Гл. 41
Когда Володя вернулся домой, лошади во дворе уже не было. Он поставил лыжи, переобулся, хотел подняться в свою комнату, но Ян Карлович окликнул его из гостиной. Он вошёл хмурый, взмокший от быстрого бега.
- Куда это ты бегал?
- К Лидии.
- Садись, поговорим.
Володька сел на диван, принялся рассматривать ковёр под ногами
- Что тебе мешает лучше заниматься? Немножко увлёкся Лидией?
- Не знаю… Не пойду больше к ней.
- Почему? Вы поссорились?
- Да, нет…
- Она чем-то обидела тебя сейчас?
Володя молчал. Он и сам не понимал, почему обиделся, ведь ничего обидного и несправедливого Лидочка не сказала…
- Артур, наверное, говорил тебе, что Лидия очень легкомысленная девочка. Тебе лучше с ней не встречаться, мне кажется.
- Я совсем не буду с ней встречаться! – сердито ответил Володя, мысленно увидев снова самодовольную улыбку Лидочки.
- Ну, это не обязательно! Просто надо немного… как это сказать? Остыть! И учёбу не забрасывать.
- А когда я домой поеду? – неожиданно спросил он, подняв, наконец, глаза на Яна Карловича.
- Домой? Я думаю, что к концу февраля. Ты соскучился по дому? На следующей неделе я покажу тебя моему приятелю, хирургу. Мне кажется, что у тебя всё в порядке. А как ты считаешь? Никаких помех не чувствуешь во время лыжных прогулок?
- Нет. Прекрасно себя чувствую. Так в конце февраля, да?
- Да, но надо ликвидировать «хвосты» в школе…
- Есть ликвидировать «хвосты»! – вскочил Володька. – Разрешите приступить к исполнению?
- Иди, иди, занимайся.
Гл. 42
В субботу после уроков 10-а вышел колоть дрова. Девочки потоптались немного в снегу у сарая и ушли, а мальчишки по очереди пилили и кололи дрова, складывали в сарай. Посмотреть на «великий почин» пришли и ребята из 10-б. Посмотрели и ушли. Осталась только Лидочка. Она стояла, держа портфель обеими руками за спиной, покачивалась сноска на пятку и смотрела, как Володька раскалывал на мелкие поленья толстенькие чурбанчики. Когда его сменил Артур, она сказала:
- Найдёнов, можно тебя на минутку? – и пошла, не оглядываясь, уверенная, что он пойдёт за ней.
И он пошёл. Ребята, бросив работу, смотрели им вслед. За воротами Лидочка обернулась с лукавой улыбкой и шагнула с тропинки в снег, чтоб её не могли увидеть со двора.
- Ты всё ещё сердишься? – спросила она и хитро-хитро посмотрела на него.
- Нет, - ответил он серьёзно, глядя прямо в её плутовские глаза.
- Правда? Иди сюда, - и она отступила ещё на шаг. Он подошёл, не понимая, что она затевает. А она уронила портфель и обхватила его шею руками. Он невольно обнял её и прижал к себе и почувствовал, как её тёплые упругие губы коснулись его щеки. Володька забыл обо всём, сердце сладко сжалось, и он, прижимая её крепче к себе, поцеловал её в губы.
И тут услыхал:
- О!
Он выпустил Лидочку, и она быстрым движением нагнулась, схватила портфель и помчалась прочь по дороге. Он оглянулся: в воротах школы стоял Арнольд Георгиевич.
- Это возмутительно! – проговорил он взволнованно и добавил что-то по-эстонски, но Володька не понял и, ничего не сказав, прошёл мимо Арнольда Георгиевича во двор к ребятам.
Ни на кого не глядя, он взял топор и принялся колоть дрова. Когда три толстых чурбана разлетелись мелкими поленьями, он бросил топор и спросил у Эрвина:
- У тебя есть закурить?
Тот удивлённо посмотрел на него и, молча, протянул папиросы и спички.
Артур с пилой в руках подошёл к нему, заглянул в глаза, спросил:
- Опять что-нибудь с Лидией? Иди, оденься, сейчас пойдём домой. Не сиди на холоде: простудишься, ты разгорячён…
Володька затянулся ещё раз, швырнул в сугроб недокуренную папиросу и пошёл в школу. Когда он вошёл в коридор, от окна отошла Лейда Викторовна:
- Я не знала, что ты куришь…
- Да не курю я! Это так случайно.
- Случайно? А в чём дело? Ты чем-то расстроен?
- Да.
- Ему есть причина расстраиваться, - послышался голос Арнольда Георгиевича.
- А что случилось, Арнольд Георгиевич?
- Пусть этот молодой человек сам вам расскажет, что случилось. Кстати, вы ведь у них классная дама и должны всё знать: и как ваши воспитанники слушают лекции и как ведут себя у ворот школы…
Он скрылся в кабинете директора.
Лейда Викторовна вопросительно смотрела на Володьку. Он молчал, глядя себе под ноги.
- Что ж, - сказала учительница, - если не считаешь нужным сказать, что всё это значит, я не настаиваю.
И она медленно пошла по коридору, а когда поравнялась с дверью кабинета директора, то остановилась, оглянулась на Володьку и вошла, плотно прикрыв за собой дверь.
Володя посмотрел в окно: ребята уже закрывали сарай. Он поспешил в раздевалку, но дверца в невысоком барьерчике, отделяющем раздевалку от коридора, оказалась запертой, и он, опершись руками о барьер, перепрыгнул через него. Взял пальто и снова перепрыгнул через барьер и увидел, что на него смотрит директор школы Вильма Эдуардовна. Она молчала. Он стоял, ожидая нотации. Наконец директор сказала:
- На вас жалуется Арнольд Георгиевич. И сейчас я имела возможность убедиться, что ваше поведение оставляет желать лучшего. Ведь существуют двери, а вы через барьер…
- Дверца заперта.
- Я догадалась. Но всё же… идите, вас ждут товарищи, - сказала она, увидев заглянувшего в коридор Артура.
Во дворе ребята окружили Володьку.
- Что у тебя стряслось? Директор ругала?
- Нет. Просто побеседовали о культуре поведения. Сказала, что следует ходить в дверь, а не прыгать через барьер.
Ребята расхохотались.
Гл. 43
Элька влетела в комнату к Оле:
- Вовка едет! Телеграмма!
- Телеграмма?
- Да! Сегодня семичасовым, вечером. Пойдём к нам? Мама с папой на вокзал поедут встречать. А мы с тобой дома будем ждать. Так?
- Вот с уроками покончу и приду к тебе. Хорошо?
- Жду! Скорее приходи!
Элька убежала. Серый подошёл к Оле, смотрел на неё, словно спрашивал, что же случилось.
- Серенький, - погладила Оля пса, - ты слышал, Володя возвращается. Как это хорошо! Ведь никто, Серенький, не знает, как я соскучилась…
Оля читала учебники, решала задачи, но мысли то и дело отвлекались. Ожидание не давало покоя. Кажется, все задания выполнила. Десять минут восьмого… Ещё книги сложить, приготовить портфель к утру. Идти к Эле? Чтоб увидеть его сразу, как войдёт… Нет. Может, он уже всё забыл… Ведь не написал же он за эти месяцы ни одного письма. Почему? Нет, не надо спешить. Увидимся утром. Оля пыталась читать. На лестнице шум, голоса. Она гладила голову Серого и напряжённо ждала. Думала:
- Сейчас он войдёт домой… Сядут ужинать…
А сердце не верило этим рассуждениям:
-Нет, сейчас сюда войдёт!
И не ошиблось! Шаги в коридоре… Стук в дверь. Серый вскочил.
- Войдите! – не вставая с дивана, собрав всё самообладание, сказала Оля.
Дверь распахнулась – и Володька, в пальто и шапке, появился на пороге. Серый радостно завилял хвостом – узнал. А Володька стоит и смотрит на Олю. Она встала. И тогда он шагнул к ней и взял за руки.
- Оля, - выдохнул он и притянул её к себе, глаза близко-близко. Тут Серый подпрыгнул и лизнул Олину руку. Оля высвободила руки и потребовала, отходя к окну:
- Ну, рассказывай! Как ты?
- Никак! Я приду через полчаса. Идёт?
Но тут дверь приоткрылась, Павел Иванович позвал:
- Володя! В пальто, в шапке… Извини его, Оленька. И пойдём к нам ужинать.
- Спасибо. Сейчас приду.
Они ушли, а Оля, ещё улыбаясь, с минуту смотрела на закрывшуюся за ними дверь, потом подошла к зеркалу, поправила причёску. Ох, какие сияющие глаза! Она показала язык своему отражению, тряхнула головой:
- Да вот! Рада! Очень рада! – сказала она зеркалу и отправилась к Найдёновым.