Они похожи на зверей! Умственное развитие русских всегда зависело от германской аристократии и германской интеллигенции. «Майн кампф»! так пишет великий фюрер…
- О, Вальтер, я этого не читал…
- Ты блистаешь своими познаниями, Вальтер! – присоединился к разговору третий сопровождающий, что строился в коляске с пулемётом. Его звали Олаф Йорген и он был из Южной Норвегии. Там его отец рыбачил во фьордах на собственной шхуне, а он помогал отцу.– Я вот пока не могу похвалиться прочтением «Майн кампф». Я немного ситал «Миф XX столетия» Альфреда Розенберга. Очень сложно и очень интересно!
-Да, парень! Книга очень сложна, - покровительственно сморщился Крегер, - но очень полезна для таких как ты! В ней как раз указывается на превосходство греческой и германской культур, отчасти европейской над азиатскими и славянскими недочеловеками. Они плодятся как тараканы, как грызуны! И мы призваны решить эту задачу – самой историей, самим роком! Мы обязаны показать всей Европе – вот, как это делается! Вот как сокращается поголовье этих ненасытных свиней…
-Но там говорится о греческой, эллинской культуре как об арийской. Я всё верно понял, Вальтер – греки тоже арийцы? Как и мы?
-Ну, не совсем… Самые древние, жившие в Спарте, может, и да. А вот нынешние… Они такие же болтуны и мошенники как и евреи.
Он нетерпеливо газанул и всё дальнейшее говорилось под грохот двигателя BMW. Они неслись по деревенской улице в облаке пыли, пока не увидели идущего «хиви» с повязкой на рукаве и брезентовым ведром, в котором плескалась водица. Поперёк туловища на широком брезентовом ремне у него висела длинная русская винтовка, поражая воображение своим массивным прикладом и тяжёлым ложе. Последним можно было запросто проломить голову и смять стальной шлем – как консервную банку…
-Эй, Иван… русская свинья! - Крегер застопорил мотоцикл и сделал повелевающее движение рукой.
Русский осторожно поставил ведро на землю и во мгновение ока оказался на расстоянии пяти шагов. Лицо его тут же приняло подобострастно-ленивое, немного тупое выражение. В нём не присутствовал интерес к жизни – была лишь одна потребность, исполнять.
-Посмотрите, ребята! Как раз нам на встречу – тупое русское животное! Посмотрите на эту рожу, прикиньте, какие у него мозги?! И есть ли они? – захохотал Крегер. – Кстати, поговори с ним, Олаф. Тебе будет полезно знать, чем отличаются германцы и эллины от таких обезьян…
Олаф фыркнул и помедлил. Тогда Крегер одним рывком встал на землю. Подойдя к русскому, он дважды приложился ладонью по его подбородку.
-Вот, смотрите, фрицы! Он даже на думает уворачиваться! Он даже не думает сопротивляться!
Русский посмотрел на него исподлобья. Кулаки его сжимались и разжимались.
-Да, но ты же убьёшь его сразу… - протянул Ганц.
-А, может, не стоит себя так вести с ним? – усомнился Олаф. – Этот парень всё-таки перешёл на нашу сторону, сражается против Советов за европейскую культуру. Ведь так, Рус Иван?
Крегер захохотал как безумный:
-Малыш, что это с тобой? Что ты говоришь?! Эта свинья если и думает, то – только…
Перед его глазами на мгновение появились картины: осунувшиеся до черноты, от голода и грязи лица русских пленных , что двигались навстречу германской технике и германской пехоте по шумным дорогам. Эти воспоминания тут же оказались перекрыты другими, не менее ужасными картинами. КВ-1 с мощной, литой башней, расстреливал и давил гусеницами взвод Крегера под Можайском; атака сибиряков под Истрой… Тогда от дивизии, в которой он служил, осталась лишь треть. И – долгое зимнее отступление под Москвой, когда на обочинах теснились брошенные и разбитые грузовики, цистерны, бронетранспортёры и тягачи, стыли танки и орудия, валялись занесённые снегом трупы со скрюченными от холода пальцами…
-Крегер, не нужно увлекаться! Ты уже показал этому русскому силу. А он может ответить – не забывай…
Крегера едва не подкосили эти слова. Он ещё больше забросил за спину ППШ, свой легендарный трофей. Его руки тут же приняли боксёрскую позицию, ноги встали как на ринге.
-Так пусть бьётся, чёрт возьми, если он не девчонка и не тупое быдло! Эй ты, свинья, всё понял? Тогда защищайся!
Он выбросил левую руку – его кулак стремительно коснулся челюсти русского. Но тот – удивительно дело! – устоял.
Какой идиот, подумал Олаф Йорген. Он бы сказал это вслух – не будь у Крегера в петлицах и погонах галунов обер-ефрейтора…
-Герр Крегер, не надо так… - снова подал голос Ташинский.
Тот лишь бросил на него уничижительный взгляд:
-Смотри и учись, как надо бить этих русских!
Он провёл свинг левой, но русский на этот раз ловко увернулся. Кулак лишь задел ему ухо. Зато хук правой угодил ему в почку. Глухо матерясь, «хиви» осел на землю.
Крегер оглушительно захохотал:
-Ребята, он уже на земле! Разве вы будете отрицать – я позволил ему биться на равных…
В следующий момент он присел: русский выстрелил в воздух. Крегер метнулся за коляску мотоцикла, путаясь в ремне ППШ. Он рвал его через голову, обдирая себе шею и скулы, ломая хрящики ушей, что стали похожи на резиновые лепёшки.
Ганц, самый молодой и никогда не бывший на передовой стрелок, потянул затворную раму MG34 с намерением резануть короткой. Но он забыл снять с предохранителя… В результате русский, ухватив винтовку за ремень, ползком и перекатами скрылся за ближайшим забором. Там как раз высились глиняные горшки – будто насаженные на колья головы. По ним вскоре и резанула длинная очередь – они разлетелись вдребезги, на черепки.
Ганц хотел врезать очередью пониже, но его ухватил за руку Йорген:
- Да ты спятил, парень! Ты по кому стреляешь?!
Тут торопливо застучал ППШ Крегера. Страшный, с выпученными глазами герр обер-ефрейтор расстрелял во все стороны диск, и, отшвырнув его, стал лихорадочно вставлять новый.
-Где этот ублюдок… сын шлюхи-комсомолки, которую отымел тупой хряк?! Я убъю его, клянусь фюрером!
Йорген повис у него на шее, но тот ловко спихнул его через себя – только шляпки и подковки сапог сверкнули… Ганс в ужасе сорвал флягу и всё содержимое плеснул ему в лицо:
-Герр обер-ефрейтор, успокойтесь! Вы не в себе…
Пока Йорген вставал с земли, подавляя желание набить кому-то морду, Крегер уже осознал свою глупость. Но эмоции брали вверх:
-Заткнись, стрелок! Слушай и исполняй приказ старшего: немедленно - в погоню за этой свиньёй! Это переодетый партизан! Взять его лучше живым, чем мёртвым… Стой, идиот! Стой, тебе говорят! Немедленно езжай на шоссе – останавливай любую машину. Скажи, что здесь партизаны. Сошлись на меня…
-Ты идиот! – прошептал Йорген.
-Заткнись! – заорал Крегер так, что у него белки глаз едва удержались на месте. – Ты предстанешь перед военно-полевым судом, старший стрелок! Я тебе это обещаю – так и знай! Я упеку тебя в штрафроту до конца войны…
Когда облако пыли и гари от BMW рассеялось, а сам мотоцикл превратился в тёмно-зелёную точку, они принялись тяжело дышать и смотреть друг на друга. Крегер держал дырчатый ствол ППШ на уровне груди, отсвечивая воронённым диском.Его глаза стали запавшими и зловещими: почти что походили на волчьи. От них исходил лютый холод, направленный ко всему живому.Казалось, что этот холод давно оседает вокруг кристалликами серого вонючего инея - делает весь мир серым как мутное стекло...
-Убить меня хочешь, московский ветеран... герр обер-ефрейтор, Вальтер Крегер?! Меня, старшего стрелка вермахта - из-за русского, который тебя так напугал?!
-Заткнись, мамочкин сынок! Сопляк поганый! Я тебе приказываю, грязная свинья...