Зойка. Монтемерано
Целую неделю со стороны Марии никаких подозрительных действий не наблюдалось. Зойка даже посожалеть успела о своем не слишком к ней справедливом отношении и излишней подозрительности. А потом, как в детском стихотвороении, « у меня зазвонил телефон». Телефон зазвонил у Марии.
Зойка сидела в гостинной за обеденным столом, обложившись старыми папками, альбомами и переполненными бумагой пакетами. Очередным проектом Фабианы стал разбор и упорядочение старых вырезок из газет с ее нетленными творческими шедеварами. Некоторые были вклеены в альбомы, другие кое как прилажены липкой лентой. Большинство же просто были всунуты автором как попало между страницами, уже заполненными вырезками более ранних лет.
В это же самое время Мария сражалась с пылью под комодом на непропорционально коротких львиных ножках, стоявшем неподалеку от оккупированного Зойкой стола. Просунуть под комод швабру не представлялось возможным. Сам по себе комод был огромным, так что со среднестатистической длиной руки до стены под ним было никак не дотянуться. Опустившись на колени, Мария почти прилегла всем телом на пол, при этом вывернула голову набок как у сломаной куклы.
- Чтоб лучше видеть пыль, - мысленно съязвила Зойка. Именно в этот момент откуда-то из-под Марии раздался телефонный звонок. Зойка от неожиданности вздрогнула, потому как не помнила, чтоб раньше Мария носила телефон в кармане. Она никогда и никому не звонила. Во всяком случае от Фабианы. Зойка сомневалась, что у Марии в Монтемерано вообще имелись знакомые, которым бы она могла позвонить. Разве что старушка Брунилда, у которой Мария вот уже десять лет снимала комнату. Но Брунилда не звонила ей никогда. Как собственно и Мария Брунилде, потому как встречи их по утрам и вечерам в крошечном доме Брунилды были неизбежными. Если не на кухне, то уж в коридоре. Не в коридоре, так на винтовой лестнице, такой узкой, что двоим ни за что не разминуться. Телефон продолжал достаточно громко изображать соловья, в то время как Мария продолжала изображать усердную домработницу. Прильнув щекой к паркету, она с ожесточением шуровала под комодом мокрой тряпкой. Мария не признавала новаторства в уборке и всем разрекламированным новомодным штучкам предпочитала дедовский метод. Мебель вытирала влажными махровыми салфетками, а пол мыла здоровенной мягкой тряпкой, которую потом стирала в ведре и сушила до следующего визита на заднем дворе, перекинув через чугунный витой забор. Поначалу Мариины методы Фабиану ужасно раздражали. Но, убедившись, что проще позволить, чем что либо изменить, Фабиана расслабилась, отчаявшись переспорить помощницу. В доме было чисто, а что еще хозяйке нужно?