Киев. Сердце Киевской Руси. Красивый древний город. На каждом шагу здесь оживает сама история. И мы жадно впитываем ее. Работаем в Киевском цирке. Уже не первый месяц. Приближаются майские праздники. 26 апреля. День начинался как обычно. Но вот появилась какая-то тревога. Она просто висела в воздухе. К вечеру начали просачиваться слухи, что на Чернобыльской АЭС авария. Кто-то из местных через племянника узнал. То ли он сам приехал, то ли сообщил оттуда. Конкретно никто ничего не мог сказать, но чувствовалось, что что-то серьезное. От Киева до Припяти не так уж далеко, всего 110 км. Чем это грозит? Весь следующий день – в догадках. Официальной информации никакой.
В отличие от других, я с радиацией знакома не понаслышке. У нас ещё в 50-х годах была авария на «Маяке». После нее в нашем городе организовали специальный институт на территории медгородка. Я училась в седьмом классе, и в школу каждый день мимо него ходила. Недалеко была кафедра военной медицины. Там уборщицей работала мама одной из наших одноклассниц. И мы с подругой часто заглядывали туда вечером.. Нам было очень интересно. Рассматривали плакаты с ядерными взрывами, способами защиты и укрытий, последствиями радиоактивного воздействия. И ещё там было много морских свинок, на которых проводили опыты. Они такие симпатичные. И мы жалели их. Позже помнились посты у моста через речку Русская Теча, где много лет запрещалось даже останавливаться, желтые камыши в ней, торчащие кое-где среди заросших полей и наводящие тоску трубы печей – все, что осталось от переселенных и уничтоженных деревень.
И вот сейчас мы с замиранием сердца ждали, что же будет. В последующие дни ясности прибавилось мало – был пожар, взрыв блока. Кроме короткого официального сообщения (на третий день), говорили, что там что-то страшное. В Киеве отменили демонстрацию. Первого мая мы все-таки дошли до ботанического сада. Очень хотелось увидеть, как цвели магнолии. Огромные розовые цветы на невысоких раскидистых деревцах с ещё нераспустившимися листьями. Это было так красиво. Киевская весна в разгаре. Высокие каштаны усыпаны белыми и необычными розовыми пирамидками цветов. А на улицах и в парках пусто. Как все поисходящее дико, нелепо и страшно на фоне просыпающейся, расцветающей природы! Какой диссонанс с ней! Паники не было, но народ из города начал уезжать. На вокзале с билетами было туго. Немного позже появилась песенка: «Все евреи со второго уезжают в Комарово». И была в этом доля правды. Видимо, у них инстинкт самосохранения больше развит. Их было много среди первых уезжающих. Представления в цирке не отменяли. Но стали отпускать на пару дней артистов – отвезти домой детей. Нам далеко, двух дней не хватило бы. Повезло – уезжала группа с Мосфильма – они снимали в цирке эпизоды для нового кино. У них оказалось два билета на 6 мая. Нам предложили - мужа отправить в Москву в командировку и с ним дочь. Из Москвы он потом посадил ее на поезд, где за ней просил присмотреть пожилую пару, а дома ее встречала бабушка. Дочка тогда заканчивала второй класс. Когда я пришла за документами, в школе всё было наготове: учителя в полном составе, автобусы, чтобы вывезти детей в Крым. «Зачем вы забираете ее? Билетов нет, может она быстрее с нами уедет». Но я объяснила, что билеты у нас есть. 6 мая был критическим днем. 4-й энергоблок так и продолжал испускать радиацию. Его собирались опустить под землю. Но когда начали рыть шахту, оказалось, что под ним плывун. И никто не знал, чем все это кончится. Может он снова взорвется. Что тогда будет? Дойдет ли дело до эвакуации Киева? В этом мы сильно сомневались: даже при самом худшем положении дел – ну как же, а как на это мир отреагирует, а как же планы развития экономики, завязанные на атомную энергетику?
Истинные размеры катастроф вообще было принято скрывать. Даже сейчас на сайте говорится, что реальное число погибших в течение первых 3-х месяцев оценивается в 31-го человека; отдалённые последствия облучения, выявленные за последующие 15 лет, стали причиной гибели от 60 до 80 человек... Интересная вещь – статистика. Гораздо больше вызывают доверия другие цифры: высокую дозу облучения получили 20 млн. чел.; погибли десятки тысяч от лучевой болезни; нанесен материальный ущерб 4,8 млн. чел.; перемена места жительства коснулась 200 тыс. чел.; заражена территория на 130-200 тыс. км2.
А пока мы в напряжении ждали… Поезд на Москву уходил вечером. Муж забрал дочь и на прощанье решил с ней погулять по Киеву. Когда я узнала, что он с ней ещё и по Днепру катался, я возмутилась:
- Ты хоть понимаешь, какой опасности ее подвергаешь? Ведь Чернобыль выше по течению.
- Что ты возмущаешься? Ты же умный образованный человек.
- Вот именно поэтому я и возмущаюсь. Сможешь ли ты себе простить, если с ней что-то случится?
Но трудно достучаться. Уж так устроен человек. Радиацию ни понюхать, ни пощупать, ни увидеть, ни услышать... А раз так, значит ее как бы и вообще нет. Вот если б по голове что-нибудь ударило… Наконец я с облегчением их проводила. Скоро стало известно, что операция с 4 энергоблоком все-таки благополучно завершилась. Дозиметристы ежедневно кругом проводили замеры. Появились они и в цирке. К ним приставали с вопросами, но нас успокаивали. В приемной тихо переговаривались:
- Где там норма? Он только за окно дозиметр выставил, его зашкалило.
Основное облако ушло в сторону Белоруссии. Но Киеву тоже досталось. Радиация оседала пятнами. Её разносил ветер, прибивал дождь. Одна полоса прошла по зоопарку. В городе начали принимать какие-то меры. Трамваи на конечных остановках постоянно мыли из шлангов внутри и снаружи. На въездах стояли патрули, машины проверяли дозиметристы; въезжая в Киев, автомобили проезжали через воду – мыли колеса. В городе стало меньше людей, не стало детей. Не слышно детских голосов, смеха. Пустые школы, детсады, детские площадки. Странно и тоскливо. С АЭС в Киев привозили подвергшихся облучению участников ликвидации аварии, располагали в фойе Дома культуры. Лечение – по стакану красного сухого вина утром, днем и вечером – говорят, помогает выводить радионуклиды (Ох, недаром англичане в свое время скупили весь нелюбимый у нас «Солнцедар». Дальновидные. А у нас всё – пока гром не грянет, мужик не перекрестится.)
Наконец-то и нас проинструктировали, как себя вести – меньше быть на улице, мокрые тряпки у входа в номер и обязательно мыть обувь, приходя с улицы. Закрывать окна, каждый день смывать из ведра пыль с балконов. Наши запасались аскорбинкой и йодом – смазывали им ноги около щиколоток, чтобы уменьшить воздействие на щитовидку радиоактивного йода: с какой скоростью исчезают от него пятна, так быстро он всасывается в организм.
Но мне приходилось много передвигаться по городу – коллектив собирался в загранпоездку, размещались заказы на новые костюмы, обновлялся реквизит. Цирковые костюмы имеют свою специфику в отличие от театральных. Приходилось каждый шаг контролировать. А однажды попала под ливень. Надо было с поездом отправить в Москву документы мужу. До вокзала несколько троллейбусных остановок. Находится он на возвышении. А цирк и универмаг «Украина» рядом с ним – в низине. Ливень был такой, что троллейбусы встали. Когда он закончился, по улицам, особенно внизу, текла целая река, воды по колено. Жди - не жди, пришлось идти. Может, этот ливень потом и отразился на моем здоровьи. По плану работать должны в Киеве до конца мая, потом нам обещали отпуск и премию. Представления шли, независимо от того, сколько человек было в зале. Видимо, надо было поддерживать впечатление, что не так уж все плохо. Из зоны заражения ближе к АЭС эвакуировали людей. Вывозили много к нам на Урал. Рассказывали, что с собой ничего не давали брать, и даже одежду при выходе из самолета меняли. Вот тогда через себя было пропущено, что в жизни все суета сует – погоня за вещами, машинами, слава, деньги, ссоры, склоки - насколько все то, чем живем обычно, хрупко и иллюзорно. Все потеряно или потеряло значение в один миг. И нет ничего ценнее жизни и здоровья. Киевские рынки были завалены мясом, рыбой и клубникой. Её на прилавках целые горы. Крупная, красивая, почти даром. Но попробуй соблазнись. Опасались. Погода – только загорай. Но загорать нельзя, купаться тоже. Ну кто ещё, кроме человека, может так себе навредить?
Уехала я из Киева только 4 июня. Надеялась, что в родном городе, где подобное уже проходили, найду помощь. В НИИ попала лишь через направление участкового терапевта. При мне оформляли лейтенанта на обследование. Он был навеселе ( красное вино выводит радионуклиды!). находился в Киеве на курсах, их и мобилизовали на АЭС. Когда его увели в барокамеру на обследование, сестра, что заполняла карточку, покачала головой: белокровие, лейкоцитов кот наплакал. И ещё: мужчина из Башкирии привез брата – солдатик тоже попал в Чернобыль. После его сразу демобилизовали и отправили домой: «будет плохо – обратись к врачу». Когда ему стало совсем плохо и у него пошла кровь носом – брат повез его сюда, в институт. Я не знаю их дальнейшую судьбу, но не думаю, что они долго прожили. И вряд ли они попали в те скромные статистические списки жертв. Вот и верь статистике. Это те, кто были непосредственно на АЭС. А уж тем, кто не был в Чернобыле, на что рассчитывать, на какую помощь и внимание государства? Найдется множество объяснений и причин, почему у нас появились те или иные симптомы, та или иная болезнь, только не из-за Чернобыля. Ладно, хоть медицина тогда ещё была бесплатной. Выяснилось - у меня низкий гемоглобин и «разъезжалась» формула крови. Железодефицитная анемия. Надеяться не на кого. Только на себя. На то, чтобы выбраться, у меня ушло 10 лет.
И ещё – я стала собирать все материалы по радиации. Это сейчас можно зайти в интернет и найти все, что угодно. А тогда собирала по крупицам. Однажды, когда уже началась «перестройка» ( раньше вряд ли такое дали бы опубликовать), попалась статья в газете о том, что происходило в Белоруссии вскоре после войны. В 60-е годы много ребят служили в армии на ее территории. Они приходили оттуда и быстро лысели. А мы все удивлялись: какие гнилые там болота. И вот эта статья пролила свет на то, почему болота «гнилые». В начале 50-х годов там проводилось испытание атомной бомбы. А потом через эпицентр прогоняли солдат без всякой защиты вместе с полевыми кухнями. Перед демобилизацией с них брали подписку о неразглашении. Это не опыты на морских свинках! Все это не укладывалось в сознании. Пожарные, которые ликвидировали пожар на АЭС, были в обычных брезентовых робах. Даже противогазы снимали – трудно было дышать. Потом перчатки снимали вместе с кожей. А ведь средства индивидуальной защиты для таких случаев существовали. Были они и на АЭС. И на вопрос, почему же их не выдали, получен потрясающий ответ – не было команды.
И вот теперь, когда с момента Чернобыльской не аварии, а катастрофы планетарного масштаба, прошло 26 лет, опасность не миновала. Бетонный саркофаг над 4 энергоблоком, сооруженный тогда наспех, постепенно разрушается. А сейсмологи прогнозируют для этих мест небольшие землетрясения в недалеком будущем. 5 баллов хватит для новой катастрофы. Как много радиоактивных веществ находится внутри него? По официальным данным, 95 % от того количества, которое было на момент аварии. Если это верно, то разрушение укрытия может привести к очень большим выбросам. Неужели человечество неисправимо? Что еще надо, чтобы люди опомнились, перестали уничтожать себя и планету? Homo sapiens... 17.04.2012