесами.
  - А ты о нас гнусно наврал, - заключил первый, играя мускулами под дорогой тканью пиджака.
  Демид закрыл и снова открыл глаза:
  "Я сошел с ума? Сдвинулся на компьютерной игрушке? Они скавены-дипломаты, а я кто?"
  - Ясно, что статья представляет нас в очень неприятном свете, - чопорно продолжал второй скавен. - Особенно этот заголовок: "Чудища из-за миров". А в тексте повторяется слово "крысомутанты". Как можно было такое написать?! Мы никакие не крысомутанты и не чудища, мы вообще не мутанты. Мы - крысоиды.
  - В связи с этим, - улыбаясь, но в том же стиле продолжил третий скавен, - отдел "Ро" под руководством Рогатого Крыса принял решение, что нужно что-то предпринять. Можем ли мы рассчитывать на опровержение в следующем номере вашей уважаемой газеты?
  - Я займусь этим, - пролепетал в ответ Демида. – Я обещаю!
  Но несмотря на его отчаянную просьбу опровержение не было напечатано.
  С тех пор журналист ни разу не появился в редакции газеты. Даже просьбу прислал электронной почтой. Родные не знали, где он. Пошли слухи, что Сверкалов выехал куда-то очень далеко и начал психиатрическое лечение.
 
  История вторая
  ПРИЗРАК С БУТЕРБРОДАМИ И ДРУГИЕ
 
  …Я не буду открывать глаза, ладно. Мне проще говорить с закрытыми. Что? Как меня зовут? Толик, обычное имя.
  Я всегда был обычным. Обычная внешность, обычный голос, обычные оценки. В жизни не сделал ничего, что произвело бы на кого-то сильное впечатление. В этом году перешел уже в предпоследний класс, а для одноклассников всё еще оставался скучным человеком. Книжным сухарём или на их жаргоне – ботаном. Не мог рассказать о последнем матче городской футбольной команды или обалденной машине отца. Не хвастался приключениями с девчонками. Не умел быть заметным в кругу игровых фанатов.
  В глазах девушек тем более.
  Нет, не то чтобы ребята меня не любили. Относились хорошо, я давал им списывать работы по иностранному языку. Мы разговаривали, мы смеялись и… И ничего. С девушками было еще хуже. Я знал, что ни одна из них не смотрит на меня, как на потенциального "своего парня"!
  Любого человека такое отношение довело бы до депрессии. Но я сказал: "Чепуха", и всё должно было вскоре перемениться. Я запланировал деньрожденную вечеринку, которую приглашенные запомнили бы до конца жизни, чтоб рассказывать об этом всем-всем и всегда-всегда.
  Дело в том, что родители сделали мне приятное и уехали на два дня, а я пригласил домой весь свой класс. Мы должны были хорошо развлечься, я должен, должен, должен был продемонстрировать, что не такой безнадежный зануда, как всем казалось. Ну, и какая-то из девчонок обязательно мной заинтересовалась бы. Нет, не какая-то, а белокурая Кристина... но если бы и другая, я не расстроился бы.
  Что нужно, чтобы вечеринка удалась? Во-первых, музыка. Никогда я не был ее особенным энтузиастом. Но для чего Сеть? Я разыскал все записи на любой вкус. Ретро, техно, дэнс, хип-хоп, рок, бинго-банго, укулеле, швепс. Во-вторых, выпивка. Здесь началась фигня. И раньше во многих магазинах не продавали мне даже пиво. Сейчас было еще хуже: пошли слухи, что усилят контроль. Конечно, я мог взять что-то в домашнем баре и позже получить по шее. Да и сколько в том баре?
  Решил попросить Кирилла. Выглядел он старше всех нас, ему продавали и пиво, и вино. Но что он смог? Две бутылки сухого, одну водки и одну дешевого коньяка. Когда мы разлили водку, то всем досталось по глотку. Коньяк и вино тоже не изменили тот факт, что мои гости были как свиньи трезвые. Ожидался фурор, а получилась... И я отчаянно попытался спасти этот дурацкий вечер:
  - А давайте вызовем духов?
  - Крыша поехала? - спросил Кирилл.
  Другие отозвались в том же смысле, но непечатно.
  - Боитесь? - сказал я им нарочито презрительно.
  Сработало! Задело!
  - Ты что-то в этом понимаешь? Или будет, как с выпивкой?
  - Отлично понимаю. Часто их вызываю.
  - Сотнями! - съехидничал кто-то.
  Я уже стал терять всякую надежду, когда Кристина заявила:
  - На фига малышу врать? Если вызывает, то пусть вызывает.
  Ну, после этого все сразу согласились и окружили меня. Обалденно было: толпа людей вокруг! Ну, не толпа, а пятнадцать человек… и все-таки. Понимаете, вокруг меня! И любопытство на лице Кристины. Я не мог ее подвести. Самая крупная ставка! Быть или не быть! Или сделаю им этот сеанс, или останусь занудой до конца жизни. Занудой? Если бы! Буду последним кретином, в гости к которому пойдет только последний дурак!
  Но как вызывают духов? Я начал вспоминать что-то и когда-то прочитанное, а потом важно заявил своим слушателям:
  - Так вот! Прежде всего, к такому сеансу нужно относиться серьезно. Без ржания и гыканья.
  - Да ладно тебе...
  - И, между прочим, перед сеансом нежелательно пить алкоголь, иначе духи могут причинить вред, - сделал я жалкую попытку представить все задуманным заранее.
  Представьте себе - они поверили и перестали хихикать!
  - Теперь приготовим столик, за которым будем сидеть.
  - Сидеть?
  - Да. Посредине положим блюдце, а вокруг него кольцо из цифр, а потом - кольцо из алфавита. А сбоку от стола должна гореть свеча.
  Пока я стаскивал со стола скатерть (к счастью, никто из них не знал, что стол должен быть круглым, а не квадратным, как этот) и искал подходящее блюдце, Дима - добрая душа - намалевал на кусочках бумаги цифры и буквы, а потом выложил оба кольца. Хуже было то, что я пошарил в шкафах и кладовке, но свечек не нашел, только взял блюдце.
  - Я зажгу зажигалку, - предложила Рита.
  Вот хорошо, что ее пригласил! Курила всё подряд, зубы у неё были страшные, но зато зажигалка всегда при ней.
  - Нужен еще чеснок, чтобы предотвратить появление... э-э-э... астральных лярв и других существ.
  - Каких существ?
  - Какая тебе разница? Сейчас принесу чеснок.
  Наконец всё было в порядке.
  - Фигня, - буркнул Кирилл, - я не знаю, каким чудом мы все поместимся за этим столом.
  Очередной скептик!
  - Мы будем не сидеть, а стоять. Это без разницы.
  - И возьмемся за руки, - предложила Кристина.
  Вот это предложение мне было по вкусу. Прежде всего потому, что Кристина стояла рядом со мной.
  Я погасил свет, мы стали вокруг стола и взялись за руки. Рита держала зажженную зажигалку.
  - И что теперь? - спросил Кирилл.
  - Медиум сеанса, то есть я, просит духа, чтобы прибыл и ответил на вопросы. Ну, какого духа мы вызовем из загробных миров?
  - Может, какого-то ужасного? - предложила Кристина.
  - Гитлер!
  - Сталин!
  - Чингисхан!
  - Этот... как его... Калигула!
  - Не все сразу, - пробормотал я. Ну и дела! Надеялся, что попросят вызвать какого-нибудь боксера или артистку, а тут…
  Проголосовали. Выиграл дух Адольфа Гитлера.
  "Ну, и что мне теперь делать?" - в отчаянии подумал я. Совершенно же не имел понятия, как заставить блюдце указывать на цифры и буквы. Пришлось импровизировать. Я приказал всем закрыть глаза и думать об Адольфе. А сам призывал его мысленно, потом вслух, в конечном итоге, я начал выкрикивать его имя, как в трансе. Я молился всем богам и дьяволам, чтобы он каким-то чудом отреагировал.
  Ничего не произошло. Так я и знал!
  - Может быть, он не понимает? – невольно выручил меня Кирилл. – Я тоже не всегда оборачиваюсь, когда меня зовут. Мало ли какой Кирилл? Приходится свистеть условным свистом.
  Мы нарисовали на бумаге свастику и написали печатными буквами "Хайль Гитлер". Я включил сильнейшую техно и погасил свет. Попробовал еще раз мысленно его позвать. И почувствовал: что-то происходит.
  Впервые за весь сеанс мне пришло в голову, что может случиться что-то не на шутку страшное! Попутно заметил, что свастика нарисована неправильно, не в ту сторону, очередной ляп!
  Вдруг слетело со стола и разбилось блюдце. Воздух начал дрожать, стало холодно, а затем жарко.
  Рита уронила зажигалку.
  Перед нами появился дух.
  Адольф Гитлер? Разве? Высокий, худой и полупрозрачный блондин в очках с сильными линзами. Видно, что при жизни косоглазил, потому что глаза у него бегали во все стороны, только не туда, куда нужно было смотреть. Наихудшим же оказалось то, что даже не носил усов.
  - Ты кто? - спросил я его.
  Он посмотрел на меня своим косым взглядом и, ничего не ответив, полетел в направлении кухни. Одноклассники расступились, делая всё, чтобы случайно не коснуться духа. Только Кирилл был в своем репертуаре.
  - Это не он! - сказал обиженно.
  - Может, сменил имидж? - предположил я.
  - Нужно с ним поговорить и спросить, - предложила Рита.
  - А кто пойдет за ним в кухню? – прошептала Кристина.
  Желающих не оказалось. Все стали удивительно тихими и неразговорчивыми.
  - Ладно, я хозяин - я и пойду.
  Не знаю, что я себе думал. Что кто-то меня остановит? Что кто-то пойдет вместе со мной? Так или иначе, я просчитался. Пришлось идти одному. Но на кухне оказалось не страшно. Дух косящего блондина как ни в чем не бывало шарил в холодильнике. Это уже было слишком!
  - Кто ты, пришелец из загробных миров? - раздраженно спросил я.
  Он удивленно покосился на меня, почесал лоб... и продолжил обследование холодильника. После нескольких попыток заговорить с ним, я понял, что контакта не получится. Может, для этого нужно быть каким-то медиумом?
  Тем временем неудачный дух Адольфа схватил тарелку с бутербродами и, запинаясь, обратился ко мне:
  - Кан их… э-э-э… дас есс?
  Я ничего не понял, но дипломатично кивнул головой.
  -- Фиелен э-э-э… данк, - пробормотал дух и начал пожирать бутерброды моей мамы. Лопал четвертый, когда с полным ртом сказал: "Ох! Их гех" и полетел изучать квартиру.
  Смущенный я вернулся в комнату, где весь наш класс молча держался за руки.
  - Ну и что? - спросил Кирилл.
  - Ну, и ничего, - пожал я плечами. - Дух жрет бутерброды.
  - Сказал что-нибудь?
  - Да, но я не понял. Говорит, кажется, по-немецки, так что может он и Гитлер.
  - Но не тот Адольф Гитлер, правда? - уточнил Кирилл.
  - По-видимому, нет. Мало ли Гитлеров было? Попробуем еще раз, - решил я.
  Прежде, чем нам всё надоело, и ребята разошлись по домам, мы вызвали еще пять Адольфов Гитлеров. Ни один не был похож. Но все были в той или иной мере прозрачными. И ни с одним мы не смогли нормально поговорить.
  Но вечер удался.
  Проблема появилась утром, когда я сообразил, что не сумею избавиться от духов. Один из них заснул на диване, второй раскачивал люстру в спальне родителей, третий бессмысленно таращился в телевизор, а остальные слонялись по дому, обмениваясь замечаниями. Даже Сеть не смогла ответить на вопрос: как отсылают духа в загробные миры?
 
  * * *
 
  …Толик? Мой сын. Хороший мальчик, но не активный, как бы это сказать, зажатый немного. Поэтому мы с женой и согласились на задуманную им вечеринку.
  Я попросил двоюродного брата присмотреть, но издалека, чтобы на дне рождения сына соблюдался, так сказать, необходимый коэффициент спокойствия. Брат позвонил мне и сообщил, что мероприятие прошло на удивление тихо, и ребята разошлись еще в "детское время" трезвые, как стеклышко. Но я, всё же, готовился застать запах табачища, окурки в самых неожиданных местах и бардак на кухне. Так оно и оказалось и ничуть меня не удивило. А вот обнаружить в квартире шесть духов - это, скажу вам, было очень сильное впечатление!
  К нашему с женой возвращению Толик, Дима и Кристина с помощью разговорников в книжном и электронном вариантах попытались расспросить тех трех духов, которые шли на контакт. Контакт, по словам ребят, получился очень бестолковый, удалось только выяснить, что ни об Адольфе Гитлере, ни о любых других Адольфах эти личности не знают. Три других духа - в том числе и маленький озорник, которого приходилось снимать со светильников или смахивать с поверхности зеркала в прихожей - мало походили на сапиенсов. Они что-то произносили… но что?
  Прежде всего я постарался втолковать ребятам простую истину: если бы их задумка удалась, и здесь появился Гитлер (конечно же, с охраной), то мало бы не показалось. Они подавленно признались, что уже поняли это. Даже шесть наличных духов - хотя и очень миролюбивых на вид - в трехкомнатной квартире ужасно мешали. Особенно раздражал высокий блондин, который умолотил половину содержимого холодильника.
  Мы с женой, благодаря своим профессиям (я работаю в КЧС, а она - психотерапевт), давно привыкли ничего не пугаться и к самым странным жизненным ситуациям относиться философски, но такое!
  В тот же вечер я попал в гущу не менее странных событий и на время отвлекся от проблемы духов-квартирантов. Но так как новые события я наблюдал уже на завершающем этапе, то лучше вам опросить очевидца. Игоря. Он геофизик и специалист по молниям.
 
  * * *
 
  …Да, меня зовут Игорь.
  С чего все началось? С того, что я тянул время: "Золотко, мы обязательно должны там быть?" и с кислой миной примерял перед зеркалом очередной галстук. Сбоку, на стуле, валялась их целая груда. Зеленый в красные точки, серый в поперечную полоску, оранжево-оливковый, однотонный цвета влажного песка… Много. Это был мой специальный запас для подобных случаев.
  Сейчас я мучил голубой в крапинку, крутил его в руках, прикладывал к шее. Нарочно примерял всё более уродливые галстуки.
  Зачем? А чтобы отдалить и, может, даже свести на нет болезненный момент, когда должен буду покинуть свою уютную квартирку ради сомнительного удовольствия побывать на именинах тетки жены в соседнем городке. На долгом и нуднейшем вечере. Тетку Евгению я считал ужаснейшей особой из всех, кого знал. Хотя провел с ней до сих пор лишь два часа на семейном обеде, но она сумела вогнать меня в серую тоску. Её остроумие касалось только чужих проблем и неурядиц, а смех напоминал рев неведомого зверя.
  Одним словом, мне делалось нехорошо при одной мысли о теперь уже четырёх часах в её доме. Но я пообещал Оле, что в этот раз обязательно поеду. И сейчас очень жалел об этом неосторожном обещании. Не только из-за тетки. Появились другие планы на вечер.
  - Ты же обещал, - Оля поцеловала меня в щеку. - Я знаю, что ты ее не выносишь, но сделай приятное моей маме.
  - Твоей маме... конечно, - вздохнул я и бросил на стул отвратительный галстук.
  Прежде, чем успел взять еще один, Оля вынула из шкафа синий в косые голубые полоски.
  - Вот этот подойдет.
  Завязала его и кокетливо подмигнула:
  - Неотразим!
  - Оленька, - тянуть было больше нельзя. - Сегодня ночь падающих звезд. Я хотел бы понаблюдать за небом.
  - Но ты же обещал!
  - Понимаешь, у тети Евгении мы сможем побывать еще много раз, - мягко втолковывал я ей, хотя на самом деле желал бы никогда больше туда не попасть. - А вот такая ночь уже больше не повторится. Один из наших астрономов рассчитал, что метеориты могут упасть недалеко отсюда, на Зеркальном плато. Такая удача!
  - Прекрати, - надула губы Ольга. - Я не хочу слушать. Я думала, раз ты пообещал не работать сегодня вечером, то...
  Ну, что же, приходилось честно во всем признаться.
  - Это не моя работа. Я исследую молнии, ты же знаешь. Сегодня меня попросили помочь. Но это экстраординарное событие!
  - Игорь, но ты же говорил, что в этот раз сможешь.
  - Неужели из-за вечера у глупой бабы не смогу наблюдать такое редкое зрелище? - я прикусил язык, но слова уже вырвались.
  Оля прищурилась и больше не сказала ни слова. Молча мы вышли из квартиры.
  - Я не отказываюсь, ты меня не так поняла, - сказал я, вынул телефон и торопливо отправил сообщение: "Немного опоздаю".
- Не отказываешься? – уточнила Оля.
- Нет, конечно, нет.
  План мой был простым. Посижу несколько минут у этого чудища Евгении, притворюсь, что мне хорошо и весело, перекушу, чтобы хватило на всю ночь, а потом сбегу оттуда по-английски, незаметно. Ночь падающих звезд или тётка Евгения – только ненормальный будет сомневаться в выборе.
  Я даже стал потихоньку насвистывать за рулем, но заметил подозрительный взгляд жены и начал говорить о погоде и прочих нейтральных вещах. Пока мы ехали, стемнело, и я включил фары, но когда дорога перевалила через вершину холма и пошла вниз к месту назначения, они оказались совсем не нужны. Небо вместо темнеющего синего сделалось неестественно багровым. Да что там – багровым.
  Горизонт пылал! Сначала нам показалось, что теткин городок охвачен огромным пожаром. Оля ахнула, а я притормозил. Другие водители делали то же самое но, убедившись, что горит не городок, а что-то далеко за ним, опять продолжали путь. Мы тоже.
  В обычно тихом и даже сонном населенном пункте царило необычайное оживление. Жители выглядывали из окон, дети кричали и бегали, собаки отчаянно лаяли. Я почувствовал возбуждение и, одновременно, радость. Неужели метеорит или метеориты таки упали?
  Остановив машину, я выскочил из нее и обернулся в сторону Зеркального плато, куда смотрело большинство людей. Там, в темно-синем небе, струился огненный дождь, невидимый с холма из-за зарева. Постепенно оно начало слабеть и вдруг погасло, как будто кто-то выключил подсветку вечернего неба. Стало намного темнее, и было видно, что огненные струи метеоров проносятся над нашими головами и финишируют где-то в районе плато.
  - Как красиво, - пробормотала Оля. - Ой, мы опоздаем!
  - Если тетя и ее гости - нормальные люди, то они не сидят за столом, а любуются падающими звездами.
  И тут зажужжал телефон. На экране мигала надпись "Максим".
  - Ну, где ты? Мы ожидаем тебя. Видишь, что творится? - в волнении тараторил он.
  - Я в непосредственной близости. Стою на окраине городка.
  - А-а… тогда жди нас через полчаса.
  - Ты меня убьешь? - виновато спросил я Олю.
  - Кто это был? - с грустной улыбкой уточнила она.
  - Исследователи. Они едут сюда, будут через полчаса. Ну, ты же сама видишь - расчеты оказались поразительно точными, метеориты должны были упасть и упали именно там, где предсказано! Но синоптики обещали дождь. Поэтому мы должны поехать туда, пока упавшие метеориты "свежие".
  Не успел я договорить, как подул еще неуверенный, но уже прохладный ветер.
  - Видишь, погода меняется!
  - Эх ты, - Ольга махнула рукой, как обиженный ребенок. – Иди ты... иди к этим своим метеоритам. Выходи из машины!
  - Спасибо, - сказал я, целуя ей руки. - Ты самая лучшая на свете!
  - Я знаю, - с вздохом ответила она и уехала, оставив меня на темной улице.
  Я стоял на тротуаре и слушал обрывки разговоров. Все говорили о зареве, которое впервые появилось еще прошлым вечером, и звездном дожде, все строили разные предположения - научные и фантастические. Но я был твердо уверен, что тетка Евгения даже не подошла к окну.
  А тут и Максим с группой подоспел.
  Через пару минут вместе со всеми я ехал в сторону угасшего зарева. Не как ловец молний на этот раз. Ехал, чтобы помочь друзьям и увидеть самому, что случилось. По дороге рассказывал им об услышанных разговорах: пришельцы, обломки спутников или метеориты?
  - Прорыв из параллельного мира! - пошутил Борис, придерживая ящик с оборудованием.
  - Математика допускает тезис, что существует несколько или даже несколько тысяч абстрактных параллельных миров, которые находятся в разных абстрактных же реальностях, - скучным голосом сообщил Максим.
  - Не пропустим такой шанс – стать абстрактными личностями, - с улыбкой отозвался Дарий, не отрывая глаз от ухабистой дороги.
  На полпути зарево опять "включилось". Его свет хорошо освещал плоскую вершину очень высокого холма, которая и была целью нашей поездки. Зеркальное плато. А источник света скрывался за холмом.
  Пока машина с трудом взбиралась наверх по неровной грунтовой дороге, ветер стих. Идеальные условия для работы. Но, оказавшись на плато, исследователи растерялись. Не по себе было и мне. Мы сразу почувствовали, что воздух наполнен электричеством. Волосы буквально ощетинивались. Время от времени замечались небольшие разрядики, словно кто-то щелкал зажигалкой. И сердце стучало как-то странно: то замирало, то начинало колотиться быстрее. Максим первый сказал об этом и спросил:
  - Может быть, от волнения?
  - Так бывает в горах перед грозой и при грозе, - ответил я. - Но плато не такое уж высокое. И небо пока чистое.
  - Ошибаешься, мой нос чует приближение дождя, - сказал Дарий. - И тучи почти закрыли северный край неба. Скорее доставайте фонари, оборудование. Игорь, где камера? – обернулся ко мне. - Снимай все подряд. Уже сейчас, чтобы мы ничего не прозевали!
  - Есть! - камера была подготовлена мною еще в машине, я включил ее и снимал, как остальные возятся с оборудованием.
  - Ну, начнем, что ли? - пробормотал Дарий.
 Словно в ответ на его слова, вдруг налетел ветер. А потом началось невероятное.
  Безо всякого, так сказать, вступления вокруг плато засверкали молнии. Самые настоящие линейные молнии, но без грома.
Затем из-за далекого возвышения, как жуткие балерины из-за кулис, явились три молнии шаровые и немедленно взорвались. Как ни страшно было все происходящее, грохот взрывов немного успокоил меня. Старые, добрые шаровые молнии вели себя обычным образом. А вот остальное...
Я старательно крутил камерой во все стороны и непрерывно бормотал себе под нос, то радуясь обалденному материалу по молниям, то проклиная все на свете и мечтая даже о дне рождения тетки Евгении. Было очень страшно, должен честно признаться.
  - Смотрите! - Дарий указал вверх.
  Я направил камеру туда же и перестал бормотать, просто онемел. Тучи, подсвеченные снизу заревом, собирались в огромный "водоворот". Не такой, как хобот-смерч, а в плоский диск. Диск этот посверкивал и поблескивал: казалось, били в нем тысячи маленьких молний.
  - Что это, Гоша? - крикнул Дарий, крик его прозвучал жутковато в неожиданно наступившей тишине.
- Не знаю, - ответил я. - Но его несет к плато, и разряды могут быть такой силы, что лучше бы нас тут не было. Эй! Вниз!
  Но было уже поздно, я это почувствовал.
  - Падайте!
  Все упали, как подкошенные. А я, понимая опасность, ни за что не хотел прекратить съемку удивительного явления и перевернулся на спину.
  - Брось ты эту камеру… - крикнул сдавленным голосом Максим. - Брось, приказываю…
  - Да смотрите же!
  Они тоже опрокинулись и, как потом мне признались, обмерли от восторга и восхищения. Диск был уже над нами и казался не огромным, а просто большим. Внутри него всё так же носились молнии. Летали, танцевали, кружили. Молнии? Нет же, нет! Что-то фосфоресцирующее, переливчато-жемчужное. Что-то живое!
  - Дракончики, - совсем по-мальчишески сказал Максим. - Не молнии, а дракончики.
  - Электрические дракончики, - пробормотал я.
  - Почему нет? Есть же электрические угри и скаты, - напомнил Дарий. - Вот и эти... Может быть, они и швырнули в нас шаровыми молниями. Испугались нас.
  - Пугливые вы мои, - процедил Борис сквозь зубы.
  Сейчас забавно вспоминать: дул пронизывающий ветер, мы тряслись, как осиновые листья, от свежести, статики и страха, но очень восторженно обсуждали появление этих чуд. А живые молнии кружили уже совсем низко над нами, издавая высокочастотные звуки, чем-то напоминающие писк летучих мышей.
  - Хватит рисковать, - решил Максим. - Спускаемся! Я приказываю!
  На четвереньках, волоча за собой оборудование, мы доползли до машины, забрались в нее и, чувствуя стыд за прекращение наблюдений, все-таки съехали с плато вниз. В тот же момент зарево погасло. И уже не включилось.
  Помню, я взглянул на часы и присвистнул: с момента нашего прибытия на плато прошло пять часов. А казалось – только начал съёмку.
  - Что же это было? - спросил Борис неизвестно кого.
  - Пришельцы, - уныло ответил Дарий. - Или просто драконы. Может быть, вернемся и поищем метеориты?
  А я подумал: "Интересно, что выдала бы тетка Евгения?"
  Из-за поворота показались фары двух машин. Это были спасатели. Кто-то видел, как мы ехали по дороге к плато, и в КЧС встревожились. По пути они наблюдали зарево, а возле плато еще успели застать финал феерического зрелища. Одним из спасателей был тот, кому я все рассказал. Пока другие вместе с группой Максима опять поднялись на плато, он выслушал меня и записал мой рассказ.
 
  * * *
 
  …Игорь? Да, я расспрашивал его. Поразительные вещи он сообщил! Это был не сухой и бесстрастный отчет, каким он станет в официальных документах, а живой и взволнованный рассказ, в котором тетка Евгения и электрические дракончики непринужденно сменяли друг друга.
  После подобных впечатлений как же приятно было, вернувшись утром домой, сунуть ноги в удобные шлепанцы. И устроиться в кресле. Но я не смог этого сделать: обнаружил на кресле духа и вспомнил о проделке сына и его одноклассников. К тому же из кухни вышла девочка с сигаретой и черно-бордовой прической.
  - Здрасьте, я Рита, - сказала она сиплым прокуренным голосом, я еле не отобрал у неё сигарету, но прежде всего хотел узнать новости. - Мы установили дежурство в квартире. Следим, чтобы духи ничего не натворили. Они не злые, но им здесь хре... как это... непривычно.
  Я тут же вспомнил о духе-блондине и спросил, осталось ли в холодильнике что-нибудь перекусить.
  - Да, - улыбнулась Рита. - Он сказал, что наелся, и теперь спит на лоджии в шезлонге.
  - На лоджии? В такую холодину?
  Рита пожала плечами и закурила новую сигарету. Я махнул рукой на воспитательную работу, отправил девицу домой и стал обдумывать положение, но на голодный желудок не думалось. Пошел в кухню. Там маленький дух развлекался, открывая и закрывая кран над мойкой. Посмотрев на меня, он подлетел ближе и стал изучать так же удивленно, как и я его. На газовой плите и холодильнике висели плакаты с призывами на немецком языке: "Не подходить и не трогать!" Ребята постарались.
  Пока я завтракал, из глубины квартиры доносились возбужденные голоса, напоминающие звуковую дорожку какого-нибудь телесериала. Но я слушал не телевизор, а беседу трех духов. Они сидели на подоконнике в гостиной, смотрели на оживленную улицу и эмоционально обсуждали увиденное. На непонятном, но никак не немецком языке.
  Что же с ними делать? Проще всего было выгнать их из квартиры. Пусть поселяются на чердаке или в подвале. Но, во-первых, каждое существо имеет право на доброе к нему отношение, а во-вторых, они попали к нам не по своей воле и заслуживали сочувствия. Может быть, сообщить в нашу Комиссию по чрезвычайным ситуациям?
  Я представил себе, как посылаю сообщение: "Прошу помощи в решении вопроса о пребывании в моей квартире шести духов". Хотя в этой организации привыкли ко всему. Шесть духов? Ладно!
  Ладно? Тут я вспомнил рассказ Толи о злосчастном спиритическом сеансе. Даже предположив, что на них можно увидеть духа, назвать спиритическом сеансом то действо, что разыграли ребята, было бы нелепостью.
  Я "поковырялся" в Сети, нашел "Книгу Медиумов" и с любопытством просмотрел ее. Даже если предположить, что в ней досужие выдумки, она все-таки вводит действия медиумов в некие рамки. С точки зрения этой книги Толя валял дурака, а ребята неуклюже ему подражали. Но если это был не спиритический сеанс, то почему все решили, что появившиеся в квартире полупрозрачные существа - духи?
  Меня даже мороз по коже продрал. Забавно: пока я считал их духами, то почему-то совершенно не боялся, а тут даже зубы застучали. О духах мы начитаны и наслышаны. А вот чего ожидать от неизвестно кого? По работе я знаю – чего. Вдруг вспомнилось "зарево" и "дракончики". Как говорили жители городка, зарево над плато впервые "зажглось" приблизительно тогда же, когда начался "сеанс" в нашей квартире. Может быть, время "сеанса" и время появления полупрозрачных существ совпали случайно? А что они появились одновременно со странными явлениями в районе Зеркального плато - это очень примечательно. И нет никакой гарантии, что подобные существа завелись только в нашей квартире!
  Возможно, где-то возникли подобные, но другие, не такие добродушные.
 
  * * *
 
  …Изображение было чётким.
  Зеленоватую полутьму время от времени разрывала блестящая царапина молнии за окнами. Вслед за ней мрачно урчал гром.
  Большой паук выглянул из-за рамы картины, висящей на стене, и посеменил вниз. Там на минуту недоуменно приостановился. Наверное, помнил, что ковер был когда-то светло-серым. Откуда же сейчас на нем эти странные пятна?
  Торопливыми шажками восьми ножек паук направился к кухне. Там всегда что-то есть. Нужно только перевалить через высокий порог, спуститься на кафельный пол, и тут же из темноты возникают шкафчик и газовая плита, стол, покрытый клетчатой клеенкой, остатки еды, насекомые.
  Мохнатый и восьминогий путешественник, перебирая конечностями тем энергичнее, чем ближе находилась предполагаемая еда, совершил восхождение на плиту. Быстро, однако, отказался от блуждания между конфорками, потому что его внимание привлекло нечто круглое, возвышающееся над грязными тарелками на столе.
  Арбуз.
  Крупный арбуз, поблескивающий в свете молний глубокой зеленью. В одном месте надрезанный. На корке засох сок вместе с прилипшими тремя черными косточками. Вокруг кружила фруктовая мушка. Паук обошел арбуз вокруг, остановился. В этот момент очередная молния погасла.
  За окном раздались голоса и шум. Люди с треском закрывали двери автомобилей, проклиная грязь и бездорожье.
  Первым в дом вошел человек в мокрой желтой штормовке, включил свет. Сразу же удивили его странные пятна, усеявшие ковер. Растерянно осмотрел их, выбежал наружу, чтобы через пару минут вернуться с двумя товарищами.
  - И что, ты думаешь, здесь произошло? - спросил одного из них.
  - Соседи твердят: чупакабра, - неуверенно ответил тот.
  - Ну и дела! Сожрала хозяев?
  - Но ведь чупакабра, как будто бы, не съедает, а высасывает кровь, - засомневался третий.
  - Это на Земле. А здесь у них... у чупакабр... могут быть другие привычки, - первый шумно прошел к кухне, из которой сообщил громким голосом: - А здесь чисто. Всё разыгралось в столовой, как и полагается, хм! Вы хотите арбуза?
  - Нет! - ответили остальные двое, входя вслед за ним.
Тот, кто пришел сюда первым, махнул рукой в сторону стола. Один из вошедших обернулся.
  - А он свежий, - отметил, присматриваясь к зелено-полосатому шару, поблескивавшему в электрическом свете. - Все вокруг пыльное, даже пятна на ковре, а он нет – чистенький.
  - Значит, кто-то сюда приходил до нас?
  - Двери были замкнуты изнутри, окна тоже. Зеленый карлик залез через вентиляцию? С арбузом под мышкой? Забрался сюда, положил арбуз на стол, тщательно его отполировал, надрезал и ушел той же дорогой?
  Первый человек подошел, нагнулся над столом и вынул из кармана увеличительное стекло.
  - Никаких следов. Никаких отпечатков пальцев, пыли. Только волосы. Нет, это не волосы.
  - Это ножки крупного насекомого... может быть, паука, - сказал через несколько секунд. - Зеленый карлик надрезал арбуз, но он ему не понравился, так? И тогда он разозлился и съел паука, ножки которого тоже ему не понравились.
  - Ну и шуточки у вас на месте преступления, - Женщина средних лет, держа в руках фотоаппарат, присоединилась к ним. - А ну, отойдите! - Начала делать снимки. Подошла и к столу с арбузом: - Кто протер поверхность?
  - Во всяком случае не мы. Я уже проверил - отпечатков нет. А спелый.
  Машинально щелкнул пальцами по полосатому арбузному боку. Арбуз хрипло взвизгнул. Четверо людей уставились на него.
  - Ос-тавь!
  Женщина медленно попятилась. Мужчины переглянулись.
  - Не тро-гай! - трудно было поверить в то, что слова произносил привычный всем арбуз.
 
  * * *
 
  Изображение исчезло. Звуки стихли. Демид почёесывал затылок. Всё, что он видел и слышал, было невероятным. Скорее можно было подумать о фальсификации или розыгрыше.
  В комнату вошел шеф. Точнее, его бывший шеф, начальник одного из отделов в Комиссии по чрезвычайным ситуациям (КЧС). Название отдела Демиду Сверкалову, как внештатному сотруднику, знать не полагалось. За глаза и из-за характера подчиненные звали шефа Тиберий.
  - Вот так! - сказал Тиберий. - Пока только четыре происшествия, считая и твой. Видеозапись в последнем случае сделана камерами внутреннего наблюдения особняка. Потом из-за грозы прекратилось энергоснабжение, а аккумуляторы обеспечивали телятник.
  - Кто сожрал хозяев? - спросил Демид.
  - Соседи и оперативники поторопились с выводами. На ковре не кровь.
  - А что?
  - Похоже, это следы жизнедеятельности… гм-м-м… "арбуза". Но хозяева до сих пор не появлялись. А ведь у них на откорме сто голов телят. Пока автоферма работает нормально, однако техника есть техника.
  - А таинственная чупакабра? - Демид увлекался криптозоологией и
  и всегда был любопытен к сведениям о неведомых животных.
  - Не отвлекайся. Пока мы занимаемся не исчезновением людей, а появлением... гм-м-м... неизвестных индивидуумов. Задавай вопросы по существу.
  - Как вы добились от юного медиума, его отца и спеца по молниям таких пространных, эмоциональных рассказов?
  - Они согласились подвергнуться гипнозу. Итак, четыре происшествия, но я уверен, что их больше. Поэтому и разыскал тебя в той психушке.
  - А может, вы делаете ошибку? Честно говоря, я еще не отошел от встречи с крысоидами.
  - Я знаю тебя и могу поручиться, что ты уже в порядке. Страх - самое нормальное чувство. Вот если бы ты не боялся, то я бы передумал. Кроме того, твой опыт журналиста и фоторепортера очень пригодится в этом деле. Если уж говорить начистоту, то именно по этой причине мы и решили обратиться к тебе, хотя ты не работал на нас уже два года. Мы приняли во внимание, что ты довольно прилично знаешь восемь языков, а у нас не так-то много оперативников, говорящих хотя бы на двух.
  Не вставая из-за стола, Тиберий окинул Демида свойственным ему скептическим взглядом. Демид в свою очередь рассматривал бывшего шефа, который так неожиданно попросил оказать помощь.
  Это был седой полноватый мужчина неопределенного возраста с густыми бровями и глазами цвета северного неба. В мешковатых брюках защитного цвета, клетчатой рубашке с расстегнутым воротом и довольно легкомысленного вида туфлях он мало походил на функционера КЧС. Каким-то образом Тиберию неизменно удавалось создавать в своем кабинете непринужденную обстановку - где бы он ни находился. И все же обычно он сидел спиной к окну, против света, так что рассмотреть выражение лица было трудно - в этом, надо полагать, и состояла его задумка. Из-за этой привычки среди подчиненных ходили слухи, что раньше он служил, как минимум, в контрразведке или в АБВ.
  "Так-так, - подумал Демид, - значит, идея заново призвать меня в ряды КЧС-ников принадлежала ему".
  - Ты же печатался в научно-популярных журналах, - между тем говорил Тиберий. - Поэтому вполне логичной для тебя будет подготовка, скажем, серии материалов о необычных, аномальных явлениях. В дополнение к заданию сделаешь несколько фоторепортажей.
  Еще с первого месяца работы в КЧС Демид уяснил себе, что (несмотря на внешний либерализм шефа) возражать Тиберию можно было лишь до известного предела, выходить за который он не позволял никому, особенно подчиненному, считающему себя слишком умным.
  - Ладно, - поспешил согласиться журналист, - вы теперь опять мой шеф, вам виднее. И куда же я должен направить свои стопы? Или мне дается право выбора? Тогда хотел бы поближе познакомиться с "арбузиком". Он все еще в том доме?
  - Нет, его привезли на наш полигон и посадили в вольер.
  - В вольер? Он же разумное существо!
  - Три звезды психологии не смогли установить с ним ни малейшего контакта. По их мнению, он повторяет слова, как попугай. И не сидит он за решеткой, его периодически выгуливают под присмотром. А если ты так уверен в его разумности, то езжай и договаривайся с ним о дружбе и взаимопонимании. Я не уполномочен выпускать на просторы нашей страны неизвестное существо! Хотя и опасным чудищем его назвать как-то язык не поворачивается.
  В том-то все и дело!
  Идеальное чудище состоит из определенных обязательных элементов: клыки, когти, иногда, для остроты ощущений, колючки. Приветствуются щупальца, клешни или жвалы. Очень впечатляют чешуя, холодная скользкая кожа, пена в пасти. Высший класс - лазер из глаза, серная кислота в качестве крови и пыхание обычным огнем или высокотемпературной плазмой. Можно перечислить еще много замечательных признаков, но... никак к ним нельзя отнести зелено-полосатую кожуру, малиново-красную мякоть и черные семечки. Ни одно уважающее себя чудище не стало бы знаться с таким чудиком!
  Всю дорогу Демид невольно представлял себе одинокого и несчастного полосатика, глядящего на людей из-за силовой сетки вольера. Но дежурный по полигону указал за его пределы, на восток, куда вели небольшие ворота. Ну да, бедный "арбуз" выгуливают. Наверняка на поводке.
  За воротами был просторный луг, ограниченный живой изгородью. Сквозь тучи пробивалось неяркое солнце, и уже пожелтевшая трава казалась празднично-нарядной. "Арбуза" на привязи видно не было. Зато метрах в двухстах от ворот на складном стульчике сидел мужчина в яркой куртке и читал газету - охранник?
  Но прежде чем жалостливый журналист успел подойти туда, недалеко от него зашуршала, зашевелилась трава, и появилась большая пятнистая кошка с мышью в зубах. Окинув человека внимательным взглядом, она отвернулась, глухо мяукнула и... От охранника к ней запрыгало небольшое зеленое существо, до того похожее на арбуз, что, будь оно неподвижно, любой человек тут же схватился бы за нож.
  Кошка выпустила добычу из пасти, подождала, пока "арбуз" окажется возле нее, и стала играть полузадушенной мышью, то и дело роняя ее перед ним. "Арбуз" неуклюже пытался подражать ее движениям, а Демид стоял, раскрыв рот и вытаращив глаза.
  Бедное маленькое чудище училось ловить мышей.
 
  История третья
  Я ВСЕ ЕЩЕ НАД АТЛАНТИКОЙ
 
  - Эй, вы забыли ваш багаж!
  Усталый Аль, от которого пахло спиртным, остановился, не успев шагнуть в лифт:
  - Какой багаж?
  - Ваш пакет.
  - Но этот пакет не мой, а ваш.
  - Нет.
  - Как это? Вот африканский божок или воин, черная скульптура.
  - Ну и что?
  - Но ведь вы возвращаетесь из Африки. Столько рассказывали по пути.
  - Я не собирала там скульптуры. Я работала врачом.
  - Разве врач не может привезти в качестве сувенира...
  - Это не мое. А вот вы его все время несли. И в такси он был у вас на коленях.
  "Что за чепуха? Не так уж много я выпил", - подумал Аль.
  Его звали Педро-Алонсо-Альфредо, но рано или поздно даже этих жалких три имени сокращали. Он сам сокращал. А тем более здесь, за океаном.
  С самого начала все складывалось на редкость утомительно и нелепо. Во время полета он был почти в ярости. За спиной всю ночь плакали маленькие дети, перед глазами на экране мелькали персонажи дурацкого фильма, а стюардесса навязывала пассажирам пластиковую еду.
  Восемь часов полета над Европой и Атлантикой. Аль выпил полбутылки виски якобы тайком от стюардессы, которая каждый раз, когда прикладывался к бутылке, грозила ему пальцем.
  Приземлились. В аэропорту были тучи людей. С чего бы? Он долго стоял ошеломленный посреди напирающей со всех сторон толпы. Какой-то служащий сообщил, что придется переночевать в гостинице: самолет опоздал, внутренних рейсов до утра нет. Тут же выяснилось, что чемоданы улетели неизвестно куда: то ли в Токио, то ли в Венесуэлу, все возможно.
  К счастью, в кармане его плаща была ещё одна бутылка. Отпил хороший глоток. Рядом у стойки суетились такие же опоздавшие: какой-то тип с лыжами и женой, загорелая женщина из Африки с бледной девочкой-подростком и горой багажа. "Африканка", умоляюще улыбаясь, спросила, не поможет ли он. Она и девочка уже держали в руках по два чемодана. Тот, что взял Аль, был тяжелым, как штанга тяжелоатлета. Опустил чемодан на пол - боялся за свой позвоночный диск. Этого еще не хватало ко всему прочему! Он хмуро кивнул и вытащил из кучи вещей пластиковый пакет со скульптурой африканского воина. Из черного дерева? Тяжелее, чем чемодан. Аль пошел к выходу.
  Парадокс. Потерял свой багаж, но тащил чужой. Воин скалил зубы из слоновой кости и поблескивал коралловыми глазками. Аль злорадно пугнул им ребенка, путавшегося в ногах у проходящих. Дитя громко расплакалось. Бледная девочка обернулась и посмотрела на Аля так укоризненно, что ему стало неловко.
  Оказалось, что на улице дождь. А вдобавок еще и движение толпы, суета, сигналы машин. Аль растерянно дождался остальных пассажиров и поплелся за ними. Наняли такси. Сидел стиснутый между дамой из Африки и лыжником (или, по крайней мере, владельцем так неуместных сейчас лыж). На коленях - черная скульптура. Из вежливости поддерживал разговор: откуда? куда? Запотевшие окна. Забитые машинами улицы. Черный воин, выглядывающий из пакета, с интересом смотрел в окно. В первый раз был в таком большом городе. Аля раздражало поразительно живое выражение лица этой мертвой деревяшки. Он торопливо подтянул пакет и закрыл воину лицо. Спустя мгновение сообразил, что воспринимает скульптуру, как живого человека, которого, к тому же, немного боится. Боится так, как всегда боялся искусственной руки или как шокировала его челюсть в стакане с водой.
  Остановились возле гостиницы. Аль пристроил пакет возле чемоданов дамы из Африки. Регистрация и расходимся по номерам. Наконец-то - спать. Душ и - спать!
  - Спокойной ночи, спасибо, - все улыбаются, все милые, довольные, что переночуют за счет авиакомпании, что все еще находятся на огромном эскалаторе, пересылающем людей с одного края света на другой.
  - Эй, вы забыли ваш багаж! - женский голос за спиной.
  Тогда и начался этот нелепый спор.
  Аль пытался объясниться, доказывал, что взял пакет из кипы вещей "африканки", но и она, и бледная девочка, и лыжник, и прочие смотрели на него удивленно и, почему-то, с жалостью.
  - Я носил пакет, потому что думал, что он ваш... хотел помочь...
  - Нет, - возразила дама из Африки.
  - Но свой багаж я потерял, и, кроме того, я не лечу из Африки, - повысил голос почти до визга. - Никогда там не был и никогда там не буду! Потому что... боюсь скорпионов, - добавил многозначительно. - Думал, что это ваше имущество и потому взял там, в аэропорту, хотел быть вежливым! - начал кричать. - Просто вежливым, вам ясно?!
  - Большое спасибо за помощь, но эта скульптура не наша. Правда, Соня?
  - Да...
  Наступило неловкое молчание.
  - Может быть, на скульптуре или в пакете есть какой-нибудь номер, визитная карточка или бирка? - предположил лыжник.
  Вытащили черного воина из пакета. Оказался завернутым в упаковочную бумагу, крепко обвязанным веревкой, верхняя часть упаковки, там, где была голова, оказалась разорванной. И никаких ярлыков или прочих признаков, чтобы найти хозяина.
  - Но должен же быть багажный номер! - не унимался Аль. - Я его видел, когда брал пакет в руки.
  - В такой толчее и суете оторвался и потерялся, - философски сказала жена лыжника. - Ведь потерялся же ваш багаж? Завтра в аэропорту отдадите пакет служащим, и пусть они разбираются.
  Дама из Африки доброжелательно улыбалась. Бледная девочка внимательно и напряженно смотрела на Аля. Все ждали, а он размышлял над глупой ситуацией, в которой оказался. Деревянный воин лежал на боку печальный и заброшенный.
  Вдруг Аль поднял пакет со скульптурой, взял его в охапку, сказал остальным: "Спокойной ночи" и пошел к лифту. Кто-то из персонала гостиницы спросил его:
  - Вам помочь?
  Отмахнулся:
  - Мне уже ничего не поможет!
  Двери лифта закрылись, и только тогда Аль увидел в зеркале свое лицо, запавшие, красные глаза, трехдневную щетину, взъерошенные волосы, а рядом - скалящего в улыбке белые зубы воина.
  "Я сплю или мне это кажется? Вместо собственных, так заботливо уложенных костюмов, рубашек, ботинок - тащу что-то жуткое". Что-то? Что-то, что было чем-то или кем-то - и пугало его до отвращения.
  Двадцать восьмой этаж. Лифт остановился. Аль почему-то вспомнил, как при выходе из здания аэропорта фотоэлемент дверей не отреагировал на скульптуру у него в руках, и ему пришлось ткнуть в двери ногой, чтобы они раздвинулись. Решил проверить, как будут реагировать на воина двери лифта. Никак. Тяжелую, твердую, как металл, скульптуру фотоэлементы не замечали, будто она была из паутины. Аль шагнул вперед, держа скульптуру за спиной: двери выпустили его на этаж и с силой сомкнулись на черной скалящейся голове, так что посыпались белые зубы. Должен был, как в аэропорту, толкнуть двери ногой, чтобы освободить скульптуру из капкана и собрать осколки слоновой кости в карман. Когда шел по коридору, почувствовал, что на лбу у него выступили капли пота.
  В комнате поставил скульптуру на столик в углу и снял плащ и пиджак. Что-то не давало ему покоя. Посмотрел в угол: керамическая ваза на столике рядом с черным воином отбрасывала на стену тень, как и любой другой предмет на ее месте. Но у скульптуры тени не было!
  Вернулся к выключателю и погасил свет: в комнате стало темно, но в углу, на столике светился африканский воин. Отблески с улицы? Нет, жалюзи плотно закрыты. Аль гасил и зажигал свет раз десять подряд. Потом с размаху сел на кровать и допил виски. Вытащил из кармана брюк обломки зубов и швырнул в черную, свирепую физиономию. Потом бездумно переключал каналы телеящика, чертыхаясь на рекламу, выключил... и тогда на стене, за спиной скульптуры начался повторный телепоказ. Беззвучно, но быстро и аккуратно повторялись все эпизоды, которые недавно мелькали на только что погасшем экране. Казались странно туманными, как будто Аль смотрел на них сквозь толщу воды.
  В панике он швырнул в угол бутылку. Черного воина не задела, зато разбила висевшее выше зеркало. Посыпались осколки. Аль схватил телефон на тумбочке у двери.
  - Администратор? - сейчас расскажет ему обо всем. С ужасом смотрел, как упавший на пол черный деревянный воин показывает рекламу зубной пасты.
  - Администратор слушает.
  - Нет, извините. Ошибся...
  Смотрел рекламу и машинально цыкнул. Да, сегодня зубы не чистил. Хмуро посмотрел на свое лицо в осколке зеркала и оскалил зубы. Тут же поймал себя на мысли, что сходит с ума, и испугался, а воин, между тем, начал показ вестерна, который Аль видел еще по ту сторону океана.
  "Это сон. Это должен быть сон! Я все еще лечу над Атлантикой и в полусне вижу какой-то фильм, а где-то в салоне плачет ребенок. За окном тихо гудят двигатели самолета". Вздохнул с облегчением и в первый раз улыбнулся стюардессе.
  С этой улыбкой его и обнаружила горничная. Был белый, как мел, бледный до прозрачности. Все еще в плаще и шляпе сидел на кровати и выглядел, как включенный телевизор, когда уже нет никаких передач. Вызванный администратор с тревогой потряс его за плечо, и Аль соскользнул на пол медленно и беззвучно, как будто почти ничего не весил.
  - Что случилось? Что случилось? - кричала горничная.
  Черный воин, который, устав от впечатлений вчерашнего дня, спал под разбитым зеркалом, открыл один глаз.
  Это была Земля. Это - Старушка Земля. Отличалась от той, другой, далекой планеты, где жил Демид.
 
  История четвертая
  КАКИЕ УЖ ТУТ ШУТКИ…
 
  Убедившись, что контакт с "арбузом" (на полигоне его уже прозвали Полосатиком) возможен на том же уровне, что и с кошкой Муренкой, Демид по пути в город решил заехать к дяде Арнольду. У старого чудака он всегда, что называется, отдыхал душой. И получал вкуснейшее угощение.
  Дядя был в своем репертуаре: несколько раз хлопнул Демида по плечам и спине и сообщил:
  - Я приготовил суп, рулетики, фаршированную щуку и петуха. Напитки выбирай сам. Но послушай, мне говорили, что ты сумеешь поймать любое чудовище, которое душа захочет.
  Племянник ласково смотрел на невысокого, щуплого дядю и даже нагнулся слегка, чтобы облегчить тому выражение радости и родственной симпатии:
  - Умею.
  - Это хорошо, - дядя обнял Демида, потер руки и отворил дверь. - У меня для тебя есть дело. Нужно кое-кого поймать.
  - Дело? Поймать? А на что же тебе чудовище?
  - Хочу его приручить.
  - При... Хорошо, слушаю.
  - Приручить, да. Садись за стол, - дядя указал на кресло с прямой и жесткой спинкой, а сам сел на стул.
  Демид улыбнулся. Сейчас его ожидает немалое гастрономическое удовольствие. Сам он питался полуфабрикатами, только Клео не давала ему забыть о настоящей еде. А в санатории его и вовсе посадили на щадящую диету: бульончики, паровые котлетки, сметана с булочкой.
  Из вежливости он все-таки спросил дядю:
  - Так что же чудовище?
  - Будет и чудовище. Но сначала я расскажу тебе одну историю. О старом человеке по имени Курт. Он жил недалеко от замка графов... э-э-э... где-то у меня записано, как их звали, но это неважно.
  Дядя снял крышку с первой кастрюли, и Демид чуть не ахнул от божественного аромата. Наполнив тарелки, дядя рассеянно произнес:
  - Луковый суп а ля дю Мэн. Так вот, в замке давно уже никто не жил, и он сначала обветшал, а потом стал разрушаться. Никто туда не ходил, да и с чего бы?
  Торопливо работая ложкой, Демид кивнул. А дядя продолжал рассказ:
  - Но как-то старик Курт решил прогуляться. Задумался по пути, поднял голову - перед ним замок. То есть то, что осталось от замка: полуобвалившиеся коридоры, забитые досками двери и окна, потрескавшиеся стены. И этот несчастный авантюрист стал бродить по развалинам и нашел там тоннель, ну, то есть подземный ход. Тесный, темный, душный. И раз уж полез в этот тоннель, то брел по нему, пока не добрался до небольшой комнаты. Ну, как суп?
  Во второй кастрюльке оказались телячьи рулетики с чесноком и зеленью. В третьей – нежнейшее картофельное пюре. А дядя не унимался:
  - И что же он там увидел?! Куча золота и самоцветов, небрежно прикрытая полотнищами багрового шелка. Курт уже предвкушал, как вернется с лошадью и станет наполнять мешки. Но тут кто-то как крикнет, что-то как заскрежещет! Драгоценности вдруг приподнялись, да-да, прямо-таки подскочили!!
  Демид уронил вилку и неодобрительно посмотрел на дядю. А тот разглагольствовал, не притрагиваясь к еде:
  - Ну и зрелище было: на худых, птичьих ногах выпрямлялось сутулое чудовище ростом с мужчину, а монеты и самоцветы так с него и сыпались. Переступало на больших лапах с удивительно длинными когтями. Когтищи кривые и острые. И на руках... ну, то есть верхних конечностях, тоже. Правда, когти левой ладони соединялись перепонкой. Голова, посаженная на тонкой шее, напоминала каменную глыбу, а лицо... лицо, как у старой, сморщенной женщины. Кое-где тело чудовища искрилось, но в целом отлично сливался с цветом стен. Лишь глаза светились. Выглядели не как нормальные глаза, а как большие изумруды. А крылья... да, это и были те самые багровые шелковые полотнища.
  Демид только пожал плечами: что дядя хотел сказать этой байкой?
  - Чудовище посмотрело на Курта и оскалило огромные зубищи в плохой карикатуре улыбки. И как бросится на беднягу! Ну, тот хотел удрать, но прежде чем сделал хотя бы шаг, настигли его длинные когти бестии. Спасла теплая куртка на вате, чудовище запуталось в ней когтями. Если бы на старикане была кольчуга или панцирь, то проткнули бы их насквозь!
  - Стальные когти? – вежливо спросил Демид, но дядя только отмахнулся.
  - Потом Курт попробовал ответить на нападение ударом короткого меча. Почему у него был меч? А в те времена каждый, кто выходил из дому, брал с собой оружие. Ну, так вот, Курт попробовал ударить мечом. Чудовище закрылось левой передней лапой и растянуло перепонку. Оказалось, она такая крепкая, что клинок отскочил и чуть не отрубил старику нос. Курт понял, что дело нешуточное, как-то там выкрутился и убежал.
  Демид уже съел несколько кусков щуки, а теперь собирался приступить к петуху, но опять спросил:
  - Что-то вроде дракона? Признаюсь, в первый раз слышу о таком создании.
  - Нет! Я тоже так подумал вначале. Но нашел в библиотеке, - дядя Арнольд махнул рукой в сторону соседней комнаты, - в одной из книг по экстратерралогии, - дядя отодвинул тарелку и вытащил из кармана небольшой жесткий листок бумаги, - вот: "Спереди напоминает каменную стену. Зато хребет покрыт золотой чешуей. Из настоящего золота! Если хочет, то может свернуться, прикрыться крыльями и спрятаться под сокровищами. Но все зависит от места, в котором находится. Порой попросту зависает у потолка и ждет. Крылья и конечности завершаются длинными и крючковатыми когтями, которыми цепляется за камни. Эти чудовища живут в руинах, катакомбах, подземельях и тому подобных местах. В заброшенных замках обычно притворяются кучей золотых монет. В склепах используют другую тактику. Откуда в таком месте уцелевшее сокровище? Никто не поддался бы на обман. Там они цепляются за потолок и обрастают мхом и грибами".
  - На позвоночнике слой золота, и никто на чудище не охотиться? - фыркнул Демид, оторвавшись от петушиной ноги.
  - Вот еще! Охотились на него, конечно! Поэтому их в настоящий момент осталось так мало. Но они научились ставить охотникам ловушки.
  - Ловушки?
  - Вот именно! Если не выкапывают ямы в земле и не закрывают их ветками, то потому, что в подземелье или, скажем, в склепе, это бы выглядело, по меньшей мере, странно. Но, например, коридор или ход сузят так, чтобы человек едва мог протиснуться. Чтобы не смог быстро убежать. А если кого-то все-таки поймают, то обыскивают и забирают золото и драгоценности. В такую ловушку и попал Курт. Но он имел больше счастья, чем ума.
  - Не чудовище, а настоящий разбойник с большой дороги, - засмеялся Демид.
  - Бывает, охотятся стаей. Но чаще - в одиночку.
  - Ну, хорошо, дядя, очень интересная история, спасибо.
  - Пожалуйста. Так вот, его-то я и хочу приручить.
  Демид даже приподнялся на стуле и чуть не смахнул на пол тарелку.
  - Я думал, это сказка!
  - В книгах по экстратерралогии не больше сказок, чем в медицинских справочниках.
  - Но зачем тебе такое чудище?
  - Вот глупый! Еще не понял? Это же курица, несущая золотые яйца! На эту тему я напишу несколько монографий!
  - Курица не откусит тебе голову, а эта бестия...
  - Дурашка, полезно иметь здесь... - дядя ткнул костлявым пальцем в бицепс племянника. - Но полезно не забывать и о здесь! - с гордостью постучал кулаком по своему лбу и затрясся в приступе негромкого смеха. - Если я знаю его привычки и нрав, то главное теперь - поймать.
  Вот так всегда. Стоит человеку узнать о существовании нового существа, сразу же начинается охота! Хорошо еще, что у дяди всего лишь научная любознательность и, к счастью, нормальная человеческая порядочность. Всё, что ему нужно от этого хранителя кладов, так это определить его параметры и запечатлеть их в своих научных сочинениях. Но ведь узнай обо всем рядовой гражданин, а тем более, вооруженный винтовками, внедорожниками и вертолетами, быстро бы постарался украсить чучелом золотоспинного монстра свою гостиную.
  - Предположим, что такой сказочный монстр водится на нашей планете и в нашей стране, - неохотно согласился Демид. - Но где мы найдем замок? - Внезапно вспомнив странные случаи, которыми занималась КЧС и он сам, Демид оживился. - А ты точно знаешь, что это существо где-то здесь? Кто-то тебе рассказал? Может быть, это слухи или предания глубокой старины?
  - Отвечаю по порядку поступления вопросов. Замков нет. Но подземелье найдется. Я точно знаю, что это существо живет там, ибо о нем и его обиталище несколько дней действительно ходят слухи. А так как ни в глубокую старину колонизации нашей планеты двести лет назад, ни позже таких существ на планете не отмечено, то это не сказка и не предание.
  - А старый Курт?
  Дядя постучал пальцем по жесткому листку бумаги:
  - Это выдержка из земной монографии по экстратерралогии. Он жил на Микаэле, там замков и склепов предостаточно.
  Участие в экспериментах дяди было чрезвычайно соблазнительным аргументом для Демида с самого юного возраста. Теперь же его подстегивали подозрения, что золотоспинный монстр, - это загадка из той же серии, что и шесть духов, дракончики над Зеркальным плато и "арбуз".
  Поэтому уже через два часа экипированный, как Курт, Демид резвым шагом вошел под своды мрачного подземелья, оставшегося от базы первых колонистов. Он кружил извилистыми коридорами, на ощупь шаря по стенам и низкому потолку. Вдруг ладонь нащупала что-то мягкое. Чье-то тело, морщинистое лицо и... когти.
  - Есть! - крикнул Демид. - Я его засек! Сейчас-сейчас... ох-ты... Дядя, будьте осторожны! Дядя, куда вас несет? Дайте мне с ним разобраться!
  Зажегся фонарик, и дядя Арнольд увидел чудовище с багровыми крыльями, которое безнадежно увязло когтями в ватнике племянника и отчаянно лупило крыльями по его каске. Демид не менее безрезультатно тыкал в брюхо монстра парализатором.
  - Эх, простота, - сказал дядя Демиду и накинул на чудовище крепкую сеть. - Оставь в покое свое оружие и выбирайся из ватника, а то свяжу и тебя. Метод старого Курта оправдал себя.
  А так как у багровокрылого золотохребетника было вполне определенное место обитания во Вселенной, то он оказывался первой конкретной ниточкой, с помощью которой можно было бы размотать весь клубок недавних загадок. Так, по крайней мере, думал Демид. Поэтому несмотря на возмущенные упреки дяди Аскольда он связался с КЧС и удерживал экстратерралога от антисоциального поведения, пока чудище выносили из дома. Только звонок от директора КЧС и письменное обещание допускать его к золотохребетнику в любое время - при жесточайшем соблюдения правил безопасности - немного успокоили пожилого ученого.
  Но расстались дядя и племянник очень прохладно. Это огорчило Демида, но дел было по горло.
  Он вернулся в город и отправился к сотруднику КЧС, сын которого наводнил квартиру духами. Точнее, существами явно поплотнее, чем духи, хотя не такими конкретно осязаемыми, как Полосатик.
  Дверь открыл Толик.
- Здрасьте, вы к кому?
  - Я Демид Сверкалов из КЧС. Вот удостоверение. Где духи?
  - Папа говорил насчет вас. Заходите. А духи… Смотрите, вот один из них: на зеркале. Нравится ему тут.
  Демид глядел на растекшееся по поверхности зеркала полупрозрачное существо, а оно дружелюбно помаргивало жгуче-черными глазками и складывало губы в трубочку. Ну, просто привидение из мультика.
  - Он говорит?
  - Нет, только чирикает иногда в ответ.
  - Ладно. Тогда я хотел бы поговорить с блондином.
  - Он спит на лоджии.
  - Я его, пожалуй, разбужу.
  Ох, и странной личностью оказался блондин!
  Если сразу после своего появления был полупрозрачным и летал по воздуху, то сейчас уверенно передвигался по горизонтальной плоскости и надежно заслонял собой любые предметы.
Поговорить? Почему бы и нет? Молодой человек говорит на испанском? Чудесно, потому что с немецким проблемы… артикли, слова эти длинные. Или суахили? Испанский – чудесно.
Демид незаметно включил видеозапись.

* * *

Родился он в то время, когда проблемы, о которых ему пришло в голову рассуждать, не были до конца решены. Собственно, не решены (да и зачем?) они и поныне.
Первая проблема появилась на уроке математики. Учитель, вынимая мел из коробочки, и позже, рисуя цифры и буковки, говорил умные, но странные и не совсем правильные, с точки зрения мальчика, фразы:
- Математика является единственной наукой в мире, которая, безусловно, и всегда права. Только она безошибочно описывает реальность. Не существуют такие взгляды, которые бы противоречили математической истине. Если я учу вас, что два плюс два есть четыре, значит, так оно и есть. Четыре! Это невозможно отрицать. Два плюс два не равно ни одному, ни двум, ни трём.
- А может ли два плюс два равняться часу? - с любопытством спросил он учителя. - Или, чтобы два и два давало в результате метр?
Учитель был ошеломлён:
- Что ты плетёшь? Выйди из класса!
А он не понимал, почему должен куда-то выходить? Что такое два? И что такое другое два? Можно ли их увидеть или взять в руки? Если нет, то зачем они? Что это за идиотское описание реальности в цыфирьках?
- Может ли математика определить, сколько будет час плюс метр? - спросил он учителя.
- А зачем, чёрт побери?!
- Затем, что метры и часы существуют наяву и вместе, и это куда большая правда, чем ваши абстрактные два и два. Потому что мы живем не во времени, не в пространстве, а в процессе. Разве вы этого не знаете?
- Я сказал: выйди из класса!
Что делать, вышел. И уже не вернулся. Был это решительный конец систематического образования молодого ума.
Через тридцать лет, когда на носу появились чудовищные очки-окуляры, виски осветлила седина, а ум выжгли тяжелые дороги, которыми ходил его разум, пришлось ему ещё раз помериться силой с иррациональностью мира. Был к тому времени увенчан дюжиной научных и почётных степеней, лауреатом множества престижных премий и человеком, в научных и околонаучных кругах известным и уважаемым. В этот раз должен был победить.
- Мы живем в мире религии. Метафизики. Эзотерических и трансцендентальных наук со стремлениями к изображению действительности, - говорил он, обращаясь к залу. - Одни преподносят нам математику, как инструмент для описания любых тонкостей нашего мира. Но при этом они часто неспособны провести различие между умозрительным и доказанным, между аксиомой, которая является мифом, и доказанной на основе аксиомы теоремой, которая миф такой умножает. Другие признают физику, веря свято, что всё, что брошено сверху, упадёт вниз, не умея доказать, что оно не улетит ещё выше. В конечном итоге, что это за наука, которая утверждает, что упадет только потому, что уже упало не раз, да ещё подтверждает это формулами.
Он поднял яблоко, которое до поры до времени сжимал в ладони.
- Кто докажет, что яблоко, которое в настоящий момент я держу в руке, не полетит вверх, если его отпущу?
Господин в черном, длинном фраке поднялся из группы ему подобных.
- Очевидно, что яблоко упадет. Не может полететь вверх, потому что существует гравитация. Гравитация же должна существовать, поскольку...
Не успел закончить фразу, потому что яблоко парило под потолком. Из упрямства полетело вверх?
- Но как?!
- А почему бы и нет? Попробуйте сами.
- Да, но...
Он не ждал, пока чёрный фрак подыщет слова, принялся рассматривать иную проблему.
- Сейчас я докажу вам, что два и два совсем не должно равняться четырём.
Люди, уже шокированные предыдущим опытом, теперь возмутились не на шутку. Однако, не обращая внимания на насмешки и угрозы, ему разрешено бы продолжать.
- Так вот, у нас есть здесь две женщины, - указал на сидящих неподалеку дам. - А здесь, - указал на тех же женщин, - у нас есть две особы, одетые в платья. Теоретически, должны быть это четыре человека, однако - о чудо! - есть лишь два.
- Еретик! - раздавались вскрики в толпе. - Безумец!
- На костёр его! - рявкнули двое служителей порядка.
Однако он не обращал внимания на возмущение.
- Далее, суммируя дорогу, которую я преодолел...
Сделал два шага, отходя от места, на котором раньше находился.
- Я прохожу два шага. Потом ещё два, - проговорил, возвращаясь на место. - Однако, вопреки математическим правилам, как их трактуют некоторые учителя начальных классов, я не удалился от исходного местоположения на четыре шага. Собственно, я остался там, где я находился ранее. То есть, в этом случае два и два дали нам нуль.
- Дурак, - прокомментировала женщина в желтой шляпе.
Он оставался бесстрастным. Расстегнул молнию на сумке и вынул кота.
- Вот животное. Кот.
- Достаточно! - возмутилась дородная матрона с надутой физиономией. - Почему ему позволяют плести эти бредни и мучить животных? Публично! Его нужно бы выпороть!
- Но, собственно говоря, на каком основании мы можем сделать вывод, что это кот? - невозмутимо продолжал он. - Только потому, что оброс кошачьей шерстью? Если вы все посмотрите на эту воительницу за публичное спокойствие, то легко можете прийти к выводу, что усы под её носом является именно кошачьей шерстью. А почему я всё-таки этого не скажу? Потому что она не является ни котом, ни кошкой, но, как бы то ни было, женщиной. Откуда, однако, мне известно, что она не является кошкой?
- Потому что баба, кретин!
- Я знаю, поскольку у меня есть жизненный опыт, что кошка, кроме кошачьей шерсти, имеет также хвост. Однако...
После этих слов он начал снова торопливо шарить в сумке.
- Этого зверя вы тоже назвали бы, конечно, котом, - показал бесхвостого кота. - И были бы правы, потому что это кот особой породы. А может быть, и кот обычный. Кот, которому не повезло, и он жил у скупого шотландца, который экономил на обогреве своего дома до такой степени, что укоротил беднягу на хвост. Итак, перед нами явный кот, но у него нет хвоста! Следовательно, или все трое, то есть кот, женщина с усами и кот без хвоста принадлежат к виду кошки...
- На костёр его! - скандировала толпа. - Не позволим, чтобы этот дурак распространял среди нас сомнения и неверие!
Он удержал напирающую на него толпу властным жестом ладони. Сохраняя бесстрастность, заговорил в последний раз.
- Каждый из вас творит для себя свой собственный, созданный на основе личных верований мир. Вы не умеете смотреть на то, что находится перед вашими глазами. Вам обязательно нужны гиды, проводники и переводчики, чтобы воспринять действительность. Вы смотрите на реальные вещи и события сквозь очки каких-то странных умозрительных схем и общепринятых убеждений, сквозь чужие и придуманные миры. Можно бы сказать, - он впервые проявил волнение, - что для меня вы являетесь существами из-за миров! А вот вашу принадлежность к роду людскому нужно ещё доказать, поскольку только чудище может требовать, чтобы каждое мировоззренческое отступничество каралось плетью или костром.
- Костром? Именно! Хватайте его!
- Для меня вы только лишь чудища из-за миров.

* * *

  - Я и не подозревал, что метафизический спор так усиливает аппетит? - сказал высокий блондин. – И создает такую изолированность от человечества.
  - Изолированность?
  - Разве не заметно?
  Блондин хихикнул:
  - Я шучу. Если быть откровенным до конца, то мое странное состояние отнюдь не результат спора. Мне удружил приятель: ему понадобился мой свитер.
  - Свитер? – Демид уже давно ничего не понимал.
  - Гуси спасли Рим, стакан воды изменил карту Европы, так что для превращения в призрак свитер - это совсем недорого.
  - Он пришелся ему впору? - спросил Демид, чтобы разговор не угас.
  - Вряд ли. Габилис на голову ниже меня, но вдвое толще. Я думаю, он использовал его для изобретения, а мое странное состояние было побочным эффектом.
  Демид насторожился: приятель столь странного существа здесь? Значит, этих, так называемых духов, уже не шесть, а семь? Или Габилис один из оставшихся пяти?
  - Он изобретатель? Очень интересно. Не могли бы вы меня с ним познакомить?
  - С Габилисом? Если только он не испытывает где-нибудь новое творение, то обязательно у себя в гараже. Но туда около часа ходьбы.
  Итак, приятель оказался не призраком.
  - Вызовем такси.
  По пути Демид сообразил, что прежде чем знакомиться с приятелем полупрозрачного философа, неплохо бы познакомиться с самим философом. У того оказалось незатейливое имя Вольф, а фамилию он проговорил быстро и неразборчиво, и прозвучала она как нечто среднее между "брудершафт" и "Брауншвейг".
  Прибыли они вовремя. Габилис - вполне плотный субъект, одетый в старый комбинезон, заталкивал кусочки свитера в фанерный ящик. Изобретатель, стол, ящик и кусочки свитера - только это и можно было видеть в направленном свете небольшой лампы, остальное тонуло в вечерней тьме.
  - Что ты делаешь в этот раз? - спросил Вольф после того, как приятель проигнорировал их с Демидом приветствия.
  Габилис посмотрел на них глазками-щелочками и оскалил зубы не то из вежливости, не то от злости.
  - Излучатель отсутствия желаний, - буркнул он и отвернулся к ящику.
  - А что общего имеет свитер с излучением? - тихо спросил Демид.
  - Бесполезно расспрашивать, - шепнул в ответ Вольф. - Я его знаю. Когда Габилис работает, можно поджечь мастерскую, и не он заметит. Если до конца сборки несколько дней, то нам не повезло.
  - Он собран, - сквозь зубы ответил Габилис. - Не хватает основной субстанции. Вы очень кстати.
  Демид и Вольф синхронно попятились, но Габилис неожиданно шустро выскочил из-за стола, схватил их за руки и начал инструктаж.
  В результате этого на следующий день Демид и автоматический зонд-сборщик составляли неразлучную пару. Началось с больших фирм, которые буквально распирало отсутствие мотивации к работе. Прокрадывался в рабочее время в курилки и на крыши, выслеживая травящих анекдоты и просто дремлющих с сигаретой, приклеенной в углу рта. Быстрое появление за спинами доноров, размашистое движение зондом, щелк-щелк, широкая улыбка в ответ на сонные взгляды - готова порция! Сразу же проявлялся эффект лишения субъектов этой субстанции, которую Габилис называл ОМ. Все немедленно кидались на рабочие места, а самые энергичные успевали по пути раздобыть бутылочку-другую пива или состроить друг другу глазки.
  Неиссякаемыми источниками ОМ оказались дети, особенно оставленные один на один с невыученными уроками и запертыми компьютером и телевизором. Щелк-щелк - и зеленая, густая, похожая на шампунь ОМ заполняла целую канистру!
  Вольф и Габилис с двумя другими зондами трудились на своих участках.
  После полудня изобретатель решил, что ОМ достаточно, и пора провести испытание, но его приятель потребовал перерыва на обед. Жуя бутерброд и запивая его кофе, Демид никак не мог понять, почему эти двое производят на него такое нездешнее впечатление. Обычные мужчины, не более странные или непонятные, чем другие люди.
  "Ладно, - решил Демид, - когда испытания закончатся, я вежливо, но непреклонно, - его всегда привлекало это сочетание слов, - попрошу их отправиться со мной в КЧС". В этот момент запустились двигатели, и гараж полетел над городом.
  - Ну, ты, торопыга! Куда рулить? - спросил Вольф, кидаясь к месту водителя. Сам изобретатель держал в объятиях аппарат, похожий на рыжего осьминога с утроенным количеством тощих ножек.
  - Не знаю, - буркнул он. - Мне нужна толпа людей, действующих целеустремленно. Двигай к стадиону!
  Прежде чем Демид сообразил, в чем дело, и допил кофе, гараж оказался над футбольным полем. Открыв одну створку двери, они наблюдали, как немногочисленные группки болельщиков на трибунах вяло помахивают воздушными шариками. Наверняка фанаты команд не ожидали от матча ничего особенного, был он не слишком важным, и журналист облегченно вздохнул. В этот момент Габилис открыл вторую створку, аппарат заурчал, свистнул, и зеленоватые, еле видимые лучи устремились вниз.
  Вначале никакого эффекта не замечалось. Команды и судьи выбежали на поле, монета была подброшена, после этого... футболисты вдруг повели себя странно.
  Один небрежно пнул мяч, второй отступил в сторону, так что мяч свободно прокатился несколько метров и замер. Судя по жестам остальных, они предлагали друг другу заняться игрой, но не двигались с места, а вратари вышли из ворот и развлекались бегом трусцой по кругу. Тогда к мячу подошел главный судья, уселся на него и ленивыми движениями стал разбрасывать вокруг себя желтые карточки. Остальные двое судей подошли к скамейке запасных, развели руками и отправились к выходу из стадиона. Когда тренеры обеих команд принялись складывать и пускать вдоль края поля бумажные самолетики, Демида охватил ужас. Но Габилис радостно фыркнул: "Больше ничего не будет", и Вольф повернул гараж в обратный путь. Приятели были в отличном настроении, Демид же гадал, не закончится ли испытание нервным срывом всех "подопытных кроликов" на стадионе. И, кстати, что сделают фанаты обеих команд, если узнают, как все случилось?
  А его новых знакомых ничего не волновало. Вольф был так весел и доволен, что в одном месте воздушной трассы сделал поворот против движения. Тут же из тени большого рекламного щита вверх взвился пост дорожной полиции. Но у Габилиса оказались тренированные рефлексы: послышалось знакомое урчание аппарата, пост замер на месте, а затем, потеряв мотивацию, лениво спланировал на зеленеющую вдали лужайку.
  - Здорово это у вас получается, - пробормотал Демид. - Но мне кажется... эй, постойте! Что вы делаете?
  Было поздно. Переглянувшись с Вольфом, Габилис направил излучатель ОМ на Демида, аппарат сделал свое черное дело, и через несколько минут сотрудник КЧС покорно выпрыгнул из зависшего над тротуаром гаража. Вольф и Габилис приветливо помахали ему руками и улетели в неизвестном направлении.
 
  История пятая
  КАК ВАЖНО БЫТЬ ОБЪЕКТИВНЫМ
 
  Он шел так тихо, что не слышал собственных шагов. Осторожно, крадучись. Хватило бы одного фальшивого движения. Одного предательского хруста ветки, и охотник превратился бы в дичь.
  Что-то пошевелилось в густом ольховнике. Он замер и прислушался. Ничего, кроме ночного лягушачьего хора из недалекого болота. Это движение - не то, что искал. Опять шагнул вперед. Грунт под ногой подался: дальше начиналось болото.
  Он добрался до цели - это территория чудища, на которое охотился.
  Мушкет, два пистолета, сабля и два длинных ножа. Такого оружия должно хватить, хотя наверное никогда не известно. Если бестия его услышит или заметит, если изловчится, может быть очень плохо. Кто бы и что бы ни ожидало его там, впереди, оно отлично умеет убивать.
  Через несколько шагов он остановился опять. Болотная жижа доходила уже до щиколоток, а земля под ней казалась толстым, мягким, но очень коварным ковром.
  И все-таки слева что-то слышалось! Тихие, но отчетливые звуки выделялись из естественного ночного шума. Может, это олени или кабаны, а может...
  Помогла ему случайность. Когда полная, лоснящаяся луна вынырнула из-за туч и осветила все вокруг, он как раз оказался среди нескольких тощих стволиков ольхи. Невидимый в их тени, увидел то самое, шевелящееся. Оно было близко, шагах в пятидесяти. Местные говорили, что это дьявол. Для них любая беда, лихорадка или град, все это - дьявол. Но здешняя бестия, на которую он охотится, всего лишь какой-то болотный упырь, может, водяной.
  Ладно, это все хорошо, но что же действительно там, невдалеке? Хотя луна светит, как нанятая, но кустики и деревца, хоть и чахлые, мешают рассмотреть не только его - охотника, но и дичь. Сидит кто-то на поваленном стволе и что-то обгрызает, не то оленью ногу, не то человечью, трудно понять. Важно, что этот кто-то не человек.
  Спокойно и тихо зарядить мушкет.
  Неторопливо, но старательно прицелиться.
  Выстрелить...
  Грохот пошел гудеть по болоту из края в край. Серебряная, освященная пуля срезала несколько мелких веток и, не изменив хозяину, попала в цель. Бестия получила ее точно меж красноватых глаз. Не издало ни единого звука. Пошатнулось, скользнуло с бревна и шлепнулось в воду.
  Конец!
  …- Ну и мерзость! - старая княгиня, хотя и смотрела на лежащее у ее ног чудище с отвращением, не могла оторвать от него взгляда. - Чего только дьявол на землю не пошлет на мучение людям? Что ж оно такое?
  - Да, мерзкая тварь. - Седой Охотник - никто не знал, имени этого молодого человека, носил на шапке пряжку с сизым соколом, потому так его и звали все - заметно гордился своим трофеем. - Не то упырь, не то оборотень, а то и сразу все вместе. Но беды больше не натворит.
  - И где ж вы, сударь, такую нашли? У Дьявольского холма, как вам мужики советовали?
  - Нет, ваша светлость, не там. А Дьявольский холм, по слухам, - очень плохое место. В полнолуние туда и десять таких, как я, лучших, чем я, - если таковые где-то в мире есть - не пошли бы. Под холмом, говорят, самые, что ни есть адские двери.
  - Говорят. Может и байки все, но страшно туда идти и убеждаться, а других нехорошо на такую опасность посылать. А где же это диво сидело?
  - В Ольховой трясине, за Королевской вырубкой. Хватило одного выстрела.
  - Благодарим вас, сударь, послужили вы нашей округе. Суета и тщеславие - грех, но за добрые поступки надлежит не только благодарить, но и награждать, потому слава и награда героя не минуют. Золота кошель, как это по обычаю полагается, - награда. И слава. Вот заветный медальон. В одной половине его видите зубра - здешних земель символ, в другой половине - меч-кладенец. Каждый, кому знак этот покажете, будет знать, что право ваше - дьявольские отродья и всякую нечисть побивать. Двери замков и домов всегда перед вами отворятся, даже крепости и воинские поселения ночлег вам дадут и помощь.
  - Но, ваша светлость, не достоин я таких почестей, - поклонился Седой Охотник, хотя важное выражение его лица противоречило словам.
  - А если благодарность людскую не цените и не принимаете - это уже гордыня, - мягко, но настойчиво сказала старая княгиня. - Знаю-знаю, вы великий храбрец. Кто кобольда из Яшмового грота вытащил? Кто в лугах под Пущей полудницу поймал, а в самой Пуще - сего упыря подстрелил? Чья слава по земле прежде вас бежит, как о побивателе адских бестий?
  Седой Охотник принял кошель и медальон, почтительно поклонился. Княгиня покивала в ответ и поднесла к щеке указательный палец, украшенный большим рубином.
  - Знаете, что мне сейчас припомнилось? Две недели назад выступали в замке комедианты. Была среди них девушка веселая и ловкая да вихрастая, как будто молния в нее ударила. Вспомнила я о ней, потому что она песенку о вас пела, и припев был такой: "Кто нам нужен, кроме Седого Охотника? Он - наша слава и любовь!" Да, лучшего, чем вы, нам не найти, чтоб от дьявольских бестий обороняться. Только и сами себя от них охраняйте: как возомнил человек, что равного ему во всем свете нет, - так и ждет его погибель, уж не примите, как обидные, мои слова.
  - Ваши слова и ваша благодарность - это честь для меня, - почтительно сказал Седой Охотник, но и сердитый огонек в его глазах мелькнул.
  Когда вернулся на постоялый двор, где собирался переночевать, а утром с попутчиками отправиться в дальний путь домой, то не успел пройти от ворот до дверей гостиницы, как услышал:
  - Благородный рыцарь, благородный рыцарь!
  Замурзанный белокурый мальчуган выкатился из-под стоявших поблизости возов и подбежал к нему.
  - Ты меня зовешь, малый? - спросил с усмешкой Седой Охотник.
  - Да… да, благородный рыцарь… хотел вас…я хотел…
  Мальчик был оборванный, щербатый и потому иногда говорил невнятно.
  - Так говори ясней, чего хочешь, а то я устал и проголодался.
  - Я слышал, что вы - Седой Охотник. То есть, такой, что зло убивает. А у нас на хуторе это самое зло и сидит. Пугает, убивает. Старшие сказали к вам идти, кланяться и просить. Помогите нам, благородный рыцарь!
  - Я не рыцарь, а охотник, но это не важно. - Слова мальчика льстили не только самолюбию, но и тщеславию. - Зло, говоришь? Снова какой-то дьявол или другая гадина?
  - Нет, сударь, Не дьявол.
  - Нет? Тогда ты меня удивил, малыш, у вас тут все только дьяволов и боятся! Что же за тварь у вас там? Мара, привидение?
  - Нет.
  - Может быть, упырь или кикимора?
  - Нет-нет, не упырь.
  - Ну, тогда сам лесной хозяин - не иначе.
  - Сударь, это не леса хозяин, а хозяин ночи, - покачал головой мальчик. - Волк.
  - Волк? Разве у ваших старших нет ружей?
  - Волк не простой. Волк-оборотень! Поможете нам?
  - Помогу, ладно, - кивнул Седой Охотник. - Только, как тебя зовут?
  - По разному. То бродяга, то хитрюга, а чаще всего - Заноза.
  - Ладно, Заноза. Позволь мне немного отдохнуть, - снисходительно сказал Седой Охотник, - съесть чего-нибудь, и поедем к твоему оборотню.
  Он и впрямь не спешил, потому что мальчик объяснил: хутор этот недалеко. Седой Охотник отдал на хранение свои деньги почтенному хозяину постоялого двора, а затем наелся и напился, как то и надлежит делать после славных деяний и достойной награды. И в дорогу с собой взял две солидные фляжки с местным зеленым вином, коим округа славилась больше всего, да сумку с едой.
  Молодые герои, уничтожающие чудищ, искатели приключений и острых ощущений на экстремальной охоте, те, кого прославляют баллады за их мужество перед страшными бестиями и за благородство при получении призов, имеют между собой кое-что общее.
  Их искусность в осушении стаканов вина и опустошении тарелок не уступает мастерству владения оружием.
  Так что Седой Охотник любил выпить и закусить в дороге, вот их с Занозой путешествие и длилось в два раза дольше, чем обычно. В пользу старшего путешественника надо сказать, что он щедро делился едой с младшим, а о вине назидательно сообщал, что пить его - вредно!
  Коней не взяли. Одно, что близко, а второе, что на болоте конь не очень пригодится. Но, как уже сказано, закусывали, а значит, несколько раз присаживались у дороги и теряли время. Кроме того, прославленное зеленое вино показало свой нрав, и ноги Седого Охотника постепенно перестали его слушаться. Заноза теребил его за рукав, чтобы успеть домой до сумерек, но ничего не мог поделать с подвыпившим героем. В конце концов, тот просто улегся у дороги под дубом и захрапел.
  И место вроде бы не слишком опасное, возле дороги от княжеского замка к богатому городку, но Заноза боялся. Ведь расстояние до замка было таким же, как и до овеянного злой славой Дьявольского холма. Дьявол или какой-нибудь его посланец вполне могли наткнуться на спящего, а он, будучи пьяным, вряд ли мог защищаться. Мальчик какое-то время пытался растолкать и разбудить Седого Охотника, но потряхивание за плечо и даже сильные и звонкие шлепки не давали никакого эффекта.
  В конце концов, Заноза махнул на спящего рукой, забрался в импровизированную пещерку под нижними ветвями ели и съежился там. Кричали совы, что-то трещало, что-то пищало, что-то шумело знакомо и незнакомо. Усталость победила страх, и мальчик заснул.
  Ночью никто и ничто на них не напало, однако Белый Охотник имел по этому поводу особое мнение. Был уверен и упрямо твердил, что во время сна их гнусно ограбили, иначе куда бы подевались вино из фляжки и еда из сумки? Такое неуважение к прославленному человеку требовало мести, но следов не обнаруживалось, а Заноза уговаривал продолжать путь.
  Отправились дальше. По словам Занозы, пути оставалось всего ничего, но, к сожалению, пришлось сойти с большой дороги на большую тропу, которая свернула на поросшую кустами пустошь и начала там виться, как настоящая змея. С каждым поворотом тропа эта казалась все неудобнее и труднее, все ухабистее и неровнее. Часто приходилось обходить выросшие прямо на ней кустики или перебираться через лежащие поперек нее стволы. А, главное, земля стала невыносимо влажной и вязкой. Не было еще болота, но грязь иной раз доходила до середины голенища. И становилось все жарче и жарче.
  - Куда ты меня ведешь? - наконец не выдержал Седой Охотник. - У вас тут везде так? Не иначе преддверье адское.
  На объяснения мальчика, что в округе везде мокро, что тут недалеко две реки и озеро, дожди часто идут, он задумчиво кивнул:
  - Тогда у вас не оборотень разбойничает, а настоящий водяной. Или бродячий утопленник. Или русалка, - улыбнулся мечтательно.
  - Нет, такие бывают, но мы с ними справляемся.
  - Ишь ты, какие вы бедовые, - удивился Седой Охотник.
  К счастью тропа стала намного суше и свернула в лес, в прохладную тень Но, как жестокая плата за временные удобства, на путников набросились тучи заскучавших и оголодавших в этом безлюдье комаров. Седой Охотник, хоть со многими бестиями боролся и пережил множество опасных приключений, сейчас был беспомощен. Топал ногами, отмахивался, натягивал на шею воротник, а на лицо - носовой платок, но с каждой минутой был все более покусан и озлоблен. Мысленно повысил плату за уничтожение оборотня в два раза против той награды, которую ему дала княгиня.
  Не выдержав, начал громко ругать ужасных насекомых, но Заноза испуганно дернул его за рукав:
  - Ш-ш-ш! Тут близко Дьявольский холм! Сейчас день, но если дьявол разозлится, то и под солнцем на нас нападет. Не кричите, сударь!
  - Дьявол, дьявол, дьявол его возьми - бормотал Седой Охотник, оглядываясь.
  Замшелые деревья, большущие паутины, уродливые грибы - и странная тишина.
  - Идемте, идемте! - торопил его Заноза.
  Вдруг лес расступился, и тропа выбежала на просторный, но опять влажный луг. Комаров как ветром сдуло. Зато появились слепни, жалили еще больнее. Отбиваясь от них, Седой Охотник то и дело спотыкался в грязи, мечтал о кружке пива в прохладной корчме и чувствовал, что оборотень, который позволил себе поселиться в таком паскудном месте, становится его личным врагом.
  И вдруг они услышали собачий лай.
  - Ну что, мы пришли?
  - Да, это Кусай, гончая моего деда, - сказал Заноза.
  - Узнаешь его по гавканью?
  - Нет, сударь, у нас других собак больше и нет. Всех оборотень сожрал.
  - А одного оставил? - Седой Охотник перестал удивляться, когда прошли мимо низкой хатки, во дворе которой лающее, воющее, мохнатое нечто так рвалось с толстой цепи, что даже оборотень явно не желал с ним связываться.
  Кусай поднял шум на весь хутор. Седой Охотник не был рад, но и не делал из этого трагедии. Что ж, прежде планировал договориться с родителями Занозы, чтобы о его появлении никто не знал. Это увеличило бы шансы на встречу с оборотнем. А теперь все жители могли заметить чужака и поинтересоваться, кто это. Ага, вот и встречающие!
  Их оказалось около двадцати человек, невысокие, коренастые, крепкие и усатые. Все были при вилах или топорах. Смотрели исподлобья и ожидали, чтобы чужак подошел поближе, когда уже не сможет удрать. Когда из-за спины пришельца выскочил Заноза, хмурые лица немного подобрели.
  - Чего это ты, бродяга, к нам чужого привел?
  - Он убьет оборотня, вот чего!
  - Ох, и дурак! Выпороть нужно бродягу!
  - Я встретил его на постоялом дворе. Как раз перед тем для княгини
  упыря застрелил. Она ему волшебный медальон дала, во как! Ну, я и подумал, что нам поможет, - оправдывался Заноза, широко раскрывая голубые глаза.
  - Ах, бродяга! Тебя за солью послали или за человеком, - начал сердиться один из мужчин, наверняка отец мальчика, одновременно пытаясь вытащить из штанов ремешок. Заноза не стал дожидаться и умчался, как заяц.
  Седой Охотник остался один, а лица местных вновь стали неприветливыми. Машинально он положил ладонь на саблю, а второй взялся за рукоять пистолета. Жесты многозначительные, но бесполезные: никто даже не попятился. И тут он вспомнил о медальоне, вытащил его из-за пазухи и показал. Вилы смущенно опустились, топоры спрятались за спинами владельцев.
  - Э-э-э, вот оно как? - начал разговор отец Занозы. - Что вас привело в нашу бедную деревеньку?
  Седой Охотник уже понял, что произошло недоразумение, и мальчик пригласил его по своей инициативе. Но не зря же он с такими трудностями попал сюда? Впрочем, трудности были не такие уж и большие, просто не любил он попадать в смешное положение. Если местный оборотень существует в природе, то он его убьет!
  - Мальчик говорил, что вам постоянно угрожает волк-оборотень, поэтому я пришел помочь.
  - Ну, и что? Ну, человек-волк. Ну, скушал несколько собак, пару куриц, свинью и кузнеца загнал на дерево. Ничего страшного!
  - А если ночью вас убьет?
  - Ой, сударь, мы двери и ставни закроем, скотину в сараях спрячем. Пусть себе бестия воет и бегает под окнами, если нравится. И безопасней так, давно уже ни один грабитель или разбойник у нас не бывал.
  - Так это, так, - закивали головами и все остальные.
  - Люди, да что вы такие глупости плетете? - изумился Седой Охотник. - Это ж проклятое создание! А я как раз таких и уничтожаю. У меня обязанность: адскую тварь застрелить и тем, кому она угрожала, предъявить дохлой: мол, больше разбойничать не будет.
  - Ой, сударь, нехорошо так сразу на кого-то с пистолетом кидаться не подумавши, - отец Занозы отдал топор соседу и подошел поближе к Седому Охотнику. - Если он оборотень, так ему и не жить? А нельзя так, чтобы вы и его оставили в покое, и сами домой отправились, или откуда там вы пришли? Мы мальчика за солью посылали, кто ж знал, что он столько глупостей натворит? Ну, я его так выпорю, что неделю сесть не сможет!
  - Значит, оборотня жалко, а сына нет?
  - И сына жалко, но от дури его избавлять нужно. Надо же что придумал?! Этот оборотень хотя и воет, но беды от него большой нет. И днем ведь он, может, порядочный человек, а вы так сразу - пристрелить! Откуда мы знаем, что он не из нас кто-то? Убьете волка, а в деревне траур будет. Заходите, лучше, в мой дом, пообедайте, отдохните, а потом мы назад вас отведем.
  Горячая, молодая кровь требовала действия, но настоящий охотник на нечисть должен владеть собой. Раз жители хутора против уничтожения собственного оборотня, так тому и быть.
  После того как косы и топоры были отложены, в ходе мирных переговоров постановили, что маленький Заноза получит только половину наказания, а Седой Охотник не тронет оборотня, переночует, завтра отправится восвояси и никому не расскажет о хуторе и его чудище. Отец Занозы, Христофор, решил, что раз его сын сюда этого смелого молодца привел, то и принимать его будут в их доме. Свободные кровати есть, угощением не поскупятся.
  Седой Охотник теперь уже спокойно вошел в деревню. Как хутор, официального названия она не имела, но местные называли ее Болото. Название, хотя и не оригинальное, подходило к деревеньке и околице как нельзя лучше. Небольшие дома располагались вдоль единственной относительно сухой улицы, но сразу же за дворами начинался сырой луг, дальше переходящий в болото. Домик Христофора отличался от остальных только одним: гнездом аиста на крыше.
  Гостя устроили в отдельной комнате, дали воды умыться и пригласили за стол. В качестве угощения от себя он принес уцелевшую фляжку зелена вина.
  Во главе стола сидел Христофор, коренастый белокурый мужчина с круглым лицом, серыми навыкате глазами и усами, свисающими ниже подбородка. По правую руку посадил гостя и Занозу, по левую - жену Елену, женщину молчаливую и бесцветную от рыжеватых волос до блеклого лица и светлых глаз.
  "Какие они все бледные здесь, на болоте, - подумал Седой Охотник. - Как ростки в погребе, без солнца".
  Христофор подвинул к себе каравай хлеба и сосредоточенно стал его нарезать. Все в молчании следили за ним, как вдруг раздался тихий голос:
  - Простите, это я.
  - Опаздываешь, Улья, - не поднимая глаз от хлеба, сказал Христофор. – Нехорошо опаздывать, если в доме гость.
  Улья - на самом деле ее звали Юлия, но местные произносили имя так - с улыбкой поклонилась Седому Охотнику и торопливо села возле матери. Вот уж кто не казался ростком из погреба! Она так не походила на своих белесых и грубоватых родных, что в отличие от остальных на нее стоило посмотреть. И он смотрел на приятную улыбку сочных губ, прекрасные карие глаза, длинные ресницы, слегка загорелое или смуглое лицо, обрамленное темными кудрями, округлую шею и на все остальное, чего не видел, но что угадывал под льняной блузкой и цветастой юбкой.
  Деля свое внимание между замечательным копченым угрем и Ульей, Седой Охотник пытался завести с хозяевами разговор, но ничего не получалось. Заноза, как всякий набегавшийся ребенок, жадно поедал все, что попадало к нему в тарелку. Его отец ел неторопливо и основательно, что мешало поддерживать с ним связную беседу. У Елены куда большим вниманием пользовался кувшин с наливкой, которой она то и дело угощала гостя и не давала злоупотреблять мужу; надо отдать ей должное, женщина все-таки не забывала и о сыне, подкладывая ему то копченого угря, то жаркого, то тушенной с травами капусты. Оставалась одна Улья, но хотя не была увлечена едой и питьем, как другие, отвечала гостю коротко и не очень охотно.
  Только когда Седой Охотник случайно упомянул столицу, Улья оживилась.
  - Вы там бывали? На ярмарке, на кораблях, на балах?
  - Бывал. - Он запнулся: Елена вдруг очнулась и с непонятной яростью смотрела на дочь.
  - И на балах? - не обращала внимания на мать Улья. - Какой вы счастливец!
  - Да, и на балах, - он невольно усмехнулся тому, как засияли ее глаза и зарумянилось ее лицо.
  - Там должно быть замечательно, - размечталась Улья. - Большие дома, улицы из камня. Был у нас когда-то один путешественник, тоже ехал из столицы. Рассказывал чудесные вещи и туфли мне подарил, и бусы...
  - Улья! - каркнула Елена. - Поела? Собери со стола и принеси трубку отцу!
  Девушка надула губки, прекрасные глаза засверкали обидой, но удержалась от слез и подчинилась приказу матери. А все-таки, проходя мимо Седого Охотника, заговорщицки, легко его толкнула и бросила искоса взгляд.
  После ее ухода наступило неловкое молчание.
  - Скажите, хозяин, а далеко речка или озеро? - не выдержал Седой Охотник. - Сегодня жарко, я бы охотно поплавал.
  - Недалеко, - вежливо ответил Христофор. - Тут и море недалеко.
  - А и правда! Я смотрел по карте, когда ехал к княгине. Но тут такие болота - ни за что бы не догадался.
  - Сегодня море спокойное, оттого и тихо. А как волна идет, так шум или рев слышно, будто вода у дверей. Совсем близко. Разве что дороги не знать и в болото влезть, ну, или в трясину, и пропасть навсегда.
  - А как пройти к морю? - уточнил Седой Охотник, смущенный такими перспективами.
  - А вот мой бродяга покажет.
  - Да, - Заноза выскочил из-за стола. - Я покажу, покажу.
  Наверняка хотел отложить даже половинное наказание.
  - Спасибо, спасибо вам, - говорил по дороге. - А то б отец дал мне ремня. Я теперь вас так люблю... ну, как Улью!
  До моря и впрямь было недалеко. Дорога, как и все в околице, вела по болотцу, но зато пляж оказался совершенно не таким, как можно было бы себе представить: широкая полоса желтого песка, чистого и шелковистого. А за пляжем зеркало воды, удивительно спокойной и гладкой.
  Седой Охотник снял с себя оружие, одежду и сапоги. Песок, нагретый солнцем, обжигал, но вода оказалась холодной. Он засомневался, купаться ли... отчаянно визжа, Заноза влетел в воду, обрызгав его с ног до головы, так что добру молодцу не оставалось ничего другого, как кинуться в море вслед за мальчишкой.
  Это были самые лучшие минуты за весь день: душистые волны смыли с него пот и пыль, успокоили искусанную комарами и слепнями кожу. Потом он замерз, выбрался на берег, растянулся на горячем песке и зажмурился.
  - Можно посмотреть? - открыл глаза и увидел, что Заноза указывает на медальон, подарок старой княгини.
  - Смотри, - он снял медальон и подал Занозе.
  - Ох, красивый! Я скажу вам что-то, а вы никому не говорите, ладно?
  - Не скажу.
  - Я собираю медальки. У меня их уже четыре. Дома покажу, только вы же помните, что это тайна?
  - Конечно, буду молчать.
  - Если что, старшие у меня заберут и еще выпорют. А такой медальки у меня нет. Те все не волшебные, а эта - волшебная, да?
  - Ну, можно сказать и так, - усмехнулся Седой Охотник. - Когда-нибудь у тебя будет и такая. Как заслужишь, так и получишь.
  - Какой вы умный! Я вас люблю даже больше Ульи!
  Возвращались уже почти затемно. Перед самым хутором Заноза таинственно приложил палец к губам, потом схватил Седой Охотника за руку и потащил в заросли орешника, который чудом вырос в этом болотистом месте. Приподняв камень под одним из кустов, мальчик достал сверток.
  - Вот, видите?
  Белый Охотник с удивлением рассмотрел вещицы. Это не были дешевые бляшки или монетки, как он думал: два медальона из серебра, один серебряный позолоченный, а один из золота - и все такие же, как у него. На медальонах тоже были соколы и мечи-кладенцы. Только у двух серебряных и золотого на обороте гладко - как и на его медальоне - а на реверсе четвертого, позолоченного, изображена голова волка.
  - Откуда они у тебя?
  Заноза испуганно посмотрел на него:
  - Достал...
  Седой Охотник невольно взял в руки позолоченный медальон, тот так и лег ему в ладонь.
  - Это ведь дорогие вещи, а они так просто не достаются.
  - Ну, ладно, - решился Заноза. - Через болота есть прямой путь, два дня пути можно скостить. Но из чужаков никто его не знает. Наши старшие не любят, чтобы чужаки по болотам шлялись. А я соглашался и проводил. Вот мне и платили.
  - Ладно, - сделал вид, что поверил, Седой Охотник. - Но откуда вот этот медальон, с волком на реверсе?
  Заноза долго мялся.
  - Приходил тут один, - сказал тихо. - Странный был, страшный немного, наши его прогнали. Но я его провел, и он дал мне подарок.
  - Украл у него? - строго спросил Седой Охотник, но мальчик возмутился:
  - Я не ворую! Отец бы меня выпорол, ой-ей!
  - Этот медальон старинный и принадлежал тому, кто охотится на чудищ, кто оберегает людей от нечисти.
  "Это особенный медальон, я слышал о таком, - думал он. - Моя висюлька - всего лишь пропуск, что-то вроде грамоты или разрешения на постой. А этот - вещь действительно сильная, может быть, волшебная. Он бы мне пригодился, наверное". Но вслух этих слов Седой Охотник не сказал.
  Заноза пожал худенькими плечами:
  - Разве тот, кто убивает чудищ, оберегает людей? Старшие говорят по-другому.
  - Они ошибаются. А медальон... Продай мне его.
  - Не дам. Он мой, и я его не украл.
  - Я этого не говорю. Я хочу его купить.
  - Нет!
  - Тогда давай поменяемся. Ты возьмешь мой, а я - твой. Согласен?
  - Ну, не знаю, - Заноза взвесил их в руках. - Мой тяжелее. И красивее.
  - А я расскажу все твоему отцу! - разозлился Седой Охотник.
  Мальчик понурил голову и зло сверкнул глазами:
  - А обещали не говорить. Никакой вы не рыцарь.
  - Послушай, я не скажу, не скажу... – опомнился Седой Охотник. - Ну, ты совсем глупый, посмотри: мой медальон золотой, а твой только позолоченный, он дешевле, значит, хуже.
  Заноза недоверчиво покрутил головой:
  - Хуже?
  - Пойди и спроси, у кого хочешь, что дороже: серебро или золото?
  Мальчик улыбнулся:
  - Я и сам знаю, что золото. Ладно, меняемся. Только вы не скажете отцу о моих медальках? Вы уже раз передумали.
  - Я никому не скажу! – "Глупый, да кто же о таком сокровище будет болтать? Только такой ребенок, как ты".
  Когда они подошли к дому, Христофор сидел на пороге, курил трубку и попивал зелено вино из фляжки. Из-за спины его сердито бормотала Елена:
  - Крышу собирался починить... колесо... забор...
  "Вот дура, - подумал Седой Охотник. – За обедом он пил наливку, теперь - зелено вино. Какая может быть крыша? Шею свернет".
  - Молчи! – буркнул жене Христофор. - Гость в доме, какая починка? Гостя угощать и развлекать нужно!
  - Гость купаться пошел, а дождь опять пойдет и...
  "Вот настырная тетка! Правильно говорят: ума нема – считай калека. Только не себя, а других до калечества доведет".
  - Тихо! – за Христофора можно было не бояться. - Гость в доме – это праздник! Пошла бы и цветов нарвала.
  Елена ушла, но не за цветами, а в дом и хлопнула дверью.
  Христофор поднял взгляд на Седого Охотника:
  - А-а-а, вот и вы, сейчас мы с вами попро...
  Хозяин посмотрел на кувшин возле полупустой фляжки, приоткрыл рот, заморгал, взял кувшин в руки и перевернул. Изумление его было неподдельным:
  - Пусто? Тут же был полный кувшин!
  Точно был. Второй из двух больших кувшинов, которые стояли на столе за обедом. Похоже, Христофор "оприходовал" почти всю наливку.
  - Кто-то украл. Кто украл наливку?
  Перехватив лукавый взгляд Занозы, Седой Охотник вспомнил, как точно так же возмущался сегодня утром. Ему стало смешно и неловко.
  - Да кто же мог украсть? – сказал он. - Тут никого нет. Разве что… оборотень?
  - Не-е, - с громадной убежденностью протянул Христофор. – Наш оборотень наливку не крадет. Были б котлеты или конфеты – другое дело. Это воры. Воры. Грабители. Я ходил за табаком, а они ука-ра-ли.
  - Как же украли, если кувшин остался?
  - А первый кувшин где? Руки ворам поотрубаю! - Христофор вскочил на ноги, вытащил из-под крыльца топор. - Поймаю и отберу!
  Луна освещала его рассерженное лицо, лунный свет заблестел на топоре, когда он взмахнул им и ринулся вперед.
  - Куда вы? Там оборотень! – предупредил Седой Охотник.
  Конечно, не его дело было успокаивать пьяных болотных жителей и гоняться за ними. Но хозяин, и так не слушал его, кинулся вперед, может быть, на свою погибель. Человек-волк, если был поблизости, не мог даже мечтать о лучшей добыче! Поэтому Седой Охотник, прихватив пистолеты и саблю, последовал за Христофором.
  Это был одновременно нелепый и жутковатый путь. Над самой землей мерцала дымка, тени невысоких деревьев выглядели, как изогнутые когти, ухали совы, пронзительно вопила какая-то птица, орали лягушки, но Христофор перекрикивал их всех:
  - И р-раз! Отдай кувшин! И дв-ва!
  - Христофор, это дерево. А кувшин дома.
  - П-пустой!
  - Вот набросится на вас оборотень.
  - Ну и что?
  - До сих пор ел собак, но теперь…
  - Не ел он никаких собак! – возмутился Христофор и так обернулся, что Седой Охотник попятился. - Самое большее – ужин утаскивал. Зеркальца тоже любил, ленты, бусики всякие.
  Он вдруг словно опомнился и просительно сказал:
  - Только ты молчи, понял. Ни-ко-му!
  И опять кинулся воевать с деревьями.
  Казалось или так и было, что они бродили по огромному кругу вокруг хутора, спотыкались в грязи, перепрыгивали через упавшие деревья и пни, поднимались на сухие холмы и опять спускались в болото. Седой Охотник устал, ему надоели эти дурацкие бредни пьяного мужика о волке, ворующем конфеты и ленточки, и он уже раздумывал над тем, чтобы стукнуть паршивца по голове, оглушить и отнести на хутор, но...
  - И р-ра...
  Христофор захлебнулся своим криком, и ноги его подкосились, потому что в ответ раздался долгий, зловещий и монотонный вой. Седой Охотник уже видел себя с пьяным хозяином на плечах, отбивающего от бестии. Но Христофор буквально взлетел над топкой дорожкой, уронил топор и длинными прыжками помчался назад к дому, держась руками за голову и постанывая на бегу:
  - Ох, моя головушка! Ох, разваливается на части! Ох, не могу!
  Ни один оборотень не имел шансов его догнать. Седой Охотник подобрал топор, подозрительно огляделся и пошел за Христофором. Вдруг тот остановился и резко обернулся.
  - Почему не лает Кусай? - строго спросил он и, прежде чем услышал ответ, опять кинулся бежать.
  "Кусай? Кто такой Кусай? А, это единственная собачка на хуторе... зачем ей лаять, прячется, наверное..."
  Другое дело, что хутор был ярко освещен кострами, факелами и лампами. На единственной улице собрались все жители, испуганные, мрачные, дрожащие.
  - Что случилось? - услышал Седой Охотник невнятный вопрос Христофора.
  - Хотим твоего гостя о помощи просить. Против оборотня. Убить его нужно.
  - Э-э-э, а если это кто-то...
  - Слушай сюда! Ты спьяну воров гонял, а бестия опять приходила. Кусая прогнала за реку, с кем теперь на охоту пойдем? Потом по хутору оборотень бесился. Выл, рычал, заборы разбивал. Такой бешеный еще никогда не был! Наконец у кузнеца в доме двери разбил...
  - У кузнеца?
  - Да. Если бы в подвал не железная дверь вела, то как с Кусаем было бы! А за рекой в деревне свой кузнец есть, зачем им еще один?
  Все многозначительно и умоляюще смотрели на благородное лицо Седого Охотника.
  - Убьете? - спросил протрезвевший Христофор.
  - Убью, - Седой Охотник произнес это почти торжественно. Уже смирился с тем, что в этот раз не покажет свои мастерство и смелость, а тут... Лучше и быть не могло.
  - Ни за что! – сказал Христофор.
  - Не слушайте его, - зашумели другие хуторяне. - Если оборотня прикончите, то вечная вам благодарность будет. Сокровищ у нас нет, но чем можем, тем отплатим. И вы у нас всегда почетным гостем будете!
  - По рукам!
  Не обращая внимания на крики Христофора, по приказу Седого Охотника все заперлись в самых крепких домах за самыми надежными дверями. Сам же он уединился в своей комнате в доме Христофора (которого насильно запер в подвале) и готовился к поединку с оборотнем. Вычистил пистолеты и мушкет, приготовил запас серебряных пуль и проверил саблю и ножи. Не были это обычные клинки, а настоящие магические артефакты для подобных охот. Великолепные клинки из испанской стали покрыты были несколькими слоями серебра, а на обеих плоскостях вытравлены слова экзорцизмов.
  - Сударь, я принесла вам поесть, - Улья, неизвестно, как и когда, появилась в комнате. Седой Охотник с улыбкой, но отрицательно покачал головой:
  - Спасибо, но я уже поел и больше не хочу.
  - А вина?
  - И вина не нужно. - Кого угодно прогнал бы немедленно, но ей только улыбался. - А мама не рассердится, что сюда пришли?
  - Нет, не рассердится. Закрыла меня в комнате и думает, что там сижу. Куда там! Я сильная, я взрослая! - Так посмотрела на него, что стало ему жарко. Да, не была ни маленькой девочкой, ни застенчивой девушкой. Была совершенно взрослой. Кроме уже знакомой ему одежды увидел у нее бусы на шее, а на ногах красные туфельки. Наверное, те, что подарил путешественник. Выглядела праздничной и красивой... была красавицей! Трудно поверить, что такой цветок появился в этой заболоченной деревеньке.
  - А вы многих оборотней убили? – спросила Улья, теребя ленту в косе.
  - Да.
  - А были и человековолки?
  - Даже два. - Седой Охотник гордо усмехнулся.
  - А если он вас сожрет? Жалко, такой симпатичный. Столько девушек заплачет!
  - А ты бы плакала?
  - Я? - смущенно опустила глаза. - Я бы плакала.
  Он ожидал такого ответа, но все-таки было приятно.
  - Не переживай. Еще не родилась та бестия, которая бы меня перехитрила!
  - Ой, но об этой не вы первый так говорите.
  - Нет? - искренне удивился он. - Разве ее пытались убить?
  - Да. Целых четыре человека. И всех оборотень убил.
  - Гм-м, почему же мне никто не сказал об этом?
  - Боялись, что вы испугаетесь и уедете. А лучше бы вам уехать. Того, кто мне туфли и бусы подарил, оборотень тоже разорвал. А тот хотел меня отсюда забрать, мир показать...
  Седой Охотник улыбнулся шире:
  - Я тебя заберу, хочешь?
  - Отец не позволит. Давай убежим сейчас? Я тебя очень, очень люблю! - Кинулась ему на шею и начала целовать.
  - Сейчас убежим? - осторожно перехватил ее руки. Очень жаль, но сейчас ему не до этого.
  - Да, сейчас, - сказала Улья сердито. - Что нам этот оборотень! До утра никто из домов носа не покажет, а мы убежим. Солнце взойдет, а мы далеко!
  - Не могу, - вздохнул он. - Я обещал. Мое слово нерушимо.
  - Но ты и мне обещал. - Взяла обеими руками его голову. - Послушай, что скажу. Оборотень всегда убивал охотников на него в первую же ночь. Тебя тоже искал, но тебе повезло, ты за отцом бегал, ты оборотня переиграл. Зачем снова судьбу искушать?
  - Я дал слово убить оборотня. Убью и увезу тебя.
  - Тогда мне, может быть, уже не захочется! - фыркнула Улья и выбежала из комнаты.
  Седой Охотник вздохнул, попытался успокоиться и отправился на охоту. Вышел на порог дома: на шее медальон с головой волка, за поясом пистолеты и ножи, за спиной мушкет, в руках сабля.
  Хутор казался вымершим. Ни в одном окне не горел свет, ни один голос не доносился из домов. Не было слышно и оборотня. Может быть, на сегодня исчерпал свою злобу и кровожадность? Или чует убийственное серебро и бесстрашие охотника?
  Долго стоял Седой Охотник за домом Христофора. Сначала неподвижно и прислушиваясь, потом прислушиваясь, но оглядываясь. Потом и прислушиваясь, и оглядываясь, начал прогуливаться между домами. Ненавидел такое ожидание. Всегда любил идти вперед на опасность, столкнуться с ней лицом к лицу, нанести смертельный удар.
  Выдержка не была его самой сильной стороной.
  Луна скрылась за тучами. Стало холодно, и начался дождь. Слышал ясный, громкий шум волн. Кроме дождя это были единственные звуки, которые он слышал, не считая стука своего сердца. Молчали совы и лягушки, некому было лаять. Жуткая ночь.
  Нарастала, усиливалась, приближалась опасность, неизвестная сила и безмолвная угроза.
  Медальон с волчьей головой вдруг завибрировал. Дрожь была неприятной, но только благодаря ей Седой Охотник не был пойман врасплох, когда горящие, бешеные глаза оборотня неожиданно оказались перед ним. Успел отскочить, увернуться, прийти в себя. Да и оборотень не атаковал. Страшные глаза изучали своего противника спокойно и уверенно. Оборотень хотел не только мяса и крови, хотел борьбы, хотел настоящей победы, хотел доказать заносчивому человеку, кто тут хозяин и владыка.
  А Седой Охотник не зевал. Безмолвно кинулся вперед, ударил саблей, но волшебный клинок рассек воздух - оборотень тоже увернулся. Отпрыгивая, зацепил саблю лапой - саблю. Сабля отлетела в сторону, а когти остались при лапе – выигрыш оборотня!
  Рычащая смерть, клацая зубами, пронеслась мимо Белого Охотника. Почуял острый запах мускулистого тела, брызнула ему в лицо слюна из пасти, выбила из другой руки пистолет и сбила с ног самого. Еще падая, выхватил второй пистолет и, не целясь, выстрелил. Бестия взвыла от боли, кровь брызнула ему в лицо. Не поверил сам себе, но попал, не было сомнения, что посеребренная пуля нашла в темноте цель!
  Седой Охотник изогнулся назад, схватил мушкет. Зарядил на ощупь и прицелился - все это, видя, как бестия приближается, ближе, еще ближе... Механизм мушкета действовал адски медленно, все - и темный силуэт со светящимися глазами - двигалось по-улиточьи. Выстрел! Мимо!
  Но этот промах испугал оборотня, он уже в прыжке отшатнулся и не упал на противника, а приземлился рядом, зацепив и выбив из рук человека мушкет. Седой Охотник кинулся вперед, схватил первый пистолет, выстрелил. Промахнулся, но явно оглушил оборотня, тот замер. Вот удача! Седой Охотник ударил ножом, целил в брюхо, снизу вверх, так чтобы распороть длинным острым лезвием. Должен был попасть, но…
  Подбросило его, как волан ракеткой – мягко и стремительно. Взлетел в воздух и упало в грязь. С трудом переводил дыхание, шаря вокруг в поисках ножа. А оборотень не шевелился, наверняка был мертв, должен быть мертвым, он же попал в него ножом!
  Руки Седой Охотника шарили в грязи, а тело буквально разламывала на части боль: ныли треснувшие ребра, остро дергало в руке, спина болела тупо, сильно и странно, зато ног не чувствовал.
  Последний бой! Не потому, что умрет, нет, он выживет и будет жить. И, беспомощно лежа в какой-нибудь богадельне или сидя нищим инвалидом на углу вонючей улочки, сможет сколько угодно рассказывать о своих подвигах. В пистолете последняя пуля. Последняя! Прощай, Улья…
  И в этот момент бестия пошевелилась, зарычала и поползла куда-то в сторону. Все напрасно, он искалечен, а оборотень жив и убегает. Но какое ему, искалеченному и побежденному дело до этой твари. Последняя пуля - и покой!
  Убить себя оказалось не так просто, как оборотня, особенно мучительно было сознание, что он дал слово избавить людей от зла, они ему поверили, а он предал их. Нет, еще не предал! Медальон вибрировал, показывая ему, где тварь, в какую сторону пытается скрыться оборотень.
  Седой Охотник заскрипел зубами и, подтягиваясь на руках, пополз за ним по неглубокой болотной жиже.
  Острый звериный запах подтвердил, что бестия недалеко. А вот и сверкнули глаза: оборотень посмотрел через плечо. Со стоном Седой Охотник поднял пистолет, прицелился и выстрелил. Бестия пронзительно, необычно тонко взвизгнула и упала где-то недалеко. Не шевелилась. Утром придут жители хутора и пробьют жуткое тело осиновым колом - мало ли, что может произойти на следующую ночь. Не хватало еще оборотня-упыря!
  А Седой Охотник был еще жив, более того, он стал чувствовать ноги, даже смог привстать на колени и присмотреться к поверженному противнику. О, что он увидел! Невольно рванулся вперед... и от боли потерял сознание.
  …Очнулся, когда в полумраке подбежал к ним Заноза. Сначала подошел к Седому Охотнику, забрызганному кровью бывшего оборотня:
  - А хорошо я придумал позвать его к нам! - шептал испуганно и торжествующе.
  Дрожащие маленькие пальцы схватили медальон с головой волка, сполоснули его в луже:
  - Теперь ты ничего не скажешь отцу. Зато у меня уже пять медалек!
  - Не скажу, - сердито смеясь, сказал Седой Охотник.
  Мальчишка ахнул, уронил медальон и, как всякий ребенок, пойманный на горячем, расплакался.
   - Значит, ты не просто так соврал мне на постоялом дворе!
  Размазывая по лицу грязь, Заноза бормотал:
  - Я думал... Я хотел...
  - Ты знал о сестре?
  - Да, я видел, как она одевалась возле сарая, - плакал Заноза. - Тогда... после того... как ночью наши гоняли по болотам грабителя! Он был такой злой и наглый... а что утонул, так его никто не просил разбойничать! Он и заколдовал ее - злой, злой волчара! И я подумал: или вы расколдуете Улью, или я получу еще одну медальку.
  - Мне же говорили, что тут были еще охотники. Или врали?
  - Да, были. Но один за речку удрал, а второго отец по морю на лодке увез. Потом еще два приходили, но как услышали вой и рев, до утра в подполе просидели, хоть там воды по колено.
  - Значит, твой отец правду говорил, что никаких жертв не было: ни собак, ни свиней?
  - Не было. Так наши говорили, чтобы лихих людей от хутора отпугивать.
  - Да-а, ну и делов я натворил.
  Ощупав себя и убедившись, что кое-какие кости мучительно болят, но ноги его держат, Седой Охотник подошел к Улье. Девушка лежала лицом вниз, раскинув руки, словно обнимала землю. Но она дышала, а бледные щеки стали розоветь. Кроме уже затянувшейся раны пониже спины, других повреждений заметно не было. Рядом с Ульей на земле валялся отстреленный волчий хвост.
  "Кто бы мог подумать, что колдовство, подчинившее себе девушку, таилось в этом проклятом хвосте?" - пробормотал Седой Охотник.
  Подошел Заноза, стянул с себя кацавейку, накинул на сестру, потом, понурив голову, протянул медальон молодому человеку.
  - Пусть он останется у тебя, - сказал Седой Охотник. - Что ни случилось, то к лучшему.
  Мальчик тут же спрятал свое сокровище под рубаху и спросил, широко и невинно открыв голубые глаза:
  - А когда вы с Ульей поедете в столицу, то мне с вами можно?
  - В столицу? - переспросил Седой Охотник. - Какую столицу? Слушай, у меня голова кругом идет. Давай обсудим это попозже? Мне нужно срочно позвонить об этом случае. Ч-черт, куда подевался телефон? На поясе сплошные пистолеты и ножи. Чепуха какая-то...
  Он сел на диване, обвел свою гостиную еще сонным и растерянным взглядом, быстро опустил голову, но не обнаружил на полу ничего, кроме потертого коврика и своих ног в спортивных штанах и тапочках. За окном темнело вечернее небо, а с экрана улыбалась дикторша, мелодично сообщая:
  - Вы смотрели тридцать седьмую серию фильма "Оскал любви". Продолжение завтра в это же время. А сейчас Эмиль Адлер расскажет о погоде на ближайшие дни.
  - Тридцать седьмую, - тупо сказал Демид. - Я хотел посмотреть, чем так восхищается Клео. Посмотрел... Это полет в гараже меня доконал. С другой стороны, - он лениво отправился на кухню, достал из холодильника пиво и отпил полбутылки, - с другой стороны, хорошо, что не нужно расследовать хотя бы этот случай с оборотнем.
  Пиво вернулось в холодильник, а Демид - в комнату.
  - Да, хорошо, - повторил он задумчиво. - И Улью не нужно везти в столицу, как обещал. А она ничего, эта Улья!
  Глаза его вдруг встретились с глазами Клео, фотографиями которой он щедро украсил свою квартиру.
  - Нет, я просто стараюсь быть объективным, - усмехнулся он, отводя взгляд от ее портрета на книжном шкафу. - Нет, та вервольфиха, конечно, не Мисс Вселенная, - улыбнулся он Клео на телевизоре. - Я же не говорю, что она мне нравится, - объяснил он портрету Клео над столиком.
  Тут обнаружился и телефон, требовательно засигналив из-под дивана.
  - А я как раз о тебе думал, - ласково сказал Демид в трубку. - Что делаю? Посмотрел сериал. Ну тот, знаешь, про оборотней. Конечно, понравилось! До сих пор в себя прийти не могу.
 
  История шестая
  ТРУДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
 
  В современном и в то же время солидном офисе "ХР" (на эти две буквы у входа некоторые прохожие смотрели удивленно) недалеко от Западного вокзала происходила встреча тех, кого Демид Сверкалов узнал бы с первого взгляда. Особенно, крысоида, увенчанного белыми рогами.
  А он под одобрительные аплодисменты присутствующих скавенов начал вступительную речь:
  - Я Рогатый Крыс, заткнитесь, внимание!
  Ответом ему были гробовая тишина и около сотни изумленных взглядов.
  - Проверка на АйСиКью, то есть, Аську.
  - Ура, да здравствует "Хон Рэт", да здравствует титул нашего предводителя! - отозвались несколько юных скавенов.
  <Horned rat – рогатая крыса (искаженный англ.)>.
  - Кока-колу, попкорн и анимэ в соседний зал, - распорядился Рогатый Крыс.
  Спровадив восторженных несмышленышей, он усмехнулся:
  - Я, конечно, хотел сказать: АйКью (IQ) или коэффициент интеллекта. Тихо, прошу вас, - повысил голос, перекрывая полные энтузиазма и одобрения смешки. - Вызвал вас всех, потому что возникла проблема. Кто хочет посвятить свою жизнь опаснейшей миссии в нашей истории?
  Воцарилась смущенная тишина. Скавены смотрели друг на друга или старательно изучали модернистские картины на стенах. Никто не заявлял о своем желании что-то узнать.
  - Ну, и это в порядке вещей, - кивнул директор. - Из-за нехватки добровольцев я мог бы позвать ребятишек из просмотрового зала, но...
  Посмотрел на подчиненных, которые пристыжено усмехались.
  - Вот это я и имел в виду: на такие дела сопляков не посылают. Итак?
  Костлявый крысоид с оторванным ухом похлопал себя по коленям:
  - Ну, что же, шеф...
  - Итак?
  Плечистый малый с длинным, ухоженным хвостом поднял руку.
  - Итак?
  Низенький альбинос в кепке козырьком назад кивнул головой.
  - Отлично! - решил Рогатый Крыс. - Остальные могут быть свободны. И помните о благотворительности! Молоко и пирожные! Свежее молоко и свежайшие пирожные! Никаких чипсов! И чтобы дети мыли руки перед едой! - крикнул вслед.
  Оставшись с тройкой добровольцев, директор изложил подробности специального задания:
  - Как вы уже, конечно, заметили, мы еще не владеем миром, хотя из расчетов следует, что это должно быть ещё в прошлый четверг. Так или иначе, группа наших лучших аналитиков сделала кое-какие не слишком приятные выводы.
  - Очень мало молока? - предположил первый скавен.
  - Слишком много пирожных? - прибавил второй.
  - Сплошные немытые ладошки? – спросил третий.
  - Почему все всегда должны меня перебивать! - загремел Рогатый Крыс. - Дайте мне закончить! Внимание!
  Трое подчиненных приготовились внимать шефу и записывать его указания. А он вещал дальше:
  - После выводов аналитиков и разговора с нашими пиарщиками я пришел к выводу, что неудача многих наших миссий происходит из-за нелепого имиджа крыс в человеческом обществе. Да-да, мы не крысы, но от этого не легче! Люди нам не доверяют, а, значит, и не хотят облегчить нам завоевание этого мира. Поэтому мы должны заняться креативом! И заняться им так, чтобы люди рвали нас на части от восторга, словно каких-то щуплых тележурналистов или губастых звезд телесериалов!
  Для наглядности Рогатый Крыс включил телевизор и прошелся по каналам. Они просмотрели восхитительный рекламный ролик о любви к унитазам, затем окунулись в море кока-колы, потом на экране замахали крылышки… Тут он погас, а Рогатый Крыс продолжил свою речь:
  - Но теле- и кинониша рынка плотно забита. Поэтому я предлагаю создать сеть ресторанов с логотипом "Хон Рэт" или "ХР". Вашим заданием будет создание первого ресторана. Одноух - вот флаг "ХР"! Милохвост, вот немного наличных на мелкие расходы! Снегогриф, вам я вручаю папку со всеми необходимыми документами! Ну, и помните, что если это вам не удастся, то на вас падет гнев ХР... э-э-э... то есть, мой. Ну, за дело! Через неделю я хочу видеть помещение со скавенской вывеской и логотипом "ХР".
  Добровольцы раскланялись с Рогатым Крысом, тот произнес слова перемещения и растаял в воздухе. А Одноух, Милохвост и Снегогриф принялись размышлять над тайным планом создания ресторанов "ХР", чтобы уже на следующий день приступить к его реализации. Посовещавшись, разделились: Одноух и Милохвост занялись исследованием рынка ресторанных помещений и поставщиков, умница же Снегогриф взял большую часть денег и папку с документами и отправился на консультацию к доверенному юристу, секретарша которого теперь уже довольно спокойно встречала его в дверях приемной и не делала попыток запрыгнуть на стеллаж.
  Тем временем Рогатый Крыс пошел к своему психоаналитику.
  Когда месяц назад повелитель скавенов почувствовал раздражающую его нервозность и нервирующую раздражительность, то, перебрав варианты обращения к терапевту, невропатологу, психотерапевту, психиатру, психологу и знаменитой светлой колдунье Маше, остановился на психоаналитике. Название было солидное - аналитика! - и ничем не указывало на возможное болезненное состояние клиента.
  - Никто меня не жалеет, никто меня не любит, никто меня не уважает! - застонал Рогатый Крыс уже в дверях приемной. - Даже с подчиненными нельзя нормально поговорить!
  - Прошу в кабинет, - мягко обратился к нему психоаналитик.
  Он знал о привычке этого пациента с порога начинать жаловаться, поэтому в назначенное время выходил в приемную встречать его.
  - Успокойтесь и расслабьтесь, - говорил он, пропуская Рогатого Крыса в кабинет. - Вне сомнения не все так плохо в нашем лучшем из миров. Вы ведь говорили об определенном прогрессе.
  - Это лучший из миров? Вы уверены? Прогресс? Где там! И ваша терапия не приносит никаких эффектов. А тренировки уверенности в себе, самостоятельности и решительности ни к чему не привели. О-о-ох...
  - Спокойненько. Это лишь начало курса лечения, в будущем будет лучше, еще лучше и совсем лучше.
  - А пока с каждым разом все хуже.
  - Нельзя думать таким образом, - утешал психоаналитик. - Такое мышление негативно повлияет на самочувствие. Не лучше ли рассмотреть мир в более оптимистичных категориях? Ведь жизнь прекрасна, и нужно возвышаться к этой красоте вместо того, чтобы все время тонуть в пессимистических размышлениях. Глубокий пессимизм может довести до депрессии, а депрессия ведет к самоубийству... Ой, простите, что это я?
  Психоаналитик торопливо подошел к зеркалу, высунул язык, внимательно изучил его и, вытащив из кармана бутылочку с надписью "Успокоин", сделал хороший глоток золотистой жидкости.
  - Самоубийство не входит в планы, - сказал Рогатый Крыс, неодобрительно глядя на психоаналитика и с любопытством на бутылочку, - я бессмертен.
  - Действительно?
  - Сколько раз вам повторять, что скавены бессмертны? Скавены бессмертны, и я вместе с ними!
  - А, я забыл. Тогда ложитесь на топчанчик и расскажите, как прошел сегодняшний день…
  Тем временем подчиненные Рогатого Крыса по мере своих сил пытались решить поставленную перед ними задачу.
Это привело к тому, что наутро Снегогриф долго не мог найти Милохвоста и Одноуха. После тщательных поисков оба отыскались на скамье в Центральном парке. Очень сытые и веселые.
  - Как прошли исследования? - скептически поинтересовался крысоид-альбинос.
  - Я не помню! - с томным энтузиазмом заявил Милохвост.
  - А я не помню, что я не помню, - виновато пробурчал Одноух.
  - Напоминаю, вы должны были изучить…
  - Помню, - сообщил Милохвост. – Мы изучили. Замечательные рестораны, мне особенно понравилась южная кухня. Но поставщики дерут огромные деньги!
  - Да-да, - закивал Одноух. – Небольшой кусок крашеной рыбы или колбасы стоит бешеные деньги! Какая там сеть, открыть бы один ресторан.
  - Я вижу, что ресторанный бизнес трудно сделать доходным, - вздохнул Снегогриф. – За совсем небольшое помещение требуют астрономическую сумму.
  Пока он говорил, его коллеги задремали. Снегогриф недовольно поморщился:
  - Ну, и помощнички из вас! Хорошо еще, что я не дал вам общественные деньги.
  - Мы тратили свои! Что нужно делать? Я готов! – с энтузиазмом заорал вдруг Милохвост, сполз со скамьи, выпрямился и, как срубленное дерево, рухнул на газон, где опять заснул.
  - Хм, нужно большое воображение, чтобы так набить брюхо за те деньги, что были у вас, - отметил Снегогриф.
  - И организаторский талант, - радостно прибавил Одноух, приоткрывая один глаз. – Но ты знаешь... люля-кебаб был отличный...
  - Что за люля?
  - Очень вкусная штука.
  - Из чего он делается? - приготовился записывать Снегогриф.
  - Не помню... Или помню... Из баранины.
  - Для него, - вдруг проснулся Милохвост, - нужно поймать овцу.
  - Здесь нет овец, - сообщил ему Одноух.
  - Тогда едем в горы!
  - Сначала продиктуйте рецепт и список поставщиков, а потом езжайте, куда хотите, - остановил их Снегогриф.
  - А-а, сейчас...
  Через два часа Одноух и Милохвост ехали поездом на горный курорт, а честолюбивый Снегогриф довольно потирал руки.
  Прошло три дня.
  …- Я решил начать серьезную хозяйственную деятельность, - закрыв глаза, бормотал Рогатый Крыс на топчанчике психоаналитика. - Рестораны... заведения... или что-то в этом стиле. Я провел много дней, утрясая, как здесь говорят, все необходимые формальности, пока меня не начинало трясти. Часами сидел в учреждениях, привлекая недовольные взгляды других клиентов. Я слышал, как говорили обо мне... о крысином рыле и рогах...
  - Прошу вас не обращать внимания на подобные мелочи, - успокоил его психоаналитик. - Вы оригинальны. У вас броская внешность. Будьте готовы этим гордиться, а неприятные взгляды и комментарии - игнорировать.
  - Так я и знал! Нелегко быть шефом... Из всей толпы подчиненных я смог дозваться только трех...
  - Вот видите, вам удалось выбраться из трудного положения.
  - Да, но так ли они ответственны, чтобы преодолеть трудности?
  - Разве я не говорил об оптимистичном подходе? Спокойненько…
  Тем временем Одноух и Милохвост (еле держась и все же держась на ногах от сытости) вернулись из запутанного и опасного путешествия по горным склонам, фуникулерам, тоннелям между горными ущельями и ресторанам на турбазах. Каким-то чудом не распугав всех горнолыжников, они добыли по пути овцу, серну и сурка. К сожалению, использование для этой цели гранат привело к тому, что мясо оказалось нашпигованным каменной крошкой. "Охотники" не обратили на это внимания: они не намеревались есть люля-кебаб из своей добычи – еда стояла у них в горле, хотелось чего-нибудь диетичекого, морковочки, например.
  В городе их уже ждал Снегогриф. Он пытался экономить. По врожденной скупости решил не связываться с покупкой или арендой, а отыскал заброшенный подвал в полуразрушенном доме на задворках главной улицы города. В этом подвале нашлось для ресторана полутемное, лишенное электричества, света и воды помещение.
  Милохвост, защитив свой ухоженный хвостик огромным пакетом для мусора, разрисовал склизкие стены фломастерами. Это была единственная покупка: набор фломастеров. Он же притащил поломанные журнальный столик, кресло и табуреты, которые увидел возле ближайшего мусорника.
  Теперь за дело взялся мастеровитый Одноух. Из списанного сварочного аппарата, ржавого аккумулятора и сломанного трехколесного велосипеда он сконструировал микроволновую печь: она действовала, когда кто-то крутил педали.
  - Золотые руки! – восхищался Милохвост. – Может, посмотришь, что с мебелью? Хотя у каждого предмета не меньше двух ножек, они все время падают.
- А ну-ка, ну-ка? – заинтересовался Снегогриф, и оба отправились изучать содержимое мусорных контейнеров. Все необходимые дополнения к мясу там нашлись. Поблизости удалось отыскать и "немного зелени". Так значилось в рецепте. Увы! кулинар, который составлял рецепт, не имел в виду траву с газона. Осталось лишь повесить флаг "ХР" и объявить при всем народе, что новый ресторан открыт.
  И вот наступил великий день.
  Первый клиент, улыбаясь, поздоровался с Милохвостом и уселся в трехногое кресло. Третья ножка – из поломанного зонтика – медленно согнулась дугой, и клиент плавно съехал на сырой пол.
  Снегогриф принялся поднимать его - все еще улыбающегося - и зверски глянул на смущенного Одноуха. Тот пожал плечами: проверял кресло, садясь в него, кто же знал, что клиент окажется таким крупным?
  Тем временем Милохвост схватил табурет и для проверки опустился на него сам. Одноух зажмурился: коллега был не из тощих. Ножка – бывшая ручка веника – расползлась на тростинки, которые по очереди поломались. В отчаянии Одноух уселся на два оставшиеся табурета и каждый раз больно грохнулся на пол: толстый картон, из которого он смастерил ножки, в сыром помещении превратился в пластичную массу.
  Клиент продолжал улыбаться, и Милохвосту пришла в голову счастливая мысль.
  - Как вам понравился наш комический номер? - льстиво спросил он. – На самом деле наши посетители сидят на велотренажерах. Это последний писк моды – питаешься как бы на прогулке.
  Улыбаясь, клиент сел на сидение микроволновки и поставил ноги на велопедали.
  - Чем могу служить? Пиво, люля-кебаб? - вежливо поинтересовался Милохвост.
  - Давайте люля-кебаб, - неуверенно сказал клиент.
  Милохвост кивнул Одноуху, тот подобрался к педалям снизу и начал их энергично крутить. В это же время Снегогриф вложил в мокрую булку (в этом сыром подвале сухих булок не было) кусок сурка, добавил засохшей морковки, посыпал газонной травкой и отправил полуфабрикат в духовку.
  А клиент улыбался и оглядывал помещение.
  Милохвост обрадованно усмехнулся: его настенная живопись явно производила впечатление. Он был прав, потому что клиент мучительно пытался понять, что означают разноцветные и зубастые головастики, которые редко – по одному на квадратный метр – покрывали стены. Может оно и к лучшему: изображения крыс не самое лучшее украшение ресторана.
  Через две минуты, когда Одноух выбился из сил, а Милохвост начал нервничать, Снегогриф протянул готовое блюдо Милохвосту. Тому хватило сообразительности понять, что с велосипедного седла клиенту будет трудновато наклоняться к журнальному столику и поднёс ему тарелку к самому рту.
  - А нож? А вилочку? – жалобно спросил клиент, все так же улыбаясь.
  Милохвост даже не моргнул глазом:
  - Это едят руками.
  - Но у меня не очень чистые руки.
  Снегогриф схватил какую-то тряпку и угодливо принялся вытирать клиенту палец за пальцем. В результате каждый палец был теперь не просто грязным, а и своего особенного цвета: в комплекте, с помощью которого Милохвост разукрасил стены крысами, было именно десять фломастеров.
  - Подать напиток? Воду? Пиво? – упавшим голосом сказал Снегогриф: у него не хватило наглости назвать покраску клиента комическим номером или писком моды.
  - Пиво, - клиент улыбался. Значит, еще не все было потеряно!
 Милохвост удалился за дверь и налил из бутылки с этикеткой, на которой еще можно было разобрать "Масло машинное", полстакана разливного пива.
  Клиент приступил было к еде, но потерял равновесие и упал на Одноуха. Тот полузадавленно пискнул, а остальные два крысоида подняли клиента и поставили на подгибающиеся ноги. Хорошо прилаженная человечья маска соскользнула с его лица и...
  - Спокойненько... Нужно думать об оптимистичном подходе… - шептал в полуобмороке Рогатый Крыс, несчастными глазами глядя на перепуганных подчиненных.
  - Шеф? Шеф…
  - Уничтожить!
  - Шеф…
  - Разложить на атомы!
  - Шеф, за что? За что?! Не надо!!
  Рогатый Крыс вяло махнул когтистой рукой:
  - Не вас, а это безобразие. Немедленно!
  - Шеф, ведь мы так старались… ведь мы…
  Рогатый Крыс подскочил, как ошпаренный:
  - Это все – на новые атомы! Только аккуратно… в связи с нашей концепцией. Вот ещё один план. И если вы опять не справитесь…
  …Техника, нанятая новыми владельцами полуобвалившегося дома на задворках главной улицы, лязгая и натужно рыча, прибыла на место разрушительных работ. Но даже привыкшие ко всему рабочие ахнули и принялись чесать затылки: перед ними стоял новый, что называется с иголочки, "Макскавенс". Только вместо гамбургеров и жареного картофеля какие-то две странные, но приветливые личности раздавали самые лучшие в городе пирожные и бутылочки вкуснейшего молока. Тут же выстроились очереди к нескольким умывальникам и душистым сушилкам для рук, которые обслуживал счастливый альбинос в кепке козырьком назад.
  К сожалению, на робкие успехи скавенов уже надвигалась зловещая тень.
 
  * * *
 
  Было темно, душно, тесно. Очень темно, очень душно и очень тесно. Пронизывающая влага и запах земли тоже не повышали настроение. Может быть, другие плюнули бы на все и спокойно заснули вечным сном. Но они не могли себе позволить такого удовольствия.
  - Подвинься!
  - Как? А ты можешь убрать этот локоть? Острый, как кинжал!
  - Если не перестанешь пищать, то тогда узнаешь, как может быть больно! Копай!
  Для невозможности плюнуть и уснуть были три причины. Первая - бурчащие от голода и жажды мести животы. Вторая - попробуйте-ка полежать вдвоем в гробу для одного. Третья - как Костлявая с косой, так и ее помощники не появлялись, что совершенно отрезало дорогу на тот свет. А других дорог в этом чужом мире они не знали.
  После нескольких мучительных десятков минут, во время которых одна особа сыпала все более ядовитыми проклятиями, а вторая с огромным усилием удерживалась от плача, из дыры в земле у северной стены кладбища выглянули две головы.
  Осмотрелись.
  Одна подозрительно, вторая с ужасом. Две фигуры выбрались на поверхность. Приветствовала их уханьем испуганная сова. Мертвенное лицо месяца ехидно подмигивало.
  Одна фигура начала потягиваться. Вторая пробовала растирать замерзшее тело. Обе были вымазаны в земле и голенькие, словно только что на свет родились. Нет, ошибочка: на одной из них был правый ботинок и остатки правого рукава, а на второй левый ботинок и остатки рукава левого.
  Фигура с правым рукавом, которая, как решил месяц, была явно женского пола, начала дергать лохмотья на руке. Вторая... о! тоже женская фигурка, надо же как повезло ночному светилу? посмотрела на первую с жалостью и сочувствием. Явно желая утешить подругу, сняла с ноги ботинок и протянула ей. Подруга даже не поблагодарила. Ее глаза пылали гневом:
  - Ну, теперь мы устроим этой скотине Скотяре веселую прогулку на тот еще свет!
  Пока бедняги дойдут до места мести, пройдут несколько часов. За эти несколько часов ночь сменится утром, месяц подмигнет солнышку и растает в небе. А лес...
Лес!
  Говорят, что в северную часть этого леса лучше не заходить. Кто, заблудившись, забрел слишком далеко, рассказывал позже, что чем дальше в лес, тем больше серный запах. А какие завывания там слышны?!
  Матей, подмастерье кузнеца, почти свихнулся. Да-да, в одну безлунную ночь, потеряв тропинку, услышал, как нечисть визжала на каком-то адском языке: "Фейрителс ар комингтру ай промис онли ту ю!" Никогда Матей уже не был таким, как раньше.
  То же самое говорили о себе также и хорошенькие селянки, которых занесло в лес еще глупыми девицами, но вернулись они уже умудренными богатым аккомпаниаторским опытом: рояль, арфа, валторна.
  Все знали, что в лесу живет дьявол, но никто не смел сказать это громко.
  Но не так дьявол страшен, как его малюют, особенно если он не дьявол. Избранные и посвященные знали, что в самой-самой середине северной части леса стоит райская резиденция не кого иного, как странного субъекта по прозвищу Лесной Скотяра. И жил он там не тужил счастливо уже две недели с тех пор, как его самый страшный враг ведьма Морелия была злополучным случаем разорвана надвое.
  Так что теперь у него день на день похож, и все они чудесные. И сегодня, точнее, с вечера не могло и быть иначе! Солнечные лучи разбудили Рогжика очень рано, еще и трех дня не было. На минутку задумался, не поспать ли еще. Потом до хруста в костях потянулся и в ряду разноцветных кнопок над изголовьем кровати нажал малиновую. Не прошло и минуты, как в комнату вошла неземной красоты рыжеволосая служанка. Одета была в длинное платье из тафты, несла поднос, а на подносе...
  Кто не обедал, лучше пропустите следующий абзац.
  На подносе то, что в жизни самое лучшее: ноты вальса, клавир оратории и либретто оперетты.
  "Я в раю?" - подумал Лесной Скотяра, как и каждое свое послеобеденное утро.
  Рыжеволосая красавица, в рамках приветствия, одарила своего господина соло на тромбоне, после чего тот занялся музицированием. Так прошло некоторое время и вдруг...
  - Нет, - сказал Скотяра, - это всё слишком эстетично и академично. Хочу чего-нибудь душевного. Включи "Шумелка-мыш"!
  Уже через мгновение, прыгая полечку по салону, мурлыкал:
 
  Шумелка-мыш,
  Бесстрашный мыш,
  Где твой покой?
  Зачем не спишь?
 
  А рыжая тромбонистка наблюдала за Скотярой с выражением обожания на веснушчатом лице, счастливая, что может находиться с ним в одном помещении. Не с Шумелка-мышом, ясно, а с великим гением. Но он торопливо приложил палец к губам: эта душевная разминка могла его дискредетировать в глазах серьёзных ценителей!
  После полечки Лесной Скотяра вспомнил и о других своих обязанностях:
  - Надо бы одеться в честь календарного праздника. Что там у нас сегодня? День рождения феи Мелузины? А стиль? Гм, на помощь Ожелики рассчитывать бесполезно.
  Его большой гардероб переливался всеми цветами радуги притом, что всё было черным. Поэтому без особого напряжения мысли решил, что сегодня оденет что-то черное с девизом. Решительно взял черную рубашку. Как и все другие была на груди украшена вышитым гербом: вписанные в золотую корону три буквы неизвестного языка, которые ему нравились. Одна буква была светло-ультрафиолетового цвета, две остальные слабо-инфракрасные. Вообще-то Скотяра считал, что это герб короля Артура из замка... как его? Помелот... нет! никогда! никаких напоминаний о метлах и прочем! Скотяра считал, что это герб короля Артура и был страшно этим горд.
  К рубашке одел элегантные черные шорты с хроматическими галунами и блестящие черные туфли: на второе место после того, чем должен был гордиться, как представитель своего пола, Скотяра ставил красоту своих ног.
  Он любил красоту не только в себе, поэтому в его усадьбе все было прекрасным: музыкальные инструменты, книги, мебель, комнаты, сады, небо, солнце. Умудрился красотой заманить сюда саму Костлявую. Появилась здесь две недели назад, когда эта ужасная Морелия наконец-то исчезла с лица земли.
  Это и была главная ошибка Лесного Скотяры.
  За то время пока Скотяра спал без задних ног до трех часов пополудни, а потом валял музыкального гения в своей прекрасной усадьбе, две несчастные личности, выбравшиеся с кладбища этой ночью, успели обстряпать немало дел. Как говорят умные люди: беда научит, а необходимость - мать изобретений.
  Прежде всего Мариула и Пётр убедились, что в этом странном обличии именно они и никто другой. Мариула тихонько ахала и качала головой, хотя ей-то чего переживать? Осталась такой же, как и была, только волосы сильно посветлели. Вместо великолепной вороной и смоляной копны-волны - жалкая соломенная "шапка" кудряшек-няшек. Блондинка, однако.
  А вот Петенька... Да, тут случай тяжелый. Ведь известен девиз северной части леса: "Нечего всяким-разным по здешним местам шляться да пытаться соблазнять гаммами и сольфеджио честных селянок... дворянок... цыганок! Для этого дела Лесной Скотяра задействован".
  Наплевал Петя на девиз - получил неприятности. И какие неприятности!
  Ехали цыгане через городок Капустино, что возле речки Ведьманки. Вышел посмотреть на них вместе с остальными жителями Петя Калашников, местный король рынка и покоритель провинциальных девичьих сердец.
  Кибитки, "запорожцы", тарантасы, "фордики", дрезина по параллельной местному шоссе железнодорожной узкоколейке, "ижаки" с коляской, "газели" и "мерсы" соревнующиеся с антикварными "роллс-ройсами" (цыганских баронов, надо полагать) и лимузинами - все тянулись по улице городка. Зрители глазели, сплетничали, лузгали семечки, щёлкали кедровые орешки, жевали гамбургеры и попкорн, смаковали пиццы и шанежки с черёмухой, пили квас, морс и пиво.
  Но глаза смотрят, а сердца решают. Увидела черноглазая цыганка-смуглянка Мариула красавца Петю - и все строгие слова барона Варги и его доброй жены Вероники забыла! Смотрит - глаз не сводит... А у Пети тоже сердчишко защемило, забылись все пошлые приемы-подходы к девушкам.
  Любовь ударила, как молния!
  В тот же вечер влюбленные встретились на окраине городка (там, где ни стань, всё окраина, только на рынке - центр) и пошли. Пошли они и пошли. Пошли и пошли. Петя о своей славной жизни рассказывает, Мариула только ахает и руками разводит - надо же, какой умный этот Петенька, какой удачливый!   Очнулись только после захода солнца в лесу под сосной. Вернее, очнулся Петя, который решил, что разговоры разговорами, но неплохо бы и делом свою любовь Мариуле доказать. Только он ее обнял и хотел поцеловать, как...
  Беда в том, что Петя с Мариулой во всем здешнем лесу хуже места не могли найти, даже если бы неделю искали. Именно под этой сосной любила местная-известная ведьма Ожелика на шабаш собираться и мазями волшебными натираться. Дома ей мешали трое детей, муж, свекровь, мама, папа, бабушка, трое дедушек, двое внуков, несколько котов и лабрадор Крошка. Все в трехкомнатном домике. Так что пять лет уже в каждый урочный вечер Ожелика паковала сумочку и отправлялась в лес под любимую сосну.
  А Лесной Скотяра, которому десять лет назад Ожелика твердо и насмешливо сказала "нет" с приложением спелой тыквы, конечно же, не забыл такой конец своего сватовства и решил страшно и жестоко отомстить. Он выследил лесной "будуар" ведьмы и позавчера притащил туда три зловещих артефакта и пять жутких амулетов, которые должны были Ожелику, как только она мазями натрется, руками себя обнимет и скажет: "Лучше меня нет" - тут же на две части разделить и на местном кладбище поглубже закопать. Скотяра не собирался Ожелику совсем уничтожать, для ведьмы такие передряги не опасны: только напугается и унижение переживет. Не нашелся еще тот, кто живую ведьму в землю навсегда вгонит, выберется... Зато пусть мучаются две копии-половинки и друг другу доказывают, что каждая из них самая-самая красивая. Нет страшнее мести для женщины!
  К сожалению, прежде чем под сосну пришла Ожелика, там появились Петя Калашников и Мариула. Петя Мариулу обнял, жарко поцеловал и сказал:
  - Никого лучше не знаю!
  - Никого лучше меня нет! - обрадовалась Мариула.
  И тут безмозглые артефакты и амулеты с дури как сработают…
  Сначала они перепуганных влюбленных обездвижили и громко выдали им "увертюру" Скотяры:
  - Ты, глупая и неосторожная ведьма Ожелика, помнишь меня, Лесного Скотяру? Думаю, помнишь. А с этого дня сохранишь в своей памяти на всю оставшуюся жизнь. Потому что чарами и колдовством я тебя на две части разделю. Будешь ты жить теперь в двух экземплярах, и каждый экземпляр станет другой проклинать. Ну, и всеобщим посмешищем станешь.
  Конечно, если бы Скотяра знал, что под сосну забредет бравый Петр Калашников, и это на него глупые магические предметы наколдуют, то, по крайней мере, не стал бы себя пиарить. Он как-то с Петей уже пересекался, и после этого ему пришлось срочно ехать в большой город и делать голливудскую улыбку. Но Скотяра ничего такого не предусмотрел.
  Так что артефакты и амулеты по заданной программе отреагировали на объятия влюбленных и слова Мариулы!
  Но так как они были настроены на женщину, то и получились из обнявшихся Пети с Мариулой две копии Мариулы, только блондинки, потому что Ожелика белокурой была. Петино же тело колдовством монополярно вывернуло, раз двадцать молекулярно спрессовало и вживило в одну из копий где-то в районе шестого ребра. Эта-то копия и получила Петин разум.
  Так что понятно, почему она - то есть, копия с разумом Пети - ругалась и проклинала Скотяру.
  - Я весь лес прочешу, но гадского гения найду! - разорялся Петя. - Он у меня не то что увертюру, а все симфонии Бетховена исполнит по восемь раз!
Наконец Петя устал возмущаться.
Робко заговорила Мариула.
  - Петя, мы найдем его, найдем. Потом... если захочешь. А пока давай поищем что-нибудь надеть. Я начинаю замерзать.
  - Пошли в город, там каждый меня знает и...
  Мариула грустно покачала головой:
  - Не можем мы пойти туда без одежды. Я стесняюсь, я худая, у меня все ребра выпирают.
  Петя внимательно осмотрел ее в лунном свете и пожал плечами:
  - И ничего не выпирают, по-моему, у тебя вполне нормальная фигура. Вечно женщины выдумывают себе проблемы!
  - Все равно, неприлично расхаживать в таком виде. О нас, цыганах, чего только не говорят: мы и бесстыжие, мы и наглые - а я пойду по городу вот так?
  Видя, что она опять чуть не плачет, Петя махнул рукой:
  - Ладно, ты побудешь тут, а я пойду в город и...
  - Нет! - удержала его Мариула. - Ты ведь тоже не одет.
  - Ну и плевать... да, правда, какие-нибудь стражи порядка обязательно пристанут. Тогда... - он звучно хлопнул себя по лбу. - О! Я прокрадусь к кому-нибудь потихоньку и попрошу у него одежду. Меня тут все знают!
  - Не знают, - всхлипнула Мариула. - Петенька, разве ты забыл, что ты - это я? То есть не я, а как я. Ой, совсем я запуталась!
  И она заплакала уже в голос, пытаясь вытирать слезы бывшими длинными локонами, но руки ее натыкались на белокурые кудряшки не длиннее, чем у пуделя. Петя опять оглядел себя, снова пришел в ярость и принялся дергать такие же кудряшки, но только у себя на голове.
  Но на этот раз долго горевать им помешало странное и страшное происшествие.   Из ближних кустов раздался непонятный и пугающий звук.
  Молодые люди насторожились. Им показалось, что это стон. Но не просто стон, а стон хриплый, полный тихого страдания. Мариула сжалась от страха и приготовилась завизжать. Но отважный и злой на весь мир Петя решительно подошел к кустам и раздвинул ветки. Сначала он ничего не разобрал, кроме того, что кто-то горячо и противно сопит ему прямо в лицо. Затем глаза его привыкли к полумраку, и он даже отступил на шаг.
  Перед ним, кверху большим и дергающимся брюхом, в конвульсиях и постанывая, извивалось мохнатое чудище явно меньше медведя, но заметно больше сенбернара. Оно жалобно смотрело на Петю красными немигающими глазами, грубо стонало и похоже просило о помощи.
  В другое время Петя, как и любой нормальный человек, испугался бы и убежал. Но, во-первых, подлый поступок Скотяры довел его до белого каления, за которым, как известно каждому берсерку, следует стадия боевого безумия. Во-вторых, за ним наблюдала красивая девушка, и раз уж он был без своих штанов и даже без того, что в этих штанах имел самого ценного, то должен был поддержать звание мужчины хотя бы храбростью.
  Поэтому Петя похлопал чудище по брюху и спросил:
  - Эй, малыш, заглотнул что-то несвежее? Выплюнь немедленно и больше так не делай!
  Чудище немедленно кивнуло, стало на ноги и принялось старательно хрипеть. Не прошло и нескольких секунд, как из его пасти выпал приличных размеров кривой шар, а само оно, радостно виляя хвостом, лизнуло Петю в руку и тут же скрылось за кустами. Только тогда Мариула посмела тихонечко взвизгнуть.
  Петя в изнеможении сел прямо на землю и ни к кому не обращаясь, спросил:
  - Что это было?
  - Могильная бестия, - жалобно и скрипучим голоском ответил кривой шар, разворачиваясь.
  При ближайшем рассмотрении у него оказались руки, ноги, голова и туловище, а сам он был маленьким и худеньким человечком в когда-то нарядном коричневом (как помнилось Пете), а теперь пожеванном и пятнистом костюме.
  - Надо же, - пригляделся Петя, - вот те на! Что ты, мил человек, в брюхе этой бестии делал?
  - Ах, мадам, - с чувством сказал человечек, целуя Пете руку, - если бы не вы, то я пропал бы, переваренный мерзкой тварью! Разрешите представиться: кладбищенский сторож. Могу я вам чем-нибудь помочь, мадамы?
  Петя вырвал у него свою руку и уже хотел отвесить человечку подзатыльник, но вовремя вспомнил о своем внешнем виде. Ему страшно захотелось застонать от досады, как недавняя могильная бестия.
  Но это за него сделала Мариула. Обливаясь слезами и сопровождаемая невнятным ворчанием Пети, девушка рассказала сторожу о печальном и невероятном окончании их первого свидания.
  - И вот теперь я не могу вернуться в табор, потому что я натуральная блондинка, - рыдала она. - А Петенька вообще... вообще...
  - Вообще, как я понимаю, потерял индивидуальность, - подхватил человечек. - Но вы совершенно правильно обратились ко мне, то есть я хочу сказать, что вы очень удачно спасли меня. Я не могу вам показать дорогу к Лесному Скотяре, потому что не знаю ее. Но мне известно, как отыскать хорошую подругу Ожелики. А она дальняя кузина самой Костлявой, не к ночи будь помянута, и я уверен, вам поможет.
  Маленький сторож отвел Петю и Мариулу в свой домик, дал умыться и предложил им на выбор весь свой гардероб. Он был простак-холостяк, так что платьев у него не нашлось, но Мариула смогла подобрать себе тренировочные штанишки сторожа и его рубашку. Пете достался второй праздничный костюм черного цвета, в котором он выглядел точь в точь, как печальная клоунесса: рукава на десяток сантиметров не доставали ему до запястий, а штанины были и того короче. Но это была хоть какая-то одежда, и молодые люди поблагодарили сторожа.
  А он вывел их за кладбище и показал дорожку, которая через мокрый луг вела к лесу.
  - Присмотритесь, вот на мокрой земле видны следы могильной бестии. Она побежала к той самой подруге и кузине, о которой я говорил. Она живет в зеркальном домике на вершине высокого холма и, как и ее подруга, терпеть не может Лесного Скотяру. Расскажите ей всёе, и она вам поможет. Но только, - сторож пугливо огляделся, - но только не говорите, что вы спасли меня, а я отправил вас к ней. Пусть это будет нашим секретиком.
  Петя и Мариула поблагодарили доброго человечка и, скользя в грязи по следам могильной бестии, отправились к хозяйке зеркального домика.
  Идти пришлось недолго, и вот высокий холм уже показался впереди в лучах разгоравшейся зари. А зеркальный домик стоял на вершине холма, так что на фоне ярко розовевшего небосклона казался причудливым черным силуэтом.
  Но пока молодые люди взобрались на холм, куда не вела ни одна дорога, а только узкая и каменистая козья тропка, и подошли совсем близко, солнце на небе переместилось выше и правее. И черный домик вдруг засверкал перед ними, заискрился, как большая хрустальная шкатулка, полная самоцветов, так что даже глазам стало больно, и на них выступили слезы!
  К радости Пети, а особенно Мариулы, от могильной бестии остались только следы, само чудище не появлялось. А при подходе к холму пропали и следы. Может быть, бестия боялась солнца и сверкающего домика?
  Зато на пороге их встретила мрачная, белокурая и кудрявая тетка в наспех накинутом и явно чужом, не по росту, халате. Мариула сразу же заметила, что женщина растрепана, и у нее накрашена только половина лица, такое наблюдение, конечно, сразу согрело ее девичье сердце и подняло настроение. Петя же плевал на внешний вид и сразу же рассказал о своих и любимой бедах.
  Растрепанная тетка, к счастью, не поняла чувств Мариулы, всплеснула руками и запричитала:
  - Так вот на кого пало колдовство этого негодяя Скотяры?! Мало того, что испортил мне весь вчерашний вечер, мало того, что лишил меня такого удобного лесного будуара. Этот нелепый неумеха и недотепа сотворил такое с вами! Ах-ах-ах!
  Молодые люди сразу поняли, что перед ними сама Ожелика, которой из-за потери любимого места под сосной пришлось перебазироваться к подруге, чтобы привести себя в порядок перед возвращением к семейному очагу.
  - Мне, вообще-то, нужно домой, - сообщила Ожелика. - Но их там целая толпа, один поможет другому и как-нибудь разберутся с проверкой домашних заданий, приготовлением завтрака, мытьем посуды и лечением радикулита. А вот вам никто не поможет. Никто! Кроме меня. А я перед вами в долгу, мои неприятности испортили вам жизнь.
  И прежде чем они успели сказать: "Да уж испортили" - Ожелика схватила их за руки и потащила в домик.
  Там Петя сразу же заметил большую коллекцию кинжалов, ножей, мечей, кастетов и прочих нунчаков разложенных на столе. Он тут же осмотрел нож танто, невероятно компактный, но от этого не менее смертоносный, который просто спрятать и так же легко достать, когда необходимо. Он отложил его и схватил катану, самурайский меч , совершенной формы и очертаний, лезвие бритвенной заточки - не оружие, а целая жизнь! Кайкэн - женский боевой нож - с усмешкой потрогал, зато с удовольствием примерил в руке тэссэн боевой веер со стальными спицами.
  Мариула же обратила внимание на стоящие в углу пяльцы с белой салфеточкой, на которой был вышит рыженький котик с большим бантом на шее; бант был намечен стежками, но вышит не до конца. Она стала с удовольствием перебирать мотки разноцветного шелка на столике рядом и прикладывать их к вышивке.
  - Ага! - радостно сказала Ожелика. - Вы реагируете правильно, так что не все еще потеряно. Я приготовлю эликсир, и поганые чары Скотяры исчезнут под могучим воздействием чудесного напитка! А вы пока, бедняжки, угоститесь пивом с сырными палочками.
  Ожелика поставила перед Петей и Мариулой по большой кружке пива, отодвинула большую зеркальную стену, отделяющую комнату от кухни и стала хлопотать в зеркальной кухне, приговаривая:
  - Между сортами пива огромная разница. Сам цвет уже говорит сам за себя. Есть пиво темное, почти черное, есть светлое, разве что не белое. Есть пиво разных оттенков золота, есть коричневое и такое... почти красное. Ну, и есть зеленое пиво, только его красят в этот цвет, как леденцы, так что не считается. Ну, и есть прозрачное, как хрусталь, а есть совершенно мутное. И пена может быть, как будто из моющего средства, или совсем другая, плотная и одновременно, нежная, как взбитые сливки. А палочки – это не ко мне, это в магазине на рыночной площади.
  Она обернулась к ним и спросила:
  - Покончили с пивом? Да? Тогда начнем творить эликсир.
  - Не-е-ет! – истошно закричал Рогатый Крыс. – Хватит с меня пива! Это, по-вашему, парк аттракционов "Три Ведьмы"?!
  Все почтительно приветствовали повелителя. С Ожелики тут же слетела маскировочная голограмма, остальных крысоидов Рогатый Крыс рассматривал недоуменно и выжидающе. Они же оставались почти точными копиями бывшей Ожелики и снимать маски как будто не собирались.
  - Шеф, - сказал скавен, до несчастного случая игравший роль бравого Пети. – Я, конечно, понимаю ваше изумление, но у нас есть конкуренты. И вот мы…
  - И вы побоялись аборигенов, несчастные? Серого Мага на вас нет!
  - Не нужно Серого Мага! – взвизгнула "Ожелика", дрожа хвостом.
  Но "Петя" бесстрашно продолжил:
  - Эти конкуренты - не аборигены. Посмотрите, что они с нами сделали руками нашего несчастного коллеги, играющего роль Скотяры! Эти ужасные рыжие…
  Рогатый Крыс рухнул на зеркальный табурет и машинально выпил большой кувшин зеленого пива.
  - Они здесь, – простонал он. – Эти чудища. А вы говорите: не нужно Серого Мага. Шифрограмму ему и немедленно! Только бы он успел настроить Кровожадное Копье, только бы успел…
 
  История седьмая
  ДЛЯ ИЗБРАННЫХ
 
  - Ты что делаешь? Нет работы? - крикнул заведующий складом.
  Роберт неторопливо оторвал взгляд от бутылки с минеральной водой. Заведующий - внешне сорокалетний, а внутри противный, занудный, скупой и упрямый - стоял перед складом и курил сигареты без фильтра. Пытался подавить невысокого парня своим ростом.
  - Ну, шевелись, малый! Еще много работы. Ты что, глухой?
  - Разве я не могу минуту отдохнуть?
  - Если директор увидит, что ты лентяйничаешь, то тебя тут же выгонит! Ну, за дело!
  Роберт глотнул из бутылки. Не намеревался кидаться на работу: час разгрузки совершенно его вымотал.
  - Если меня выгонят, то я найду новую работу. Грузчиков требуется намного больше, чем кладовщиков, - сказал со скрытым ехидством.
  - Может, сразу пойдешь домой, а?
  - Охотно, как только получу деньги за этот день и за предыдущий.
  - Если тебе не нравится, то уматывай безо всяких денег. Ну!
  - Слушай - не выделывайся! – не выдержал обычно вежливый Роберт. - Получу то, что заработал. Кстати, ваша фирма меня здорово обжулила: должен был разносить открытки и каталоги, а не таскать коробки и ящики.
  - А ты не знал, что открытки нужно сначала разгрузить?
  - А это уж твои обязанности, а не мои.
  - А причем тут я и мои обязанности? - вызывающе спросил заведующий складом.
  - Притом, что ты глупый социопат, - сказал Роберт и, не ожидая реакции собеседника, ушел. Был сыт по горло.
  Мда-а, опять придется искать место. А устроиться на работу временно и, в то же время, выгодно - не так-то просто. Роберт нуждался в деньгах, чтобы платить за учебу, именно поэтому оказался здесь. Ладно, через пару дней что-нибудь подвернется. Возможно, работодатель будет даже честным.
  Однако искать не пришлось, работа сама пришла к нему. Не успел он пройти и ста метров, как ему позвонили, и приятный голос спросил:
  - Добрый день, это Роберт Цветкович?
  - Да, но не тот из телевизора, - пошутил студент, помня множество забавных ситуаций, возникающих из-за того, что был полным тезкой известного телекомментатора.
  - А у нас есть для вас работа.
  - Да? Вы меня знаете? А можно узнать, кто говорит?
  - Я звоню из фирмы КСВ.
  - Э-э-э... я не припоминаю, чтобы я посылал вам резюме.
  - Ничего страшного, зато мы вас нашли.
  - А что за работа? - подозрительно спросил Роберт.
  - Разносить рекламные материалы. После месяца работы мы оплатим ваш институтский семестр.
  - Оплатите? - обрадовался Роберт.
  - Оформим письменный договор!
  Не желая потерять замечательную возможность, Роберт выразил желание немедленно утрясти все формальности, тем более что офис КСВ находился рядом, на одной из боковых улочек в центре города. Он быстро нашел здание, поднялся на нужный этаж. А, вот над дверями позолоченная надпись большими буквами "КСВ: КУСИТЕЛИ СТРУКТУРЫ МИРОВ". Что за глупое название для солидной фирмы? Но не все ли равно, если тут хорошо платят?
  Открыл дверь - приемная. Секретарша приветствовала его с улыбкой и попросила минуту подождать. Невысокий Роберт невольно привстал на цыпочки, но потом решил сесть: так его небольшой рост скрадывался.
  Присмотрелся к девушке. Была бы очень красивой, если бы не несколько странностей во внешности. Уже в первой улыбке показала длинные передние зубы и сморщила достаточно нетипичный нос. Да, такую мордочку на обложку журнала не поместят, тем более что и лопоухая она немножко. Хотя должен был признать, что фигура секретарши до талии заставляла забыть о лице. Жаль только, что прятала остальные прелести под очень пышной и длинной юбкой. Может, на следующий день придет в мини, подумал Роберт с надеждой. Как раз мысленно снимал с нее это странное платье, когда пригласили его в соседнюю комнату, надо полагать, к начальству. Бросил последний взгляд на секретаршу и вошел в кабинет.
  За внушительным столом под многочисленными сертификатами и дипломами сидел некто важный в костюме цвета мокрого асфальта. Он казался родственником секретарши из-за таких же розовых, оттопыренных ушей и кривых выступающих зубов, оскаленных в улыбке.
  - Еще раз приветствую вас, уважаемый Роберт Цветкович, - сказал этот некто очень любезно. - Я рад, что вы к нам пришли. Располагайтесь поудобнее в кресле.
  - Мгм... я тоже рад. Что я буду делать? – Роберт решил сразу взять быка за рога: деньги хорошие, но что если опять придется таскать бетонные шпалы или мешки?
  - Как уже было сказано, будете разносить рекламные материалы.
  - Какие?
  Некто за столом показал студенту симпатичные коробочки, лежащие на столе.
  - Это скавенза, - пояснил он. - Новая приправа, которую мы рекламируем.
  - А-а-а... И я должен это предлагать?
  - Ну, нет! Это лишь для избранных.
  - То есть…
  - Наши продукты должны попадать только к хорошим людям. Наши... хм... другие сотрудники ходят по домам, прося о кусочке хлеба и стакане молока, такой тест. Если хороший человек поделится тем, что имеет, получает в награду коробочку скавензы. Вы будете разносить их по указанным адресам.
  - Но какой смысл в таких действиях? - поинтересовался дезориентированный студент.
  - Речь идет о рекламе КСВ.
  - Ну, хорошо, я понимаю, - маркетинговая стратегия фирмы казалась Роберту полной глупостью, но он решил пока не высказываться на эту тему, а нахально спросил: - Какие для меня возможности карьерного роста?
  - Превосходные, - ответил некто, - но... высшие должности, к сожалению, только для скавенов.
  - А кто такие скавены? - Роберт смутно помнил компьютерную игрушку, но здешние скавены, конечно, нечто другое. - Можно ли на них выучиться?
  - Тут я не компетентен. Я всего лишь заместитель. Прошу к нашему директору.
  Не успев опомниться, Роберт оказался в следующей комнате, из удобного кресла навстречу ему поднялся двухметровый Рогатый Крыс.
  - Я так рад, что вы пожелали стать скавеном! - сердечно воскликнул он, подавая Роберту руку. - Мы очень хорошо платим новообращенным. Достаточно съедать две ложки скавензы в день. Многие наши сотрудники почти скавены. Да что далеко ходить: вы видели моего заместителя, а у секретарши уже вырастает хвост.
  Именно этот хвост напуганный студент и отдавил, в панике убегая от кошмарного будущего…
  …Рогатый Крыс упал в кресло и горько заплакал:
  - Почему никто добровольно не хочет быть скавеном? Почему мы должны гадко обманывать доверчивых людей?
  Заместитель утешал его и подавал бумажные платки, секретарша принесла воды и таблетку. Все были так заняты друг другом, что вопрос: "Разрешите войти?" - прозвучал для них, как гром с ясного неба, и заставил растерянно обернуться.
  - Демид? - воскликнул сквозь слезы Рогатый Крыс.
  - Он самый, - добродушно ответил молодой журналист и сотрудник КЧС, безо всякого ужаса глядя на главу скавенов. - Я пришел сделать репортаж о КСВ и взять у вас интервью.
 
  * * *
 
  "Ах, этот журналист! Все у него просто и цинично, как в его гадкой статье. Вот смотрю на него, а вспоминается...
  Крыс. Большой, симпатичный, аккуратный (тогда я с пылу с жару этого не заметил) крыс прогуливался по моему жилищу, приветливо оскалив зубы. Я подумал, что тесная однокомнатная квартира слишком мала для нас двух, и немедленно дал незваному гостю об этом знать, швырнув в его направлении тапок. К сожалению, не попал, хотел еще добавить ему вторым тапком, но передумал, и перепуганный грызун с писком смылся.
  Я сидел перед телевизором и рассуждал, нормально ли, что крысы рыщут в моей квартире? Ведь не средние же века! Полулежу на раскладном, суперудобном диване перед большим телевизором с плоским экраном, наслаждаясь жратвой из пакета и запивая ее пивом из банки, и вдруг какая-то зверюга нарушает мое приятное существование. Удалось нам обмануть смерть, ворваться в космос, через Сеть мы можем общаться со всем миром... А вокруг нас бродят крысы! Все идет к черту, а точнее, к крысе. Поражение, однако.
  Крыс посещал меня всё чаще. Я привык к его рыльцу, и мне даже казалось, что я начинаю его любить.
  В конце концов здесь редко кто-нибудь появлялся. После того, как Тина оставила меня, я никого не приглашал домой. Никого я не приглашал, но никто и не торопился прийти по собственной инициативе. Мои ближайшие родственники ограничивали свои контакты со мной телефоном, знакомые нехватку времени объясняли работой и нынешней безумной жизнью. Часами я сидел в одиночестве, "ковыряя" душевные раны. Единственным плюсом такой жизни считал то, что не работал. Я был чудо-ребенком современной литературы: издал единственную книгу, благодаря которой в течение двух лет мог жить, как король. Или почти регент. Единственная и лучшая книжка – два года каникул. Но что дальше?
  - Что будет дальше? - спросил я у крыса. Он посмотрел на меня своими маленькими, красными глазками и ушел в норку.
  Теперь я знал, где вход в нее. Я не собирался с ним воевать и терпел его, как терпят каждого квартиранта. Хотя крыс ничего не платил за проживание, но и счета мои были в порядке. Не занимал некстати ванну или туалет, не оставлял грязную посуду в мойке, не жаловался на гадкую жизнь. Жил своими делами и иногда только заходил в мою квартиру, чтобы немного пообщаться. Кто знает, может быть, я был для него авторитетом? Действительно, ведь опережал его на несколько миллионов лет эволюции и технического прогресса, но при этом не относился к нему свысока. Мы взаимоуважали друг друга. Я не бегал за ним с веником, а он не грыз мои кабели. Трудно было однозначно определить наши отношения. Не знаю, представляли ли мы общество из двух персон, а может, элементы биосферы в экосистеме моего жилья?
Содержимое моего бумажника непрерывно уменьшалось, а крыс со временем становился все больше, набирал вес. Когда стал напоминать шарик на четырех лапках с маленьким, розовым носиком и красными глазками, у меня возникло впечатление, что с ним что-то не так.
  - Слушай, может быть, ты крыс из-за океана? - спросил я его. - У них избыток веса в моде.
  Мой квартирант, услышав эти слова, внимательно на меня посмотрел.
  - А может, ты в рамках террористических атак разносишь биологическое оружие? Может у тебя бомба, спрятанная под шубкой? Нет, это меня занесло! Ты выглядишь порядочным крысом. Между прочим, я всегда хотел узнать: все крысы разговаривают на одном и том же языке? Возьмем, к примеру, комиксы. На одном языке собака гавкает "гав-гав", а на другом "вуф-вуф". Значит ли это, что не смогут договориться?
  Я знал, что крыс внимательно слушает все, что я говорю, и возвращался в нору, только когда я завершал монолог.
  - О чем бы ты написал книжку? - спрашивал я крыса. - Кончаются деньги от моей первой публикации. Самое время, чтобы написать что-то новое. Что-то, что позволит мне отдохнуть следующий год или два. У меня нет ни одного блестящего замысла, который мог бы понравиться издательству.
  Крыс слушал меня, но ничего не предлагал.
  Он хорошо разбирался в музыке, знал, какая лучше. Когда я пускал ему старые куски "Нирваны" или бессмертных "Секс Пистолс", охотно ко мне приходил. Когда же я подсовывал ему коммерческое "Линкин Парк" или "Оффспринг", убегал в панике. Для грызуна у него был очень хороший вкус. Честно говоря, в этом отношении значительно превосходил Тину, которая не могла отличить ударника от саксофониста.
  Иногда я задумывался, как выглядит его светская жизнь. Приходит только ко мне или, может, встречается с какой-то крысиной красоткой в ее норке? Я подозревал, что он ходит на какие-то крысиные вечеринки, потому что редко видел его в субботы и воскресенья. Не то чтобы меня особенно интересовала его жизнь, зачем мне реалити-шоу с грызуном в главной роли? И все-таки он был мне симпатичен. Мне казалось, что крыс - не совсем нормальный представитель своего вида. Он смотрел телевизор, слушал мои монологи... конечно, мне могло и казаться, но что-то все-таки было не так.
  Крыс был пунктуален. Знал мое расписание дня и старался в него как-то вписаться. Знал, что обед я ем между тремя и четырьмя пополудни, работая в то же время на компьютере. Всегда появлялся в это время, рассчитывая на то, что ему достанется кусочек.
  Сначала я охотно угощал его куском пиццы или другим лакомством. Со временем, однако, я решил, что это может быть опасно. Мой знакомый рос в невероятном темпе. И притом был необычайно наблюдателен и сообразителен. Некоторое время я подумывал, не использовать ли потенциал его интеллекта и не научить ли его, например, приносить тапочки. Я был уверен, что он поймет это значительно быстрее, чем иной гавкающий остолоп. Но я оставил это намерение: крыс был моим другом, я не мог учить друга собачьим командам! А он был для меня кем-то большим, чем люди, которые пропали где-то во мраке предыдущих двух лет. Я не мог дрессировать друга, я хотел с ним разговаривать.
  Постепенно крыс начал меня пугать. Однажды, когда я вернулся домой, то осознал, что он уже величиной с собаку! Несомненно, был самой большой крысой в мире. Давно уже не заглядывал в свою нору, да там бы и не поместился. Поселился у меня под кроватью. Выходил около полудня, смотрел со мной телевизор, а я разговаривал с ним о политике. Порой крыс даже ложился на диване, сворачивая кольцом свой лысый хвост. Когда еды, которую получал от меня, ему не хватало, сам рылся в холодильнике в поисках чего-то съедобного. Умел закрывать и открывать двери, а раз я даже видел, как забравшись на табурет, он пробовал открутить кран.
  Такое способное существо могло быть для меня полезным, и я стал планировать очередные умения, которым я научу моего "маленького" друга. На первом месте были телефонные разговоры. Мне редко хотелось поднимать трубку, а тем более слушать, что там от меня хотят. Звонили мне родители, чтобы поругать, так как я давно не появлялся у них, страховые фирмы, чтобы мне что-то предложить, и люди, которые почему-то думали, что я - туристическое агентство. Никто никогда не вслушивался в то, что я бормочу в ответ, так что крыс мог поднимать трубку за меня.
  Однажды я с удивлением осознал: если так пойдет дальше, мой друг научится даже говорить! Что же, между мною и крысом разница была невелика, и я заметил, что он начал ее медленно сокращать. Выедал продукты из холодильника, оставлял грязные следы в прихожей, все чаще разваливался на диване и смотрел какие-то глупые телешоу. А я? Я стирал, я убирал, я мыл. Я стал слугой дома, которым правил... крыс! В день, когда я осознал это, на меня свалился очередной удар. Вернувшись из магазина, я застал в моей комнате крыса, который, не обращая на меня внимания, продолжал пожирать дохлого голубя. Неужели проснулись в нем первобытные инстинкты, и проведенный мною процесс социализации был неполным? Это значило, что крыс может быть опасен!
  И я понял, что пора отсюда бежать. При нормальной ситуации я дал бы объявление в газете, продал квартиру, договорился с фирмой-перевозчиком, погрузил мебель и поехал в другой город. Несколько раз так делал. Я убегал от работы, от семьи, от ответственности, но еще никогда не убегал от гигантского крыса с большим коэффициентом интеллекта. Я должен был подготовиться к побегу иначе. Но как?
  Наконец план созрел. Все было очень просто. Я брал какой-нибудь предмет и прятал его в подвале. Там паковал вещи в сумки. Через несколько недель мне удалось собрать значительную часть моей одежды, электрический чайник, сушилку, телефон и несколько книжек. В то же время я прятал и деньги, переводя их на банковские счета, а потом плохо спал по ночам, боясь экономического кризиса.
  Крыс ничего не подозревал, и двери к побегу стояли открытыми настежь. Но в день отъезда меня охватили сомнения. Что с ним дальше-то будет? Если я убегу и прекращу оплачивать счета, то сюда придет судебный исполнитель, увидит чудовищного грызуна, вызовет на помощь санитарные службы и кто знает, кого еще. Моего крыса убьют! Вот таким будет закат жизни крысиного гения эволюции! Я написал прощальное письмо. Я написал ему кое-что о политике, теории эволюционизма Дарвина и о причинах моего переезда, просил быть осторожным, а в конце прибавил, что буду счастлив, если вернусь, и после долгих лет разлуки он угостит меня горячим чаем.
  Я уехал и начал новую жизнь, нашел работу, написал четыре знаменитых романа, из которых три были экранизированы. Прошли годы. Крыс являлся мне только во снах. Но вопреки всяческой логике я был уверен, что он еще живет в закоулках моего разрушенного временем дома. И я вернулся навестить его.
  Дом оказался цел и ухожен, дверь открылась сама собой, меня поразили чистота и аккуратность обстановки. В прихожей стояли новый шкаф и модная вешалка. Но вот в комнате... Тот же самый старенький ковер, старая деревянная мебель, доставшаяся мне еще от бабушки, всё те же безделушки на полках. И диван, и вытертые кресла у шахматного столика, в которых мы так часто сидели с крысом. Я зажег свет. На потолке висела красивая люстра, лампы ярко светили. Непостижимо! Крыс платил по счетам и покупал новые вещи! Где же он?
  Я застал его в кухне. Конечно же, он вспомнил о моей давней просьбе, поспешил разогреть чайник и накрыть стол. А теперь улыбался мне и делал приглашающие жесты, приговаривая:
  - Как я рад! Я очень рад, что ты вернулся!
  Когда я хотел ему помочь, он остановил меня. Мы сели за стол. Мы пили замечательный чай с превосходным печеньем и солёным сыром. Но я хотел задать ему столько вопросов!
  - Как платил счета?
  - Через Сеть.
  - На что жил?
  - Сдавал чердак студентам. Занялся кое-каким сетевым бизнесом.
  - А почему у тебя белые рога?
  - Это признак… да что мы всё обо мне и обо мне. А как твои дела?
  Я произнес очередной монолог о политике, моей последней книжке и перспективах на будущее. Он слушал внимательно.
  - Интересная жизнь, - сказал с одобрением.
  - Ничего подобного!
  - Тогда у меня есть предложение. – Он протянул мне пакетик. Это была скавенза.
  Так я стал заместителем Рогатого Крыса.
  Интересно, как бы этот журналист отреагировал, расскажи я всё вот так подробно?" - с милой улыбкой думал крысоид.
  "Я дал маху, когда не остановил того паренька, - досадовал Демид, посылая в ответ свои лучшие улыбки. - Он выскочил отсюда, как очумелый. Интересно, что еще он увидел, кроме того, что я вижу невооруженным глазом?"
  Пришедший в себя Рогатый Крыс и его опомнившиеся подчиненные быстро закруглили визит Сверкалова и повесили на запертых дверях фирмы табличку: "Актуализация кусительства. Санитарный период".
  Однако Демид не растерялся и тут же позвонил в КЧС.
  - Да-да, именно это здание. Здесь много фирм, камеры наблюдения наверняка работают и при входе, и на этажах. Да, это верный шанс... Парень лет двадцати, русые волосы с рыжинкой, светлые глаза, сантиметров на двадцать ниже меня, худощавый. Да, полчаса назад. Конечно, пришлите на мой телефон, я идентифицирую. В любое время.
  Поговорив, он устало потер ладонями лицо. Расследование уже порядком вымотало Демида. Просто удивительно, как ему пришло в голову дать запрос на слово "кусать" в названиях фирм. И настоящее везение, что удалось попасть к крысоидам, когда они слегка расслабились и потеряли бдительность. Но на сегодня хватит впечатлений, он еще не отошел от золотохребетника и иррационального блондина с его приятелем! Сейчас доберется домой, а там - душ и спать. Нет, душ, поесть и спать.
  Но открывая дверь в квартиру, он почувствовал, что там кто-то есть: пахло жареным мясом, сквозь этот аппетитный запах пытался пробиться другой - приятных духов.
  "О нет", - Демид почему-то вспомнил крысоликую секретаршу из КСВ и попятился назад, но чувство долга превозмогло страх.
  Надо!
  Он осторожно подобрался к кухне. Признак того, что тут кто-то хозяйничал, был на сковороде: отлично поджаренный бифштекс – неужели один из тех, что уже неделю тоскливо дожидались внимания хозяина в морозилке? А где же гость? Изо всех сил хотелось верить, что это…
А где же гость? Изо всех сил хотелось верить, что это не…
 Поэтому испытал двойную радость, увидев в гостиной на полу возле дивана глянцевый журнал и бутылку лимонного сока, а на диване небрежно разметавшуюся во сне блондинку. Светлые локоны бросали вызов цвету сока, а формы - прелестям фотосессий журнала. Демид сел возле дивана на пол и рассмеялся. Блондинка открыла серые глаза и томно пробормотала:
  - Ты выглядишь усталым, но уже не психом. С чем и поздравляю.
  - Спасибо, Клео. А ты, как всегда, великолепна! Прости, что тебе пришлось давиться только бифштексом, но...
- Почему же - только бифштексом? Я знала, к кому шла! Креветки под карри, зеленый салат, тушеная в сливках морковь и лимонный торт на десерт. Оставила тебе половину.
  - Люди с таким аппетитом, сохраняющие фигуру, вызывают у меня восторг! – сказал он искренне.
  - У меня тоже. Так что завтра пробежишь пять километров. - Клео вскочила на стройные ножки. - Ну, пора.
  - Конечно, пора.
  - Да, автобус через... через четверть часа.
  - Э-э? Какой автобус?
  - На котором я уеду.
  - Уедешь? А я?
  - А ты поешь и ляжешь спать.
  - Клео, ты не можешь...
  Блондинка направилась в прихожую, но Демид преградил ей дорогу:
  - Так нечестно!
  - О чем ты?
  - Только пришла и уходишь. На улице... э-э... дождь и темно.
  - Было бы странно, если бы поздним осенним вечером сияло солнце и пели птички. А мне завтра к восьми на работу.
  - Надеюсь, - Демид подозрительно покосился на журнал, - тебя не пригласили на обложку или разворот?
  - Представь себе: не пригласили.
  - Нет?
  - Вот именно: нет. Что за удовольствие прыгать в мокрой рубашонке по холодному песку? Или плескаться в волнах и стараться не синеть, пока ассистенты режиссера отталкивают баграми направляющиеся в кадр льдины.
  - Я рад, что хотя бы из-за этого, – обрадовался Демид.
  - Не только. Насморк, грипп... Лучше я буду чистить клетки!
  - Вот умница… Э-э? Какие клетки?!
  - С собачками.
  - Но ты же, если я не путаю, мыла пробирки?
  - Меня повысили. Вот что значит умение делать правильное лицо. Доцент сказал, что с моим выражением...
  - Какой доцент? – заволновался Демид. - Что еще за доцент?
  - Он специалист по инстинктам... или инсектицидам, не помню точно. – Клео терпеть не могла специальные термины.
  - Надеюсь не по основному инстинкту, а по собачкам?
  - Ну, конечно! Они такие симпатичные, у каждой свое имя... Ой, автобус!
  - Нет!! То есть я хотел сказать: может быть, попьем чайку с тортиком?
  - Мне уже пора спать, - важно сказала Клео.
  - Это само собой.
  - Ну, если ты так мил, то я опять устроюсь на этом диванчике.
  - А я?
  - А ты собирался пить чай с тортом, - отрезала она.
  - Да? Э-э... диванчик узковат. В соседней комнате...
  - Узковат?! Ты намекаешь, что я растолстела?! Эти два лишних килограмма заметны?!
  В волнении Клео была так хороша, что Демид чуть не упал перед ней на колени.
  - Любимая, ты изящна и прекрасна, ничего нигде не видно... то есть наоборот, всёе видно и великолепно!
  - А-а, наконец-то я поняла твои неприличные намеки. Но пока ты был в своей психушке... – заботливая Клео не отличалась тактичностью.
  - Я совершенно здоров!
  - ...я тут познакомилась с совершенно потрясающей тусовкой, - тараторила Клео с нарастающей скоростью. - Платонические отношения - путь к самосовершенствованию! Только духовное единение ведет нас к идеалу!
  Демид заморгал, не веря своим глазам, потом похлопал ладонями по ушам.
  - У меня что-то со слухом?
  - Почему? – удивилась она.
  - Клео, что это за бред? Такого я не слышал даже в... гм... своем санатории.
  - Потому что ты отстал от жизни, - победительно заявила она. – Физическая часть любви вышла из моды.
  Демид ущипнул себя.
  - Подожди. Что значит - вышла из моды?
  - Все знаменитости теперь признают только духовное единение и возвышенность чувств.
  - Мне плевать на знаменитостей, - возмутился он. – Признают! Не модно! А есть и дышать всё еще модно?
  - Ты не понимаешь…
  - Где уж мне!
  - Нет, правда – это не сразу понимают, - втолковывала Клео. - Многие не понимают и потом…
  - Ну ясно – понимают только избранные!
  - Ну-у-у… Может, и так. Не каждый захочет прилагать усилия для самосовершенствования. А ведь всё так просто. Нужно сохранять силы для действительно важных дел и…
  - Например, для чистки собачьих клеток.
  Он прикусил язык, но глупость уже была сказана. Клео сердито сдвинула брови и кинулась в прихожую так решительно, словно собиралась пройтись и по Демиду - если он не отступит - своими острыми каблучками. Он умоляюще сложил руки, она остановилась:
  - Дай мне пройти.
  - Я ляпнул не то... Ну... отличные собачки...
  - Дай мне пройти!
  - Я не то хотел...
  - Дай пройти, иначе я выскочу на балкон и закричу!!
  - А-а-а, - он махнул рукой, - подумают, что очередной сериал.
  - Что-о?!
  - Я прошу прощения, Клео, я согласен, давай... э-э... духовно совершенствоваться и что там еще?
  - Нет! – она топнула великолепной ножкой.
  - Ну, кошенька...
  - Я не кошенька!
  - Голубонька, собачень... ой! птиченька…
  - Ты подлиза, – надула она губы, и ямочки на ее щеках соблазнительно заиграли.
  - Да-да, я ужасное чудище, ругай меня. - Демид счастливо засмеялся и решительно сказал: - Я вот тут подумал: почему бы тебе ни выйти за меня замуж?
  Она вздохнула:
  - Пока нет.
  - Но почему?
  - Мы уже обсуждали это много раз. И четыре дня назад. Помнишь? Разве ты готов к семейной жизни?
  Ироническая улыбка тронула его губы. Может быть, это веяние времени: всеобщая страсть к розыгрышам, приколам, парадоксам, абсурду?
  Да, четыре дня назад.
  Он тогда чертовски устал. Еще и наелся до отвала ужином, приготовленным ею. В общем, глаза у него слипались и невыносимо хотелось спать. Когда они легли, Клео погасила лампу и прижалась к нему. Лежала так с минуту, потом приподняла голову и, внимательно посмотрев в темноту, где должно было находиться его лицо, сказала:
  - Не могу спать.
  Демид рассмеялся:
  - Ты лежишь только три минуты.
  - Ну и что? - ответила слегка обиженным голосом. - И так знаю, что не засну.
  - Попробуй. Подумай о телефонной книге.
  - Это не поможет.
  - Если не попробуешь, то и не узнаешь.
  - Ну, хорошо...
  Он уговорил ее. Улеглась поудобнее и, наверное, как обычно, начала представлять себе телефонную книгу. Много лет это был проверенный способ от бессонницы. Мысленно шла на кухню, садилась у стола, на котором лежали телефонная книжка и толстая тетрадь. Начинала переписывать по очереди все названия, имена, номера. Обычно через полстраницы засыпала. Единственным минусом были сны – иногда сидела и делала то же самое. Очень утомительно и ничуть не забавно!
  Сегодня, однако...
  - Я переписала уже три страницы и все равно не могу заснуть!
  - Что? - его сонный голос доказывал, что он от проблем с бессонницей далек.
  - Не могу заснуть... – Клео говорила капризно и необычно резко. – Люби-и-имый? Сделаешь для меня что-то?
  - Ы? - пробормотал он.
  - Расскажи мне сказку! - радостно сообщила Клео.
  Демид сонно вздохнул:
  - С ума сошла? Не умею рассказывать сказки. Это ты мечтательница.
  - Не издевайся надо мной, - ее обида явно превращалась в раздражение, и он не стал рисковать. Обнял ее крепче и спросил:
  - А о чем должна быть сказка?
  - О-о? Не знаю... - с минуту раздумывала. - О тигре и люстре.
  - Что? – такое сочетание окончательно его разбудило. - Как я могу затолкать в одну сказку тигра и люстру?
  - Не знаю. Это ты рассказываешь, - хихикнула Клео. Ему показалось, что смех был немного злым.
  - Ну, хорошо. Пусть будут тигр и люстра. Ну, значит...
  - Сказок не начинают с "ну, значит", - строго сказала Клео.
  - Ш-ш-ш! Это моя сказка, я так рассказываю. А если будешь мешать, замолчу, - пригрозил он.
  - Ладно, ш-ш-ш, молчу.
  - Ну, значит... Э-э-э... Жил-был тигр. И самым большим его желанием было покачаться на люстре. Ходил и ходил, искал и искал люстру... о-ха-ха...
  - Не зевай, это некрасиво.
  - А ты не перебивай. Ну, значит, искал он люстру и не мог найти. И, в конце концов, добрался до большого картонного дома.
  Клео засмеялась, а Демид подхватил смех. Вспомнили разговор. Сосед-столяр рассказывал, как должен был сделать капризным клиентам картонные образцы-рамы для окон, чтобы могли решить, какие реальные окна заказать. Он и Клео вместе со столяром пришли к заключению, что для этих клиентов весь дом нужно построить из картона, чтобы проверить, как он будет выглядеть и как будет в нем житься хозяевам. А на случай дождя накрыть его большим цирковым шатром.
  - Ну и вот... – продолжал Демид. - Заглянул тигр в дом, нашел великолепную большую люстру. Она была подвешена посреди потолка в высоком зале, было на ней множество красивых подвесок, ярких лампочек и картонных игрушек.
  Клео с удовольствием прыснула от смеха.
  - И начал тигр на ней раскачиваться, - устало тянул Демид, - но люстра не выдержала его веса, упала и пробила картонный пол. Конец!
  - Эй! Какой конец?
  - Нормальный. Такой... о-хаха... окончательный.
  - Но у сказки должна быть мораль. А у этой – нет, - разочарованным тоном сказала Клео.
  Демид минуту раздумывал.
  - Ну-у... Ага! Не качайся на люстрах в картонном доме, если ты тяжелый тигр! - провозгласил гордо.
  Клео даже захлебнулась от удовольствия и поцеловала его.
  - Отлично! Ты такой молодец, что и слов нет! – сказала с нежностью.
  - Ну, значит, конец, - обрадовался он. - Спокойной ночи.
  - Да-а.
  С минуту молчала, странно посапывая. Демид сразу же отключился, начал проваливаться в сон и вдруг…
  - Должна это записать. А то забуду. Сказка о люстре и тигре... Нет, как-то нехорошо. Так не может быть: о люстре и тигре. Должно быть - о тигре и люстре! Да?
  Демид пробормотал что-то невнятное.
  - Да-а-а? – повторила Клео.
  - Да-а-а? Что? Почему? - спросил он с сонным недоумением.
  - Потому что главный герой - тигр, а не люстра. Ага-а, - на несколько секунд замолчала. - Слушай, а как бы было, если бы люстра стала главной героиней?
  Демид безнадежно вздохнул, перевернулся на спину и снова начал рассказывать:
  - В одном картонном доме… висела себе люстра… и было ей ужасно скучно. Но однажды… утром пришел тигр… и начал на люстре раскачиваться… Что? Так вот… Люстре это очень понравилось, она... о-ха-ха... представляла себя качелями, но вдруг упала на пол. Всё! А... да... Мораль: не всегда нужен тебе лифт, если у тебя под рукой есть тигр. Конец!!
  Клео тряслась от смеха.
  - Ну, теперь я засну, - сказала весело и отвернулась к стене.
Но через несколько минут Клео начала бормотать тоном капризной маленькой девочки:
- Я буду стараться... Я стараюсь заснуть... Только лежать неудобно. Эй, я не могу заснуть! Не-мо-гу!
  - Это... что? А-ха-ха... Посчитай до ста.... До тысячи...
  - А на меня это не действует, - Клео помолчала. - Знаешь что?
  Он тихо посапывал.
  - Знаешь что?
  Он что-то пробормотал.
  - Знаешь что?!
  - Что...
  - Но сделаешь?
  - Скажи... что?
  - Нет, обещай, пожалуйста!
  - Ну, хорошо... обещаю...
  - Расскажи мне стихотворение, - весело сказала она.
  - Ну, перестань. Не умею стихов.
  - Обеща-ал! - потянула Клео голосом обиженного ребенка.
  Он застонал:
  - Ну, не помню…
  - Тогда я сама расскажу. "Маленькая Клео не хочет спать, а ты должен завтра рано встать. Клео быстренько заснет и... и... и-и-и... грипп ее не возьмет!" - уткнулась в подушку, хохоча.
  Наступила благословенная и долгожданная тишина.
  - Ну? Можем спать? - шепотом спросил он.
  - Нет, я не могу. А ты можешь еще?
  - Что?
  - Рассказать.
  - Никаких стишков! - испугался он.
  - Нет-нет, стихи я сама умею.
  - И сказок никаких!
  - А песню?
  - Что-о?! Никаких песен!
  - А почему? - с явным разочарованием спросила Клео.
  - Я не умею петь, и сейчас ночь, а через три часа мне вставать на работу. И работать. Целый день! Так что оставь меня в покое, ладно?
  - Ну, пожалуйста...
  - Нет, спи.
  - Ну, я очень-очень прошу, - промурлыкала она.
  - Да успокойся же! Ты что, ребенок? - его раздражение достигло точки кипения. Сегодня он вернулся поздно, устал. Завтра, а точнее, уже сегодня утром, ему нужна будет свежая голова. Демид чувствовал себя разбитым и был по горло сыт капризами Клео.
  - Ага, ребенок. Я маленькая девочка, мне три с половиной года, - упрямо сказала она.
  - Да черт же побери! Спи, в конце концов!! - крикнул он на всю квартиру.
  - Ха! Видишь? - сказала Клео обычным, тоже усталым голосом.
  - Что – "ха"? - буркнул он, остывая от вспышки и чувствуя смущение.
  Клео вздохнула:
  - Ты говорил мне: выходи за меня, выходи замуж. Но зачем? Тебе еще рано иметь детей. Они ведь капризульки, а ты будешь на них кричать. -Обняла подушку и заснула.
  Он тоже заснул, но успел подумать: "Мы друг для друга - инопланетяне".
И все же, если он почаще будет ее уговаривать, то…
 О небо, сейчас-то они почти на пороге квартиры, а Клео может уйти.
- Пойми меня, любимая! Я хочу, чтобы мы были вместе!
  - Ладно, остаюсь, - Клео погрозила ему кулаком и потащила в кухню, не переставая рассказывать о своих новых знакомых: - Это замечательные люди. И такие отличные кулинары. Я записала массу рецептов. Особенно интересна приправа скавенза.
  - Скавенза? Может быть, кинза.
  - Нет, не кинза, а именно скавенза. Приятный запах, а какой вкус! Ее можно есть сколько угодно, прямо ложками, вот сейчас я тебе...
  Рассказ Клео был грубо прерван сигналом телефона. Звонил шеф. Демид мысленно пожелал надоеде оказаться в других мирах. В раздражении, случайно ткнул сразу в две кнопки. Тиберий появился на большом виртуальном экране, и его голос загрохотал, как телевизор:
  - Послушай, я понимаю, что звоню некстати.
  "Ты даже не представляешь, старый башмак, насколько некстати!"
  Демид хотел выключить громкость, но решил: пусть Клео послушает, какими важными делами он занимается. Может, они сойдут за самосовершенствование, и она передумает?
  - Появились новые сведения, - говорил Тиберий. - Вернее, сведения и свидетель.
  "Еще этого мне не хватало!"
  - Помнишь того студента, который удрал из КСВ? Послушай, что он говорит.
  "О нет, ни за что!"
  - И сделай выводы.
  - Здрасьте, - застенчиво сказал студент, сменяя Тиберия на экране, и, не дождавшись ответа, продолжил: - Понимаете, я не знал, что такое скавен, и хотел им стать. Тогда меня привели к директору, и он - а это здоровенная крыса с белыми рогами! - стал хвалить меня и благодарить. Он сказал, что достаточно съедать две ложки скавензы в день и быстро превратишься в скавена, то есть в крысоида. "Наши продукты, - сказал он мне, - должны попадать только к хорошим людям". Их сотрудники ходят по домам, просят кусочек хлеба и стакан молока. Такой тест. Если хороший человек поделится тем, что имеет, получает в награду коробочку скавензы. Многие их сотрудники тоже едят скавензу и уже почти скавены. Например, его заместитель. А у секретарши – я сам видел! - вырастает хвост...
  - Хвост?! - женский визг потряс не только кухню, но и стены прилегающих квартир. Клео переводила взгляд прекрасных глаз со студента на Демида и обратно. - Крысоиды?!
  Потом как безумная кинулась к зеркалу:
  - И я стану крысой?! Ой, мои ножки, они превратятся в мохнатые лапы! Хорошо, что я их застраховала… И меня посадят в клетку и будут испытывать на мне страшные лекарства и жутких микробов!
  - Не обязательно в клетку, - машинально пробормотал Роберт Цветкович. - Некоторые держат крыс дома.
  Демид незаметно для Клео погрозил студенту кулаком.
  - Теперь понятно, почему тебя не интересовало духовное единение, - между тем рыдала Клео. - Какое же единение с крысой? Ты будешь держать меня в стеклянной банке и кормить сыром!
  - Клео, успокойся, ведь я же ничего не знал...
  - А если бы знал?
  - Клео, ничего страшного...
  - Легко тебе говорить. Ты же не ел две недели эту мерзость… О, мои чудесные зубки... вместо них вырастут гадкие клыки!
  - Резцы, - машинально поправил Роберт.
  - Заткнись! - рявкнул Демид. - Ты уже наговорил достаточно!
  - Резцы? У меня будут резцы? Этого еще не хватало... И хвост!! Мерзкий крысиный хвост!!
  - Клео, дорогая, парню показалось. Это был не хвост, а нога.
  - Да, - торопливо кивнул Роберт, опасливо поглядывая на взбешенного Демида, - именно нога. Из-з-зящная ножка. Я и споткнулся…
  Все романтические планы Демида Сверкалова сгорели синим пламенем. Вместо свидания с капризной, но любимой Клео, ему пришлось сначала ее утешать и уговаривать, что все ерунда и скавенза ей ничуть не повредит. А потом, наперекор собственным оптимистическим утверждениям, вызывать машину и везти Клео на полигон: надо же было проверить ее организм.
  Бедняжка ужасно расстроилась. Но вопреки своему характеру всю дорогу просидела тихая, как мышь, что в свою очередь испугало Демида. Только когда в медчасти полигона ей выдали пижамку и тапочки, а бодрая медсестра собралась отвести ее в карантинный бокс, Клео изобразила слабую улыбку и чмокнула Демида в щеку.
  - Только помни: я не люблю соленый сыр, - сказала на прощанье.
 
  История восьмая
  "МЯУ" С АКЦЕНТОМ
 
  Идеальное чудище состоит из определенных обязательных элементов, таких, как: клыки, когти, иногда для остроты ощущений, колючки. Приветствуются щупальца, клешни или жвала. Очень впечатляет чешуя, холодная скользкая кожа, пена из пасти. Высший класс - лазер из глаза, серная кислота в качестве крови и пыхание обычным огнем или высокотемпературной плазмой. Можно перечислить еще много замечательных признаков, но... никак к ним нельзя отнести мягкий блестящий мех, большие золотистые глаза или ласковую мордочку с белыми усищами. Ни одно уважающее себя чудище не стало бы знаться с таким вопиющим исключением из правил!
  - Мя-у, - старательно выговорило чудище, выглядывая из глубины времяпространственной кабины межзвездного переноса. – Мя-у, - решительно выпрыгнуло прямо на лужайку перед выкрашенным в цвет клубники со сливками домиком. – Мя-ы, - повторило с акцентом, глядя на маленького мальчика в песочнице.
  Увидев чудище, тот упустил лопатку, перелез через бортик и радостно рассмеялся:
  - Киса! Киса!
  - Я кот из-за миров, - представилось чудище, внимательно следя за мальчиком.
  - А я Вася, - простодушно сказал тот и погладил чудище. В ответ оно понюхало его синюю курточку.
  - Ва-сень-ка! - тут же услышали они голос с веранды. - Не трогай бродячую кошку! Ты помнишь, как у тебя был лишай? Хочешь опять ходить весь в зеленке?
  - Он не лишайный. Он красивый, - упрямо сказал Вася и опять погладил чудище.
  Оно выгнуло спину, замурлыкало и стало тереться о ноги Васиной бабушки, которая подошла, чтобы отогнать его. Сердце женщины тут же растаяло при виде переливчатой рыжей шубки, и она решила немедленно угостить очаровашку. Направилась к дому именно в тот момент, когда чудище - устав притворяться - примерялось отгрызть кусочек ее ноги. Фыркнуло, недовольное бегством возможного обеда, но тут бабушка вернулась с баночкой из-под консервов, полной обрезков ветчины и колбасы.
  - Кот из-за миров, кот из-за миров! - громко приговаривал Вася, глядя, как чудище поедает угощение.
  - Саша! Слышишь, что он кричит? Это все телевизор и компьютер.
  - Слышу. У парня есть воображение, - отец Васи не казался заинтересованным даже таким красивым котом, зато чудище пристально рассматривало его пивное брюшко.
  Чудище, несмотря на угощение, еще было голодным, привыкло к куда большим порциям, чем жалкие несколько кусочков жилистого мяса. Неплохо было бы закусить таким куском, как этот Саша. Прикинуло на глаз - килограммов восемьдесят. Папаша Васи мог гордиться: не так уж много вещей привлекало внимание чудища. А сосед, который вместе с отцом Васи сидел на веранде, мог сойти за второе блюдо. Облизываясь, чудище поглядывало и на Васю.
  "Странно, - соображало оно. - Сказали вполне определенно: разумные на четырех, остальные - добыча и пища. Однако эти двуногие строят сложные сооружения, общаются между собой не только разными тональностями голосов, но и непростыми сочетаниями звуков. Но, главное, они добры и поделились пищей, хотя я ни видом, ни запахом не похож на них! Как же все это понимать и что делать, если очень хочется есть?"
  Да, трудно постоянно создавать иллюзию, что ты в несколько раз меньше чем на самом деле, и выглядеть добродушным зверьком. Но конкуренты заказчика не дремлют, а клиента подводить нельзя ни при каких трудностях.
  - Саша! Холодно становится! Забери Васю в дом!
  - Да, мама.
  Саша, жизнь которого счастливо делилась только на работу и телевизор, знал, что никогда не нужно спорить ни с мамой, ни с женой, а всегда быстро выполнять их приказы, и тогда остается масса личного времени. Он взял сына за руку и увел его за собой. Чудище не обиделось, когда его оставили в одиночестве. Воспользовалось этим, чтобы сделать в песочнице ямку, а в ней - кучку. Закопало ямку старательно, не желая обидеть новых знакомых. Даже с будущим обедом нужно быть вежливым.
  Потом оценило возможности проникновения в дом. Через оконное стекло? Осколки могли испортить золотистую шкурку, а разбитое окно - привлечь внимание других. Проще воспользоваться окошком в подвал, пока оно открыто.
  Но тут услышал разговор на веранде, точнее, монолог соседа.
  - Ну, и что ты сделаешь, - разглагольствовал он, - если женщина говорит тебе: или я, или кот. А я, дорогой мой, оказался именно в такой ситуации - если уж не везет, так не везет! И что было делать? К черту! В жизни самое неприятное – это то, что ты должен принимать решения по самым дурацким поводам. Неплохо было бы завести личного Мефистофеля, который помогал бы в трудные моменты. Но такого нет! И мне пришлось советоваться с самим собой и в этом случае.
  Сосед отпил глоток кваса. А рыжее чудище насторожилось: что за нелепые слова "или я, или кот", какие могут быть сомнения?
  - В конце концов я принял решение и выбрал кота. А как же иначе, после составления списка и рассмотрения "за и против", вышло так, что котяра - лучший приятель по жизни, чем... Да, я понимаю, женщина тоже незаменима, но только если в доме нет кота. Кот - это отличное животное! Правда, я не шучу. Наши прекрасные половинки, как назло, этого понять не могут. Интересно, почему - может быть, потому что у них птичьи мозги? Нет, я никогда не грубил, но как можно не любить котов?! Странно - я без этого зверюги, как дождь без тучи. Истинно говорю!
  Во-первых, кот знает, что любишь его больше всего и без него жить не можешь. И ты не должен ему это сотни раз повторять! Женщина требует слова "люблю", по крайней мере, раз в день, а то и в час. Нельзя об этом забывать! Кот в жизни - это... это основательность, да!
  Сосед с нежностью смотрел на обглоданную цыплячью ножку. А чудище изучало соседа уже с симпатией.
  - Во-вторых, женщина хочет, чтобы ты ее постоянно приглашал в рестораны или приносил шампанское домой или угощал конфетами. А коту достаточно, чтобы в его мисочке был хотя бы печёночный паштет. Он его съест и будет доволен, а о благодарности после ресторана лучше не вспоминать... по-разному бывает... "сердце красавицы склонно к измене", разве не так? Кот в жизни - это основательность, да!
  Саша несколько раз кивнул, за это получил и свой приз зрительских симпатий от чудища.
  - В-третьих, (что напрямую связано с пунктом вторым) твоя подруга жизни вечно мечтает куда-нибудь поехать, а коту достаточно четырех стен... ну, ладно, еще двора. Но зато, как он всем этим доволен! Между прочим, кота почешешь за ушами, погладишь по спинке и сразу же мурлычет. А чтобы замурлыкала женщина, приходится отказывать себе в спокойном сне. И нет никакой уверенности, что замурлычет. Кот в жизни - это основательность, да!
  Чудище замурлыкало.
  - В-четвертых (что напрямую связано с пунктом третьим), кот сам запрыгивает на постель, а женщину приходится об этом просить. Котяра может спать даже в ногах и без одеяла. А твоя прекрасная половина требует себе самое удобное место в постели - и что самое печальное - отворачивается от тебя к стене! Бывает так, что ночью тебя согревает только кот. Кот в жизни - это основательность, коты незаменимы!
Чудище замурлыкало и облизнулось.
  В-пятых, женщина то и дело меняет шубки - за твой счет, а котику своей хватает на всю жизнь! Опять же, она без парикмахерской и косметики жить не может, меняет цвета волос и лица, как хамелеон. И ее не вытащишь из ванны, вечно купается и стирает. А коту все это не интересно, он искренне восхищен своим цветом и моется языком. То есть жизнь с котом - это жизнь экономная и основательная. И как тут не выбрать четырехлапого друга?
  Чудищу стало понятно, что этих двуногих лучше пока оставить про запас и хорошенько изучить. А пищей станут женщины – эти ужасные существа.
  - В-шестых, у кота свой личный туалет, и он никогда не делает замечания, что крышка унитаза не закрыта! Женщина ворчит, как будто забыла, что уже несколько раз об этом говорила, и как будто это самое важное в вашей с ней совместной жизни после не вынесенного мусорного ведра.
  Чудище почесало лапкой за ушком: "Ага, так женщины не пользуются и песочком?! Ну, явная же пища!"
  - В-седьмых - кот смотрит все спортивные передачи вместе с тобой, не ворча, что при этом пьешь слишком много пива и жуешь какие-то дурацкие чипсы. Даже может схрупать один-два чипса за компанию. Женщина в этом случае обязательно скажет, что от пива и чипсов толстеют. И ворчит, потому что футбол и хоккей не любит, а хочет смотреть сериал на другом канале. Нет, обычно его не смотрит Но как только транслируют матч...
  "Женщины против набора веса? Какое пренебрежение своим долгом пищи! Ну ничего, я съем их, пока не успели похудеть", – почмокало чудище.
  - В-восьмых, когда идешь с друзьями на пиво, то кот радуется, как дурак, что поваляется свободно на диванах и попрыгает на шторах. Когда возвращаешься, то он ластится у ног и просит погладить. С женщиной наоборот: когда уходишь, она злится, а когда возвращаешься, то злится еще больше и напоминает торнадо: знаешь, такой ураганный смерч в юбке. У кота хорошо развит только слух, а наши домашние торнадо не только все слышат, все видят, но еще и вынюхивают, где ты был допоздна. И если бы не берегли (как зеницу ока!) свои длинные, словно Китайская стена, ногти... Ой, беда! Но и так сразу же она заставляет тебя вешать новые шторы, как будто кот их не порвет назавтра.
  "Нужно принять во внимание, что женщина, как пища, опасна. Ураганный смерч – это серьезно", - сделало мысленную заметку чудище.
  - В-девятых, твоя милая женщина и не подумает поймать не то что крысу, а мышь, даже если та сидит посреди кухни. Вместо этого она вспрыгивает на шаткую табуретку - не мышь, а твоя женщина - и потом падает не на четыре лапы, как обычный кот, а лбом об пол. Тогда все соседи уверены, что ты занимаешься кикбоксингом и используешь ее вместо груши!
  "Полностью бесполезное и неразумное создание. Явная пища!" – утвердилось в окончательном мнении чудище.
  - И последнее - "без женщин жить нельзя на свете, нет". Так что же? Оставить кота в обществе злой, непредсказуемой, вечно недовольной бабы? О нет! Но... только она тебя целует и милует. Поэтому на душе кошки скребут.
  "Да, теперь совершенно ясно, что пища здесь – женщины. Приступим".
  К счастью, мимо проходила баба Стася. Она всегда всем помогала и выручала всех. Даже невольно, как в этот раз.
  Баба Стася жила одна. Ну... почти одна. На ее жилплощади проживал еще один квартирант, а именно, Альберт - ее кот. Ладили они очень хорошо. Хозяйка приносила Альберту с рынка свежую курятинку и не возражала, если он устраивался спать в удобном кресле. Альберт, со своей стороны, охотился на мух (это было его любимое занятие) и терся о ноги хозяйки и ее гостей. И так жили они себе, поживали, не представляли себе существования друг без друга.
  Но вдруг Альберт пропал. Вот недавно крутился на кухне, выпрашивая у бабы Стаси рыбки, а теперь его нет нигде: ни в любимом кресле, ни под столом, ни в саду, ни на калитке, с высоты которой он любил пофыркивать на собак. Баба Стася тут же вспомнила разговоры и жалобы соседей, что у них неизвестно куда пропадают и старые, злые коты, и пугливые кошечки, и совсем маленькие котята. Она ужаснулась, оделась потеплее и отправилась искать своего Альберта.
  Поиски оказались долгими, но удачными. Когда обошла почти весь поселок, на противоположном его конце, в песочнице посреди пожелтевших клумб увидела своего любимца, который задумчиво смотрел на дом, как будто прикидывал возможность переселиться туда.
  - Альберт, как ты мог?! - укоризненно сказала баба Стася, взяла его на руки (он удивленно посмотрел на нее, но позволил это) и отправилась в обратный путь. Лже-Альберт на ее руках сидел смирно, с интересом оглядываясь по сторонам, а она изредка ласково приговаривала:
  - Я тебе крылышко сварила, а ты убежал, негодник. Я тебе в мисочку кефирчика налила, а ты ушел неизвестно куда.
  Может быть, эти ее слова и удержали недоумевающее и колеблющееся в своих предположениях чудище от попытки сменить один предполагаемый рацион – женщин из клубничного дома, на другой - бабу Стасю.
  Однако размеры крылышка и количество кефирчика его разочаровали. Тут и было-то на один зуб, ма-а-ало, совсем ма-а-ало! Мнимый Альберт сердито замяукал и стал присматриваться к бабе Стасе со всех сторон, как к еще одному блюду обеда. Все-таки только что ему определенно доказали, что женщины – только пища. Но позвонили в дверь, чудище разочарованно фыркнуло, а баба Стася пошла открывать.
  На крыльце стояли два странных существа в коричневых шубках и с острыми крысиными рыльцами на которые кое-как были напялены человеческие маски. Точнее, странными их назвал бы кто-нибудь другой, а баба Стася была без очков и посчитала пришедших совершенно нормальными людьми, может быть, даже кем-то из соседей.
  - У вас есть кот? - спросил один из них.
  - Ну конечно! – заулыбалась баба Стася. - У меня красивый котик, симпатичный такой!
  - Это плохо, - сказал второй. - Вы должны его прогнать, или мы вас выселим.
  - Но почему? Что он такого сделал? И я ведь плачу квартплату и...
  - Ваш кот производит возмущения энергетики. Наши специалисты не могут нормально искривлять пространство.
  - Я не прогоню его! - запротестовала баба Стася.
  - Тогда мы примем меры. Или вот что. Вы будете кормить его скавензой.
  - Ах, вот как?!
  Ей стало все ясно. Замаскированные жулики, дистрибьюторы каких-нибудь подозрительных лекарств и БАД-ов, о которых так часто пишут газеты.
  - Ничего от вас не возьму! - решительно сказала баба Стася. - И уходите, пока я не вызвала...
  - Тогда придет Серый Маг.
  - Пусть приходит! - отрезала баба Стася, захлопнула дверь и ласково погладила лже-Альберта по рыженькой спинке. - Видишь, милый, какие неприятные люди ходят по домам?
  "Милый" с аппетитом обнюхивал ее руку, но в этот момент в дверь очень громко постучали. Это ломился Серый Маг, самый могучий из скавенских магов, который умел метать шаровые молнии и вызывать демонов.
  - Немедленно отворите! – закричал он.
  - Кто там опять? – возмутилась баба Стася.
  - Серый Маг!
  - Сейчас позову соседей и вызову...
  - Последний раз говорю: откройте, иначе вызову демона!
  - Я открою. Но и позвоню в КЧС. Демона вызовет – скажите пожалуйста.
  Она тут же отправила сообщение в КЧС и только потом приоткрыла дверь, не снимая цепочки.
  Слова бабы Стаси будто окатили Серого Мага холодной водой: "Крепкий орешек, нелегко будет ее убедить". И он решил использовать самые сильные чары.
  С помощью многих сложно-причудливых движений всего тела и постукиваний по артефакту вызова, сопровождая их магическими словами на сакроскавенском языке, он начал призывать самых могучих демонов скавенской мифологии. Не прошло и минуты, как перед ним стал, как лист перед травой, ужасный Лорд Грызунов: три метра от носа до кончика хвоста, драгоценный серебристый мех и красные глаза. Каждый скавен дрожал при одной мысли о зловещем Лорде.
  Даже баба Стася, хоть и без очков, немного растерялась. Но лже-Альберт, выглянув из-за полуоткрытой двери, радостно облизнулся. "Что там женщины… Вот и настоящий обед пришел", - было написано на его симпатичной мордочке. Недолго думая, он прыгнул на Лорда.
  - Чудище из-за миров, - тонко пискнул Лорд Грызунов, попытался убежать, врезался в столбик крыльца и упал без чувств.
  - Альберт, иди сейчас же на кресло, - ласково приказала баба Стася. – Мы поиграем с тобой потом.
  Чудище обожало играть даже на работе и решило пока никого не есть в ожидании обещанного развлечения.
  - А вы, - строго обратилась баба Стася к Серому Магу, - помогите мне занести вашего друга в дом, бедняжку. И не бойтесь, там никакое не чудище из-за миров, а мой милый котик.
  Две минуты спустя Лорд Грызунов лежал на диване с мокрым полотенцем вокруг головы и теплым чаем на тумбочке у изголовья. Еще через полчаса он пришел в себя и попробовал найти в сверхпространстве свое самое смертоносное оружие - Кровожадное Копье. Но из-за головной боли из свехпространства сыпались только старые зонтики. Этот зонтичный дождь испугал лже-Альберта, и он перестал выбирать у Лорда Грызунов самую мясистую часть тела.
  - О, вы очнулись, - обрадовалась баба Стася, когда Лорд застонал от досады. - Извините за беспорядок, я испекла пирог со сливовым вареньем, вам серединка. Вкусно?
  - О да, - Лорд Грызунов никогда не ел пирогов бабы Стаси и был приятно удивлен: вкуснее пирожных. Ему стало стыдно за дурацкий спектакль. Но ведь для высшей же цели!
  - Ваши зонтики я поставлю сюда, в угол, - говорила баба Стася. - Очень они острые, это опасно. Сейчас у молодежи такие странные увлечения: сражаются на мечах, копьях, зонтиках. Но всегда забывают о питании. Что вы ели на завтрак?
  - Какого-то наивного демонолога, - неуверенно ответил Лорд, пытаясь опять войти в роль. - Или душу безумного скавена.
  Баба Стася вздохнула: "Бедняжка не в себе", намочила полотенце и снова обвязала голову Лорда Грызунов. А он и Серый Маг с увлечением наминали пирог и запивали его чаем из трав. Единственное, что немного тревожило их в этих приятных занятиях, - присутствие рыженького кота, который присматривался к ним с очень странным выражением на круглой мордочке. Но хозяйка уверенно убеждала их, что это местное и ласковое существо, и им ничего не угрожает.
  А чудище напряженно размышляло. Оно не привыкло сомневаться в инструкциях и самовольно менять их. Но у всех встреченных в этом мире двуногих было слишком сложное поведение. Да, инструкции многократно проверяются и перепроверяются. Однако возможность ошибки все же существует. Что-то здесь не так. Нужно сообщить и предупредить остальных!
  При всех сомнениях-размышлениях выражение его рыжей мордочки оставалось самым добродушным. Только когда Лорд Грызунов и Серый Маг съели по три куска пирога и всмак напились чаю, им вдруг пришло в голову, что в отличие от всех виденных ими земных котов, львов и тигров, у рыженького малыша зрачки глаз не вертикальные, а горизонтальные.
  - Что делать? - начали они перешептываться, подозрительно поглядывая на бабу Стасю.
  Чудище поняло, что тайна его раскрыта, плюнуло на игры и приготовилось распахнуть свою широкую пасть. Только появление в окне Демида Сверкалова спасло скавенов и бабу Стасю от приземления в контейнере для образцов.
  - Проклятый папарацци! Нигде от него нет спасения! - закричал на Демида Лорд Грызунов голосом Рогатого Крыса.
  Он и Серый Маг кинулись прочь из дома, а облизывающееся чудище - вслед за ними. И попали бы все они прямо в руки сотрудников КЧС. Вместе с широкой пастью и контейнером, а также пакетиками скавензы и Кровожадным Копьем, которое в последнем отчаянном усилии скавены вырвали из сверхпространства. Не говоря уже о скавенском автофургоне, набитом жалобно мяукающими и шипящими поголовно рыжими "соперниками" скавенов по захвату планеты, среди которых оказался и Альберт.
  Но Кровожадное Копье вызвало большой переполох, во время которого чудище, рискуя выдать себя, растолкало всех и ускользнуло в времяпространственную кабину межзвездного переноса. Слишком важные новости оно несло коллегам. Такие важные, что позволило себе подать докладную записку. Но в иерархии их контингента оно занимало одну из низших должностей, а потому прошло несколько дней, прежде чем до его сообщения дошла очередь и на него отреагировали.
  А баба Стася лишь вечером, после долгих поисков и расспросов вышла на след Альберта. Она готовилась устроить его новой хозяйке Мусеньке, похитившей обожаемого кота, грандиозный скандал. Но та, узнав в чем дело, схватила ее за руку и потащила за собой по улице, не переставая говорить и не давая бабе Стасе вставить даже слово:
  "Я как раз заканчивала убирать коридор, когда услышала катавасию за дверями.
  Прищурилась в тусклый глазок. На площадке стоял мой муж Саня, пытаясь одновременно попасть ключом в замок и не выпустить из-под мышки кота. Коту ситуация не нравилась, он размахивал рыжим хвостом, фыркал и мяукал во все горло.
  Я открыла дверь. Муж с облегчением сбросил кота на пол, и тот, важно задрав хвост, отправился на кухню. Саня же фыркнул не хуже кота и триумфально произнес:
  - Ага, теперь у тебя глупый вид, а кто тебе говорил, чтобы не выпускала его на балкон?!
  Он снял ботинки и отправился, как и кот, на кухню. А я за ними обоими.
  Кот уже стащил со стола кусок колбасы, но я не успела ничего сказать: Саня достал из холодильника пиво, открыл его, сел за стол, налил два стакана, махнул рукой в сторону кота, потом в мою сторону и на другой стул. Онемев от изумления – муж разделил со мной последнюю бутылку пива – я села, а он опять ухмыльнулся:
  - И ты еще говоришь, что я безответственный! Знаешь, через что я прошел, чтобы его поймать?
  Сделал солидный глоток и повертел перед моим носом исцарапанными ладонями. Я осмотрела его боевые раны и спросила:
  - Но почему?
  - Спрашиваешь! Возвращаюсь и вижу, что это наше одноглазое несчастье сидит под балконом. Ну, понятно, хотя я тебе сто раз говорил, чтобы не выпускала его на балкон… Ладно, иду к нему, а он, зараза, играть задумал! Сначала к земле прижался, а потом как прыгнет – и бежать! Я за ним: "Демон! Демон!" – кричу. Он в кусты. Я в кусты за ним. Слушай, вчера мы смотрели кино про джунгли, так они бы кучу денег сэкономили, если бы его снимали в этих кустах. Я думал, до вечера из них не выпутаюсь…
  Он отхлебнул пива и продолжал:
  - Но ты же меня знаешь. В общем, подобрался я к нему – цап! - за задние лапы. А этот гад меня передними – цап! Он взвыл, я взвыл, он бежать, я за ним.
  Кот доел колбасу и стал тереться о мои ноги. Я машинально погладила его. Муж сурово посмотрел на нас, допил пиво и заговорил опять:
  - Как увидел я, что он бежит со двора на улицу, так мне плохо стало: красный свет, а он по переходу, представляешь? Самоубийца, однако. Я за ним! Тормоза визжат, водители… тоже не славу мне поют. А за спиной свистят, свистят и кричат: "В неположенном месте! Платите штраф, гражданин!" – "Хорошо-хорошо! – кричу в ответ. – Поймаю кота и на обратном пути отштрафуюсь". А котяра между домами, через стоянку и в супермаркет двигает.
  Я понимающе улыбнулась.
  - Так вот, бегу дальше уже спокойно, - продолжал муж. - Куда ему в магазине деваться? Кто-нибудь поймает! Вбегаем с этим милиционером в супермаркет… Что значит, с каким милиционером? А свистки, а штраф? Ты всегда ужасно невнимательная!
  Он прокашлялся, попытался отпить из пустого стакана. Я подвинула ему свой - полный. Муж отхлебнул и благодарно кивнул мне:
  - Хорошее пиво! Ну, так вот, вбегаем мы, а о коте ни слуху, ни духу. Начали мы спрашивать людей. Сначала я спрашивал один, потом милиционеру надоело меня к дверям пытаться подтащить, и он стал спрашивать тоже. Как спрашивать? Нормально. Подходит к покупателю и строго спрашивает: где одноглазый кот? Куда девали кота?
  Второй стакан тоже опустел, муж вытер ладонью пену с подбородка и продолжал:
  - Народ сначала удивлялся, затем начали оглядываться, смеяться и спрашивать, где спрятана камера, и какое ток-шоу. Я спросил даже администраторшу, такая хорошенькая, пухленькая старушка лет ста двадцати пяти возле большой, наряженной миксерами, фенами и фотиками елки. Милиционер ей откозырял, она улыбнулась и позволила мне объявить в микрофон на все этажи.
  Я сделала вид, что такие старушки – самое обычное в мире явление, а муж рассказывал дальше:
  - Я объявил. Что я сказал? Правду. "Внимание! – говорю очень громко. - На территорию супермаркета вторгся одноглазый Демон. При обнаружении заразы немедленно схватить и доставить к столу Людочки… гм-м… администратора!"
  - Очень разумно, - сказала я.
  - Еще бы не разумно. Но после моего объявления мнения покупателей почему-то разделились. Дети начали хором распевать: "Демон, ура! Хочу демона!" А взрослые принялись тащить детей и друг друга к выходу с воплями: "Инфекция!" – но крепко прижимая к себе тележки с товарами. Сотрудники магазина тоже бежали к выходу, отнимая у покупателей тележки и товары.
  Я представила себе такую картину и старательно ахнула. Муж утешающе погладил меня по плечу, заглянул в оба стакана, разочаровано вздохнул и продолжил изложение своих приключений:
  - Из-за этого произошел новый переполох, и многие с криками: "Акция! Лови демона! Бонусы!" – стали кругами бегать между прилавками. Наконец я увидел Демона. Этот хулиган запрыгнул на елку и сидел там, глядя на всех нас своим единственным глазом с наглым видом. "Кис-кис! – позвал я на его. – Демон! Демон, слазь сейчас же!" Дальнейшее помню смутно. Меня отшвырнули, елку разнесли в щепки, кто-то кричал, что-то звенело, трещало, выла сигнализация… Я откатился в дальний угол под стойку с зонтами и вдруг опять увидел кота. Он съежился и только мигал. "Испугался? – спросил я. – Ну, пошли домой из этого ада". Представляешь, он больше не сопротивлялся!
  Муж возбужденно стукнул по столу кулаком. Стаканы испуганно звякнули.
  - На обратном пути я хотел заплатить штраф милиционеру, но ему было некогда: вызывал по рации подкрепление.
  Саня отдышался после эмоционального изложения своих приключений, демонстративно вымыл стаканы и опять триумфально взглянул на меня:
  - А ты жалуешься, что…
  Его торжествующий вид говорил мне: "Ну, похвали же мои подвиги!"
  - Надо же! - сказала я. – Ты просто великолепен! Никогда ничего подобного не слышала! Потрясающе! Ты спас его!
  И это была такая же чистая правда, как сто двадцатилетняя старушка-администраторша…"
  Во время торопливого рассказа Мусеньки баба Стася несколько раз хваталась за сердце, открывая рот и пытаясь перебить ее. Когда Мусенька остановилась, умолкла и стала отпирать дверь одного из домов, баба Стася закричала:
  - Одноглазый?! Мой бедный Альберт?! Что вы с ним сделали, живодеры?! Еще и Демоном назвали!! Ах, Альберт, Альберт…
  Но дверь вдруг распахнулась, выбежал ее рыженький любимец – целый, невредимый, с двумя глазами – и тут же кинулся к ней на руки.
  - Сегодня был чудесный солнечный день, - с вздохом объяснила Мусенька. – И наш кот сидел на балконе. Да, у нас есть кот, у которого нет одного глаза. И зовут его Демон, потому что он черный. А вашего Альберта я потихоньку отнесла сюда, к маме.
  Она смущенно кашлянула и сказала:
  - Понимаете… понимаете, я люблю мужа.
 
  * * *
 
  Пока Сверкалов искал незадачливых похитителей "конкурентов", а баба Стася – своего обожаемого Альберта, злосчастный кандидат в скавены Роберт Цветкович опять умудрился найти красивую девушку.
  Нет, эта красивая девушка не была замаскированным скавеном или чудищем из-за миров. Но очень любила послушать себя. Простоватый Роберт идеально подходил на роль благодарного слушателя.
  - Знаешь, внешний вид не имеет значения, - говорила Жанна, кудрявая брюнетка с карими глазками, в которых кто угодно, кроме Роберта, заметил бы озорство и насмешку. - В людях можно увидеть много более важных элементов, чем рост и красота тела, - положила ладошку на его костлявое плечо и смотрела на макушку парня и торчащие, как иголки у ежика, короткие волосы.
  - Да? - спросил Роберт, счастливо улыбаясь.
  - Конечно! Главное то, что у человека в голове и в душе. Ну, понимаешь, жизненные ценности, вера в людей, в то, что они добрые, что желают добра.
  - А я, - Роберт под ее взглядом стал заикаться, - а я, как ты думаешь? Я тоже?
  - Роб, ты такой и есть.
  - Спасибо, Жанна. Мне... мне очень приятно это слышать.
  - Не за что, дружище, - изящно наклонившись, шутливо шепнула она ему в самое ухо, будто они обменивались кто знает какими секретами посреди этой шумной улицы перед университетом.
  - Если бы ты... если бы...
  - Если бы что? Я могу тебе чем-то помочь? Говори, говори, я слушаю!
  - Спасибо, - повторил еще раз, глядя своими небольшими глазками в ее глубокие зрачки. - Что ты делаешь послезавтра? Ну, в субботу или воскресенье, не важно.
  Жанна посмотрела на него уже серьезно и нервно поправила прическу:
  - Я не понимаю.
  - Ну, знаешь, может быть куда-нибудь поехали бы?
  В первое мгновение она удивленно и недоверчиво скривила губы: этот смешной коротышка совершенно не понимает шуток и слишком много о себе воображает! Потом Жанна взяла себя в руки:
  - Конечно, с удовольствием.
  Глаза Роберта загорелись, уши запылали, сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Не надеялся на такой ответ.
  - Только одна проблема, - добавила Жанна.
  - Какая? Разрешим ее.
  - Не получится. В эти выходные не могу. Еду домой. Но может быть, через неделю. Нет, у меня важная контрольная. Лучше я сама тебе скажу, когда смогу. Заранее, конечно, чтобы смог все спланировать, - опять в ее глазах блеснул насмешливый огонек, даже Роберт его заметил. - И тогда куда-нибудь поедем. Хорошо? Не сердись, хорошо?
  - Не сержусь, - с принужденной улыбкой ответил Роберт.
  - Ой, мне пора. Должна бежать! Пока!
  Смотрел, как крутит бедрами, спеша к остановке. Какая же она красивая! А он еще мог верить, что такая девушка согласилась бы с ним встретиться не вот так, не для пустой болтовни. И зачем об этом заговорил?
  После каждого подобного разговора чувствовал себя жалким. Неужели он не только некрасивый, но и слабохарактерный? Но почему-то выбирал только красивых девушек. Нравились ему.
  Посмотрел на собственное отражение в зеркальной витрине. Худой и невысокий, на вид не старше школьника, и еще эти торчащие уши. Роберт не любил зеркал. Вздохнул и пошел прочь, куда глаза глядят. Вообще-то, не хотел никуда идти в толпе. Не любил людей. Но сейчас задумался и прошел до следующей остановки. Когда сориентировался, что уже давно мог бы сидеть в трамвае, вздохнул от досады. И от досады же, вместо того, чтобы повернуть на остановку, шел дальше.
  Раздумывал над своей трагической ситуацией. Хотя что тут трагического? Он, Роберт, умный и трудолюбивый, в школе хорошо учился и, главное, ребята всегда с ним считались. Правда, друзей у него не было. Так, приятели по двору и в школе. Сейчас он на втором курсе геологии, тоже не из последних, и сегодня ему даже доверили провести обзорную лекцию для будущих абитуриентов и первокурсников. На ней он и познакомился с Жанной. Сидела прямо перед ним и улыбалась.
  Ну, ладно о Жанне, хватит о ней!
  Так вот, он учится на геолога. Хотя мама очень недовольна, у нее свои планы насчет него, она психоаналитик, золотая специальность, говорит. Роберт мог продолжить семейную традицию, но не захотел. Геолог - это так романтично. И все-таки, сейчас он плетется куда-то один, хотя если бы был посмелее, мог бы...
  Он огляделся. Куда это его занесло, какие-то деревья и кусты вокруг? А-а, парк. И домой еще рано, и не голодный он, перед лекцией съел в буфете два пирожка и салат.
  А тут хорошо, тихо, за спиной еле-еле слышен отдаленный шум улицы. Правда, сыро и холодно, зато безлюдно. И даже тихо посвистывают какие-то птицы. Роберт остановился и глубоко вдохнул свежий холодный воздух. Хорошо! Пошел дальше и не удивился, когда вместо асфальтовой дорожки увидел песчаную тропинку на зеленой лужайке. Почему бы и нет? Сейчас не мороз, а тут, в парке, очень даже тепло и травка зеленая. Хорошо!
  Тропинка вела его все дальше среди зеленых деревьев. Роберт перестал думать о себе, о Жанне, о шумном мире, который остался позади. Здесь было тихо, намного теплее, чем на улицах, пахло свежими листьями, мхом, а еще так, как пахнет в лису, где много грибов. Приятный, но определенно дикий, не городской запах. И вдруг Роберт услышал всхлипывания.
  На мгновение он остановился, прислушиваясь, но потом решился посмотреть, кто там плачет. Сошел с дорожки, протиснулся между тесно растущими зелеными - вечнозелеными? - кустами и увидел девушку. Сидела на траве в профиль к нему и всхлипывала. Длинные темные волосы и белое платье, ну и контраст. Роберт остановился, глядя на нее, не зная, что делать. Через несколько секунд она повернула голову, ее светло-зеленые глаза смотрели на него с любопытством и тревогой. Была красива. Именно поэтому Роберт решился прервать неловкое молчание.
  - Извините, что-то случилось? - не придумал ничего лучшего.
  Она посмотрела на него неуверенно, даже сквозь него, с какой-то ласковой полуулыбкой.
- Что-то случилось?
  По лужайке к ним приблизилась белка, села столбиком, ожидая подачки. Незнакомка смотрела на зверька очень серьезно, как будто выжидающе, потом меж ее бровей появилась морщинка. Белка требовательно зацокала. Роберт машинально нащупал в кармане куртки сухарик – откуда? а, они с Жанной пили кофе в буфете, она первая встала из-за столика, вот он и сунул сухарик в карман, чтоб догрызть потом – и протянул белке. Та схватила угощение и ускакала к деревьям. Девушка повернулась к Роберту с тем же ласковым выражением лица и глаз. Ему вдруг пришла в голову смешная мысль, что он вот так, как она сейчас глядит на него, смотрел на белку. На милого зверька. Гм, не очень-то смешно…
  - Я могу чем-то помочь? – уточнил он, вспомнив, что пришел сюда на звук её плача.
  Улыбка исчезла. Девушка приподняла брови. Смотрела удивленно. Даже с изумлением. Как будто он свалился с Луны или был зеленым человечком. Роберт потоптался на месте и, когда уже хотел уйти, все-таки решился спросить еще раз:
  - Ты плакала?
  - Да, а ты слышал?
  Банальные вопросы - самые лучшие. На них легко отвечать.
  - Да, слышал. Потому и подошел. Услышал и подошел.
  Изумление стало огромным. Девушка смотрела на Роберта во все глаза.
  - Почему подошел? – спросила со странной настойчивостью.
  - Ну, если кто-то плачет, значит, у него проблемы. И тогда нужно помогать, - Роберт растерялся, потому что она покачала головой, словно не верила своим ушам.
  - Нужно помогать? Не понимаю. Ничего не понимаю. Почему нужно помогать? Почему нужно?
  - Ну... то есть... не знаю. Так положено. Но не только поэтому. Я так считаю. Нужно помогать тем, кому плохо. Могу я тебе помочь?
  - Уже мне помог. Научил меня новой вещи. Люблю учиться. Люблю раньше всех получать информацию. Слушай, а что ты дал вот… - махнула рукой в сторону деревьев, куда ускакала белка.
  - Белке? Сухарик. Они тут ручные, выпрашивают.
  - Ручные? А кто их приручал?
  - Да никто, я думаю. Но никто их не пугает, подкармливают, вот они людей и не боятся.
  Она опять нахмурилась:
  - Странно.
  Роберт чувствовал себя так, как будто незнакомка и он говорили о разных вещах. Но почему же о разных? Плач, помощь, ручная белка…
  - Ну, хорошо, не буду тебе мешать, - вздохнул он. - И все-таки, если что-то нужно... Ты не стесняйся.
  Опять изумление на ее лице. Опять покачала головой.
  - Стесняться? Говоришь, стесняться? Ничего не понимаю. Невероятно, невероятно!
  Роберт смотрел на нее и стоял столб столбом, даже самому стало неловко. Хотел уйти, но она вдруг обратилась к нему. Смотрела без улыбки, говорила серьезно:
  - Почему ты хочешь уйти? Я знаю, что мужчины избегают некрасивых и скучных женщин. Я некрасивая или скучная?
  Роберт покраснел так, что его оттопыренные уши запылали, будто стоп-сигналы.
  - Нет, ты симпатичная и красивая, - сказал очень решительно.
  - А ты очень милый. Спасибо тебе. Учишь меня новому и говоришь комплименты. Что могу для тебя сделать?
  Роберт вспомнил похожий вопрос, который слышал пару часов назад.
  - Нет, - резко ответил он. - Ничего мне не нужно.
  - А я думаю иначе. Ты обидишь меня, если не разрешишь поблагодарить. Прошу тебя!
  - Ну, хорошо. Только не знаю, чем, - он совсем смутился.
  - У тебя есть избранница?
  - Кто?
  - Тебе принадлежит какая-нибудь женщина?
  - У меня нет девушки, если ты об этом. Я один.
  Она встала необыкновенно гибким движением, и в этот момент выглянуло солнце. Темные волосы незнакомки заблестели, белая кожа казалось прозрачной, глаза потемнели от расширившихся зрачков. Без колебаний и смущения подошла к нему и провела кончиками пальцев по его щеке. От нее исходил тот приятный и странный запах, который недавно его удивил: влажного мха, грибов, увядшей листвы. Она ответила на его улыбку улыбкой, но больше не смотрела на него, как на белку или котенка, и вдруг попросила:
  - А теперь уходи.
  - Как это? Почему?
  - Я тебя прошу, Ро-обе-ерт. Так нужно.
  Роберт похолодел. Опять неудача? Тогда почему она погладила его по щеке?
  - А мы еще встретимся? Я думаю, что...
  - Может быть. Не думай. Верь.
  - Хорошо, - сказал он с комком в горле, поднялся и ушел через кусты к тропинке.
  Уже шел по улице, как вдруг опомнился. Ведь он не называл ей своего имени! Откуда его знала? Нет-нет, он не представился, когда бы? Видела его где-то? Но он бы точно запомнил такую красавицу! Может быть, она смотрела из окна, аудитории и спросила: "Как вон того зовут?" И ей сказали. Нет, фантастично! Почему фантастично? Почему он вбил себе в голову, что не может нравиться?
  В ушах еще звучало: "Ро-обе-ерт".
  Вернулся бегом, продрался сквозь кусты и остановился, не в силах сделать еще шаг.
  В том месте, где она только что сидела на зеленой теплой траве под ласковым солнцем, теперь была асфальтовая аллея, на ней мокрые скамейки, урны и газоны с бурой мертвой травой. Дальше сквозь безлистные кусты и деревья виднелась перспектива улицы, мелькали и гудели машины. Над головой хмуро нависли тучи. Роберт растерянно огляделся. Напрасно! Зеленые кусты и веселые лужайки исчезли, это был обыкновенный парк в скучную пору года. По аллее шла женщина с коляской, какой-то пожилой мужчина вел собаку.
  Роберту стало плохо, он уцепился за спинку скамейки и с трудом сел. Что с ним? Он сошел с ума? Галлюцинация? Сон наяву? Игра воображения? Никогда раньше такого с ним не было. Какое-то мгновение мелькнула у него мысль тут же пойти со всем этим к матери, в конце концов, она специалист! Но что он скажет и как? Невозможно, никогда не разговаривали с ней на такие темы!
  Вздрогнул. Размышления его прервало мягкое прикосновение к ноге. Что-то терлось о его щиколотку и чуть выше. Посмотрел вниз и увидел рыжую кошку. Не любил кошек. Собака - это собака, собака - это хорошо, а вот кошки... Быстро ушел из парка на остановку трамвая.
 
  История девятая
  ОБЛЕГЧЕННЫЙ ВАРИАНТ, НЕПТУН И ТРУСИХА В ГОРАХ
 
  Рогатый Крыс (он же Лорд Грызунов) и Серый Маг сидели за столом и лениво попивали кофе. Их как будто ничуть не волновало, что сидят в одном из кабинетов КЧС, а рядом - "проклятый папарацци" Демид Сверкалов. Скавены, как и при первой встрече с ним, были само добродушие и понимание.
  - Еще что-нибудь? - спросил Демид. - Молоко, пирожные? Вы не должны давать взамен свою приправу, обойдемся, - если он надеялся вывести скавенов из равновесия, то попытка не удалась.
  - М-м-м, пирожные! - оскалил резцы Серый Маг. - Я очень люблю пирожные, - он замолчал, словно что-то припоминая, и продолжал:
  - Ванильные, кофейные, лимонные... о-о-о! с мармеладом.
  - Есть и с орехами, и с клубникой, - поддержал перечень Демид.
  Рогатый Крыс подмигнул ему:
  - Почему угощаете нас? Я думал, что нас арестуют.
  - Вы же заплатили штраф за нарушение общественного порядка и грубое обращение с животными. Этого достаточно.
  - Но штраф выписан не вашей КЧС.
  - Мы такие штрафы не выписываем, – объяснил Сверкалов.
  - Ясно. Тогда почему пригласили нас сюда?
  - Вы постоянно путаетесь у нас под ногами и… смешные какие-то.
  Серый Маг поперхнулся кофе:
  - Что, мы смешные?!
  - Мы ужасные и пугающие! - Рогатый Крыс забавно надул щеки.
  - И поэтому ловили кошек? С чего это вдруг?
  - По старой памяти, - хмуро ответил Серый Маг.
  "Вы же сами проговорились, что не крысы-мутанты, а крысоиды, - подумал Сверкалов. – Или… или бывают котоиды? Ладно, подождем очередных ваших глупостей…"
  А вслух начал рассказывать о том, из-за чего, собственно, скавенов и пригласили:
  - Знаете, тут в одном доме мальчишки сидели в подъезде. Курили, как это часто бывает...
  - Курить вредно, - наставительно заметил Серый Маг.
  - Да, я знаю. Так вот, сидели они там. И вдруг появляется перед ними робот. Металлический корпус на колесах, длинная серая голова, которая вращается то в одну, то в другую сторону, лапки с корзинками, а в корзинках пакеты с молоком и пирожными.
  - Молоко и пирожные! - восхитился Рогатый Крыс. - Это так полезно детям. Думаю, милые мальчики были довольны.
  - Сначала они решили, что это робокоп, - продолжал рассказывать Демид. - Или мотомышь с Марса.
  Скавенский предводитель с блаженной улыбкой сообщил:
  - Но это была наша технокрыса. Видите, как мы ловко все придумали? Немного техники и все отлично действует!
  - А если произойдет авария?
  - Это невозможно, - махнул рукой Серый Маг. - У нас отличные эксперты.
  - Да неужели?
  - Лучшие скавенские инженеры! Они предусмотрели все, - важно сказал Рогатый Крыс.
  - Все?
  - Все!
  - И где теперь технокрыса?
  - Работает, - Рогатый Крыс заволновался и нервно дернул носом. – На маршруте, - он вопросительно взглянул на Серого Мага.
  - Где конкретно? – настаивал Демид.
  - Я не знаю, она в движении, - Серый Маг смущенно покосился на повелителя. Тот кивнул:
  - Технокрыса постоянно перемещается. Всем нужны молоко и пирожные.
  - Должен вас огорчить, не перемещается. Уже нет!
  - Почему? - спросили оба скавена.
  - Потому что дети выпили молоко, съели пирожные, а потом спросили, какой у технокрысы вес.
  - Поразительно любознательные мальчики! – умилился Рогатый Крыс. – А действительно, какой?
  - Это наш облегченный вариант, - ответил ему Серый Маг. - Минимум металлов - максимум пластмассы. Но точный вес… - он замялся.
  - Да, сложно, - кивнул Демид, - А вот технокрыса точный вес знала, поэтому любознательным мальчикам пришлось прогуляться всего в три пункта приема вторсырья.
  Рогатый Крыс уронил пирожное и уставился на Серого Мага:
  - Ведь эксперты предусмотрели все!
  Но тот уныло и тупо смотрел в свою тарелочку.
  - Как видите не все, если ваш робот даже не смог сообщить об аварии или удрать, - пожал плечами Демид.
  - Мы надеемся, что с преступниками поступят по всей строгости закона! - осмелился Серый Маг проявить инициативу.
  - Да-да, конечно, - согласился Демид. - Вы не огорчайтесь, запчасти вам вернут. Только пусть ваши инженеры поставят на робот какую-нибудь сигнализацию.
  - Это мысль! - оживились оба скавена.
  Демиду стало смешно, поэтому он сменил тему:
  - Как пирожные? Вкусные?
  - Замечательные! Можно, мы возьмем с собой?
  - Сколько угодно. Кстати…
  Скавены опять насторожились.
  - Если человек две недели принимал эту вашу скавензу, то что с ним будет?
  - Ничего, - вздохнул Рогатый Крыс.
  - Но вы же сказали Цветковичу, что от этого вырастет хвост и так далее.
  Скавены переглянулись, Рогатый Крыс поморщился:
  - Мы ни за что не позволим себе превратить кого-то в скавена без его согласия. Дело не в скавензе.
  - А в чем?
  - Позвольте умолчать. Это секретная технология. Но, повторяю, только при согласии, заключении договора и так далее.
  И важные скавены ушли огорченные, но нагруженные сладко пахнущими коробками.
  Когда за ними закрылась дверь, Демид позволил себе от всей души рассмеяться, пожал плечами и включил телефон. Он всегда отключал его перед важным разговором. Это, конечно, вежливо по отношению к собеседникам. Однако как же те, кому ты дал свой номер и попросил звонить при любом странном случае?
  Демид и не подозревал, что эта привычка однажды его подведет…
  И тут поступил приказ от шефа.
  - Езжай в поселок Прибрежный, карта уже в машине. Там объявился бог.
  - Кто?
  - Бог. Или это наш клиент, или сделаешь жареный репортаж.
  Демид почесал затылок:
  - А он не того?.. этого?..
  Шеф коротко усмехнулся:
  - И это говорит мне человек, который после первой встречи со скавенами…
  - Все, понял, понял!
  Прибрежный оказался в четырех часах езды на юг. Демид успел кое-что узнать о "боге", а потом поговорил с Клео. Бедняжка каждые полчаса смотрелась в зеркало и проверяла зубы. Услышав, что скавенза безопасна, она радостно вскрикнула, а потом пожелала скавенам провалиться в тартарары. Затем Клео плакала – сказались напряжение и страх – а Демид ее утешал.
  Оставшиеся полтора часа он слушал новости и музыку. В новостях сообщали о необычных осенних смерчах. Он вспомнил рассказ Игоря о смерче с драконами и насторожился, но никаких подробностей в новостях не рассказали.
  Когда показался указатель "Прибрежный 5 км", Демиду вдруг пришло в голову, что спрашивать у первых встречных: "Где тут у вас проживает бог?" - немного странно. Он все еще обдумывал формулировку вопроса, когда выехал на главную улицу поселка, и первый встречный сам с ним заговорил:
  - А-а, уже и в столице узнали?
  - Узнали, - коротко согласился Демид. - А где он?
  - В вольере у Петровича.
  - Где?
  - А что ж делать? Он такой: нырк – и уплывет.
  - Уплывет... А где Петрович?
  - Езжай за мной. Только там очередь.
  - В вольер? – не очень умно спросил Демид.
  - Зачем в вольер? В вольер никого не пускают, говори сквозь сетку. На заявки очередь. А к русалкам и на разговор запись.
  Через четверть часа Демид уже стоял возле вольера. "Бог" – загорелый крепыш лет за пятьдесят в бушлате с чужого плеча и ватных брюках – искренне обрадовался, что кто-то хочет его выслушать…
  …На обратном пути Демид связался с КЧС и объяснил ситуацию. Потом стал слушать записанный рассказ пленника.
 
  "Никогда не говорите: это было так, так и только так, потому что я там был и все видел своими глазами. Обязательно найдите очевидца, который стоял не рядом с вами и даже не в первом ряду, а наблюдал события со стороны, что называется, объективно. Вы не поверите, чего вы лишаетесь, не разыскав таких очевидцев!
  Возьмем к примеру обычный смерч. Все, конечно, читали о нем или видели на картинке или на видеозаписи, а кто-то рассматривал его издалека. Уверяю вас, это совсем не то, что получать впечатления внутри смерча и…
  Но все по порядку.
  Пришлось мне несколько дней назад душным полуднем ехать на машине моего сына по степи в другое село. Зачем и почему я ехал в такое время никакого значения не имеет, могу только сказать, что настроение у меня было неважное. И не то, чтобы от жары: к осенним зною и духоте мы в наших местах привычные. И не то, чтобы от жажды: была у меня с собой фляжка с водой, да еще и бутылка пива. Но что-то давило, раздражало, не давало отвлечься мыслями.
  Я проехал уже две трети пути, как понял причину своего состояния, и немного забеспокоился: откуда ни возьмись с запада, то есть, поперек моего направления движения, надвинулась темная туча. Она быстро росла вширь, стремительно наступала вперед, и скоро я понял, что попаду под дождь, даже если буду спешить изо всех сил. Я вовсе не собирался растаять, как сахарный пряник, просто дорога была грунтовой со всеми вытекающими из-за дождя последствиями.
  Делать было нечего, я попытался увеличить скорость, и в этом была моя ошибка. Под дождем дорога раскисла бы не сразу, а вот на такой жаре мотор перегрелся. Или может, случилось что-то еще, чего я – неопытный водитель, хотя и многих лет от роду, определить не мог. Машина стала, как вкопанная, в двигателе что-то сердито и тихо квакало и шипело. Ничего не оставалось, как позвонить внуку и сообщить ему о казусе. Лично он ничем помочь не мог, так как был далеко, но посоветовал выключить мотор и какое-то время подождать.
  Я побродил вокруг машины, потом опять забрался в нее и уснул. Я любитель поспать.
  Сплю себе, как говорится, никого не трогаю, и снится мне, что едет по степи поезд и глухо так, хрипло гудит. "Что за чепуха, - думаю сквозь сон, - какой поезд, если до станции полсотни километров?"
  Нет, гудит и едет, едет и гудит.
  Я решил просыпаться: чепуха чепухой, но береженого… Открыл глаза.
  Ба-атюшка! Вот он во всей красе. Смерч!
  Высоченный, черный, быстрый, словно тот самый поезд.
  Как я выскочил из машины – не помню. Помню, что пятился бегом. А он, паршивец, меня к машине отжимает. Я влево – и он влево, я вправо – и он вправо. Сейчас я понимаю, что мне это казалось, смерч слишком близко был, чтобы от него убежать или его оббежать.
  Пятясь, я вспомнил, что он в свой хобот все всасывает. Как пылесос. И меня может затянуть. А я в шортах да рубашке. Открыл я в отчаянии багажник, смотрю, сыновние мотоциклетный шлем, ватные брюки и брезентовый плащ, он в таком наряде часто на рыбалку ездит. Натянул я все это и опять попытался удрать от смерча. А он вот, прямо перед машиной, к прудам меня гонит.
  Ладно, бегу к прудам. Думаю: "Может, его вода остановит?" Пруды большие, глубокие, но по берегам камышом заросли и высокой травой.
  Вот там, на берегу, меня смерч и догнал.
  Вы не поверите, сколько разного барахла обнаружилось в этой траве и этих камышах! Ржавые вилы, голубая в белый горох кастрюля без дна, пара дырявых, но разного размера сапог, несколько собачьих цепей (к счастью ни одной дохлой собаки на них не оказалось), рваные полиэтиленовые пакеты, парочка нырявших в ластах, масках и гидрокостюмах туристок, какие-то разноцветные грязные тряпки, чрезвычайно испуганная и возмущенная утка с маленькой дамской сумочкой на шее, рыбешки, рыбки, рыбы, лягушки, целые каскады банок из-под пива, гирлянды вырванных с корнем водяных лилий, и еще, и еще, и еще… И все это - чуть ли не заглушая рев смерча - шуршало, бренчало, шелестело, хлопало, шлепало, пищало, крякало, грохотало, трещало, свистело, кричало, орало, а одна из туристок к тому же и визжала в мобильный телефон, чтобы ее спасали.
  Кто-то может сказать: кончай трепаться, как это ты в такой жуткой ситуации смог заметить столько подробностей? Но знаете, если бы я хотел выдумать, то соврал бы более убедительно, что ли. И опять же, сколько я слышал от других – а теперь испытал это и на себе – что в момент смертельной опасности наблюдательность человека увеличивается, зрение и слух обостряются. Говорят, что и время в те мгновения или минуты замедляется, словно для того, чтобы или позволить тебе перед гибелью обстоятельно попрощаться с этим миром, или дать шанс пораскинуть мозгами и как-то выкрутиться.
  Так вот, стартовали мы все скопом, как невероятная эскадрилья летательных средств с вертикальным взлетом, и сначала стремительными, а потом все более плавными кругами понеслись среди мрачных туч. К счастью через несколько секунд смерч "рассортировал" свою добычу. Всякие железки летели одним эшелоном, гравий и галька другим, тряпье третьим, растения – отдельной группой, вода – сама по себе и так далее. А всю живность – и нас с туристками – смерч нес на самом верхнем своем этаже. Сколько слышал и читал о смерчах – я учитель природоведения и географии – но о таких чудесах внутри смерча ничего не было. За что нашему персональному смерчу большая благодарность, иначе мы бы не выжили.
  Правда, туристки очень возмущались, когда несчастные лягушки пытались за них цепляться, но я, например, в такой ситуации всегда выберу стаю лягушек, а не эскадрилью вил.
  Поднял нас смерч, значит, как в темном и мокром лифте. Но вот чудо: наверху, над ним, все так же сияло золотое солнышко на голубом небе, а внизу… Ну, вниз я, знаете ли, старался не смотреть, хотя видимость была потрясающая, опять же из-за обостренности чувств. Не то что каждое деревце, а, кажется, любую травинку внизу видно было отчетливо. Тем страшнее представлялось хлопнуться на эти травинки с большой высоты. Поэтому я закрыл глаза и отдался на волю руля и ветрил нашего смерча.
  Летим…
  Туристки в телефоны стрекочут уже без истерики, сообщают, над чем пролетают. Я и сам хотел сыну позвонить, но что смог бы ему сказать? "Лови папу!" Решил раньше времени никого не расстраивать.
  Надо сказать, сил у смерча оказалось не очень много. Через какое-то время я почувствовал, как подъемная сила уменьшается, а потом и вовсе началось снижение. К моему облегчению спуск вниз проходил не падением в штопор, а на бреющем полете под углом к земле… не к земле, ура! – к воде…
  А теперь представьте себе: степь, балка, то есть, большой овраг. Табличка: "Зеленолужское море". Не море там было, а водохранилище. Когда-то. Одни мутные лужи в овраге и остались, так мне местные потом рассказали. Возле оврага несколько человек косят траву.
  Вдруг степь темнеет, налетает туча, ветер и – смерч сбрасывает вниз наш этаж живности и этаж с водой. Ох и перетрусили мы, когда пришлось мимо железяк и прочего мусора снижаться. Я даже изловчился, ухватил одни вилы и давай ими от себя и туристок барахло отталкивать-отбивать. Ничего, прорвались! И вот она земля-матушка!
  Вода заполняет овраг, рыба и прочая живность летит в воду, а если не повезло, то на берег. Мы с туристками и уткой, украшенные водяными лилиями, приземлились на мелководье.
  Что тут началось!
  Косцы побросали косы и грабли, руками размахивают, орут, как ненормальные. Со степной дороги свернули к оврагу несколько машин и мотоциклов, из них тоже люди повыскакивали. Шум, гам.
  - Смотри, лягушки! Я уже лет десять ни одной здесь не видел.
  - А рыба-то, рыба! Плотвички, окуньки…
  - Щука! Братцы, там, в воде щука!
  - А это кто же? Что за люди?
  - Балда, не видишь: водяной бог с трезубцем. И русалки при нем. И утка их почтовая.
  - Точно бог, кто ж еще? Наверное, для разведения всех сюда принес.
  - А русалки ничего. Без рыбьих хвостов, но так даже лучше.
  Я тогда это каким-то вторым планом воспринимал, мне важнее было сыну позвонить. Не тут-то было. Вытащили нас из воды, и один из них, тот что первым на машине примчался, говорит мне:
  - Слушай, это… как тебя… Плутон…
  - Нептун! – ткнул его в бок приятель.
  - Ну да, ну да, Нептун! Ты, понимаешь, какое дело: я из соседней области, и у нас там речка мелеть и пропадать стала. Главное, ведь большая, важная речка, столько городов на ней стоит! Я понимаю, ты за свой участок ответственный, но звякни какому другому Нептуну, может, у него руки до нас дойдут.
  - Сейчас, - говорю ему со смехом, - разбежался. Мне домой пора.
  Так что ты думаешь?
  Эти охламоны забрали у нас телефоны, женщин заперли во флигеле, меня – здесь, и уже целая очередь создалась на заливку и обрыбление водоемов. Говорят: "Пока все заявки не выполните, мы вас не отпустим!"
  Сделайте же что-нибудь, спасите нас, хотя бы смерч сюда направьте!" – кипятился злосчастный "водяной бог".
 
  Смерчем или чем другим принялся распоряжаться шеф, а Сверкалову поступил приказ ехать теперь уже на север, в самые горы. Там обнаружилась свидетельница. Звали ее Лида. Когда рассказывала Демиду, то уже не выглядела неопытной трусихой.
  А тогда… в первый вечер…
  У нее была такая... м-м-м... отбитый зад, что не знала, как его устроить на деревянной скамье. Скамья та в гуральской корчме была длиной с плоский склон горушки. Вкус к жизни и вкус чая с вишневкой Лида почувствовала только тогда, когда подложила пуховик под избитые четыре буквы и облегчила свои страдания. Исчезал "коктейль" так же быстро, как сегодняшние отрезки склона, на которых удавалось ей удерживаться на лыжах. А когда видела дно глиняной кружки, то чувствовала себя так, словно опять лежала... хорошо, если в сугробе и в стороне от спуска. Разница была только в том, что с деревянной скамьи легче встать и пойти заказать очередную порцию чая. А вот встать со снега и при этом удержаться на лыжах...
  Корчма называлась "Поднебесная", и Лида чувствовала, что двигается именно в небеса: приятная расслабленность от вишневки, огоньки свечек на столах.
  - Ты глупая и упрямая, - бормотала с полным ртом вареников Анька. - Если бы заплатила кому-нибудь из этих симпатичных инструкторов, то было бы кому таскать тебя по снегу. И твои лыжи тоже.
  - Отстань, не буду я позориться перед сопляками.
  - Так возьми старого! - захихикала Анька.
  - Где? У меня впечатление, что инструкторов берут на работу из модельного агентства. Детского. Все они моложе меня и изящны, как тростинки. А у меня не сорок кэгэ.
  - Угу, что-то в этом есть. Ну, тогда не жалуйся на мои блестяще-профессиональные советы и трудись методом проб и ошибок. Зато останется больше денег на чай с вишневкой.
  - Наверное, переключусь на жженку, - вздохнула Лида, - классно ее здесь подают. Хотя нет, у меня от нее изжога.
  Переключалась и в другом, переносила тяжесть тела с одной ягодицы на другую. Кому-то покажется глупым или нелепым, но для Лиды сейчас боль в этих частях тела руководила всем ее поведением. Маленький огонек на столе перед ней дрожал так же, как и она.
  Трусиха в горах!
  Боялась приехать с Аней в заснеженную местность на высоте километра. Боялась ночного мороза. Боялась брать напрокат снаряжение и стоять на скользком склоне. Дрожала при одной мысли о падении и насмешках. Глядя в глаза поучающих ее, не была уверена, что овладеет новыми умениями. Сочувствовала лыжникам-желторотикам и представляла себе, как болезненно все новое и новое неуклюжее приземление.
  Вот Аня думала иначе, для нее отбитый зад был поводом для гордости! Наверное потому, что свой уже не отбивала…
  Если бы не она, то Лида бросила бы все к бесу или лесу. Кураж Аньки всегда подталкивал дрожащую подругу к действиям, как ей казалось, несовместимым с жизнью, тянул за шиворот.
  Но сейчас…
  - Болит у меня задница, я уже еле живая, давай вернемся в гостиницу? - жалобным, немного охрипшим от чая и жженки голосом, предложила Лида.
  - Не узнаю тебя, подруга. Ах ты, пьянь-рвань! Как твои божественные, сахарные уста пропустили такие трусливые слова? Вытянуть ноги еще успеешь, а здесь так уютно и весело, сиди, - командовала Аня, доедая третью порцию вареников.
  - Нет, я устала. А ты ешь, ешь…
  Лида, мысленно охая, поднялась, надела куртку и побрела к двери. Гостиница была в нескольких десятках метров, вдоль дороги редкие и тусклые фонари все же давали достаточно света. Правда, шел небольшой снежок, но это даже приятно.
  Она спустилась с крыльца и поковыляла по дорожке. Температура держалась чуть ниже нуля, поэтому середина дорожки была неприятно скользкой. С ужасом подумав об очередном падении, Лида отклонилась к обочине, где сверкал девственный снег. Старательно глядя под ноги, она сделала десяток шагов – и замерла, как вкопанная. Ну и дела! На снежной целине четко отпечатались следы большой босой ступни.
  Сначала Лида подумала о "моржах"-любителях, но до ближайшего водоема было несколько километров вниз в долину. Потом вспомнила о странном обычае выскакивать из бани на снег, но вокруг были только корчма, гостиница, елки и снег. Мысль о том, что кто-то для закалки ходит по снегу она тоже отбросила: следы шли из-за елок слева от дороги, пересекали ее и терялись за елками справа. Это уже не закаляющийся, а хоббит-переросток какой-то.
  Лиде стало страшно. Гостиница как будто отдалилась на километр, а за каждой елкой караулили босоногие дикари. С неожиданной для себя прытью Лида развернулась и кинулась назад в корчму.
  - Так я и знала, - встретила ее смехом Анька, - ты еще не дошла до кондиции!
  Через полчаса они таки вышли из корчмы, но никаких следов на обочине дорожки Лида не увидела. Вроде и не сильный был снег – но нет следов и нет! Ни больших, ни маленьких, ни босых, ни обутых – никаких. Не сыграла ли с ней злую шутку вишневка?
  - Что ты там застряла? – спросила Анька. – Потеряла что-то?
  - Нет-нет, так… показалось…
  В гостинице, лежа на кровати, Лида ныла, что сошла с ума, что три часа на склоне - это в первый день слишком, и что придушит Аньку своими трясущимися руками.
  Аня спокойно улыбалась.
  - Лучше поблагодари меня, что привезла тебя сюда. Между прочим, первый день, а ты уже заполучила тихого воздыхателя!
  - Кого?!
  - На горушке и в "Поднебесной" не спускал с тебя глаз. Ти-хо! Не фыркай и не ори. Я специально молчала, пока ты была злая, как кобра, и могла скорчить жабью рожу. А так насмотрелся на тебя приятную, хотя и ерзающую по скамье. Он сноубордист.
  - Сноу... что? – Лида сразу вспомнила странные следы на сноу – снегу.
  - Катается на специальной доске,– объяснила Аня. – Такая широкая лыжа.
  - Босиком?
  Аня покрутила пальцем у виска:
  - Ты что, и голову отбила. В ботинках, как и мы.
  - Зараза!
  - Он? Почему?
  - Ты! Развлекаешься! - засмеялась Лида и уже спокойней попросила. - Завтра покажешь мне его.
  Настроение резко улучшилось. А следы… Обман зрения и пары вишневки!
  - Сначала Анечку вежливо попросишь и станцуешь полечку.
  - Что? Станцую-станцую.
  Уже забыла о следах и мечтала о завтра. Надо же – сноубордист.
 
  * * *
 
  - Внимание! Наезд камеры! Черная доска, черная с оранжевым куртка и коричневая шапка едут в нашем направлении. Сейчас будет падение... ну и слабак... как он... слов нет... - комментировала Аня.
  Было утро следующего дня, они стояли на склоне, предусмотрительно сойдя с лыжни.
  - Слышался голос великой профессионалки, - ядовито ответила Лида. - Когда спустишься на такой доске, тогда и поговорим.
  - Ого, ты его защищаешь, он тебе нравится, - запищала Аня и довольно потерла руки.
  Ну и дура! Лида с удовольствием заткнула бы ей рот и сбросила с горушки. Но он... он! Рассмотреть бы его безо всяких зимних упаковок.
  Анька куда-то резво умчалась. А Лида ездила очень медленно и осторожно, не могла уже позволить себе ни одного компрометирующего падения. Он заметно... да куда там - явно наблюдал за ней на горушке. А вечером сидел за соседним столиком в "Поднебесной" и смотрел почти в упор, посылая американские улыбки.
  "Я ненормальная, но я ему отвечаю тем же, - подумала Лида. - Идиотка!"
  На следующее утро встала возбужденная. "Возьми себя в руки, - повторяла мысленно бесконечное число раз. - Так всегда начинается, как будто в рекламе зубной пасты, а потом они исчезают".
  И вообще. И вообще, она немного привыкла к лыжам и лыжне. Долго не могла понять, зачем все время берет с собой шарф, который при каждом неуклюжем наклоне лез в глаза, нос или закрывал рот при падении. Единственное удовольствие от этой петли на шее, что могла вытирать ею нос. Снимать перчатки, чтобы достать из кармана пуховика платочек, стало мучительным, а в некоторых позициях лежания на лыжне и невозможным процессом с риском сломать руку.
  Съезжала все удачнее. На мгновение даже уверила себя, что умеет и поворачивать. В следующие секунды лежала, "подрезанная" черным сноубордом и не знала, что и сказать. Спасите?!
  - Выглядит все так, как будто я сделал это специально, - широко улыбаясь, сказал он. - Но, честное слово, не так легко наехать прямо на девушку своей мечты. Кажется, это так говорится?
  - Я предпочла бы другой способ знакомства, - ответила она. - Но я тебе верю, - добавила, не узнавая себя.
  - А я хотел бы сказать, - сообщил он ей в тон, - что начал точно так же использовать шарф. Очень практично.
  - Я полна практичных идей, могу вести рубрику в газете.
  Лида подумала, что такое знакомство глупейшее из глупых. Уже знала, что сказала бы Анька, но поклялась в душе, что ничего не скажет ей о шарфиковых ухаживаниях.
  - Ну, ты прям, как капризный детеныш, - ворчала Аня вечером в корчме. - Не такой, не сякой, нехороший, потому что с черной доской вместо белого коня. И очень плохой, ведь назвал тебя "девушка мечты". А что должен был сказать: "Ты такая красавица, бежим скорее, а то ЗАГС загорится"?!
  - Издевайся, издевайся... Сейчас он притопает сюда.
  - Правда?
  - Он вежливо спросил, может ли присоединится.
  - Спросил? Романтик, надо же! Нет, явно приезжий, не гураль. Тот прилез бы, сел и сказал: "А чего ж водки нема?" - голос Аньки разнесся по залу. - И ты согласилась? Ну... не знаю... ты такая кретинка, еще влюбишься, а мы отдыхать приехали.
  - Спасите нас от друзей, - прошептала Лида, но тут на расстоянии протянутой руки появился он и поставил на стол три жженки.
  - Эх, какой наблюдательный, - сказала Анька и подала ему руку. - Аня.
  - Ивась... Иван Белевич, - представился он, пожимая ей ладонь.
  - Надо же, не говорила мне, что подцепила шляхтича, - подмигнула Анька Лиде.
  В этот вечер подруга говорила больше их двоих вместе взятых, а точнее, прерывала то Лиду, то Ивася, стоило им открыть рот не для питья. Когда вышли из "Поднебесной", в воздухе пахло морозом и дымом из трубы.
  Лида с Ивасем распрощались, как дипломаты при Аньке-переводчике.
  Наступил следующий день. На горушке Аня оставляла их в покое и каталась одна, охваченная лыжным безумием. Они тоже пытались ездить, даже отважились подняться на самую вершинку и съехать оттуда. Упали почти синхронно на половине спуска, что было очень неплохим результатом. Ивась сказал, что здесь еще не бывал, расспрашивал о каких-то пустяках вроде меню обеда или теплой одежды. Один раз даже спросил, много ли Лида может выпить жженки.
  - Ведро.
  Почему-то ей показалось, что в его лице не было понимания шутки, коротко кивнул.
  А когда решительно поднимались на горушку опять, то Ивась Лиду поцеловал. Без вопросов, нерешительности и шарканья ножкой. Держа в обеих руках ее лыжи и свой сноуборд, наклонился к ней и поцеловал. Вышло неплохо и ничего больше. Лида не потеряла сознание, не отпрянула и не умерла. Кретинка, ожидающая восторгов новой любви. Когда пошли опять, смотрел на нее телячьим взглядом, словно целовался впервые в жизни.
  - Спасибо, ты мне очень помогаешь, - сказал он. – Я очень благодарен!
  Лида очень хотела услышать что-то более понятное и романтическое. И почему ее ничуть не увлекало это классически красивое мужское лицо? Хотя… уж слишком классическое…
  Вечером стояла у входа в гостиницу, прижавшись к Ивасю, тесно ограниченная его рукой, но разговор не клеился. Тему, которую начинала она, он огибал дугой. Если сам начинал что-то говорить, то Лида не совсем знала, что отвечать. Это были опять нелепые пустяки. И снежная тишина тоже смущала. Милый нерешительный мужчина и безнадежно нерешительная идиотка, то есть она, Лида.
  - Не знаю еще, что именно должен сказать. Что ни приходит мне в голову, все кажется не тем, - неловко признался ей Ивась.
  Совсем не хотела она тех "не тех" слов, пыталась понять, что должна сделать, чтобы он не смог сказать что-то банальное. И в этот момент с трудом выдавил из себя:
  - Знаешь, мне не везет. Все ищу. Как-то напрасно ищу.
  - Не везет? А с какими ты встречался до меня? – ее вопрос прозвучал так конкретно, что он явно растерялся.
  - М-м-м, не знаю, как сказать. Ну… с другими.
  Умел рассказывать и ничего не объяснить.
  Очень ей хотелось крикнуть ему в лицо: "Знаешь, это и есть то единственное, что нас связывает? Мы самые необычные в мире неудачники! Или... или требуем чего-то такого... такого... чтобы с неба падали жареные голуби? Какой-то дурацкий кроссворд - эти наши судьбы". Не крикнула.
  - Можешь смеяться, но я обычно избегаю киношных сюжетов и довожу кавалеров до седьмого пота, пока соглашусь на встречу в постели, - сказала она деловито.
  Прозвучало это как-то неестественно. Он явно ожидал чего-то другого. Дошло до нее, что, сказав такое, дала ему надежду, что он кто-то не такой, как все, особенный, раз она так заговорила. Поэтому быстро распрощалась и ушла в здание. Но уже в холле стало ей неловко и за слова, и за нелепое бегство.
  Анька так и сказала бы, смеясь:
  - Ты дурочка. Я тебе сто раз повторяла, что если бы на меня так мужчины смотрели, так целыми пачками привязывались, то я бы знала, как это использовать. А ты, идиотка, бредишь о какой-то душе.
  Лида не могла объяснить Ане, хотя бы и говорила самым простым языком, отбросив разные изящные параболы и гиперболы. Не видела настоящего, а не отраженного восторга в глазах. Но Ивась…
  Вернулась на заснеженную площадку перед гостиницей. Ивася не было видно. Странно. До ближайших елок метров сто, да и зачем ему туда? И до корчмы дойти не успел бы. В холле прошмыгнуть мимо не смог бы.
  Лида сделала несколько шагов по дорожке и замерла: на снежную целину сворачивали следы босых ног и исчезали в сумраке. Вели они в сторону леса.
  Как пуля она влетела в холл и кинулась вверх по лестнице. Но потом пришла в себя, отдышалась и решила Ане ничего о следах не говорить. Та вполне могла пойти, чтобы на них посмотреть. А если их опять нет?
  О пане Белецком Лида решила: пусть пока будет, как есть. Не заниматься же вместо отдыха ораторским искусством? Хватало уроков катания на лыжах! Поэтому махнула рукой на "быть или не быть".
  Пан, похоже, принял правила игры. Почти не говорил о чепухе. Зато вместе смеялись на макушке горушки, с уважением посматривая на другую, повыше, и на тех "настоящих опытных", как их завистливо называли. Потом пытались съехать вниз без падений, а если даже падали, то Ивась заглядывал ей в глаза, давая понять, что он - самый счастливый мужчина на свете. Один раз решительно сказал, что она – умница и правильно понимает его миссию на этих склонах. Лида не удержалась и ответила, что до такого емкого определения еще не доросла.
  "Я должна это сделать, - решила Лида. – Вместо милой девушки я завтра стану жестокой стервой, хотя Анька убеждает меня, что я должна дать Ивасю максимум приятных впечатлений. Как будто я администратор передвижного театра!"
  - Ты самая большая зануда из всех моих знакомых, - говорила Анька, лежа вечером на постели, жуя резинку и глядя на крутящие "велосипед" ноги. - В чем фишка, а? Ну, то есть, в чем то очарование, на которое клюют все твои кавалеры? Кто-нибудь тебе рассказывал?
  - А как же! Всегда говорят, что я не такая, как другие, - ответила Лида, сидя рядом по-турецки.
  - Так-так… Это из-за того, что ценишь души?
  - Ты что, какой мужчина разговаривает о душах?
  Надолго задумалась, но Анька не терпела таких пауз в разговорах, особенно, если приходила ей в голову дельная мысль.
  - Серьезно? Удивила. Но почему они все так тебя любят? Ты, зануда с душевной глубиной в глазах, почему?
  А Лида думала о пане шляхтиче. Был заботливым за десятерых, парил где-то в их общих облаках.
  - Вот эти созвездия, - говорил, - с нашего общего неба. Можно быть разнесенными далеко в пространстве, но если геометрия и геофизика…
  Не было никакого общего неба. Она не могла понять, почему он не замечает того, что мечтами и словами парит опять в небе одиночества. Ослепление – страшная штука. Ее раздражали и он, и отсутствие у него хотя бы капли здравомыслия и конкретности. Сообразительным, увы, не был. Наверняка она никогда не встретит мужчину, который умел бы читать в женских глазах. Очень не любила, когда ей приписывали то, чего в ней никогда не было и вряд ли появится. Ивась, как всегда бывает, их обоих выдумал. Она могла отвернуться и от неба, и от него так, чтобы он не видел выражение ее глаз, но не стоило себя утруждать, ведь ему необходимо только понятное, голосовое общение.
  Лида должна была в конце концов пробормотать, хотя чувствовала себя очень трусливой и совсем-совсем разбитой:
  - Это не ты.
  - Что, прости?
  Ну, совсем ничего не понимает!
  - Ты не можешь остаться в моих глазах, - упрямо сказала она. – Значит, это не ты.
  Он наморщил лоб. Не понимал или понимал и хмурился?
  На следующий день он исчез.
  - Ах ты зануда, - ворчала Аня. – Я уверена, что он не просто так исчез. А ну, выкладывай!
  Лида с вызывающим видом все рассказала.
  - Что ж, мужчина охватывает взглядом горизонт, а женщина смотрит на ладонь в зеркальце и видит только себя, - с вздохом констатировала Аня.
 
  * * *
 
  Демид был абсолютно с ней согласен, но добавил бы в адрес Лиды и крепких слов. Ч-черт побери, ведь не она, а ее бедовая подруга выяснила, что Белецкий в гостинице не проживал. До ближайших турбазы или поселка было километров по десять и вряд ли красавчик отмеривал такие расстояния по утрам и вечерам, да еще и в горах. Но тогда, где же он жил или, хотя бы, ночевал?
  Аня не постеснялась поднять шум. Оказалось, что странные следы видел и кто-то еще. Тогда и Лида призналась. В человеческие следы никто не поверил, а вот в то, что по окрестностям бродит медведь-шатун, вполне. Неопытный человек мог и спутать. Вызвали спасателей с собаками и охотников. Далеко от гостиницы уходить не пришлось: сразу за опушкой, у корней елки, под снегом нашлись аккуратно сложенные вещи Белецкого вплоть до доски. Конечно, мишка-бродяга мог скушать пана, но не сложить же и спрятать его вещи!
  Исследования в криминалистической лаборатории принесли еще более неожиданный результат: вещи сноубордиста были ношеными, но никаких следов пота, волос и прочих признаков владельца не обнаружилась.
  И тогда сообщили в КЧС…
  - Какие созвездия он называл созвездиями общего неба? – спросил Демид Лиду напоследок.
  - И вы туда же! – сердито сказала она. – Разве меня интересовали созвездия?
 
  История десятая
  ОТКРЫТИЕ
 
  Роберт все еще переживал приключение в парке.
  Что же делать? С мамой разговаривал, но о самом обычном: как прошел день, как было на работе или занятиях, что слышно в мире? Ничего больше. О чувствах не говорили. Наверное, после работы и выслушивания чужих сложностей и тревог, мама хотела отдыха и отдыха без проблем сына. Обычно Роберт ее понимал. Если и хотел иногда рассказать о чем-то, то не хотел морочить ей голову. Привык.
  Поэтому и сегодня поел, включил телевизор, сел в кресло - и заснул.
  Снилась ему Жанна. Договорились пойти в кафе-мороженое. Говорили обо всем. Потом гуляли по парку и держались за руки. Роберт спросил:
  - Можно тебя поцеловать?
  Жанна посмотрела на него "стеклянными" глазами и отрицательно покачала головой:
  - Нет, я не целую некрасивых.
  И вдруг заплакал младенец. Отчаянно и пронзительно. Роберт подскочил с кресла и очумело огляделся. Плач слышался со двора. Чей-то ребенок? Нет, это же коты! Мяукают очень похоже. Сейчас не март, но им все равно.
  Посмотрел на часы. Еще рано, а хочется спать. Выключил телевизор, лениво побрел в свою комнату, кое-как разделся и крепко заснул.
  Проснулся он, когда было уже очень светло. Проспал. Мама ушла рано, в пятницу у нее был утренний прием. На столе в кухне нашел записку: "Котлеты в холодильнике. Купи хлеба". Поел, подумал о занятиях. Сегодня только лекции, можно и прогулять. Несколько минут стоял под душем, вспоминая то сон, то чудеса в парке. Черноволосая зеленоглазка была не такая, как все девушки, он ей нравился. Впервые почувствовал себя милым и симпатичным, впервые девушка хотела его любить, да что там - сама просила об этом!
  Что-то стукнуло на кухне. Сначала не обратил внимания. Бывает. Звук повторился. Какое-то царапанье. В кухне явно кто-то был. Роберту стало не по себе. Кто там? Опять галлюцинации?
  На цыпочках прошел по коридорчику и осторожно заглянул в дверь. Вздрогнул. На табурете сидела рыжая кошка. Такая же, как в парке. Роберт бессмысленно пялился на нее, потом перевел взгляд на окно. Форточка была закрыта. Но даже если бы и открыта? Как кошка попала на третий этаж? А может быть, она сидела на лестнице, и когда мама уходила, то проскочила в квартиру. Хитрюга!
  Подошел к кошке, взял ее на руки. Не протестовала, даже начала тереться головой о его руку и мурчать. Не уговоришь! Поддерживая ее одной рукой, другой открыл дверь и посадил непрошеную гостью на коврик у дверей.
  - Иди домой! Иди, иди!
  Кошка смотрела, словно пыталась его понять. Роберт закрыл дверь и покачал головой. Последних впечатлений ему хватит на неделю. Только хотел вернуться в комнату, как услышал требовательное мяуканье и царапанье по двери. Что за противная зверюга, а еще говорят, что кошки умные. Эта - какая-то идиотка. Ну, сейчас он ей покажет, где раки зимуют! Теперь не будет нежничать.
  Взял из кладовки веник и двинулся на баталию с агрессоршей. Мирные действия исчерпаны, пришло время силовых. Сердито распахнул дверь, и оружие нападения вывалилось у него из ослабевшей руки: перед ним с грустным видом стояла темноволосая зеленоглазка. Теперь уже в розовом платье. Роберт невольно оглядел площадку: кошки не было видно. Убежала?
  - Что я тебе сделала плохого? Почему ты на меня сердишься?
  - Я? - чуть слышно спросил он.
  - Если ты обиделся, что я тогда исчезла без объяснений, то извини. Я должна была все обдумать. Мне очень трудно.
  - Я не понимаю. То есть, я не сержусь, нет, нет! - он вдруг совершенно успокоился, даже не удивлялся ничему. - Заходи, что же ты стоишь.
  Вдруг сообразил, что мешает ей войти и торопливо отступил в прихожую. Девушка последовала за ним.
  - Понимаешь, я… - положила мягкую ладонь на его грудь, а он крепко обнял ее, и долго не могли оторваться друг от друга. Роберт не думал ни о чем, только слышал ее тихое не то бормотание, не то мурлыканье, было ему все равно. И слышал его сквозь дремоту. Уснул стоя?
  Разбудил его голос мамы.
  - Бертик, ты не пошел на занятия? - мама заглядывала в его комнату с удивлением и тревогой. - Ты заболел? А, - вдруг заметила, что он в постели.
  - Я сейчас. Я проспал. Как-то было не по себе. И проспал.
  - А потом? Спал целый день?
  - Я посмотрел телевизор и опять захотел спать. Что тут такого?
  - Ничего такого, я спросила и только, - ответила мама с улыбкой.
  - Сейчас встану и застелю.
  - Можешь не застилать, уже вечер. Ты не хотел бы о чем-нибудь поговорить?
  Ну, конечно. Психолог-практик! Теперь не даст покоя.
  - Нет, о чем? Я уже в порядке. Выспался. Съем бутерброд и буду заниматься.
  - Ну-ну, - она тонко улыбнулась, а Роберт напряженно прислушивался: не раздастся ли за окном...
  Потом целый вечер мама охотилась на него, как на мышь. Задавала множество вроде бы вопросов. Много говорила о женщинах. Припомнила - чего обычно не любила - все свежайшие сплетни из мира кино и телевидения. И любой разговор опять сводила к женско-мужским проблемам. Настоящий детектив Коломбо, только без пса. И как можно было начать разговор о затмениях сознания и странных происшествиях? Роберт вздохнул с облегчением только в полдвенадцатого, закрывшись в своей комнате и растянувшись на постели.
  Что же делать? Рассказать? Но ведь бред какой-то! Можно жить некрасивым и жить вполне нормально. Но некрасивый и чокнутый?! Это конец. Люди такое не потерпят. Лучше разобраться во всем самому. Конечно, он не слышал, чтобы кто-то вылечился сам от психоза. Но угробить мнение о себе малочисленных, друзей и мамы он успеет в любой момент. Это была такая успокоительная мысль, что Роберт повернулся к стенке и сладко уснул.
  Заснул спокойно. А сон был тяжелым. Мучили его кошмары, и, главное, не мог вздохнуть полной грудью. Открыл глаза. Лежал на спине, а на его грудь давило что-то тяжелое и теплое, словно средних размеров собака. И пахло знакомо и странно. Машинально зажег лампу у изголовья. И тут же сухая и шершавая ладонь зажала ему рот, чтобы он не заорал.
  Изо всех сил попытался вырваться, но существо крепко прижимало его к постели и придерживало второй рукой... или лапой. Роберт с ужасом всматривался в создание, покрытое рыжим мехом. Не походило на собаку, а скорее, на человекоподобную жабу в шубке цвета осенних листьев и с двумя рядами блестящих зубов во рту.
  - Молчи! - прошипело чудище, и Роберт в ответ мигнул. - Молчи и слушай. Из вежливости я представлюсь, хотя это имя для здесь. Меня зовут Мурсус, а мою сестру Мии. Но на этом любезностям конец. Я люблю свою сестру. У тебя есть сестра? Нет? Значит, не понимаешь меня, это хуже.
  При этих словах Роберт вдруг понял, что от Мурсуса, как от Мии, пахло прелыми листьями, мхом и грибами, только запах был более резкий. Мужской?
  - Понимаю, - прохрипел Роберт.
  - Не понимаешь. Ты одиночка. А у меня много братьев и сестер.
  - Я люблю...
  - Неважно. Важно, что вам от этого будет только одна беда, - шипел Мурсус с каким-то знакомым горловым урчанием. - То есть, не одна, а много. Поэтому, если Мии придет, ты прогонишь ее. И тогда мы больше не встретимся. Если же не послушаешь, то я буду очень часто приходить. Приходить плохим. Очень злым и неприятным. А сейчас - спи!
  Он исчез.
  "Кажется, я окончательно сошел с ума! - ужаснулся Роберт. - А если какой-то разум еще остался, то от таких кошмаров пропасть ему совсем недолго. Ведь читал же я, что нельзя жить таким скромником-монахом, вредно для здоровья. Вот теперь уже несколько дней меня преследует настоящий безумный бред о женщинах! Сначала секретарша с хвостом. Потом прекрасная Мии. А суперзубастое чудище - это сублимация чувства вины перед мамой, - рассуждал он с важностью дилетанта. - Нужно порыться в литературе, поискать способы выхода из такого ужасного состояния".
  И вдруг он опять вспомнил Мии, ее чудесные волосы, ее гибкое тело, странный запах. Но ведь секретарша с хвостом, кажется, существовала. Во всяком случае, тот шишка из КЧС и Демид Сверкалов выслушали его с полным доверием и ничуть не удивились. Роберта подбросила и заставила сесть в постели очень простая и трезвая мысль: и сегодня, и прошлый раз все было на самом деле! Он встретил Мии в чудесно-волшебном месте парка, а Мурсус на самом деле сидел у него на груди, угрожая зубастой пастью. Не может быть? Почему? Потому что Мурсус был мохнатым и рыжим, а это означает - что?
  "Не хочу!" - обиженно пробурчал Роберт и заснул.
  Утром проснулся с головной болью и мог безнаказанно валяться в постели: суббота. Но у мамы тоже был выходной, а значит, она продолжит свою психоаналитическую разведдеятельность. Опять станет вести разговоры об актрисах и женщинах. Роберт вскочил, побежал в ванную и стал под холодный душ. Легче не стало, но хотя бы утихла головная боль. В коридоре перехватила его мама.
  - Приготовила омлет, как ты любишь: с грибами на масле, - сказала очень ласково, зная, что Бертик любит вкусно поесть.
  - Хор-р-рошо! - потер он руки. - Гр-р-рибочки! - и с замиранием сердца поймал себя на мысли, что мурлычет почти, как Мии.
  Наверное, что-то было заметно по его лицу, мама бросила на него внимательный взгляд. Но только один взгляд, и вернулась на кухню. Ели в молчании. Роберт смотрел в тарелку.
  - Бертик, у тебя есть девушка? - вдруг ласковым голосом спросила мама.
  - Что за вопрос? - у Бертика даже пропал интерес к омлету.
  - Нормальный вопрос. Так есть?
  - Не в эту минуту.
  - Точно?
  - А что такое? Всегда что-то выдумаешь, - вдруг огрызнулся ни с того ни с сего.
  - У меня имеются основания думать, что есть, - возразила с многозначительной улыбкой.
  - Да? И какие? - у него засосало под ложечкой.
  - Ну, вчерашняя твоя сонливость и вообще. Я разбираюсь в этих вопросах.
  - Мама! - Роберт покраснел.
  - Не сердись, все нормально. Кто она? Как ее зовут?
  У него голова пошла кругом. То, что мама догадалась о Мии, было не самой большой проблемой. Поразил факт, что слова его матери подтвердили существование Мии, с которой они два раза встретились. Но значит, и рыжий зубастый Мурсус тоже точно существовал, то есть, не Роберт, а весь мир сошел с ума.
  Мама смотрела на него с интересом:
  - Бертик, не обязательно об этом сейчас говорить. Ты хорошо себя чувствуешь?
  - Жанна.
  - Что?
  - Ее зовут Жанна, - сам не знал, почему назвал имя хитрой блондинки. - Студентка.
  - Давно вы вместе?
  - Несколько месяцев.
  "Если так интересуешься, то получи!" - подумал мстительно.
  - А...
  - Что-то мне не по себе, - вдруг перебил ее Роберт, у которого перед глазами, как живой, стоял Мурсус, а омлет попытался выпрыгнуть назад из желудка.
  - Хорошо. Приляг и не расстраивайся. Поговорим, когда захочешь.
  "О Мии и Мурсусе? Представляю, что она скажет!"
  По пути в свою комнату он справился с видом Мурсуса и вернул омлет на место. Потом сел на диван и попробовал рассуждать хладнокровно. Он не сошел с ума. Это уже позитив. Но возникла другая проблема, и ее нужно было как-то решать. Мурсус поставил ему ультиматум: оставь Мии в покое, иначе пострадаешь. И выглядел Мурсус так, как будто не умел шутить. Но почему он против Роберта? Потому что сестра полюбила? Его это - как это говорят - коробит?
  Улыбка помимо его воли расплылась на лице парня. Еще вчера ему и в голову бы не пришло, что какая-то женщина хотела бы его любить. По-настоящему, по-взрослому, без оглядки. А если бы такое и представил, то девушка оказалась бы глупой и некрасивой. И вообще, хотя в книгах написано, что женщины любят ушами, до сих пор каждая смотрела на его уши, а не слушала его ласковые слова. Но Мии совершенно не обращала внимания на его костлявость, прыщи на носу и уши. К черту уши! То есть, она их гладила и гладила его некрасивое лицо. Мии - стопроцентная женщина, что бы Роберту ни приходило в голову. Но вот братец... дело не в его экзотической внешности, а в том - что он против.
  Раздумывал Роберт, крутил всю историю и так и эдак, но ничего не решил. "Ладно, посмотрим, что будет. Но я не хочу отталкивать Мии!"
  Переоделся и на цыпочках вышел из квартиры, чтобы не заметила мать. К счастью она освежала свои сведения о мнениях мировых авторитетов по данному вопросу.
  А Роберт решил освежить и проветрить легкие, насколько это возможно в центре города. Потом вспомнился ему симпатичный прудик на кольце двадцать восьмого трамвая. Час - и он в тихом, живописном месте, где сможет погулять и спокойно порассуждать. Немного пришлось погулять по остановке, потому что этот маршрут ходил нечасто. Все бы ничего, но чувствовал чей-то взгляд. За ним следили, но кто? Никого не было видно. Да, людей. А что если к услугам Мурсуса птицы или жуки, например? Он читал книжки и живо представлял себе, как пролетающий мотылек снимает его на цифровую камеру.
  Наконец, подошел трамвай номер двадцать восемь. Внутри было только два пассажира: какой-то бродяга и холеная женщина чуть старше его матери. Ни он, ни она не выглядели особенно или опасно.
  Роберт по привычке сел подальше от остальных пассажиров и уткнулся в окно. И почему-то вдруг вспомнил Алену. Пришла к ним в школу в восьмом классе. Беленькая девочка, курносая. Ничего особенного, а он не смел с ней даже поздороваться, когда проходил мимо, опускал глаза. Через год ее родители поменяли квартиру, но Роберт долго ее вспоминал... во сне тоже. Потом забыл и вспомнил только сейчас. Почему? Разве что - она очень походила на Мии. Или Мии - на нее.
  Трамвай остановился. Конечная остановка. Лес, а пруд за лесом. Роберт радостно спрыгнул на землю и кинулся вперед, куда глаза глядят. В этом месте был другим, веселым, оживленным, ловким. Здесь не было людей с их злостью и претензиями. Если что-то шумело и трещало, то не являлось нудным хомо сапиенсом, а симпатичной белочкой и серьезным вороном. Зверь не понимает красоту абстрактно. Здоров и приспособлен к окружающему миру? Значит, красив!
  И сегодня, как всегда, Роберт с удовольствием бы забыл обо всем, оставил бы хлопоты и переживания за плечами на остановке. Но грубая реальность мешала, не мог бездумно бродить по лесным дорожкам и кидать камешки-блинчики с пляжа. Судьба вызвала его на поединок, от которого не увернуться. Точнее, увернувшись, отказавшись от боя, он потеряет Мии. Мии! Мии! Где ты?
  Кто-то коснулся его ноги. Рыжая кошка. Та самая. Из парка и из его собственной кухни. Как сюда попала? С улыбкой он нагнулся к ней, и вдруг глаза его раскрылись в радостном изумлении. Кошечка тоже потянулась к нему, увеличиваясь в росте, меняя форму, вставая на задние лапы. Роберт выпрямлялся, и выпрямлялась она, поднимаясь на лапах, которые уже были стройными ножками, чуть прикрытыми подолом голубенького платьица. Передние, когда протянула их к нему, были худенькими руками с маленькими ладонями и розовыми ноготками. А рыженькая мордочка побелела и порозовела, став нежным девичьим лицом. Только глаза не изменили цвет, смотрели ласково и преданно.
  - Мии, ты замерзнешь! - он торопливо стянул с себя куртку и накинул ей на плечи.
  - Здравствуй, Бертик, я ждала тебя, - чуть мурлыча, сказала Мии…
  Теперь Роберт думал только о Мии и себе. Он не подозревал, что есть в городе еще, как минимум, один человек, которому не помешали бы сведения о Мурсусе.
 
  * * *
 
  То-то и оно!
  Демид не подстраховался, поэтому Рита, девочка с черно-бордовыми волосами, та самая, что освещала зажигалкой появление странных существ на дне рождения Толика, не дозвонилась к Сверкалову и, не долго думая, позвонила Толику. Но и тут неудачно. Сколько же ей торчать здесь, возле музея? Холодновато.
  Рита вытащила из кармана помятую пачку сигарет, зажигалку и закурила, искоса поглядывая на старый серый дом через дорогу. Нет, этому из КЧС она больше звонить не будет. Лучше Толику...
  - Мы их засекли, - таинственно сообщит она. - Теперь им не уйти!
  - Кого? Кому? - начнет спрашивать Толя.
  - Приезжай скорее, сам увидишь, - загадочно скажет она.
  Компанию странных Адольфов только вчера переселили в КЧС, так что Толик вообразит Риту в окружении новой партии привидений. А во всей этой истории он считает виноватым только себя. Вот и кинется к ней на подмогу по указанному адресу: сквер на улице Липовой, скамейка у фонтана.
  - Ох, что было, что было!
  - А что было? - спросит он.
  - Ты не поверишь!
  - Поверю, но что случилось?
  И тогда она ему расскажет.
  - Тут, за углом есть музей изобретений, знаешь?
  - Нет, а ты откуда знаешь?
  - Музей изобретений на общественных началах. Главным там этот Мурков... ну, что экскурсию проводил.
  - Какую экскурсию? Как ты туда попала?
  - Их объявления по всему городу расклеены.
  Если бы сказать всю правду, то Рита пошла в музей из-за Толи. Он ей ужасно нравился, но был такой невозможно умный, что она не знала, о чем с таким парнем говорить. А тут увидела объявление и решила сходить в музей, осмотреться и потом пригласить туда и Толика. Было бы так здорово!
  Но получилось немного не так.
  Сначала, правда, все было, как в обычном музее. Организованный осмотр в виде экскурсии, полтора десятка человек, идущие вслед за экскурсоводом и задающие ему вопросы. Музей оказался интересным, но осмотр шел в очень быстром темпе, чуть ли не бегом!
  - Пожалуйста, за мной, пожалуйста, за мной, - экскурсовод улыбкой и жестом пригласил собравшихся, чтобы продолжали экскурсию.
  Рита неохотно оторвалась от странного металлического прибора с маленькими, двигающимися под воздействием электромагнитного поля (как объяснили), шариками и вместе со всей экскурсионной группой подошла к огромным, тяжелым дверям.
  - За этими дверями, - сообщил экскурсовод, - находятся изобретения с редко встречающимися, опасными свойствами. Поэтому осматривать их будем все вместе, и прошу от группы не отставать. Сожалею, - продолжал немного громче, перекрывая разочарованное ворчание. - Не волнуйтесь, осмотрим все. Пожалуйста, за мной!
  Он уперся ногами, толкнул изо всех сил двери: за ними оказалась почти полная темнота. Единственным источником света было сиреневое свечение, льющееся от некоторых машин.
  - А почему... - пробормотала пожилая особа перед Ритой, но экскурсовод уже объяснял:
  - В этом помещении темно, поскольку сильный свет опасно влияет на некоторые из устройств. Однако, как видите, они сами освещают нам путь.
  Теперь все зашумели веселее и дисциплинированно двинулись за экскурсоводом, который подвел их к первому устройству. Рита не любила ходить строем, но должна была признать, что этот тип умел говорить и рассказывал не просто интересно, а увлекательно. Кроме того, в зале оказалось множество изобретений самого экскурсовода, и Рита с удивлением поняла, что один и тот же человек может наизобретать столько всего, что и не прочтешь, как называется. Экскурсантов вели от одного устройства к другому, истории были одна удивительнее другой, сообщались подробности об их особенностях и целях создания. Осмотр помещения с опасными изобретениями длился дольше, чем всех предыдущих вместе взятых, этот экскурсовод-изобретатель здорово придумал, оставив самое интересное на десерт, так сказать.
  "Ну, - решила Рита, - за такой музей Толик будет уж точно благодарен!"
  - Итак, мы добрались до конца нашей экскурсии, - бодро сообщил экскурсовод, выводя группу за массивную дверь. - Надеюсь, что всем понравилось. Прошу задавать вопросы...
  "Ох, множество вопросов!" - мысленно воскликнула Рита.
  И действительно, тотчас поднялось десять рук. Экскурсовод с вежливой улыбкой по очереди выбирал вопрошавшего и объяснял конкретные детали. Рита решила, что не будет проталкиваться и торопиться, а подождет и послушает ответы на вопросы других, но уж потом!..
  Так что когда она принялась задавать вопросы, последние из группы уже выходили из музея. Экскурсовода это не смущало, он объяснял ей одной так же вежливо и подробно, как и всем двадцати, но тут...
  - А-а-а! - раздался ужасный крик.
  Экскурсовод запнулся на половине фразы и несколько мгновений стоял неподвижно, обернувшись к двери в опасное помещение и прислушиваясь к жалобным крикам. Затем встрепенулся, коротко сказал:
  - Простите, - опять с трудом открыл дверь и скрылся за ней, но впопыхах не затворил до конца. Недолго думая, Рита ринулась туда же и заглянула. Успела увидеть только силуэт какой-то прозрачной дергающейся фигуры, прежде чем экскурсовод остановил ее.
  - Выйдите отсюда! - приказал сердито, а с его лица исчезла милая улыбка. - У нас небольшая неприятность. Не мешайте! - и вытолкнул за дверь.
  Взволнованная и растерянная она не знала, что и делать, но тут появились он и смущенно улыбающийся молодой человек с перевязанной бинтом ладонью.
  - Просим извинить, что встревожили вас, - очень вежливо сказал парень. - Я не туда зажим поставил, ну, и прищемил пальцы.
  Рита с трудом выдавила из себя слова сочувствия и ушла. Да, прищемив пальцы, можно здорово заорать. Но корчащийся силуэт за дверью был выше и массивнее смущенного парня. Ее обманули.
  - И ты не видела, что случилось? - спросит Толик.
  - Немного видела, - повторит Рита, задумчиво глядя под ноги. - Видела, что кто-то дергается на полу, но тот изобретатель меня завернул.
  - Может, ничего страшного?
  - Ты не слышал эти крики! - возмутится Рита, глядя на него в упор. - Кричал, как будто его пытали!
  Нет, возмущаться она не будет, а то еще обидит Толю. Просто скажет с нажимом:
  - Ты не слышал эти крики. Кричал, как будто его пытали.
  - Мужчина?
  - Да вроде... Кажется, да. Но какое это имеет значение?
  - Да никакого, - разочаровано вздохнет Толик. - Это все?
  - Нет. Я ведь понимаю: боль - это боль. И я почти им поверила. Но не совсем. И решила посторожить.
  - И что ты увидела?
  - А как ты догадались, что я что-то увидела?
  - Если бы ничего особенного не увидела, то успокоилась бы и забыла. Нет?
  - Точно, забыла бы. Но я увидела. Вышел тот парень. И пальцы у него не были перевязаны! Толя, там было что-то страшное.
  - Может быть, более серьезный несчастный случай, но они его скрыли, чтобы тебя не волновать?
  - Я тоже подумала. Но ведь никаких скорых не подъезжало, никого не выносили и не поддерживали при выходе. Я сторожила до закрытия: ни-че-го! Нужно туда зайти.
  - А если нас поймают?
  - Не поймают, все ушли, там даже сторожа нет, потому что этот Мурков двери запер.
  - Значит, сигнализация. Как же мы зайдем?
  - У них со двора одно окно не закрыто. Может, от волнения забыли. Пойдем, посмотрим.
  - Сомневаюсь я что-то.
  И тут она напомнит ему о главном:
  - Я ж тебе говорила: тот, что кричал за дверью был прозрачным.
  - Призрачным?
  - Если хочешь, то и призрачным. Сквозь него были видны стены и стеллажи с экспонатами. Ну, как сквозь тюлевую занавеску.
  Но разговор так и не состоялся.
  Она звонила, посылала сообщения, но все было напрасно. Откуда ей было знать, что Толик забыл телефон у Кирилла, который просто-напросто выключил трубку и положил на полочку в прихожей, чтобы отдать завтра в школе?
  Что же делать? Она слишком долго простояла здесь, чтобы вот так взять и уйти. Позвонить Сверкалову? Рита вздохнула. После воображаемого разговора с Толей ей вдруг подумалось, что КЧС-ник решит, что она сочиняет или ей что-то показалось. Вечно ее считают дурой и посмеиваются над ней. Особенно задирает нос Кристина. Как она сказала тогда: "Ритуся, мы здесь отлично подежурим сами, без тебя. Правда, Толик?" И Толя пожал плечами. Эта Кристина настоящая скорпионша!
  Стемнело, музей стоял тихий и безлюдный. Улица опустела, даже редких прохожих не было. И Рита решилась. Обойдетесь без меня? Отлично! А я без вас тоже обойдусь и раскрою такое!..
  Она вошла во двор музея. Да, одно окно на цокольном этаже было приоткрыто.
  - Ладно: или рыбка, или червячок, - прошептав поговорку своей бабушки, Рита ловко забралась в окно.
  Прислушалась. Тишина. Дверь из комнаты не была заперта, Рита на цыпочках вышла в другую. Полутьма. Вот и зал с экспонатами. Никого. И еще темнее. Невольно поежилась: устройства и аппараты выглядели куда более странными и таинственными, чем при ярком свете. Наконец добралась до входа в помещение, где видела корчащегося человека, и начала налегать на тяжелую дверь, но та не поддавалась.
  - Заперли! - кивнула сама себе Рита. - Но может быть, где-то ключ...
  - Вам помочь?
  Рита обернулась. Перед ней оказался Мурков - как сумел так бесшумно подойти? - а за ним в полумраке маячили еще три силуэта.
  На лице Муркова не было той вежливой улыбки, которую Рита помнила по экскурсии - только странная, открывающая зубы гримаса.
  - Как полезно не запирать окна, - прошипел он.
  Рита не нашла в себе смелости ответить ему. Чувствовала себя глупо и мысленно обвиняла во всем Сверкалова. Совершенно справедливо, между прочим. А еще через несколько мгновений спутники Муркова вышли из-за его спины и окружили ее.
  - Вы хотели войти? - продолжал шипеть Мурков. - Так заходите!
  И открыл страшную дверь перед Ритой настежь.
  Она попятилась. Совсем не желала превращаться в привидение. Неужели ничего не произойдет? Неужели Толик, папа Толика, Сверкалов, да кто угодно не помогут ей?
  - Входите же!
  И тут на Риту накатила та безудержная смелость, которая, как говорят, города берет.
  - Так вот кто делает духов! – сказала она. – А еще ученых из себя строят. Но ничего, вас все равно раскроют.
  Жуткая улыбка Муркова превратилась в гримасу изумления.
  - Делает духов? – переспросил он. – Что вы хотите этим сказать?
 
  * * *
 
  Да, Демид был кругом виноват. Если уж обещаешь кому-то быть постоянно на связи, то будь добр выполнять обещание. Но он выключил телефон. Эйфория? Радость? Ослепляющее чувство удачи?
  Но потом, посмеиваясь над незадачливыми скавенами, Демид, конечно, его включил и тут же принял звонок от шефа КЧС. Шеф был краток:
  - Тринадцать.
  - Тринадцать, понял, - подтвердил Демид и мысленно развернул кодовое слово в приказ: "Общий сбор. Немедленно и без исключений".
  Немедленно в час-пик? Юмористы, однако. Вот и выслали бы какую-нибудь КЧС-овскую тележку с мигалкой и сиреной. Но здание КЧС находилось в каких-нибудь пяти кварталах, так что ворчал Демид из чистого духа противоречия: плох тот подчиненный, который хоть раз и хотя бы мысленно не взбунтовался против шефа.
  И тут позвонила Клео. Ее отпустили с полигона и сказали, что все хорошо… как нельзя лучше.
  Сначала они поворковали, как сизые голубки. Потом жарко поспорили и слегка не сошлись во мнениях, как два ученых-бессеребреника. Затем немного поспорили и категорически не сошлись во мнениях, как обычные влюбленные. Тут же поссорились, помирились, и Клео спросила:
  - Ты когда будешь дома?
  Демид чуть было не воскликнул:
  - Сейчас, уже бегу! – но вспомнил о "тринадцати" и осознал, что ходит кругами перед входом в КЧС, а охраннику уже надоело открывать дверь, когда Демид подходит к ней вплотную.
  "Делать им нечего, развели бюрократию! Если бы что-то серьезное, то мигом бы всех поставили под ружье! Личная жизнь скоро сведется к рандеву с крысоидами!"
  Но добросовестность победила, и Демид жалобно сказал в трубку:
  - Птиченька моя, ты же не хочешь, чтобы у какой-нибудь девушки выросли резцы и хвост?
  - Нет, конечно! А что случилось? - заволновалась Клео.
  - Ничего особенного, но у шефа совещание по этому вопросу. Всего на часок. Да, ласточка моя? Я потом сразу же позвоню.
  - Ну, хорошо, - засомневалась Клео. - Если только ничего опасного...
  - Это всего только совещание.
  - Вот они там у вас в КЧС все совещаются и совещаются, а эти скавены под видом духовного единения впаривают людям всякую дрянь, - опять рассердилась Клео. – И журналисты не выводят этих мошенников на чистую воду, а всякие глупости пишут. Вот недавно со мной было…
 
  "- Царь ездил на троллейбусе? – спрашивает семилетний племянник.
  Мне бы ответить, что не царское это дело – толкаться по троллейбусам, и вопрос был бы решен. Но я тоже любопытная, мне тоже все нужно знать.
  - Какой царь? – уточняю я.
  - Ну – царь.
  - Из игры?
  - Нет.
  - Из сказки?
  - Нет. Тот, который жил в 1861 году.
  Какой развитой ребенок: историей интересуется! Начинаю объяснять:
  - Царь ездил в карете, на лошадях.
  - Царь в карете, а другие – на троллейбусе?
  Дался же ему этот троллейбус!
  - Нет, в 1861 году троллейбусов еще не было.
  Племянник смотрит на меня с жалеющей снисходительностью, как на дурочку, и приносит газету. В кои-то веки ребенок взял в руки местную прессу. На странице – фотография. На фотографии – улица. Типовые, пятиэтажные, блочные дома, троллейбус старой модели, таких сейчас уже нет. Под фотографией подпись: "Улица в 1861 году".
  В альтернативной истории живем, однако…"
 
  Демид фыркнул, но постарался все-таки закруглиться:
  - Целую тебя и...
  Их разговор был прерван звонком шефа, который пробурчал:
  - Уже все пришли, один ты выплясываешь перед входом. Сколько нам тебя ждать?
  Прыгая через две ступеньки, Демид взбежал на второй этаж, пригладил волосы, одернул свитер и солидно вошел в комнату совещаний. Шеф сидел, как всегда спиной к окну, и лицо его рассматривалось с трудом. Зато остальные выглядели так, словно пришли на счастливое бракосочетание, а вляпались в скандал "И кто за все это будет платить?!"
  Более того, рядом с шефом в широких креслах устроились два знакомых Демиду скавена. Точнее, полтора скавена, потому что один из них был скавеном снизу и до пояса, а верхнюю часть скавеньей оболочки он положил на пол возле себя. Демид так и замер в дверях. Тот крысомутант, который был целым и оказался Рогатым Крысом, приветливо помахал Демиду рукой. Второй сдержанно улыбнулся, но жестикулировать не стал.
  - Что здесь происходит? - спросил Демид.
  - Диснейленд, - проворчал кто-то. - Видишь этих двух Микки-Маусов?
  - Не понимаю...
  - Это была рекламная акция, - уныло сказал кто-то. - Все - фикция. Они подхватили идею твоей статьи и стали раскручивать телешоу с ряжеными скавенами.
  - Телешоу? - переспросил Демид, чувствуя себя полным дураком.
  Остальные сотрудники, как видно, уже эту стадию прошли, и некоторые даже улыбались.
  - Жа-аль, - протянул другой голос. - Арбузик мне понравился.
  - И Полосатик тоже из телешоу? - уточнил Демид.
  - Да, - кивнул шеф, - управляемая игрушка. Клянутся, что все это они и только они. Обещают заплатить любые штрафы. Хотя не представляю, как они все это организовали. Но что поделаешь, я много раз рекомендовал вам труд профессора Бервика "Кодирование массового сознания" и мою монографию "Мифотворчество как социальный рычаг". Очевидно, и мне нужно освежить их в памяти.
  - Какое кодирование? Какое мифотворчество?
  - Достаточно было задействовать десяток артистов, трех иллюзионистов, одного не слишком успешного гипнотизера и кое-кого из циркачей, как не только десятки обычных людей, не только ученые из двух институтов, но и сотрудники КЧС в полном составе активно и бездумно приняли участие в спектакле.
  - Значит, скавены.
  - Выдумка.
  - А призраки…
  - Фокусы! - хихикнул кто-то.
  - Не верю! Дети и мы их видели!
  - Детей разыграли. И нас... как младенцев.
  - Разыграли, - буркнул шеф. - Зато, какие впечатления! А именинник-медиум выбился в школьные лидеры.
  - И скавенский робот - фикция, и мальчишки, которые его разобрали?
  - Робот самый обычный, хотя уже списанный. А мальчишки настоящие. Они действительно сдали его в утиль. Сейчас так принято.
  - А что сказал по поводу мистификации мой дядя? - уточнил Демид, вспомнив о золотохребетнике.
  Шеф слегка смутился, но чопорно ответил:
  - Я еще ему не звонил.
  - Когда будете звонить, я хочу присутствовать. Погодите-погодите! А тот парень на Земле, который умер?
  - Случайное совпадение. Банальный алкоголизм и плохое кровообращение. Четыре бутылки виски за сутки, перелет через Атлантику, гипотония, парень уснул и не проснулся.
  - Невероятно!
  - Согласен, - кивнул шеф. - Но лже-скавены оплатят все наши штрафы.
  - А потом окупят в десять раз рекламой! - фыркнул кто-то.
  - Понятно, - угрюмо кивнул Демид. - Но это ваши внутренние дела. Какого же черта вы вмешали в эту комедию меня? Мало было клоунов?!
  "И Клео втянули... - подумал с горечью. - Ничего святого для них нет... А я еще заставил ее ждать!"
  Он вышел и хотел грохнуть дверью изо всей силы, однако сдержался - слишком по-детски, разве шеф виноват в акции-фикции? На пороге обернулся, и ему показалось, что когда уже закрывал дверь, Рогатый Крыс многозначительно ему подмигнул. Наверное, нервы: тот сидел отвернувшись к окну...
  Оказавшись на улице, набрал номер. Клео отозвалась сразу:
  - Ты говорил, что через час, а прошло всего...
  - А ты недовольна, капризуля?
  - Что-о? Это я-то капризуля?
  - Беру слова назад. Ты самая прекрасная царица в мире - Клеопатра, вот!
  - Может быть, - довольным тоном сказала она. - Встречай меня на остановке, я буду с сумкой. У тебя вечно пустой холодильник, и если бы не я, ты бы отощал.
  Шутила или нет? Нет, конечно, о еде Клео говорила всегда с уважением. А вот на другие животрепещущие темы… Но может быть, именно сегодня она будет серьезна? Демид ускорил шаг, и тут перед ним возник знакомый парень:
  - Простите, это я, Роберт. Мне, понимаете, нужна ваша помощь. Вы мужчина. И вы именно тот человек, который не скажет, что это - бред.
  - Да, я слушаю, - до остановки три квартала, и парень успеет излить ему душу. А не успеет, Демид вежливо попросит перенести разговор на завтра. Как мужчина мужчину.
  Но смущенный Роберт не слишком углублялся в подробности и уже через два квартала посвятил Демида во взаимоотношения с Мии и Мурсусом.
  - И мы гуляли по парку, а потом вдруг ей как будто позвонили. Не было у нее в руках трубки и в ушах наушников. Но она вдруг начала вести себя, как во время телефонного разговора. Знаете, прислушивалась, отвечала, опять прислушивалась. И, наконец, сказала мне: "Милый Бертик, я так расстроена. Но это была ошибка, нелепая ошибка. В нашем деле всякое бывает. Прощай и извини меня за все". А затем она исчезла. Я искал ее...
  Возмущение Демида Сверкалова рвалось на волю. Похоже, действительно, телевизионщики. Их хлебом не корми, дай разыграть такую историю! И ведь что особенно противно: снимали все скрытой камерой!
  - Если бы она была обычной девушкой... – вздыхал Роберт. - Но я подумал, вы ведь спец. Может быть, посоветуете, как вести себя с оборотнем?
  - С кем?
  - Ну, я тоже никогда не верил в эти модные сказочки. Но Мии была реальной. Да и в газетах и журналах я иногда читал о таких вещах.
  Демид вспомнил свою злосчастную статью, с которой началась эта история. Чувствуя себя настоящим чудищем, сказал:
  - Роберт, оборотней не существует. Заруби это себе на носу! Все выдумки.
  - Но Мии была настоящей, а не выдуманной!
  - Это всего только... - Демид не смог продолжать. Он подумал о чувствах бедного парня, когда тот поймет, какую лапшу ему повесили на уши, как обыграли его наивные мечты! И не решился сказать правду. Только очень уверенно и значительно произнес:
  - Это были галлюцинации.
  - Да вы что? - расстроился Роберт. - А я так в вас верил! По-вашему, я больной?
  - Здоровее не бывает. Но, знаешь, тут вышла из строя спутниковая аппаратура, ретрансляторы такие, - вдохновенно врал Демид. - И они навели такие колебания... или токи... Я не специалист, точно не скажу. В общем, это все было воображаемое. Не только у тебя возникли глюки, у многих, даже у меня. Да, даже у меня!
  Воображаемый Мурсус Роберта вполне устраивал, но Мии...
  - Галлюцинации? Колебания, токи? - грустно переспросил он. - Вы точно знаете?
  - Точнее не бывает! - отрезал Демид. - Мне самому не по себе.
  - Ну, спасибо.
  - Не думаю, что ты мне так уж благодарен. Но все бывает в этой жизни. Мне очень жаль, Роберт, но Мии и Мурсус - это результат сбоя аппаратуры.
  Остановка была в двух шагах, Клео как раз выходила из автобуса, какой-то жгучий брюнет помогал ей с сумкой. Демид выхватил сумку у опешившего брюнета, подчеркнуто вежливо сказал ему:
  - Большое спасибо, но дальше понесу я, - и, взяв смеющуюся Клео под руку, торопливо повел ее прочь.
 
  История одиннадцатая
  БЕЗ ЖАЛОСТИ
 
  - Садитесь в кресло, пожалуйста, - сказал профессор, пожилой мужчина с военной выправкой. - И, прежде всего, прочитайте.
  Константин Константин взял протянутую бумагу и с недоумением ее изучил.
  - Но какое отношение к делу имеет эта справка?
  - Как видите, я абсолютно вменяем и психически нормален.
  Детектив кивнул:
  - Да, но…
  - На всякий случай. А теперь – к делу. Моя жена, - смущение не вязалось с мужественным клиентом, такому бы командовать подразделением в чрезвычайной ситуации, а не краснеть и мямлить по поводу явно банальной измены, - связалась с бандой и… и… э-э-э…
  - Да-да, я вас слушаю, – ободряюще сказал Константин. Значит, в этот раз не супружеская неверность, подумалось ему. Хотя одно другому не мешает. Приличную женщину в банду втянуть может сердечный дружок-милок.
  - С бандой, - опять повторил профессор, тяжело вздохнул и продолжил, - электриков.
  - С бандой электриков? – слегка удивился Константин. – Может быть, вы хотели сказать: с бригадой или с компанией электриков?
  "Впрочем, - мелькнуло у него в голове, - я был слишком занят последними двумя делами. А за это время могло появиться что-то новое. Была же банда "Чертежники". Почему не появиться банде "Электрики"?"
  - Нет-нет, именно банда, - настаивал профессор. – Они выслеживают богатые квартиры. Под видом рабочих-электриков. А потом грабят их.
  - Почему же вы не заявили в… - Константин запнулся. – Ах да, ваша жена. Простите, а сколько ей лет? Это важно для расследования.
  - Двадцать семь, - выдавил клиент.
  - Понятно.
  - Вот именно! – на профессора было больно смотреть. – Она слишком молода, ее заманили, завлекли, принудили!
  Константин обладал живым воображением. В профессии частного детектива это скорее недостаток, но оно не раз помогало ему в работе. Вот и сейчас он с сочувствием представил себе хорошенькую молоденькую женщину, которая целыми днями ждала своего мужа, по возрасту годящегося ей в отцы. И со скуки и от безделья, под влиянием молодого негодяя…
  - Тогда что же требуется от меня? – насторожился Константин. – Имейте в виду: уже то, что я слушаю все, что вы сейчас рассказываете, ставит меня (и наше частное детективное агентство) в очень сложное положение. Мы не можем скрывать от властей такие преступления, совершаемые целой группой. Но погодите! Может быть, это лишь ваши подозрения, ваши предположения? У вас есть факты, улики?
  Профессор печально улыбнулся:
  - О, фактов у меня предостаточно, но каких! Ах, да вы и сами поймете. Сейчас мы поедем туда, и вы увидите. А по дороге я вам расскажу все подробно.
  Пока они спускались в подземный гараж, садились в машину и выезжали на улицу, настроение у детектива портилось все больше и больше.
  - Константин, – сказал ему час назад шеф, – я понимаю, что вы еще не совсем пришли в себя после последних двух сложных дел, но вы мой лучший детектив и…
  - Да что вы, шеф, - Константин небрежно и чуть рисуясь пожал плечами. – Я уже и забыл бы о них, если бы не писанина. Что меня утомляет, так это необходимость писать отчет о каждом деле! Но простите, шеф, я перебил вас.
  - Вот адрес вашего нового клиента. Судя по голосу и моей беседе с ним, это солидный человек, университетский профессор, но он едва не рыдал в трубку.
  Детектив кивнул и опять пожал плечами. Шеф был отличным администратором, но в сыскном деле разбирался на уровне любителя детективных романов. Рыдал в трубку? Это еще ничего не значит. Полгода назад такой вот рыдавший в трубку клиент чуть не повесил на одного из детективов собственноручное убийство.
  Но работа есть работа!
  Константин работал в детективном агентстве "Лупа и Процессор", которое находилось… А какая, в сущности, разница, в каком городе и в какой стране находилось это агентство? У жителей любого крупного города в любой стране всегда много больших и маленьких проблем и неприятностей. А значит, постоянно есть желающие переложить эти проблемы и неприятности на плечи других. Например, на плечи частных детективов.
  Так как сведения о клиенте у шефа кончились, Константин отправился по указанному адресу. И нашел в довольно престижном районе на ухоженной улице дом, а в доме нужную квартиру, обстановка и оборудование которой говорили о неплохих доходах хозяина. Под стать району, улице, дому и квартире был и хозяин: представительный мужчина лет пятидесяти пяти с видом отставного полковника. Он и оказался отставным полковником, профессором местного университета и совладельцем крупного супермаркета.
  Но, как часто бывает в жизни, несчастье подкараулило и такого благополучного человека. Дела отнимали большую часть его времени, а жене вряд ли нравился такой расклад. Хотя деньги мужа ей тоже нравились, ведь вышла же она за него замуж.
  Но что означало предъявление профессором медицинской справки? И куда они едут? Если слова клиента подтвердятся фактами, то он и агентство окажутся сообщниками грабителей. Да, это дело нравилось детективу все меньше и меньше!
  - Два месяца назад, – начал рассказывать профессор, - я проезжал по одной из улиц и за столиком уличного кафе увидел жену. Это меня очень удивило. Во-первых, я знал, что жена уехала за город. Во-вторых, кафе находилось в таком районе, который… м-м-м… который ни я, ни моя жена обычно не посещаем. Я сам проезжал там совершенно случайно, объезжая автомобильную пробку, случившуюся из-за аварии. В-третьих, вместе с Анной за столиком сидела очень вульгарно одетая девушка. Конечно, Анна, как владелица женского журнала, часто встречается с женщинами самых разных возрастов. Но эта была… м-м-м… явно не из тех кругов общества, в которых мы обычно вращаемся.
  Константин растерянно кашлянул. Мысленный портрет жены профессора, нарисованный им недавно, дал ощутимую трещину.
  - Ваша жена издает журнал?
  - Да, и довольно успешно. У Анны хорошая деловая хватка, и журнал приносит приличный доход.
  Портрет скучающей дурочки в воображении детектива развалился окончательно, и из-за него показалось лицо энергичной деловой женщины.
  - Но, в конце концов, - продолжал профессор. – Анна могла вернуться и на несколько часов раньше, а ее присутствие в кафе тоже могло иметь самое простое объяснение.
  Он нервным жестом достал из "бардачка" курительную трубку, нахмурился и решительно вернул на место.
  - Припарковав машину в первом же возможном месте, я вернулся. К моему разочарованию Анны в кафе уже не было. Однако мне показалось, что в толпе пешеходов мелькнуло яркое платье девушки. Прохожих было много, не мог же я расталкивать их? Поэтому я догнал ее через десяток кварталов, на улице менее оживленной. Но Анны рядом с ней не было. Я проводил девушку взглядом и увидел, что она вошла в дом на противоположной стороне улицы. Только тогда я огляделся вокруг и почувствовал себя не в своей тарелке: по обе стороны грязной и пустынной улицы тянулись обветшалые здания складов и гаражей, а между ними полуразвалившиеся заборы.
  "А наш профессор – ревнивец, - подумал Константин. – Бежать десять кварталов даже не за женой, а за неким предположением".
  - Проклиная себя, - продолжал, между тем, профессор, - я повернул назад, но в раздражении, как оказалось, свернул не туда и с десяток минут проплутал. А когда, наконец, выбрался на улицу, где оставил машину, то чуть ли не нос к носу столкнулся с той же девушкой. Теперь на ней был синий комбинезон с эмблемой какой-то электрической компании и небольшая сумка в руках. Очевидно, она заходила в свою фирму переодеться и взять инструменты. В конце концов я выбросил этот случай из головы и отправился искать свою машину.
  Константин слушал уже с интересом, прикидывая возможные варианты.
  - Вечером, когда Анна вернулась домой, она ни словом не обмолвилась, что уже десять часов находится в городе. Но я не стал ее расспрашивать: она очень не любит, когда я вмешиваюсь в ее работу. А вполне возможно, что виденная мною встреча – это подготовка нового проекта. Да и настроение жены не располагало к разговору: она была подавлена и жаловалась на головную боль. А когда по телевизору в криминальной хронике сообщили об очередных ограблениях квартир, то Анна вдруг расплакалась. "Это ужасно, ужасно!" – повторяла она. Это было ужасно, понимаете?
  - Да-да, - ободряющим тоном сказал Константин. – Вы бы ехали помедленнее, уж очень вы волнуетесь.
  Профессор подчинился и рассказывал дальше:
  - Я попытался сказать что-то о страховке, но Анна только повторила несколько раз: "Ты совершенно ничего не понимаешь!" А потом сослалась на головную боль и ушла спать. Прошло несколько дней. Я совсем уже забыл об этом случае, но однажды вечером, вернувшись домой, столкнулся в холле у лифта с мужчиной в синем комбинезоне со знакомой мне эмблемой электрической компании.
  - Осторожнее! – воскликнул Константин. – Я вижу эта история довела вас до нервного срыва. Давайте припаркуемся вон там, и вы расскажете все до конца. А потом поедем на место.
  - Я никогда не думал, что дойду до такого, - пристыжено сказал профессор. – Но понимаете, я привык иметь дело если и опасностями, то реальными, а в этом случае…
  Он втиснул машину в свободное место у тротуара, и продолжил рассказ:
  - Электрик взглянул на меня неожиданно мрачно и даже с какой-то злобой, что-то пробурчал под нос и торопливо двинулся мимо меня к выходу. Я невольно проследил за ним взглядом, а потом даже вышел следом и попытался преследовать. Но, пройдя метров сто, он сел в машину и уехал. Я возвратился к дому. Издалека я увидел жену. Она так плакала, что даже не заметила меня! Вытирая лицо носовым платком, она вышла из подъезда и быстро стала удаляться в противоположную сторону. К ней подъехала машина и подобрала ее. Я был озадачен и встревожен. Почему-то слезы жены я связывал с рабочим-электриком, который только что вышел из нашего дома. К счастью мимо проезжало пустое такси, и я смог проследить за женой. Она приехала на ту же пустынную улицу, на которую я когда-то попал, идя за вульгарной девушкой, ее собеседницей. Она вошла в дом, в который вошла тогда девушка. Я попытался войти. Дверь была закрыта, но замок был весьма хлипким, и я легко с ним справился.
  - Зря вы так поступили, - покачал головой Константин. – Одному идти в неизвестный дом. В любом случае нужны два свидетеля.
  - Что делать, я боялся за жену. Так вот, я вошел в небольшой холл, наверх вела узкая лестница. Сверху доносились громкие голоса. "Я не желаю больше делать этого! – плача, говорила Анна. - Я категорически отказываюсь участвовать в ваших преступлениях!" - "Ах так, глупая особа? – ответил мужской голос. – Тогда вы получите наказание! А через несколько шесть часов мы вернемся, и тогда поговорим! Я думаю что тогда вы будете уже сговорчивее". Меня поразили даже не столько слова мужчины, сколько его странный, неестественный голос и какая-то странная, театральная манера выражаться. Я взбежал вверх по лестнице, но никого не увидел. На площадке была единственная дверь, я немного повозился с замком, ворвался в помещение. Там было пусто, за исключением…
  Профессор запнулся.
  - Пожалуй, я пока умолчу кое о чем. Вы увидите сами… Итак, в доме совершенно никого не было. Мне ничего не оставалось, как вернуться домой. Самое ужасное было то, что я просто не знал, что мне делать! Голова пошла кругом. Я, конечно, мог обратиться… Да нет, куда же я мог обратиться? О чем я мог рассказать? О злом взгляде электрика? О слезах жены? О голосах в пустом доме?
  - Все это напоминает шантаж, - пробормотал Константин.
  - Шантаж? Нет, все не так просто!
  - Даже так?
  - Вы слушайте! Вечером Анна вернулась домой: бледная и такая расстроенная, что я не выдержал и первый рассказал все: и с кем видел ее две недели назад, и кого встретил сегодня… В общем, рассказал все. Анна в ответ закрыла лицо руками и бурно зарыдала. Только спустя некоторое время мне удалось добиться от нее связного рассказа. Сначала я решил, что она… м-м-м… сошла с ума. Потом вспомнил то, что я увидел в той комнате…
  - Да что же там такое было в этой комнате? – с любопытством спросил детектив.
  - Скоро вы увидите сами. Мы уже приехали и теперь пойдем пешком.
  Профессор был прав в том, что они оказались не в самой лучшей части города. Здесь не было газонов, блистающих витрин, скопищ машин и людей. Здесь вообще не было видно ни машин, ни людей! Вокруг только покрытые многолетними копотью и потеками дома с грязными или забитыми окнами и полуразрушенные или проржавевшие заборы.
  Хорошенькое место даже для захудалой электрической компании!
  Они дошли до угла. Из забора в этом месте повыпадали кирпичи, так что можно было наблюдать и за той частью улицы, которая находилась за углом.
  - Вот этот дом, - указал детективу профессор. – Давайте понаблюдаем полчасика.
  - А если они подойдут к нам с тыла?
  - Нет, они обычно появляются вот из того проулка. Я нарочно сделал крюк, чтобы мы очутились именно здесь. А-а, вот и один из них!
  Высокий, спортивного вида человек в синем комбинезоне и с сумкой в руке стремительно вышел из проулка и направился к дому.
  - Постарайтесь запомнить его лицо, - попросил профессор.
  "Вздумал поучать детектива!" – мысленно усмехнулся Константин.
  Электрик, между тем, быстро прошагал к дому, отпер ключом дверь и исчез за ней.
  - А вот та девица, с которой я видел жену.
  Темноволосая, загорелая, грубо накрашенная девушка, фигурку которой не мог испортить даже мешковатый комбинезон, повторила все манипуляции с ключом своего коллеги и скрылась за дверью.
  - Ага, вот и еще одна.
  Теперь это была женщина средних лет, пухленькая и белокурая, свою сумку она несла медленно и с явным усилием.
  - А вот и еще.
  В течение получаса в дом вошли пять мужчин и шесть женщин в синих комбинезонах и с сумками в руках. Некоторые несли сумки легко, у других они были набиты чем-то явно тяжелым или объемным. Затем наступило затишье. Только устало пробрел какой-то старик.
  - Они всегда приходят в одно и то же время, - объяснил профессор. – Хоть часы проверяй! Правда, одного из них мы не видели (всего их двенадцать), но он мог прийти еще до нас. А теперь войдем и мы. – Он потянул детектива за собой.
  - То есть как: войдем?
  - Очень просто: откроем дверь и войдем. Замок простой, открывается гвоздиком.
  - А вы знаете, сколько из тех, кто баловался гвоздиком, сидит за решеткой?
  - Успокойтесь, это совсем не электрическая компания. И там уже никого нет.
  - Как это – нет? Я не ослышался?
  Но профессор уже занялся замком и быстро его открыл. Это окончательно убедило Константина: вряд ли двери даже третьеразрядной фирмы охранялись подобным хлипким замком. А когда они вступили в темный коридор, который освещался лишь теми жалкими лучиками света, которые могли пробиться сквозь щели в заколоченных окнах, детектив доверился профессору полностью.
  - Наверх по лестнице! – скомандовал профессор. –Там единственная дверь. И вы увидите…
  - Сколько раз вы здесь бывали?
  - Один раз. На углу же я следил несколько дней.
  "Ай да профессор! " – подумал Константин.
  - Вот она, дверь. Здесь такой же простой замок. Теперь направо.
  После полумрака лестницы полуосвещенная комната казалась очень светлой и просторной. В ней были только большой стол, несколько старых стульев и потрепанная ширма, которая отгораживала более темный угол.
  Профессор прошел за ширму, Константин следовал за ним. За ширмой оказался стеллаж с аккуратно расставленными коробочками, а в коробочках…
  Детектив не поверил своим глазам. В коробочках лежали куклы. Голенькие, как пупсы. Но это были не пупсы. Каждая из кукол поразительно походила на одного из "электриков": высокий спортсмен, вульгарная девушка, пухленькая блондинка… Все они были здесь! А над коробочками на маленьких крючочках висели крохотные комбинезоны, платья, брюки, сумки. Рядом стояли крохотные туфли и ботинки, аккуратными стопочками лежало белье.
  Не сводя с кукол глаз, Константин подошел поближе к стеллажу. И вдруг невольно отшатнулся: такой ледяной сквозняк резанул его, словно ножом! Детектив потрясенно глядел на круглую маленькую – размером с шайбу – дыру в стене сбоку от стеллажа. Из нее тянуло полярным холодом… космическим холодом!
  - Теперь вы понимаете, почему я прежде всего показал вам медицинскую справку и говорил о сумасшествии? Ведь когда я прошлый раз рассматривал стеллаж, то в вот этой пустой коробке лежала крохотная фигурка Анны, рядом висела ее одежда! Она рассказала, что ее принуждали рассказывать подробности о тех богатых квартирах, в которых ей приходилось бывать. А если она протестовала, ее превращали в такую вот куклу и оставляли лежать неподвижной, обмиравшей от ужаса.
  - Гм, и что же это значит?
  - Не знаю, но это настоящая чертовщина!
  "Моя жена связана с бандой и… и…", - вспомнил детектив. Бедняга профессор! Он просто не смел выговорить: "инопланетян"? Или бесов?
  Константин покачал головой. Да, конечно, такое объяснение абсурдно. Но ему сразу же вспомнился фантастический роман… или научно-популярный? Там было что-то подобное. Нет, это дело не для их агентства.
  - И все-таки вам следует все сообщить властям, - упрямо сказал он. – В КЧС, например. Не нужно говорить о запугивании, о грабежах, о том, что у них здесь штаб. Расскажите о том, что вы здесь видели. А еще лучше, я сам поговорю с моим шефом, он сообщит в КЧС, и мы накроем всю банду завтра вечером в это же время. У них будет награбленное – это уже улики! А тогда пусть разбираются: инопланетяне они, черти или еще какие твари. Пойдемте!
  Они вышли на полутемную лестничную площадку и остановились, чтобы глаза привыкли к полумраку. И вдруг услышали голоса: мужской и женский.
  - Умоляю вас! - почти кричала женщина. - Я могу выплачивать вам большие деньги! Очень большие! Все, что у меня есть!
  Мужчина ответил что-то глухо и невнятно.
  - Анна… – прошептал профессор.
  - Ш-ш-ш! – предупредил его Константин, радуясь, что женские вопли все заглушают. – Отступим в эту нишу. Пусть они подойдут поближе, и мы схватим мерзавца.
  Между тем женский голос приближался:
  - Не вынуждайте меня быть вашей сообщницей! Почему вы молчите!
  Силуэты жалобно молящей женщины и зловеще молчащего высокого мужчины поднялись на площадку.
  - О, за что мне это! – воскликнула Анна и в изнеможении прислонилась к стене. Острый лучик света, каким-то чудом пробившийся сквозь забитое окно, осветил ее миловидное, залитое слезами лицо.
  "Сцена, как в дешевом телесериале, - невольно подумал Константин. – Очень, очень все это странно…"
  Мужчина направился к двери. Константин приготовился схватить его, как только он вставит ключ в замок, но…
  "Негодяй!" – неожиданно закричал профессор над ухом у детектива и, прежде чем тот успел его остановить, налетел на "электрика", как разъяренный лев, и с размаху ударил его в скулу.
  Кулак его… прошел сквозь лицо незнакомца, как сквозь воздух, профессора по инерции бросило вперед, он попытался было ухватиться за перила, но они обвалились, и профессор с грохотом обрушился вниз.
  В тот же миг раздался разнобой звонких щелкающих ударов, и высокий "электрик" превратился в стаю небольших светлых шариков, которые стремительно понеслись вниз по лестнице, миновали неподвижно лежащее у выхода тело и скрылись за дверью.
 
  * * *
 
  - Неплохо, неплохо. Как вы считаете? – мужчина вальяжно устроился в кресле и морщил нос на собеседника. Тот был не менее холеным, но улыбался заискивающе.
  - Еще бы! За аренду этого полуразрушенного дома мы не платили. Не говоря уже об оборудовании. Новый дом нам был не нужен. А в этом районе все сооружения в аварийном состоянии и выглядели вполне зловеще. Космический холод, ха-ха! Чертовщина! Без космического холода и чертовщины было нельзя, но мы нашли списанную холодильную установку. Единственная морока была – втащить ее на второй этаж! А потайная дверь заподлицо со стеной – это для нашего декоратора семечки.
  - Но детектив поднял шум. Нехорошо.
  - Да, но сначала он вызвал скорую и, как добрый человек, сопровождал профессора и его жену в больницу. А тем временем мы все убрали.
  - А если все-таки будут неприятности с законом? Профессор, я слышал, очень плох.
  - Да нет, ему как будто лучше. Когда его жена покидала больницу, он уже открывал глаза. Правда, позвоночник поврежден. Но там хорошие хирурги. И никто не заставлял этого болвана выслеживать инопланетян и кидаться на них с кулаками. Мы рассчитывали, что в дом пойдет детектив и тогда… Ха-ха-ха! Между нами говоря, несчастные случаи всегда нравятся зрителям. А неприятностями пусть занимается наш юридический отдел.
  - Вы видели его жену?
  - Вы же знаете женщин! Она непременно хотела узнать, хорошо ли получились ее крупные планы там, на лестничной площадке. И просила подписать с ней еще один контракт.
  - Дрянь! – сплюнул продюсер. – Но дрянь божественная! Как достоверно у нее получались рыдания: слезы катились из глаз в два ручья.
  - Слезы? – ухмыльнулся главный режиссер. – В нашем деле слезы – самое простое дело. Есть такие средства, что будут течь и в семь ручьев!
  Он прищелкнул пальцами и произнес непонятное продюсеру слово. Тотчас же к ним подбежала длинноногая, загорелая ассистентка и сунула продюсеру под нос какой-то флакончик. Испуганно отшатнувшись, продюсер едва не перевернул кресло. Главный режиссер предупредительно поддержал его, а потом зловеще покосился на ассистентку. Та спрятала руку с флакончиком за спину и попятилась.
  - Что ты, милая, я не хочу плакать, - милостиво пошутил продюсер, одарив ее плотоядным взглядом.
  Затем обернулся к главному режиссеру:
  - Подумать только, эта дрянь лила слезы и угробила мужа ради рекламы своего журнальчика.
  - Но зато последний номер распродан двойным тиражом. Вон, взгляните!
  Продюсер взглянул.
  Вульгарная девушка, белокурая толстушка и хорошенькая ассистентка снова принялись просматривать журнал в яркой глянцевой обложке.
  - Я не совсем понимаю, как это вы устроили информацию о грабежах?
  - А мы ничего не устраивали. Их всех действительно ограбили. И в городе действительно действует банда грабителей. Анне оставалось только убедить мужа, что грабили инопланетяне и грабили с ее помощью.
  - Действительно, божественная дрянь! Ладно, контракт мы с ней подпишем, но пусть не думает, что это ей дешево обойдется.
  - Оно того стоит!
  - И все-таки, - продюсер вздохнул, - был момент, когда я испугался, что этот детектив сумеет убедить беднягу обратиться к властям.
  - Я тоже, – проворчал главный режиссер. – Ведь обещали же подобрать настоящего фантазера, а он оказался человеком здравомыслящим.
  - И, по-моему, поднимет шум.
  Главный режиссер расплылся в широкой ухмылке:
  - А вот и нет! У него контракт с нами.
  - Не может быть! Неужели я так плохо знаю людей?
  Главный режиссер ухмыльнулся еще шире:
  - Нет, вы знаете их отлично. Но шеф "Лупы и Процессора" – человек очень практичный, а главное, наш человек. Одновременно с контрактом с агентством он незаметно заставил этого Константина подписать контракт с нами о том, что тот обязан участвовать в одном из наших реалити-шоу. Совсем несколько строк очень мелким шрифтом на якобы последней странице. Кто читает написанное мелким шрифтом?
  - Но этот парень может написать отчет об этом деле и …
  - Не может. По контракту он не имеет права описывать реалити-шоу, делать о нем рецензии и давать интервью.
  - Ну и мерзавец его шеф.
  - Не спорю. Зато – какая реклама для агентства! И – в конце концов – этому Константину хорошо заплатят за участие.
  - Сидите вы все у меня на шее! – фыркнул продюсер. – Ладно, покажи напоследок шарики. Единственное, что влетело в копеечку.
  Главный режиссер нажал клавишу и перед ними появился темный высокий силуэт. Другая клавиша: и силуэт мгновенно рассыпался водопадом белых шариков, со стуком запрыгавших в разные стороны. Продюсер, как завороженный, проводил их взглядом, затем отхлебнул из высокого стакана молоко с содовой:
  - Хорошо! Как называется эта штука? Нет, не говори: все равно не запомню.
  Главный режиссер кивнул ассистентке:
  - Сценарий "Мы любим фантастику Клиффорда Caймакa" можно сдать в архив.
  Продюсер опять отхлебнул из стакана:
  - Ну, что там еще у вас? Не тяните, я знаю все ваши подходы.
  Главный режиссер подобострастно улыбнулся:
  - Отличный сценарий, уверяю вас: "Мой кумир – людоед".
 
  * * *
 
  - Я всегда говорил, что слова – серебро, а молчание – золото, - внушительно сказал шеф. – То, что ты заснял возле того дома и внутри него, конечно, ценные кадры. Но наболтанное этими двумя телевизионщиками и записанное внедренной к ним нашей агенткой-ассистенткой Марией – бомба! Я знал от заказчиков из госадминистрации, что "дело электриков-инопланетян" совсем не то, чем кажется профессору. И не для КЧС оно. Не нужно обижаться на меня за мою скрытность. Ты все равно не сработал бы лучше, зато нажил бы себе врагов. А так: твое дело сторона, зато получишь плату и от агентства, и от телевизионщиков, и кое-какие блага от властей. Даже профессор получит хорошую страховку да еще и компенсацию за ущерб…
  Шеф еще что-то говорил, но Константин почти не слушал его, внимательно рассматривая ладони, как будто видел их впервые.
  "Хэппи-энд. Сплошной хэппи-энд. Все получат все, что им причитается. И все будет хорошо и замечательно в этом самом прекрасном из миров, как сказал кто-то…"
  Наконец шеф закончил хвалить себя, попутно утешая Константина, и тот поднялся из кресла:
  - Я могу идти?
  - Да. Мария ждет возле Паркового моста.
  - Как таинственно! - Константин не смог удержаться от иронии.
  - У меня нет времени раздавать премии внештатным сотрудникам. Да и нечего ей засвечиваться возле агентства. Вот твой конверт, а этот передашь ей. Пересчитай!
  - Я верю вам, - мрачно ответил детектив.
  - Отдыхайте, трудяги мои! – шеф улыбнулся ему улыбкой, предназначенной для лучшего детектива, крепко пожал руку и проводил до дверей.
  Только на улице Константин сунул конверты в карман и выругался от души. Всегда противно, когда тебя обведут вокруг пальца и втянут в мерзкую историю! Разве это люди? Чудища какие-то…
  Быстрым шагом, торопясь отделаться от поручения, он дошел до Паркового моста. И еще издалека заметил длинноногую, загорелую, темноволосую Марию, которая стояла, облокотившись на перила и смотрела на воду. Константин подошел к ней, положил руку на плечо и сухо сказал:
  - Привет, коллега. Шеф велели кланяться и передают не только привет, но и финансовое довольствие. Пересчитай.
  - Потом пересчитаю, - Мария вздохнула. – Профессору сегодня операцию сделали – я звонила в больницу. Но ничего еще сказать не могут: ни хорошего, ни плохого.
  - Глупышка, - пожал плечами Константин. – Нельзя быть такой сентиментальной – это вредно для здоровья. Тебе куда?
  - Мне через мост, пойду пешком, развеюсь немного, - она посмотрела исподлобья. – Сейчас ты скажешь, что тебе в другую сторону. А потом, на прощанье, скажешь, что я бессердечная и расчетливая дрянь.
  - Нам, между прочим, по пути, - Константин обнял ее за плечи. – И если ты обещаешь не молоть ерунды и не портить нам окончательно настроение, на той стороне моста я угощу тебя самыми вкусными пончиками в этом паршивом мире.
 
  История двенадцатая
  ТЮ НА ВАС!
 
  - Симка! Наконец-то! А то давно сообщил, что вернулся, но увидеться никак не можем. Дружище, вот радость-то!
  Симон Грез – для друзей и знакомых девушек Симка – тоже радостно обнял Андрея.
  - Да все отчеты и отчеты и отчеты… Сидел в космопорту, в гостинице и…
  Он запнулся, потому что Андрей растерянно смотрел на него и наконец пробормотал:
  - Так ты не дома был… А я не стал тебе мешать, думал, знаешь ли…
  - Послушай, - Симка и сам обомлел, - а когда ты последний раз был у меня в квартире?
  - Неделю назад, - прошептал тот. – А что-то не так? Я же думал, что раз ты вернулся…
  Неделю назад!
  Симка рванул вперед по улице со скоростью, которую мог развить, но не превысить охотничий гепард. Подошвы шипели, тротуар ахал. Андрей мчался в кильватере, уверенный, что с приятелем - космическим исследователем -случился тот самый нервный срыв, о котором так много говорят, но которого он наяву не видел. Потом подумал о некоей комнате в квартире Симки.
  - Он там еще не был… - бормотал Андрей. – И как я не подумал… Нужно было уточнить, проверить… Ах, я осел!
  - Да ну что ты? – утешал он себя. – Все не упомнишь. И ничего же еще…
  Резвым галопом они пронеслись по площади и четырем улицам, сорвав многочисленные аплодисменты и выкрики: "Хороши олимпийцы!" Симка не сбавлял хода, а вот Андрей (чиновник, однако) стал выдыхаться. Но тянулся за другом изо всех сил, боялся неприятностей.
  Когда резко снизил темп и на цыпочках вошли в квартиру, обоим стало не по себе: в дальней комнате за запертой дверью громко шуршали и чавкали. Там кто-то был. Ясно – кто.
  С опаской поглядывая на дверь в комнату с кактусами, Симка торопливо достал из стенного шкафа несколько пакетов с кормом и вскрыл. Взяв их поудобнее одной рукой, он быстро отпер металлическую дверь, распахнул ее настежь, одновременно отпрыгивая назад, и в прыжке швырнул пакеты на середину комнаты. Рванувшиеся к нему кактусы всей толпой навалились на пакеты. Хруст, чавканье, чмоканье усилились, заглушая даже стук крови в висках.
  - Ох ты… - сказал за его спиной Андрей.
  - Вон! – прошипел Симка. – Идиот, вон из квартиры!
  Тот подчинился.
  Симка прикинул урон и убытки. Да, покушали его любимцы основательно! Вся квазиорганика в комнате была съедена, квартиру спасло только то, что когда-то Симка предусмотрительно отделил жилище кактусов настоящей металлической дверью, а стены обшил вольфрамовой жестью. На металле темнели глубокие царапины.
  Пересчитал поголовье. Нда-а… Судя по всему на второй-третий день, осознав, что вырваться из комнаты не удастся, кактусы принялись пожирать друг друга. Причем делали это, нападая тройками: пока один отвлекал внимание жертвы, остальные методично откусывали ее иглы, превращая из жестокого ежика в беспомощную сардельку.
  - Нда-а, - протянул Симка уже вслух, - косметическим ремонтом здесь не обойдешься.
  Он передернул плечами и, словно уговаривая себя, произнес:
  - Нет, они бы меня не съели. Но понадкусывали бы, это факт.
  Подбросил питомцам еще корма и запер дверь. Крикнул:
  - Андрей, можешь войти.
  Пережитое требовало выпуска пара.
  - Я - болван! – сообщил он Андрею. - Они неделю ничего не ели!
  - Разве за неделю кактусы могут погибнуть? – расстроился Андрей. – Мне кажется, что это очень выносливые растения.
  - Какие, к черту, растения? Это на Земле они растения. Ты не представляешь, во что превратилась комната.
  Но сначала с вздохом достал из шкафчика с часами снимок, несколько секунд с нежностью смотрел на него и опять спрятал. Подумал: а если бы та биомасса выдавила дверь и сожрала фотографию? Уничтожил бы питомцев к чертовой матери?
  Андрей остановился на пороге и встревожено вгляделся в унылую фигуру, которая до боли напоминала сумрачного рыцаря, преклонившего колени перед портретом Дамы своего сердца. Но в качестве Дамы были старые часы, и они пробили четыре после полудня.
  - Проблемы? - резко спросил Андрей.
  Симка тяжело, с надрывом, вздохнул и опять мысленно уставился на портрет. Размяк… совсем размяк… а это всего лишь снимок.
  Андрей понимающе кивнул. О Даме не имел представления. Помнил, что была некая Марина. Вот тут, возле часов, как-то видел ее портрет. О том, что оригинал портрета уже не появлялся, красноречиво свидетельствовали общий беспорядок в комнатах и полный бедлам на кухне. Все это оставалось с отъезда Симки, Андрей не нанимался устраивать ему генеральную уборку.
   - Ну, нельзя же так, - многозначительно промурлыкал себе под нос Андрей и отправился в обход, собирая со столов, столиков и подлокотников кресел кофейные чашечки с содержимым годовой давности. Потом попросил Симку убрать с одного из столов барахло, ушел на кухню, торопливо погрохотал там и вернулся в гостиную, неся тарелки с зеленью и копченостями, а также связку вяленой рыбы.
  - Пиво где-то было, - безучастно сообщил Симка. – Настоящее.
  - Нашел я его, нашел, а вот ты из-за нее совсем с ума сошел, - отозвался Андрей, опять отправляясь на кухню. Он обвинял во всем Даму: неважно, Марина она или нет.
  - Тебе питаться нужно получше, - через пару минут заботливо втолковывали он Симке, выгружая на стол бутылки с пивом. – В кофе, конечно, калории, но витаминов недостаточно. А бабочки… они такие…
  - Опять же фосфора в кофе маловато, - ехидно подхватил Симка, хотя и покраснел сквозь загар. Не хотелось лгать своим, ох! как не хотелось.
  - Заметно, - усмехнулся Андрей. - А для мозгов фосфор – первое дело. Вот мы рыбкой его и восполним. Перестань убиваться и поешь!
  - Неплохая рыбешка, - произнес Симка, не зная, что ему можно сказать в этой ситуации. – В магазинах и на рынках я давно таких не… нет, видел, но…
  - Ха, на рынках, – фыркнул Андрей. – На рынках каждый дурак чего ни закажет, а вот что получит? Не-е-ет, ты сам поброди по камышам и прибрежным зарослям и пособирай, как наши сотрудники. Садись за стол, межзвездный исследователь, кушай, не хандри!
  - Ничего не хочется… - пробормотал Симка, начиная разыгрывать роль неудачливого Дон-Жуана. – Никто мне не звонит… Все просрочено. Очень хотелось пива, но присылали только воду. Сеть не отзывается: мне отменили все коды доступа, даже в раздел о погоде. И какой я тебе межзвездный?
  - Какой есть, - возразил Андрей. – Не нытик же, хе-хе!
  Он меланхолически постучал воблой по столу.
  - Меня всегда удивлял этот обычай, - сказал Симка, меняя тему.
  - Обычай как обычай, - рассудительно ответил Андрей. – С ГМО никогда ничего нельзя знать заранее. В прошлом году у отца была круглая дата, и по этому поводу накрыли стол. Украшением меню был трехпудовый… вот не помню, как эта рыба звалась. И надо же… Когда растроганный юбиляр потянулся к блюду за закуской, трехпудовый возьми да и ударь его хвостом по лицу! "Чего тебе, - говорит, - надобно, старче?"
  - И что же? – уже весело поинтересовался Симка.
  - А ничего. Неплохой тип оказался… в смысле, ГМО. Сейчас пишут вместе с отцом монографию "Проблемы менталитета полезных ископаемых".
  - Что рыба может знать о полезных ископаемых? – не выдержал Симка и торопливо прикусил язык: а вдруг это общеизвестно? Но не выдержал: - И это… какой же у каменюк или, там, нефти может быть менталитет?
  - Какая разница? Это называется: свежий взгляд на проблему, - усмехаясь, ответил Андрей.
  - Я всегда говорил, - кивнул Симка, - что ГМО ГМО видит издалека. В мысли и в смысле: мутант мутанту око не выклюет.
  Он сидел, как в цирке, не зная, когда же наступит время для аплодисментов. Вот так всегда: вернешься домой – и отстал от жизни.
  Тем временем Андрей небрежно швырнул рыбий остов на замусоренный пол. В ответ раздалось благодарное хрупанье. Симка покачал головой: кое-кто из его любимцев прошмыгнул сюда.
  - А хорошо ведь, - задумчиво сказал Андрей, - что раньше кактусы были растениями. Сидели себе каждый в своем горшочке.
  - Они обычно и сидят, - обиделся за свою коллекцию Симка. – И вообще…
  Он указал на табличку на дверях бронированной комнаты: "Посторонним не кормить!"
  - О! Виноват, - пробормотал Андрей и нагнулся.
  - Теперь уже поздно. Они могут принять твою руку за новую порцию! – предостерег его Симка.
  Андрей поспешно выпрямился и сказал:
  - А что касается полезных ископаемых, то и с ними ничего нельзя знать наперед. В Академии зоопсихологии как-то выгуливали крота, и он откопал древнюю бензоколонку. Но действующую.
  - Игрушечную? – спросил Симка, загоняя кактусов в укрепленную комнату.
  - Почему игрушечную? На игрушечную он бы наступил и не заметил. Академии зоопсихологии вообще везет на артефакты, - с так называемой белой завистью продолжал Андрей. – Что поделаешь: у животных и нюх, и слух…
  - И что же они сделали с бензоколонкой? – заинтересовался Симка.
  - Выставили на аукцион, конечно.
  - И, конечно, победили те, с "Астры"?
  - Тю на вас! – фыркнул Андрей. – Да чем же "Астра" может прельстить Академию зоопсихологии? Вывозить разрешено только русалок, но русалки Академию не интересуют: их там полный комплект.
  - Шутишь? – не выдержал Симка. – Какие русалки?
  - Ты, я вижу, отстал от жизни лет на десять. Русалок еще дядюшка Сверкалова приманивал, помнишь Демида? - говорил Андрей. - Так что у них там, в Академии зоопсихологии, русалок хватает… - мечтательно пробормотал он. – Я когда-то был знаком с одной. Алиенор звали. Теперь у нее уже взрослые дети…
  Симка непонимающе посмотрел на него. Сидел дурак дураком: шутит, серьезно говорит?
  - Да ты что… – усмехнулся он. – Генетическое несоответствие – раз. Ну… и два - физиология… кхм… кхм…
  - Силен, - кивнул Андрей. – А говоришь – бабочки, пестики, тычинки. А дети у нее действительно есть, только разума нет. У Алиенор и других.
  Затем продолжил развивать прерванную мысль:
  - Так вот, я и говорю: чужие русалки им не ко двору. С другой стороны, тритоны тоже не в дугу. Опять же чешуя…
  - А демиурги? – предположил наугад Симка.
  - Сказанул! Какая же у демиурга психология?
  - Как это – какая? – возмутился Симка, который души не чаял в сказках. – Аристократизм поведения! Ни один демиург не ест из грязной миски.
  - Еще бы, не то что ты, – подмигнул Андрей. – У тебя очень хорошо развитая неаристократическая психология: ням-ням – и ваших нет! Как твои милые кактусы, - глаза его шельмовски сверкнули. - Для такой психологии никаких Академий не напасешься!
  - Тогда я беру демиургов назад, – поспешно согласился Симка. – И вообще, не тяни резину, а скажи прямо: на что они клюнули? В Академии?
  - Кто-то из КЧС им дракона привез.
  - Какой такой дракон? – упирался Симка. – С "Астры"?
  Андрей нахмурился и пожал плечами. Казалось, даже стол укоризненно посмотрел на ляпнувшего нелепость. Но Симка не понимал, в чем она. Да-а, в компаниях, говорящих на модные темы, ему лучше не бывать.
  - А кстати, почему кондиционирование воздуха не работает? – поинтересовался Андрей. – Тоже сожрали?
  - Нет, - рассеянно ответил Симка. – Вот же записка. Он на профилактику ушел. Долго что-то не возвращается. Наверное, в сервисном центре опять очередь. Мораторий…
  - Ох уж эти квазиорганические! – неодобрительно покрутил головой Андрей и опасливо покосился на стол. – Ну, что ты опять фыркаешь? Что я опять не так сказал?
  - Это не я фыркаю, а тумбочка, - хихикнул стол. - Они обидчивые попадаются: наверное, эволюция.
  - Ладно-ладно, - отмахнулся осмелевший Симка от квазиорганической тумбочки и эволюции. – Ты не отвлекайся от дракона.
  - А я и не отвлекаюсь. Это ты: "Астра"-дракон-бумс! Тоже мне звездолетчик – дракона не знает!
  - Я не обязан знать всех драконов в ближнем и дальнем космосе.
  - А о квазилунапарках забыл?
  - Что же – настоящий огнедышащий дракон? – не поверил ушам Симка.
  - Чего нет, того нет. Но дымок иногда курится. Специалисты говорят: к сожалению, в нашей атмосфере кислорода маловато.
  - Я бы на месте специалистов об этом поменьше сожалел, - хмыкнул Симка.
  - Ну, хватит резвиться! – перебил его стол.
  - А ничего себе разминочка вышла! – ухмыльнулся Андрей. – И ты уже не такой в себя упрятанный, дружище. Начинаем настоящий разговор!
  - Спасибо, друг! – со слезой сказал Симка: звездолетчик был сентиментален, и доброта коллеги заставила его ожесточившееся сердце размякнуть. – Но лучше не надо меня успокаивать. Лучше мне привыкать. К воде.
  - Будешь привыкать потом, - возразил Андрей, - а пока нужно мозгами пораскинуть. Тут дельце наклевывается.
  - Опять?! – Симка издал возглас, полный тихой боли. А внутренне мобилизовался: мало ли что?
  - У нашего бывшего шефа юбилей. Круглейший, чуешь?
  Симка непритворно и с облегчением хлопнул себя по лбу:
  - Ах, я осел, буйвол беспамятный! Виновен, кругом виновен.
  - Ладно, ладно. Свое генеалогическое древо изложишь потом. Так вот – шеф… Он ведь юбилей пока отложил: работы у них по горло было. Какие-то скавены объявились, драконы электрические, привидения-гении и прочая петрушка. Но сегодня мне позвонили, - он многозначительно понизил голос.
  Не только ему.
  Но по тому же поводу.
  Услышав сигнал, Демид широко улыбнулся Клео:
  - Если это шеф, то выключу телефон. Хватит с меня его мифотворчества! Я и ты и уютный вечер – во как! А вы, Роберт, можете туда отправляться, если хотите… Не Роберт звонит? Да это же Толик. Прости, дорогая, но не могу не ответить. Он из той компании подростков, что наловили призраков. Они, бедняжки, еще не знают, что это все розыгрыш.
  - Здравствуйте, - мальчишеский голос срывался. - Скажите, Рита вам не звонила?
  - Какая Рита?
  - Из нашей кампании.
  - А-а, помню - буркнул Демид. - Да, Рита. А что с ней?
  - Пропала. Дома не ночевала. А мне она звонила, но я телефон забыл. И сообщение прислала, что не дозвонилась до вас. И еще три, очень странных сообщения.
  Демид почесал в затылке:
  - Пропала, говоришь? Не дозвонилась до меня? А что там в ее сообщениях?
  - Да вот: "Приходи к Музею изобретений на общественных началах. Главным там Мурков".
  - Музей?
  - Да. Вот еще: "Там отличная выставка, тебе понравится". Потом адрес прислала... ну, этого музея. Я там сейчас стою.
  - Возле музея?
  - Нет здесь никакого музея, - растерянно ответил Толик. - Все помещения закрыты. Вот еще сообщение: "Они делают духов, точно".
  - Подожди, - Демид потер лоб, чувствуя неясную тревогу. - Как ты сказал фамилия? Мурков?
  "Что там лепетал бедняга Бертик? Милая Мии и чудище Мурсус. Совпадение? И ведь на совещании ни о каких рыжих кошках не говорилось!"
  Он встретился глазами с Робертом и понял, что Мурсус не выходит и у того из головы. И что фамилия Мурков его тоже насторожила. "Эти нелепые скавены страшно испугались кошек… рыжих кошек, я же помню. А что если они обманули нас?"
  - Называй адрес, - скомандовал он Толику. - И уходи оттуда, слышишь?
  - Никуда я не уйду! Там Рита.
  - Ладно, тогда перейди на другую сторону улицы, что ли. Спрячься за дерево или за угол.
  Демид вызвал автокарту. Оказалось, что подозрительное здание было буквально в двух шагах, если пройти дворами.
  - Вот что, - приказал Демид Клео и Роберту, - идите ко мне домой и ждите.
  - А может быть, я... - начал было Роберт.
  - Ты проводишь ее, понял? И ни шагу из квартиры. Ждите меня! Клео, не волнуйся, я скоро вернусь. - Он отдал Роберту сумку с продуктами и, стиснув зубы, зашагал прочь.
  Клоуны-скавены, списанный робот, но почему он забыл о рыженьком котике бабы Стаси, который расшвырял в стороны пятерых здоровяков из группы захвата и скрылся в неизвестном направлении. И ведь скавены отлавливали кошек и говорили о конкурентах. Вряд ли земные мурки и барсики могли быть конкурентами скавенам, а вот такой силач, как Альберт… А ну-ка, ну-ка, что там говорила баба Стася, хотя ее слушали краем уха? Милый любимец ее, Альбертик, сбежал, она его нашла, но он очень изменился и даже кидался на дистрибьюторов, один из которых при этом очень кричал и упал в обморок. Рыженький котик…
  Демид кинулся бежать и до нужного места добрался в пять минут. Это была тихая улица на задворках шумного проспекта. Огляделся, увидел паренька. Да, вся история началась с его, Демида, статьи. Но потом вот этот Толик вызвал духов. Фикция, говорите? Шоу? Цирк? Гипноз?
  Посмотрим...
  - Где дом?
  - Вон, наискосок, трехэтажный. Я тут поспрашивал вокруг о музее. Говорят, что была табличка со словом музей. Точно была, а куда делась, никто не знает, и дом заперт.
  - Даже окна заколочены, - кивнул Демид. - Стой здесь, а я подойду поближе.
  Что ж, дом как дом, на вид необитаемый. Запущенный. Грязные стены, потемневшие доски на окнах. Давно потемневшие. Демид пригляделся в полумраке:
  - А шляпки гвоздей блестят. И гвозди новенькие, и забили их недавно. И вот тут на двери висело что-то вроде афиши. Остались обрывки.
  Он огляделся вокруг:
  - Но кто-то что-то должен был видеть и знать. И помещение они арендовали, значит, с кем-то общались. Вот что, Анатолий, иди домой, а я попробую разобраться с...
  Демид замолчал, потому что входная дверь медленно открылась и на пороге появилась Рита. Улыбающаяся белоснежными зубками, румяная. Не с пестро окрашенными, взъерошенными волосами, как ее видел в прошлый раз, а с русыми косами до пояса. Что за преображение?
  - Ну, ты нас перепугала! - возмутился Толик. - Я уже всякие ужасы стал придумывать: тебя похитили или что-то такое? А тут что, и парикмахерская тоже, ты перекрасилась? Ой, а косы, откуда у тебя косы?
  - Привет, - сказала Рита. - Это мой натуральный цвет, между прочим! А зубы мои ты видел? Они сделали мне подарок за то, что я вправила им мозги.
  - За что? – не понял Толик. – Какие мозги?
  - Я объяснила им, что они ошиблись.
  - А где музей и Мурков? Они в природе существуют? – спросил Демид.
  - Существуют, - усмехнулась Рита.
  - И где же?
  Она махнула рукой куда-то в небо:
  - Да ну их! Они все перепутали! Сказали, что адрес был передан нечетко. Вот они и боролись с конкурентами. Хорошо еще, что один рабочий и два конструктора вдруг поняли, что попали сюда по ошибке.
  - Какой еще адрес? - спросил Демид. – Какой рабочий и какие конструкторы? Ты можешь говорить понятней?
  - Ну как я могу говорить понятней, если почти ничего не знаю? Они сказали, что для нас это секрет.
  - Какой секрет? – заволновался Толик.
  - Они все перепутали и появились не там, где нужно.
  - Подождите, - перебил их Демид. – Рита, не отвлекайся, ты говорила о каком-то адресе. Что за адрес.
  - Адрес заказчика. А они исполнители. Сказали, что выставят ему счет за выполненные работы. Заказчику, то есть. Якобы сразу поняли, что концепция не совпадает, но заказ есть заказ. Формалисты!
  - Концепция? Формалисты? - ошеломленно переспросил Толик. Он никогда не думал, что Рита может такое выговорить. - Кто? Кто сказал?
  - Не знаю. Их была целая команда. Контингент. Я с ними нашла общий язык, а когда Мурков связался с начальством, и им сообщили о путанице, то я им объяснила и показала на звездной карте, где мы находимся. И кто мы такие.
  - А кто мы и где мы? - насторожился Демид, испуганный неожиданной интеллигентностью Риты.
  - Пришлось объяснить, что мы не в том рукаве.
  - Причем здесь рукава, мы не об одежде говорим!
  - Не об одежде. Не тот рукав Галактики, вот в чем проблема. Но у нас с настоящим местом проведения работ частично общее небо. Вот они и не сразу поняли, что не там находятся. Долго извинялись перед кем-то рогатым по телефону, потом сразу же собрались и ушли в дверь.
  - В какую дверь? - заинтересовался Толик.
  - А ее больше нет, исчезла. Пространство-время стянулось в точку, так в фантастических книжках пишут.
  - Ну, хорошо, - вздохнул Демид, - они исчезли, дверь исчезла или стянулась в точку. Но что им было нужно? Чем они занимались? Экскурсии проводили?
  - Экскурсии тоже, но это так, попутно. В качестве рекламы, вспомогательная работа. Хотя технологии предлагаются обалденные. Нам до таких еще расти и расти! Я кое-что сняла камерой, увидите - сказка!
  - А основная их работа? - настаивал Демид. - Чем команда Муркова занимается?
  - Ну, чем-чем... Ясное дело, реконструирует миры. Но это уже другая история.
 
  2008 г.