Вечером, семнадцатого июля, в Ленинграде стояла невыносимая жара. Знойный воздух дрожал над мостовой…
Этот день был каким-то аномальным. События, произошедшие позже – тому подтверждение. Возле усадьбы собрались гости, взмыленные кони фыркали и били копытами. Из распахнувшихся дверей вышла пара. Невеста была крайне неприятна собой. Как клубки проволоки, на голове кудрявые белые волосы. Круглое лицо с двойным подбородком. Зеленые глаза жирно обведены черным карандашом. Над верхней губой красуется большая черная мушка. Она была полной, можно смело сказать толстой: объемные руки, большой бюст, живот и массивные ноги. И это все было запаковано в дурацкое свадебное платье, с рваным подолом и испачканным грязью корсетом. Невеста широко улыбалась и громко хохотала, обнажая крупные белые зубы. Она сбежала с крыльца усадьбы вниз, к гостям и задрала подол платья, обнажив грязно-серое белье и уродливые ноги в белых чулках с подвязками. Толпа захлопала, заулюлюкала, кто-то говорил в адрес невесты нецензурные комплименты. Жених был скромен. Долговязый, болезненно тощий молодой человек с траурным выражением лица. Он молча спускался с крыльца, в своем сером костюме и замшевых туфлях, не поднимая взора на собравшихся. Казалось он вообще не здесь. Попал сюда случайно. Тихий человек с аристократичной внешностью…
Звенели бубенцы, по улицам раздавался гулкий цокот множества конских копыт. Шумная свадьба летела вихрем по просторам Ленинграда. Все прохожие оборачивались посмотреть на сие действо. На улице уже темнело, горели фонари. Одна из тачанок сбила парня, который не успел отскочить в сторону от сумасшедшего праздника. Его тут же затащили внутрь и он отправился вместе с кортежем. Невеста стала заботливо вытирать кровь со лба несчастного, краем своего платья. Жених забавлялся с белой мышкой, а потом вдруг взял и перекусил ее пополам. Парень наблюдал за всем замутненным кровью и полным недоумения взглядом. Все гости были мужского пола, все в черных костюмах, цилиндрах и с усами. Они пили напитки прямо на ходу, из бутылок. Обливали прохожих шампанским. А невеста все хохотала и хохотала, иногда издавая в воздух неприличные звуки.
Бешенная езда окончилась возле большого кафе «Эполет». Толпа ввалилась туда. Там были накрыты и сервированы бесконечные столы с дорогими блюдами, напитками. Зал был большим, белым, отделанным лепниной. Высокие стулья из красного дерева и ни одной живой души в кафе. Вся обслуга как будто растворилась. Весь шум отдавался гулким эхом от стен. Жених спокойно сел во главе стола, невеста ворковала с гостями, которые отвечали ей взаимностью, трогали ее за интересные места. Кто-то из гостей не смог поделить с другим место за столом, началась массовая драка, пальба из оружия, во время которой растворился жених. Невеста залезла на стол и начала разбрасывать ногами блюда со стола, она пританцовывала, в одной руке у нее была красная икра, которую она запихивала в рот, в другой бутылка водки, из которой она пила. Кто-то схватил невесту за ногу и дернул, это был жених. Она с грохотом упала на стол. Кто-то из гостей кинулся к свободному столу, расстилая на него скатерть.
-Тащите ее сюда – кричали гости
Невесту пытались связать, она кричала, сопротивлялась, хохотала и плакала, за что получила от жениха несколько крепких затрещин по лицу. С нее сорвали платье, обнажив жирное тело в грязном белье и ослепительно-чистых чулках. Невесту распяли на столе, закрепив веревками. Все гости одобрительно кричали «Ура!» все как один. Потом поливали ее вином, пускали с нее кровь. Жених, а потом гости по очереди насиловали невесту. Сбитый на дороге парень, тихонько выглядывал из-под одного из столов, о нем все забыли. Покончив с невестой, гости и жених вернулись за столы и продолжили кутить. Из-под своего стола парень видел множество ног. Гости ели, пили, бранились прямо над его головой. На полу в крови валялись трупы убитых в перестрелке гостей. Он видел троих во фраках. Под телами которых расплывались красные пятна, впрочем, как и на груди. Невеста лежала на столе поодаль, по-прежнему связанная. Ее лицо было перепачкано косметикой, глаза были красными от слез. Он вся была в грязи, синяках, в следах от рук, ее рот, живот, ноги и другие чести тела были все в следах семяизвержений. Где-то оно еще было влажным, а где-то уже подсохло и морщило кожу. Между ее ног все было в крови и семени, между губами все было растянуто и разорвано аж до самой промежности. Она улыбалась кривой, страшной улыбкой. Ее глаза лучились счастьем.
Было далеко за полночь, когда парень смог сбежать. Половина гостей сидела за столом, некоторые спали прямо на полу, неподалеку от мертвецов и крови. Кто-то снова совокуплялся с невестой. Она уже не сопротивлялась. Стоны разносились по всему залу, и отдавались гулким эхом. Жених доедал очередную белую мышь. Парень выполз из-под стола и выбрался на улицу крадучись по темной стороне зала, стараясь остаться незамеченным. Когда он выскользнул на улицу, то увидел коней, они стояли в упряжах и терпеливо ждали своих хозяев. Несчастный бежал мимо них, сломя голову.
Уже далеко позади, осталась та свадьба, а парень все бежал и бежал. Он не мог отделаться от чувства омерзения, противности и дикости всего происходящего. Ему казалось, что он сам вывалялся в той грязи. Что он пропах этим. Ему хотелось избавиться от этой мерзости, забыть, не видеть.. Он остановился, только когда выбежал к берегу Невы. На небе висела полная луна. Он зашел в холодную воду и плыл, плыл, плыл…
Уплыть далеко у парня не удалось. Он услышал знакомый хохот. Невеста парила в воздухе над ним. Она держала что-то в руках, а потом начала трусить это на него – блестящий порошок. Парень, невольно, взмыл ввысь. Они летели…
Несчастный думал только об одном: где же он так согрешил, что нечисть не оставляет его в покое. Он булл уверен в том, что невеста, жених и вся их странная компания не были простыми людьми.
Стало светло. Они летели над городом. Все вокруг было похоже на праздничную открытку: зеленые деревья шумели листвой, в низу под ними шли толпы людей с красными флагами, с гвоздиками в руках. Маршировали шеренги солдат в парадной форме, с автоматами и штык-ножами на них. Где-то военный оркестр играл марш, где-то баянист наигрывал мотив «Виновата ли я…» Все происходящее вокруг было ему до боли знакомым.
Невеста не говорила ни слова. Только крепко держала его за руку. Они летели дальше и дальше, картинка под ними сменялась с ужасающей быстротой. Вот они уже в Москве. Красная площадь. Они видели начало гражданской войны. Стрельбу между красными и белыми. Свержение монархии. Тут парень с ужасом понял, что они летят сквозь времена.
Вот они, иные, бывшие до него. Убивают друг друга и проливают кровь. Штурмуют «Зимний» Калечный дворец, казалось, простер к небу руки, прося Господа о помощи. Из окна дворца кто-то размахивал окровавленной простыней, они подлетели ближе – это был жених. Он улыбался своей неестественной, отталкивающей улыбкой, размахивая кровавой тряпкой, и казалось, насмехаясь над всем происходящим. По его плечам лазила очередная мышь. Невесте подлетела к нему, он поцеловал ее, смерил парня презрительным взглядом. Просвистел выстрел, кто-то попал жениху прямо в грудь, прострелив костюм, рубашку. Лицо его перекосило от удивления, из раны полилась вода. Поток все больше и больше набирал силу. Из жениха полилась Нева, а сам он вытек вместе с водой, оставив после себя лишь костюм. Мышь забралась на подоконник, с которого переползла парню на руки. Из глаз невеста капнула слеза. Она наотмашь ударила парня по щеке и принялась рыдать, летая по комнате дворца. Снаружи продолжался штурм. Их никто не видел и не замечал. Они были вне времени. Парень висел в воздухе снаружи, спустившийся ливень нестерпимо жег своими каплями след от пощечины.
Он снова начал прокручивать в голове события вчерашнего вечера, глядя, на убивающих друг друга земляков, разделенных на красных и белых. Казалось, это семнадцатое июля не закончится для него никогда. Но, невеста, вылетев из комнаты, схватила его за руку и потащила дальше. Снова летели свадебные тачанки, шумели гости. Невеста, жених, окровавленный подле них парень, они видели себя со стороны. Видели гордую статую Петра. Невеста извлекла откуда-то кусок красной тряпки и принялась вязать его на шею парню, как бант. Он почувствовал, что тряпка липнет к шее, это была кровь. Кровь невесты. Она жгла его кожу.
Снова в кафе «Эполет». Снова их никто не замечал. Невеста поднесла к парню рог, полный какой-то темной жидкости, и сказала
- Пей!
И он пил. Пил за всех, кого он знал. Эту сладко-горькую, непонятную воду. В его сознании проносились картинки истории, войн, побед и поражений. Жизнь его страны, его жизнь.
Они шли по мосту, над Фонтанкой. Вдвоем. Было тихо и спокойно, ни души. Медленно гуляли по городу. На Невском проспекте встретили Гоголя, чинно поклонились. Писатель выглядел задумчивым, он искал вдохновения для нового творения, прошел мимо них, едва склонив голову, и растворился метрах в ста от них. Были слышны только его шаги. Вдоль всего Невского проспекта дунул сильный ветер, невеста стала разлетаться на песчинки. Она растворялась и улыбалась
- Спасибо тебе, за проведенное со мной время. Еще увидимся… - гулким эхом отдавалось от фронтонов зданий. Невеста растаяла, как будто ее и вовсе тут не было.
Парень сводил до боли челюсти, глядя сквозь окно на улицу. Кругом него, в комнате облезлые стены, старая панцирная кровать. Час назад начался затяжной ливень, и санитарам пришлось надеть на него смирительную рубашку. Теперь он сидел на кровати, глядел в окно и выл. Белая мышь, как молчаливое напоминание того, что все происходило в самом деле, тоже сидела на кровати рядом с ним. Только вот кроме него, эту мышь не видел никто. Ему было бесконечно тоскливо. Он вновь и вновь читал вслух «Отечество» Гробовая тоска…
За окном появился знакомый силуэт, распахнулись ставни, на подоконнике появилась невеста. Она держала в руках мраморную чашу, подставила ее под ливень, набрала до краев и поднесла к губам парня. Он пил и пил, напиток был черным, крепким и шибал ему в нос.
Душа парня отделилась от тела. Он стоял рядом с невестой…. Она протянула ему сигарету, которую парень схватил дрожащими руками. Протянула раскрытую ладонь, на которой полыхал огонь
- Прикуривай, мой друг. Спокойней, не спеши. Мой бедный друг…
Дождь все шел и шел, а за стеной дождя был виден размытый силуэт Петра. Слышался стук копыт…
По мотивам стихотворения Александра Башлачева "Петербургская свадьба"