(путевой очерк)
2002г.
Содержание
Глава 1. Я еду в Алжир.
Глава 2. Прибытие.
Глава 3. Городок.
Глава 4. Люди.
Глава 5. Природа.
Вместо эпилога.
Глава 1. Я еду в Алжир.
Я еду в Алжир!. В наше время мало кого удивишь путешествием в «Заграницу», но только не меня. Я объездила и исходила большую часть европейской территории России, была неоднократно на Украине и в Литве, а мой заграничный опыт ограничивается поездкой в Болгарию в далёкой юности по комсомольской путёвке. Я тогда заняла второе место в конференции «Юность обличает империализм» за доклад о странах «третьего мира». И вот сейчас я еду в эту самую страну «третьего мира». И страшно, и ужасно хочется. Знакомые отговаривают меня: «Пожалей своё здоровье, там же жарко» или «Там же террористы-исламисты, неужели не боишься». Конечно, боюсь, но не могу удержаться от соблазна, а в голове крутится восклицание Геркулеса из старого фильма «Пятнадцатилетний капитан»: «Это Африка!».
Алжир не относится к туристическим странам. Самолёт туда – всего раз в неделю, да и то не регулярно. Так что иногда приходится облететь всю Европу или весь север Африки, добираясь до Алжира. Мы летели тремя самолётами до столицы Алжира, которая тоже называется Алжир, правда, пишется по-разному: страна – Algeria, а город - Alger. Для меня всё было ново и интересно: и другие самолёты, и другой сервис, и правила оформления документов ,и люди, с которыми я летела, и даже то, что отдав свой багаж в Шереметьево, я получила его только в Алжире и путешествовала налегке. Сначала мы летели в Цюрих аэробусом А-320 швейцарских авиалиний. Вот это да! Я даже не успела соскучиться (за три часа), ведь над каждым креслом висел монитор, который показывал нам правила безопасности и спасения в экстремальных ситуациях, видеофильм о Швейцарии, карту Европы с движущимся по ней маленьким самолётиком (это мы), сообщал нам постоянно массу сведений о местоположении самолёта, скорости и высоте полёта, климатических условиях за бортом. И всё это на трёх языках: немецком, английском и французском. В общем, мне было всё понятно с моими школьно-институтскими знаниями немецкого и некоторого набора английских слов, которые сейчас знают все или почти все. Этот же монитор перед посадкой показал схему аэропорта и куда надо следовать транзитным пассажирам. Здесь в Цюрихе наша группа из-за нехватки билетов разделилась на две: одна, в которой была и я, полетела в Барселону и далее в Алжир, а вторая группа - в Тунис и должна была встретиться с нами в Алжире.
Долетев благополучно до Барселоны таким же аэробусом, мы на десять часов застряли в Барселоне. У нас забрали документы и даже не пустили в транзитный зал, потому что у нас не было шенгенской визы. Главным развлечением для нас было, смотреть , как садятся и взлетают самолёты разных авиакомпаний. Очень хотелось есть, но купить в этом зале было нечего, а взять из дома я не догадалась.
И вот, наконец, прилетел наш самолёт, Боинг747 Алжирских авиалиний (Air Algerie). Мониторов в нём не было, и правила безопасности стюарды показывали на себе. После вынужденного голодания мы набросились на еду. Надо сказать, кормили здесь вкуснее и обильнее, чем швейцарцы. Наевшись, мы стали заполнять карточки прибывающего в страну на французском языке(!). Рядом со мной сидел молодой, симпатичный испанец. Я жестами очень доходчиво (как мне казалось) попросила списать у него, когда он заполнит свою карточку. Но, похоже, он тоже был в затруднении. Пришлось напрячься самой, и откуда-то из подсознания появился какой-то куцый набор знаний, которого, впрочем, хватило.
Глава 2. Прибытие.
Самолёт приземлился. Не буду утомлять вас описанием получения багажа. Хотя надо отметить, что система безопасности здесь более серьёзная (не в обиду нашим службам). Итак, мы вышли на улицу. Была полночь по местному времени (в Москве в это время уже было 3 часа ночи). Первое, на что я обратила внимание, это тепло, идущее от земли. Потом я к этому привыкла, а сейчас я явно почувствовала контраст между опустившейся на землю ночной прохладой и теплом, снизу проникающим под одежду. На всём – на тротуаре, на машинах – блестела влага, похожая на масляную плёнку. «Ну вот, подумала я, не хватало ещё влажной жары». По своей первой профессии я хорошо знала, что поверхность охлаждается за счёт испарения влаги. Но для этого воздух должен быть сухим. При стопроцентной влажности быстро наступает перегрев. К счастью, мои опасения не оправдались. Днём здесь воздух достаточно сухой, и жара переносится легко. Да, и жара-то для Африки совсем не великая: в самый жаркий месяц – август – не более 34 градусов.
Прежде, чем лететь дальше, мы переночевали в комфортабельной гостинице Эль-Рази в центре столицы. Я, как ребёнок, бегала по роскошному номеру, радуясь и удивляясь тому, как всё здесь предусмотрено для жизни. Есть всё, что нужно, можно ни о чём не думать. Я вышла на балкон. Ах, какая красота! Передо мной во всей своей красе лежал Алжир. Взгляд выхватывал дома (здесь их называют на французский манер – вилла), мечети, улицы и деревья. Вот те на, а я-то думала, что здесь пустыня. На самом деле, конечно, пустыня занимает значительную часть территории страны, а основная жизнь расположилась вдоль побережья Средиземного моря, укрывшись горами от сахарских суховеев. Долго любоваться было некогда, в шесть часов утра надо было выезжать в аэропорт. После утомительного перелёта я рухнула в постель, как подкошенная, и провалилась в глубокий сон.
В шесть утра светало, обильная ночная роса ещё не успела испариться. Мы по влажным улицам, крутя головой во все стороны, продолжали свой путь к конечному пункту нашего пути, где мне предстояло провести замечательный месяц, и где удивительным образом гармонично переплелись моя работа и великолепный отдых, о котором можно только мечтать. Шоссе, по которому мы ехали, почти не отличалось от нашей Московской кольцевой дороги, и если бы не пейзаж по сторонам, можно было подумать, что это вовсе не Африка. Мимо пробегали грязные пустыри и выжженные поля, на которых то тут, то там на рыжевато-бежевом грунте примостились странные на наш взгляд хвойные деревья, в дымке просвечивали горы.
Если посмотреть на обычную карту мира, то в Алжире, как правило, мы увидим три города – это, конечно, Алжир, Константина к востоку от Алжира и Оран ( портовый город к западу от Алжира). Нам предстояло лететь в Оран.
В местном аэропорту, стоя в ожидании очередной просветки нашего багажа (как я уже говорила, там с этим строго), в зале среди местных жителей мы увидели невесту. Она была в белом длинном, абсолютно европейском платье с фатой. Вокруг суетились родственники. Женщины были в обязательных платках. В тот момент, когда заработал наш пропускник, вся эта группа ринулась к нему, отталкивая смиренно стоящую очередь, и раздался звук, похожий на громкую сирену. Это пожилая женщина, опекавшая невесту, таким нечеловеческим воплем освобождала дорогу. Никто не удивился, спокойно пропуская свадебную процессию вперёд.
Зная о напряжённой политической ситуации, я с пристрастием искала какие-нибудь признаки этого. Ага, вот он ( во всяком случае, в других местах я этого не замечала): багаж подвезли к самолёту и вывалили на полосу. По местным правилам, каждый пассажир должен найти свой багаж и собственноручно положить его на тележку. И здесь, конечно, не без приключений. Наш тяжеленный чемодан с аппаратурой и ещё несколько чемоданов местных жителей, ехавших а Оран отдыхать, не уместились на тележке, и про них потом просто забыли. После отлёта этого самолёта весь бесхозный багаж отправили в местную камеру хранения, а мы потом несколько дней искали свой злосчастный чемодан, не в состоянии начать работу. От Алжира до Орана всего час лёту. Едва успев перекусить, мы приземлились в Оране. Здесь нас встречал автобус. А вот и ещё признак напряженной обстановки – в автобусе нас сопровождали два автоматчика. Впрочем, кроме повышенных мер безопасности ничего страшного мы больше не заметили, хотя знали о погибших осенью двухтысячного года четырёх русских специалистах. Тогда об этом сообщали по телевиденью, да и наших товарищей по работе судьба свела в одном самолёте с печальным грузом, когда они летели на родину. Слышала я также (не знаю, правда ли это), будто исламисты поклялись казнить всех русских специалистов.
Автобус мчался по одной из горных дорог, охраняемой частыми патрулями, проезжал небольшие селения. Мы приближались к курортному городку Айн-Эль-Турк в пятнадцати километрах от Орана. Иногда и этот городок в почтовых адресах объединяют с Ораном. Например, Оран, отель Shem’s. Shem’s (в переводе означает солнце) – это один из множества отелей Айн-Эль-Турка. Здесь нам предстояло жить, а работать нас возили также с автоматчиками в портовый город Мерс-Эль-Кебир в восьми километрах от нашего места проживания. На некоторых картах этот город тоже указывается.
Водитель лихо управлялся с автобусом, ныряя между многочисленными автомобилями. Иногда казалось, что мы обязательно столкнёмся с кем-нибудь или свалимся с обрыва в море. Можно было просто удивляться реакции и умению водителя. Нашим «гаишникам» было бы чем поживиться. Классические правила там не очень-то соблюдаются. Зато водители общаются друг с другом и с пешеходами через открытое окно с помощью жестов, означающих , в одних случаях, «пропусти», в других случаях, «проезжай» и т.д. Иногда, горячо жестикулируя, доказывают свою правоту. Кто-то из нас пошутил: «Смотрите, одни иномарки». Мы стали развлекаться тем, что пытались найти российскую машину. Вокруг сновали «Рено», «Пежо», реже «Мерсы» и другие европейские марки. За всё время пребывания в Алжире мы видели одну «Ниву», но местные жители знают и российский автомобиль «Лада», а вот, что такое «Волга» объяснить им было трудно.
Глава 3. Городок.
Айн-Эль-Турк, как я уже говорила, – это курортный городок, куда приезжают отдыхать жители страны, а также выходцы из Алжира, живущие в Европе. Здесь довольно безопасно – видимо, на пляжах на соседних топчанах загорают представители разной политической ориентации. Им просто ни к чему нарушать покой этого городка. Но при этом к нам всё равно были приставлены телохранители, которые одновременно выполняли, при необходимости, роль гидов или посредников в общении с продавцами и прочими работниками сферы обслуживания. Кстати, практически все они говорили не только на арабском языке, а также на французском, а многие ещё и на английском. Но если с языком ещё можно было относительно легко разобраться с помощью разговорника и жестов, то с местной валютой было посложней. Официальный курс доллара в динарах (алжирских деньгах) составлял в это время 76 динар за доллар, неофициальный доходил до 90. Стоимость услуги нам называли по-разному, кто – в динарах, кто – в десятках динар, а некоторые продавцы приписывали ещё два нуля, забыв поставить запятую. Я обычно выгребала из кошелька деньги, а телохранитель отсчитывал нужную сумму. Потом я привыкла к основным расценкам, например, я точно знала что мой разговор с Москвой обычно стоил от 300 до 500 динар, хотя, конечно, можно было наговорить и больше.
Но вернёмся к описанию городка. Я не могу сравнивать его с городами других арабских стран, но думаю, что он не очень отличается от них. Вся жизнь городка подчинена обслуживанию отдыхающих. Здесь много отелей, кафе, фотоателье, лавочек, и даже есть супермаркет Азур, больше похожий на большой крытый вещевой рынок. Нас разместили в двух отелях, принадлежащих одному хозяину: четырёхзвёздочный “Shem’s”, расположенный на большой площади в центре города, и в большом курортном комплексе “Sun House”. Зимой, когда жизнь Айн-Эль-Турка замирает, отели пустеют, доход их хозяев существенно снижается, а русские специалисты своё пребывание не связывают с сезонами, а потому очень желанные клиенты. Комплекс “Sun House” ещё не достроен, но уже функционирует. В него входят отель “Eden”, бассейн, ресторан, кафе, собственный пляж и множество других строящихся объектов. “Eden” представляет собой охраняемый стилизованный городок (village), состоящий из комфортабельных просторных бунгал и расположившийся на весьма приличной территории. Здесь есть детская площадка, бар, площадь с фонтаном, где по ночам работает дискотека. Пожалуй, это единственное неудобство, которое мы испытывали, живя здесь, и к которому мы вынуждены были привыкнуть.
Что мне особенно бросилось в глаза в городе, это удивительная мешанина из богатства и обшарпанности, современности и национальных традиций, здесь есть обязательная мечеть и интернет-салон. Сидя на шестом этаже в ресторане отеля “Shem’s”, где нам обеспечивали обильное трёхразовое питание, мы слышали, как над городом раздаётся громкий клич: «Аллах акбар».
Центр города живёт курортной жизнью, здесь всё подчинено обслуживанию отдыхающих, а респектабельные трехэтажные дома (виллы) расположились на окраинах городка, на пустынных улочках, ближе к горам. Улочки здесь, как, по-видимому, и везде на Востоке, узенькие. Небольшие домишки, толпясь, бегут к центру. В первых этажах устроились магазинчики, лавчонки, аптеки, переговорные пункты, парикмахерские, наперебой предлагая свои услуги. По побережью расположено несколько относительно цивильных пляжей, но самый хороший из них – это пляж комплекса “Sun House”. Этот пляж бесплатный только для своих постояльцев, остальные же должны платить. Там есть просторная автостоянка, и «новые» алжирцы приезжают сюда на своих иномарках. Вообще машин в городе очень много – и ультрасовременных и древних развалюх. На первый взгляд движение их похоже на «броуновское», но аварий здесь мало, во всяком случае, за время нашего пребывания только один раз наш автобус «смахнул» зеркало у проезжавшей легковушки. Наши водители, сознавая свою ответственную миссию, считали, что нам все должны уступать дорогу, даже когда мы ехали по встречной полосе, но могли остановиться, чтобы пропустить женщин в густом потоке машин.
Посередине центральной площади Победы (Place des Victoires) сделана круглая площадка, на которой к вечеру разворачивалось большое шумное кафе. Пластмассовые столики и стулья, как по мановению волшебной палочки, уютно располагались на площадке. Здесь под громкую музыку весело проводила время молодёжь.
Недалеко от площади, на прибрежной улице высится мечеть. По выходным ( в Алжире это четверг и пятница) и по мусульманским праздникам сюда стекается множество народа. По их длинной, строгой одежде уже на расстоянии видно, куда они идут. Кроме неизменных платков у женщин иногда можно увидеть повязку на лице, похожую на носовой платок, покрывающую большую часть лица, оставляя открытыми только глаза. Некоторые мужчины, в основном, пожилые, надевают чалму. Когда собирается много верующих, то они располагаются прямо на проезжей части улицы у мечети, подстилая под колени специально взятый коврик. Лучше им в это время не мешать. Над городом разносится славица Аллаху, а вокруг продолжается обычная курортная жизнь.
Вероятно, отдавая дань современности, в городе построено несколько высоких современных домов, которые образуют небольшой новый район. Но дома не заселены, а потому выглядят заброшенными сиротами.
Есть здесь и городской транспорт, хотя по нашим московским меркам весь город можно пройти пешком за полчаса. В качестве рейсового автобуса используются микроавтобусы, вроде наших маршрутных такси, только пассажиров в них набивается значительно больше. Стоимость проезда всего 20 динар. Есть здесь, как и везде, жёлтые такси, тоже не слишком дорогие, оплата проезда по договорённости с водителем.
Глава 4. Люди.
Население Алжира, оставаясь традиционно верующими мусульманами, внешне впитало в себя множество национальностей – от типично африканской до европейской (ведь Алжир – бывшая французская колония), но всё-таки преобладают черты, типичные для ближнего Востока. Что меня удивило, это цвет глаз и волос. Цвет волос большинства алжирцев – тёмно-русый, при этом волосы мелко вьются и такие жёсткие, что когда при купании аборигены выныривают из воды, мокрые волосы не прилипают к голове, а продолжают виться и повторяют форму сухой причёски. Надо отметить, что молодые современные женщины любят перекрашиваться в блондинок. А глаза в большинстве случаев – светло-карие, ореховые и даже зелёные, чего я вовсе не ожидала. Вообще-то, для меня многое оказалось неожиданностью. Например, на пляже я увидела облезающих от солнечных ожогов девушек с очень тёмной кожей. Я-то думала, что их кожа приспособлена к яркому, горячему солнцу. Кстати, девушки в Алжире, на мой взгляд, очень красивые.
Я много общалась с людьми и по работе, и в сфере обслуживания, и просто со случайными встречными на улице или на пляже. Мне понравились эти люди – доброжелательные, уважительные, открытые. При этом языковый барьер не очень мешал – мимика, жесты, рисунки и, главное, улыбка снимали все барьеры. Когда я в первый день, прогуливаясь по городу, зашла на пляж и, стоя босиком в длинном платье по колено в воде, смотрела на море, меня по-французски окликнула женщина и предложила запасной купальник. А потом мы ещё долго, весело смеясь, разговаривали с другой молодой красивой женщиной. Она не знала русского, я – французского, и нас это очень забавляло. Как потом оказалось, она была массажисткой и предлагала мне свои услуги. Когда мы после встречались с нею и её маленькой дочкой на пляже, мы приветствовали друг друга поцелуями. У них принято, как и у нас, при встрече с друзьями целоваться в щёки, но, в отличии от нас, чётное количество раз (2 или 4). В любом месте, как только собеседники узнавали, что мы русские, сразу же с широкой искренней улыбкой высказывали весь свой нехитрый набор русских слов: «здравствуйте, до свидания, добрый вечер, доброе утро, хорошо!». Вообще у них, приветствуя, не принято ограничиваться одним приветствием. Я потом научилась этому короткому, милому разговору. Звучало это примерно, так:
- Bonjour, madame ( добрый день, мадам )
- Bonjour, …
- Ca va ? (всё в порядке или, дословно, да будет так ?)
- Ca va ! ( да будет так !)
- Bien ? ( хорошо ?)
- Tree bien ! (прекрасно !)
По работе мы сталкивались с алжирцами, которые пробыли в Росии несколько лет, с некоторыми я была знакома по России. Они хорошо знали разговорный русский язык, и мы с интересом беседовали не только о работе. Мы говорили о традициях и обычаях, о семейном укладе, о природе – обо всём. Ещё дома я спрашивала, что их больше всего поразило, и была не менее поражена ответом, хотя ничего удивительного, по логике вещей, в нём не было. Наибольшее впечатление на них произвело большое количество лесов,парков и реки. А мы к этому привыкли. Меня же очень интересовал их взгляд на жизнь, тот самый общий, впитанный с молоком матери и не зависящий от характера и темперамента. Теперь это модно называть менталитетом. Так вот у них очень человечный, правильный менталитет. Даже удивительно, откуда там берутся террористы. Вероятно, оттуда же, откуда и у нас, и в других странах. Террористов мы , к счастью, не видели. Мы не заметили никакого религиозного напряжения в отношении к нам. У некоторых из нас были крестики, но это не вызывало никакого раздражения у тех алжирцев, с которыми мы общались.
Мне очень были интересны их семейные взаимоотношения. Я ожидала, что здесь процветает многожёнство. Отнюдь, нет. В семье одна жена, более четырёх детей и, конечно, глубокоуважаемое старшее поколение. Мужья – верные своим жёнам, хотя не без исключений. Но « донжуанство » - проблема интернациональная. Молодые ребята, с которыми я обсуждала и вопросы любви, говорили, что в отличии от русских мужчин, которые могут влюбляться в разных женщин, алжирцы – однолюбы. Кстати, некоторые из них, полюбив в России русскую женщину, остались жить в России.
Прежде, чем жениться, мужчина в Алжире должен построить дом. Один из моих знакомых по России, вернувшись, уже несколько лет из-за недостатка средств строит дом. Там, в России, он оставался верным своей невесте. Наконец-то, скоро их свадьба. Дом строится сначала без крыши и, по мере увеличения семьи, постепенно надстраивается. Я подробно расспросила своего двадцатисемилетнего телохранителя Джамаля о его семье. В большом трёхэтажном доме в Константине живёт большая дружная семья : он с женой и сыном, его родители, родители родителей, его братья и сёстры. Он с такой нежностью показывал фотографию своего малыша, что и я не могла не проникнуться ею, как будто, это был мой сынок. Джамаль познакомил меня и со своими братьями, которые приезжали его навестить. Все они очень деликатные, приветливые, хорошо развитые люди.
Здесь совершенно великолепное отношение к детям, идущее изнутри. Они, как будто, рождаются с этим чувством заботы о младших. Я наблюдала, как дети, сами ещё далеко не взрослые, следят за младшими без приказа родителей, заботятся о них, развлекают их, с удовольствием играя с ними.
Молодёжь здесь по внешнему виду практически не отличается от нашей – те же джинсы, мини юбочки, маечки, такие же открытые купальники на пляжах. И такой же интерес к жизни. А любимое развлечение, кроме дискотеки, свиданий и моря, это езда по городу на автомобиле с громкой музыкой. Молодые парни радостно высовываются из окна проезжающей машины, машут прохожим руками, выкрикивают что-то весёлое. Кстати, я никогда не видела пьяных алжирцев. У них это не принято. Они отлично умеют веселиться без вина, точнее, без водки. Виноделие в Алжире хорошо развито. По побережью располагается много виноградников. Правда, русские угощали алжирцев нашей русской водкой. Некоторым из них это нравилось.
К середине сентября заканчивается пляжный сезон. Отдыхающие разъезжаются по домам. Пятнадцатого сентября начинается учебный год. Город постепенно вымирает, закрываются лавчонки и пляжи. Становится тихо и скучно.
Глава 5. Природа
Первое, что мы представляем себе, когда говорим об Африке, это солнце и пески. Конечно же, солнце и пески, но не пустыня, то есть пустыня, но не здесь. Алжирское побережье отгорожено от Сахары горами. Там - изнурительная жара, а здесь песок – это пляж, а здесь солнце – это пляж. В центре города, на узких улочках, на открытом солнце - жарко, но в теньке – лёгкий ветерок, а уж на берегу - просто превосходно. Средиземное море является самым солёным (после Мёртвого моря). Вода чистая-пречистая, песок – золотой-золотой, небо голубое-голубое. Бывает, что погода сердится на кого-то, поднимая сильным ветром высокие волны, закрывая небо свинцовыми тучами. Летом дожди бывают редко, при мне только один раз покапало несколько крупных капель и всё. Вблизи побережья в воде суетятся стайки рыбёшек, под камнями прячутся маленькие крабики. Волной их вымывает на поверхность, а они снова спешат спрятаться от жаркого солнца. Иногда попадаются морские ежи, маленькие, но если на них наступишь, можно пораниться. Я, как водится, собирала ракушки и вместе с ними панцири погибших морских ёжиков разных расцветок, собираясь в последствии сделать небольшое панно в память о пребывании в Алжире.
Зелени в этих местах было, на мой взгляд, достаточно. Здесь очень много видов хвойных деревьев, о которых я и не подозревала, зная по России всего пять-семь видов. Среди прочих мне особенно показались удивительными разновидности, похожие на большую высокую подставку для посуды. На голом стволе в разные стороны торчали голые ветки, снизу длиннее, сверху короче, как у обычной ёлки, а на концах сгустки хвои, похожие на блюда с тортом. Кроме хвойных деревьев, вдоль улиц и в садах стоят эвкалипты, оливы, множество ярко цветущих высоких кустарников, банановые деревья и огромные фикусы, по размеру и форме кроны похожие на наши дубы. Среди разнообразных цветущих кустарников я, ища аналогии с нашей растительностью, обратила внимание на высокий куст, цветущий бледно-розовыми цветами и очень похожий на картофель, а ещё на жасмин высотой метров пять с узколистными цветками – такой, как у нас растёт в помещении. Я с удовольствием отметила , что большинство наших комнатных растений в Алжире растут на улице, только некоторые из них значительно превосходят размером их комнатные аналоги. А вот герань – хозяйка здешних газонов и клумб – ничем не отличается от нашей. Рядом с нею частенько встречается необычное для нашего глаза растение – то ли цветок, то ли маленькое деревце. На твёрдом стебле располагается крона из таких же твёрдых веток, а на их концах - плотные мясистые соцветия бордового цвета, похожие на круглую шишку. Они легко приживаются, достаточно сломанную веточку воткнуть в грунт.
Вместо травы на газонах и клумбах выращивается сочное зелёное растение, сильно разветвляющееся, с мягким зелёным стелющимся стеблем и небольшими красными или тёмно-розовыми цветками вроде маленькой щёточки. Я искала глазами обычную траву и не находила. Наконец-то один жалкий пучок я увидела в предгорье. Грунт и горы здесь цвета ржавчины. На склонах то тут, то там приютились какие-то кустики и деревца, но в целом горы мало покрыты растительностью. По словам одного из алжирцев, чей дом находился в горах, там иногда бывает зимой снег. Но это, скорей, исключение, чем правило.
В поисках сувениров на память я спросила, что здесь есть такого, что ни я, ни мои знакомые никогда не видели и, даже приезжая из туристических поездок, никогда не привозили. Им оказалось совершенно уникальное (на мой непросвещённый взгляд) создание природы – Роза Сахары. Это что-то вроде каменного цветка, только из песка. Никто не знает, как он появляется. Видимо, под воздействием солнца, ветров и, может быть, молний песок спрессовывается и образует нечто, очень напоминающее цветок. Он бывает разных размеров и имеет цвет песка – бежевый, иногда с вкраплениями чёрного. В сувенирных лавках можно найти множество самых разных Цветков Сахары. К ним приделывают подставочку, иногда добавляют сушёных ящерку или маленького варана. Стоит такой сувенир недорого – около доллара. Совершенно великолепно смотрятся в интерьере большие каменные цветы, похожие на кусты из множества песочных розочек. Один из моих сослуживцев каждый раз из командировки вёз такой большой цветок и накопил дома маленькую коллекцию. Я же привезла пять маленьких цветков для самых близких, да и то мой чемодан заметно потяжелел.
Вместо эпилога
И вот настало время уезжать. Мне взгрустнулось: я привязалась к людям, а сейчас я должна была уехать, может быть, навсегда. Но я сохраню в памяти этот замечательный край, этих добрых отзывчивых людей и прощальный взгляд. Конечно, я сделала много фотографий и дома их собрала в отдельный альбом.
В обратной дороге мне повезло: я летела прямым рейсом из столицы Алжира до Москвы с посадкой для дозаправки в Праге. Тем, кто уезжал позже меня, повезло меньше: прямой рейс отменили, и они добирались окольными путями.
Через полтора месяца я получила с оказией маленькую посылочку (последнюю весточку оттуда, где мне было хорошо) : финики, кофе, сувенир из ракушек и письмо в картинках.