Глава 4
Егор долго ворочался с боку на бок, пока ему не сменили постельное белье. Видения тревожили его. Они вторгались в его подсознание и будоражили душу: он не мог отличить реальность от видений, и это пугало по-настоящему. Он стал бояться провалов сознания…
- Ну что, идем дальше? – Саня развернулся и зашагал по пыльной дороге.
Вскоре Егор услышал звук, от которого немыслимый ужас объял его душу. Он силился понять, что может порождать такой преисполненный вселенской болью звук, но не смог понять этого, пока они не вышли к огромной котловине, пропадающей в чаше земли, углубленной метров на триста. По периметру чаши были нарыты пещеры, откуда прозрачные души на больших вагонетках таскали раскаленную магму, которая кипела и клокотала, выплевывая в души накаленные добела сгустки.
Бесы – надсмотрщики, нещадно избивая их бичами из человеческой кожи, направляли вагонетки под огромные чаны, куда по длинным лесенкам гнали сотни и сотни душ. Между чанами были проложены мостки, по которым другие души - рабочие, таскали тачки, на которых были установлены бочки с кипящей смолой. Когда чан наполнялся душами доверху, бесы приказывали лить туда смолу. И души – работяги опрокидывали бочки внутрь. И вот тогда рождался этот леденящий душу стон…
Над чанами стоял густой пар, и иногда в его клубах мелькали тени душ, которые, приподнявшись на несколько метров ввысь, вдруг лопались, превращаясь в крошечные облачка.
Егор показал одно такое облачко Плаксину, и тот объяснил, что так погибают души самых страшных грешников, которым нет прощения и отпущения грехов, и умерших без покаяния.
- Как это? – удивился Егор. - Ведь душа бессмертна!
- Ты так думаешь? – леейтенат внимательно посмотрел на него и некоторое время молчал. – Есть души людей, которым бессмертье заказано. Они подвергаются здесь самым страшным мукам, а потом бесы - умельцы, которые руководят вон там – внизу, процессом наказания, дают в чан такой накал магмы и смолы, что души попросту сгорают, превращаясь в клочок пара.
- Слушай, я больше не могу слышать этот стон! – душа Егора трепетала, как натянутая, готовая вот-вот лопнуть струна. – Давай уйдем отсюда!
- Ладно, сейчас пойдем. Только расскажу тебе, что будет дальше с ними. – согласился Плаксин. – Во-он, дальше чанов, видишь лестницу, вырубленную в скале? После того, как души пройдут через пекло, их гонят туда. Там стоит огромный айсберг, который смерзался миллионы лет, обретая крепость алмаза. Душам дают маленькие топорики и они вырубают этими маленькими топориками огромные глыбы льда из айсберга и набивают ими тучи.
- Зачем? – спросил Егор, пораженный такой адской задачей, невыполнимой с человеческой точки зрения.
- Набитые льдом тучи, владыка Преисподней направляет на те участки Земли, где созрел богатый урожай, или люди построили красивый город, или просто - в местность, где люди живут дружно и мирно. Там он бьет тучи своей молнией, и они проливаются на Землю ливнями с огромными горошинами града, выбивая урожай, разбивая и смывая селями города, порождая голод, разруху и насилие…
Они пошли обратно по дороге скорби. Егор был просто раздавлен увиденным, и не мог вымолвить ни слова. Картина мучений душ человеческих настолько потрясла его, что из его глаз вдруг закапали слезы. Егор попытался вытереть их, но на его руках вдруг оказалась не привычная влага слез, а сладко пахнущий елей, оставляющий на щеках и на руках серебристый след. После этого ему сразу стало легко и покойно.
Тем временем они подошли к лагерю. Плаксин остановился и сказал:
- Прежде, чем мы войдем в лагерь, я должен тебе кое-что пояснить, чтоб ты не попал в неприятную ситуацию.
Егор молча кивнул и приготовился слушать.
- Ну, первое: мы здесь не здороваемся при встрече, не обнимаемся и не пожимаем друг другу руки. Это понятно – желать здоровья покойнику, значит, насмехаться над ним.
Показывать при рукопожатиях, что твои руки не держат оружия – тоже абсурд… Ну, а обнять меня ты уже пытался… Если хочешь кого-то приветствовать, просто подними руку открытой кистью вверх. Этим ты, как бы показываешь, что ты чист перед встречной душой.
Второе: никогда и никому, кроме меня, конечно, не задавай никаких вопросов. Если кто-то захочет что-то рассказать тебе – слушай, но не задавай вопросов. Многие уже не могут разговаривать, и только скрежещут зубами - не отворачивайся и от них. Выслушивай даже их зубовный скрежет.
Третье: не соглашайся ни на какие предложения, какими бы заманчивыми они тебе не показались. Пойми, что бы тебе не предложили – ни–че-го не получится! Потому что все слова здесь - клевета и дьявольские измышления. А всеми вопросами здесь рулит Кикимора и бесы. Только они могут что-то решить! А Кикимора видит все и знает все, незримо присутствуя всегда и везде.
Четвертое: там, где кончаются наши палатки и блиндажи - конец нашей территории. За ее пределы - ни ногой! Там другие души, с другими грехами и другим отношением с бесами. Прямо за нами - лагерь прелюбодеев, мы его зовем «Содом и Гоморра». Как ни будут тебя звать-зазывать туда в гости - не вздумай! Оттуда - сразу в чан, бесы не посмотрят даже, что солдат.
И, наконец, здесь все равны. Здесь нет врагов, нет друзей, поэтому, даже если тебе что-то не нравится – молчи. Здесь много боевиков-муслиман, афганских моджахедов, с которыми мы воевали на Земле. Запомни – они больше не враги! Не вздумай выяснять с ними, кто был прав, кто виноват. Все в прошлом. Здесь – только настоящее. И в этом настоящем нет места вражде. Все!
- Сань, а вот ты говоришь - на Земле... А мы разве не на Земле?
- Я не знаю, где мы. Некоторые называют ад подземным царством, но я так не думаю.Я просто не знаю, где мы. Может быть, где-то во Вселенной.
- А как же небо? Ведь над головой у нас небо? Хоть и серо-черное какое-то...
- Нет! - ответил Плаксин. - Над головой у нас испарения ада. А над нами - его купол. Здесь нет неба!
Они двинулись к лагерю, и вдруг навстречу им вышел рыцарь! Настоящий рыцарь в средневековых доспехах, с забралом на лице. При движении он издавал ужасный лязг и звон, но шел ровно и уверенно. Проходя мимо них, он поднял руку в знак приветствия и прогрохотал мимо.
- Вот это да! – Егор был просто потрясен увиденным. – Кто это?
- А-а, Фердинанд фон… Как там его? Забыл я, как его зовут. Рыцарь. Всю свою сознательную жизнь провел в крестовых походах. Истребил несчетное число сарацин. Добыл там какую-то реликвию и пытался доставить ее в Англию. Но Бог остановил его. Теперь он искупает здесь свои вины, не отходит от сарацин, оказывает им всяческую помощь. За ним прилетал Архистратиг, предлагал рай, но Фердинанд отказался… Сказал, что не снимет доспехов, пока сам не почувствует, что полностью искупил свою вину перед Господом.
- А куда он пошел? Ведь там же пекло!
- А он сам ходит туда и добровольно лезет в чан. А потом идет рубить лед. Такое он наказание наложил на себя…
- Слышь, лейтенант, а куда грешников гонят после пекла? Ты ж говорил, что их дважды гонят по этой дороге…
- Ну, твой бес, наверно, водил тебя к своему Царю? – Егор кивнул утвердительно. – Тогда ты видел там болото неимоверных размеров и гнилой лес в болоте, смердящий серой. Вот это и есть место отдыха грешных душ. После работы на льду их загоняют в это болото, где дают отдохнуть четыре часа, а потом гонят обратно – пекло, лед, болото. Вот и весь их распорядок дня...
Егора словно молния поразила. Он стоял не в силах стронуться с места, потеряв дар речи. Пока Плаксин не подтолкнул его.
- Они все знали при жизни, что здесь – в этом мире им не будет пощады! – жестко сказал Плаксин. – Они не заслуживают жалости и снисхождения. Бог видит все! Если кто-то из них действительно начинает каяться, как, например, Фердинанд, Всевышний дает ему послабления и надежду. Но таких бывает очень мало. Те, кто жил на Земле во смертных грехах погрязая, те и здесь не каются. А если Бог видит, что ты достоин того, чтобы прожить еще одну или несколько жизней на Земле, он не оставит тебя своим вниманием. Верь мне, капитан!
Так, не спеша, они дошли до лагеря. Едва товарищи присели около палатки, как невесть откуда рядом с ними возникла Кикимора. Своим пальчиком, который больше походил на обрубок тонкой ветки, она поманила Егора за собой.
Они долго шли меж рядов палаток и блиндажей, пака не дошли до странного сооружения, напоминающего одновременно медвежью берлогу и небрежно сложенный ДОТ. Бабулька нырнула в какую-то дыру, и Егор вынужден был последовать за ней.
Внутри была жуткая темень, но странным образом, Егор видел очертания бабульки и чурбак, на который она присела. Ему она сесть не предложила.
- Ну что, соколик, и знакомца нашел и по нашим местам достопримечательным прогулялся. Впечатлений добрых поднабрался. С Фердинандушкой нашим свиделся. И как тебе у нас? Спондравилось?
- Бабушка Кикимора! Я не знаю, что и сказать Вам! Если честно, то страшно и жутко! Если б знал, что так здесь наказан буду за жизнь свою неправедную, то там – на Земле, совсем бы по-другому жил!
- И-и-и, соколик! Чего удумал! Ты - солдат! Тебе по-другому жить невозможно было.
Праведную жизнь вести, то не каждому дано. Лишь один человек из тысячи живет жизнью праведника. Уж больно много соблазнов всяких на грешной Земле-то. Вот потому Царь Вселенной и хочет людей страшной карой покарать! Да, я тебе по секрету скажу – человеколюбив Господь-то наш Всевышний. Не позволит он Царю над людьми глумление учинить. Хоть и заслуживаете вы кары небесной, ох, заслуживаете…
Кикимора надолго замолчала, о чем-то задумавшись. Егор стоял навытяжку, боясь пошевелиться, чтоб не потревожить ее. В берлоге невыносимо воняло серой и тленом, и Егору хотелось выйти, но что он мог поделать, коли бабка напрочь забыла о нем.
- Да не забыла, соколик, не забыла, - вдруг проскрипела бабка. – Думаю я, что с тобой делать. Дружок-то твой - Большой Бес дюже просил за тебя, чтоб я тебя в чаны загнала, Закон преступив. Ты ведь на него немилость Царя навел... Да не положено по Закону-то сорок дней вообще тебя трогать, наказаниям подвергать. А Бес-то дюже просил… Не знаю, что и делать. Он ведь один из самых лютых бесов издеся. А ты, говорит, еще и крестным знамением его осенил, едва не погубил душу бесовскую!
- А вы, бабушка Кикимора, делайте то, что считаете нужным. Я хоть и недолго здесь, но достаточно, чтобы понять, что грешил на Земле безмерно. Так что, наказывайте, бабушка, если надо. Не ссорьтесь с Бесом…
Глаза бабки вдруг полыхнули во тьме зелеными огнями, которые, казалось, насквозь прожгли Егора. Даже одежда задымилась…
- Иди, соколик, иди! Решу я, что с тобой делать. Не положено мне говорить такое, но скажу. Сохраню я тебя до суда Божьего. Сохраню. Не отдам душу твою Бесу Большому, хоть как просить будет. Да и Царю ты, оказывается, знакомец. Сказывал, встречались вы с ним на Земле… Иди,… - и вдруг чуть слышно прошептала, - С Богом…
Продолжение следует -