Глава вторая. Трошка встречает Чуню
Проснулся Трошка оттого, что его капля по носу щёлкнула. Мокрая такая капля, нахальная. А за ней - вторая, третья! Вскочил Трошка, ничего спросонок понять не может. Вверх глянул - караул! В крыше - прореха, как раз над его домиком, оттуда и капает. Пришлось ему срочно стремянку искать да крышу латать. Заделал дырку, переоделся в сухое и подошёл к чердачному окну посмотреть, что на белом свете делается. Глянул - и ахнул. Кругом сосульки тают, в проталинах земля чёрная показалась, солнышко во всю пригревает. Это же он до самой весны проспал!
Обрадовался Трошка солнышку, окошко тряпочкой протёр, чтобы лучше смотреть было, за уборку принялся. Всё в домике перемыл, перечистил, полы подмёл. Шапка зимняя, что ему постелькой служила, по весне линять начала, так он её выволок из дому, а себе настоящую кровать из большого спичечного коробка соорудил. Устал Трошка, самовар поставил, баночку варенья достал, любимого, вишнёвого. А самому без дела не сидится, руки так и чешутся - что бы ещё смастерить? Решил Трошка себе обновку сшить - штанишки на лямочках. Лоскуток подходящий он себе давно припас, нарядный, в зелёный горошек. Сказано – сделано. Хорошие штаны получились, Трошка в них - просто загляденье. Он и так-то ничего себе домовичок, ладный, а в новых штанишках на лямочках - и глаз не отвести. Тут и самовар вскипел. Налил себе Трошка чаю, варенья в блюдечко положил, прихлёбывает, радуется.
Вдруг слышит Трошка: в дальнем углу кто-то попискивает тихонько, вроде как плачет. Пошёл он посмотреть, может, с кем на его чердаке беда приключилась. Видит, сидит в углу мышонок маленький, мокрый весь, дрожит от холода. Трошку увидел, хотел было спрятаться, да не успел.
- Ты кто такой? - спрашивает Трошка.
- Чу-Чу-Чуня, - едва выговорил мышонок. У него зуб на зуб не попадет от холода, вот он и заикается.
- А меня Трофимом звать, можно просто Трошкой, - говорит ему Трошка.
- Домовой я здешний. Пошли скорей ко мне, чаем напою, заодно и обогреешься.
Скоро они уже пили чай с вареньем и сухариками, и повеселевший Чуня рассказывал, как он потерялся. Это такой мышонок был, невезучий. Может, потому, что родился он тринадцатым по счёту? Не везло ему постоянно: то в венике запутается, то кошке прямо в блюдечко с молоком упадёт. Теперь вот дома перепутать умудрился. Одно слово - Чуня.
Сидят они так, разговаривают. Трошка жалуется, что жильцы его бросили. Чуня сочувствует. Вдруг видит: на спинке стула штанишки висят. Глаза у него так и загорелись, застыл, как вкопанный. Оказывается, давно Чуня о таких штанишках мечтал. Что тут поделаешь? Пришлось подарить. Примерил Чуня штаны и заплясал от радости. Он к тому времени обсох, освоился, плакать давно перестал. Хорошо им вдвоём, весело.
Тут кто-то в дверь постучал. Открыл Трошка, а там большая серая мышь, встревоженная такая.
- Нет ли здесь моего Чуни? - спрашивает.
Увидел её Чуня, обрадовался, прямо запрыгал:
- Мама, мама пришла!
Мама-мышь, конечно, тоже обрадовалась, что Чуня жив и здоров, но для порядка его пару раз шлёпнула, чтобы из дома не убегал да не терялся. Потом она его простила, и они все втроём ещё раз за чай сели. Когда гости уходить собрались, Трошка и спрашивает:
- А можно, Чуня ко мне приходить будет?
Видит мышка, что Трошка хороший домовичок, её Чуню непутёвого не обидит, и разрешила им дружить. Только велела Чуне штанишки оставить Трошке, а то в них от кошки убегать несподручно, да и другие мышата завидовать будут. Но всё равно Чуня, когда в гости прибегал, сразу эти штаны надевал и расхаживал в них важный-преважный, прямо министр какой-нибудь. Гостил он у Трошки часто и подолгу, а потом и вовсе жить переселился. Мама-мышка сначала бранила, после рукой махнула: живи, раз нравится. Иногда она вместе с другими мышатами к ним наведывалась: Чуню повидать, чайку попить. Хорошо, у Трошки запасы были. Он же хозяйственный домовой, самостоятельный.