- Ты очень красива, ты знаешь?
- Я? Красива? Ты шутишь! – шёлковые простыни зашуршали, грациозная девушка потянулась на кровати – изящно, как кошечка, специально выставляя напоказ обнажённое тело, облитое светом луны, бессовестно подглядывающей в окно. Лиза встряхнула волосами – и рыжие кудри охватили её волшебным пожаром. В глазах отразился лунный свет.
Он… он смотрел на неё совсем не так, как остальные. В его глазах не было желания обладать – он просто любовался ею, наслаждаясь каждым моментом, и Лизу это озадачивало. Что-то в нём было странное – в этом благородном высоком господине, встретившимся ей на границе между мирами. Он был красив. Лиза и сама невольно любовалась его высоким лбом, сильными, мускулистыми руками, волнами длинных золотисто-русых волос, пушистыми щёточками усов, его потрясающими, словно наполненными расплавленным золотом, глазами… Таких глаз не бывает у людей – по крайней мере, Лиза никогда таких не видела. И – что странно – она никак не могла узнать его имя… И почему-то, словно против своей воли, она продолжала возвращаться к нему снова и снова – уже третью ночь.
- Я знаю! – радостно воскликнул он, подскакивая на постели. – Ты – кицунэ!
- Кто? – Лиза удивлённо вскинула брови.
- Кицунэ, дух-оборотень. Он имеет облик лисицы, а лисица, становясь старше, может превращаться в человека. Часто кицунэ принимают обличье обольстительных девушек, которые могут даже отнять у человека жизнь… - он улыбнулся, и Лиза разомлела – ей очень нравилась его улыбка. – Ты же не отнимешь у меня жизнь, а?
- Я, скорее, не лисица, а кошка, - улыбнулась в ответ Лиза.
- Кошка, Рыжая Кошка Лиза, - он погладил её по плечу. – Как бы мне хотелось знать, кто ты…
Лиза удивилась ещё больше. Этот странный обольстительный мужчина не был её заказом. Она просто случайно встретила его, и не стала скрывать своего имени. А к этому времени её уже хорошо знали, она была вхожа в королевские семьи и на балы знатных особ, её имя переходило из уст в уста… И он не знает, кто она?
- А сам? – насмешливо и нежно спросила она. – Сам-то ты – кто? Я скажу тебе, кто я. Я – ведьма. Ведьма-самоучка. Ну, как? Испугался?
- Испугался? – он весело рассмеялся, золотисто-русые волосы разметались по широким плечам, и Лиза снова невольно залюбовалась им. – Хорошо, тогда я скажу тебе, кто я. Я не человек. Я – дракон. Как и кицунэ, я умею принимать облик человека.
«Так вот почему ты так красив!» - невольно подумала Лиза. И тут же в её душу проникла едкая злость – почему он сразу ей ничего не сказал? А ещё говорил о любви! Нет никакой любви. Он не должен был скрывать от неё ничего! Невольно мелькнула мысльт, что такого дракона-задаваку, соблазнившего ведьму, не мешало бы проучить… Умывшись лунным светом, Лиза прильнула к его горячим губам:
- Скажи мне своё имя…
- Зачем тебе моё имя, Рыжая Кошка Лиза? Драконам запрещено говорить свои имена людям. Если кто-то узнает истинное имя дракона – он будет наказан.
- Но ты ведь любишь меня… - нежно прошептала Лиза в самые губы дракона, глядя в его нереально-глубокие золотые омуты-глаза. – Так докажи мне, что любишь. Доверься мне. Иначе я тебе не поверю…
Умеют ли драконы любить? Отдаются ли они чувствам так же беззаветно, как полёту? Лиза не знала этого. Золотой дракон ей нравился, он был красив. Красив – и, как она решила – глуп. Потому что он, с головой бросившись в несуществующее чувство, как бросался, раскидывая золотые крылья, в объятия бесконечных небес, открыл ей самое сокровенное… А Лизе было всё равно. Ей просто было интересно – как могут наказать дракона, открывшего своё имя человеку. Вскоре имя золотого дракона, живущего на границе миров, стало известно многим людям – Лиза разболтала его, нисколько не чувствуя своей вины перед «этим дурачком». И он больше никогда не смог покинуть границы – наказанный за любовь и за собственную наивность, золотой дракон Ильк вынужден был сторожить двери между мирами вечно.
В любовь ведьма, взявшая теперь себе ещё одно имя, – Рыжая Кошка, никогда не верила. Как и в дружбу. Мужчины ей нравились – но не больше, чем вещи, которыми можно попользоваться и бросить. Подруг у неё не было, другие женщины казались ей всего лишь глупыми пустыми куклами. Весь мир Лизы вертелся вокруг самой Лизы, и от этого ей порой становилось невыносиво тоскливо. Иногда она возвращалась мыслями к Ильку, но тут же отбрасывала его образ, как ненужную вещь. Зачем? У неё ведь есть одиночество.
А вот Ильк ведьму не забыл. По вечерам, в свете закатного солнца, огромный золотой дракон застывал неподвижно на вершине самой высокой скалы, как статуя, вылитая из прекрасного металла. Долго сидел он, расправив крылья и всматриваясь в линию горизонта, словно ждал чего-то. Одинокий страж границ, он не мог покинуть этого места, хотя сердце звало его туда – где исчезла рыжеволосая ведьма, нанёсшая ему рану, которая никогда не заживёт. Но Ильк не испытывал к ней ненависти или даже просто злости. Сам не понимая почему, он продолжал с особой нежностью вспоминать лунные ночи, залитую серебром постель и золото волос на простынях. Он продолжал слышать её голос – звонкий, как у ребёнка, но в то же время чуть-чуть хрипловатый, видеть её улыбку, тонуть в глазах цвета травы на древнем болоте – травы, таящей тайны забытых богов. Продолжал чувствовать прикосновение тонких пальцев к своему лицу. Но на что он мог рассчитывать? Ведь человек никогда не сможет полюбить дракона, и Ильк прекрасно понимал это. Он никому и никогда не рассказывал про Лизу – кроме своего единственного друга. Этот единственный друг заходил к Ильку иногда, сидел на нагретых солнцем камнях, любуясь закатом, трескал бутерброды с сыром и угощал Илька прекрасным вином.
- Так значит, ты влюбился в ведьму? – удивился друг.
- Ну, да, она оказалась ведьмой.
- Повезло тебе! – немного завистливо протянул друг, продолжая жевать бутерброд.
- Почему это – повезло? – удивился Ильк. – Ничего, кроме неприятностей. Я оказался редкостным дураком.
- Ну… Зато – любовь! – друг отхлебнул вина и опустил поля шляпы на глаза. – Это же здорово.
- А ты-то сам никогда никого не любил?
Друг рассмеялся:
- Да, любил, любил, конечно! Только это было как-то… не так.
- Как – не так? – ехидно хмыкнул дракон, ловко выхватывая из рук друга очередной бутерброд.
- Я брожу по другим мирам, меняю тела и имена… А когда возвращаюсь сюда – всё это кажется ненастоящим… Как сон, - друг поправил шляпу и грустно улыбнулся. – Бутерброд этот реальнее, чем жизнь там… Хотя там очень красивые миры. Даже воздух – как вино.
- Я – дурак, - хмыкнул Ильк, глядя в алую полосу заката. – И ты тоже дурак. Не грохнул бы в своё время Единый мир, не был бы привязан к этому мирку. Тебе хоть повезло – можешь бродить по мирам, хоть и постоянно сюда возвращаешься. Интересно, почему?
- Сам не знаю. Кто-то открыл границы. Вот мне и повезло…
- Почему я не могу думать о ней плохо? – уныло протянул дракон.
- Любишь ты её. Вот и не можешь, - друг поднялся, отряхнулся, поправил шляпу и улыбнувшись, махнул рукой. – Ладно, бывай! Загляну как-нибудь…
И золотой дракон вновь взлетал на вершину самой высокой скалы, чтобы оттуда в вечной тоске смотреть вдаль. Надеясь, что где-то там, в других мирах, рыжеволосая девушка с душой ведьмы и с глазами, полными тайн древних богов, хоть иногда вспоминает о нём.