Шалом ромалы. Веселенькая ночь была вчера, в принципе ничем не веселее и всех остальных пропитых ночей кряду в прокуренной цыганской квартире на улице Блюхера. Вы спросите ,-как же ты Вови оказался на этом прожжённом Данхелом матрасе в однокомнатной не инсолируемой квартире? Как-как, а вот так очень просто: вначале я самостоятельно пропивал гонорары от своей архитектурной деятельности внизу все той же улицы вблизи созданного взрывниками гребного канала, а потом когда денежная масса улетучилась, а похмельные муки усилилось, на пороге моего скромного жилища появились они - братья Грибуки
-ну что , красивый, плохо тебе?, поехали к нам мы о тебе позаботимся…..
И они таки позаботились , как могли ,и вот он я лежу себе уже вторую неделю ,на правах домашнего любимца, то в радости то в печали. Н е жив не мертв в ожидании когда эта парочка вернется с гастронома с недорогим пойлом, что бы продолжить врастать в матрац .От безделья я начинаю исследовать пол, все как обычно ,а н нет , стоп-стоп, панцири обглоданных раков…откуда раки?...ах да ,вчера вечером были раки варенные в молоке. И что бы как то заполнить время отсутствия братьев я начинаю восстанавливать в своем больном мозгу истории связанные с этими представителями отряда десятиногих
…Когда то очень давно, когда Россия благополучно помахала ручкой династии Романовых ,моя бабушка работала служанкой в одной богатой еврейской семье. И было утро, день первый, не знаю, считалось ли в то время и в той семье котлеты из рачьих шеек обычным блюдом или они решили себя побаловать на последок надвигающейся коллективизации или в ожидании репрессий в солнечный Биробиджан , но им , в это утро почему то захотелось именно такого изысканного лакомства.
-Дарья , будь так любезна сходи на рынок за раками
Моя бабушка , с неохотою одевается, в ее планы не входил поход на рынок. По дому и так было много работы, но что поделать велели, надо идти. Ноги ее ступают по грунтовой дороге, она переходит маленький мостик, под которым когда то протекало старое русло реки, река изменила свое направления и теперь проходит в метрах ста от прежнего места. Вот и полумесяц из старых ив, которые посадил кто то давным-давно, виднеются остатки чьей то заброшенной усадьбы. В Прошлом месяце она возвращалась с рынка, и в этом месте ее настиг дождь, она несла четыре фунта сахара. Сахар был в полотняном мешке, а дождь был насколько сильный, что пока она добежала до ив сахар превратился сладкую массу, которая сочилась сквозь полотно густыми каплями…ох и влетело ей тогда! Но это все в прошлом нет уже ни дождя ни испорченного сахара .А Вот и река , а до рынка еще так далеко. Но что это? Не далеко от моста группка людей уныло расхаживает возле коричневой бесформенной массы, о чем-то спорят, брезгливо отворачивают сосновой веткой подол сюртука. Три недели назад как раз в Вербное Воскресенье, пропал местный дурачок - Никита его долго искали, да так и не нашли. А сегодня, этим солнечным утром он и сам нашелся, вынырнув из под коряги. Его обнаружили сельские ребятишки, которые пошли удить рыбу. Сообщили взрослым, и вот уже и участковый пришел и люди из управы... Никита был деревенским дурачком , над ним все посмеивались, но у него была мечта он хотел быть нормальным ,или не быть , а по крайней мере казаться. Наблюдая за выпившими людьми, он сделал вывод о том, что они в момент опьянения неадекватны, но не ненормальны, как он, хотя таковыми кажутся, а просто пьяны. И Никита стал напиваться что бы, по крайней мере, на некоторое время не быть сумасшедшем, а быть просто пьяным. Наверное это желание быть временно нормальным и погубило его. И в тот момент, когда его тело безжизненно лежало обвешанное речными раками незнающему его человеку нельзя было сказать был ли он дурачком или нет, а знающем его вообще он ли это?….
-ох и здоровущие раки, эвон он их сколько наловил,- ворчал участковый
-да, раки знатные, прям не раки, а картинка, заметил кто со стороны
Дарья, семеня, спустилась на берег к заводи, завидев в принципе то - зачем ее посылали
-гражданин начальник позвольте я раков пособираю?
-собирай, коль не брезгуешь, ни стыда у тебя Дашка, ни совести…
Дарья спешно собирает раков и складывает себе в корзину. Вынимает одного за клешню из подола сюртука. Подымается по узенькой тропинке на бугор. Возвращаясь, она размышляет:
-как все удачно решилось, и в доме прибраться успею, и копеечку заработала…
Да ничего не скажешь у бабушки был удачный день , а я все лежу и жду, размышляю о раках. Когда то я работал на каких то непонятных ландшафтных работах, в захолустном кафе, в центре Харькова. Ландшафт и все что с ним связано меня всегда веселило. Со временем я точно был уверен, что формирование проектного рельефа это бессмысленный перенос почвы с одного места в другое, а потом с маской восторженности и выпученными глазами убеждение пузатого заказчика - как это красиво….-полный развод. Так вот к нам пришел устроиться на работу землекопом юноша. Впоследствии я узнал, что зовут его Женя, и он был молдаванин,- полный молдаванин. Он часто вспоминал Молдавию, родной Тирасполь и как там хорошо. Мне до сих пор не понятно если в Тирасполе так хорошо, то почему ты роешь землю в Харькове? Ну, раз нравиться - рой, Бог тебе судья. Мне тебя не понять загадочная молдавская душа. А время от времени, где то после каждого куба вырытой земли у Жени были приступы меланхолии, он приходил ко мне и делился тем, как невыносимо хороши вечера на берегу Днестра. Как голые молдавские ребятишки, катаются на лошадях ловят руками раков, а потом жарят их на теплых мерцающих углях. И что когда то и мы когда выроем достаточное количество Харьковской земли поедем на Днестр и будем кататься , ловить и жарить что попадется под руку…Конечно ничего этого не случилось. Когда закончилось копание в этом месте, Женя пошел копать в другое, и так изо дня в день из года в год ,- копать и мечтать… Не знаю добрался ли он до своего Тирасполя, но я ждать не привык и в один из осенних вечеров, когда мне было особенно тоскливо я у стоил Тирасполь у себя дома. В тот момент я являлся студентом технического вуза, за общежитие не платил , а жить в общежитии хотел. Комендант ,-женщина редкой духовной красоты пошла мне на встречу выделив мне для проживания помещение расширителя, где я и ютился с несколькими себе подобными членистоногими. Апартаменты, были прекрасны: облезшая комната с отслаивающим линолеумом между которыми скапливался мусор и вязкая жижа, ряд оконных блоков в шесть метров и балкон такой же длинны, о какой это был рай! Правда не было воды и санузла из-за этого у нас и царила беспробудная грязь. А малую нужду мы справляли прямо с балкона на козырек входной группы здания. Летом из-за этого, особенно в жаркие дни, с козырька подымался невыносимый смрад, а зимой жуткий холод из щелей рассохшихся рам. Согревало лишь одно. У одного из поселенцев этого острова свободы была печка немыслимой мощности, поселенца звали Кази, производное от фамилии Казимагомедов. Впоследствии он съехал от нас, а печка осталась и грела меня, я называл ее «Сердце Кази». Это была даже правильнее сказать не печка, а еллектродуховка: засаленная поржавевшая со стеклянным окошком для контроля приготовления пищи. И вот вечером возвращаясь в общежитие мне жутко захотелось раков, скорее даже не их самих, а тех впечатлений о которых мне о них рассказывали разные люди в разное время моей жизни. В ближайшем супермаркете на последние деньги я приобрел килограмм раков и пакет древесного угля. Вернувшись в расширитель, перевернул духовку каким образом что подогревательные тэны находились не сверху где им положено быть, а снизу, бросил на них угля и включил все это приспособление в сеть. Через некоторое время угли раскраснелись я раздул из с помощью зачетки, и в принципе мерцающий костер у меня был . Быстрыми движениями я воссадил раков на угли, а что бы они не выползали плотно закрыл дверцу духовочного шкафа. Выключив в комнате свет я уже не наблюдал облезших стен с плакатами картинками из журналов, географическими картами и прочей бумажной декорацией ,я был один на один с костром. А он радовал меня потрескивал, мерцал , издавал запах. От горячих углей и горячего воздуха раки сползлись к окошку смотрели на меня, и толи с укором толи от переполнявшего их тепла барабанили клешнями о стекло печки…глядя на это я вспомнил раннюю весну этого года , я также пребывал на этом же полу в горизонтальном положении…в дверь заходит мой друг Саша Польша и мы едем с ним на Лопаньскую Стрелку, что вблизи Банного переулка пить портвейн. Весенняя прохлада, густой портвейн струиться по горлу, грязная свинцовая вода Лопани ,ветер, сырость и невыносимая печаль, -печаль смертная. И вдруг ,произошло что то не вразумительное не поддающееся логике. Группа девушек из соседнего здания в которой находиться кожно-венерологическое отделение, 31-ой городской клинической больницы, эти несчастные покалеченные человеческой любовью создания сняли с себя белье и начали биться обнаженной грудью о холодные стекла весенних окон ,и соски их грудей были подобны глазам раков что пытались достучаться ко мне из духовочного шкафа.И в тот момент, когда они смотрели и стучались, мне становилось немного легче, я понимал, то что они это делают для меня и для себя - для нас! Им также невообразимо плохо как и мне! Пусть и таким неординарным способом и в такой нелепой ситуации, они хотят поменять свое внимание на мое, совершить некий бартер чувств и эмоций с целью достижения всеобщего «хорошо»
…И вот долгожданный кодовый стук в дверь, поворот ключа в замочной скважине, радостный раздающийся с лестничной клетки смех …
-Вови, ты живой?... это мы,… доктора вызывали?