Избранное мною стихотворение (выбранное в мучительных колебаниях между самыми любимыми произведениями поэта) принадлежит Александру Михайловичу Гликбергу, писавшему под псевдонимом Саша Чёрный. Саша Чёрный писал сатирические и лирико-сатирические стихи, а также пробовал перо в прозе и сказках для детей. Стихотворение, мною разбираемое, называется «Бессмертие», что пока не предвещает бурь в стакане (лишь поначалу). Это стихотворение входит в сборник «Сатиры», в подраздел «Нищим духом» (теперь в стакане уже завывает ветер и волнуется море). Написано оно между 1908-1912 годами, то есть до эмиграции поэта во Францию, где он и умер при тушении пожара. Стихотворение, насколько я могу судить, написано четырёхстопным ямбом (ибо четыре ударных буквы в строке, а строка начинается с безударной) с использованием перекрёстной рифмы (абаб).
Первая операция, что я хотел бы провести над этим стихотворением, есть пояснение неизвестных (или смутно понятных) мне дотоле слов. Таковыми являются: «сусальная» (даль). Словарь Ожегова поясняет, что речь идёт о позолочении и осеребрении поверхности, а в переносном смысле это слово означает «слащавый, сентиментальный». Оба значения (прямой и переносный) играют здесь важную роль, так как даль и слащавая (райские кущи), и блестит, бьёт в глаза этой самой сусалью. «Псалмы» есть род иудо-христианской поэзии-молитвы, религиозные песнопения. «Бенгальские» относит нас к понятию «бенгальские огни» (к бенгальскому тигру отношения не имеет!), которые есть ничто иное, как посыпанная алюминиевым порошком и стальными опилками железная проволока. При сгорании сего состава вокруг разбрасываются яркие, сверкающие искры, что и дало, думается, поэту такой ассоциативный эпитет, как «бенгальские надежды». Слово «падаль» означает гниющие в природной среде (загнившие) трупы животных, то есть гниль.
Лингвистический анализ предполагает рассмотрение произведения на фонетическом, морфологическом, лексическом и синтаксическом уровнях.
Можно сказать, что поэзия Саши Чёрного не изобилует примененными приемами звукописи (звукосимволизма), что относится и к этому стихотворению. Однако, обилие шипящих – «щ», «ж», «ч» - невозможно не заметить. Они появляются в следующих словах: «не стоящие», «ящерицы», «жабы», «мещане с крылышками», «жрали», «тюремщики, грызущие в щели», «сияющая», «одежды», «не клянчите!». Такое шипение ассоциируется со змеиным шёпотом, с нечёткой артикуляцией у говорящего, с вообще режущими слух (эстетический также) звуками. Этот приём называется аллитерацией, и всё вышеназванное – яркий пример его.
Морфологический уровень также не пестрит авторскими неологизмами (окказионализмами), но Саша Чёрный является мастером образа и без этого приёма, умея создавать образы посредством вырисовывания яркой картины (сюжет + «антураж», «декорации»).
О синтаксическом устройстве стихотворения (то есть общая композиция, устройство): обилие тире и восклицательных знаков передаёт читателю ощущение взрывной интонации автора, раздосадованного, даже сердитого на требующих бессмертия. Вследствие этого, декламация (прочтение вслух) этого стихотворения звучала бы резко, отрывисто, напряженно, бросая строки в лицо (как у Лермонтова: «И дерзко бросить им в глаза железный стих, Облитый горечью и злостью!..»)
Тематических поля два, но одно выражено и нарисовано намного ярче другого, так как является основным для данного сатирического стихотворения. «Героями» первого поля являются пошлые, пустые, бездарные и бездельные люди, и поле это поддерживается следующими примерами: «двуногие кроты», «ящерицы, жабы, глисты», «мещане с крылышками», «жрали», «рабам», «тюремщики», «украли, чтобы бормотать», «слепым», «земные дни бездарны и убоги», «сгниёте все, как падаль, у дороги» и другие. На втором тематическом поле растут следующие цветы: «нам, зрячим – бесконечная печаль», «пророки (с псалмами)». Это же поле символизирует истинных мыслителей и поэтов в душе, видящих всю правду и ужас бессмертия, но которых мало и которые немы в созерцании бесконечности, которую грибы с первого тематического поля считают просто новой квартирой со всеми удобствами и с еженедельными прогулками по небесному своду в шортах и с хотдогом руке.
Итак, тема мною уже почти названа. Это жажда пошлых, «нищих духом» и сердцем обывателей, не видящих дальше своего носа, личного бессмертия вследствие придавания своей персоне большого, космического значения, оставаясь в тоже время бе;зделью, поедателями литературной, культурной, общественной жвачки, «бездарными и убогими» «глистами» (в моих эпитетах нет вовсе никакого преувеличения: почитав другие стихи Саши Чёрного, где он обращается к пошлым людям, эти слова покажутся мягкими и дипломатичными). Идея же прозрачна: недостойны эти люди (мещане с крылышками) бессмертия, вечности, так как разменивают свою жизнь по мелочам, не видят большого, а тешатся малым, не облагораживают планету и себя, а варятся в собственных мелких страстишках и делах, как «обсосанный рак» в скинии. Тут будет кстати вспомнить В.В. Розанова: "Слава" и "знаменитость" какое-то бламанже на жизнь; когда сыт всем - "давай и этого". Так и здесь – всё в жизни устроено, печка топит, щи варятся, давай и бессмертие – чтобы щи варились вечно, да здравствуют щи и кислая капуста! Они недостойны бессмертия, так как у ни нет Бога в душе, и они не способны проникнуться так называемым Weltschmerz’ем, ибо он приоткрывается только чутким, избранным, и ключ в эту дверь вытачивается всю жизнь.
Стихотворение изобилует примерами использования поэтом тропов и фигур речи. Далее в виде списка:
1) Двуногие кроты – одновременно эпитет, метафора и перифраза. Эпитет потому, что это словосочетание является ярким, образным художественным определением, данным предмету. Метафора потому, что этот самый предмет (пошлый/-е обыватель/-и) сравнивается с «кротом», ибо тот слеп, и они также слепы (в переносном, духовном смысле). Метафора это ещё и потому, что она (фраза) является скрытым сравнением. Это и перифраза, так как предмет назван (в обращении: «вам, двуногие кроты») «окольными путями», завуалировано, то есть не прямо, а используя яркий образ;
2) Земной срок – также перифраза, ибо заменяет слово «жизнь» ради более выразительного обозначения этого процесса и подчеркивания того, что жизнь – срок, ограниченный и предельный;
3) «Помилуй и подай!» - своего рода пародирование, передразнивание адресатов данного стихотворения, своего рода поэтическая «карикатура»;
4) «Помилуй и подай!» и «Подай рабам патент на бесконечность» - эти строки можно считать примерами иронии, так как смысл и настроение, с которыми они произносятся в стихотворении, говорят о необходимости обратного понимания этих слов;
5) «Мещане с крылышками!» - здесь имеет место обращение и пример литоты: «с крылышками», то есть сведения образа до чего-то маленького, ничтожного, а слово «мещане» в препозиции к «крылышкам» довершают картину и усиляют впечатление; хоть здесь и имеет место литота (в той или иной степени выраженности), «мещане с крылышками» можно считать и оксюмороном, так как «мещане» и «крылья» - понятия из разных измерений, и ничего общего не имеют (ни в прямом, ни в переносном смысле);
6) «Полвека жрали» - думаю, это можно с определённой степенью уверенности отнести к синекдохе, так как слово «жрали» нужно интерпретировать не как именно этот процесс (это занятие), а шире, то есть «жрали»: жили красиво, припеваючи, за чужой счёт, пустотратно, не созидая, а только поглощая плоды цивилизации (как технологической, так и духовной);
7) «Грызущие друг друга» - метафора; здесь «грызущие» в переносном смысле: ссорящиеся, полюбившие сам процесс конфликта, неспособные разобраться со своими мелкими личными комплексами, поэтому переносят их на окружающих;
8) «В каждой щели» - метафора, означающая «везде». Особенно интересна тем, что создаёт яркий образ: ведь позорные конфликты, являющиеся следствием личных проблем самого человека, чаще всего и «разыгрываются» на «узких площадках», то есть в мелочах, там, где человек не мыслит себя подсудимым, не поворачивает критический взгляд на себя самого (в быту), а только на других;
9) «Бенгальские надежды» - эпитет, связанный ассоциацией с «бенгальскими огнями», то есть искрящаяся, без «бесконечной печали зрячих» и понимания возможной тщетности этих надежд, глупая, необоснованная надежда;
10) «Сусальная (сияющая) даль» - эпитет и метафора; метафора, ибо под «далью» подразумевается рай, то есть «сусальный, сияющий рай», ниспосланный Богом вдруг и даром;
11) «Сгниёте все, как падаль, у дороги.» - сравнение; сравниваются эти самые «обыватели» с падалью, или гнилью (в душе); присутствует союзное слово «как»;
12) «Бормотать псалмы» тоже можно назвать далёким отголоском литоты, так как религиозные песнопения никогда не «бормочутся», ибо направлены «в купол», к Богу. Это можно сказать именно о пении, а не о индивидуальной молитве, наедине с собой и Богом;
13) «Нам, зрячим – бесконечная печаль, а им, слепым – бенгальские надежды» - антитеза, в которой противопоставляются «слепые» и «зрячие» (см. выше абзац о тематических полях).
Закончив лингвистический анализ стихотворения Саши Чёрного «Бессмертие», обращаюсь к себе. Хочу сказать, что многие стихотворения этого поэта воспринимаются мной как пощёчина, как обвинение и меня также в бездарности прожитых дней, в пустоте мыслительных пространств, в мелких переживаниях по поводу мелких неудач и большой радости по поводу больших неудач у других (лицемерить не хочу и другим не дам). Сатирические стихотворения Саши Чёрного – укор каждому, и такой голос, каким звучал Саша Чёрный, должен зазвучать в каждом человеке. Именно это стихотворение воздействует очень хлещуще на читателя («зрячего», конечно, как того хотел поэт), заставляя подстегнуть себя, и вырваться, как «камень из пращи, звездой, сорвавшейся в ночи» (Хлебников), из тисков общественных подлых законов, из тесноты собственного мышления, раздвинуть границы его. Это стихотворение также предостерегает от жонглирования такими огромными и фатальными понятиями, как «вечность», «Бог», «смерть», «Человек» (именно с большой буквы), «любовь» (помните его стихотворение «Любовь должна быть счастливой -»?), сама «жизнь». В своих стихотворениях (как и в разбираемом ныне) Саша Чёрный борется, как Дон-Кихот, против невидимого, но вечного врага – глупости, пошлости, низости. Он противостоит всей своей натурой «опошлизации» отношений между мужчиной и женщиной (стихотворение «Любовь должна быть счастливой-»), между человеком и Богом («украли у пророков их псалмы», между словом и делом (например, стихотворения «Интеллигент» и «Читатель»). Он не терпит неосмысленного бытия, где живут, чтобы есть («полвека жрали»), а не наоборот.
Говоря всё это, я подписываюсь под каждым словом, и полностью солидарен с поэтом.