Директор совхоза выскочил из чихающего «козлика» и забегал вокруг гудящего от натуги молоковоза. Вернее, вокруг того, что еще утром было относительно новой машиной с желтой цистерной. Еще утром цистерна имела два изолированных отсека, куда вакуумной установкой закачивалось молоко из емкости на молочной ферме. Сейчас многослойная дюралевая конструкция сплющилась и вмялась внутрь.
Матерящийся директор выволок из-под кабины мирно спящего водителя Захара.
- Вакуум отключи, раззява! Кому машину доверили? Уволю к такой-то матери, - примерно так можно было перевести на литературный язык тираду, которой разгневанный шеф пытался разбудить совесть подчиненного.
Пьяный в дым водитель улыбался и никак не мог понять, что от него хотят. Подоспевший заведующий МТФ оттолкнул его и забрался в кабину. Он дергал за какие-то рычаги и нажимал все подряд кнопки. Наконец «ГАЗ» устало вздохнул и замолк.
- Смотри, остолоп, что ты наделал! – директор схватил Захара за грудки и швырнул его к искореженной цистерне. – За свой счет восстановишь!
Потом обернулся к заведующему:
- Надо водителя искать! Непьющего!
- К Ивану обратись. Только вряд ли он пойдет – жена не пустит.
- Это мы еще посмотрим.
Жена Ивана, Надежда, невысокая женщина с большим животом, уперла руки в бока, едва заслышав предложение директора:
- Да вы что, какой молоковоз! Это ж весь день в разъездах – то на ферму, то на летник, то на молзавод – не пущу! У нас дом валится, ремонту сколько, а мне рожать через три месяца – кто это все делать будет?
- А если я вам новый дом выстрою, отпустишь? – директор ухватился за спасительную мысль, как утопающий за соломинку.
- Вы сначала постройте, после и поговорим.
- Хорошо! Где строить будем?
- Да вот хоть здесь, - не особенно доверчивая Надежда махнула рукой на заросший бурьяном пустырь в нескольких шагах от дома.
- Лады!
Вечером, проводив Ивана в ночную смену, Надежда долго ворочалась на софе:
- Обманет! Кто мы такие, чтоб нам дом отдельный строили? Но, может, хоть какую квартирку предложат, поновее, чем эта хибара, и то хорошо.
Наутро женщина проснулась от рычания бульдозера. Загорелый до черноты бульдозерист, завидев ее, заглушил мотор и спрыгнул на землю:
- Так, хозяйка? На этом месте дом будет? Мне директор велел у вас сначала уточнить, я маленько постучал в двери, никто не вышел, я и начал сам. Вы только скажите, ежели что не так, мигом исправлю.
Надя зажмурилась, протерла глаза и кивнула:
- Все так!
Весь день она выглядывала на строительную площадку. После обеда на разровненное место пришли строители. Они позвали хозяйку и стали показывать ей проекты домов. Потом забивали колышки, натягивали шпагат, что-то высчитывали и записывали. К вечеру пришел грузовик с блоками для фундамента.
Поздно вечером, Надежда смилостивилась:
- Ладно уж, иди, раз зовут. А то неудобно – вон для нас, как для начальства, столько народу старается.
- Да я уже написал заявление о переводе, - улыбнулся Иван.
Дом выстроили за месяц. Совестливые строители, пожилые степенные мужики, советовались с Иваном и Надеждой, старались учесть все их пожелания. Потом собралась бригада баб – родственницы, соседки, подружки - и в два дня вымазала и поштукатурила брусчатые стены. Свекор не удержался – лично настелил полы и навесил двери:
- Эх, хороша хата!
Надежда, не веря своему счастью, ходила по большим светлым комнатам, и все повторяла:
- Ну, надо же, не обманул!
В день, когда родилась Ларочка, директор распорядился выделить молодой семье стельную телочку-трехлетку и двух поросят с совхозной фермы.
Сейчас от совхоза не осталось и следа. Новые хозяева, вместо того, чтобы продолжать разводить лошадей, коров и свиней, разобрали здания животноводческого комплекса и вывезли куда-то кирпичи и бетонные плиты, оставив лишь груды строительного мусора. Молодежь из деревни потихоньку бежит. Пенсионеры Иван и Надежда, как и многие их соседи, живут на скромную пенсию и доходы от приусадебного участка, и каждое лето принимают в своем уютном доме детей и внуков, живущих в городе.