В далеком 1975 несколько учеников из 4А класса играли в «Штирлица» или другими словами – в фашистов. И никто на них не обращал внимания: ни родители, ни школа. До поры, до времени.
- Клаус, нам удалось перехватить шифровку русских, - Борман протянул четверокласснику Толе Плюшкину (подпольная кличка «Агент Клаус») мятую половинку тетрадного листа в клеточку. Плюшкин внимательно посмотрел на шифрованное послание, написанное зелеными чернилами.
- Хм - м, шифр бессистемный! Прочитать будет трудно. Я такие не люблю! Никакой логики! Все буквы заменены двузначными цифрами.
- Но прочитать то можно? – мрачно спросил Женька Грязнов (подпольная кличка «Борман»).
- Конечно можно. Нет таких шифровок, которые бы не разгадали наши ученые.
- А нам то, что делать?
- Прежде всего, – достать это, - Плюшкин вынул из кармана пиджака еще более мятую бумажку, и положил ее рядом с перехваченной шифровкой. Края у бумаги совпали.
Борман присвистнул от удивления:
- Откуда у тебя это? – на Толиковской бумажке был написан код таинственного послания.
- У Таньки под партой лежала. Наверное, уронила.
- Наверное. Если не специально подбросила. Молодец! Хвалю за работу, агент Клаус!
- Рад стараться!
- «Не рад стараться», а «Хай, Гитлер!» Так, что здесь написано? – и оба «фашиста» склонились над шифрованным посланием русских. «Заканчивайте игру. Наташка проболталась родителям. Сегодня в школу приходила ее бабушка!» – водя пальцем по строчкам, прочитал Плюшкин.
- Это провал! Надо предупредить всех наших! Я побежал! – воскликнул Борман, прихватив оба листочка.
«Домашнее задание записано. Урок окончен. Все свободны, кроме Штирлица!» - Богданович обвела глазами присутствующих. Юрка Казанцев вздрогнул от неожиданности. «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться! А так же, всех остальных членов фашистской партии». В классе раздалось несколько тихих нервных смешков.
- Фашисты, гады, сожгли родную хату! – ехидно пропел Андрей Бульбасов.
- Хенде, хок! Гитлер капут! – еще более противным голосом поддакнул ему Витька Четвергов.
- Мы пойдем домой, а кому то сейчас будет ой – ой – ой! – совершенно счастливым голосом пропел Славка Карасев, собирая в портфели свои учебники.
Через пять минут в классе осталось 10 учеников.
- Девочки, вы свободны! Я хочу поговорить с мальчиками.
Степанова, Подберезова и Фазанова молча забрали свои портфели и молча покинули класс. В помещении повисла тягостная гнетущая тишина.
- Ну, - Галина Владимировна нарушила молчание, - догадываетесь, зачем я вас оставила?
- Лучше было бы, если бы вы все объяснили, - ровным спокойным голосом произнес Андрей Новосельцев.
- Хорошо. Это чье? – Богданович показала белый, сложенный пополам кусочек ватмана. – Читаю: «Удостоверение члена нацисткой партии Германии – Геринга». Ну?
- Мое, – Олег Грачев встал с парты с мрачным выражением лица.
- Растяпа! – не удержался Новосельцев.
- Хорошо. С Герингом мы познакомились. Кто из вас Штирлиц?
- Я! – Казанцев поднялся с радостной лучезарной улыбкой.
- Хорошо. Борман?
- Я, – Женя поднялся спокойно, с благородным достоинством.
- Замечательно. Мюллер?
Андрей Новосельцев громко постучал себе кулаком в грудь.
- Похож! Вставать надо. Ладно, чего уж, сиди. Кто у нас остался?
- Это Шеленберг, –Андрей показал рукой на Олега Языкова.
- Это такой умный? Олег Табаков его в фильме играл? Нормально! А Костя кто?
- Кальтенбрунер.
- Кто – кто?
- Был такой в фильме.
- А – а. Один фиг! А ты то, Плюшкин у нас кто? Одноглазый Куравлев или тот, кто ребенка пытал?
- Он у нас внештатный агент Клаус, - Женя счел нужным заступиться за своего друга.
- Внештатный?
- Ну, провокатор Клаус, которого Штирлиц застрелил во второй серии, - объяснил Андрей Новосельцев.
- Сам ты – провокатор! Морда гестаповская! – возмутился Плюшкин.
- Ладно! Успокойтесь! Не, ну я не могу! Додумались в фашистов играть! А Гитлера среди вас нет?
- Нет! – хором ответили четвероклассники.
Плюшкин усмехнулся, вспомнив, как две недели назад Юрка Казанцев наклеил кусочки синей изоленты один себе под нос, другой на лоб, так, чтобы получилась косая челка. При этом он поднял правую руку и громко крикнул: «Хай!» Все члены «фашистской» организации долго смеялись. Лучшей карикатуры на Гитлера Толик в своей жизни еще не видел.
- Я бы, Плюшкин, на твоем месте не смеялась, а молчала бы в тряпочку! Ты у нас – звеньевой! Додуматься надо! Фашисты в 4А классе! И это в год, когда вся страна готовится к тридцатилетию нашей победы над Германией! В сами то понимаете, во что вы вляпались? Вы что, хотите, чтобы вас, как Васю Семенова из пионеров турнули? Этого вы хотите?
Пятиклассника Василия Семенова исключили из пионеров в мае прошлого года. В День Пионерии 19 мая Семенов обидел второклассника: отобрал у него книжку, альбом, деньги. Может, еще и поколотил. История была темная. Исключили Василия 22 мая. Всех пионеров построили в коридоре на третьем этаже, объявили решение совета пионерской дружины, после чего, старшая пионервожатая развязала и сняла с него галстук. Семенов принял решение стойко, без слез. Он доучился до конца учебного года, после чего, перевелся в другую школу.
- Вы, что, хотите, чтобы вас, как Семенова? – еще раз повторила Галина Владимировна. – Сегодня будет родительское собрание, явка ваших родителей – обязательна! Бабушка Наташи Фазановой нашла вот это – и Богданович еще раз указала на белый кусочек ватмана. – Так, немедленно сдайте свои удостоверения!
Галина Владимировна собрала и изорвала их на мелкие кусочки.
- Вот! И чтобы я этого больше не видела! Нет, ну я не могу! Фашисты! О, боже мой! Кому скажи! Каждый из вас подготовит доклад, посвященный тридцатилетию нашей победы! Тему и материал я подберу. А то ведь, найдутся еще умники! – Богданович кивнула в сторону Олега Грачева.
- А я здесь при чем?
- Да уж, наверное, ни при чем! Я не буду вас спрашивать, кто из вас первый до этого додумался! – Богданович еще раз покосилась на Грачева.
В самом деле, спрашивать было бесполезно. Олега бы никто из присутствующих не выдал бы.Сериал про Штирлица показали прошлым летом. Вечером, во время его демонстрации, улицы городов просто вымирали. Вся страна, затаив дыхание, следила за похождениями советского разведчика. Такого фильма у нас еще не было. Впервые руководителей немецкого Рейха показали не дураками, не мерзкими уродами, а умными, обаятельными людьми. И уже не возникал резонный вопрос: «Если немцы, такие дебилы, как их привыкли показывать нам в кино, то почему же они дошли до самой Волги?»
4А вспомнил про Штирлица после зимних каникул.
- Вы книгу читали? – спросил своих друзей Олежка Грачев.
- Конечно, - ответил за всех присутствующих Юрка Казанцев.
- Давайте сыграем.
Тот час же поделили роли: образовались две враждующие группировки: Геринг – Борман – Мюллер и Штирлиц – Шеленберг - Кальтенбрунер. Каждый выписал себе удостоверение. Из школьных резинок вырезали две печати: немецкую свастику и тевтонский крест. Противники ловили друг друга на переменах, допрашивали, писали друг другу шифровки.
Плюшкин сначала отказался участвовать в игре: «Что я, фашист, какой то!», а потом кусал себе от зависти локти, но проситься обратно было стыдно. И он стал внештатным «агентом Клаусом» у друга «Бормана». Толик называл себя «агентом» и очень обижался, если кто – то называл его «провокатором». Позднее образовалась третья группировка: «русские» во главе с Татьяной Степановой.
Для Женьки Грязнова Клаус оказался настоящей находкой. Толик был специалист по шифровкам: он мог за десять минут придумать шифр, который можно было бы восстановить в любое время, если знать систему, по которой он составлен. Например, если буква «А» имеет номер «7», то буква «Б» будет иметь номер «8», а буква «Я» - номер 6. Просто и понятно. Плюшкин предлагал так же применить шифровальные решетки или выбрать кодовую страницу, какой – нибудь книги, но Женька отказался: уж больно это сложно и хлопотно. Всей этой науке шифрования Плюшкина научил старый друг детства – Генка. Он был старше Толика на три года.
Через неделю Плюшкин почувствовал, что смотрит на немецкую свастику уже с меньшей ненавистью. Да и немецкая форма показалась красивой и привлекательной. Конечно же, он по прежнему ненавидел фашизм, но почему - то перестал считать немцев «гадами». А до этого слава «немцы», «фашисты» и «гады» – были для него синонимами.
«Вы хоть, представляете, что такое война?» – Богданович обратилась к своим ученикам. «Представляете, сколько она несет бед и страданий? Сколько горя?»
Плюшкин вспомнил, как два года назад, он остановил пятилетнего малыша Вовку Журова, живущего с ним в одном подъезде и точно таким же тоном, как сейчас говорит Галина Владимировна, спросил его: «Ты, Вовка, наверное, хочешь, чтобы война началась?» Журов радостно кивнул. «Ты, наверное, думаешь: «Вот было бы здорово! Повоюем!» Вовка опять кивнул головой, глаза его радостно засверкали. «Дурачок, ты! Настоящая война – это тебе не игра в «войнушку». Ты знаешь, сколько она горя несет, сколько разрушений, сколько людей гибнет?» Вовка изумленно заморгал глазами. «Ни черта ты не понимаешь! Потому что – малыш. И, вообще, я с тобой только зря время трачу!»
А чему удивляться? Такое восприятие войны сложилось от просмотра советских фильмов, где наши всегда бьют немцев, а фашистского офицера может провести вокруг пальца любой смышленый пацан. Почему бы и в самом деле не поиграть в такую войнушку?
- А вы хоть знаете, что такое эвакуация?
- Все. Это еще минут на 30, - грустно подумал Толик. И он не ошибся.
На родительском собрании выступила бабушка Наташи Фазановой. Она заклеймила юных фашистов, она вспомнила войну, своего мужа офицера – артиллериста, погибшего на Курской дуге, призвала всех присутствующих к бдительности.
- А чему удивляться, - взяла слово мама Жени Грязнова. – Вы посмотрите, каких немцев нам показало наше телевиденье: умных, стройных, красивых. Одни только постовые чего стоят: форма, выправка! Каблуком щелк! А Мюллер? Шеф гестапо, а ведь, какой очаровашка! А что наши дети? Они маленькие, неразумные! Им Фантомаса показали, они в Фантомаса играют. А свое детство вспомните, как в Тарзана играли, как на веревке с дерева на дерево прыгали! Сколько человек порасшибалось! Сколько рук, ног переломали! Нет, конечно же, дома мы с ними поговорим! Соответствующее внушение сделаем! Будьте спокойны! Но не в Гитлера же они играли, а в русского разведчика Штирлица! Шифровки, явки. Обычная игра в шпионов.
- Вот вы Фантомаса помянули, а ведь, это не такой уж и безобидный фильм, как кажется с первого взгляда! – снова вступила в дискуссию бабушка Натальи Фазановой: - вы только вдумайтесь: главный герой преступник! С какой легкостью он грабит, убивает, и поймать его никто не может! Чему этот фильм учит наших детей? Чему? Вдумайтесь! Это же идеологическая диверсия Запада!
- Ну, вам на старости лет одни диверсанты мерещатся! Мало их при Сталине наловили? Еще хочется? – вступила в разговор мама Андрея Новосельцева.
- Вы Сталина не трогайте! При нем порядок был! – взорвалась бабушка Фазановой.
- Нет! Ну, так можно до бесконечности спорить. Давайте уж, что – ни будь решать, - снова взяла слово Грязнова.
- А чего решать? Взять да и выпороть! – предложил папа Саши Кудрявцева.
- Пороть никого не надо. К тому же ваш сын никакого отношения к «фашистам» не имеет.
- Спасибо, утешили. Так давайте решать! Чего воду в ступе толочь! Сегодня хоккей по телевизору!
- Запишите задание на дом: упражнения №172 и №173. Члены нацисткой партии запишут себе еще одно - №174, - и на лице Башмаковой надежды Николаевны заиграла торжествующая улыбка.
- А мы уже не члены нацистской партии, - тот час же отозвался Андрей Новосельцев.
- А кто вы теперь?
- Мы Красные командиры. Я – Фрунзе, Женя – Ворошилов, Олег Грачев – Буденный.
- А Костя Степанов кто?
- Батька Махно.
- А разве Батька Махно был красным командиром?
- Нет. Но должны же Красные командиры с кем то воевать. Не будет же Ворошилов с Буденным сражаться.
- А разве Батька Махно не воевал на стороне Красных? – вступил в разговор Олег Грачев.
- Что – то я такого не припомню.
- А вы «Хождение по мукам» Алексея Толстого читали? – снова спросил Олег.
Надежна Николаевна вспыхнула, и лицо ее зловеще покраснело:
- Я то читала. А вот, сильно умные и очень начитанные Красные командиры, я имею в виду товарища Буденного, запишут себе еще одно упражнение - №175. И пусть попробуют не сделать! Да, припоминаю, Батька Махно какое – то время действительно воевал на стороне Красных, но потом он выступил против Советской власти, был разгромлен и бежал за границу. Кстати. Кто командовал войсками, принимавшими участие в разгроме махновцев? Ну? Кто скажет? Плюшкин!
- Александр Пархоменко.
- Пархоменко воевал с Махно, и в одном из боев он погиб. А всеми войсками командовал Фрунзе. Стыдно не знать, товарищ Новосельцев! А ты, Плюшкин у нас кто? Случайно не Лев Троцкий?
- Нет. А что, похож?
- Да уж больно любишь болтать на уроках.
- Он у нас американский журналист Джон Рид, - объяснил присутствующим Андрей Новосельцев.
- Тот, что написал книгу «Десять дней, которые потрясли мир»? Похвально! Вот, как журналист, ты и напишешь сочинение на тему: «Победа советского народа в Великой Отечественной войне». Для журналиста, тем более, американского – это плевое дело. Срок – до конца недели. И это касается всех бывших членов нацистской партии. Понятно? И считайте, что еще легко отделались!
- А упражнение №174?
- А его никто не отменял. Все. Класс свободен.
Последним уроком был классный час. На нем выступила бабушка Наташи Фазановой. Она рассказала о подвиге своего покойного мужа, погибшего на Курской дуге. Вдова показала фотографию героя, прочитала статью из фронтовой газеты. Закончила она свое выступление гневным выпадом против пионеров, играющих в вождей фашистской Германии.
- Как ты думаешь, долго нас еще будут терроризировать нашим нацистским прошлым? – спросил Грязнова Толик Плюшкин по дороге домой.
- До конца учебного года. Потом летние каникулы, а в сентябре, надеюсь, уже и не вспомнят. Так что терпи!
- Хорошо, что мы еще догадались играть в Красных командиров. А так бы вообще с потрохами съели!
Идею про Гражданскую войну подал Олег Грачев, встретившись утром со своими товарищами «по партии»:
- Ну, что делать будем? – спросил Грачев: – В «Штирлица» играть не разрешают.
- Может опять в «Фантомаса»? – скромно предложил Плюшкин.
- Сколько можно! В прошлом году надоел до чертиков!
Три года назад на экраны страны повторно вышел фильм «Фантомас». Через год показали «Фантомас разбушевался», еще через год – «Фантомас против Сотланд Ярда». У кинотеатров выстраивались огромные очереди. Фантомасомания охватила страну. Стены домов, заборы начала украшать зловещая надпись «FANTOMAS». Школьники писали друг другу послания:
«Мне нужен труп,
Я выбрал вас.
До скорой встречи!
FANTOMAS.»
Или просто записки с одним словом, написанное латинскими буквами. Но потихоньку бум начал стихать, а после показа сериала про Штирлица и вовсе сошел на нет.
- Фантомас надоел во как! – еще раз повторил Грачев и провел ребром ладони по горлу.
- А давайте в Красных и Белых! – предложил Женька Грязнов: – мы в прошлый раз были против Штирлица, поэтому на этот раз будем Красными. А вы Белыми. Согласны?
Присутствующие утвердительно кивнули головами. Тот час же поделили роли: Олег Грязнов – Буденный, Женька – Ворошилов, Новосельцев – Фрунзе, а Юрка Казанцев стал Колчаком, Олег Языков – Деникиным, Костя Смирнов – Батькой Махно.
- А ты, Плюшкин, за кого? За луну или за солнце? За Белых или за Красных? – спросил Андрей Новосельцев.
- Да ну вас к черту! От вас одни неприятности! Я лучше буду американским журналистом Джоном Ридом и опишу вашу революцию! – Про этого человека Толик услышал от Олега Грачева. Олег очень популярно объяснил Плюшкину разницу между американским певцом Дином Ридом и знаменитым журналистом Джоном Ридом.
- Ну, все не как у людей! – возмутился Новосельцев.
- Оставь его в покое! Пусть будет хоть Гербертом Уэллсом, хоть Пушкиным, хоть Юлианом Семеновым! – махнул рукой Олежка Грачев.
Плюшкин сдержанно промолчал. Кроме Пушкина, остальные фамилии ему ни о чем не говорили.
Сочинение бывшие «члены нацистской партии» написали, и Надежда Николаевна оставила их в покое. В апреле каждый из них сделал доклад, (материал подобрала Галина Владимировна), и все вроде, как успокоились. Но 4 мая в класс пришел однорукий ветеран войны. Плюшкину поручили поблагодарить почетного гостя и вручить букет цветов.
Участник войны, бывший фронтовой разведчик Петров Иван Семенович показал войну с другой стороны. Он рассказал об ужасах бомбежки, о кошмарах артиллерийских обстрелов, о запахе разлагающих трупов. Его война – это не глупый боевичок, где все легко и просто, и немцы падают пачками, стоит лишь нажать на спусковой крючок автомата.
Концовку встречи, как всегда испортила бабушка Натальи Фазановой. Она задала гостю на прощание вопрос:
- А что бы вы сделали, если бы узнали, что сейчас, у нас в стране, молодые люди играют в фашистов, ходят под фашистским знаменем со свастикой и кричат: «Хай, Гитлер!»
Иван Семенович мгновенно побагровел:
- Да я … я бы … я бы за шиворот взял бы такого стервеца и … и зубами бы разорвал!
- Большое спасибо, Иван Семенович! Поблагодарим дорого гостя за то, что пришел к нам, за интересный рассказ! – Богданович поздравила ветерана с наступающим праздником Днем Победы.
Плюшкин вышел с букетом. Голос у него дрогнул. Он начал лепетать что - то тихое и невнятное. Иван Семенович улыбнулся и обнял Толика своей боевой рукой.
- Что, Плюшка, испугался ветерана? Чуть лужу со страха не наделал? – ехидно рассмеялся Андрей Бульбасов, встретив Толика на крыльце школы.
- Мы уж хотели с Андрюхой за горшком бежать! – продолжил Витька Четвергов.
- Не, ну ты у нас, просто, Мальвина с букетом! – рассмеялся Славка Карасев.
Плюшкин стиснул зубы и отвернулся.
- Чего пристали? По зубам захотели? – спросил подошедший Женька Грязнов.
- Это от кого?
- От нас! – громко сказали подошедшие к Женьке Грачев, Новосельцев и Казанцев.
- Да ну вас, морды фашистские!
- А за морды мы можем и напинать, - спокойно промолвил Новосельцев.
Бульбасов, Четвергов и Карасев решили не испытывать судьбу, и взяв портфели молча отправились домой.
- Катитесь колбаской по Малой Спасской! – крикнул им вслед подошедший Костя Степанов.
- Ну, сколько, сколько можно! – с дрожью в голосе побормотал Плюшкин.
- Да ладно ты, Толька! – и Грязнов положил руку на вздрагивающее плечо своего друга.
- Лучше бы ты, Олег, был не Герингом, а Фантомасом! – обратился Плюшкин к Грачеву.
- А ты думаешь, у нас Фантомаса оставят в покое?
- То есть?
- Прикроют. Запретят к показу в кинотеатрах.
- Ты думаешь, это возможно?
- У нас в стране все возможно!