Глава первая
Маша
Изображение на экране монитора вдруг помутнело, и я прикрыла глаза, решив дать им небольшой отдых. Только потом дошло, что всему виной набежавшие слезы. Чего это я так разнюнилась? Ведь ничего особенного не произошло. Всё, как всегда. Я прислушалась. Сквозь гудение компьютеров и кондиционеров доносились приглушенные голоса. Эти звуки можно назвать саунд-треком к моей жизни. Вот уже четыре года пять дней в неделю с 9.30 до 18.30, а то и позднее, я провожу здесь, в офисе на 6-й Красноармейской. В общем, всё, как всегда. Смахнув слезы, я достала из ящика стола шоколадку и, отломив пару долек, засунула их в рот.
- Машка, опять шоколадки трескаешь? – раздался бодрый Юркин голос.
Юрка – мой непосредственный начальник, а по совместительству однокурсник.
- А тебе-то что? – вяло отозвалась я. – Впрочем, если хочешь, можешь угоститься.
Юрка похлопал себя по наметившемуся брюшку:
- Я фигуру блюду, а ты при такой диете скоро перестанешь помещаться в компьютерное кресло.
- Табуретку куплю, - буркнула я.
Он хихикнул и уставился на монитор. Мы часто подкалываем друг друга, но это у нас что-то вроде разминки, без обид. Я тоже попыталась сосредоточиться на работе, мне это уже почти удалось, когда появилось наше пополнение – два молодых специалиста Леша и Илья. Они работали у нас второй месяц, но пока от них было больше хлопот, чем пользы. Впрочем, в свое время я тоже так начинала. После окончания института несколько месяцев промаявшись в поисках работы, я по Юркиной протекции устроилась в преуспевающую фирму с претенциозным названием «Креатив».
Наша фирма пока более или менее оправдывает название – поле ее деятельности непрерывно расширяется, впрочем, в последнее время чаще не в ту сторону, в которую хотелось бы, зато, если одно направление дает сбой, другие компенсируют неудачу. Правда, зарплату уже второй год не повышают. Наш отдел старейший в фирме и основополагающий, вернее, был основополагающим до некоторых пор. Когда наступили тяжелые экономические времена, руководство фирмы, чтобы выжить, решило попутно с разработкой программного обеспечения заняться перепродажей всего, что попадется под руку, если можно на этом заработать. Однако мы до сих пор считаем себя элитой и визитной карточкой фирмы, хотя основную прибыль теперь приносят другие.
В нашем отделе три группы и возглавляет его Евгений Лукин, или просто Женя. При воспоминании о нем мои мысли затуманились, и я тряхнула головой. Нет, лучше о нем не думать. Группа во главе с Юркой, куда вхожу и я, разрабатывает программы для логистических служб. Мы с Юркой пишем алгоритмы, а молодое пополнение предполагается использовать в качестве кодировщиков, но пока, хотя кое-какие сдвиги наметились, приходится всё за ними переделывать.
Загрузив парней работой, я вернулась на свое место, чтобы, наконец, и самой к ней приступить. Но тут появилась моя подруга из интернет-отдела Света – роскошная длинноногая блондинка в короткой юбке, обтягивающей кофточке и в туфлях на высоченных каблуках. Облокотившись о мой стол, она выгнулась дугой, демонстрируя безупречную линию спины и бедер. Леша с Ильей тут же забыли о работе и с вожделением уставились на нее. Я с усмешкой посмотрела на Лешу, и он, покраснев, перевел взгляд на монитор. Вслед за ним это же сделал и Илья. Светка прекрасно видела реакцию юных программистов и упивалась своей властью над ними.
- Хочешь шоколадку? – предложила я.
- Нет, что ты! – испуганно отказалась она. – За эту неделю я поправилась на триста граммов!
- Какой ужас! – округлила я глаза.
- Вот ты смеешься, - вполне серьезно произнесла она, - но ведь если и дальше так будет продолжаться, то, на сколько я поправлюсь за месяц?! А за год?!
У Светки плохо с математикой, поэтому я ей помогла:
- За месяц ты поправишься на 1 кг 200 г, за год на 14 кг 400 г, а за двадцать лет – на 288 кг!
У Светки было плохо не только с математикой, но и с юмором, поэтому на шутку она не откликнулась и вроде даже загрустила.
- Тебе хорошо, ты вообще на внешность внимания не обращаешь, – сказала она, - вот Владик (это ее муж) так и говорит: «Бери пример с Машки, она без комплексов. Такой помпончик, а шоколадки метет, не задумываясь». – От ее слов мне тут же захотелось засунуть шоколадку в самый дальний угол, но Светка придавила обертку локтем, и я свой порыв сдержала.
Когда с проблемами избыточного веса было покончено, она сообщила то, ради чего пришла. Накануне ей звонила Катька, наша бывшая сотрудница, приехавшая на неделю из Финляндии. Несколько лет назад она обнаружила у себя финские корни и приложила немало усилий, чтобы перебраться на ПМЖ на историческую родину. Ей там всё нравилось, но было скучно, и она часто приезжала в Питер. Я же еще не успела по ней соскучиться и сказала, что вряд ли завтра приду на встречу, которую Светка собиралась организовать.
- А что тебе делать?! – удивленно воскликнула она.
Мне стало обидно. Мало того, что походя назвала меня «помпончиком», так теперь выходит, что у меня и личных дел быть не может. Вообще удивительно, что мы с ней подруги, уж слишком мы разные, однако умудрились подружиться, когда практически одновременно оказались в «Креативе». Светка стала допытываться, какие дела не позволяют мне завтра прийти на встречу, ведь обычно я подобные мероприятия не пропускаю.
- Неужели у тебя свидание с Пашей? – понизив голос, спросила она.
- Нет, так далеко мы еще не продвинулись, - улыбнулась я, - просто надо кое-что сделать по дому.
Немного повозмущавшись, Светка удалилась, пообещав продолжить разговор во время обеденного перерыва и дав новое направление моим мыслям. Паша… Я невольно улыбнулась. Мы с ним переписываемся уже три месяца, и за это время мой виртуальный знакомый сделал не просто шаг, а настоящий прыжок от убогого перечисления своих незначительных заслуг до философских размышлений на всевозможные темы. В последнем письме он предложил встретиться, но я от его предложения уклонилась.
Дело в том, что кое-какой печальный опыт у меня имелся. Мне двадцать шесть лет, но у меня еще ни одного настоящего романа не было, так, ерунда какая-то, а ведь я довольно влюбчива. Хотя в то же время и постоянна, уже четыре года тайно сохну по своему начальнику – Жене Лукину. Впрочем, мои влюбленности всегда покрыты пеленой тайны и незаметны для окружающих. А что еще остается? Внешность у меня самая заурядная, да еще излишки веса – молодые люди такого не прощают. Правда, Светка говорит, что парни меня просто боятся, так как я очень язвительная и люблю всех поднимать на смех. Надеюсь, она искренне так считает.
Как бы там ни было, на мою «честь» покушались лишь однажды, да и то по ошибке. На третьем курсе по приглашению одноклассницы в зимние каникулы я отправилась на университетскую базу под Питером. Поскольку я на два дня опоздала, мне досталось место в старом полупустом корпусе, расположенном на некотором отдалении от Наташи и ее друзей. Веселая компания встретила меня дружелюбно, даже устроила банкет, на котором все перепились. Где-то к утру я добралась до своей койки, и тут же кто-то забарабанил в мою дверь. Когда я ее открыла, в комнату ввалился Димка, самый симпатичный парень в компании. Схватив меня в охапку, он стал бормотать какие-то признания, а затем полез целоваться. Не знаю, чем бы всё закончилось, но он вдруг назвал меня Леночкой. Тогда до меня дошло, что он спьяну перепутал комнаты. Я хорошенько ему врезала, а потом включила свет. Он испуганно вытаращился и попятился к двери.
Вообще-то парни ко мне хорошо относятся, любят поболтать, даже рассказать о своих сердечных делах и посоветоваться, но – никаких амуров! Светка переживает, иногда делает неуклюжие попытки с кем-то меня познакомить, но пока это ни к чему хорошему не привело. Я стыжусь своей женской непривлекательности даже перед подругой и иногда что-нибудь привираю, а потом долго и замысловато выпутываюсь из своей лжи.
Два года назад решила воспользоваться услугами Интернета. Разместила на сайте знакомств свою фотографию, предварительно обработав ее в фотошопе, и дала весьма лестное описание своей личности. Откликнулись двое. Один довольно быстро исчез, а со вторым мы некоторое время переписывались, а потом договорились встретиться. Я долго рассматривала его фотографию – высокий лоб, большие залысины, упрямо сжатый рот и волевой подбородок предполагали сильный характер и недюжинный ум, что несколько не вязалось с его блеклыми и вялыми посланиями. Тем не менее, на встречу я отправилась с явным энтузиазмом.
Мы подошли к газетному киоску возле станции метро «Технологический институт» практически одновременно и едва узнали друг друга. Видимо, он был большим мастером фотошопа, так как вместо сильного и решительного мужчины я увидела щуплого запуганного парнишку с вялым подбородком и полуоткрытым ртом. Но, похоже, и я с фотошопом переборщила, так как он уставился на меня чуть ли ни испуганно.
- Маша?! – проблеял он.
- Костя?! – в ответ прохрипела я.
Он сунул мне алую розу, и мы поплелись по Загородному проспекту в направлении кафе, в котором собирались отметить наше знакомство. Я думала лишь о том, как побыстрее от него отделаться. Как оказалось, он думал о том же и, внезапно остановившись, хлопнул себя по лбу:
- Как же я забыл! Ведь я обещал встретить маму с работы!
Вместо того чтобы обрадоваться, я разозлилась. Этот урод еще считает меня не достойной его внимания! Такого я спустить не могла и выдала весьма эмоциональную тираду:
- Боже! У меня через полчаса визит к венерологу! А то хожу тут, бактерии распространяю… - Затем похлопала его по плечу: - Ладно, беги, потом созвонимся.
На прощание чмокнула его в щеку, и он в ужасе помчался по Загородному проспекту, на ходу стирая следы моего поцелуя. Засунув розу в ближайшую урну, я направилась к метро, решив больше НИКОГДА! и НИ ЗА ЧТО! не прибегать к услугам сайта знакомств.
Однако время шло, а ничего судьбоносного в моей жизни не происходило, и три месяца назад я отважилась на повторную попытку, решив изменить подход к позиционированию себя на сайте. В прошлом году на какой-то вечеринке Светка весьма неудачно меня сфотографировала. На той фотографии я выглядела гораздо полнее, чем на самом деле, второй подбородок (которого у меня практически нет) свисал до самой груди, глазки-щелки были едва заметны, губы плотно сжаты, да еще слишком короткая стрижка, которая мне совсем не идет. Фотошопом я не воспользовалась, так как ничего улучшать не собиралась, а ухудшать дальше было просто некуда, да и характеристику себе дала поскромнее и, вообще, не слишком внятную. В довершение всего назвала себя Эллой.
Как ни странно, откликнулись сразу трое, впрочем, двое быстро сошли с дистанции, а третий задержался. По понятным причинам к фотографиям на этом сайте я отношусь с недоверием, но вряд ли он пытался как-то себя приукрасить, так как представить что-нибудь еще более непривлекательное невозможно. Внешность у него бандитско-зловещая: низкий лоб, глубоко посаженные глаза, выдвинутый вперед подбородок, крючковатый нос, голова выбрита под ноль. О себе он написал, что высокого роста, с развитой мускулатурой и работает охранником в торговом центре. Думаю, преступники, завидев его, разбегаются врассыпную, забыв о первоначальных намерениях.
Поначалу его письма соответствовали его внешности – незамысловатое бахвальство и неприкрытое желание выпытать у меня подробности моей интимной жизни. Я его всерьез не воспринимала и резвилась вовсю: писала всякую чушь и постоянно подкалывала, а то нарочно задавала какой-нибудь вопрос, на который он явно не мог ответить. Пару месяцев назад спросила, как он относится к творчеству Пелевина. И тут он меня удивил: дал развернутую характеристику нескольким его романам и высказал критические замечания, с которыми я была полностью согласна. У меня закралось подозрение, что он нашел ответ в Интернете, и я предложила пообщаться в реальном времени, с чем он охотно согласился. Я пыталась найти слабину в его знаниях, но даже об экзистенциализме он рассуждал довольно уверенно. Во всяком случае, гораздо увереннее меня.
Постепенно подковырок с моей стороны стало меньше. Теперь мы просто общаемся, делимся впечатлениями от прочитанных книг, от спектаклей и кинофильмов. Его бестактные вопросы прекратились, и мы почти не касаемся личной жизни. Он лишь знает, что я живу в Купчино, а я знаю, что он живет недалеко от Таврического сада.
Несмотря на то, что с момента встречи с моим первым виртуальным знакомым прошло два года, я о ней не забыла и боялась встречаться с Пашей. Я очень привыкла к общению с ним и не хотела это общение потерять, а кто знает, что произойдет, когда мы встретимся нос к носу?
- Машенька, у тебя как всегда шоколадка под рукой, - прямо над ухом раздался голос Валерии Константиновны. Мне захотелось взвыть, сегодня все просто достали с моим пристрастием к шоколаду, да и сам по себе визит Валерии Константиновны обрадовать не мог. – А что это за шоколадка? Никогда такой не видела, - продолжала она вгрызаться в мой мозг.
- Гейша, - пробурчала я.
- Какое забавное название! Она хоть вкусная?
Я решительно взяла шоколадку и всунула ее в руки назойливой посетительницы:
- Попробуйте, тогда узнаете.
Она сначала отказалась, мол, как же я останусь без шоколадки, а потом предположила, что наверняка у меня есть неиссякаемые запасы. Никаких запасов не было, но в этот момент я решила раз и навсегда покончить с шоколадной зависимостью.
Тем временем Валерия Константиновна, придвинувшись ко мне вплотную, зашептала:
- Машенька, я знаю про твои нежные ушки, но тут такое дело…
Боже, как же мне надоело слушать про свои «нежные ушки»! Это стало дежурной шуткой, и всё благодаря противной Валерии Константиновне. Она появилась в нашей фирме около года назад, шумная и вульгарная, и совершенно не вписывалась в интеллигентную обстановку, царившую в офисе до ее появления. Не знаю, как официально называлась ее должность, но она была у нас кем-то вроде Шуры из «Служебного романа» - постоянно что-то организовывала и собирала деньги. Самым большим ее недостатком было пристрастие к сальным шуткам и скабрезным анекдотам.
Однажды, когда она особенно распоясалась, я не выдержала и сказала, что у меня от ее острот уши в трубочку сворачиваются. С тех пор появилась легенда о моих «нежных ушках». Почему Валерию Константиновну не ставили на место, непонятно. Поговаривали, что она чья-то родственница или протеже.
Тем временем Валерия Константиновна придвинулась ко мне еще ближе. Я ощутила удушливый аромат ее духов, увидела толстый слой грима (жалкая попытка скрыть морщины), голубые тени и ярко-розовую помаду. Мне стало нехорошо, и опять навернулись слезы. Эта ужасная женщина напомнила мне маму, и недавние воспоминания просто захлестнули меня.
Накануне мама была на дне рождения подруги, и я уснула, не дождавшись ее возвращения. Утром, не найдя блузку, которую собиралась надеть, я осторожно вошла в ее комнату, решив поискать у нее в шкафу. Перед моими глазами предстала живописная картина – мама сбоку свернулась калачиком, а почти всю площадь кровати занимала массивная фигура. Я заметила только волосатые ноги и выскочила за дверь. Мама, накинув халат, вышла вслед за мной.
- Машенька, я всё объясню! Пойми, мне скоро пятьдесят, может быть, это мой последний шанс!
- Мы же договаривались, - всхлипнула я. – Твой предпоследний шанс чуть нас по миру не пустил!
- Но ведь он потом всё вернул!
- Не всё, - продолжала всхлипывать я. - Он вернул твои побрякушки, но деньги, которые ты копила на отпуск, исчезли навсегда. - Натянув на себя то, что попалось под руку, я выскочила за дверь.
Тем временем Валерия Константиновна облокотилась о мой стол и застыла в позе, которую недавно принимала Светка. Однако ее бугристая спина и рыхлые бедра юных программистов не заинтересовали.
- Я хотела с тобой поговорить о Виталии Петровиче. Он ведь твой друг?
Виталий, как и Светка, раньше работал в нашем отделе, но в прошлом году возглавил интернет-отдел. Его практически никогда не называли так официально, и я забеспокоилась.
Валерия Константиновна говорила театральным шепотом, который был отлично слышен не только в партере, но и на галерке. Пополнение сразу навострило уши, даже Юрка оторвался от компьютера. Я поднялась и почти вытолкала Валерию Константиновну из нашего отсека.
Мы остановились у огромного окна, выходящего на стену соседнего бизнес-центра.
- Ты знаешь Риту из бухгалтерии? – с напором спросила она. Я кивнула. – Так вот, твой дружок ее обрюхатил, а сам в кусты! – торжествующе воскликнула она и тут же добавила: - Извини, что я так грубо выразилась, ведь у тебя такие нежные ушки!
Я ее резко оборвала:
- Хватит о моих ушах! Я не совсем понимаю, чего вы от меня хотите.
- Ну как же! Он должен ответить за то, что натворил. Пусть женится на ней!
То, что говорила эта женщина, ни в какие ворота не лезло. Виталий влюблен в Светку, что давно всем известно. У них никогда не было романа, но Светка беззастенчиво пользуется его влюбленностью. Она не ахти какой специалист, к тому же, любит опаздывать и отпрашиваться, а Виталик ее покрывает и прикрывает, продолжает любить, ни на что не надеясь. Он не красавец, но обладает мужским обаянием, так что пользуется у противоположного пола успехом. Мне было трудно представить, что он мог польститься на эту Риту – невзрачную женщину неопределенного возраста.
- Это бред! – наконец высказалась я. – С чего вы взяли, что между ними что-то есть?
- Собственными глазами видела, как утром она выходила из его машины.
- Может, подвез по дороге?
- Я их три раза видела!
Это было серьезное заявление.
- Они оба совершеннолетние, так что пусть сами разбираются, - сказала я и поинтересовалась, откуда у нее сведения о беременности Риты – неужели та ей сама рассказала?
Оказывается, Валерия Константиновна до всего дошла своим умом. Риту часто тошнит, она плохо себя чувствует, однажды Валерия Константиновна застала ее, когда та заливалась слезами и, сопоставив ее самочувствие с поездками в машине Виталика, пришла к соответствующему выводу.
- Если вы так за нее переживаете, то спросите напрямую, прежде чем сплетни распространять, - заявила я и вернулась на свое рабочее место.
Юрка бросил на меня вопросительный взгляд, но я в ответ лишь пожала плечами. В обеденный перерыв Светка пыталась склонить меня к завтрашней встрече с Катей, но я наотрез отказалась. Всё надоело, в том числе, и наши вечеринки.
Сегодняшний понедельник был на редкость неудачным. К своим проблемам еще и проблемы Виталика добавились. Несмотря на то, что он мой друг, я считала бестактным вмешиваться в его интимную жизнь, тем более что и он, и Рита взрослые и свободные люди. Однако после обеда по надуманному предлогу зашла в бухгалтерию. При более внимательном рассмотрении Рита показалась мне довольно миловидной, только уж слишком худой и бледной и как будто потухшей. В этот момент я в какой-то мере поняла Валерию Константиновну, и мне захотелось призвать к ответу человека, приведшего ее в такое состояние.
Я заглянула к Виталию. К нему у меня был вполне конкретный рабочий вопрос, который мы и обсудили. Он выглядел деловым, бодрым и жизнерадостным, в общем, совсем не походил на кающегося грешника, и я так и не решилась завести разговор на щекотливую тему. Виталий поинтересовался, собираюсь ли я завтра на встречу с Катей.
- Нет, - кратко ответила я.
- А в чем дело? – удивился он. Видимо, мое присутствие на подобных мероприятиях было чем-то само собой разумеющимся.
- Личные дела.
- Что ж, поздравляю, - с расстановкой произнес он и изучающе посмотрел на меня.
Вернувшись к себе, я наконец-то погрузилась в работу, только Леша иногда отвлекал вопросами, но поскольку полдня я провела в разговорах, пришлось задержаться до восьми. Впрочем, задержка ничуть меня не расстроила, возвращаться домой не хотелось. Утром я увидела лишь волосатые ноги, теперь предстояло увидеть и всё остальное. При мысли об этом меня передернуло. Мама дважды звонила, но я не захотела ничего обсуждать по телефону и сказала, что поговорим вечером. И вот, вечер наступил.
По дороге домой я думала о маме и папе. Конечно, я их люблю, и они меня тоже любят, но всё так непросто. Их женитьба была ошибкой, они довольно скоро это поняли, во всяком случае, папа, но долго тянули резину. Мама родом из деревни, приехала в Ленинград поступать в институт, но провалилась и устроилась работать на завод в бюро пропусков. Папа тогда был молодым специалистом – симпатичным и подающим надежды. Он быстро положил глаз на хорошенькую вахтершу, и они стали встречаться. Когда выяснилось, что мама беременна, они поженились. Тут и сказке конец.
Они, а вернее мы, жили в коммунальной квартире на улице Некрасова вместе с папиной мамой. Отношения невестки со свекровью были очень напряженными, то и дело вспыхивали ссоры, но никто ничего менять не хотел. Когда я училась в третьем классе, мы получили двухкомнатную квартиру в Купчино. К новому району я так и не привыкла, меня тянуло на улицу Некрасова. Когда бабушка умерла, то я потеряла не только ее, но и свой настоящий дом.
Новая квартира, по сути, ничего не изменила в нашей жизни. Родители часто ссорились, а то неделями не разговаривали, и я не знаю, что хуже. Однако обо мне не забывали – водили во всякие кружки, папа приобщил меня к компьютеру, но мое детство прошло на фоне постоянных скандалов. Мама хорошо готовила, пекла вкусные пирожки и пичкала меня ими, папа часто покупал шоколадки, так что нет ничего удивительного в том, что у меня появились излишки веса.
Я успешно окончила школу и по папиному совету поступила в технический ВУЗ. Когда увидела свою фамилию в списке поступивших, на крыльях счастья прилетела домой. И чем встретили меня родители? Конечно, они меня поздравили и подарили кольцо с маленьким изумрудиком, а потом огорошили новостью о предстоящем разводе. Оказывается, папа давно замыслил этот шаг, но тянул с его реализацией до моего поступления в институт. Можно подумать, что жизнь на фоне их постоянной грызни лучше честного разрыва.
Мама очень сильно переживала развод, ее глаза не просыхали, и особенно обидным ей казалось то, что папа ушел к своей однокурснице, то есть к женщине, на семь лет старше нее. Когда-то у папы с этой однокурсницей был роман, но потом они расстались. На банкете по случаю десятилетия окончания института встретились, и всё закрутилось по-старому. Только к тому времени он был уже женат, а она замужем. Все эти годы они встречались, но оставались в своих семьях, якобы ради детей. У папиной жены был сын, мой ровесник, я несколько раз его видела. Вроде бы не дурак и симпатичный, но с ним постоянно возникали какие-то проблемы. Думаю, они были бы не прочь поселить его отдельно, но пока такой возможности не предоставлялось.
Года три назад тяжело заболела бабушкина сестра, папина тетка – тетя Зоя. Она была одинокой, ее муж рано умер, и они не успели обзавестись детьми. Тетя Зоя жила на 1-й Красноармейской улице и, поскольку я работала совсем рядом, то часто к ней забегала – то в магазин схожу, то в аптеку, то квартиру уберу. Папа изредка навещал ее и приносил гостинцы, но надолго не задерживался. Я большой любви к тете Зое не испытывала, она казалась мне вздорной и жадной, к тому же, я еще с детства помнила, как она называла меня сиротинушкой. И это при живых родителях! Однако я жалела ее и понимала, что кроме меня ей некому помочь. Незадолго до смерти она сообщила, что завещала свою комнату в коммунальной квартире мне.
- Почему не папе?! – воскликнула я.
- Тебе нужнее, - ответила она, - при твоей-то мамаше.
Я сообщила маме новость, она ужасно обрадовалась и запретила мне говорить об этом папе, вдруг он переубедит тетку. Думаю, ее не столько дополнительная жилплощадь интересовала, сколько возможность досадить бывшему мужу. Однако я ее ослушалась и позвонила. О, тут папа показал себя во всей красе! Обвинил меня в том, что я специально к тете Зое подлизывалась. А ведь несколько лет назад, уходя из нашего дома, он выписался из квартиры и взял только личные вещи. Как быстро люди меняются. А может быть, Димка его совсем достал. Но ведь комнату, и даже квартиру, можно снимать, не такие уж они бедные.
Папа, как и предполагала мама, поговорил с тетей Зоей, но она своего решения не изменила. Я очень переживала, встретилась с ним и, обливаясь слезами, заявила, что перепишу комнату на него, но он встал в позу и наотрез отказался. Как это ужасно! И ведь речь шла не о дворцах, заводах и пароходах, а о комнате в коммунальной квартире! К тому времени у нас с папой и так отношения стали не такими, как прежде, но после разборок с комнатой и вовсе разладились. Конечно, мы иногда созваниваемся, поздравляем друг друга с праздниками, но что-то важное ушло.
И мамино поведение не радовало. После папиного ухода в нашем доме стали появляться мужчины, однако надолго никто не задерживался. Я всё терпела молча, но случай с предпоследним шансом вывел меня из себя. Тот тип прожил у нас всего несколько дней, а потом исчез, прихватив с собой немудреные мамины драгоценности и деньги. Поскольку у них были общие знакомые, те на него надавили и заставили вернуть побрякушки, но деньги так и пропали. Это был тяжелый удар для мамы, и мы договорились, что она не будет приглашать в дом малознакомых людей. Сначала нужно пообщаться, узнать друг друга получше, а уж потом всё остальное. Еще вчера никаких намеков на нового кавалера не было, а сегодня просыпаюсь – и пожалуйста, жуткие волосатые ноги!
Бедная мама! От ее прежней красоты почти ничего не осталось. Она сильно поправилась, замучила волосы завивками и окрасками, у нее появились морщины, которые она пытается скрыть с помощью декоративной косметики… И эти голубые тени и розовая помада! Мне было неприятно сравнивать маму с Валерией Константиновной, но общим обликом они похожи. Да и подруги у нее такие же. Неужели и я такой стану? Впрочем, роскошная белозубая улыбка у мамы сохранилась, и она в какой-то мере привлекательна, так что буду надеяться на лучшее. Я машинально сунула руку в сумочку, но тут же выдернула ее. Нет, больше никаких шоколадок! А то маму осуждаю, а у самой тоже ничего кроме белозубой улыбки нет, но и ее потеряю, если буду есть столько сладкого.
В общем, если с утра я была настроена воинственно и собиралась изгнать волосатоногого кавалера из нашего дома, то теперь решила дать маме шанс, а уж последний он или нет, жизнь покажет. Только собиралась взирать на развитие событий с почтительного расстояния. Эта дурацкая комната, которая поссорила нас с папой, пусть сослужит хорошую службу.
Глава вторая
Маша
Во вторник мы с Юриком ушли с работы пораньше и поехали за моими вещами в Купчино. Хотя сегодня у него ожидались гости, старый друг не смог отказать в моей просьбе. Он позвонил жене, и та милостиво разрешила ему задержаться. Инна, длинная и ужасно худая, до замужества была манекенщицей, и Юрка очень ею гордится и души в ней не чает, впрочем, как и она в нем. Он толстоват, лысоват, но отличается острым умом и веселым нравом, его все любят. Инна очень ревнивая, правда, ко мне его не ревнует. Еще неизвестно, это плюс или минус в мой адрес, скорее, все-таки минус. Несмотря на свое модельное прошлое, она легко переквалифицировалась в домохозяйку и, похоже, с удовольствием занимается домом и воспитывает трехлетнюю дочь, от которой папаша просто млеет. Когда Юрка говорит о своей Вике, то весь светится. Однако домохозяйка Инна хочет одеваться, как модель, иметь драгоценности, так что Юрка из кожи вон лезет, чтобы подзаработать.
Наконец, мы подъехали к дому. Мама еще не вернулась с работы, зато ее хахаль уже пил чай на кухне. Но о нем можно и поподробнее.
Вчера, когда я вошла в квартиру, мама сразу утянула меня в мою комнату, не зная, чего от меня ожидать, так как я разговаривала с ней по телефону не слишком приветливо.
- Его зовут Константин Сергеевич, - робко начала она.
- Станиславский?
- С чего ты взяла? Его фамилия Сомов. – Понятно, для мамы имя Константин Сергеевич ни с кем не ассоциируется. – Он в прошлом году овдовел, сын женат, живет с ним, а он работает водителем в строительной компании, - скороговоркой сообщила она.
Я ее обняла и поцеловала в щеку:
- Ладно, используй свой шанс, я не стану мешать. Только буду жить отдельно, в комнате тети Зои.
- Но мы же столько денег потеряем! – воскликнула она.
- Неизвестно, где найдешь, где потеряешь, - философски заметила я. – Используй свой шанс.
Неожиданно Константин Сергеевич мне понравился. Большой и сильный мужчина, примерно маминого возраста, в разговоре немного грубоват и простоват, но, возможно, это маме как раз и нужно. Он наверняка не станет морщиться, как папа, натыкаясь на очередное незнание или непонимание жены. Многие выходцы из деревни дадут сто очков вперед коренным питерцам, но к моей маме это не относится.
Константин Сергеевич быстро сориентировался и помог нам донести вещи до машины.
- Я бы и сам твои вещи довез, - сказал он, - но моя машина в ремонте. Эти страховщики уже почти месяц тянут. – Затем внимательно посмотрел на меня: - Маша, входит, я выжил тебя из дома?
- Выходит, что так, - честно ответила я. – Впрочем, что ни делается, всё к лучшему. Передавайте маме привет. Я скоро вас навещу.
- Похоже, нормальный мужик, - сделал вывод Юрка, едва мы отъехали.
- Надеюсь.
Вскоре мы подъехали к дому на 1-й Красноармейской, и Юрка помог мне занести вещи в квартиру. Войдя в комнату, он плюхнулся на диван, вытирая пот, затем огляделся по сторонам:
- А здесь совсем недурно. Мебель старая, но красивая, можно ничего не менять.
- Всё бы хорошо, если бы не соседи, - с сожалением заметила я. – Семеныч алкоголик, а Амалия Эдуардовна вредная и вздорная старуха.
- Ничего, ты их перевоспитаешь, и они под твоим началом с утра до вечера будут творить добро.
Еще немного побалагурив, Юрка поднялся.
- Ну что, хозяйка, как рассчитываться будешь? – понизив голос, грозно спросил он.
- На том свете угольками рассчитаемся.
- Ну вот, никакой благодарности…
Я его все-таки поблагодарила и выставила за дверь. Его ждали гости, а меня не распакованные вещи, но, прежде всего, нужно было сделать уборку. В коридоре я столкнулась с Амалией Эдуардовной.
- Готовишься к приему нового жильца? – поинтересовалась она.
- Нет, больше никаких жильцов! – перебила я. – Теперь сама здесь жить буду.
- Вот значит как, - протянула соседка и последовала куча вопросов.
Кое-как от нее отделавшись, я налила воды в ведро, взяла швабру и тряпку и отправилась наводить чистоту в своем новом доме. А вдруг, у меня здесь и новая жизнь начнется?
К пятнице я уже вполне обжилась на новом месте и впервые по-настоящему признала комнату тети Зои своей. Теперь на дорогу от дома до работы я тратила не больше десяти минут, что не могло не радовать. И с мамой всё было хорошо, уже давно ее голос не звучал так звонко. Судя по всему, они с Константином Сергеевичем неплохо ладили. Мы ежедневно созванивались, но пока я к ним так и не выбралась. В общем, всё было бы прекрасно, если бы на работе не поползли слухи о скорых изменениях. Никто ничего толком не знал, но недостатка во всевозможных предположениях не было. Объединяло их одно – лучше не станет. Так уж повелось в нашей стране – любые кардинальные изменения, нацеленные на улучшение, оптимизацию, либерализацию или демократизацию, приводили к противоположному результату.
В принципе мне не было нужды сильно беспокоиться о возможной потере работы. За эти годы, работая совместно с Женей, Виталиком и Юрой, я стала неплохим специалистом, так что проблем с трудоустройством не будет. Но я человек постоянный и эмоционально привязчивый, мне трудно рвать связи. А коллектив у нас, в целом, очень хороший. Я прихожу на работу, как к себе домой. У меня много друзей, подруг и приятелей, да и начальство ко мне хорошо относится. Как-то я задумалась о причинах своей популярности и пришла кое к каким выводам. Начальство мной довольно, потому что я хорошо знаю свое дело, к работе отношусь очень добросовестно и не донимаю их никакими просьбами. Парни считают и меня «своим парнем», с которым можно поделиться проблемами, так как я умею слушать. К тому же, я с ними ни за какие должности не конкурирую, так как у меня нет амбиций. Девчонки же, благодаря моей не слишком привлекательной внешности, не видят во мне соперницу, более того, на моем фоне чувствуют себя красавицами, что позволяет и им относиться ко мне доброжелательно. Сотрудники более старшего возраста ценят мою вежливость, в общем, я для всех удобна и никому не мешаю. Эти выводы не слишком лестны для меня, но так уж сложилось, и я такая, какая есть.
Главное, чего я опасалась при грядущих изменениях, это потерять связь с Женей. Я знаю, что он не для меня, к тому же, женат и имеет сына, но сердцу не прикажешь. Я влюбилась в него в первый день появления в «Креативе», и уже четыре года прихожу на работу, как на праздник, отчасти из-за него. Когда он в отпуске или командировке, всё не так, пусто. Внешне я своих чувств не проявляю, и никто о них даже не догадывается. Однако эта платоническая влюбленность не мешает мне посматривать по сторонам, но пока это ни к чему не привело. Некоторые надежды я возлагаю на Пашу, но, думаю, дальше надежд дело не пойдет. Несмотря на нашу переписку, он пока так и остается неким мифом. Женя же очень даже реален, я каждый день с ним общаюсь, и это придает хоть какой-то смысл моему существованию. В самом начале мне даже казалось, что и я ему нравлюсь.
Когда я устроилась в «Креатив», Жене было двадцать шесть лет, как мне сейчас. Он был неженат, очень привлекателен и просто убойно обаятелен. Последнее до сих пор не изменилось. Тогда фирма была небольшой и чисто компьютерной, Женя возглавлял одну из групп, в которую я по протекции Юрки и устроилась. Чем меньше коллектив, тем крепче связи. Наша группа напоминала дружную семью. Владел фирмой Станислав Дорофеев, зять одного из самых богатых людей Петербурга, а его правой рукой была Марина Седова, роскошная брюнетка в возрасте около тридцати. Теперь Дорофеев является президентом холдинга, куда входит и наш «Креатив», а Марина коммерческим директором нашей фирмы.
Перед первым новогодним корпоративом я две недели сидела на диете, чтобы поместиться в красивое платье, которое купила по такому случаю. Уж очень мне хотелось, чтобы Женя обратил на меня внимание не только, как на сотрудницу. Но моим мечтам не суждено было сбыться. Именно на том мероприятии все узнали о романе Жени с Мариной. Вскоре они поженились, а летом у них родился сын Артемка. Мальчик был маленьким и слабеньким, но его выходили, так что сейчас этот трехлетний бутуз выглядит не хуже своих ровесников. Женька в нем души не чает. На работе Женя с Мариной свои отношения не демонстрируют, но все же иногда она заходила к нам в отдел, чтобы пообщаться с мужем. В последнее время такого почти не случается, да и Женька ходит хмурый, но, возможно, мне это только кажется. И все-таки я неисправимая оптимистка, так как пришла к выводу, что если превратности судьбы разведут нас в разные стороны, то я перестану витать в облаках и, может быть, обрету счастье на земле.
В прошлом году наш офис перестроили, так что вместо отдельных комнатушек у нас появилось единое пространство, разделенное невысокими перегородками. Нынче это модно, и такую планировку на заморский лад называют open space. Только у входа на некотором возвышении было оборудовано несколько помещений со стеклянными стенами и дверями, где размещались кабинеты начальства и их приближенных. Оттуда было удобно наблюдать за нашим муравейником. Впрочем, само начальство любило уединение, так что на их стеклянных стенах жалюзи почти всегда были опущены. В противоположном от начальства конце огромного зала находилась комната отдыха, где сотрудники могли не только отдохнуть, но и перекусить. Там имелись микроволновки, кулер и кухонная посуда, а также чай, кофе и сопутствующие им товары. Когда я жила с мамой, то приносила еду из дома и обедала там, теперь же вместе со Светкой и Галей из отдела продаж хожу в кафе, расположенное на первом этаже нашего бизнес-центра.
Раньше мне приходилось пользоваться маршруткой и метро, чтобы добраться до работы, но я появлялась в офисе минут за десять-пятнадцать до начала рабочего дня. Теперь же прибегала в последнюю минуту, хотя от дома до работы было не больше десяти минут ходу. И в пятницу я вошла в наш отсек, когда все уже были на местах.
- Близость к работе расслабляет? – поинтересовался Юрка.
- Естественно. Трудности нас закаляют, а их отсутствие развращает.
Я так боялась опоздать, что даже не заглянула в Женин персональный отсек, чтобы поздороваться, так что, прежде чем разместиться за своим компьютером, глянула поверх перегородок, но его на месте не оказалось – то ли еще не появился, то ли уже куда-то ушел. Минут через пятнадцать Юрка вызвал меня в коридор. Надо поговорить, сказал он. Я сразу предположила, что разговор коснется очередной «халтуры». Так и оказалось. Через каких-то знакомых Юрка почти договорился о заказе для большой транспортной конторы. Они хотели через пару месяцев получить компьютерную программу для их логистической службы. У нас ведь все заготовки есть, горячо утверждал бывший однокурсник, мы управимся. Но одному мне это не потянуть, слишком сжатые сроки.
- А официальным путем? – безнадежно предложила я.
- Да ты что! – воскликнул он. – Тогда мы будем делать это за свою обычную зарплату, разве что на какую-нибудь грошовую премию расщедрятся. К тому же, мы и без того сейчас заняты по самую макушку, а им нужно срочно. И еще, - он понизил голос до свистящего шепота: - гонорар очень хорош. А сама понимаешь, имея красавицу-жену, в носу ковырять некогда.
Не то, чтобы я уж совсем не интересуюсь зарплатой, но для удовлетворения моего трудового энтузиазма мне вполне хватает восьми часов в день. С Юркой я уже пару раз участвовала в подобных «халтурах», так что по собственному опыту знала, что тогда у меня ни одной свободной минутки не будет – ни по вечерам, ни в выходные. Да и великих целей передо мной не стояло, которые требовали бы дополнительных затрат. Юрка же продолжал работать змеем-искусителем:
- Этот гонорар не чета прежним, сможешь в любое экзотическое путешествие отправиться (хоть в Рио-де-Жанейро!) или даже о покупке квартиры задуматься. Конечно, не сразу, но первый-то шаг будет сделан!
Я предложила использовать наших юных программистов в качестве кодировщиков, но Юрка не согласился:
- Даже не заикайся об этом! – Он предпочитал держать свои «халтуры» в тайне, чтобы не подумали, будто он не полностью отдается работе. – И вообще, за ними все равно придется переделывать, - добавил он. – Сами справимся.
В общем, он меня уломал. Я решила на досуге подумать, как именно использовать эту сумму, если ее заработаю. Повеселев, Юрка сообщил последние сведения о грядущих изменениях. У него были какие-то эксклюзивные источники. По его словам, «Креатив», как выяснилось при составлении очередного отчета, прочно занимает последнюю позицию в нашем холдинге по прибыли, хотя совсем недавно было совсем по-другому. Это грозит увольнением или понижением в должности коммерческому директору Марине Седовой, Женькиной жене.
- Ее стараниями наша фирма превращается в колхозный рынок, - ворчал Юрка, - скоро овощами станем торговать. А передовые технологии не развиваются. Нам еле дали возможность принять на работу двух молодых специалистов, да и то только потому, что те согласились на минимальную зарплату, да и нам, сама знаешь, почти два года зарплату не повышают. Зато чуть ли ни каждую неделю появляется новый отдел продаж. Но мы ведь не свою продукцию продаем! – повысил он голос. – Мы перепродаем разный китайский хлам, то есть спекулируем, да и то не слишком успешно, так как едва сводим концы с концами.
Юрка вовсю распалился и продолжил сетовать на нерадивость начальства и превратности судьбы. В нашем отделе три группы, каждая из них выполняет свои заказы. Юркина группа самая многочисленная. В двух других всего по два человека – по мужчине и по женщине. Теперь обе женщины – Катя и Лена, одна за другой уходят в декрет, причем, Катя уже во второй раз за последние три года. А начальство, оказывается, пока не дало добро о найме на их места новых людей. Меня это тоже возмутило, и мы еще немного посотрясали воздух своим возмущением, после чего вернулись к работе.
Продолжение еследует...