…Осиротевшие дети военных лет - маленькие осколки былого семейного счастья. Война расколола их жизнь на две части. В одной навсегда остались тепло родного очага, сильные руки отца и нежная забота матери. В другой были горечь разлук и потерь, страх, боль, слезы. Много лет назад мне довелось познакомиться с человеком, в судьбу которого уже в младенчестве война безжалостно внесла свои коррективы; услышать его воспоминания, зачастую выраженные в стихах собственного сочинения.
Федор родился в селе Воробьевка Воронежской области в январе 1941 года. Его родители, Семен Васильевич и Матрена Ивановна Бондаренко, были простыми крестьянами. Привычный уклад жизни нарушила война. 4000 воробьевцев отправились защищать Родину от ненавистного врага. В сентябре 1941 года, обняв на прощанье жену и детей, ушел на фронт и Семен Васильевич. Ему не суждено было вернуться назад - он погиб, защищая Сталинград.
На территории Воронежской области гремели ожесточенные бои. В расположенном неподалеку от Воробьевки городе Калач зимой 1942 года находился штаб Юго-Западного фронта под командованием генерала Н.Ф.Ватутина. Село оказалось в прифронтовой зоне. Здесь базировались тыловые воинские части, располагались госпитали. Федя был слишком мал, чтобы осознанно наблюдать за происходящим, но отдельные моменты, отложившиеся в памяти, а так же рассказы сестер, на попечении которых он чаще всего оставался, помогли восстановить картину того времени. По деревенским улицам шли эвакуированные люди, ехали подводы, гнали скот. Все трудоспособное население было привлечено для рытья окопов и строительства баррикад. Немецкие самолеты иногда прорывались до Воробьевки и устраивали жуткие бомбежки. Во время одной их них мама получила осколочные ранения, которые долго не заживали, изматывая и без того ослабленный голодом и тяжелой работой организм. Как-то она поделилась с солдатами картошкой, а за это они подарили Феде компас и стаканчик для бритья. Мальчик очень гордился этими подарками и старался с ними не расставаться. Чаще всего люди питались кое-чем: оставшимся от переработки подсолнуха жомом, гнилой картошкой, крапивой, лебедой, желудями. Иногда по селу проводили военнопленных. Бывало, что эти изможденные люди умирали прямо на ходу и оставались лежать на проселочной дороге , пока их не схоронят местные жители.
Тяготы тех лет основательно подорвали здоровье мамы. В 1947 году в тридцатисемилетнем возрасте Матрена Ивановна скончалась. У родственников не было возможности приютить осиротевших детей – прокормить бы своих. Поэтому старшую, пятнадцатилетнюю Аню отправили в Липецкое строительное училище осваивать профессию каменщика. Катю поместили в Павловский детский дом. А младшего Федю на повозке, запряженной тощей клячей, отвезли в соседнее село Рудня, где размещался спец. детдом на 120 детей погибших на войне фронтовиков. Для несчастного шестилетнего мальчика, только что похоронившего маму, разлука с родным домом и сестрами показалась концом его маленькой жизни.
Я две недели в изоляторе рыдал,
Мне было жалко маму и сестренок.
Систематически дет.дом мне пай свой выделял.
Кусочек хлеба был в паю довольно тонок.
В ночных сновидениях истосковавшийся ребенок часто видел свою маму. Молодая и красивая, она протягивала к нему руки, и Федя радостно бежал к ней навстречу, успокаивался в ее теплых объятиях и счастливо улыбался во сне. Пробуждение же возвращало его к жестокой реальности, и он снова заходился в истошном плаче.
Со временем боль поутихла. Федя подружился с ребятами, полюбил воспитателей. В нем стали угадываться музыкальные способности. Поэтому наиболее теплые отношения сложились со слепым учителем пения , который обучал мальчика игре на баяне.
Шло время, я тихонько подрастал,
И в сельской школе начал я учиться,
К детдому постепенно привыкал,
И дом родной не стал мне больше сниться.
Самой большой удачей тех лет Федор считает встречу с девочкой Серафимой, осиротевшей в четырехлетнем возрасте и попавшей сюда двумя годами раньше. Дети оказались дальними родственниками – Сима была племянницей жены его двоюродного дяди. На долгие годы они стали друг для друга самыми родными и близкими людьми, делились своими маленькими радостями и печалями. Федор вспоминает, что иногда сестренку Симу навещала ее тетя и приносила в качестве гостинцев несколько пресных лепешек. Девочка всегда делилась ими с Федей, ведь к нему никто не приходил.
Когда детям исполнилось по 14 лет, их отправили для дальнейшего обучения в Воронеж: Федю - в военную музыкальную школу, где готовили кадры для военных оркестров, Симу- в педагогическом училище. Здесь им еще удавалось изредка встречаться, но позже, к сожалению, все же пришлось расстаться и потерять друг друга более чем на полвека. Это случилось осенью 1958 года, так как после окончания музыкальной школы Федора призвали в армию.
И вот прошли четыре года обученья.
Пришла пора долг Родине отдать.
И я без сожаленья и сомненья
Морскую службу начал познавать.
Почти год юноша проходил подготовку в высшем инженерном подводном училище города Севастополя.
В военной школе строевой мы занимались,
Мы изучали автомат и пулемет.
И наши гимнастерки солью покрывались.
Да только кто там не был – не поймет.
Затем он был переведен в секретную воинскую часть города Феодосии. Служил на корабле, затем в бригаде охраны водных районов. Все это время не переставал играть в оркестре. Вспоминает, что с наибольшим усердием репетировали накануне 9 Мая и 7 ноября, ведь их оркестр возглавлял торжественный военный парад.
Все эти годы Федор часто вспоминал отчий дом, сестер, маму, его не покидали мечты о возвращении на свою малую родину.
Я в море уходил и возвращался
На юге в портовые города.
О грустном прошлом позабыть пытался,
Но мать не забывалась никогда.
Но возвращаться ему было некуда: в Воробьевке его никто не ждал, в их доме жили чужие люди. Поэтому после армии он решил навсегда остаться в Феодосии, устроился работать рулевым сигнальщиком на буксир и попутно руководил оркестром на заводе транспортного оборудования. Но судьбе было угодно распорядиться иначе.
И здесь нельзя не рассказать историю жизни средней сестры Кати. Она осиротела, когда ей исполнилось десять или двенадцать лет – точно сказать невозможно из-за потери документов. Слушая ее грустные воспоминания, я поняла, что на ее долю выпало не меньше лишений и страданий. После распределения детей по разным детским домам они не виделись несколько лет. И лишь окончив семилетнюю школу Катя нашла возможность навестить младшего брата. Она до сих пор помнит, как он выбежал тогда ей навстречу – чернявый мальчишка в белой рубашонке и широких штанах на помочах. Его отпустили из детского дома на целый день общаться с сестрой. Но идти им было некуда, их никто и нигде не ждал. И дети пошли в родную Воробьевку, расположенную в семи километрах от Рудни. Дорогой их настигла страшная гроза. Потоки грязной воды доходили в некоторых местах до колена. А они, взявшись за руки, продолжали свой путь- 2 маленьких беззащитных человека- одни на всей Земле. Они прошлись по знакомым улочкам, поплакали возле родного дома, погоревали около могилы мамы… После той короткой встречи брат и сестра вновь расстались на несколько лет. Катя вернулась в Павловск. По совету воспитателей поступила в Павловское медицинское училище. Жить при этом продолжала в детском доме, а чтобы заработать на пропитание, ей приходилось мыть там полы или помогать на кухне. После окончания медицинского училища Катя была направлена работать в Липецкую область. Старшая сестра Аня на тот момент уже работала в Липецке каменщиком. Екатерина Семеновна отчетливо помнит, как впервые приехала в поселок Лев Толстой. При ней был выданный в детдоме деревянный чемодан с необходимой одеждой, на всех вещах стояла казенная печать. Главный врач районной больницы выделил молоденькой медсестре железную больничную кровать и комплект постельного белья и отправил на съемное жилье. Климат здесь оказался гораздо суровее, чем в Воронежской области. С наступлением холодов девушка сильно мерзла в тонком осеннем пальтишке. Купить более теплую одежду было не на что. В письме она сообщила о своей проблеме оставшейся в детском доме приятельнице, а та показала его директору детдома. Имя этого доброго и отзывчивого человека за несколько десятилетий уже стерлось из памяти, но в душе осталось чувство огромной благодарности за его доброжелательность, чуткость и порядочность. Он постоянно интересовался дальнейшей судьбой своих воспитанников, рассылал запросы по местам их дальнейшего проживания, принимал участие в трудоустройстве. На письмо девушки он отреагировал немедленно: в ателье города Воронежа было заказано добротное зимнее пальто нужного размера и выслано бандеролью Кате в Лев Толстой.
Спустя время перебралась в поселок и старшая сестра Аня. Девушки обосновались здесь, обзавелись семьями. Федор периодически приезжал к ним в гости, но, несмотря на уговоры, переселиться из Феодосии насовсем не решался. В один из приездов все разрешилось само собой – он познакомился с будущей женой.
Однажды навстречу мне женщина шла.
Узнав, что случилось со мною,
За руку взяла и в свой дом привела,
И стала моею женою.
Первое время молодожены жили в поселке на съемной квартире. Но потом приняли решение переехать на родину жены в село Карповка. Несколько лет они жили у ее мамы, а в 1973 году получили жилье в центре села, в только что построенном многоквартирном доме. Федор обрел наконец свое долгожданное счастье – у него появились дом, семья, дети. А вскоре произошло еще одно радостное событие в его жизни – осуществилась давняя мечта побывать в местах своего детства.
В дет.доме я березку посадил,
И детские года с ней вместе проводил.
Но время пролетело быстро. И тогда
Расстались мы с березкой навсегда.
Но 20 лет прошло, и в детский дом
Теперь уже с женой поехал поездом.
Березка нас встречала как родня
И тронула всю душу у меня.
Мечта моя - я думаю о том,
Как посетить мне снова детский дом.
Об этом часто Бога я молю,
Чтоб посмотреть березоньку мою.
В Карповке перед Федором встал вопрос о трудоустройстве. После раздумий, учитывая свою любовь к животным, решил стать ветврачом. Поступил в Хлевенский техникум, где за год освоил трехгодичный курс ветеринарии и вернулся домой дипломированным специалистом. В то время в Карповке функционировали три фермы, на которых насчитывалось более двух тысяч крупного рогатого скота. Помимо этого, на частных подворьях содержалось 250 коров и огромное количество телят, овец и свиней. И все это хозяйство было вверено молодому ветеринару. Работать приходилось от темна до темна, нередки были и ночные вызовы к заболевшим животным. Зная добродушный и безотказный характер ветврача, к нему за помощью приезжали из окрестных сел: Барятина, Таранина, Топок, Свищевки. Часто командировали в помощь домачевскому ветеринару, у которого на попечении была огромная свиноводческая ферма с многотысячным поголовьем.
Несмотря на занятость, Федор находил время на общение с детьми, которых безумно любил и всячески баловал. Он с удовольствием брал их с собой на работу, объясняя премудрости своей профессии, обучал езде на лошади, приобщал к игре на музыкальных инструментах. А по вечерам частенько брал в руки баян и затягивал веселые песни, собирая около своего дома многочисленных соседей.
Карповка полюбилась Федору, стала для него тем местом, где хотелось прожить жизнь, состариться и умереть. Но судьба готовила еще одно испытание – люди стали покидать родные места. В одночасье огромное село перестало быть перспективным, закрылись школа, магазин, медпункт, прекратили свое существование фермы, опустели дома. Добротные строения быстро разбирались на строительные материалы, а когда-то ухоженные сады и огороды стремительно покрывались дикой порослью и бурьяном. Правда, до сих пор, рядом с руинами оставленных домов , среди зарослей крапивы и горькой полыни мелькнут иногда кое-где яркие цветы золотых шаров и сентябринок, как напоминание о безвозвратно ушедших временах…
В 1984 году и семья Бондаренко, купив небольшой домик, перебралась в поселок Лев Толстой. Опять пришлось начинать все заново: трудоустройство, адаптация, строительство. Но, несмотря на постоянные хлопоты и заботы, в глубине души продолжали жить воспоминания о далеком детстве и родной Воробьевке, о детдомовских друзьях и любимой сестренке Симе…
Сестренка из детдома, моя Сима,
Полвека я тебя уже искал.
Но все мои мечты летели мимо,
И все же я надеялся и ждал.
Я вспоминал, как в детском доме жили,
Как шли в то время детские дела,
Последнюю лепешку как делили,
Тебе что теть Маруся принесла.
Чем больше лет проходило со дня их последней встречи, тем настойчивее становилось желание разыскать подругу детства, узнать, где она теперь и как сложилась ее жизнь.
И если, болея, я буду в бреду,
Иль вдруг потеряю дар речи,
Тебя все - равно, я надеюсь, найду,
И все же дождусь нашей встречи.
Через дальних родственников удалось выяснить, что в Воробьевке до сих пор живет тетя Маруся, которой давно перевалило за 90 лет, и посчастливилось узнать номер ее телефона. Женщина поведала, что Серафима все это время проживала в Воронеже, до пенсии работала в школе, вырастила сына, несколько лет назад стала вдовой. Они созвонились, и летом 2010 года Сима приехала к нему в гости. Взявшись, как в детстве за руки, смеясь и плача, они проговорили несколько часов, спеша рассказать друг другу обо всем, что произошло за 52 года разлуки.
А летом 2012 года по договоренности вместе поехали на малую родину, где пообщались с родней, посетили сельский погост, побродили по тихим улочкам, узнавая и не узнавая родные места.
В Воробьевке я днем не сижу,
А по улицам здешним шагаю,
Удивляясь, вокруг я гляжу,
Ну и детство свое вспоминаю:
Полуляхов колодец, прудок…
Возле пруда сирень зацветает.
Как мне дорого слово Куток-
Так то место народ называет.
Я, родившись, шесть лет здесь прожил,
И хотя еще сил не набрался,
Сиротой в детский дом уходил,
И в слезах с родным домом прощался.
Удалось им побывать и в соседней Рудне. В здании бывшего детдома теперь находится специальная коррекционная школа-интернат. Теперешний директор, увидев незнакомых людей, заспешил им навстречу, расспросил о цели визита, внимательно выслушал их историю и вызвался сделать экскурсию по зданию и прилегающей территории. Окрестности изменились до неузнаваемости, на том месте, где росла когда-то Федина березка, оборудована спортивная площадка, но в школьном коридоре на стенах до сих пор помещены фотографии всех детдомовских выпусков, воспитателей, учителей. Радостной новостью было то, что пожилая супружеская чета - их девяностолетняя воспитательница и слепой баянист - до сих пор проживает в соседней деревне. Когда бывшие воспитанники появились на пороге их дома, они не сразу узнали в них своих постаревших детдомовцев. Федор прочитал свои стихи, и старенькая женщина разрыдалась, уткнувшись в его рубашку.
Я стал семидесятилетним стариком,
Ведь годы жизни быстро проходили,
Но помнится мне все же детский дом,
И женщины, что мать мне заменили.
В разговоре выяснилось, что до 2009 года в городе Калач ежегодно на 9 Мая проходили встречи бывших детдомовцев. Для доставки людей со всей Воронежской области выделялись бесплатные автобусы, накрывались столы, устраивались танцы. Федор очень огорчился, что по незнанию ни разу не посетил этих мероприятий, а теперь они уже не проводятся в связи со смертью организатора и отсутствием финансирования.
Зато с подругой детства он теперь регулярно общается по телефону и даже дважды, один и с женой, побывал у нее в гостях. Им есть, о чем поговорить, что обсудить и о чем вспомнить.
Я помню детство- шла война,
Отец ушел на фронт в солдаты,
А вскоре мама умерла
От ран взорвавшейся гранаты.
А если б не было войны,
Мы все бы жили дома
И нам бы были не нужны
Услуги спец. детдома.
Более семидесяти лет прошло с самого страшного дня прошлого столетия – дня начала войны, но эхо тех трагических событий до сих пор звучит в их воспоминаниях, в непрошеных слезах, в тоске по отнятому детскому счастью.