Городской медвытрезвитель Игорь Николаевич посещал очень часто. Но не в роли клиента – как врача «скорой помощи» его то и дело вызывали на осмотр лиц, предъявляющих жалобы на плохое самочувствие. И хотя в трезваке (так в народе называли это учреждение) постоянно дежурила фельдшер, она в спорных случаях для подстраховки всегда вызывала коллег со «скорой». Игорь Николаевич фельдшера медвытрезвителя не осуждал, потому что состояние клиентов нередко требовало тщательного обследования, они частенько предъявляли жалобы на боли в сердце и для точного установления диагноза необходимо было делать кардиограмму. Да и по уровню подготовки фельдшера медвытрезвителя значительно уступали фельдшерам «скорой помощи». Это подтверждалось хотя бы тем фактом, что в медвытрезвитель часто приезжали не врачебные, а фельдшерские бригады, которые разобравшись с больным, или оставляли его на месте, или, оказав помощь, увозили в больницу. Бригада Игоря Николаевича обычно приезжала в трезвак, когда клиент находился в бессознательном состоянии, жаловался на боли в области сердца или имел какие-нибудь ранения головы. Иногда, обнаружив на улице выпившего гражданина, не имевшего сил добраться домой, Игорь Николаевич вызывал бригаду медвытрезвителя на себя. При отсутствии противопоказаний сотрудники медвытрезвителя погружали пьяницу в автомобиль и увозили в свое заведение.
Приезжать в трезвак Игорь Николаевич не любил. Это учреждение с его обшарпанными стенами, зарешеченными окнами, вонючими камерами (которые официально назывались палатами) напоминало застенок. Такая ассоциация возникала сразу при входе в медвытрезвитель, потому что короткий широкий коридор, ведущий от входных дверей, был наполовину разгорожен толстой решеткой, за которой находились только что доставленные пьяницы. Этот зарешеченный отсек попросту назывался «обезьянником». Коридор заканчивался входом в основное помещение медвытрезвителя: длинный коридор, в который выходили двери палат, хозяйственных и санитарных помещений, а также помещение для приема клиентов – большую, не менее 30 кв. метров, комнату, разделенную на две половины большим деревянным барьером. По одну сторону барьера сидел дежурный офицер, а по другую находилась старенькая деревянная кушетка, куда усаживали (или укладывали) перепившего клиента. Работники «скорой» обычно осматривали клиентов вытрезвителя именно на этой кушетке.
За годы вынужденного сотрудничества с медвытрезвителем Игорь Николаевич постепенно стал идентифицировать в безликой массе сотрудников трезвака отдельных представителей, отличавшимися какими-либо особенными чертами характера или внешности. Игорь Николаевич даже запомнил несколько фамилий, поскольку, забирая заболевших клиентов из вытрезвителя всегда спрашивал фамилию дежурного офицера, а передавая на улице пьяного бригаде медвытрезвителя записывал фамилию старшего по бригаде.
По рассказам клиентов трезвака – а в трезвак иногда попадали даже некоторые сотрудники «скорой» - Игорь Николаевич знал, что в медвытрезвителе иной раз не останавливались перед рукоприкладством, иногда при задержании пьяного на улице – если он изрядно перепил и плохо соображал - у него еще в машине освобождали карманы от денег и ценных вещей. Но Игорь Николаевич никогда не считал всех подряд сотрудников медвытрезвителя мордобойцами или воришками. Он знал, что на одного проходимца насчитывается с десяток честных сотрудников.
Но с другой стороны, если кого-то избили или обобрали в трезваке, его отношение к данному учреждению будет базироваться именно на этих случаях. Поэтому периодически в городском медвытрезвителе возникали скандальные ситуации…
Сегодняшнее дежурство выпало на 1 мая. День с утра выдался теплым и безветренным, приятно грело солнце. Часть горожан еще накануне уехала на свои дачные участки, а другая часть проводила время в городе в приятных развлечениях.
На подстанции сегодня работали две врачебные бригады (а также еще шесть фельдшерских и две педиатрических) – кроме Игоря Николаевича вышел на смену врач-совместитель Сергей Сомов, терапевт городской поликлиники. Этот пузатый круглолицый крепыш среднего возраста подрабатывал на «скорой» уже не первый год и неизменно удачно совмещал дежурства с алкогольными возлияниями. Его девиз – ни дня без выпивки! Вот и сегодня Сомов заявился в похмельном состоянии, в первые же минуты облегчил свои страдания бутылкой пива, а потом отправился на вызов к старушке с нарушением сердечного ритма.
Игорь Николаевич спустился вниз (там, в отдельной комнате, недалеко от диспетчерской хранились сумки с лекарствами и аппаратурой) – он решил проверить состояние дефибриллятора, и прежде всего заряд аккумулятора. Проходя мимо диспетчерской он увидел сидящего на диване старшего врача смены Владимира Николаевича Елизарова.
Ставка освобожденного старшего врача появилась на подстанции три года назад. И все сотрудники восприняли это, как появление очередного высокооплачиваемого бездельника: подстанция была небольшой – всего 10 бригад, есть заведующий и старший фельдшер, что более чем достаточно для управления подобного небольшого структурного подразделения скорой помощи. Немного утешало то, что на должность старших врачей назначали обычно врачей, которым по состоянию здоровья было тяжело работать на выездных бригадах. Вот и у Елизарова имелась 3 группа инвалидности из-за плохого зрения, он работал старшим врачом смены на центральной станции «скорой помощи» и по совместительству подрабатывал на подстанции. К слову сказать, далеко не каждый врач «скорой», заимевший проблемы со здоровьем, мог рассчитывать на такую должность (это решал лично главный врач), большинство уходили на инвалидность или менее хлопотную работу. Старшими врачами подстанции становились избранные (и не всегда лучшие по профессии). В обязанности старшего врача подстанции входило проверка карт вызовов и контроль за выходом бригад на вызова. Короче, это был обычный контролер, соглядатай и почти тунеядец, так как даже в самые напряженные периоды работы для проверки всех карт за суточное дежурство требовалось не более четырех часов.
Дефибриллятор находился в рабочем состоянии. Игорь Николаевич поставил его на место, а сам вернулся наверх, в свою комнату. Настроение было превосходным: на предыдущем дежурстве заведующий подстанцией объявил о грядущем повышении зарплаты – с 1 июля вводилась так называемая федеральная выплата работникам «скорой помощи», а именно - врачам пять тысяч рублей и фельдшерам соответственно 3,5 тысячи. Повышение было очень своевременным, потому что из-за низкой зарплаты со «скорой помощи», а точнее с подстанции, где работал Игорь Николаевич, за последние полгода уволилось разом шесть опытных фельдшеров. Начальство, конечно, пригласило двух молодых фельдшеров со стороны, остальных предполагалось взять летом, после выпуска медицинского училища. Но дело в том, что на подготовку опытного фельдшера «скорой помощи» требовалось как минимум три года. Данная федеральная надбавка, естественно, притормозит отток работников «скорой»… пока ежегодная инфляция не уничтожит это временное увеличение зарплаты.
Вскоре поступил вызов, который передали Игорю Николаевичу. Пришлось подниматься с дивана и спускаться на первый этаж к диспетчерской. Водитель Саша, молодой полный сил мужчина тридцати лет, уже прохаживался около «Газели». Фельдшер Любовь Ивановна, с которой Игорь Николаевич работал около десяти лет, стояла у окошка диспетчерской с картой вызова. Заглянув в карту, Игорь Николаевич увидел, что вызывала старушка с болями в сердце. Взяли сумку с медикаментами, дефибриллятор и кардиограф – остальное уже находилось в салоне машины. Добираться пришлось почти на окраину города – это заняло минут десять, потому что Саша всегда водил автомобиль на предельно разрешенной скорости. Сирену не включали – машин на улице было немного. Вот и место вызова – пятиэтажный дом. Второй этаж – повезло! У пациентки был обычный застарелый остеохондроз и старческое слабоумие. Но все равно на вызов потратили не менее 20 минут, потому что одинокая старушка была рада приезду «скорой» – хоть какое то развлечение – и с наслаждением подробно рассказывала о всех своих болезнях, порываясь напоить медработников чаем…
На обратном пути поступил вызов по рации – плохо человеку на улице. Место вызова находилось совсем рядом. Бригада доехала до ближайшего перекрестка и там, у одной из дорог, прямо за пешеходной дорожкой обнаружила пациента – мужчину пожилого возраста, который развалился прямо на зеленой травке.
Саша заехал на пешеходную дорожку – в том месте, где дорожный бордюр был невысок – и осторожно подъехал к больному. Медработники вышли из машины.
Мужчина – на вид ему было около 60 лет – был изрядно пьян.
- Как фамилия? – спросил Игорь Николаевич.
- С – с-соболев, - с трудом произнес тот. – Николай.
- Где живете?
Николай звучно рыгнул, обдав медработников запахом дешевого вина.
- Из деревни я… В гости приехал…
Мужчина неожиданно запел гнусаво и почти нечленораздельно какую-то песню. На вопросы медработников он больше не отвечал. Его худощавое лицо приобрело бессмысленно-умильное выражение. В центре этого лица монументальным утесом возвышался красно-фиолетовый нос. Движения мужчины были не вполне координированные.
Надев резиновые перчатки (чтобы не подцепить вшей, чесотки и прочей «живности») Игорь Николаевич приступил к осмотру. Прежде всего, он убедился в отсутствии повреждений головы, туловища и конечностей. Потом измерил артериальное давление, частоту пульса. Пациент вначале осмотру не противился, но когда ему предложили пройти в машину для более детального обследования, заупрямился, начал нецензурно выражаться.
Игорь Николаевич оставил его в покое, посмотрел на фельдшера.
- Показаний для госпитализации нет. Оставлять здесь тоже опасно – изобьют и оберут. Надо вызывать милицию.
Любовь Ивановна подошла к машине, связалась по рации с диспетчером и попросила вызвать бригаду медвытрезвителя.
Бригада трезвака приехала через двадцать минут – УАЗ-«буханка» с тремя милиционерами.
- Что у вас? – бодрым голосом спросил среднего роста широкоплечий сержант, которого Игорь Николаевич уже несколько раз встречал при посещениях медвытрезвителя. Сержант был молод, силен и подвижен, безусое широкоскулое лицо сияло добродушием и уверенностью в собственных силах. Так сказать, лубочный портрет добросовестного сотрудника милиции. Его коллеги, два худощавых высоких милиционера стояли рядом, чуть-чуть сзади, поближе к машине.
- Принимайте клиента, - сказал Игорь Николаевич. – Обычное алкогольное опьянение.
- Давай отец, пойдем в машину, - повернувшись к пьянице, заботливым голосом произнес сержант.
Он подхватил пациента за локоть, под вторую руку бедолагу взял один из рядовых милиционеров. При такой поддержке пьяница как-то быстро разом поднялся и чуть ли не вприпрыжку пошел к машине - удивленный столь почтительным отношением и при этом совсем не сопротивляясь.
- Кто из вас старший? – спросил Игорь Николаевич, когда пьяницу погрузили в салон машины.
- Сержант Колесов, - представился все тот же коренастый сержант. Врач записал фамилию в карту вызова – так полагалось, и милиция уехала.
«Скорая» вернулась на подстанцию.
Бригада пробыла на подстанции 40 минут. Игорь Николаевич успел выпить стакан чая, немного посмотреть телевизор. А потом его бригаду отправили на вызов в медвытрезвитель.
В трезваке – тишина: основная масса пьяниц выпущена еще утром, а очередной наплыв обычно наступал ближе к вечеру. В «обезьяннике» на деревянной скамье тихо дремал какой-то субъект. От него воняло перегаром и мочой.
В приемной медработники с удивлением встретили своего недавнего пациента, Николая Соболева, который час назад лежал пьяный у перекрестка. Только теперь он печально преобразился: на лбу множественные ссадины, переносица покраснела и распухла, из правой ноздри подтекает тонкая струйка крови. Он полулежа восседал на кушетке. Рядом стояла фельдшер – средних лет полная женщина в белом халате – и сержант Колесов.
- Таким мне его доставили, - развела руками фельдшер в ответ на вопросительный взгляд Игоря Николаевича.
- Вылез из машине не совсем аккуратно. Заторопился, споткнулся, упал…прямо лицом в землю, - пояснил сержант Колесов. – Не успели поддержать. Не усмотрели.
Голос его звучал твердо и убедительно, взгляд искренний.
«Наверняка врет, - засомневался Игорь Николаевич. – Врезал разок-другой еще в машине. Но ничего не докажешь!»
Игорь Николаевич осмотрел пациента: перелом носа, ссадины лба, не исключается сотрясение головного мозга. Придется госпитализировать! Тем более, что пациент теперь стал очень заторможенным, не отвечал на вопросы и не ориентировался в пространстве.
Фельдшер заткнула тампоном кровоточащий носовой ход пациента, Соболева под руки провели в салон «скорой». Вскоре он был доставлен в приемное отделение дежурной больницы.
Следующие несколько часов прошли относительно спокойно: бригада больше часа провела на подстанции, а потом съездили к старушке с повышенным артериальным давлением.
В 18 часов отправились на одну из городских квартир к сорокалетнему мужчине. Повод к вызову – «плохо пьяному». Но у пациента наряду с алкогольным опьянением оказался приступ острого панкреатита, и после оказания помощи его отвезли в стационар.
А потом – на ужин!
Когда Игорь Николаевич поглощал разогретые в микроволновой печи пельмени, в комнату зашел доктор Сомов – он только что вернулся с вызова.
- Под такую закуску надо принять стопочку! – веселым голосом сказал он и вытащил из кармана небольшую – объемом 0,25 л, бутылку коньяка. – Подарок благодарного пациента.
- Не хочу, - помотал головой Игорь Николаевич. – Лучше утром - после дежурства.
- После дежурства само собой! – сказа Сомов и вытащил из своего портфеля (шикарного кожаного портфеля!) пачку печенья, шоколадку и две стопки.
Игорь Николаевич вновь отрицательно помотал головой:
- Только утром!
- Дело хозяйское! – не стал настаивать Сомов. Он налил себе стопку коньяка, медленно выпил, закусил долькой шоколада. – Лепота!
Игорь Николаевич скипятил электрочайник, налил себе в кружку, заварив из одноразового пакетика. Доктор Сомов откушал еще пару стопочек коньяка, и его бутылка опорожнилась более чем наполовину…
Около десяти часов вечера бригаду Игоря Николаевича опять направили на вызов в медвытрезвитель. К этому времени бригада побывала еще на двух вызовах, а доктор Сомов, дождавшись ужина, допил свой коньяк.
- Что-то зачастили мы в это заведение, - меланхолически промолвил врач, когда «скорая» подъехала ко входу в трезвак.
В трезваке к вечеру народу прибавилось: в обезьяннике кучковалось с полдюжины свежедоставленных клиентов, а в коридоре из-за дверей палат раздавались нестройные пьяные голоса.
В самом начале коридора, напротив входа в приемную, за деревянным столом играл в карты сержант Колесов со своими сослуживцами. Вошедших медработников они встретили дружескими репликами и добродушными улыбками.
В приемной за деревянным барьером сидел худощавый сутулый дежурный офицер, лицо грустное, небольшие усы аккуратно подстрижены. Это капитан Долгожданов, которого Игорь Николаевич частенько встречал во время посещений медвытрезвителя.
- Проблемы тут у нас с одним гражданином, - сообщил он. – Подобрали на улице пьяного и слегка побитого.
Игорь Николаевич молча кивнул головой: клиенты медвытрезвителя нередко доставлялись с различными травмами. Задача фельдшера медвытрезвителя состояла определить – являются ли эти травмы легкими поверхностными или требуют госпитализации в стационар. В сомнительных случаях фельдшер вызывала бригаду «скорой помощи».
В сопровождении дежурного фельдшера и высокого худого сержанта Игорь Николаевич и Любовь Ивановна пошли вдоль коридора. У одной из дверей сержант остановился, предварительно посмотрел в окошко и потом отодвинул засов.
Игорь Николаевич вошел в палату вслед за сержантом.
Большая комната площадью не менее 30 кв метров. Серые, грубо оштукатуренные стены. Шесть коек. В дальнем углу лежит, похрапывая, чье-то тело. На койке справа от дверей сидит, наполовину укрывшись простыней, пожилой мужчина. Обычное телосложение, кругловатое лицо, аккуратно подстриженные волосы с заметной проседью, небольшие усы… и распухший деформированный нос.
- Утверждает, что работает врачом городской больницы, - сказала фельдшер медвытрезвителя. – Но документов при нем не было.
И в этот момент Игорь Николаевич неожиданно узнал в клиенте врача-реаниматолога городской больницы Вячеслава Титова. Когда-то он по совместительству брал дежурства на «скорой», нередко выходил в одну смену с Игорем Николаевичем. Но лет пять назад Титову предложили совместительство по реаниматологии еще в одной городской больнице, он прекратил подрабатывать на «скорой», и теперь его можно было встретить только случайно – обычно при госпитализации тяжелых больных, когда в приемном покое бригаду «скорой» всегда встречал реаниматолог.
- Да! Это врач городской больницы Титов, - сообщил Игорь Николаевич фельдшеру медвытрезвителя.
При этих словах Титов встрепенулся, повнимательнее посмотрел и, кажется, тоже узнал своего коллегу.
- Проведем осмотр, - сказал Игорь Николаевич и сразу же приступил к делу.
Несмотря на алкогольное опьянение, Титов был вполне контактным, ориентировался в окружающем, достаточно твердым голосом отвечал на вопросы.
В процессе осмотра Игорь Николаевич обнаружил у пациента сотрясение головного мозга, перелом костей носа, перелом шестого ребра справа. Об этом он и сообщил дежурному фельдшеру трезвака.
- Таким он был найден на улице и доставлен сюда, - ответила та.
- Как же – таким! – возмущенно сказал Титов, морщась от боли. – В машине меня избили – сержант постарался, крепенький такой…
«Все ясно – работа Колесова!» - подумал Игорь Николаевич.
- Будем его госпитализировать! – вслух сказал он.
Титов положил простыню на койку, оставшись в одних трусах. В таком виде в сопровождении медработников и сержанта он прошел в приемную.
- Увозим его в больницу, - коротко сообщил Игорь Николаевич капитану Долгожданову.
Тот кивнул головой и положил на деревянный барьер какой-то лист бумаги.
- Распишитесь в протоколе, что не имеете к нам никаких претензий, - приказным тоном сказал он Титову.
- Ничего я подписывать не буду!
Капитан очень удивился – брови взметнулись вверх, глаза округлились.
- Тогда ни в какую больницу не поедете!
- Но его необходимо госпитализировать, - напомнил Игорь Николаевич.
- Пока не подпишет протокол – никуда не поедет! – настаивал дежурный офицер.
- Подписывать не буду! – отказывался Титов.
- Тогда веди его в палату! – приказал капитан долговязому сержанту.
- Его необходимо госпитализировать! – повторил Игорь Николаевич.- И я отмечу это в карте вызова.
Титова увели.
Бригада вернулась на подстанцию. Игорь Николаевич, как и обещал, подробно описал в карте состояние пациента Титова, отметил, что тот нуждается в госпитализации, но работники медвытрезвителя в этом отказали. Были отмечены также и жалобы пациента на то, что его избил сотрудник милиции.
Игорь Николаевич искренне хотел помочь своему коллеге Титову, но реальная помощь заключалась именно в тщательном оформлении карты вызова, так как на основании этих записей пациент в дальнейшем сможет что-то доказать. Он также зашел в кабинет старшего врача, чтобы рассказать о своем визите в медвытрезвитель.
Старший врач сидел за столом и, близоруко прищурившись, проверял карты вызовов. Выслушав Игоря Николаевича, он, не меняя задумчивого выражения лица, произнес ровным голосом:
- Все правильно! Главное – тщательно оформляйте документацию.
Вернувшись в свою комнату, которая располагалась по соседству с комнатой старшего врача, Игорь Николаевич увидел доктора Сомова, который тихо-мирно почивал на диване..
Дальнейшее дежурство проходило в обычном режиме: вызовы к старикам и старухам, отдых на подстанции. Несмотря на праздничный день нагрузка на бригады была не слишком большая, и всем удалось поспать ночью часика по три-четыре.
После окончания дежурства к Игорю Николаевичу подошел доктор Сомов.
- Может, отметим прошедший праздник? – предложил он.
- Я не против, - согласился Игорь Николаевич.
Они вышли в коридор и увидели старшего врача смены Елизарова, который только что передал смену другому старшему врачу – такому же бездельнику, как и он сам.
- Пойдем, отметим прошедший праздник? – предложил и ему доктор Сомов.
Елизаров на пару секунд задумался, но потом с сожалением махнул рукой:
- Не могу. Мне сегодня еще на дачу ехать!
Спиртное продавалось в магазине, построенном по соседству с подстанцией. Купили бутылку водки, два пластиковых стаканчика, 200 граммов полукопченой колбасы, баночку консервированных огурчиков. Немного черного хлеба у Игоря Николаевича осталось еще от запасов, взятых на дежурство. Коллеги прошли в небольшой парк, который располагался неподалеку. Здесь, на одной из лавочек они и расположились, аккуратно разложив всю снедь на постеленную бесплатную газету рекламных объявлений, которую доктор Сомов вытащил ночью из чужого почтового ящика.
Налили сразу по сто граммов.
- С прошедшим праздником! – провозгласил тост доктор Сомов, коллеги осторожно чокнулись стаканчиками и залпом опрокинули в себя их содержимое. Потом закусили колбасой и огурцами.
Проходившая по дорожке парка старуха окинула их укоризненным взглядом, но промолчала.
Утро было теплым, солнечным, дневная температура воздуха на сегодня обещалась синоптиками не менее +15. Игорь Николаевич снял кепку, подставив солнечным лучам свою обширную лысину. А Сомов вообще уже давно ходил без головного убора.
- Скоро наши зарплаты повысятся, - мечтательно произнес Сомов. – Вам, врачам «скорой», пять тысяч прибавят, а нам, участковым, целую десятку пожалуют.
- Давно пора, - сказал Игорь Николаевич. – А то народ потихоньку увольняется – дождутся, что скоро в поликлинике да на «скорой» почти никого не останется.
- За это надо выпить – я имею в виду повышение зарплаты! – предложил Сомов.
На этот раз водку налили поменьше. Опять разом осушили свои стаканчики, закусили. Потом Сомов закурил сигаретку и оценивающим взглядом посмотрел на бутылку – водки оставалось чуть менее половины.
Под воздействием выпитого спиртного потянуло на разговоры.
- У нас в поликлинике борьба за власть, - сообщил Сомов. – Прежнего главврача сняли – слишком уж он увлекся решением собственного благополучия, а попросту – подворовывал.
- Надо сажать, - заметил Игорь Николаевич.
- Как-то выкрутился, даже с работы не уволили – на пенсию отправили. Теперь вот два зама вовсю интригуют – метят на свободное кресло. Ну да все равно им не обломится: слыхал я, что на эту должность бывшую заведующую горздрава будут ставить.
- Как же, талантливое решение: в горздраве всю работу развалила – теперь и в поликлинике развал наведет! – язвительно сказал Игорь Николаевич. – Впрочем, и у нас на «скорой» не лучше: начальничков разного уровня да прихлебателей-дармоедов хватает, а работать некому. Опытные врачи и фельдшера увольняются, на пенсию уходят, а на смену им в лучшем случае молодежь сразу после училища набирают.
- И куда медицина катится! – трагически махнул рукой Сомов.
Разлили еще по небольшой дозе.
- А теперь за здоровье! Врач должен быть здоров, - произнес Сомов и, как обычно, одним глотком осушил содержимое стакана. Игорь Николаевич последовал его примеру.
Несмотря на выпитую водку оба эскулапа были всего лишь слегка «навеселе». Это объяснялось их солидной комплекцией – Игорь Николаевич весил под 90 кг и Сомов не менее 80 кг, и бутылка водки на двоих была дозой весьма умеренной.
- Хорошо – но мало! – подвел итог Сомов. - Может еще бутылочку возьмем? Я тут неподалеку живу, у меня и посидим – квартира пуста, вся семья со вчерашнего дня на дачу уехала.
- Нет, что то не тянет, - отказался Игорь Николаевич. – Надо поспать, а вечером дела ждут.
- Ну, как знаешь!
Они опрокинули по последней стопке, прибрали за собой на лавочке – выбросили весь мусор в урну, а потом разошлись по домам.
Прошло три дня, началось очередное дежурство.
Уже с утра, с первого же вызова, Игорь Николаевич повез в городскую больницу старичка с некупирующимся приступом пароксизма мерцания предсердий. Внутривенное введение кордарона ритм не восстановило, пришлось пациента госпитализировать. Точнее, в последние несколько лет подобных пациентов, ввиду сокращения мест в стационарах города, привозили не для госпитализации, а, так сказать, только для «оказания помощи». А попросту говоря, этих бедолаг в приемном покое клали под капельницу и через несколько часов (даже если ритм сразу не восстановился), отправляли домой.
Передав пациента дежурному терапевту, Игорь Николаевич поднялся на четвертый этаж, в ревматологическое отделение – надо было проконсультироваться у заведующего (бывшего однокурсника) по поводу лечения родственника. На обратном пути, на лестничной площадке третьего этажа он встретил доктора Титова – тот был одет в синий спортивный костюм и кожаные тапочки.
- А я на лечении нахожусь – в нейрохирургическом отделении, - сообщил он, опережая вопросы Игоря Николаевича.
Коллеги отошли в сторону, к окошку, где открывался великолепный вид на широкий речной простор, потому что городская больница была построена на берегу большой судоходной реки.
- Я в тот вечер в ресторан с двумя коллегами ходил – посидели, отметили праздник, начал свой рассказ Титов. – Потом домой собрались. Подошли к автобусной остановке. Коллеги решили дождаться автобуса, а я захотел поехать на такси. Вышел тут же рядышком с остановкой на обочину дороги, стал рукой махать… и тут подъехала машина трезвака. Схватили меня под руки, запихнули в салон. Я не сопротивлялся, но стал возмущаться, пригрозил прокуратурой. Тогда сержант, крепенький такой, меня без лишних слов по лицу ударил. Я на пол свалился, а он меня ботинком по переносице пнул. Я даже сознание потерял.
- Последствия я видел, - сказал Игорь Николаевич. – И все отметил в карте вызова.
- А меня тогда в трезваке продержали до утра, а потом в дежурную часть милиции перевели. Я не возмущался, никому ничем не грозил, но протоколы подписывать отказался. Меня просто оштрафовали якобы за нахождение в нетрезвом виде на улице – это дополнительно к оплате за медвытрезвитель – и потом отпустили на все четыре стороны.
Титов рассказывал неторопливо и достаточно подробно.
- И пошел я, хоть и голова сильно болела, прямо в прокуратуру, где все произошедшее со мной изложил в жалобе. Из прокуратуры меня перенаправили в судебную экспертизу, составили акт. Ну, а потом я поехал в свою родную городскую больницу. Здесь и лечусь.
Игорь Николаевич слушал рассказ своего коллеги и одновременно вспоминал другие подобные случаи. Да хотя бы с тем же Николаем Соболевым, который был передан бригаде медвытрезвителя в тот же день.
- Это дело я так просто не оставлю, уже сейчас разбор полетов начался, - весьма образно заявил Титов. – Ко мне тут следователь прокуратуры приходил – дополнительные детали уточнял. И самое главное – у меня есть два свидетеля. Друзья мои, с которыми я в тот вечер праздновал. Они неподалеку на автобусной остановке стояли и видели, как меня в милицейскую машину заталкивали. Причем повреждений у меня на тот момент никаких не имелось. Это они и подтвердили в своих показаниях.
Рассказ Титова был интересен, но выслушать его до конца у Игоря Николаевича не было времени. Дождавшись паузы в монологе собеседника, Игорь Николаевич выразительно посмотрел на часы.
- Надо отправляться на вызова. Я обязательно перезвоню, - пообещал он напоследок. – На домашний телефон. Через неделю.
- Через неделю меня как раз и выпишут, - ответил Титов.
За различными житейскими хлопотами время летело быстро, незаметно, и о своем обещании позвонить Титову Игорь Николаевич вспомнил только через две недели - на очередном дежурстве. И сразу подошел к телефону для сотрудников, который располагался в небольшом холле на втором этаже, на маленьком деревянном столике. Усевшись в скромное кресло, обшитое кожзаменителем, Игорь Николаевич пододвинул поближе телефонный аппарат, набрал номер домашнего телефона Титова, но ответа не дождался. Трубку никто не поднимал. Немного поразмыслив, он позвонил в приемный покой городской больницы и поинтересовался, вышел ли на работу реаниматолог Титов.
- Вышел. Сегодня у него дежурство, - ответила медсестра.
Игорь Николаевич заглянул в блокнотик, который предусмотрительно взял с собой, нашел номер телефона реанимационного отделения и позвонил. Трубку поднял сам Титов.
После обмена приветствиями Титов сразу стал излагать пошедшие события:
- Заведено уголовное дело. Сержант Колесов – тот что меня бил – на допросах врал в показаниях, изворачивался. Но ему предъявили свидетельские показания моих товарищах. Он продолжал упорствовать. А его напарник неожиданно – бац! – и раскололся на допросе. Он то меня не бил, вот и внезапно ВСПОМНИЛ, что сержант Колесов два раза ударил задержанного – то есть меня. В общем, сейчас сержант Колесов отстранен от службы, этому уроду предъявили конкретное обвинение и скоро дело передадут в суд.
Титов внезапно замолчал, в трубке послышались чьи то отдаленно звучащие голоса, потом вновь послышался голос Титова:
- Поступает больной… Давай поговорим в следующий раз.
- Конечно, - согласился Игорь Николаевич.
Через неделю, доставив очередного больного в приемный покой городской больницы, Игорь Николаевич случайно повстречал реаниматолога Титова. Он сидел за столом в приемной и заполнял какие-то бумаги. Напротив него за другим столом расположилась дежурная медсестра. Увидев Игоря Николаевича Титов радостно всплеснул руками:
- Какие люди! Что то привезли?
- Да вот, привез мужчину с нестабильной стенокардией, - сказал Игорь Николаевич и положил на стол медсестре направление. Та немедленно взяла трубку телефона и стала звонить дежурному терапевту.
- А у меня все развивается прекрасненько, - сообщил Титов. – Через две недели суд, и я думаю, что справедливость восторжествует.
- Будем надеяться! Давно пора проучить это заведение, - поддержал его Игорь Николаевич. – Сколько уже таких случаев было – и все с рук сходит.
Подошел дежурный терапевт – высокий худощавый мужчина в очках с металлической оправой. Игорь Николаевич рассказал ем о доставленном пациенте и отправился к выходу из приемного покоя…
Через две недели в городской газете была опубликована небольшая статья, рассказывавшая о прошедшем суде над сотрудниками медвытрезвителя. Сержант Колесов был признан виновным в незаконном задержании гражданина Титова и нанесении ему средней степени вреда здоровью. Учитывая его раскаяние и извинения перед потерпевшим, суд назначил Колесову наказание в виде четырех лет лишения свободы…условно. Но со службой в милиции ему пришлось расстаться. Дежурный офицер медвытрезвителя капитан Долгожданов получил от своего начальства неполное служебное соответствие. Фельдшер медвытрезвителя, оформившая Титова при наличии подобных травм, как гражданское лицо была попросту уволена.