***
- «Да, гори оно синим пламенем!»
Я впервые услышала эту фразу в детстве, когда мне было 3 года, и с тех самых пор в моей жизни начался поиск «синего огня». Маленькая девочка никак не могла понять, почему огонь синий. Ведь он желтый, нет, даже оранжевый, шафранный, рыжий, но только не синий. «Спички детям не игрушки», - Твердила заботливая мама, а мне так хотелась их взять и сжечь все до одной, и все ради синевы огня. По этой причине я всегда с нетерпением ждала, когда отец закурит очередной раз, а я буду иметь возможность вглядеться в пламя спички, которая горит несколько секунд, а вдруг синий огонь именно там… И снова разочарование – он желтый. Тогда «синее пламя» было моим Эльдорадо, Клондайком, который я стремилась найти, но детская наивность и неопытность мешали мне это сделать. Мама до сих пор вспоминает, что на моих детских рисунках, костры и разного рода огоньки всегда были синего цвета… Так летели годы…
***
Масленица! Странный варварский способ встречать весну, особенно кульминация – сжигание тряпичной куклы. Вокруг суета, крики, детский смех и нелепые забавы, которые я, будучи подростком, наблюдала с двояким чувством: с одной стороны, это щемящее чувство боли, оттого что сжигают что-то живое; а с другой, возможное ощущение радости – А вдруг огонь будет синим! Находясь в центре этих увеселительных празднеств, меня не покидало ощущение балаганности и искусственной пестрости, все вокруг напоминало нелепую аппликацию, в которой наспех вырезанные фигуры были наклеены друг на друга, эклектика из традиций, возможностей, желаний и нехватки времени на всю эту матрешечность. Куклу, как водится, соорудили из старых тряпок и ненужного хлама. Сами по себе лохмотья не имели ценности, так как давно отслужили свой срок и покорно ждали своего умирания. Но, как только тряпки становились куклой, приобретая человеческие очертания, их сразу же становилось жалко. Пусть не живое, пусть бутафория, но все же… Закрываю лицо руками и долго не могу убрать продрогшие ладони от глаз, боюсь смотреть как за «ни за что» горит жертвенная кукла. Когда руки окончательно окоченеют, открываю глаза – разгар в разгаре… И все вокруг желтое, ну хоть бы краешек, кромка были синими… От желтизны пламени становится тошно. Знаете, человек, у которого конъюнктивит глаза, накладывает себе на глаза мазь ядовито-желтого цвета и когда он смотрит сквозь пелену этой мази – вокруг абсолютно все желтое, с бледными бежевыми пятнами – кульминация Масленицы воспринималась мной в подобных оттенках. Я порой злилась на солнце за его желтизну, за его ожоги, оставленные на когда-то сочной зеленой траве, за его несправедливые сезонные концентрации – мало зимой и чересчур много летом, в июле… Глупые мысли – солнце – это тепло, светло и красиво… Так шло время.
***
Люська-ламбада – человек странный…Свое прозвище она получила потому, что выглядит всегда как бразильский карнавал – постоянно носит яркую одежду чудовищных расцветок, абсолютно не сочетающихся между собой. Синяя юбка, зеленые блузки, оранжевые туфли на высоком каблуке, конский хвост на макушке головы и эти вечные громоздкие сумки-торбы пестрых расцветок – какие там каноны стиля, гамма цветов и прочие премудрости, по-моему, она напяливала на себя все то, что понравится ее глазу. Люська как две капли воды похожа на вот ту куклу из тряпок, что сжигают на масленицу, только эта цветастая дива живая, вечно орущая и ярко выражающая эмоции, так сказать, в соответствии со своим внешним видом… Люську-ламбаду бросил какой-то ее очередной парень, который был для нее сначала божеством, потом обычным человеком, а потом опустился до мелкого ползучего гада. И естественно такая девушка не могла пережить это стандартно, поплакав в жилетку подругам, распив бутылку водки и другие переживательные атрибуты. Ей нужен был взрыв!
Звонит телефон:
- Алло!
- Привет, это Люська!
- Привет
- Приходи смотреть на огонь!
-Что?
- Говорю, приходи смотреть на огонь. Я решила сжечь остатки вещей своего бывшего, устроить такое тряпично-бумажное барбекю под окном.
- Ты с ума сошла!
- Ну, приходи, огонь твой синий поищем
Меня не удивляет, что такому человеку как Люся приходят подобные идеи в голову. Вроде взрослый человек, но так по-детски выражает состояние обиды. Наверное пойду, а то вдруг она устроит там самосожжение.
Когда я приехала, разгоревшийся костер напротив Люськиного частного дома был виден издалека. Присев чуть поодаль этой агонии, я стала вглядываться в языки пламени. Огонь нещадно сжигал брошенные в него тетради, блокноты, мужские рубашки, фотографии и всякую всячину. Эх Люся, Люся, какая же ты дура, одежда здесь причем? Ламбада бегала вблизи костра и, подбрасывая в него очередную порцию своей «прошлой жизни», кричала – «Я хочу, чтобы от него ничего не осталось и ничего о нем не напоминало!»
- Ну, так собери все в сумку и отправь ему.
- Еще чего!!!
Ну, к чертям эту сумасшедшую бабу. Я возможно, слишком флегматична и красиво расставаться не умею, да и возможно ли это в принципе? Но сжигать пережитое вряд ли стала бы. Почему-то возникло желание бросить в костер Люську. Ах, как бы она горела в своих цветастых шмотках и с ужасающими криками, то ли от боли, то ли от радости, что с ней такое происходит впервые! Вспомнив об уголовной ответственности за такой фейерверк, откладываю эту мысль, вернее сжигаю ее в костре вместо Люськи. Сама поражаюсь своему цинизму.
- Люся, а давай твою юбку синюю сожжем, может быть пламя посинеет?
- Ты что, это кощунственно, сжигать одежду.
- Вот и здрасьте-приехали! А ты сама чем занимаешься?...
Долго вглядываюсь в пламя и погружаюсь в состояние умиротворения. Мои мысли-шаманы ловят невидимый кричащий поток, делят его струи между собой и, то замирают в пространстве, то начинают бегать как сотни белок в одном единственном колесе. Вспомнила как горел на моих глазах лес – было больно… пожарники тушили горящий дом – было страшно… в коморке Папы Карло был нарисован очаг – от этого было тепло… Не все пламя одинаково. Вот и в Люськином костре не было ничего веселого, по сути это был поминальный костер, я бы даже сказала погребальный. Хочется дождя, чтобы залить эту бессознательную желтизну похороненного прошлого. Так тянулись дни.
.
***
- Слушай, а поехали с нами на озеро? Переночуем на природе, знаешь, какая там луна летом?
- Какая?
- Как будто беременная лунятами.
- Нда, ты мастер сравнений. Не, не поеду – времени нет, денег нет, желанья нет.
- Зачем тебе на природе деньги? А желаньем заразишься по дороге.
- Ага, подцеплю как грипп…
- Не артачься. Там будут все наши: песни под гитару, теплые ночи, байки у костра. Поехали!
Прозвучало кодовое слово – КОСТЕР. Наспех собираюсь и… мы уже там.
Луна оказалась не такая уж беременная, ну, может просто очень маленький срок, так что особо не заметно и до следующего утра у нее точно никто не родится. Компания была не большая, но теплая, такая, как обещанные теплые ночи. Что-то пили, что-то пели, что-то знали… Под звуки примитивного гитарного Рок-Н-Ролла велись вполне не скучные и интересные беседы – кто-то делился размышлениями о том, как он собирается жить дальше; заядлый ловелас рассказывал очередную историю своих любовных похождений; иные рассуждали о закономерностях русских сказок, ну типа, у отца было три сына… А почему три? Что сложно родить четыре или два? (самое время это обсуждать).Романтики считали звезды и постоянно сбивались со счета – эх, бессмысленное это занятие считать звезды.
Я сидела у костра молча, слушала треск сгорающих веток и смотрела, как огненные фигуры танцуют никому не известный страстный танец. Почему-то представила себе первобытную ночь. Наши предки, завернувшись в шкуры сидят и жарят мамонта, убитого накануне. Фу, мамонт – это же не вкусно! А откуда я знаю? Да и выбирать тогда особо не приходилось. Это сейчас и омары и лосось, и свинина и телятина и прочее. Интересно, а можно в супермаркетах отыскать банку с тушеным мамонтом? Улыбаюсь. Хорошо, что эту глупую мысль никто кроме меня не слышит.
- Смотри, смотри, она опять на костер пялится!
- Зачем?
- Ты что не знаешь эту всемирно известную историю?
- Не знаю.
- Эх, так ты считай зря жизнь прожил. Слушай, я тебе расскажу.
И вот у меня за спиной начинается повествование о том, что девка эта тронулась и с самого рождения, буквально с горшка занята поисками синего огня. Причем легенда эта явно приукрашена и уже обросла новыми, доселе неизвестными мне подробностями. А именно, в красках рассказывалась история о том, что я чуть ли не к Брахманам ездила с одной единственной целью – узнать, где найти синий огонь? Улыбаюсь и притворяюсь, что не слышу этого сочиненного бреда, списывая его на нетрезвость ума от чрезмерного употребления огненной воды. А потом стало городиться такое вранье о том, что я чуть ли не посланник другой планеты. Я не выдерживаю –
- И ты что веришь в этот пьяный треп?
- Нет, просто весело про тебя так думать!
Эх, сюда бы сейчас Люську-ламбаду, уж она бы вам показала какого цвета раки и где они нынче зимуют. Всех веселила моя наивность взрослого человека, в эту ночь посинеть мог кто угодно, только не костер. Желтый костер, желтая луна, а скоро ворвется желтая осень. Так сменялись сезоны.
***
- Привет.
- Привет.
- Как жизнь?
- Течет. То есть теплится. А как твоя?
- Горит!
- Синим пламенем?
- Нет, Красным!
- А, а я надеялась увидеть…
- Ты так и не нашла синий огонь?
- Нет.-
- Приходи вечером ко мне, я тебе его покажу.
Поднимаясь по лестнице на 9 этаж я не испытывала никакого желания кроме как увидеть синее пламя и наконец забыть о нем навсегда. Жанна открыла дверь, как будто не помня о своем обещании.
- Кофе будешь?
- Нет.
- Я тебя прошу, согласись на кофе
- Ладно, давай (а сама думаю, в чем тут подвох).
Жанна спокойно зажигает газовую плиту, и… я увидела каким синим, нет даже фиолетовым может быть пламя. Значит оно бывает. Я расплакалась. Ну почему в жизни все так банально. Этот огонь по всем канонам жанра должен был находиться где-нибудь за семью морями, в труднодоступном месте, а я должна была проделать сложный и долгий путь исканий, а вышло все до обидного просто. И что теперь. Чувствую себя человеком, болтающимся в дверном проеме, который ни в двери не входит, ни за дверь.
Домой я шла с чувством, свойственным человеку, который в одну секунду что-то нашел и что-то потерял. В своем столе я отыскала детский рисунок с синим пламенем, подожгла его и долго смотрела как в пепельнице догорают его остатки. Огонь не был синим, но он мне и не был нужен. Забуду свои детские причуды, отпущу пепельных чаек на волю и… Гори все синим пламенем.
Так заканчивается многое…
2006г