Ленин. Контур № 2..
Журнал, который я издавал с 1989 года по 1997 год, был литературно-информационным,это я «говорю» тем читателям, которые ничего из «Контура» не читали и не знают, что представлял собой этот журнал.
Существовала так называемая эмигрантская литература, созданная писателями, уехавшими за рубеж после Октябрьской революции. Как известно, был в эмиграции Александр Куприн.Мне из Парижа один мой хороший знакомый привез «кучу» рукописей,точнее -книг русских писателей-эмигрантов, изданных в Европе.
Несколько таких книг я впервые в России издал,это и «Дело Тухачевского» В. Александрова,и «Очерки уголовного мира царской России» А. Кошко..,не буду все перечислять,долго и...не нужно. Но вот миниатюру Александра Куприна «Ленин» я напечатал в журнале «Контур» в 6 номере за 1993 год.
Александр Куприн.
Ленин.
(Мгновенная фотография.)
В первый и, вероятно, в последний раз за всю мою жизнь я пошел к человеку с единственной целью поглядеть на него.
Дело, которое у меня было к самодержцу российскому не стоило и ломаного гроша. Я тогда затевал народную газету-не только беспартийную,но даже такую, в которой не было бы даже намека на политику. Горький одобрил мою идею и посоветовал обратиться к Каменеву. Каменев стал убеждать меня, что надо обязательно ввести в газету «Полемику»:» Вы можете хоть ругать нас,-сказал мне Каменев весело,но я подумал про себя:»Спасибо.»
После этой встречи я и отправился к Ленину.
Свидание состоялось необыкновенно легко. Секретарь Ленина Фотиева сказала мне, что «Завтра товарищ Ленин будет ждать вас у себя в Кремле к.....часам утра.
В проходе башни Кутафьи мы предъявили свои документы солдатскому караулу.Со мной еще был один проситель-поэт.
Нам показали: Ленин живет в комендантском крыле и - вход в канцелярию.
Оттуда по каменной, пахнущей кошками, лестнице мы поднялись на третий этаж в приемную. Из большой двери,обитой черной клеенкой, показалась бледнолицая барышня, спросила фамилию и скрылась.
Ждали мы недолго, минуты три. Дверь слегка приоткрылась и из нее наполовину высунулся рослый серьезный человек, в поношенном пиджаке поверх черной косоворотки.
-Идите,-сказал он...-В эту дверь, налево..
Мы зашли.
Просторный, как и приемная, пустый в мрачных обоях кабинет. Три черных кожаных кресла и огромный письменный стол, на котором соблюден чрезвычайный порядок. Из-за стола поднимается Ленин и делает навстречу несколько шагов. У него странная походка: он так переваливается с боку на бок, как-будто хромает на обе ноги. В то же время во всех его движениях есть что-то крабье..
Он маленького роста,широкоплеч и сухощав. На нем скромный темно-синий костюм, очень опрятный,но не щегольский, белый отложной мягкий воротничек, темный, узкий, длинный галстук.И весь он сразу производит впечатление телесной чистоты.
Он указывает на кресла, предлагает садиться...
Я говорю, что знаю, как дорого ему время, и потому не буду читать проспект будущей газеты, пусть он сам посмотрит его на досуге и выскажет свое мнение. Он спросил, какой я фракции?Я ответил, что ни к какой фракции не принадлежу и начинаю «дело по личному почину».Ленин отложил листки, которые я ему протянул и сказал, что поговорит с Каменевым. .Все это длилось минуты три..
После меня заговорил поэт..., а я был очень доволен тем, что остался в роли наблюдателя.
Ни отталкивающего,ни величественного, ни глубокомысленного нет в наружности Ленина...
Ленин совсем лыс. Но остатки волос на висках, а также борода и усы свидетельствуют, что в молодости он был отчаянно,огненно-рыж.Об этом же свидетельствуют пурпурные родинки на его щеках.
Разговаривая,он делает руками близко к лицу короткие тыкающие жесты. Руки у него большие и очень непритяные, духовного выражения в них мне так и не удалось отыскать. Но на глаза его я засмотрелся .От природы они узки, кроме того, у Ленина есть привычка щуриться, должно быть вследствие скрываемой близорукости, и это, вместе с взглядами исподлобья, придает им выражение минутной раскосоты, и, пожалуй, хитрости.
Голос у него приятный, слишком мужественный для маленького роста и с тем сдержанным запасом силы, который неоценим для трибуны. Реплики в разговоре носят иронический, снисходительный, пренебрежительный оттенок- давняя привычка, приобретенная в словесных баталиях. « Все, что ты скажешь, я заранее знаю и легко опровергну, как здание, возведенное на песке ребенком.»..
Вот, кажется, и все..
Ночью , уже в постели, без огня, я опять обратился к образу Ленина. Мне показалось, что на мгновение я как-будто вошел в него,, почувствовал себя им...
«В сущности,-подумал я-этот человек такой простой, вежливый и здоровый-гораздо страшнее Нерона, Тиберия, Иоанна Грозного.Те, при всем своем душевном уродстве, были все-таки люди,доступные капризам дня и колебаниям характера...
Этот же -нечто вроде камня, вроде утеса, который оторвался от горного гряжа и стремительно катится вниз, уничтожая все на своем пути.И притом-подумайте!-камень в силу какого-то волшебства-МЫСЛЯЩИЙ...!