Глава третья
Женя
За тридцать лет своей жизни Женя впервые по-настоящему ощущал себя неудачником. Впрочем, первые намеки на это появились три с половиной года назад, но тогда он сумел убедить себя, что всё идет, как надо, и даже лучше. Теперь уже никакие убеждения и самообманы не помогали. Его брак был большой ошибкой. Он с самого начала это чувствовал, но будто завороженный шел к своей погибели. Наверное, ему слишком долго везло, и он полагал, что так будет всегда. С рождения у него отменное здоровье, привлекательная внешность и любящие родители. Учеба давалась легко, свою работу он любил, девушки не давали прохода. Впрочем, последнее иногда его напрягало, но со временем он научился с этим управляться. К двадцати шести годам он так и не встретил ту, единственную. Ему многие девушки нравились, но он быстро в них разочаровывался. Одни казались излишне навязчивыми, другие глупыми, а третьи просто скучными.
Накануне встречи очередного нового года он как раз расстался с одной из них, пережив не слишком сильное, но все же разочарование. В то время его внимание привлекла новая сотрудница Маша – очень милая девушка, по-детски пухленькая и хорошенькая, но очень умная и серьезная. Вот уж кто ни разу не бросил в его сторону кокетливого взгляда! За последние пару лет она сильно располнела, но тогда была очень мила. Он вел себя с ней исключительно по-дружески, так как не собирался заводить роман со своей подчиненной. И все же приготовил ей к новому году маленький подарок – фарфоровую фигурку Снегурочки, решив вручить ее Маше на корпоративе. Но именно в тот вечер его жизнь повернула совсем в другую сторону.
Тогда в фирме работало всего около пятидесяти человек, все друг друга хорошо знали и тесно общались, правда, начальство предпочитало держаться особняком. В ресторане всех рассадили за столами, по восемь человек за каждым. Места для сотрудников за тем или иным столом были распределены заранее организаторами празднества. Так он оказался рядом с Мариной. Поначалу это его совсем не обрадовало, он хотел сидеть вместе со своими сотрудниками, но потом они с Мариной разговорились и … понеслось… Дальнейшее происходило будто помимо его воли.
Марина была очень красивой женщиной, что он как всякий нормальный мужчина не мог не отметить. Но она всегда казалась ему слишком властной и недоступной, в общем, никогда не царила в его мыслях. Но в тот вечер Марина вела себя совсем иначе – была веселой, остроумной и легкой. Они много танцевали вместе, смеялись, а потом страстно целовались в коридоре. Он смутно помнил, как оказался в ее квартире, где они встретили новый год, после чего несколько дней не выходили на улицу.
Марина сразу предложила ему переехать к ней, но он почему-то долго не мог решиться, цепляясь за свою свободу. Его вещи постепенно перемещались в ее квартиру в Озерках, а он все равно пару раз в неделю ночевал в родительском доме и не спешил знакомить свою подругу с родителями. Несмотря на обоюдную страсть, он почему-то не видел в Марине свою будущую жену. Возможно, этому мешала высокая Маринина должность и гораздо более высокая зарплата. Даже в самых страшных снах Женя не мог представить, что по всем статьям будет ниже своей жены. А получилось именно так – у нее должность выше, зарплата больше, и он живет в ЕЕ квартире. Так что, невзирая ни на какие страсти, он и не помышлял о женитьбе. Но однажды вечером, когда они ужинали на ее кухне, она сообщила ему о своей беременности.
Он так и не понял, что именно почувствовал в ту минуту, чувства были слишком сложными. Тут и мужская гордость, и страх от огромной ответственности, внезапно обрушившейся на него, и где-то потом – радость от того, что он причастен к зарождению новой жизни. Однако первым его побуждением было спросить: «И что же нам с этим делать?» Он еле сдержался. Марина же не спускала с него напряженного взгляда, и он, воспитанный в дружной семье с твердыми устоями, едва слышно спросил:
- Ты выйдешь за меня замуж?
Вместо ответа она прижала его к себе и поцеловала. Маринина мать восприняла их решение пожениться с радостью, уж очень ей хотелось внука, чего нельзя было сказать о его родителях. Отец вел себя сдержанно, но все же поинтересовался, уверен ли сын, что Марина именно та женщина, которую он хочет видеть своей женой. Сынок, проникновенно добавил он, жениться нужно один раз – и на всю жизнь! Мать, обычно очень доброжелательная, тут же довольно агрессивно вмешалась в разговор:
- Женечка, она ведь на четыре года тебя старше, да еще большой начальник! Неужели же она не знает, как предохраняться? Она ведь специально тебя окрутила!
Женя заверил, что это получилось случайно, так что не стоит подозревать Марину во всех смертных грехах, а так как они друг друга любят, то родителям следует за них порадоваться. Но иногда он и сам задумывался на эту тему. В тот предновогодний вечер он не собирался ни на какие свидания, так что защитных средств с собой не прихватил, а когда дошло до дела, спросил Марину, не завалялось ли чего у нее. Она в ответ рассмеялась и заверила, что не о чем беспокоиться, и он решил, что та пьет противозачаточные таблетки, так что выкинул опасения из головы. Однако оказалось, что она их не пила. Как потом пояснила Марина, у нее были какие-то проблемы со здоровьем, и она вообще думала, что не сможет забеременеть. Женя этим объяснением удовлетворился.
Когда появился Артемка – крошечный и слабенький, его сердце затопила всепоглощающая любовь, часть которой пролилась и на Марину. Его родители тоже смягчились, правда, мать ворчала, когда невестка в три месяца перестала кормить сына грудью и вышла на работу.
- Ишь, чего удумала! Няню нанимать! – возмущалась свекровь.
Бабушки такого безобразия не допустили и по очереди сидели с внуком, так что вполне справлялись. Женя сразу после работы мчался домой, к сынишке. Марина же часто задерживалась допоздна, так как все ее мысли были направлены на развитие собственной карьеры. Женя регулярно пенял ей на это. Она сначала просто отмахивалась, а затем стало доходить и до ссор.
- Это тебе ничего не надо! – кричала она. – Ты до пенсии будешь сидеть в начальниках отдела! А я хочу кое-чего в жизни добиться! Что ты за мужик? Мужик просто обязан иметь честолюбие!
Нельзя сказать, что Женя был начисто лишен этого чувства. Только его честолюбие заключалось не в восхождении по карьерной лестнице, а в достижении профессионального мастерства. Он был очень хорошим программистом, но знал, что может стать еще лучше и всеми силами стремился к этому. Он готов был работать днями и ночами, но заботиться о сыне, видеть, как он растет и каждый день учится чему-то новому, стало для него не просто родительским долгом, но и потребностью. К тому же, он прекрасно понимал, что мать не додает ребенку любви и тепла, и пытался компенсировать эту недостачу.
- Тебе следовало родиться женщиной, - как-то сказала ему Марина.
- А тебе мужиком, - не остался он в долгу.
Однако замечание жены очень его задело. Тогда он впервые почувствовал по отношению к ней не просто раздражение, а неприязнь. Она тем временем не оставляла своих честолюбивых замыслов, на кого-то давила, перед кем-то лебезила, и однажды огорошила его новостью:
- Тебе могут предложить должность технического директора. Как думаешь, справишься?
- Нет! – в ярости вскочил он. – Я не хочу быть никаким директором! Хватит интриговать за моей спиной! Я не менеджер, я программист! Даже должность начальника отдела требует больших временных затрат на всякие административные формальности. – Он схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул: - Пойми, наконец, мне административная работа НЕИНТЕРЕСНА! Я не собираюсь тратить свою жизнь на то, что мне НЕИНТЕРЕСНО!
Эта ссора случилась примерно месяц назад, после чего началось взаимное охлаждение. Раньше их стычки как будто не влияли на их интимные отношения, теперь же они сторонились друг друга и разговаривали, как посторонние. Женя не делился своими переживаниями ни с друзьями, ни с родителями, но они замечали, что между ним и Мариной не всё ладно, однако вмешиваться боялись. Теперь даже самые отъявленные оптимисты поняли, что их брак терпит крах. Женю больше всего в этой ситуации волновала дальнейшая судьба Артемки. Обычно малолетние дети остаются с матерью, но ведь Марина не оставит своих честолюбивых замашек и заботу о сыне полностью переложит на плечи своей матери и няни, даже от его матери попытается избавиться, ведь у них всегда были напряженные отношения. У его мамы было много обид на невестку, например, она не могла простить, что Марина, выйдя замуж, оставила себе девичью фамилию. «Значит, не собирается жить с тобой всю жизнь», - прозорливо предположила она.
А как же он будет жить без Артемки? Ему очень не хотелось становиться воскресным папой. Но неужели же придется всю жизнь терпеть рядом с собой чужую женщину? Хотя теперь и это от него не зависит. Похоже, у Марины появился любовник. Две недели назад она предупредила его, что задержится, так как предстоял деловой ужин. Такое и прежде не раз случалось. За весь вечер она ни разу не позвонила, хотя могла бы поинтересоваться, как дела у сына. В полночь, не дождавшись от нее вестей, Женя взял в руки телефон, но потом отложил. Нет, он не станет унижаться! Вряд ли с ней случилось что-то непредвиденное, она всегда держит обстоятельства под контролем. С ней действительно не случилось ничего непредвиденного, но она появилась дома только около трех часов ночи. Женя еще не спал, но к ней не вышел. Несмотря на отчуждение, они продолжали спать в одной постели, но в ту ночь она легла на диване в гостиной.
Наутро, а это было в субботу, они встретились за завтраком, как ни в чем ни бывало, то есть отстраненно пожелали друг другу доброго утра. Она никак не прокомментировала свое позднее возвращение и желание спать в гостиной, а он не стал задавать вопросов, лишь поинтересовался, какие у нее планы. Она не ответила ничего определенного, тогда он поставил ее в известность, что собирается встретиться с друзьями и сходить в баню. У них сохранилась студенческая компания, и они старались хотя бы раз в месяц встречаться. Вернулся он к вечеру, после ужина вымыл Артемку и, как и положено настоящему мужчине, предложил ей перебраться в спальню, сам же расположился в гостиной. Он думал, что Марина станет возражать, но она безучастно откликнулась: «Как хочешь».
Однако с того дня Марина немного присмирела и, хотя на работе надвигались неприятности, надолго там не задерживалась, а спешила домой – готовила ужин, на ночь читала Артемке сказки. Но вот сегодня, а это опять была пятница, к ужину так и не появилась, хотя собиралась задержаться не дольше, чем на час. Женя стал сам укладывать сына спать, но тот вдруг начал капризничать: «Хочу к маме! Когда мама придет?» В душе у Жени всё переворачивалось. За последние две недели Артемка привык к матери, она приручила его, и теперь малышу было мало папы, ему и маму подавай. В эту минуту Женя возненавидел жену. Как можно так играть чувствами ребенка? Хотя бы позвонила и поговорила с ним по телефону. Преодолевая собственную гордость, он позвонил жене, но она не сняла трубку.
- Неужели какое-то ночное совещание? – с горькой усмешкой подумал он и подошел к сыну: - Не плачь, малыш. Всё будет хорошо. Папа сейчас что-нибудь придумает.
Глава четвертая
Маша
В субботу мы с Юрой отправились к будущим заказчикам. Транспортная компания «Транзит-М» располагалась на окраине города и поражала своими размерами. Огромные склады со множеством отсеков и полок, пронумерованные грузы на них, снующие повсюду автопогрузчики, мостовые краны над складами, большегрузные машины, заполняющие просторный двор… Я осматривалась по сторонам чуть ли не с испугом.
- Юрка, как же мы сумеем со всем этим разобраться? Да еще всего за два месяца!
- Не дрейфь! – бодро отозвался он. – Не впервой. Нам ведь не для всей фирмы программы писать, а только для одного склада. К тому же, у нас есть заготовки.
Я знала, что он имеет в виду. Совсем недавно мы разработали программу учета и перемещения товаров для одного большого склада и, хотя именно мы ее разрабатывали, она являлась собственностью фирмы, а не нашей. Более того, основные алгоритмы той программы были запатентованы. Мы просто не имели права их использовать по своему усмотрению.
- Машка, неужели ты такая законопослушная?
- Не хочу оказаться за решеткой, - мрачно отозвалась я. – Кстати, у нас будет с ними официальный договор?
- Думаю, какую-нибудь бумажульку они нам дадут.
Меня одолевали сомнения, и не только касающиеся законности нашей деятельности. Чисто технически, даже используя наши заготовки, такую работу невозможно провернуть за два месяца. Даже если мы, нарушая законы о собственности, за это время справимся с написанием программы, то не меньше времени уйдет на ее отладку. Четыре месяца столь интенсивной работы мне просто не выдержать, да и не хочется. Зачем превращать свою жизнь в каторгу? Пока я высказывала свои соображения Юрке, мы подошли к новому складу, в который нам и предстояло вдохнуть жизнь. Там нас уже ждали трое мужчин, занимающих различные должности в транспортной компании. Складские помещения были еще не полностью оборудованы, но работа там вовсю кипела.
Переговоры вел Юрка, надо сказать, делал это довольно мастерски, я лишь иногда задавала вопросы. Он пытался выторговать еще месяц на выполнение заказа, но нам пояснили, что именно через два месяца вступит в строй соглашение «Транзита-М» и одного крупного предприятия, так что склад к тому времени должен полноценно функционировать. В общем, в ходе переговоров стоимость оплаты наших услуг значительно увеличилась, но сроки не изменились.
На обратном пути Юрка выглядел воодушевленным и, похлопывая по карману, где лежала флэшка с документацией, пытался воодушевить и меня, с трепетом озвучивая сумму гонорара. Как будем его делить, мы не обсуждали, но я не сомневалась в честности и справедливости друга, чему имелась масса примеров.
В этом году начало августа било все температурные рекорды, так что мы шли, обливаясь потом, и едва успевали уворачиваться от огромных фур. Выхлопные газы, извергаемые этими гигантами на колесах, делали воздух совершенно не пригодным для жизни млекопитающих. Мне даже показалось, что не только таких огромных, но и столь вонючих грузовиков я прежде не видела. Было непонятно, как им удавалось протиснуться в узкую улочку, которая вела к «Транзиту». Я мрачно смотрела себе под ноги и молчала. Чтобы задобрить, Юрка довез меня до маминого дома, пообещав в выходные ознакомиться с документацией и составить план ближайших действий.
Я немного волновалась перед этим визитом. Было как-то странно идти в гости к себе домой. Но мама встретила меня с такой радостью и так светилась от счастья, что я в ответ улыбнулась и обняла ее, потом от полноты чувств даже чмокнула в щеку Константина Сергеевича. Мы вместе пообедали, обсуждая различные бытовые проблемы, потом они довезли меня до дома на машине Константина Сергеевича, которую он накануне получил из ремонта. Это был серебристый Форд-Фокус. Мама с гордостью посматривала на своего мужчину и его автомобиль, и я радовалась за нее. Как это важно встретить именно свою половинку! Произойдет ли такое когда-нибудь и в моей жизни? Они ненадолго зашли ко мне, чтобы посмотреть, как я обустроилась, и мама выложила на стол пакет с пирожками. Разве тут похудеешь? Я решила не прикасаться к пирожкам, а угостить ими соседей.
В воскресенье мы с моей одноклассницей Наташей провели день на заливе. Я набиралась сил и здоровья для грядущих трудовых подвигов. Чтобы не только всё успеть, но при этом еще и выжить, решила внести некоторые поправки в свой образ жизни. Во-первых, вставать на полчаса раньше, чем прежде, во-вторых, обязательно делать зарядку и только после этого принимать душ, в-третьих, упорядочить питание, то есть исключить всё вредное. Однако мои благие намерения в очередной раз потерпели крах. Будильник то ли не зазвонил, то ли я его не услышала, так что проспала, поэтому наскоро ополоснувшись, я натянула джинсы и мятую футболку и во весь опор помчалась на работу. В офисе я появилась ровно в 9.30 и по дороге в свой отсек заглянула к Жене. Он выглядел таким изможденным, будто все выходные на нем возили кирпичи.
- Привет! – бодро произнесла я.
Он поднял на меня безучастный взгляд и вяло откликнулся:
- Привет!
Несколько разочарованная, я появилась на своем рабочем месте.
- Машка, может, мне тебя обратно в Купчино перевезти? – ехидно поинтересовался Юрка. – Оттуда ты быстрее добиралась.
- Не быстрее, а раньше, - мрачно поправила я.
Я включила компьютер, настраивая себя на рабочий лад, но Юрка предложил выпить кофе. Обычно мы это делаем несколько позднее. Но позднее в комнате отдыха наберется куча народа, а нам нужно было поговорить наедине, поэтому я покорно пошла вслед за ним. Между огороженным «муравейником» и стеклянной стеной бизнес-центра оставался узкий коридор, по которому мы и продвигались в сторону комнаты отдыха.
- Все выходные работал, как папа Карло, - сообщил Юрка. Его бледный вид и синяки под глазами подтверждали это. - Теперь план в общих чертах есть. Сейчас мы…
Мы были метрах в десяти от цели, когда раздался жуткий крик, затем стук каблуков. Навстречу нам выбежала Галя. Выглядела она, как сумасшедшая. Метнувшись к Юрке, она повисла у него на шее. Он успокоительно гладил ее по спине и что-то шептал. А Галя говорила что-то невнятное:
- Там… она… - Потом дыхание у нее опять перехватывало, и она не могла издать ни звука.
Из отсеков народ стал выбираться в коридор, пытаясь выяснить, в чем дело. Оставив Галю на Юркином попечении, я направилась в сторону комнаты отдыха. Почти у самой двери меня догнал Виталик, так что туда мы вошли вместе, и сразу в нос ударил запах какой-то тухлятины. Мы переглянулись, чувствуя неприятный холодок в груди и слабость в ногах.
- В выходные кондиционеры отключают, - непослушными губами произнес Виталий, - в целях экономии.
Комната отдыха довольно просторная. По ее периметру расставлены удобные диванчики, посередине два стола со стульями. В углу раковина и шкафчик для посуды, рядом с ним кулер и небольшой столик с кофеваркой и чайником. В нише разместился холодильник, его дверца была приоткрыта. Я окинула взглядом комнату и вдруг почувствовала, что слабею. Из-за дивана выглядывала женская нога в серебристой босоножке.
- Там… нога…, - прошелестела я и ухватилась за Виталика.
Он побледнел, но присутствия духа не потерял, обнял меня за плечи и вывел из комнаты. Там уже подоспела толпа любопытных.
- Позовите сюда генерального, - строгим голосом приказал Виталик, - никому туда не входить!
- А в чем дело? – послышались голоса. – Галка бьется в истерике, ничего сказать не может, того и гляди Юрку задушит.
- Там труп, - коротко отчитался Виталик.
- Может, она еще жива? – слабым голосом предположила я.
- А запах? – не согласился он.
- Холодильник… у него дверца приоткрыта…
Виталик передал меня с рук на руки сотруднику своего отдела и вошел в комнату отдыха. Через минуту он вышел, еще более бледный. Окинув взглядом столпившихся у двери сотрудников, хрипло спросил:
- Женя Лукин здесь?
Его среди любопытных не оказалось, но зато появился генеральный директор «Креатива» Вадим Александрович Криворуков. Виталий взял его под руку и провел в комнату отдыха. Все напряженно молчали, боясь строить какие-то предположения. Когда Криворуков с Виталием вышли в коридор, правление взял в свои руки генеральный директор. Выбрав двух сотрудников крепкого телосложения, он велел им охранять вход в комнату отдыха и никого туда не пускать. Пообещав в скором времени проинформировать всех о случившемся, вместе с Виталием направился в противоположную сторону, и я, освободившись от опеки сотрудника интернет-отдела, пошла вслед за ними. Я уже догадалась, чей труп только что обнаружила. Остальные остались ждать новостей в непосредственной близости от места происшествия.
Как я и предполагала, Виталий с Вадимом Александровичем свернули в сторону нашего отдела. Женя сидел за компьютером и поднял удивленный взгляд на вошедших. Я остановилась в проеме, не решаясь войти в отсек.
- Женя, - мягко произнес Кривошеев, - случилось…, в общем, только что в комнате отдыха обнаружили твою жену… Марину… Она мертва.
Женька вскочил со стула, на его глазах выступили слёзы. Я не могла на это смотреть и, резко развернувшись, отправилась на свое рабочее место, где, зажав голову руками, сидела до тех пор, пока не вернулись мои сослуживцы. На Юрке не было лица, а молодое пополнение восприняло это трагическое известие более спокойно.
- Все под богом ходим, - глубокомысленно изрек Илья, затем добавил: - Жаль, конечно, дамочка была очень красивой…
- Заглохни! - оборвал его Юрка.
Такая грубость была совсем не характерна для него, но бесчувственность Ильи того заслуживала. Ни о какой работе не было и речи. Мы решили высказать Жене своё коллективное соболезнование, и Юрка, грозно глянув на молодых сотрудников, велел им рта не раскрывать. По дороге к нам присоединились и остальные сотрудники отдела. Говорить поручили Юрке. Когда наша делегация появилась, Женя поднял на нас глаза. Его взгляд мало чем отличался от того, которым он наградил меня, когда я с ним сегодня поздоровалась, только горечи добавилось.
- Женька, мы с тобой, - сказал Юра, - можешь на нас рассчитывать.
- Спасибо.
Обязательные слова были произнесены, но обстановка не разрядилась. Все продолжали стоять, будто чего-то ожидая.
- Ты ее видел? – вдруг спросил Юрка.
Женя кивнул, затем вскочил с места:
- Она с пятницы там лежала! А я… Я не знаю, о чем я думал! Только не о том, что случилось!
Тут все стали высказываться в том ключе, что это ничего бы не изменило, и что ему не следует взваливать на себя несуществующую вину. После столь бурной и беспорядочной дискуссии всем стало как-то полегче.
- Ты бы лучше домой поехал, - посоветовал Юрка.
- Я бы и поехал, но нужно дождаться приезда милиции-полиции. Потом позвонить ее матери. – При этих словах он поежился. – Не представляю, как она перенесет это известие.
В это время появился представитель правоохранительных органов и пригласил меня и Женю проследовать за ним. Видимо, кто-то уже сообщил, что я присутствовала при обнаружении трупа. Остальным тоже велели не уходить из офиса, пока с ними не поговорят. Опрашивали свидетелей в кабинете генерального директора. Мне в нем бывать прежде не доводилось, не того уровня я работник, чтобы напрямую общаться с генеральным. Виталик с Галей что-то обсуждали, стоя сбоку от дверей, и я порадовалась, что приятельница уже пришла в себя. Махнув мне рукой, она губами проартикулировала, чтобы я к ней подошла после допроса. Женю попросили немного подождать, и он присоединился к Виталику и Гале.
Кабинет имел средние размеры, но был стильным и функциональным. Меня усадили за стол напротив следователя. Ему было в районе тридцати, а звали его Олег Сергеевич Палкин. Ввиду жаркой погоды он был одет в джинсы и футболку и совершенно не напоминал официальное лицо, но, когда начал задавать вопросы, я сразу поняла, что такому палец в рот не клади. Однако ему не удалось из меня вытянуть ничего такого, чего бы он уже не узнал от Виталия и Гали. Тогда он приступил ко второй серии вопросов, которые касались вечера пятницы.
В тот день в 18.30 мы дружно выключили компьютеры и перебрались в комнату отдыха, чтобы проводить Катю в очередной декретный отпуск. Она заказала осетинские пироги, и мы пили чай и обсуждали всевозможные темы минут сорок. Потом стали расходиться по домам. Мы с Катей задержались дольше других, так как мыли посуду.
- Начальник отдела тоже был с вами? – поинтересовался Палкин.
- Конечно.
- Припомните, в каком порядке все покидали комнату отдыха.
Я, как могла, припомнила. Первыми убежали наши стажеры, за ними последовал Юрка, затем Женя и Влад. Олег и Лена ушли минут на десять раньше нас с Катей. По дороге к выходу я в свой отдел не заглядывала, так как сумочка у меня была при себе, поэтому не видела, задержался ли кто-то на рабочем месте или нет.
- Но ведь перегородки не высокие, - как бы между делом заметил следователь.
- Но наш отдел в глубине муравейника, так что из коридора ничего не видно. Если бы кто-то стоял, тогда другое дело, а так…
Когда я вышла из кабинета, то чувствовала себя ужасно усталой и как будто в чем-то виноватой. Я бросила сочувствующий взгляд на Женю, которому предстояло выдержать поединок со следователем вслед за мной, но он ничего не заметил, так как мыслями был где-то совершенно в другом месте. Галя тем временем внимательно меня осмотрела и с усмешкой произнесла:
- У тебя такой вид, будто ты спала на сеновале.
Это высказывание было совершенно неуместно и почти оскорбительно. Только что чуть ли не в обмороке валялась, а теперь обращает внимание на какие-то мелочи. Мне даже захотелось повторить Юркино высказывание «Заглохни!», но я ведь вежливая, так что сдержалась.
- Ладно, девочки, вы тут обменивайтесь любезностями, а я пошел, - сказал Виталик, удаляясь.
Мы поделились впечатлениями о допросе, после чего стали строить версии.
- Как думаешь, кто ее убил? – понизив голос, спросила Галя.
- Тот, кому она мешала.
- А кому она мешала?
Этого я не знала, но наверняка кому-то мешала, раз ее убили.
- Может, она случайно упала и ударилась головой? – предположила приятельница.
Я снисходительно посмотрела на нее:
- Ты же видела, как она лежала. Думаешь, она сама засунулась за диван?
- Вот-вот, - подхватила Галя. – Сунулась туда, чтобы что-то достать, а тут у нее сердечный приступ или удар. А, может, и впрямь ударилась, а потом не смогла оттуда выбраться.
Я вдруг озадачилась вопросом, зачем вообще Марина появилась в комнате отдыха, ведь у начальства кабинеты со всеми удобствами, там и мраморные раковины, и чайники, и кофеварки. Кстати, в ее кабинете я как-то раз была, он ничуть не хуже, чем у генерального директора. В общем, бесполезно строить какие-то версии, пока неизвестно, отчего она умерла.
- Почему Светку не видно? – сменила тему Галя.
- У нее отгул.
- Отгул за прогул? – ехидно осведомилась она.
Я не стала комментировать ее высказывание, но она продолжила нападение на свою якобы подругу или, по меньшей мере, близкую приятельницу: - Виталик ее совсем избаловал. Она вьет из него веревки, а он идет у нее на поводу. Эта стерва ведет себя, как собака на сене – ни себе, ни людям.
- Тебе нравится Виталик?! – вдруг прозрела я, не обращая внимания на нелестные высказывания в адрес Светки.
- Допустим. Но что толку? Он меня не замечает. Даже к тебе он проявляет больше интереса.
Мне не понравилось ее «даже к тебе», но вступать с ней в дискуссию совсем не хотелось, так что, быстро распрощавшись, я отправилась на свое рабочее место. Там все работали или делали вид, что работают, к этому процессу подключилась и я. Моих ближайших сотрудников вызвали на допрос в самом конце рабочего дня. Стажеры сразу после этого отправились по домам, а Юрка предложил мне задержаться, чтобы обсудить «дела наши скорбные». Я честно пыталась вникнуть в то, что он говорил, но мне это не удавалось, хотя обычно я тупостью не отличаюсь. Юрка тяжело вздохнул и предложил перенести разговор на завтра.
Вечером я никак не могла найти себе места. Собиралась подкараулить Женю перед уходом домой, чтобы предложить любую помощь, которая ему потребуется, но момент его ухода упустила и никак не могла себе этого простить. Мне было страшно представить, каково ему сейчас. Конечно, у меня есть номер его мобильника, и я могу позвонить, но это совсем не то, это будет выглядеть навязчиво. Чтобы хоть как-то убить время, я включила компьютер.
За последние дни от Паши пришло два письма, на которые я не ответила. В первом он предлагал мне прочитать книгу какого-то неизвестного автора, а во втором довольно сухо сообщал, что уезжает в командировку на две недели и у него не будет возможности писать письма. Я напрягла свою фантазию, но так и не смогла представить, какая командировка может быть у охранника торгового центра, да еще в такое место, где нет интернета. Разве что, торговый центр снимется с места и отправится на гастроли в глухую тайгу. Скорее всего, Паша обиделся, что я уклонилась от встречи, а потом не ответила на его письмо. А, может, ему просто надоело со мной общаться? Я так и знала, что ни к чему хорошему наше виртуальное знакомство не приведет. Мужчины люди конкретные, им духовного контакта мало. И все же, я не люблю резко обрывать связи, поэтому написала, что сейчас и в ближайшее время буду очень загружена работой, так что не смогу часто писать, но пообещала отвечать на его письма.
В общем, понедельник опять получился неудачным.
Продолжение следует...