29 апреля
Розанов продолжает:
" В истории Странник явно совершает переворот, показывая нам свою и азиатскую веру, где „всё другое“... Потому что его „нравы“ перешагнули через край „нашего“. Говоря так, я выражаю отрицательную (не „европейскую“) суть дела. В чём же лежит положительное? Не вем. Серьёзность вовлекаемых „в вихрь“ лиц, увлекаемых „в трубу“, — необыкновенна: „тяга“ не оставляет ни малейшего сомнения в том, что мы не стоим перед явлением „маленьким и смешным“, что перед глазами России происходит не „анекдот“, а история страшной серьёзности...
Я не назвал по имени Странника, его имя на устах всей России. Чем кончится его история — неисповедимо. Но она уже не коротка теперь, и будет ещё очень длинна. Но только никто не должен на него смотреть, как на „случай“, „анекдот“, как на „не разоблачённого обманщика“» .
Были и более трезвые умы, отдававшие должное необыкновенным талантам Распутина и его положительному влиянию. К примеру, граф Витте сказал однажды чиновнику особых поручений министерства земледелия А. Осмоловскому о Распутине: «Вы не знаете, какого большого ума этот замечательный человек. Он лучше, нежели кто, знает Россию, её дух, настроения и исторические стремления. Он знает всё каким-то чутьём, но, к сожалению, он теперь удалён»