Слово о женской загадочности

Андрей Резенков
 
    Женщины  любят  казаться  обыкновенными, не гонятся  за  оригинальностью   и прячут себя   за  внешней   простотой.  Мужчину, который  любит  глазами,  обмануть  легко, как легко направить  по ложному  следу   любого, кто  судит глазами.
   Но если  ты однажды  научишься   воспринимать женщин не просто  небрежно брошенным  на них взглядом, а   всем, чем  дано  тебе  чувствовать и ощущать,  то   сможешь увидеть их  такими, какие они  есть  на самом  деле.  И удивишься, сколько всего  необычайного и несказанного   они  в себе  скрывают.
      Вот, скажем,  эта  продавщица в магазине. На  вид  - обыкновенная, каких  тысячи. Но это только кажется.  На самом деле это именно про неё  сказал  древний царь, что  она -  хоровод Манаимский  с  глазами,  как  озёра  Евсевонские,  что  у  ворот  Батраббима, и красива, как шатры Кидарские,  блистает,  как  заря, прекрасна,  как луна, светла, как солнце... 
    А вот  одинокая старушка  сидит  на  лавочке.  Но на деле никакая это  не  старушка, а маленькая  девочка-непоседа.  Просто  набегалась и сейчас отдыхает. Думает,  куда  бы  ещё  сбегать и где поиграть,  пока родители не позвали. Потому что  если  позовут, то она уже не выйдет  никогда.
  Или  эта  девушка, тоже на первый  взгляд  вроде совсем  обычная.  Но присмотрись  внимательнее и заметишь: у неё  не одна тень, а сразу две. Почему? Потому что    освещает  её  не только солнце, но и что-то ещё. Что именно? 
        Тайна сия велика есть…

   Даже  взять  вот эту  немолодую  женщину с уставшими глазами, испорченной химией  прической и бесформенной фигурой. В руках по сумке,  одета во что-то  непонятное мышиного  цвета и в походке ни грамма женственности.  Тётка, одним словом,  на  которую мужчины уже давно не оглядываются.
   Ты  спросишь: «Что  же может  быть в ней  таинственного?   Неужели что-то удивительное  может  скрываться за этой  унылой  серостью?» 
   Не спеши с выводами и   не верь  глазам  своим, мой нетерпеливый Марсий!  Это  всего  лишь  маска и защитный  доспех, чтобы  выдержать гравитацию повседневного  бытия.  И тот, кто    окажется  в её  спальне  и подарит  свою  нежность,   в приглушённом  свете  ночника   увидит её  настоящую. 
     Он  увидит, что нет  никакой  уставшей  тётки, а есть  девочка лет  восемнадцати, не старше,  с горящими  глазами и  умилительно  хорошеньким  лицом,  какое  прежде  рисовали  на  медальонах и носили  на  груди у сердца. Есть вечный первый бал, и  юность на губах, и неиссякаемая  лёгкость и прелесть в каждом движении,
                и         свечи,
                и праздник,
                и лето,
                и смех,
                и то, что нельзя...

***

   Сколько  ни  старайся, но для  тебя  всегда    останется  загадкой,   о чём она  думает…
    Что на  самом   деле  слышат  её  уши  и видят  её  глаза…
    Что  хочет  она  тебе сказать,  когда  молчит…
       И   о чём  хочет  молчать,  когда говорит с тобой…
   Как  по-разному  действуют  на тебя и на  неё
сила  тяжести  и  слабость   лёгкости,   полнолуние  и солнечный жар,   порывы   ветра и  пощечины  сквозняков,   звуки   дождя,  музыки и капающей воды из крана,      отвары из  горных трав, собранных на  закате, и чай из лепестков роз,  запахи  тёплой  хвои  и чистых  простыней,
 вкус  молока  и мёда,   сладость  вина  и   горечь шоколада,  и всё-всё остальное, что каждый  день бесконечным  потоком  проходит  сквозь нас…
     Как  глубоко  чувствует она  свое удовольствие, как  наполняется  блаженством каждая  клеточка  её такой  впечатлительной   плоти  и на что похоже это   её  наслаждение в момент    пика. Наслаждение, силу которого тебе  не дано даже представить…   
     И, конечно, загадка  загадок, секрет секретов  и тайна тайн – чего же она всё-таки хочет?


     ***

     Одна сплошная   непостижимая и завораживающая   тайна  есть  то, как  ставит она  ногу, ведёт  бедром,  кладёт  руку, склоняет  голову, приоткрывает  губы,  соединяет пальцы, опускает  плечи, складывает  крылья за спиной, превращая  каждое  свое  движение  в маленькое  священнодействие.  И в чём  секрет  этой  завораживающей  грации,  на  которую мужчины смотрят во  все  глаза      уже  тысячи  лет  и всё  никак   не могут  насмотреться?
   Непостижимая  загадка  её тела, которое  каждой  своей  линией, округлостью, впадинкой, ямочкой и изгибом манит и   влечёт к себе   твоё сердце, и разум, и всё  твое  существо.
    Каждая, каждая из них носит  под одеждой  свою   тайну -  совершенно  неповторимую, ни на  чью не похожую.
   Но даже и тогда, когда  сброшены все одежды и  тебя как счастливого избранника  богов впустили  в сокровенный  виноградник, её  тайна  никуда  не исчезает.  И вот  она  ровно дышит во сне под твоим боком – всё  такая  же  загадочная и непостижимая.  А может даже ещё и больше, чем была прежде.
    Как  и откуда, из каких  неведомых  глубин  возникает  этот  её голос, в  котором   ты  слышишь  разом и свирель при луне,  и звон  колокольчиков  в молельне,  и пение  арфы, и шелест  молодого бамбука, и  трели  цикад в тополях и множество  других  звуков, которыми   ты  заслушивался  в этой  жизни ( а может, и  в  прошлых). Можно даже  не прислушиваться  к самим  словам, потому  что   то, что ты  слышишь  в самом  голосе  всегда  больше любых  слов.
    Само  существование  женщины рядом  с тобой  есть одна  грандиозная тайна. Мучительная и сладостная  одновременно. И  каждая из  встреченных  тобой   на  тропе  жизни  это тайное  живое  послание для  тебя, написанное   разным  почерком, но одной  и той же рукой.  Той  самой  рукой, что создала  когда-то и тебя самого. 


***

      Когда  в твою  жизнь  входит  женщина,  вместе с ней в твою жизнь входит   тайна.  И   не одна.      
        Смотришь  на неё и  ощущаешь,  как  воздух, которым  ты  дышишь,  пропитывается  ароматом  загадочного.   Еще ничего не случилось,  еще даже не прозвучало  первое   «Привет!»,  а ты уже  чувствуешь, что    сейчас  начинается нечто  необыкновенное.         
          Ведь сердце  радоваться  радо
           И  самой  малой  новизне.


  ***

   Наверное, первой, кто  опьянил моё  ещё  совсем   детское  воображение, была  одна  необыкновенная  девочка из  нашего  детского сада.  У неё  было  сказочное имя Вероника,  большие голубые глаза и  пышно-кудрявые золотые  волосы.  Мне тогда  казалось, что их ей расчесывает  по утрам  сам  Боженька.  А ещё я был  уверен, что никакая она не девочка, а самый настоящий ангел. Потому что именно такими их изображали  на церковных календариках.
      От неё  шло сияние.
   И было  совершенно непонятно, из какого  волшебного  материала  создана эта   девочка.  Это было  нечто  светозарное,  солнечно-воздушное,  совершенно  не похожее на то, из чего был сделан я сам, обыкновенный  земной мальчик.
   Иногда хотелось подойти к ней и спросить:
  - А что ты здесь делаешь среди  обычных детей?
  Но трепет перед ней был так  велик, что я, скорее всего,  на это никогда бы  не решился. А когда случалось, что она сама вдруг  что-то спрашивала  у меня, я от волнения не мог сказать     в ответ ни слова. 
   Одно время мы все в детском саду играли в «секретики».  Бралось  какое-нибудь  стёклышко, обычно осколок  бутылки, под него  клался фантик или какая-нибудь красочная бумажка и всё это присыпалось  землёй, а потом мы « по  большому  секрету»  показывали друг другу эти  свои  тайные  сокровища.
      - Хочешь,  покажу  свой  секретик? – неожиданно предложила мне девочка-ангел и я молча кивнул.
      - Только никому и никогда  не  говори, что ты там увидишь! Я никому его не показывала и не покажу, потому что у меня секретик настоящий.
      Я еще  раз  кивнул  головой,  и она провела меня под  тень  огромного тополя, где между корнями был  припрятан её клад. Я  прильнул к стёклышку в земле и надолго замер от удивления с широко открытым ртом.
     Там, по ту  сторону  полупрозрачного бутылочного  стекла,  была не просто  какая-то бумажка из-под конфеты. Там  были  удивительные и прекрасные миры. Живые   и настоящие.
     Я увидел   скачущих во весь опор наездников  на черных страусах  и вальяжно бредущих слонов, несущих на своих спинах целые дворцы с башнями…
   Золотых рыбок, которые кушали с ладоней маленьких подводных принцесс…
     Острова с пальмовыми лесами с высоты птичьего полёта…
   Огромные  древние города  из мрамора и  величественные замки, обвитые рвами…
    Голубые дюны, каштаны в снегу и бездонные тёмные  пропасти, откуда нет спасения…
       И   бесконечную космическую  радугу, сотканную  из миллиардов разноцветных  звёзд, одной из которых было наше солнце и планета  Земля у её тёплого бока,  а  на ней  двор  нашего детского сада и в нём это маленькое волшебное стёклышко, в которое  я смотрел сейчас из какого-то другого конца вселенной…
     До сих пор не знаю, почему именно мне та  ангелообразная  девочка  дала заглянуть в свой тайный мир.  Может  быть,  потому, что думала, что я не умею разговаривать  и никому не смогу рассказать про него. 
        Я и  не рассказывал.  Тогда.
     А  спустя  тридцать лет  взял и написал про него. И на свете стало одним женским секретом меньше и одним нарушенным мужским обещанием больше.

***

    Ещё  одной из первых  моих  встреч с Тайной в  женщине  было  знакомство с   женой  моего  дяди. Тихая и мягкая, похожая  на добрую  волшебницу из  сказки, в то лето она   вошла  круг нашей  родни  так  плавно, как будто сама ей  всегда и была.  Это было  в деревне, когда  мы  все  собирались   у   бабушки и дедушки.
  - Привет, - сказала  она  мне, протягивая  руку, а я   растерялся и  убежал  под  кровать, подавленный и  смущённый.
   Глаза у неё  были совершенно неземные и переливались  как  северное  сияние.
       Как-то раз  я  тайком  проследил  за ней, когда  она  посреди  ночи  вышла  на   крыльцо. Несколько минут  просто  стояла, глядя на  огромную  полную  луну, а потом вдруг  у неё  из-за  плеч  поднялись  два  больших  крыла. Но не успел я от страха и удивления  опять убежать  под  кровать, как  крылатая  тётя  обернулась на меня, подошла и  снова  протянула  мне  свою  руку. На этот раз я протянул в ответ  свою, а она, ни  говоря  не слова,  обняла меня  и прижала  к  своему  тёплому боку.  И  в следующее  мгновение я  почувствовал, что мы с ней  оторвались от земли.
      Всё  медленно  поплыло вниз – деревья, дома, сараи, заборы, столбы, провода. Совсем  как на колесе  обозрения.  Мы полетели  над  ночными крышами, садами и огородами,  полями и дорогами. От  ужаса и в то же  время восторга я не мог не произнести ни звука  и лишь,  как рыба, жадно   хватал  ртом воздух.  С  мерным глухим  шумом крылья  тёти-волшебницы  рассекали  воздух,  и я постепенно  успокоился, чувствуя, какие  они сильные и, значит,  не дадут  нам  упасть.
     Мы сделали круг над  ночным спящим   миром, что лежал  внизу,  покрытым  тонкой  лунной фольгой.   Мне  уже было  почти  не страшно и  хотелось летать и летать ещё, потому  что это было  так здорово.  Лучше  любого  аттракциона и любой  карусели, на которых мне  доводилось  кататься прежде.
       - Мой  мальчик,  -  тихо сказала   тётя, когда   мы  опустились на  крыльцо и она     сложила за спиной  свои  крылья так,  как будто их у неё и не было  их  вовсе. – Когда  ты   вырастишь и полюбишь   по-настоящему,  ты  сможешь   летать  по небу  среди  звёзд    со  своей  любимой  каждую  ночь. Но   пока это тайна, которую  тебе знать ещё  слишком  рано. Поэтому ты  сейчас  ляжешь  спать и всё забудешь.
    Я  так  и сделал.


  ***

   Когда  я  учился  в  восьмом  классе,   у нас ненадолго  появилась  молодая   печальноглазая учительница  географии. Она была   похожа  на  человека, который  пишет  письма  самому  себе. Чувствовалось в   ней что-то нездешнее, инопланетное.  Когда   объясняла  новую  тему, на нас почти  не смотрела.  Встанет у окна и, глядя  на  птиц  на  ветках, рассказывает  о далеких странах. Как будто рассказывает   не нам, а им.
     - Королевство  престора Джона  тянется  от  развалин  Вавилона  до  самой  Индии на  востоке  и на севере до  земель  диких  людей, у которых  волосы  растут  даже на  губах. Страна  его  пользуется  почётом и  уважением   у  семидесяти  двух  королей. Водятся  в ней  слоны,  верблюды,  рогатые  звери  во  множестве, кентавры,  единороги, сатиры, люди обычные и бессмертные, сторукие   великаны и  птица Феникс.  Жители говорят  там каждый на своём  личном языке, где нет общих с другими  слов, но всё  равно друг друга  они  понимают  и живут  в согласии.
    Полезные  ископаемые  в основном  драгоценные  камни, как то  яшма,  халцедон и сардоникс.      
       А в центре  владений  престора Джона  находится  фонтан  вечной  юности. Кто  трижды  выпьет  из  него,  никогда не станет  старше  тридцати  лет.
     Своим  королевством   престор  Джон  управляет   с  помощью  волшебного  зеркала,  в  котором  видно  всё,  что  происходит  даже  в  самых  отдалённых   уголках  его державы.  Армия  его  насчитывает   десять  тысяч  всадников  и  сто  тысяч  пехоты, а  впереди них  в  походе идут  четырнадцать  носильщиков,  которые   несут  четырнадцать  золотых  крестов, каждый   из  которых о двух   пудов  весом…
      Я  слушал  об  этих диковинах, городах  и  странах,  о  которых  почему-то  не   было  ни  слова  в наших  учебниках,  и словно бы  видел их  своими  глазами. В эти    мгновения   мир  распахивался  передо   мной    бесконечно грандиозным  и сказочным  простором.  А  этот  тихий  грудной голос был  его  частью. Он  волновал и   звал   воображение,  словно   морской   ветер  зовёт в  путь  парус. Этот  голос  хотелось слушать бесконечно, глядя на грудь, из  глубины которой он  рождался,  и на  сияющий абрис  всего  этого  тела, казавшегося страной  еще более  сказочной, таинственной и прекрасной, чем все те, о которых  рассказывала  географичка.
     Однажды  я сдал дневник ей  для оценки, а  когда  потом раскрыл  его,  увидел между  страниц  её  светлый  волос. Я спрятал  его  в  шкатулку и время от времени доставал его,  любовался,  ощупывал и нюхал. Для  меня  это был артефакт. Та самая «пылинка  дальних  стран», о которой писал поэт.  Стоит  взглянуть  на  неё
 
             И  мир   опять      предстанет  странным
             закутанным  в  цветной  туман.

    А  чуть  позже случилось  самое главное. В тот день алгебру,  которую у нас вела завуч,  по какой-то  причине  перенесли  в кабинет  географии. Однако ключа от него не было.
     - Опять эта рассеянная  Елена Петровна  его  на  вахту  не сдала и  унесла  домой, - кипела  от злости  завуч. – Кто дежурный? Бегом к ней  за ключом! Она  тут через  два  дома живёт.
      Дежурным  был  я и  с тайной радостью стремглав  бросился исполнять поручение  завуча.
      Вбежал по  лестнице   на девятый этаж,  хотя  можно  было подняться  и  лифтом.
     Звоню, а звонок не  работает.
  Постучал в дверь, но из-за поролона  под  дермантиновой  обшивкой   и сам почти не  услышал  своего  стука.
     После  минутного  сомнения осторожно взялся за ручку. Дверь приоткрылась. Оказалась не заперта. Значит,  кто-то есть дома.
   - Елена Петровна! Елена Петровна! – позвал негромко.
    Тишина  в ответ.
    Решился  войти.   В коридоре  темным-темно. Только из-за закрытой двери  напротив свет  пробивается,  и слышатся  звуки, похожие  на  крик  чаек.
    Сделал  несколько  неуверенных  шагов по коридору к этой  двери  и открыл её.
   Меня  разом  окатило  светом, ветром,  солнцем  и простором. От  неожиданности я сжался весь и закрыл  лицо обеими локтями.  А потом осторожно  опустил и огляделся  вокруг. 
       Вижу, что  стою  на  ступенях  лестницы  какого-то  беломраморного   дворца. На нём  вызолоченные  купола и колонны  этажами. И вся  эта  роскошь  нависает надо мной, сияет и слепит  глаза, как снег  на солнце.  А лестница, на которой  я стою, ведёт  в море. Ступени уходят прямо в воду.  Брызги от волн  веером  несутся по воздуху  и  обдают  лицо солёной  свежестью.
      И вот  тут я  вижу,  как  из этой  пены морской  прямо  на меня медленно  и величественно  поднимается по лестнице она, наша географичка.  Из белых  хлопьев прибоя,  как   солнце  из  облаков,  появляется  обнажённое  женское тело.
    В следующее  мгновение пропали все звуки.
        Море  застыло как стекло. Чайки замерли в небе.
  Повисли  в воздухе  брызги от волн.
   Остановилось  моё дыхание и сердцебиение.
    Наступила  абсолютная  тишина,  и мир вокруг  окаменел.
    В это мгновение  я впервые увидел  живую голую женщину, а в следующее  - потерял  сознание…
     Не знаю, когда и как пришёл в себя. Помню только, что  снова стоял на площадке  перед  закрытой  дверью географички, а в руке  у меня  был ключ. Медленно, чуть покачиваясь на ходу, пошёл обратно в школу.
   Совсем  скоро  она  уволилась,  и я никогда  её больше  не  видел.
   Я забыл  названия  стран, о которых   рассказывала эта  странная учительница, виды диковинных зверей и удивительных  созданий их населяющих, но после  её уроков   на  всю  оставшуюся  жизнь   у меня  осталось  ощущение  чего-то чудесного и  загадочного,  удивительного и прекрасного, которое всегда   где-то с тобой совсем рядом.
    И ещё остался ключ, который  оказался у меня  в руках в тот самый день. Я не отнёс   его в школу, потому  что он был  не от  кабинета  географии, а от других, куда более интересных и важных  дверей…

   ***

   Много   веков  назад  один  юноша  из Уэльса проник  в  замок  Грааля и пережил  там нечто  необыкновенное.  Ему показали ту красоту, о которой  смертным обычно не дано знать в этой жизни. Ту, что дарит  подлинную  радость и  истинное наслаждение, с которыми не может  сравниться ничто на свете.
     Юноша недолго был  в этом  сказочном  замке,  но всю  оставшуюся  жизнь отчаянно  искал туда дорогу и пытался  вернуться  в него.
     Эту  историю рыцаря  Персифаля  в том или  ином  виде   переживает  в своей  судьбе  много  мужчин.  Разница лишь в том, что они  ищут  свой  Грааль  не  в далеком мифическом   замке, а в живой и близкой   женщине. И не найдя  этого источника вечной  радости  в одной, они начинают  искать его в другой. В этом  странствии  по женщинам  мужчиной  движет не только половой  инстинкт, как некоторые - и он сам  в их числе -  думают, а  ещё  и неизбывная   тоска  его сердца  по  чему-то  недостижимому.   
      Жажда  иного.
    Женщина  для  него  и есть  этот  таинственный замок Грааля,  внутри которого  сияет  в  полумраке  волшебная  Чаша. Если  испить из  неё, то обретёшь мир.
     И радость. 
      И свет. 
     Ничто  другое  не может  утолить этого  яростного  голода мужской  души.  Всё  остальное  даёт  лишь  временное  забвение.  Поэтому-то   мужчина  всю жизнь  скачет  на конях, плывет  на  кораблях, летит на  бипланах   на  свет  этого  таинственного блеска  в  женских глазах.
   Какие тайны  он  хочет  найти  в их  глубине?      
     Ответы,  на какие свои   мучительные  вопросы?
     Всё  те  же.
     Кто   я  сам на  этом свете? В чём смысл  и счастье моего рокового здесь  пребывания?
       
   ***

    И еще эта  загадка  извечной женской  изменчивости. Эта таинственная   страсть к бесконечным перевоплощениям, переменам, перепадам  практически во всём –
      настроении,
      состоянии,
      внешности,
      мыслях,
      чувствах,
      образах,
      ощущениях,
      словах,
      мотивах,
      желаниях, 
      вкусах,
      мечтах,
      вопросах,
      ответах,
      симпатиях,
      антипатиях  и проч.
    У некоторых из  женщин это свойство доходит до крайности, отчего бывает  трудно и им самим, и тем, кто с ними  рядом.
    В городе с домами на мостах и карнизами, облепленными  скворцами,  я любил одну   такую непостоянную девушку. Лицо у неё менялось каждый день,  и по утрам  я словно бы просыпался с новой, незнакомой  женщиной.  Но и в течение дня её лицо успевало измениться еще несколько раз, подобно погоде на море. На твоих  глазах  человек стремительно перемещался из одного времени  года в другое,  и всё вокруг него  вовлекалось  в этот  бег  облаков.
      Никогда точно не знал, кто и  что меня ждёт, едва я открою  дверь к ней. Всякий раз,  входя  к  ней, я оказывался то на палубе  финикийской  галеры, то в царстве богини цветов и прорастающего зерна, то под пальмой, то  на циновке перед очагом, то в мраморной купальне, то посреди горящей саванны.
   Её  юбочка из тонкого батиста цвета лиловой  глицинии, сползая по бедру, превращалась в широкий  пояс  цвета  алой  сливы, и,  едва коснувшись,  пола,  золотисто-янтарной  анакондой неспешно уползала под кровать. В сумраке неведомого века я прикасался к руке возлюбленной, но в следующее  мгновение   эта рука оборачивалась  вспорхнувшей  ласточкой,  открытые для поцелуя губы   трубочками  красного  амариллиса, повсюду  оставляющие пыльцу,     а она сама – прозрачной тенью.
     Границы  предметов, формы, очертания, рельефы сохранялись недолго, совсем как во сне.  Я был с  одной  женщиной, но в то же время мне казалось, что у меня  роман со  множеством  разных. В один день я был с холодной  испанской королевой, в другой  с  пьяной от  злости и страсти амазонкой, в третий – с рабыней, в четвертый – с божеством, в пятый – с  чудовищем, в шестой – с белошвейкой, в седьмой – вообще непонятно с кем.  Разница между ней и  ней же самой  была  больше,  чем между двумя  совершенно разными людьми.
    И та, что дышала рядом со мной по ночам, была  чем-то вечно ускользающим, за кем я бежал в тумане и без всякого  успеха пытался поймать, пока однажды совершено не запутался   в этом бесконечном карнавале её  личностей и хороводе  образов.
    Женщина как облако в небе. Пока ты привыкаешь к одной её зыбкой  форме, она  уже стала другой.   Твои  знания о ней - всего лишь  обман зрения, мираж и самообман. А какая она есть  на самом  деле  это, друг  Горацио,  тайна тайн.


    ***

   Или вот ещё – загадка исчезающих   женщин, которые  появляются  в твоей  жизни  словно  бы  из ниоткуда:  из случайно сплетённых теней, задержавшегося  на лишнее  мгновение  взгляда,  пойманной на бегу  улыбки.  Так  нежданно  садится тебе  на плечо бабочка или ложится   прямо  в твою ладонь жёлтый   кленовый лист.
  Не знаешь  еще  ничего о ней и лежишь  в  сияющей   пустоте рядом,  наблюдая  за ней  спящей. Чувствуешь это  мягкое и еще не знакомое тепло. С болезненной  нежностью любуешься,  как изящно  замер в свете  луны её  профиль. И коленки сияют  в сумраке  как две  молодые  луны. Спрашиваешь  мысленно:
     - Кто ты,  неведомая  странница?  Откуда?  И о чём твой  сон?
    Хочется  поймать  своими  губами   её дыхание, но ты  боишься  пошевелиться, чтобы  вдруг  не разбудить.  Однако  ещё  больше  ты боишься   уснуть, потому  что  спать жалко и обидно,  совсем как  детям  в новогоднюю  ночь. 
    Но вот  не выдерживаешь и где-то перед рассветом  проваливаешься в сон. Может  быть, на  минуту или того  меньше,  но  когда открываешь глаза, в постели  с тобой  уже  никого  нет.  Хотя простынь  ещё тепла,  и подушка пахнет  её  волосами. 
   Бесполезно  вскакивать и бежать вдогонку. Они  исчезают  незаметно и стремительно. Стоит  только на миг отвлечься. Почему и куда – загадка.
   - Я так и знал, - скажешь  сам  себе, поднимая  длинный  волос  с подушки, словно  перо  упорхнувшей  ласточки.

   ***

     А еще  бывает  так,  что  вдруг  посреди  шумной  и многолюдной  улицы ты  встретишься взглядом  с  какой-нибудь  незнакомкой.  Она  улыбнётся  тебе   на ходу.  Мимолётно  и почти  неуловимо, но  тебе послышится  в этом  тихое « Следуй  за  мной!».  Сердце в груди тут же  забьёт  растревоженным  колоколом. Ведь  каждого - хотя бы изредка,  хотя  бы  раз в жизни  -  застигает врасплох  такое вдохновение, когда  всё  внутри  вдруг  вспыхнет жгучим  и  ослепительным  пламенем, и за  чьей-то   незнакомой  улыбкой  в этот  миг тебе  захочется  пойти  на  край света.
     И вот в полуознобе, точно  зачарованный,   ты  идешь  за ней, боясь  потерять  из  виду, и  в то же время,  боясь  приблизиться.  А она, не  оглядываясь,    уводит  тебя  всё  дальше  и дальше по  мостовым, по незнакомым  улицам и неведомым  тропинкам – неизвестно  куда.  Но тебе и   неважно направление, потому  что   в эти  минуты  кажется, что  куда  бы  ты  ни  шёл  за ней, она  ведет к запечатленным  вратам  земного  рая.
    Так следуешь  за  её  тенью,  пока,  наконец,  не  окажешься  там,  где  переливается на  солнце  жнивьё, где  в летнем  мареве вьются  бабочки  и  стрекозы,  где  с холма  видны   пёстрые  заплаты полей. Сверху - безмятежная  синева и  в ней  тонкая  лепнина  облаков.
    А незнакомка, до которой всего  несколько  шагов,  тут снова  обернётся к тебе и засмеётся. Ветер  подхватит  её  смех  и  разнесёт по полям. И  в следующее  мгновение одним  движением   через  голову  она  скинет  с себя белый  сарафанчик.
  Он   тут же  взовьётся и полетит   вверх, в небо,   как облачко  пара,  наперегонки  с   неутихающим   смехом.  А потом  будет  долго  виться в воздухе  и мерцать в  синеве, пока не сольётся с далёким облаком-пером.
    Но где же таинственная  незнакомка? Нет  её  нигде.
   Только  смех в ушах и это облако над  головой.
   Кем  она  была?   Зачем  заманила  сюда  и  куда  улетела?
      Нет  ответа.

  ***

    Но  тайна у женщины может быть  не обязательно прекрасной и солнечной. Бывает и  совсем наоборот – сумрачной и леденящей кровь.
     Вот, например, известный случай,  о котором рассказывал Брэм  Стокер.    Жила в своё  время одна  очаровательная и утончённая  дама. Она  любила белые платья, вышивала  удивительной  красоты пейзажи  на  прозрачном  шёлке и разбивала  сердца  мужчин, которые писали ей на розовой  бумаге изящные  стихи и пронзительные    любовные  послания:
               
             и ваше платье цвета белой ночи
              мне третий век забыться не дает.

  Её страшная тайна  была  в том, что  в действительности   она    являлась  огромным  и кровожадным белым  червём.   Чудовище  только  притворялось прекрасной  дамой, чтобы заманить   жертв в  своё логово.
    Да, и такое бывает, когда имеешь дело с загадочными женщинами. Загадки бывают разными. Поэтому, ступай по этому  пути осторожно и чутко,  подобно  котёнку, идущему по перилам  балкона на последнем этаже.
   
     ***

     - У меня тоже  жена  необыкновенная и есть  у неё  тайна, о которой  никто  не знает, -  разоткровенничался один  хороший  знакомый.  –  На самом деле, она лесная  нимфа. Самая  настоящая  дриада.  Однажды  несколько  лет  назад я на  охоте шёл на  пение токующего  глухаря и вдруг  на   опушке  увидел  танцующую  голую  девушку…  Она  меня  не  заметила,  и  я  надолго  ею  залюбовался.   А потом  вижу, что  рядом  на  ветке  висит её одежда -  зелёная туника и юбка. Я осторожно взял  их  и  тут  она  меня  заметила.
  -  Отдай! – умоляюще закричала, а сама  в слёзы.
  Я  сразу понял, что нужно делать дальше.
   - Отдам,  если  станешь  моей.
  Развернулся и пошёл от неё, а она  за мной.  Умоляет,  причитает, ругается,  но  идёт. 
    Посадил  её в машину и привёз  домой. Но одежду  так  и не отдал. Купил  новую. Стала  у  меня  жить,  поженились,  ребёнка родили. Всё хорошо  теперь у нас.  Поначалу  она постоянно одежду свою  лесную  выпрашивала, а сейчас  вроде успокоилась,  смирилась.  Или делает  вид.  Но не найдёт.  Я  так  спрятал, что не найдёт.
  - А если всё-таки найдёт?
   -   Тогда тут же навсегда  обратно    в лес убежит  плясать.   И ничем ты  её не  удержишь – ни семьей, ни домом, ни любовью, ни страхом.  А второй раз  она  уже  не даст  так себя  не провести…


 ***

    Загадка женщины это загадка  самой  жизни, которая  сама  по себе  есть  женщина женщин.  Мы изначально  живём  в мире  исконных  женских  тайн.
    Они  открываются не всем.  Открываются  лишь  тем, кто  умеет видеть  суть  за  вуалью  обыденности  и   находить  сокровенное зерно  вещей. 
  Словно бы  на мгновение  приоткрывается привычный  занавес  бытия,  и ты вдруг становишься  свидетелем  чуда. С пронзительной и неизъяснимой ясностью  ты внезапно  ощутишь   в  кончиках  этих  тонких  пальцев, изгибе   фигуры, пойманной  на  лету  улыбке  всё то, что однажды  влюбило тебя в этот мир.  То  загадочное   космическое  праначало,  ту  таинственную   звёздную субстанцию,  которая  переполняет   всех  женщин и которая  своей  красотой словно  бы шепчет тебе:  «Хочешь  познать меня,  люби меня!  Хочешь познать себя,  люби меня!  Хочешь  познать  мир,  люби меня!»
  Познавший Женщину через свою  любовь, преобразиться и сам.
   Там, где он будет проходить мимо, будут  распускаться цветы. 


 ***

    У женской  загадочности  есть    разгадка.
     Мне кажется, она  очень проста и заключается в нескольких словах  одного  старого  китайца:

          Нужно  видеть  чудесное в чудесном…