На этажах частной клиники, в одном из престижных районов большого города, царила ночная тишина. Время перевалило за полночь.
На втором этаже, на посту дежурили двое медицинских сёстер. Скоро одна из них, по имени Надя, согласно договоренности должна была уйти в комнату отдыха.
Однако Надя решила перед этим еще раз наведаться в палату№23, чтобы удостовериться, всё ли там в порядке.
Эта палата стала беспокоить медсестру, как только в ней разместили очередного пациента, молодого парня, который согласно своей истории болезни, впал в состояние комы, после того как перенёс инсульт.
Пациент находился в палате один. Но каждый раз, проходя мимо палаты, Надя ощущала какое-то беспокоящее её, необъяснимое чувство тревоги.
Зайдя в палату, проверив в который раз состояние пациента, проверив работу медицинской аппаратуры, и даже оглядевшись вокруг, Надя в который раз не нашла ничего необычного. Но было ощущение, что в палате есть еще кто-то.
Пациент, рослый, атлетично сложенный, светловолосый парень лет 25, лежал без движений, с закрытыми глазами. Впрочем, состояние его не изменилось с момента доставления в клинику. Надя была в курсе, что если бы, не исправно работающая система, поддерживающая его организм, он бы умер.
В остальном, в жизни клиники всё шло своим чередом и согласно установленного распорядка. А клиника была частной и одной из лучших в регионе.
Надя вернулась на пост к своей напарнице, та оторвалась от планшетника, внимательно посмотрев на Надю, сказала:
-И как? Всё в порядке?
Надя наконец решилась высказаться:
-Ты знаешь, там действительно, что-то не так. Я иногда даже находясь здесь, почему-то начинаю думать, что там кто есть еще, кроме парня. Хотя бред. У нас кругом, всё запирается. В здании сейчас два охранника.
Напарницу звали Мария. Она молча кивнула Наде, никак желая комментировать услышанное.
Надя между тем, добавила и другие свои мысли по поводу пациента из 23-й палаты:
-Не наш клиент он всё таки, Маша, согласись. Наш зам Иван Петрович, опять начудил. То есть в своем репертуаре. В частную клинику, за свои средства привозит из какого-то медвежьего угла совершенно безнадёжного пациента. Который, ему никем не приходится. Что он себе позволяет? Мы же все видим, что парень, вот-вот умрёт.
И так это ж, не первый раз, Иван Петрович, так делает? Правда, раньше эти пациенты без рода и племени-как-то выживали хоть. Ну а этот, -конкретно нам подпортит теперь наверняка показатели и репутацию среди клиентов. И все Ивану Петровичу сходит с рук. Главная, во всем потакает ему. Да и акционер, тоже, все ему позволяет. Не понимаю я, что происходит! -Надя в сердцах развела руками, округлив, и без того большие синие глаза.
Мария, задумчиво подпёрла нежную щечку ладонью:
-Но надо отдать должное, Иван Петрович спец от Бога! И богатых клиентов, в клинику нашу, притягивает в основном только его фамилия и репутация. Но насчёт, парнишки в 23-ей, ты права. Не жилец он, мы же с тобой не первый день работаем. Это уже видно, что парня надолго не хватит. Через два дня, в среду, будет окончательное совещание по нему. И нет ни одного шанса, что парень выкарабкается. Как Медынцев теперь будет расхлебывать всё это? Жаль будет, если Ивана Петровича попрут отсюда.-
Все знали Марию, как необыкновенно проницательную, умелую в житейских делах девушку. Её старались не задевать, так как каким-то, иногда непонятным образом она всегда выходила победительницей в конфликтах и ссорах.
О том, что Мария обладала необыкновенными для обычных людей способностями, в клинике никто почти не знал. А сама она тщательно скрывала эти свои способности.
Она знала, не зная откуда к ней приходит информация, что сейчас в клинике из числа пациентов, трое, двое мужчин и одна женщина, уже перешли тонкую грань, из за которой нет возврата.
Один из этих троих, молодой парень из 23-й палаты, всё так-же пребывал, в транзитном состоянии, между миром земным и миром нездешним, куда в итоге прибывают все души, завершив очередной урок жизни.
В эти дни, пациент из 23-й палаты, как видела Мария, исчерпал по всей видимости, все шансы на своё возвращение в земную жизнь.
*****
Следующим утром, после короткого утреннего совещания у шефа, заместитель главного врача клиники, Иван Петрович Медынцев, находясь в своём кабинете беседовал с очередной посетительницей, предварительно заперев изнутри, дверь кабинета.
Женщина средних лет, с тонкими чертами лица, одетая строго, в темные тона, располагалась слева от врача.
По всей видимости Иван Петрович завершал беседу с ней:
-У меня на все про все, осталось только два дня. Если бы не мои усилия и Ваши старания, по всем признакам, Ваш сын давно бы умер.
Между прочим, я видел этот исход для него, едва взглянув на него, еще в первый раз. Вы меня извините, но на нем уже лежит печать смерти. Впрочем, Вы и сами это видите, не хуже меня!
Поймите и моё положение. На меня давят. Руководство, владельцы клиники заявили мне, что я уже достал их своей благотворительностью. Никому из этих господ трупы из числа пациентов нашей клиники-категорически не нужны. Если честно, то я тоже не заинтересован в таком факте. Что поделать, всем в клинике нужны чудесные исцеления, и хорошие показатели. Речь всегда идёт о репутации клиники. Речь ещё о доходах клиники и заработной плате персонала. Так что, даже моё пребывание в этой клинике сейчас под вопросом.
Я ничего обещать не могу. Все на волоске и если честно я не вижу шансов на успех. Я сделал для Вас главное. Согласно Вашей просьбе, я сделал невозможное-вытащил Вашего сына из той клиники. Организовал его доставление сюда, и сейчас делаю все, что могу.
А могу я многое. Там наверху, видно еще не решили, забирать душу Вашего сына или нет. Я вижу пока, что он еще не прошел здесь все свои уроки, которые он должен был пройти. Но надежды на его выздоровление все меньше и меньше.
Мы здесь несколько человек, молимся за Вашего сына. Вы я знаю, тоже молитесь, просите за него у Бога. Вы всегда с ним. То есть с его телом. С ним самим, с его душой, ни я, ни Вы, -контактировать не можем. Душа его в карантине, в срединных, пустынных местах там наверху.
В общем, еще раз вспомните, что могло бы его заставить проснуться. Мы уже все перепробовали, но он просыпаться, что-то не собирается. Нужно чтобы, он услышал именно то, что вернет его сюда в земную жизнь. Позвало бы за собой. Вы то его мама, -должны что-то мне подсказать. Это последний его шанс! -
Женщина несколько минут молчит, потом строгое, грустное её лицо озаряет улыбка.
-Я вспомнила. Нужно попытаться, прошу Вас доктор- говорит она.
*****
Настал день, а точнее вечер, когда нужно было принимать окончательное решение в отношении пациента из 23-й палаты.
Собственно решение было всем понятно, все предпринятые, возможные меры результатов не дали.
Однако заместитель главного врача Иван Петрович, уговорил начальство дать ему последнюю возможность.
К концу рабочего времени первой, дневной смены, в палате№23 находились сам Иван Петрович, его ассистенты, двое заведующих из других отделений клиники, являющиеся членами комиссии, и две знакомые нам медицинские сестры Надя и Мария из текущей смены.
Сразу после них в палату вошли главный врач и главный акционер Аркадий Сергеевич, то есть владелец клиники. Все официальные лица таким образом, были в сборе.
Но чуть позже в палату вошла мама пациента, с которой на днях Иван Петрович беседовал у себя в кабинете. На её появление отреагировали только двое из присутствующих-Иван Петрович и медсестра Мария, остальные будто и не заметили её.
Один из ассистентов, толково изложил положение дел с пациентом, доложил какие меры были приняты и огласил предварительные выводы, печальные для пациента. После краткого обсуждения, комиссия пришла к выводу, что пациент безнадёжен. Иван Петрович разумеется воздержался от какого либо вывода.
Затем, после некоторой паузы, возникшей в общей беседе, Иван Петрович объявил:
-А сейчас, я прошу присутствующих набраться терпения, так как я проведу некоторые действия, неформального характера, о которых я уже докладывал руководству, и которые возможно воздействуют на пациента и надеюсь дадут толчок к его выздоровлению. Существует, пусть маленький но шанс, и следует его использовать.-
Его слова были выслушаны в полном молчании и безучастно. Было очевидно, что многие из присутствующих просто не верят и даже осуждают Иван Петровича за его очевидные странности и только из уважения к его авторитету успешного, результативного в своей деятельности врача и из уважения к присутствующему здесь начальству, не показывают виду.
Иван Петрович, ничуть не смутившись отсутствию какой-либо поддержки, подойдя к ноутбуку, находившемуся у журнального столика слева от изголовья пациента, включил в нём аудио-плейер в режим бесконечного проигрывания.
В палате, довольно громко зазвучала приятная песня с красивым романтичным текстом. Эта песня была знакома большинству присутствующих, хотя относилась к прошедшей, советской эпохе.
По знаку Ивана Петровича, видно по предварительной договоренности медсестра по имени Надя, взяла в руки, уже приготовленные Иваном Петровичем пару детских погремушек и в такт песне стала трясти их, создавая дополнительный аккомпанент звучащей в палате песне.
Иван Петрович, же начал свою привычную, незримую для большинства присутствующих свою работу.
Он привычно погрузился в особое состояние сознания, отключив мысли и сосредоточившись на моменте-«здесь и сейчас». И из этого состояния, он начал сосредотачиваться на образе личности пациента, плавно переходя на более высшие слои бытия. У каждого видящего тонкие планы человека, все происходит индивидуально. Как всегда в итоге, Иван Петрович на какие-то секунды, смог увидеть картинку, в который раз восхитившую его своей красотой. Он видел, в палате находились физические тела присутствующих, от них в высшие слои Сущего, расширяясь уходили, образуя цветовые гаммы энергетические оболочки. Там уже не было верха и низа. И еще дальше, все личные, индивидуальные поля людей, сливались в одно живое, дышащее Божественным поле.
Этот образ долго он не мог удержать в осознании. Поэтому Иван Петрович, установив таким образом максимально возможную энергетическую связь с Высшим, перешел снова к энергетической оболочке пациента. Наблюдая за лежащим пациентом, его аурой, двигаясь одному ему известным маршрутом, он каким-то образом непостижимым выхватил одну живую картинку. Вот оно, искомое!
Он увидел пациента еще в возрасте младенца, лежащего на спине, на полу, на ковре в какой-то небольшой, скудно обставленной мебелью светлой комнате. Ребенок одет в байковую, синюю с желтыми цветочками рубашку, в светло-серые ползунки. Малыш был румян и полон жизни. Слушая свою любимую песенку, звучащую из динамиков ноутбука, малыш звонко засмеялся, тряс пластмассовой разноцветной погремушкой, и удивительное дело, всегда попадая в такт музыке.
В палате, кроме Ивана Петровича, и мамы пациента, еще один человек увидел образ младенца с погремушкой. Медсестра Мария невольно улыбнулась, видимо вспомнив своего сыночка, в пору младенчества.
Иногда Иван Петрович, прерывая свою молитву во спасение жизни пациента, усилием воли удерживая, вызванный им образ из жизни пациента, внимательно осматривает пациента находящегося здесь и сейчас в палате. Песня уже была проиграна несколько раз. Но нет никаких признаков того, что пациент хоть как-то реагирует на музыку, на погремушки в руках медсестры, и на манипуляции врача с пространством и временем.
Выражение лиц у присутствующих, явно стало приобретать отстраненно-холодный вид.
Иван Петрович решительно подходит к ноутбуку и хочет выключить проигрыватель, но замерев, прислушивается к себе и снова близко подходит к пациенту, продолжая транслировать «картинку с младенцем» из прошлой жизни пациента. Медсестра Мария, наблюдая усилия врача, в очередной раз исполняется уважения к Ивану Петровичу, за его волю и настойчивость. Но она снова решает, что не будет вмешиваться в происходящее.
Песня продолжает проигрываться заново. Мама пациента, плачущая, начинает подпевать в унисон песне.
Ей вторит сам Иван Петрович, к нему постепенно присоединяются все присутствующие.
И даже не замечая сами этого, подпевают главный врач и акционер. Палату наполняет громкий хор голосов.
А песня действительно «заводная», задевает людей за живое, заставляет «проснуться» и ощутить какое-то родство друг с другом.
И эти совершенно разноплановые по житейским меркам мужчины и женщины, и сами смотрятся со стороны трогательно, когда забыв о привычных, мирских своих масках, старательно повторяют припев песни:
Я тебе, конечно, верю,
Разве могут быть сомненья?
Я и сам всё это видел –
Это наш с тобой секрет,
Наш с тобою секрет!
Это происходит, возможно и потому, что эта старомодная песня, снова и снова возвращает их к самой счастливой поре их детства, когда мы беззаботны и беспричинно счастливы.
Но пациент недвижим по прежнему. На лице Ивана Петровича, обычно непроницаемом, отражается сейчас целая гамма переживаний, в которой начинают доминировать усталость и безверие в результаты своего труда.
По лицу мамы пациента, текут крупные слёзы, она громко плачет и все равно продолжает подпевать. Но кроме Ивана Петровича и медсестры Марии кажется ее никто в палате не слышит и не видит.
Мария, находящаяся в состоянии сильного волнения, первое время сдерживает себя от чего-то, от какого-то решения, известного только ей самой.
И вот уже когда, все готовы были кажется, разочарованные замолчать, Мария начинает что-то горячо шептать себе в ладоши, прижатые «лодочкой», перед лицом, затем разворачивает ладоши наружу, выпуская незаметно, какой-то горячий сгусток воздуха в сторону груди пациента.
Иногда, самая последняя в затяжном снегопаде, из снежинок, своим пушистым прикосновением приводит в мир очередное чудо.
Пациента пронзает дрожь, и все присутствующие увидев это, от радости удваивают свои усилия и энтузиазм.
И не сразу они замечают, как тонко начали подрагивать пальцы на правой руке пациента. Первая замечает это мама и припадает к нему и шепчет ему в ухо:
-Сына просыпайся. Сына, ну-же, просыпайся. Я прошу тебя, -она шепчет и шепчет ему, уже другие ласковые и нежные слова, которые она бессонными ночами говорила сыночку раньше, когда он был грудничком, и только начал узнавать ее, свою маму.
И вот, случилось очень важное. В этот момент, некая большая косматая сущность все это время находившаяся здесь в углу, оставаясь при этом для всех невидимой, стремительно и грозно, чуть косолапя, проходит к изголовью постели, где лежит пациент и сбрасывает что-то темное похожее на паутинку с его лица и так же быстро выходит из палаты.
Лишь трое в палате: Иван Петрович, медсестра Мария и мама пациента ощущают, как что-то холодное, давящее на сознание, убралось из палаты окончательно.
*****
В этом момент, а возможно и чуть позже, в какой-то части времени и пространства, медленно рассеивается толстая ватная, свинцово-серая завеса, и тонкий лучик утреннего солнца озаряет долину утопающую в свежей зелени.
Там по лугу, на берегу тихой речки взад и вперед беззаботно бегает пациент из палаты№23, в образе мальчугана. А вернее, это его вечно живая душа находится там. К нему подходят строгие люди, в светлых одеяниях.
И самый главная среди них, высокая женщина с серыми глазами, наклонившись к мальчугану, улыбнувшись говорит ему мягко:
- Ну что собирайся, тебя возвращают обратно. Заждались тебя уже дела, которые ты должен был совершить.
*****
Предварительный осмотр показал, что с пациентом происходят обнадеживающие явления. Все присутствующие бурно радуются, обнимаются от избытка чувств. Потому что, пациент хотя и не в состоянии пошевелиться, но все же активно шевелит пальцами обеих рук в такт песне.
Потом он открывает глаза и осмысленным взглядом обводит вокруг. Видит с собой рядом маму, и сильно удивленный этим обстоятельством, не отводит уже взгляда от нее.
Он еще не может говорить. Через несколько минут в палате стало тихо. Все уходят из палаты, окрыленные и воодушевленные, посчитав, что они сделали все необходимое для этого пациента.
В помещении остаются только пациент и его мама. Что вообще-то является грубейшим нарушением существующих в клинике строгих правил режима.
Но никто не возражает на это. Даже Иван Петрович и медсестра Мария, которые оглянувшись на маму пациента, заговорщицки подмигивают друг другу, и выходят последними из палаты.
Мария придерживает за локоть врача и говорит ему строго и требовательно:
-Теперь Вы знаете всё про меня. Прошу Вас, ни слова никому. И не лезьте ко мне с этой темой. Я давно уже запретила себе даже думать об этом. А тут, не знаю, как сорвалась.-
Иван Петрович с серьезным выражением лица отвечает ей:
-Такое не запретишь, доченька. Это врожденное, и у меня и у тебя. Просто нужно знать, как правильно ЭТО делать. Может поработаем сообща над этим. Я уже один не справляюсь. Мы же с тобой рождены, чтобы помогать людям, ты разве еще поняла этого? -
Мария качает головой, в знак несогласия.
Уже в коридоре, догоняя своих коллег, Иван Петрович, который в глазах общественности, является образцом сдержанности и целомудрия, незаметно пожимает ладошку Марии. Та, будто превратившись на миг в девочку-подростка, зардевшись, мягко, но решительно высвобождает руку из сильных пальцев врача.
*****
Спустя примерно полтора часа, кабинете главного врача клиники, разговаривают трое.
Владелец клиники и главный врач высказав в очередной раз Ивану Петровичу свои упреки в создании ситуации риска для репутации клиники, все таки поздравляют его с удачей, так как еще одно, только что проведенное обследование пациента из 23-й палаты внушает им устойчивый оптимизм.
В связи с этим, руководство клиники не скрывает, что уже планирует проведение пиар-акции, с приглашением в палату№23 журналиста и съемочной группы.
Они посвящены в тайну Ивана Петровича, его мистических способностях, и все таки просят его больше не рисковать подобным образом, беря в клинику заведомо безнадёжных пациентов.
Затем, как и всегда владелец и главный врач клиники пытаются выведать у Ивана Петровича информацию имеющую для них самих личный характер и похоже делают это не в первый раз.
Владелец:
-Иван Петрович, в прошлый раз Вы обещали мне прояснить, посоветовать ехать ли моему сыну в зарубежный университет, или же поступать в наш местный? -
Иван Петрович нетерпеливо и с досадой отнекивается:
-Во первых, я не обещал Вам этого. Ну хорошо, передайте своей супруге, что я вижу сейчас оба варианта приемлемыми, каких-либо опасностей не ощущаю для парня Вашего, лишь бы он сам дурака не валял.-
Главный врач, близко подходит к Ивану Петровичу и заглядывая ему в глаза, спрашивает:
-Вы вот всегда твердите, что болезнь тела-это в первую очередь болезнь души. И если мы лечим пациента, а он не изменяется внутренне, то мы совершаем греховное деяние.
Так вот Вы сейчас, как всегда непонятным способом, вернули очередного грешника к жизни. И что дальше? Получается Вы и мы все с Вами, раз позволили взять его к нам в клинику-участвуем в грехе? И как вообще-то всё это соотносится с верой и религией? -
Иван Петрович улыбается:
-Ну вот, загрузили меня, как всегда. В общих принципах я подтверждаю все, что говорил Вам. Все это соотносится и с верой и с Божественным. А вот в конкретностях, я не всегда могу увидеть причинные связи. Я не святой и не ясновидящий. У меня есть небольшой дар, я вижу некие скрытые от обычных людей явления, могу видеть немного развитие событий в будущем, и всего лишь.
И что-то меня заставляет иногда совершать какие-то действия, для Вас выглядящие странными и нелепыми. Но я не могу объяснить, почему мне ко мне приходят такие вот решения. И пока что, -я знаю откуда-то, что поступаю правильно.
Теперь насчет грехов пациента, из за которых, он возможно внезапно после обычного инсульта, впал в такое состояние и тихо умирал. Я вижу причину этого. Эту информацию открыть Вам я-не могу. История и все её участники легко узнаваемы и может произойти трагедия еще большего масштаба. В этой истории, все участники проявили себя не лучшим образом. Просто он, как и другие, начал мстить, вмешавшись в дела Бога. Только Бог решает, кого и как наказывать за их ошибки. А ведь на дворе-21-й век, пора бы начать правильно разбираться в вопросах своих судеб.
Хотя в любом случае, всегда можно решить любые сложные вопросы-только лишь мирным путем.
Когда я вижу конкретные причины проблем пациентов-я говорю Вам о них. Здесь, в случае с этим пациентом-не могу, мне с самого начала показывают знак запрета на разглашение. Но для нас важно, -что мы вытащили его из беды. И я просто знаю сердцем, -что мы не совершали греха, сделав это.
И Вы знаете, что я с каждым своим пациентом всегда разговариваю о причинах, которые вызывают проблемы у этих людей, в том числе-причины болезней каждого. Даю им литературу духовного характера. И разъясняю им их право, принимать на веру мою информацию или нет.
И если они отвергли мои слова, -значит тогда, с меня ответственность снимается. И я всегда рекомендую им найти себе духовного наставника. Я не гожусь на эту роль. Но результаты нашей общей деятельности уже есть, вы знаете. Вам они тоже звонят, спасенные нами пациенты.
Этого пациента, попросила меня забрать сюда его мама. Когда-то она училась с моей женой в институте. Отказать ей- я не смог. И раз нам удалось вернуть к жизни её сына, значит там наверху, с нами согласились. Большего сказать не могу, итак уже многое сказал.
Главный врач удивленно воскликнула:
-Как мама? Она же умерла, согласно истории его болезни? -
Иван Петрович проигнорировал этот вопрос и продолжил свою мысль:
-Я уверен, что всё, что мы делаем здесь у себя в клинике, пока что делается правильно, согласно высших заповедей.
Господь может подсказать нам свою волю, любым путем-через информацию приходящую в сознание во время молитвы, и даже через слова случайного прохожего, и даже через общение с душами ушедшими отсюда. Через всё.
Мы все ошибаемся, работает над ошибками. В том числе и я.
Главное- не стоит унывать и отчаиваться, в этом наш главный долг перед Богом. И не нужно бояться наших страхов и тревог, смерти. Смерть-это лишь завершение очередного урока. Будут обязательно и следующие уроки.
И я смотрю, Вы оба опять, ушли в сомнения, не спятил ли я окончательно? Поэтому, опять вынужден Вам доказывать, что есть фантастические для Вас вещи, которые на самом деле реально существуют в земной жизни.
Вот к примеру, меня одолевают Ваши умершие родственники, с просьбами.-
Иван Петрович обращается к владельцу клиники:
-Вам Ваша покойная бабушка, которая очень мило Вас называла в младенчестве Аркашечкой, каждый раз передает, чтобы приносили с собой, когда посещаете её могилку, её любимый томик со стихами Ахматовой, который она всегда ложила при жизни себе под подушку. Вы прекрасно знаете эту книжку, и держите сейчас, ее не в самом почетном месте. На что она обижается-
Затем Иван Петрович, оборачивается к главному врачу:
-Татьяна Романовна, мне ли Вам говорить, что Ваш покойный старший брат, последние годы упрекал Вас за излишества в виде курения. От меня и подчиненных Вы можете это скрывать, разными методами. Но они там, Ваши ушедшие родственники, -всё видят! И он вновь и вновь, просит Вас-прекратить это безобразие. Иначе –в ближайшие полгода, Вас ожидает нерадостный диагноз.-
В кабинете воцаряется на некоторое время молчание...
*****
В одну из следующих смен, медсестра по имени Надя, ближе к полуночи заглядывает в палату№23, проверяет состояние пациента, находит его удовлетворительным, и возвращается на пост в твердом убеждении, что Иван Петрович волшебник, скрывающий свои необыкновенные возможности.
Мария встречает свою коллегу, немного ироничной улыбкой, услышав хвалебную фразу Нади, которой она озвучила свою мысль о врачебных способностях Ивана Петровича.
*****
Почему-то никто в этой клинике, кроме Ивана Петровича и Марии, не видит маму пациента. Для всех остальных она остается будто бы всегда незримой.
Но с того самого счастливого дня, её видит еще один человек-ее сын. Он всё еще не говорит и просто смотрит на маму, находящуюся рядом с ним. Им и не нужно говорить. Сын еще пока не полностью адаптировался в земной проекции жизни, и пока еще слышит, то, что ему говорит мама. А мама, хоть и много лет назад покинула этот мир, говорит как и все мамы, что именно сыну нужно еще сделать, чтобы исправить допущенные им ошибки.
Слабые пока еще пальцы пациента, отбивают ритм той старой, доброй полюбившейся многим когда-то, в большой стране песни, которая пробудила его к жизни, буквально два дня назад.
Для сына и его мамочки, звучит все еще дуэт голосов, исполняя эту песню, разбудившую в них снова людей.