Пять лет я проработал на лесопильном заводе и за это время у меня появилось много знакомых, с которыми я поддерживал добрые отношения. Среди этих знакомых и был человек по фамилии Колчин. Как он мне признавался впоследствии – он был чеченец, да и княжеского рода. В перестройку я организовал свой кооператив и Колчин какое-то время работал у меня по снабжению. Его жена была родственницей начальника областного управления снабжения и какие-то остатки бывших советских запасов можно было получить со склада по государственной цене. Может быть это были неликвиды, и моя задача была их реализовать с пользой для дела.
Внешне Колчин был мало похож на чеченца. Он конечно был стройный, чуть выше среднего роста молодой человек. Однако цвет лица его был немного бордовый. Как-то раз он долго пробыл на складе, где выписывал и получал дефицитные товары и жаловался мне: «На складе кладовщица – такая полная и морда красная, я бы с ней с..ть не сел на одном гектаре, а пришлось выпить и поговорить по душам.» Один раз я был у него в гостях и он познакомил меня с женой. Она работала библиотекарем, имела высшее образование, но когда она принесла нам обед, Колчин отправил её на кухню. «Женщине не место за столом с мужчинами» - так он пояснил свои действия. Хотя в остальном отношения были вполне нормальные. Конечно у меня в гостях Колчин был гораздо чаще, был знаком с моей мамой, да и практически со всеми работниками нашей фирмы.
У меня был уже второй бухгалтер – женщина средних лет. Первую пришлось уволить, т. к. она заболела миллионной болезнью. Для быстрого проведения сделок я выписывал на свое имя приличные суммы наличными и тратил их на приобретение товаров для обмена. А бухгалтер решила, что я все эти деньги забираю себе и поэтому попросила долю, хотя получала приличную зарплату, да и продуктами своих работников я старался обеспечить.
Мы с мамой и братом жили в отдаленном районе города и мне пришлось провожать Колчина на автобус в центр, где жил он. По дороге он рассказал мне, что в молодости он работал жокеем на ипподроме и его наставник научил его, как надо подчинять себе лошадей. Для этого надо было, как он выразился «ныкнуть» на животное, и оно после этого выполняло все команды. Колчин освоил эту науку и проработал жокеем какое-то время, пока не получил травму. После этого он занялся более спокойными делами, но выправка и привычки жокея ещё остались.
Для получения товара нам срочно потребовалась доверенность за подписью бухгалтера и мы с Колчиным отправились к ней домой. Когда мы с ней договаривались о встрече по телефону, она предупредила, что у неё кот бывает, что нападает на гостей, и посоветовала нам быть осторожнее. Когда мы с Колчиным зашли в прихожую к бухгалтеру, он остался в прихожей, а мы с ней отправились на кухню, чтобы выписать доверенность. Пока мы с ней занимались оформлением, Колчин оставался в прихожей, из которой был выход в гостиную. Внезапно мы услышали какой-то звук, напоминающий громкий чих, затем стало тихо. Оформив доверенность мы попрощались с бухгалтером, причем она удивилась, что кот не появлялся. Когда мы вышли, я спросил Колчина, что это было. Он объяснил, что кот пытался напасть на него и он ему «ныкнул», после чего кот ушел и спрятался.
На следующий день бухгалтер позвонила и сообщила мне, что её кот сдох, и спрашивала, что мы с ним сделали. Насколько я понял Колчин применил к коту лошадиную дозу своего воздействия, чего кот не выдержал. Конечно бухгалтеру я не рассказал об этом, просто посочувствовал и посоветовал в будущем тщательнее воспитывать питомцев, чтобы они были спокойнее. С Колчиным мы как-то вскоре расстались. Я открыл для него предприятие и положил на счет начальный капитал, а что было дальше мне не известно.