Шеф раздавил окурок сигары в пепельнице, буркнул себе что-то под нос и решительно ринулся к двери. Я едва успела отпрянуть в сторону, уступая ему дорогу, и оказалась в турбулентных потоках воздуха, исходивших от него, как от лайнера, идущего на взлет. Незамедлительно последовала за ним в причудливо завихрившейся кильватерной струе табачного дыма, наполнявшего кабинет.
Перед нами предстала неприглядная картина «разрушений и хаоса». Пол был усеян осколками керамики, стекла, листами бумаги, здесь же валялись перевернутые стулья и разбитый монитор компьютера.
Виновниками всего этого безобразия оказались Гаспар и Альфред, беспощадно мутузившие друг друга, обмениваясь при этом совсем не литературными выражениями. Их пытались разнять мои коллеги, но тщетно. Дерущиеся отталкивали их, устремляясь в бой с неудержимой яростью.
- Баба в мужском коллективе, что на корабле – к беде, – проворчал Годар. – Прекратить!
От его возгласа у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.
- Сейчас же прекратить!
Громогласный голос шефа на мгновенье остудил пыл драки. Этим воспользовался мсье Журден и еще двое моих коллег, оттащив Гаспара, на которого даже присутствие Годара не подействовало.
Гаспар был без очков, вероятно, потерял их в жаркой схватке со своим противником. Из горла вырывалось тяжелое хрипловатое дыхание, из носа текла кровь, под правым глазом кровоподтек, левая бровь рассечена, волосы взъерошены, одежда разодрана, но он был полон решимости вновь кинуться на Альфреда. Благо, его крепко держали.
Альфред выглядел не лучше. Его физиономия напоминала отбивную. К счастью он тоже оказался в цепких захватах, и лишь грозился «еще достать Гаспара», так и кричал:
«Я поломаю тебе ноги, очкарик!»
«Попробуй!», - огрызнулся Гаспар.
- Заткнитесь мсье Альфред! Оба заткнитесь! Кретины, что Вы тут устроили? Совсем из ума выжили?! - Годар был вне себя от бешенства.
- Мсье Журден, этого прыткого, - он ткнул пальцем в Гаспара. - Ко мне в кабинет! Вы, мсье ортопед, пока останетесь здесь! Остальным навести порядок, и заняться делами!
Суровый взгляд шефа перешел на меня:
- Вас это тоже касается, мадемуазель!
Похоже, это был своеобразный намек на то, что на улицу выкидывать меня шеф пока не собирается. В этом весь Годар, сначала выплеснет на тебя кипящий поток негодования, а затем, поостыв, меняет гнев на снисхождение.
Впрочем, какую-нибудь изощренную пакость, он все равно придумает, на этот счет иллюзий у меня не было.
Как бы то ни было, но моя участь ни в коем сравнении не шла с участью Гаспара и Альфреда. На них шеф отыграется по полной.
Бедный Гаспар. Я искренне сочувствовала ему. Никогда бы не сказала, что за его на первый взгляд невзрачной внешностью скрывается такой бойкий характер. Жаль, только, что он не послушал меня.
Среди разбросанного на полу хлама я нашла его очки. У них оказалась сломанной одна дужка и треснуло стекло.
Как же он теперь без очков? Ведь без них Гаспар не видит дальше собственного носа.
Неожиданно рядом со мной оказался Альфред, он подбирал с пола остатки разбитого монитора.
Его буравящий взгляд, устремился в моем направлении. Он смотрел на меня с нескрываемой враждебностью.
- Ну, что довольна? Это все из-за тебя! - Он произнес это достаточно громко, а затем добавил: - Стерва!
Я вспомнила Этьена. Внутри меня вскипела безрассудная неудержимая ярость. Точный молниеносный удар в челюсть, швырнул, не ожидавшего от меня такого выпада, Альфреда на поликарбонатную перегородку его рабочего места. Монитор вылетел из его рук и, ударившись о пол, разлетелся на еще более мелкие части, смешавшись с осколками прозрачного пластика. Я только успела заметить мелькнувшие в воздухе подошвы туфель, когда лишенное опоры тело моего противника грузно перевалилось через стол, создав невообразимый грохот.
В офисе повисла гробовая тишина, которую нарушал, только Альфред. Катаясь по полу, неуклюже барахтая в воздухе руками, он пытался подняться на ноги. Что-то мычал про выбитый зуб и посылал в мой адрес шепелявые проклятия. Вид его был жалок и не вызывал у меня никакого сочувствия
- У Вас что, падучая? – Прогремел позади меня голос Годара, внезапно пробудивший мурашки вдоль моего позвоночника.
- Я не виноват, мШье ГодаН, эта она певая начала.
С трудом, но Альфреду все же удалось подняться. Он оперся о стол и вытер полуоторванным рукавом рубахи кровь с подбородка, злобно поглядывая на меня.
- Она выПила мне СуП!.
Годар подошел и встал между нами, уперев руки в бока, качнулся с пяток на носки, точно Муссолини, обвел взглядом офис и притихших сотрудников.
- А Вы что рты разинули? Заняться нечем? Работать!
Приказ каждый понял по-своему, кто-то уткнулся в монитор, кто-то продолжил убирать следы погрома.
- Какого дьявола, мадемуазель?! Вы, что не доедаете? Вначале съели мои круассаны, затем выпили суп мсье Лекока. – Он говорил со всей серьезностью в голосе. У меня сложилось впечатление, что Годар просто не понял о чем ему нажаловался Альфред. Чей-то гомерический хохот разрядил напряженную обстановку невольно заражая своим «вирусом» и других сотрудников отдела. Только мне было почему-то не смешно.
- Хватит ржать господа, здесь не конюшня! – Гаркнул Годар. - А Вам, мсье Лекок полно так убиваться за каким-то супом! В конце концов, схОдите в кафе.
- Мсье Лекок говорит не о супе, - проронила я. - А о зубе. Он хотел сказать, что я выбила ему зуб.
- Таак! – Многообещающе протянул Годар. – Сегодня, что? Повышенная солнечная активность? Наступило всеобщее помутнение в мозгах? Марш ко мне в кабинет! – Это подстегнуло, как удар хлыста по спине.
Меня словно ветром сдуло, и я вновь оказалась в прокуренном до последнего атома помещении, только на этот раз в компании Гаспара. Он стоял перед столом шефа, с уныло опущенной головой, и походил на провинившегося школьника, вызванного для разноса в кабинет директора гимназии.
Я присоединилась к нему и стала рядом, протянув сломанные очки.
- Спасибо, - благодарно улыбнулся он, и попытался нацепить их на нос. У него ничего не получилось.
Из солидарности я сняла свои очки. Какая теперь разница, ведь выглядели мы почти одинаково.
- Досталось? – Участливо спросила я.
- Не то слово. Обещал вычесть из моего жалованья за все, что разбито. Еще назвал меня «полным идиотом».
- Зачем ты ввязался в это? Я же говорила тебе, что Альфред не причем.
- Я думал, ты просто не хотела конфликта. Если не Альфред, тогда кто? Тот тип, к которому ты вчера торопилась на встречу.
- Не будем об этом. Он тоже свое получил.
Дверь позади нас хлопнула и мы умолкли.
Годар прошел мимо нас, «погрузился» в кресло, и прежде, чем приступить к «промыванию мозгов», раскурил очередную ядовитую сигару.
- В то время как я, одолеваемый тяжелыми заботами о благополучии нашего отдела, обречен на многолетний упорный труд, такие, как вы своими сиюминутными порывами и необузданными эмоциями варварски разрушаете все то, что создавалось годами! Полюбуйтесь-ка на себя. На кого вы похожи? Я хочу спросить у Вас, мсье Гаспар, как додумались Вы устроить эту безобразную драку? И где? В святая святых всей редакции «Монд», в отделе криминальной хроники! Избили коллегу, разгромили половину офиса! Вы осознаете всю мерзость Вашего необдуманного поступка? Молчите? Вам нечего сказать? Впрочем, лучше помалкивайте, а то я снова возбужусь!
А, Вы мадемуазель, чем лучше этого задиристого петуха? Что Вы глазки опустили? Какая адская мысль могла посетить Ваш мозг, чтобы додуматься хладнокровно выбить зуб коллеге, который и так получил увечья от этого ненормального хакера?
Гаспар с удивлением посмотрел на меня.
Я невинно улыбнулась, пожав плечами, мол, так получилось.
- Что Вы там переглядываетесь? Вам весело, мадемуазель?! Мне, например, как-то не очень! Поначалу я предположил, что вчера Вы снимали стресс после той злополучной поездки, ну и потом, где-то там как-то немного пошалили. Это еще я смог бы понять. Смог бы! И даже почти понял. Слышите?!
Но, как понять то, что произошло несколько минут назад? Вы – разнузданная, распоясавшаяся девица не умеющая держать при себе свои эмоции! Вот к какому выводу прихожу! Мой праведный гнев просто неудержим! Вы, Максимилиана, именно Вы, довели меня до 451 градуса по Фаренгейту! У меня неудержимо чешутся руки, жаждущие отстегать Вашу изящную задницу, чтобы в голове у Вас, наконец, наступило просветление! Увы, сделать я этого не имею права, к моему величайшему сожалению!
Годар взял паузу, многозначительно пыхтя сигарой. В его взгляде не было укора, в нем бушевало обжигающее пламя, которое готово вырваться наружу и в следующий миг испепелить тебя без остатка.
Мне, казалось, что все это происходит не со мной, а с какой-то посторонней сущностью из другого измерения. Чем дольше «сжигал» меня Годар, тем больше усиливались мои ощущения отрешенности от происходящего. Когда я почти перестала чувствовать пол под ногами, он, наконец, перевел внимание на моего товарища по несчастью, увы, не надолго.
- Вы, мсье Гаспар уже слышали мой вердикт. Теперь его услышите Вы, мадемуазель, в отношении себя. Я штрафую Вас на три месяца, на 50% от Вашего жалованья. Эти средства пойдут на восстановление того, что по Вашей милости было уничтожено.
- Меня Вы только на 30% оштрафовали, - вступился за меня Гаспар. - А ущерба, мне так кажется, я нанес гораздо больше.
- Что же, месье Перек, раз Вам так кажется, тогда мое решение и вправду не совсем справедливо. Пусть будет по-вашему! С этой минуты Вы тоже оштрафованы на 50% на три месяца.
- Но… - Хотел было возразить Гаспар.
- Никаких, «но», мсье! Вы свободны! Идите, умойтесь и приведите себя в надлежащий вид. А с Вами, мадемуазель я еще не закончил.
«Держись» - шепнул Гаспар, поспешив покинуть кабинет разъяренного шефа.
Я осталась наедине с громокипящим Годаром. Он продолжил, свой монолог, смягчившись лишь на четверть:
- Наденьте очки, Ваш этот, - он выразительно обвел пальцем вокруг глаза, - макияж, мешает сосредоточиться. – Сядьте! – Он кивнул на стул.
Предложение оказалось очень своевременным, потому, как ноги мои сделались ватными.
- Вы хоть понимаете, что этот злопамятный прыщ Альфред первым делом побежит в клинику зафиксирует все свои телесные повреждения, а затем привлечет полицию? Это Вы понимаете?!
В горле у меня пересохло, я не могла вымолвить ни слова, лишь согласно кивнула головой.
- Так, за каким лешим, Вы устроили весь этот спектакль? Не могли ограничиться пощечиной? Молчите? Правильно!
Даже, если бы и хотела что-то ответить, не могла. Я чувствовала себя раздавленной, и морально разбитой. Совесть колотилась в покаянном экстазе и готова была превратиться в горючие слезы на моих щеках.
Я держалась. Держалась из последних сил. Глаза наполнились влагой, но к счастью их скрывали стекла очков.
Шеф все покуривал свою тошнотворную сигару, видимо замышляя еще какую-нибудь изощренную пытку для моего и так уже казненного им же сознания.
- Можете спать спокойно, - наконец, почти по-отечески произнес он. – Я знаю нечто об Альфреде такое, что Ваша выходка - это всего лишь детская шалость, по сравнению с его «подвигами». Теперь и он знает о моей осведомленности, поэтому и пикнуть не посмеет.
Годар, откинулся на спинку кресла, удерживая между пальцами дымящийся окурок.
- Теперь идите, мадемуазель. Полагаю, Вам есть над чем поразмыслить. И запомните, горе Вам, если подобное, повторится в этих стенах!
На трясущихся ногах я доплелась до своего стола, опустилась на стул, и, уткнувшись в сложенные руки, дала волю чувствам.