Перед зеркалом на стенке братец роли исполняет: то он лебедь сизокрылый, то гусак надменный, сильный, бури вестнику подобный.
Он вздымает грудь ретиво, руки -- крыльями красиво,
Те уносят в миг туда, где Морфей творит дела.
Вот, летит он через море, видит: на небе-просторе
Два непознанных гуся; пристаёт к ним не прося...
И, о Боже, что за вздохи! Что за возгласы приветствий! Слышит братец птицеликий радость в их гусином крике!
Вскоре зеркало потеет, заплевать его успел ведь. Вот досада! Он страдает, в спешке мир свой протирает, домработницы достойно...
В полный круг, где свет игривый воплощает шум крикливый,
Из-под братца рукава ведьма страшная всплыла!
Он гусей просить не может, вряд ли кто из них поможет:
Один в сером, другой в белом, бабке вдруг родные делом.
Он беснуется на море, страх и гнев мешая в споре; вырывает крылья с болью из когтистых лап неволи, улететь скорей пытаясь...
Ведьма же под крики чаек вяжет, путает сетями
И волнами, и руками, пены белой простынями валит на спину, о воду оглушить его стараясь...
Он хохочет, он гогочет, он себя коверкать хочет.
Только, видно, неспроста в двери входит медсестра.
И в руках блистает жало -- нечто, полное пожара,
Колет милая за сим братцу свой аминазин...
Боже, Боже! Что за крики! Вопли слабнут после пытки... Отпускают рукава два медбрата, и сестра ведьму будто прогнала.
25.04.2013.