— Ты не готов, — ответил Учитель пришедшему проситься к нему в ученики.
Тот, некоторое время понаблюдав за жизнью его учеников и сделав свои выводы, обратился с просьбой повторно.
— Ты не готов, — прозвучало снова.
Но человек не желал отступать.
— Учитель, я долго наблюдал за твоими учениками и не увидел в их действиях ничего такого, чего не смог бы и я. Я говорил с ними. Многие из них, чтобы ты их принял, избавлялись от вредных привычек — я же с детства не пил, не курил и не сквернословил. Я присматривался к их образу жизни и нашёл, что он очень схож с моим. Я также добросовестно отношусь к любой работе, у меня спокойный и уравновешенный характер, если могу помочь — не отказываю в помощи нуждающимся. Так воспитал меня мой отец. А твои ученики… Иногда я замечал, что они не могут справиться с какой-то задачей, иногда обстоятельства выводят их из равновесия. Бывает, в каких-то ситуациях они теряются и совершают необдуманные поступки. Мой жизненный опыт намного богаче, я получил хорошее воспитание и образование и с любым делом, что выполняют они, справился бы гораздо лучше и быстрее. Почему же ты выбрал их и не хочешь принять меня?
— Несмотря на все твои достоинства, ты всё же не готов идти по моему Пути, — ответил Учитель. — Мой Путь — путь раскрепощения Духа. Твоя же жизнь при всей своей внешней правильности не несёт в себе духовности, да и стремления к ней я в тебе не вижу.
При слове «духовность» человек пришёл в недоумение и возразил:
— Но я не замечал, чтобы ты и твои ученики посещали церковь…
— Представление о том, будто хождение в церковь и исполнение религиозных обрядов автоматически делает тебя духовным — один из самых страшных предрассудков человечества. Духовность невозможна без горения сердца и постоянного стремления к новым ступеням совершенства. Нет духовности без самоотверженности и готовности пожертвовать всем личным и даже самим собой ради высшей цели. Без этих качеств никакие внешние, даже самые благостные, проявления не могут считаться проявлениями духовности.
— Я не видел, чтобы твои ученики чем-то жертвовали или совершали героические поступки. Так, как живут они, живут многие порядочные люди.
— Да, их жизнь мало чем отличается от жизни большинства, — согласился Учитель, — но тебе видна лишь внешняя её сторона. В отличие от других, чем бы мои ученики ни занимались, их внутренний мир всегда наполнен стремлением сделать себя и всё окружающее хоть немного лучше. Их жизнь протекает не столько в мире физическом, сколько в мире мысли и Духа. И в своём стремлении к совершенству они отрекаются от всего тёмного и грубого в себе, и худшие стороны своих личностей переплавляют в высшие качества Духа, и слабости претворяют в силу. И, шлифуя себя, они благотворно влияют на всё, что входит в ауру их излучений. Внешне это мало заметно, но какая напряжённая внутренняя работа проходит в них каждую минуту! Обыкновенный на первый взгляд поступок порой требует от кого-то из них поистине героических усилий в преодолении годами въевшихся привычек. И каждое преодоление самого себя ещё ярче разжигает пламя их сердец, делая их сильнее. Совершенствовать себя во благо мира — это требует самоотречения и самоотверженности, и решаются на это лишь единицы. Да-да, не удивляйся, именно самоотверженности, ибо она есть готовность с лёгкостью жертвовать как своими недостатками, так и достижениями ради ещё более совершенного, ибо путь раскрытия Духа не терпит остановок… Мои ученики начинали этот путь во многом более несовершенными, чем есть сейчас. И ты прав: в каждом из них ещё множество недостатков. Но, судя по их каждодневным шагам, со временем они могут достичь многого, если в их сердцах не погаснет огонь стремления. Ведь, несмотря на все свои слабости, они обладают качествами, столь редкими в этом мире: готовностью учиться и меняться, открытостью новому, желанием и решимостью его принимать и утверждать в жизни. Своим трудом они созидают сами себя по образу и подобию Творца, и труд этот не прекращается ни на мгновение. Ты же… Безусловно, ты очень хороший человек. Но в том, что ты стал таким, не так много твоих собственных заслуг — большей частью это заслуга твоих родителей. И стремления к развитию — качества, без которого невозможно ученичество — в тебе нет, ибо ты и так удовлетворён своей «хорошестью». Твои качества, жизненный опыт и взгляды богаче и лучше, чем у многих других, но ты слишком дорожишь ими, слишком к ним привязан, чтобы отпустить их и впустить на их место ещё более высокое и эволюционное. Ты добр, отзывчив и уравновешен, но в этом нет веления твоего сердца. Это скорее дань культуре и правилам приличия. Даже желание встать на Путь Духа — не от тоски по Высшему и не от того, что сердце болит от несовершенства этого мира, а от стремления доказать себе и окружающим, что и в этом деле ты можешь преуспеть не хуже других, да ещё от желания найти на этом Пути что-то для себя. Вот поэтому я и говорю: ты не готов к ученичеству.
— Как же я узнаю, когда буду готов? — расстроился человек.
— Будешь готов, когда твоё сердце вспыхнет и больше не позволит тебе жить по-прежнему, когда стремление к Высшему Совершенству станет для тебя столь же естественным, как дыхание, и когда ради этого Совершенства — в себе, в других, в мире — ты будешь готов с радостью пойти на любые трудности и лишения.
— Но как мне разжечь огонь сердца?
— Пока думаешь о том, как разжечь огонь сердца, ты далёк от готовности. Не пытайся воспламенить его усилием воли — сердце не терпит насилия и лицемерия. Только искренность и чистота способны высечь в нём искру, — ответил Учитель и, помолчав, сказал:
— А теперь иди. Ибо, пока не живёшь сердцем, скажу тебе: ещё не готов.