Жизнь может прерваться в любой момент. День может закончиться навсегда. Больше не будет ни снов, ни загадок, ни желаний, ни стремлений, а только это прискорбная и беспощадная смерть, поедающая все живое на своем пути. Вы боитесь смерти? Вы не думаете о ней? Ей это безразлично. Она съест вашу душу сегодня, завтра, послезавтра, через год, через три, через восемь. Вы для неё всего лишь еда. Смерть не знает жалости. Она убивает взрослых, детей, женщин, стариков.
Наверное, стоит начать с самого начала. Лето. Однако на северном полюсе, который люди именую Ленинградской областью, было нечто похожее на смесь зимы и весны в самых её зачатках. Конечно, были и теплые деньки, но в этот раз, скажем прямо, как-то не задалось с ними. Жил я в пригороде. Пригород – это почти то же самое, что и город, но только «почти». Мне довелось снимать квартиру вместе с родителями на третьем этаже каменного дома. Не пугайтесь, в пригороде принято делить дома на каменные и деревянные, чтобы все сразу понимали, о чем идет речь, ведь очень важно понять, откуда твой собеседник, частник ли он или живет в коробке.
Я читал, писал книги, занимался спортом. Что еще может делать двадцатилетний молодой человек? Нет. Это слишком наивно. Лучше написать, что я занимался этим вопреки общественному мнению. Нет. Ведь так поступать глупо. А если честно, делал я все это лишь потому, что мне это чертовски нравилось. Я любил и читать, и писать, и даже тренироваться.
Каждый раз, возвращаясь с тренировки, и походя к двери своего подъезда я видел как из дырки в основании дома, которая вела скорее всего в подвал, вылезали маленькие котятки. Мама рассказывала, что старушка, которая кормит их, называла каждую Катькой. Она их очень любила.
Весь июль я сталкивался с этими котятами, которые либо убегали от меня на дерево, либо забегали в свою квартиру, находящуюся в основании дома. Мир – невероятная сказка для таких существ, как маленькие котята, особенно если они не голодны. Хорошо, что бабушка кормила их, даруя им право на существование. Котятки бегали, резвились и с каждой неделей все росли и росли.
Однажды я попытался погладить одну из Катек, но она стремительно взобралась на дерево. Меня вообще все животные боятся и не любят. Притом, от разновидности животного явно зависит то, скроется ли оно от меня в страхе или начнет тявкать на всю улицу, пытаясь прогнать меня со своей земли. Кошки постоянно убегают от меня, словно от чего-то невероятно опасного для их жизни, но, скорее для их психики, ведь я очень люблю играть с котятами, и играть так, чтобы и я и кот закончили эту игру все уставшие, и моя рука при этом была вся исцарапана, а вся одежда была в шерсти. Может, кошки это чувствуют. Собаки часто любят погавкать в мою сторону, когда я спокойно возвращаюсь домой из университета. Я постоянно думал, что эти животные относятся так ко всем, и опровергнуть это у меня никогда не получалось, ведь не было никакого желания искать очередную проблему в себе, ведь можно было скинуть её на других.
Так вот, Катьки за два месяца сильно выросли. Они были размером с половину настоящего, взрослого кота. Представили себе полкота? У каждой кошечки были тоненькие лапки, элегантное тельце, наивные детские мордочки, чистые, словно ангельские крылья. Одна была полностью черная, другая черненькая с рыжими полосками, а третья серая, как туман.
Иногда я видел, как старушка зовет их, а потом кормит. Люблю, когда человек заботится о животных. Животные – это не просто браться наши меньшие. Это вторые мы. Они часто бывают для нас намного ближе людей, они понимают нас больше, чем остальные люди. Они хотя бы умеют делать вид, что понимают нас, возможно, даже приблизительно не представляя того, о чем мы грустим.
Обычный день. Солнце. Сегодня я тренировался дома и поэтому никуда не выходил. В этом нет ничего плохого. Есть некоторый ряд упражнений, которые вполне комфортно выполнять в домашних условиях. Именно тогда я сидел за компьютером, пытаясь придумать нечто оригинальное и интересное для своего философского трактата: перечитывал прошлые главы, пытался понять, чего же в нем не хватает, что бы следовало добавить, а что убрать.
Вдруг за окном послышался собачий лай. Я, конечно же, обратил на него внимание только косвенно, ведь оно почти всецело было отвлечено на мою работу. Ну, что такое может быть в собачьем лае? Собаки чуть что, сразу лаять начинают. Увидели кого-то – лаять, услышали что-то – лаять, унюхали – лаять. Не до того было моему философскому уму, чтобы снисходить до обыденного собачьего лая.
Кошачий крик, однако, отвлек меня от монитора. Крик этот холодил душу и чем-то напоминал зов о помощи. Я сразу же подошел к окну и увидел, как стая собак, которых я каждый день видел, когда шел с университета, окружили ту самую черную Катьку, которую я однажды хотел погладить. Как и следовало ожидать, они начали кусать её, она кричала, как сумасшедшая, пытаясь вырваться из злых лап этой беспощадной толпы. Несколько укусов были не слишком сильными – животные только разогревались, они больше гавкали, чем пытались укусить. Я закричал:
- Собаки, пошли вон!
Они на некоторое время отвлеклись на этот крик, и Катя попыталась исчезнуть. Я продолжал ругать и прогонять псов, но им уже было наплевать на меня. Что им может сделать некто с третьего этажа? Они не дали бедной кошке убежать – одно из животных схватило бедную кошечку за лапку и грубо затащило в круг. Самые большие псы поднимали её в воздух и трепали из стороны в сторону. Молоденькая Катька кричала, но не могла ничего сделать. С каждым мгновением её крик становился все тише и тише. Все это происходило за считанные секунды. Я кричал… кричал и понимал, что ничего не могу сделать.
Вскоре шум прекратился. Стая собак убежала, а Катька полуживая лежала на дороге. Мне казалось, что она что-то говорила. Её лапка судорожно тряслась, она словно ловила кого-то во сне, но, к сожалению, это был не сон.
Одна собака, не самая большая из стаи вернулась, подошла к кошке и начала нюхать её, уже не проявляя никакой жестоксти. Катька потянулась лапкой вверх, а потом снова опустила её. После кошечка повторила эти движения.
Дети позвали старушку, ту самую, которая ухаживала за котятами. Когда я увидел её из окна, бабушка спросила у одной из девочек:
- Неужто разорвали.
В её голосе обитала невероятная боль утраты. Она стремительно направилась к лежащей на дороге кошке. В руке её была обыкновенная палка, которой она помогала себе ходить. Увидев собаку, старушка подняла свое орудие вверх, чтобы припугнуть её. Поджав свой хвост, это рыжее существо скрылось за рамки моего окна. Бабушка хорошенько выругалась на этих беспощадных животных, а после вернулась домой.
Маленькие девочки подбежали к Катьке. Кто-то из них толи радостно, толи с надеждой прокричал:
- Она еще дышит. Она еще дышит!
Но это продолжалось недолго. Одну девчонку постоянно тошнило: она отходила в сторону, прикрывая рот. Другие же о чем-то пытались заговорить с проходящими людьми. Я не слышал того, о чем они просили, но никто не останавливался, чтобы помочь. Взрослые дяди и тети проскальзывали мимо, а дети стояли около умирающей кошки, понимая, что эй пришел конец. Может, конечно, они не понимали смерть так, как понимают её более зрелые люди, но было видно, что им было очень жалко кошку. Они надеялись на то, что её можно спасти.
Я так хотел сделать что-нибудь, но ничего не мог. Я остолбенел. Я не понимал: почему? Зачем? Зачем они убили Катьку? Что она такого им сделала? Но помимо этого сквозь эту невероятную скорбь и непонимание во мне просыпался разум, он говорил: у меня нет машины, я не разбираюсь в ветеринарии, я объективно не могу помочь. Возможно, все люди находили в этом свои оправдания, когда проходили мимо.
Через некоторое время старушка вернулась на место преступления. В её руках была красная тряпка или платок. Дети посторонились. Катя уже несколько минут не двигалась. Или двигалась. Я не могу сказать точно. Я ничего не могу сказать, мне было очень больно смотреть на все это. Бабушка наклонилась, завернула кошечку в эту тряпку. Дети разбежались. Возможно, она их прогнала. А после старушка спрятала Катю за гаражи. После того, как бабушка положила свою любимицу на землю, её трясущаяся рука потянулась к кошке, то ли чтобы последний раз погладить, то ли, чтобы та больше не мучилась… Я не увидел того, что было сделано в тот момент.
Она ушла, что-то бормоча себе под нос. И сейчас я вам не совру. Это не какой-то там чертов литературный прием, для того, чтобы сделать эту историю еще печальней. Это реальность. Дождь начал оплакивать умершую своими серебряными слезами. Моя душа, будто плакала вместе с небом. Бывает же такое, когда бытие и человек понимают друг друга. Да и причем здесь человек? Человек здесь не причем. Наплюйте на меня. Вычеркните все «я» из этого рассказа, из своей памяти! Здесь не должно быть никаких «я»! Произошла трагедия, умерло живое существо. Я это понял дети это поняли и даже небу стало стыдно за то, что оно не углядело за Катькой. Даже небу стало жалко. А после снова загорелось солнце, но солнце это было не в моей душе. Оно выглядело как-то уныло на фоне того, что произошло.
Несколько часов я ничего не мог делать, будто потерял близкого человека. Мурашки катились по коже. Когда-то я представлял, что эта Катька смотрит на меня и думает, что вот он, этот человек, такой большой, от него только беды можно ждать, пойду лучше я от него подальше; а сейчас её больше нет. Ей было не больше трех месяцев, она была небольшого размера, где-то полкота, и сейчас она лежала за гаражами, впитывая в свое холодное тело капли недавно прошедшего дождя.
Вечером я разговаривал по телефону со своей любимой и увидел, как другие Катьки ходили по дороге. Они искали свою потерянную сестру. Они мяукали очень протяжно и жалобно, залезали в кусты, а потом снова выходили на дорогу, никого не отыскав. Мне стало жалко их, но и здесь я ничего не мог поделать.
Еще позже я услышал вдалеке собачий лай и ещё один кошачий крик. Но, как мне показалось, подростки успели прогнать собак, прежде чем очередное живое существо лишилось своей жизни.
Можно сказать, что в этой небольшой трагедии виновато человечество, только потому, что оно могло её предотвратить. Нет, не нужно смеяться над этими словами и выдумывать какие-то нелепые способы спасения, чтобы высмеять данное утверждение. Каждая смерть в этом мире, будь она совершена по глупости, или в порыве жестокости – это вина не одного человека, а всего человечества. И бродячие собаки – это вина человечества. И ненависть собак к кошкам – вина людей. Я видел псов, которые абсолютно спокойно относятся к котам; я вид псов, которые даже очень любят котов. Почему одни любят, а другие готовы убить? Ответ в теории Дарвина? Я бы сжег все его работы, как невероятную ересь, направленную против самой жизни. Он врал. Это было его мнение. Его взгляд на мир. Выживает сильнейший.
Стая собак – против котеночка, нашел, что сравнивать. Может, начнем сравнивать профессиональных боксеров и младенцев? Но ведь даже у боксеров есть дети, и эти люди будут о них заботить и растить их. Делать так, чтобы эти слабые младенцы жили в этом самом прекрасном и самом ужасном из миров. Можем ли мы научить животных любить друг друга вопреки мифическим научным инстинктам? Можем ли мы научить хотя бы людей не наносить друг другу вреда? Способные что-то исправить во всей вселенной, мы сидим на своих стульях и не можем позволить себе исправить даже себя.
Человек проявляет жестокость тогда, когда не пытается предотвратить очевидную катастрофу, которую он может предотвратить.