Чучундра разбросала фантики, а чучело с чудовищем опять подрались
В моей семье нет нормальных детей, этаких розовощеких младенцев с пухлыми пятками и завитками локонов, или благочинных подростков с прилизанными волосами и вежливыми манерами. У меня водятся лишь варвары, вандалы, чучела, чучундры и чудовища. Еще временами забегают Горыныч и Дракоша. Но обо всем по порядку.
Горынычем мы прозвали Мишку за его ворчливый нрав и за то, что сын родился в год Змеи. Эта кличка ему подходит идеально, когда он впадает в брюзгливое состояние. Ходит, ворчит, возмущается на свою трудную судьбу: учителя уроков много задают, родители на курсы отправляют, репетиторов нанимают, со стола заставляют убирать, посуду за собой мыть и пол пылесосить.
- А-а-а! - выдыхает Горыныч, вкладывая в этот вопль все горе отчаявшейся детской души. – А-а-а, да учительница совсем с ума сошла, так много задавать! А почему я должен пол пылесосить, а не Сашка? Это не я оставил чашку на столе, она сама!
Согласитесь, что в такие моменты у меня дома живет именно Горыныч, а не кто-нибудь другой.
Дракошей в нашей семье является Сашка. Он любит шоколад и родился в год Дракона. Шоколад Дракоше противопоказан, но конфеты исчезают из вазочки со свистом, оставляя после себя россыпь блестящих оберток на столе. Так же Дракоша любит мороженое, и этим пользуется Горыныч. Он кормит Дракошу пломбиром в хрустящем рожке и за это играет в компьютер, сколько ему влезет.
Еще у нас водятся вандалы и варвары. Именно они разбили мои настольные часы с пастухом и пастушкой, подаренные на свадьбу. Между прочим, вещь была работы голландских мастеров, расписанная под гжель. А вандалы с варварами пришли и в один момент поцокали их на мелкие кусочки, как древний Рим. Вандалам это – раз плюнуть. Теперь у меня на столе стоят совсем другие часы: под потемневшее золото и с двумя ангелами. Один ангел читает книжку (я так поняла, что это я – чистый ангел!), а второй что-то бряцает на балалайке, гордо обозванной мандолиной. Временами в часах начинает ходить маятник. Обычно это у него случается весной, когда все в этом мире чувствует в себе жизнь.
Чучело у нас Мишка. И даже не отговаривайте меня! Во-первых, на его совести изложение про соломенную чутелу. Во-вторых, вы видели, КАК он вешает свою школьную форму? Не видели! А я – видела. Рубашка висит с вывернутыми наизнанку рукавами, изжеванными, словно после приступа голода. Брюки из шкафа возвращаются как из мясорубки войны, а жилетка вообще висит на честном слове. Вот и кто Мишка после этого? Чучело! И вот когда Мишка такое чучело, в семье появляется чудовище. Он раздраконивает чучело, и то превращается в Горыныча.
- А-а-а! – кричит Горыныч. – Мама, Сашка опять дразнится! Скажи ему!
Но чудовище не унимается, и тогда они с чучелом дерутся.
Еще чучело с чудовищем дерутся просто так.
- Сашк, - стонет Мишка, - Сашка, давай подеремся. А то мне скучно.
И потом ходят: чудовище с ушибленным копчиком, а чучело – с синяком на скуле. Зато уже нескучно.
Чучундры в нашей семье находятся на полулегальном положении. Все знают, что они есть, но никто их не видел. Придут, разбросают фантики и одежду, оставят чашки из-под чая и крошки от бутербродов и тихо слиняют. Потом я ругаю Мишку с Сашкой, они утверждают, что это не они, переводя стрелки друг на друга, а во всем, на самом-то деле, виноваты чучундры. Напакостят и тихо ретируются в третье измерение, где хихикают над несчастными детьми, которых ругает мама.
Вот такой зоопарк живет в моей семье. Большое соломенное чучело с милой улыбкой, задиристое чудовище с хитрым взглядом, любящий шоколад Дракоша, ворчливый Горыныч, невидимые чучундры и воинственные вандалы с варварами.