Клавдия открыла глаза. Увидев незнакомые лица, прошептала:
- Где я?
- Да вы не волнуйтесь, - улыбнулось ей милое женское, - сейчас я вам шоколадку разверну…Я же говорила, у диабетиков обмороки случаются...
- А я считаю, и при других нехороших болезнях бывает... вон, какая бледная, и лицо заострилось, может, шоколад и нельзя...
- А врача кто-нибудь позвал?
- Да, их же тут, хоть пруд пруди…
- Я вот никак не могу понять, почему в этой поликлинике вечное столпотворение? – возмутилась грузная женщина, опиравшаяся на палочку. - Сорок минут уже жду!
- И за талонами не достоишься, - поддержала её другая.
- А что тут непонятного? – вклинился в разговор мужчина, - вы сейчас в магазинах очереди видите? А! Потому, что дефицита нет…
Клавдия вспомнила, как подошла к кабинету. Выяснив, что впереди было ещё три человека, подумала: «Ну, как всегда, невролог лечит «заговорами», - Присесть было негде, и она прислонилась к стене…
- Дайте же пройти! Что тут случилось?
Чужие лица отступили, а приблизилось знакомое, даже очень, с близоруким прищуром, и, как всегда, не очень уместным макияжем. При виде бывшего лечащего врача у Клавдии дрогнуло сердце, и она окончательно пришла в себя.
- А это вы… - сухо проговорила та, перехватив пальцами запястье Клавдии, - что тут у нас? – глядя на циферблат, помолчала, - вы завтракали?
- Нет… я кровь сдавала, а с собой брала, только не успела…
- Может, «скорую» надо вызвать? – робко предложил кто-то.
- А давайте, я буду решать, что в данном случае делать. Здесь – хроника, острого ничего нет. Ей просто поесть нужно... Вы же знаете, Клавдия Евсеевна, а не следите… у вас номерок к кому?
- К неврологу.
- Станет лучше, вас пропустят, - распорядилась Нина Фёдоровна, направляясь к своему кабинету.
Клавдия чувствовала себя скверно. Липким потом покрылось лицо, где-то в глубине волной зарождалась противная дрожь. Казалось, в страхе вздрагивает каждая клеточка. Но лежать на короткой деревянной скамье было неудобно, да и внимание привлекать неловко. Охая, она начала подниматься. Ей помогли две женщины, которые и заняли освободившееся место.
Откинувшись к стене, Клавдия выпила припасённой воды, положила в рот кусочек сахара и прикрыла глаза, переживая огорчившую её встречу с бывшей участковой.
С Ниной Фёдоровной у неё «вышло недоразумение», так считала её соседка и близкая приятельница Лидия Петровна. Бывшая преподаватель политэкономии и научного коммунизма, та очередной период «разрушения страны до основания» пережила с потерями и спряталась от «этого безобразия» за иронией и сарказмом.
- Клава, оказывается, я всю жизнь работала доктором фантастических наук, представляешь? А ты с претензиями к врачу. Ну, не померила она впопыхах давление, ну записала в историю болезни данные, которые не определяла. А ты успей всё это сделать за время, отпущенное на больного!.. Она и меня так пользует. А ты думаешь, она одна такая?
- А, как же их клятва, Лидочка?
- Какая ещё клятва?
- Гиппократа…
- Какой, к лешему, Гиппократ? Ты спроси, они о нём, вообще, слыхали? Нас кто сейчас лечит, Клава? Жертвы девяностых годов! Целое поколение упущено, им не до Гиппократа было, а теперь и не до нас…
Но, как говорится, капля и камень точит. Однажды, после очередной встречи со своим терапевтом, Клавдия разрыдалась и, недолго думая, пошла к заведующей поликлиникой.
- Понимаете, - заявила она, всхлипывая, после рассказа о том, как её врачует Нина Фёдоровна, - я не могу обращаться за помощью к такому человеку… а у меня диабет, я гипертоник, да и ещё целый букет… Вот карточка, посмотрите…
Наговорила всё это Клавдия Евсеевна, конечно, сгоряча и… испугалась. Всю жизнь она проработала воспитательницей детского сада, иных слов, кроме уменьшительно-ласкательных: хлебушко, больничка, дочичка, капустка, опасалась, а тут…
Полагая оставить всё, как есть, заведующая сначала пообещала «разобраться», но, разглядев на карточке жалобщицы пометку: «блокадница», напряглась, в поисках выхода. Дело нельзя было доводить до «верхов». Так и возник этот пока редчайший прецедент: Клавдия Евсеевна лечилась у терапевта, которого выбрала сама.
И в этот раз, как обычно, получив из посещения поликлиники, очередной опыт, поучающий: «лучше не болеть», и вывод: «теперь никто никому не нужен», она попросила сестру из регистратуры вызвать такси. Был конец января, позёмка заметала застывшие лужи, идти пешком было опасно.
Таксист появился быстро, выйдя на середину холла, громко спросил:
- Товарищи, кому экипаж? Подан к подъезду…
- Мне, - с удовольствием откликнулась Клавдия на зов: «товарищи».
Далёкая от общественных дел прежде, она теперь с удовольствием поддерживала беседы с Лидией Петровной о былом. В том, уже невозвратимом прошлом, имелось много чего хорошего, о чём сожалела и она. Слова «товарищ», вытесненного с позором, казалось, не хватало. Клавдия Евсеевна роптала в душе, когда к ней обращались: «женщина» или, того лучше: «бабушка».
- А как же тебя, Клава, называть? – потешалась над ней Лидия Петровна, - госпожой?
На самом деле, ей и самой это было противно, возмущалась и она.
- Десять процентов «дорвавшихся» и «звёзд» себя в междусобойчике величают «господами»! - А не придумали, как называть своих «подданных». За то, что они «прихватизировали», нам, в порядке компенсации могли бы «товарища» вернуть.
Сейчас так громко и уверенно прозвучавшее, оно приобщило её ко всем этим болящим и страждущим, на миг она почувствовала давно не случавшийся прилив внутренних сил, а себя не такой одинокой, старой и заброшенной.
Увидев клиентку, с трудом поднимающуюся из кресла, парень помог ей и, предложив руку, повёл к машине.
- Мы с Тамарой ходим парой, - неудачно пошутил он и представился, - я – Артём, а вас как зовут?
Приятно удивившись, Клавдия Евсеевна назвалась.
Усадив женщину и забравшись в машину, поинтересовался:
- Давно болеете?
Этот, казалось, простой вопрос, ещё больше растрогал Клавдию, и она, пока ехали, доверительно поведала о своих злоключениях.
- … А болею давно, можно сказать, с детства, как пережила блокаду, - завершила она свой рассказ.
- Так вы ленинградка?! Ну, я вас поздравляю!
- С чем это?
- Как с чем? Сегодня ж памятная дата, день снятия блокады.
- Ой, и правда… а я накануне помнила, от хлопот этих запамятовала. А вы, Артём, я смотрю, молодой, а в курсе…
- А как же, к нам в детский дом всегда ветераны приходили. Я всю историю Отечественной, как свои пять пальцев... Да и по радио сегодня несколько раз уж поминали, – и вдруг резко затормозив, обратился к диспетчеру, - Ксюша, тут такая история…, в общем, я сейчас на перекус стану, в районе кафе «Минутка», потом доставлю пассажирку и отзвоню…
- Так вы в кафе хотите? – разочарованно вздохнула Клавдия, - ну, ладно, идите, я подожду, хотя отсюда до дома мне минут десять идти, только сейчас...
- В кафе мы пойдём вдвоём, Клавдия Евсеевна, - распахнул перед ней дверцу Артём и подал руку. Событие это надо ж отметить, да и диабет пугнём…
- Нет, нет! Что вы?..
- Ну не будете ж вы сопротивляться?
- Не буду… - улыбнулась Клавдия, - только… - она развела руки, - я и одета не для кафе… и могу сделать что-нибудь не так… я ведь, Тёма, в кафе, не помню когда была. В последний раз… на поминках и то давно.