«Быр-быр-быр, тыр-тыр-тыр, шу-шу-шу». Нет, окно не открыть, комара туча, а под окном, в полночной темноте, что-то происходит. Я приплюснулась лицом к стеклу - ну, так и есть! Моя хозяйка с соседкой, белея платочками, зацепились языками перемывая кому-то косточки. А я так мечтала выспаться! Этнографическая экспедиция по Оби подходила к концу, и последний трехдневный перегон в лодке уже вымотал нас донельзя. Я побрела на кухоньку согреть себе чай, и, в скором времени, полусонная сидела в компании хозяйки дома.
-« Слышь-ка! Мотря-то завтрева к дочери сбегат в город. Васька, вишь, возвернутся должон домой, она скотину и прячет по дворам. Мне мешок курей в стайку забросила, да пшенички ведро. Васька невесть чо со психу натворить может, порубит и борова и птицу мотькину. Не-е-е, ты не думай! Он тверезый – золото, не человек! И работник отменный! Но как запьет, изувер изувером! - Она всплеснула руками.
– Мотьку всю жизнь гонят по деревни, Иной раз и не вспомнить какого цвета у нее лицо - ну вся в синяках! А в июне, тогда аккурат первые огурчики пошли, Ваську опять в пьянь вдарило. Ему, бугаю, ужо неделю не стало хватать, а Мотя на похмелку не дает. Он ее опять пришиб вечером, она и не дает денег. И то сказать- откуда деньги-то? Утречком пошла Мотя к участковому – мол заберите его к себе, не могет остановится Васька, уж брюхо почернело у него. Помрет ведь! Так она всю жизнь к нему ходила, а он одно талдычит.
« Дело семейное, разбирайтесь сами, и свидетелев нетути, как он тебя бьет. Вы вначале заявление пишите, а потом забираете.»
Взаправду-то . так и есть, боятся бабы, опосля, и в дом свой войти. Мотя и в сельсовет ходила - там его пропесочат, постращат, а дома опять драка. Дети уже выросли, а у них все петушья бои.
Ее голос доносился все глуше, я буквально падала с табурета, засыпая.
Тысячная история, как две капли воды похожая на другие, слышимые мною в деревнях Сибири.
- Слышь ты, чо Мотя учудила над Васяней, у нас два месяца животы надрывают как вспомнят! Всей деревней Ваську ждем. Идет, значит, Мотя домой от мента, а на берегу знакомый мужик с ночева рыбу привез. Она у него попросила в долг окуней и пару щучек. Дома окуней, акурат, в огурцы бросила, в тую грядку значит-ко, почистила картоху, и поставила варить под навесом. Тут ее ирод и нарисовался. Опух от пьянки весь, и зверем смотрит. Мотя ему наперед и говорит.
- Чой-то мы как нелюди живем? Вдругорядь и свет не мил. Тако утро хорошее, давай по-человечески посидим, винца выпьем я картоху варить поставила. Сходь, Вась, в магазин. Надоело собачиться уже.
Васька отродясь такого не слыхал и от неожиданности совсем нюх потерял. Сгребся, сотню в кулак зажал, и ходу, а Мотя ему кричит.-« Слыш-ко! Забеги за Панькой, позови и ее. Чего нам одним сидеть? В кои разы, по-человечески, посидим.
Васька возвернулся мигом, и Панку под локоток буксирит. Тут его Мотька за огурцом и посылат, мол с горячей картошечкой и первым огурчиком… Он когда в дом вернулся, говорит ей.
- Я в огурцах окуней нашел, пожарь по-быстрому. Под навесом лежат. Ну, она тащит чугунок с картошкой, а на столе уже винцо по стаканам налито, Васька в предвкушении, руки ходуном ходят, но характер показыват! Терпит! Выпили, Васяню отпустило, и он уже так ласково Мотю спрашиват, скоро мол, у тебя рыбка готова будет?
- Кака, така рыбка?
- Да мать твою! Я в огурцах нашел, тебе на стол выложил!
- Не видела я никакой рыбы! Чего буробишь! Нет, ты слышь! Рыба в огурцах!- И толкат Панку в бок.
Васька в рев, кулаками машет, про рыбу в огурцах орет. Смотался во двор к печке, а Мотря ее давно в топку скинула, как за картохой ходила.
Тут тебе и белая горячка и свидетель. Приехали все сразу, - и менты, и скорая из района.
Отвезли Ваську на психу в Томск, лечили, лечили, а как выписывать, врач евонный и спрашиват. – Так окуньки в огурцах были?
Этого долбоеба деревенского никто не предупредил, он и говорит на голубом глазу.- Были.
Его опять лечить принялись. Давеча мужики из города возвернулись, и про Ваську сообщили, мол теперь про рыбу молчит, и вскорости домой приедет. А ты, чо, под столом лежишь? Ложись на половик, я его седни вытряхала. И смейся на нем на здоровье».
Через день я увидела Ваську. Смурной шел, но лица встречных расцветали в неудержимых улыбках при виде этого бугая.