(Мир детства – прозаическая миниатюра)
Притчи Соломона гл.2
"Когда мудрость войдет в сердце твое, и знание будет приятно душе твоей, тогда рассудительность будет оберегать тебя, разум будет охранять тебя, дабы спасти тебя от пути злого, от человека, говорящего ложь, от тех, которые оставляют стези прямые, чтобы ходить путями тьмы."
***
Снова снилось Шматово. Значит, пришла пора серьёзно заболеть. Детство всегда предупреждает меня об опасности. В том далеке, как я сейчас понимаю, моментов расстаться с жизнью было предостаточно, но кто-то уберёг…
Картинки сна менялись, как в калейдоскопе, но были настолько реальны, что, проснувшись, не могла понять: где я теперь?
***
Вижу, как мы с бабушкой выкатываем наши сани «для воды» и устанавливаем на них два бочка. Дорога не близкая, одеты тепло, потому, что мороз. Отчётливо слышу бабушкин голос, что надо спешить, а то стемнеет. Сани скрипят. На морозе похрустывает снег под валенками. Вышли со школьного двора.
Слева угрюмо стояли развалины церкви, разрушенной летом. Здесь бабушка - сельская учительница, дочь и внучка священнослужителей, всегда вздыхала и отворачивалась.
И вот мы уже на краю старого барского парка. Дорога уходит вниз. Деревня предстала сказочно: от каждого домика плотными столбами поднимается из печных труб дым; закатное солнце раскрасило небо и холмы всеми оттенками оранжевого; пахнет хлебом, теплом хлева, лошадиным навозом с дороги.
- Я хочу так нарисовать, – слышу детский голос.
– Хорошее дело, у нас ведь все в семье рисуют, и ты – будешь, только сначала надо пойти учиться.
Когда сани с водой тащили в гору, уже зажглась первая звезда.
***
Лето. Сегодня выходной. Я стою на школьном дворе, жду приезда родителей, и вижу, что за изгородью собралось несколько деревенских ребятишек. Шепчутся, обсуждая меня. В деревне не было кудрявых и белокурых детей, хотя за лето все здорово выгорали.
Дует ветерок, парашютом развевается платье, которое сшила мама.
И опять детский голос:
- Бабушка, ну отпусти меня в деревню, там дети пришли!
Бабушка выглянула и, увидев таких же малышей, отпустила. Выхожу за ограду и попадаю в незнакомую среду. Я всем своим существом чувствую, что меня недолюбливают, или не верят мне.
Самая старшая из детей говорит, что если я не трусиха, то должна принять участие в соревновании «кто дальше пописает». И дети выстраиваются в ряд и снимают штанишки. Я слышу, как они смеются, разглядывая друг друга, и все смотрят на меня.
И вот я уже бегу за спасительную ограду школы к бабушке, утыкаюсь в её мягкий живот и плачу, говоря, что я больше не хочу в деревню. Я чувствую тепло бабушкиных ладоней; голос её говорит, что всё ещё будет хорошо. Что дети скоро придут в школу и начнут многому учиться.
***
Ещё картинка: выходной все три сестры приехали в родной дом со своими мужьями. Приехал бабушкин внучатый племянник – Валентин - красавец и спортсмен. Состояние праздника, радость, суета детворы (мы с братом, наряжены в матроски). На школьном дворе устанавливают воротца для игры в крокет. Чётко слышу стук молоточков о деревянные шары.
Тётя настраивает гитару, мама – мандолину. Бабушка разделывает тесто для пирогов, и я ощущаю несравненный запах его. Валентин достал патефон и готовит иглы и пластинки. И вот уже голос Шаляпина поёт «Ну, поцелууй!.. кума душечкааа». Всем весело.
Уже вечер. Папа в широкополой, тёмно-зелёной фетровой шляпе с белым шарфом на шее (так ходили тогда художники). Вся молодёжь решила прогуляться за околицу (школа была крайним домом в деревне). Обнявшись, уходят и поют по-лемешевски: «Ах ты, душечка, красна девица…» Бабушка незаметно крестит их вслед и говорит сокрушённо: « Ох, деревенская зависть, сколько горя она мне принесла…»
***
Последняя картинка: я, сжавшись, лежу на диване, мне холодно. Во рту ощущение, как от варёной картошки. Приходит фельдшер и говорит, что у меня вирусный грипп. Они с бабушкой тихо совещаются возле меня.
Электричество к школе ещё не подведено, и бабушка провожает Семёна Васильевича, держа керосиновый фонарь в руках. Потом впервые вижу, как бабушка молится (икон тогда не вешали на виду, тем более - в школе). Мне дают горькую микстуру, и я засыпаю.
Ощущаю себя голой, распластанной на широкой доске. Страшный чёрный, шершавый шар накатывается с ног, и когда доходит до головы, я начинаю задыхаться. И так повторяется снова и снова. Мне страшно. Зубы клацают. Никак не могу согреться.
***
Я побывала в эту ночь в нескольких мирах-реальностях. Каждый из них стал важнейшей вехой моего жизненного пути. Оказывается, все они ещё существуют. А чтобы я не сомневалась в увиденном, мне дали понять, что это - истина, которая со мной и во мне, отныне и навсегда; и в горе, и в радости.
Нина Степ, Москва, 2013 г.
Фото из интернета
Закат - худ. Марк Кремер