Ведок 2 21

Мая Келхем

Ведок 2/21

 - Да будет праздник!
 Голос хозяйки пронёсся над головами приглашенных, и едва она произнесла их, как заиграла музыка. Неспешная, плавная и ненавязчивая, на счет три. Некоторые пары тот час пустились в пляс: дамы с удовольствием выходили в центр убранной роскошью златокаменной залы, чтобы своими дорогими платьями и драгоценными украшениями показать всем приглашенным сколь они богаты.
 Но далеко не все спешили покидать свои места и начинать вальсировать. Большая часть приглашенных предпочли остаться за своими столами, чтобы пообщаться со знатными гостями, опробовать все возможные вина, самые дорогие, некоторые даже были доставлены из соседних алемов, и чтобы, конечно, отведать некоторые особо интересные яства.
 Вся знать небольшого алема Ар-Винтеш собралась здесь сегодня, чтобы вместе со вдовой старшего принца разделить её радость, ведь теперь она была невестой младшего сына, будущего короля всего алема.
 Мужчины и женщины, юноши и девушки пересекали длинную светлую залу, усыпанную огнём тысяч свечей, чтобы преклонить колено перед будущей королевой. Целуя ей руку, они улыбались жемчугом зубах и славили её еще не начавшееся правление, благодарили за бесподобный званый вечер и восхваляли её красоту.
 Принцесса Калхили воистину была женщиной необыкновенной красоты и ума. Это была стройная златокудрая фея с осиной талией и пышной грудью, утянутой в вышитый белым золотом и серебром корсет. Её лицо, казалось, с детства вовсе не изменилось: большие синие глаза занимали добрую половину лица, аккуратный ровный носик, пышные, а небольшие губки умиляющим бантиком делали её лицо мраморно-кукольным. Было ей семь, пятнадцать или, как сейчас, двадцать шесть – она всегда оставалась хрупким ребенком.
 Отец принцессы Калхили, герцог Прелинар, доверял своей дочери дела государственной важности едва ли не с того возраста, когда её юное высочество едва освоила навык письма. Она была умна не по годам, настойчива и убедительна и умела поддерживать умеренный тон даже в самых яростных спорах. Отец гордился ею, и на смертном одре, умирая в приступе лихорадки, он говорил, что ничем так не гордится, как ею.
 - Я в восхищении! – Пожилая герцогиня рода Беймар припала к руке принцессы. – Таких вечеров не случалось уже давно!
 - Воистину, в алеме война и кризис, а вам каким-то удом удалось организовать такой бал. – Поддержал её супруг, так же коснувшись губами пальцев её высочества.
 - Все ради моих верных подданных, – улыбнулась им Калхили, -  вы столько трудитесь во благо народа, что я была просто обязана устроить для вас маленький праздник.
 Принцесса продолжала улыбаться, а герцог замер, держа её ладонь. Его выражение лица резко переменилось, и они удивленно, выдавливая из себя подобие улыбки, переглянулись с супругой. Язвительность и тяга к сарказму не входили в перечень известных им характерных черт принцессы. Как она может так шутить? Ведь не так давно в поместье герцога произошел крупный скандал, в ходе которого выяснилось, что пока он и его супруга наращивали себе жирные бока и щеки, в поместье от голода погибло семеро людей, в том числе четверо из них – дети. Конечно, принцесса знала об этом, но к чему язвительность в тоне и такие шуточки? Этот скандал сильно попортил репутацию роду Беймар.
 Поклонившись, пожилая пара как можно скорее покинула общество принцессы, провожавшей их жемчужной улыбкой и блеском в глазах.
 А вот и старшая семья рода Алант. Немолодая леди Эльха и её юный супруг лорд Раранес, девятый по счету. Никто не знает как, но этой весьма непривлекательной особе удавалось вынудить юных выходцев из богатых семей жениться на ней, а вскоре, самый долгий её брак каким-то чудом продлился четыре года, они отправлялись на тот свет. С каждым из мужей леди Эльхи приключались необыкновенные и престранные приступы внезапной смерти. Ни у кого не возникало никаких сомнений, что это все козни стервозной леди, но никому из искушенных следователей не удалось доказать её причастность к гибели каждого из мужей. Хитрость и коварство, а главное – безграничное извращенное воображение вызывали едва ли не бурные овации, когда леди в очередной раз надевала своё шелковое черное платье и провожала мужа в свой последний путь. Все светское общество алема, все те, кто собрались сегодня здесь, с замиранием сердца ждали очередного траурного представления словно новой части полюбившейся всем книги.
 Эльха с трудом поклонилась, её корсет тот час затрещал. Она поцеловала руку принцессе и едва не упала, но супруг с нежностью и вздохом подхватил её слабое разваливающееся тело.
 Раранес, думала про себя принцесса, весьма привлекательный и неглупый юноша. Он младшее неё всего на пару лет, она помнила его еще мальчишкой и никогда бы не подумала, что этому образованному и невероятно талантливому юноше не хватит ума чтобы не попасться в эти мистические чары леди Эльхи. Раранес был единственным наследником своего весьма богатого рода, и с самого детства его готовили к большой ответственности, и он с энтузиазмом и рвением учился и набирался опыта. Он никогда не хотел подвести вдовца-отца, возлагавшего на него большие надежды, и вдруг - это супружество.
 Только магия, думала про себя Калхили, могла заставить всех этих мужчин связать остатки своей жизни с этой дряхлой леди. Та улыбнулась принцессе и заковыляла к ближайшему креслу, коих в зале было очень много, они были выставлены вдоль стен и у окон.
 - Раранес! - Принцесса обратилась к нему, когда тот уже начал следовать за своей женой. Он обернулся и их взгляды встретились.
 Сердце Калхили замерло. Она пыталась вздохнуть, но не могла: её грудь словно сковала судорога. Вот она, сила заключенного ею договора в действии. Она видит всё. Всё то, чего глаза молодой принцессы видеть не должны.
 - С вами всё в порядке? – Спросил её Раранес, попытавшись сделать шаг в её сторону, но не смог: магия удавкой тянула его к жене. – Принцесса?
 Калхили удалось вздохнуть и еще раз взглянуть на юношу. Это был все тот привлекательный молодой человек, но сейчас, когда с её взора сошла пелена примитивной реальности, она видела, что он вовсе лишен глаз: там были лишь два пустых отверстия под истощенными веками. Его тело, грудь, руки и шею, перетягивала тонкая невидимая леска, вьющаяся к Эльхе.
 Кряхтя, та вернулась назад и взяла супруга под руку. Когда она оборачивалась, принцесса боялась что она не выдержит иного вида этой женщины, но она была такой же, как и в реальности: уродливой старухой, скрывающей скудность духа тяжестью бриллиантов и бархата.
 - Я рада видеть тебя. – Выжала из себя Калхили, а затем и выдавила улыбку.
 Раранес с трудом улыбнулся и приобнял жену за талию, и вместе они удалились.
 Будто обессилев, Калхили упала на стул с высокой спинкой и приложила руку ко лбу: благо, та была холодной и успокаивающе подействовала на расшалившиеся нервы. Посидев так несколько минут, принцесса задрожала, но не от холода или страха, а от смеха. Сквозь пальцы, она окинула взглядом несколько сотен приглашенных сюда аристократов и мельком оглядела скрытое в них.
 Служанка поднесла принцессе бокал сладкого красного вина. Калхили подняла на неё глаза и не увидела пороков. Так, пара пятен, но ведь мелкими проступками все грешат, но в целом: чистота. Пятно на шее и пятно на руке, а так же несколько ярких пятен на бедрах. Измены, подумала хозяйка, взяв с подноса бокал и сделав глоток, чуть посмаковав сладкий вкус и тот час осушив бокал до дна. Служанка вскинула бровь и поторопилась поднести еще бокал. Она давно служила в этом доме и знала принцессу едва ли не лучше, чем её покойный муж. Распознав настроение госпожи, она угадала и принесла сразу несколько бутылок и оставила их на хрустальном столе.
 Вот идёт лорд Орднис с сыновьями. Все четверо очень похожи друг на друга: черноволосые, кареглазые, утонченные и вытянутые, с аккуратными, тонкими, едва не кукольными чертами лица. Красавцы все как один.
 Старший сын уже принял от отца большую часть его дел и теперь они вместе делили кресло министра образования. Но отец старел, так что все, что от него теперь требовалось – это подпись на особо важных документах, а так же несение ответственности за подписанное им, а все документы составлял старший. Он уже отдал отцу на подпись все бумаги, которые загонят того в могилу в течении каких-то пары месяцев, это принцесса смогла прочитать у него на лбу в самом буквальном смысле этого слова.
 Младшие же двое были близнецы. Как две капли воды, они были неразличимы и неразлучны. Поскольку их старший брат получил должность отца, то они двое получают все его земли и достаточно крупное текстильное предприятие, так что с ним им делить было нечего. Отец очень беспокоился как же младшие поделят между собой вторую часть наследства, но ответ лежал на поверхности, неочевидный, но теперь заметный: эти двое любили друг друга не просто как брат может любить брата. Теперь они лишь ждали когда отец помрёт, чтобы перестать скрывать это, а посему они не мешали старшему брату сживать его со свету.
 - Вы прекрасны. - Старший поцеловал руку принцессе.
 Будучи слегка подвыпившей, она почувствовала лёгкое возбуждение от прикосновения его нежных рук и тёплых губ. Улыбнувшись, она чуть выгнула грудь вперёд, не осознавая, что начинает недвусмысленный флирт, но тот час осеклась. Сейчас не то время, чтобы заражать скверной и себя.
 Младшие двое, как это часто любили делать близнецы, одновременно взяли разные руки принцессы и поцеловали их. Она вздрогну: руки и губы обоих так же были покрыты пятнами. Красно-оранжевыми пятнами, походящими на грязное масло с примешанной в него сухой кровью. Эти пятна жгли ей ладони, но она продолжала улыбаться.
 - Прекрасный вечер, - поклонился ей лорд Орднис, так же выразив своё почтение, - все сливки алема!
 Калхили взяла со стола уже наполненный бокал и сделала большой глоток. Она посмотрела лорду в глаза и убедилась: эта паскуда действительно заслуживает таких сыновей и смерти от их рук. Скольких людей он сжил со свету чтобы получить кресло министра, не сказать, что то были хорошие люди, но как же рабочие его фабрик? Сотни семей, среди них многие были погребены заживо из-за его халатности и жадности, а те, кто еще был жив, уже мало напоминали людей: ядовитые испарения дурманили их и травили.
 Принцесса снова улыбнулась, и мужчины удалились.
 Бал продолжал своё движение. Вальсирующие пары, сверкающие подобно залитому солнцем хрусталю, шелест юбок, звон бокалов и пока еще скромные тихие смешки.
 Вдруг, Калхили пришла в голову мысль что всё это можно было бы закончить гораздо проще. Это поместье – её родной дом, здесь она родилась и прожила почти всю жизнь, до самого замужества, и вернулась сюда, когда мужа не стало. Каждый из слуг верен ей, и, она была готова поклясться, стоило ей дать легкий намек повару, как тот не без удовольствия и радости добавил в свои яства лучший из смертельных ядов.
 Но простой смерти, быстрой и безболезненной, не заслужил никто из них. Каждый должен был хлебнуть хоть глоток того, что они бесконечно вливали в алем.
 А вот и маркиза Вер-дер-Нри, как всегда, со своим любимым котом. Невысокая полная женщина, с талией шире бёдер, но очень тонкой шеей и щиколотками. Как и на любом другом приёме, она была одета в безвкусное кружевное платье и светло-розовую шляпку, с уродливой красной розой, пришитой на макушку. В одной руке у маркизы была усыпанная изумрудами трость, а другой она придерживала кота, повисшего у неё на плече.
 Она подошла к принцессе и склонила голову:
 - Рада видеть вас, будущая королева! – Воскликнула она, и из её пасти разнесся смрад, о которого Калхили едва не стало дурно. – Прекрасный вечер, столько молодых сегодня, я в восхищении! – Она улыбалась прогнившими зубами, непрерывно поглаживая спину очень старого, облезлого белого кота.
 За этой маркизой стояла примерзкая история любви человека и животного. Этот кот появился в её доме когда её старшему сыну было всего два годика. Будучи ребенком, он, конечно, знать не знал как обращаться с животными и, конечно, таскал тогда еще маленький пушистый комочек за хвост. Одно жалобное «мяу» заставило маркизу Вер-дер-Нри забить своего маленького ребенка до смерти, и так было с тремя её детьми. Пятна скверны, видные одной только принцессе, были яркими на руках, в особенности на тыльных сторонах ладоней. Именно ими, своими острыми костяшками, она забивала своих детей. Старая сумасшедшая женщина.
 А вот и Тортон Крент Моихен. Увидев его, неторопливо пересекающего зал, принцесса невольно заулыбалась. Это был её самый долгожданный гость, она уже и не надеялась, что он явится. Вечно занятой, вечно в разъездах, сеет семена безумия и горя по всему алему. Нет человека злее, чем он.
 Тортон – само зло, Калхили знала это и хотела бы рассказать об этом каждому человеку, чтобы встретив его, они бежали подальше от тех кошмаров, что он несёт за собой. Тортон не был сумасшедшим, да и безумие не оставило свой отпечаток на его сознании. Он просто был таким: человек, несущий горе, сеющий зло, взращивающий ужаснейшие кошмары алема, уродующий людские умы и сознания. Человек, изуродовавший и её.
 В отличии от всех гостей, Тортон не был покрыл пятнами скверны, указывающими на ту из частей их тел, что были загрязнены больше всех. Нет. Он был совсем иным: он был истинный демон.
 Его глаза горели цветом тлеющих углей, кожа золотилась от прорывающейся из под неё скверны. Черные волосы металлическими прутьями спадали на спину и грудь, и кажется, принцесса начала слышать их звон.
 «Когда ты начнешь слышать голоса, это будет значить, что ты уже на пороге. Но до того будет еще несколько шагов, которые ты должна будешь преодолеть. Не бойся заразиться их скверной. Я поставила на тебя метку в те минуты, когда единственным твоим пороком была жажда мести, но то не грех и не скверна, это было лишь желание. Первый шаг ты преодолела: тебе хватило терпения и сил позвать меня. Второй шаг будет куда сложнее и дольше: ты должна идти к своей цели и не смотря ни на что не отступать. Иначе, я изыму плату не выполняя условий. На тебе уже стоит метка».
 - Малышка Калхили! – Тортон распростёр объятия и обнял младшую сестру. – Как я рад тебя видеть! – Он поцеловал её в лоб, и она почувствовала, как жар его изуродованных скверной губ стал растекаться по её лицу. – Как ты? – Он посмотрел ей в глаза, и они едва не выдали принцессу. Изо всех сил она старалась не показывать ужаса, который испытывает при виде брата.
 - Мои дела прекрасно! – Лучезарно улыбнулась она, грациозно выскользнув из объятий брата: его руки раскаленной сталью жгли ей кожу.
 «Тысячи лет здесь не рождались столь чистые люди».
 - Не обманывай меня, я слишком хорошо тебя знаю. Скорбишь по нему? – Его голос когда-то казался ей бархатом, но теперь она слышала шелест и скрежет.
 - Я выхожу замуж за прекрасного человека, - Калхили продолжала улыбаться, - к чему разговоры о моём покойном супруге?
 - Потому что это был твой первый брак и твой первый мужчина. – Шелестел Тортон. – Ты питала к нему чувства, я знаю. Так что скажи мне, как ты, сестрица?
 - Моя скорбь… завершилась на похоронах. Прошу тебя, братец, не ты ли учил меня женить на себе принцев. – И снова жемчуг её улыбки. – Не стоит переоценивать силу великолепия Хаора. Он был, а теперь его нет. Жизнь моя на этом не оборвалась.
 Лицо Тортона расплылось в улыбке. Он почувствовал гордость за младшую сестру: она научилась отделять чувства от реальности, думал он.
 - А где же Лаор? Его невеста здесь, а его здесь нет? Разве принц может игнорировать бал его принцессы?
 - Он обещал пребыть. Ты же знаешь, он – наследник умирающего короля, и после смерти Хаора все государственные дела пали на его плечи. Прости его.
 - Что ты, кто я такой чтобы выдвигать претензии человеку, которому буду служить еще много лет.  – Он усмехнулся, а Калхили услышала едва ли не львиный рык, сопровожденный едким смрадом, что вылился из его пасти.
 Принцесса сощурилась и улыбнулась. Вдруг, ей стало гораздо легче находиться рядом со старшим братом. Она больше не испытывала ненависти к нему, ведь если он здесь, то значит, месть уже свершилась. Он заплатит за то, что сделал с Хаором, с её мужем и самым дорогим ей человеком во всех мирах. Они все заплатят.
 - Ты должно быть уже устала, не буду докучать. Наслаждайся прекрасным вечером. – Он взял её за руку и поцеловал, - Ваше Величество.
 И на этом удалился, отправившись к ближайшему столу.
 Калхили опустилась на стул и почувствовала, как в груди потеплело. Она будто почувствовала второе дыхание, глоток жизни. С самой смерти мужа она только и делала, что улыбалась, притворяясь что ей мило ненавистное общество каждого из этих людей, а в это время в глубине души, закованная в клетку воспитанности и мудрости, билась ярость. Сегодня она вырвется на свободу.
 - Госпожа, - к ней подошел молодой юноша, лет семнадцати, сын дворецкого, - к вам прибыл особый гость, он ожидает в ваших покоях.
 На миг, тепло в груди сменилось острым холодом, но то был всего миг. Улыбнувшись, Калхили допила снова полный бокал вина и встала. Кивая и приветствуя знатных гостей, она двинулась вдоль расшитого золотом гобелена, укрывающего всю противоположную входу стену, и нырнула в едва заметную дверь.
 Это был самый короткий путь в её покои, узкие коридорчики, по которым передвигались слуги, они шли сквозь толстые стены дворца, и через них можно было попасть куда угодно.
 Выйдя через дверь, скрытую под тяжелой шторой, Калхили пересекла светлый коридор и поднялась по лестнице, приведшей её к спальне.
 Дверь была приоткрыта, но движения теней и шума принцесса не заметила. Расправив юбку и отряхнув корсет, принцесса вошла внутрь.
 У окна, одетый в дорогой костюм цвета слоновой кости, глядя в даль, стоял Лаор. Услышав шорох платьев Калхили, он обернулся, и у той сжалось сердце. Он был так похож на старшего брата! Высокий, стройный, с удивительно аккуратными чертами лица, густыми черными бровями и копной каштановых волос. Только глаза у них были разные: синева глаз Лаора осколком льда пронзала собеседников, а у Хаора, Калхили слишком хорошо помнила их, они были карие, всегда добрые и мягкие.
 - А вот и моя невеста, - улыбнулся ей Лаор, - о, как ты красива, - он подошел к ней и поцеловал ей руку. – Прости что позвал тебя сюда, но я не слишком рад видеть добрую половину твоих гостей.
 - Что вы, Ваше Высочество, я всегда рада вашему обществу. – Она поклонилась и уставилась в пол.
 - Ты совсем холодна ко мне, Калхили. Я помню, с братом ты была совсем иной.
 - За вашего брата я выходила замуж по своей воле. – Эти слова вырвались сами, принцесса лишь успела подумать об этом.
 Лаор потупил взгляд и медленно выдохнул. Он все еще держал принцессу за руку, и ей было отвратительно это прикосновение.
 - То, что случилось с моим братом – это трагедия для нас обоих. Едва ли кто-то из тех, кто сейчас вальсирует там, внизу, испытывает хоть крупицу той боли, что мы с тобой. Я безмерно любил брата, Калхили, - он сжал её ладонь чуть сильнее, но не причиняя боли, - клянусь, когда я сяду на трон, я узнаю что произошло с ним.
 - И без того известно, что произошло! – Калхили едва сдерживалась, чтобы не избавиться от его прикосновений, но Лаор почувствовал порыв и отпустил её. – Горожане бросили его на растерзание бешеным псам!
 - Мне это известно, я… - Принц развел руки, но не успевал договорить до конца и фразы.
 - А вам известно почему?! Я была там, я видела всё это своими глазами! Моего мужа оклеветали эти ублюдки с голубой кровью! В течении долгих месяцев они списывали свои грехи на имя Хаора, а потом отдали его разъярённой толпе!
 Лаор замер, шокированный и ошеломлённый, и, казалось, он потерял дар речи. Вдруг, Калхили обратила внимание на один нюанс, забытый ею в порыве эмоций. Где же пятна? Где же скверна? Разве не Лаор – тот человек, что нанял брата для злословий, козней и провокаций? Не ему ли одному было нужно избавиться от Хаора, дабы занять его место на троне? Почему, почему он чист?
 - Калхили, я в ужасе от услышанного. Что ты говоришь?
 - Вы ослепли, Ваше Высочество?
 - Светское общество прогнило, но едва ли все, кто был приглашен сюда в этот вечер, причастны к смерти брата.
 - А если я скажу, что все? Все и каждый! Убийство короля – дело сложнейшее в алеме!
 Лаор смотрел на неё какое-то время, а после часто закивал:
 - Ты моя невеста, Калхили. Ты в ярости, но я верю тебе. Это действительно имеет смысл. Еще не один десяток лет знать сможет списывать свои грязные делишки на имя Хаора. – Он сжал кулак и заскрипел зубами. – Они ответят за его смерть, я клянусь тебе. Каждый в меру своей вины. Тортон… я наслышан о его хитрости, но никогда бы не подумал, что он переступит через клятву, данную отцу, и станет вредить нам. Хаор стал менять строй в алеме, - Лаор, отвёл взгляд в сторону, - и знати это стало не по нраву, - и усмехнулся, - о, поверь, они предстанут перед судом за свои злодеяния.
 Калхили не отвечала ему, потому что не могла ответить. Она смотрела на принца, лишенного и следа отвратительного цвета пятен скверны, и видела, что его глаза едва ли не становятся ярче, пока он говорит. Еще одна чистая душа. Искренняя чистая душа. Будет кому править алемом, когда нынешних деспотов не станет.
 Принцесса сделала резкий шаг вперёд и впилась в губы жениха, которому не суждено стать её мужем. Он приобнял её и коснулся ладонью лица.
 Он был так похож на него, и голосом, и лицом, и даже его губы на вкус были такие же. Не торопясь, принцесса повела его к своей постели, и когда одежда была сброшена, а спина принца взмокла, Калхили обняла его за шею и в порыве экстаза простонала ему на ухо:
 - Хаор!

 - Какая пара!
 - Воистину! Они созданы друг для друга!
 - А где же пропадала принцесса?
 - Должно быть встречала его. Лаор не любит привлекать к себе слишком много внимания.
 - Скромность – необычная черта для короля.
 - Ваше Высочество! – Один за другим восклицали приглашенные, падая ниц, склоняя головы – каждый по мере возможности. – Рады вас приветствовать!
 Держа невесту за руку, Лаор улыбался каждому из этих лживых лиц, пока они спускались по главной лестнице, слева от парадной двери, и пересекали зал.
 Опустившись на свои места, принц и принцесса переглянулись и улыбнулись друг другу.
 Глядя на него, Калхили снова почувствовала бабочек, но уже по всему еще горячему от наслаждения телу. Что это с ней? Откуда это чувство лёгкости? И почему?..
 Торопливо, она окинула взглядом гостей и не увидела на них ни одного пятна, ни скверны. Она не слышала голосов и не видела нитей, связывающих людей. То были просто гости, люди, которых она хоть и ненавидит, но то были просто люди, грязные и жалкие, порочные, но… люди!
 -  С тобой все в порядке? – Обратился к ней принц. Она вздрогнула и, виновато улыбаясь, ответила:
 - Да… да! Да, Ваше Высочество, я в порядке. – Её вид казался очень усталым.
 - Перестань обращаться ко мне на «вы». Теперь… - Он поцеловал её руку. – Это просто неуместно.
 - Вы правы… Ты прав. – Принцесса посмотрела ему в глаза и едва не утонула в этом взгляде. Что это? Неужели он её покорил?
  Лаор приблизился к ней и поцеловал. Полный гостей зал взорвался овациями. Шум хлопком в ладони грохотал подобно камнепаду. Принцессе показалось, что всё вокруг неё задрожало, затряслось, будто началось мощное землетрясение и всё это здание должно с минуты на минуту рухнуть и похоронить под собой их всех. Но его поцелуй был так сладок, столь нежен, что она не могла даже шевелиться, пока её губы еще касались его.
 Она открыла глаза и увидела, что светлой белой залы больше нет. Нет ничего: ни столов, ни стульев, ни гостей, ни слуг, есть только красно-коричневая концентрированная скверна, льющаяся из охваченных пламенем деревянных статуй, вырезанных в форме людей. Она лилась подобно соку из молодой берёзы: густая, тягучая, от неё исходили струйки кислого желтого дыма. Все эти люди не были ничем иным, чем статуями, вырезанными из еще живого дерева, и они росли и питались этой скверной, потому как ничто иное они впитывать не могли: не было ничего иного. Был только скрежет и журчание скверны. И эти исковерканные уродством алема Ар-Винтеш люди.
 - Теперь ты видишь. – Услышала принцесса голос за спиной. Она вскочила со стула, но никого не увидела.
 - Что такое? – Лаор взял её за руку, тем самым вернув в реальность.
Она резко обернулась, её испуганные глаза впились в него, и слёзы вдруг подступили к её глазам. Калхили бросилась на шею принца и заплакала. Ничего не понимая, он обнял её и подождал, пока она успокоится, и тогда хотел было посмотреть ей в глаза, но она еще сильнее обняла его и прошептала ему на ухо:
 - Я буду просить за тебя. Прости, я не знала. Я буду просить за тебя, Хаор. – И она продолжила плакать.
 Лаор надеялся, что со временем, она перестанет называть его именем старшего брата, но ему казалось, что ей потребуется много лет чтобы смириться с тем, что с ней теперь не он.
 Увиденное ею минуту назад стало искать ходы, чтобы вылиться в реальность. Многое не вредит никому, пока оно скрыто, но то, что сейчас скрыто, капля за каплей переходило на белый пол залы.
 - Что это?  - Проверещала леди Кенли, когда увидела, что по полу течет красно-коричневая кипящая жидкость. – У вас протекли трубы?
- Это похоже на кипящее масло, откуда оно здесь?
- Оно капает с потолка!
 - А-а-а!! Мой глаз, мой глаз!
 Крики ужаса и боли заполонили богато убранный зал. Скверна, льющаяся из гостей, топила их и жгла, уничтожая плоть и разгрызая кости. Из толстого слоя жидкости, поднявшейся самому высокому и гостей уже до щиколоток, к ним потянулись тонкие вытянутые руки. Они хватали их и тянули вниз, к полу, окунали их лица в раскалённое «масло».
 Жидкость была повсюду, кроме того небольшого клочка пола, где стояла Калхили, обнимавшая своего принца. Он, вытаращив глаза, через её плечо смотрел по сторонам, наблюдая, как правящая знать алема тонет в собственной, ставшей материальной, желчи.
 - Тебе не обязательно оберегать его, - услышали оба высокий женский голос, - ты просила смерти тем, кто убил твоего мужа. Он не причастен и он чист.
 Сквозь слёзы, Калхили увидела её. Это была невысокая стройная женщина с длинными каштановыми волосами, собранным в конский хвост. Она была одета в строгие черные брюки и белую рубашку, из под которой выглядывала серебрящаяся бляшка ремня, а на плечи был надет длинные, до пола, тонкий черный плащ, с белой надписью на спине – цифрой девять. И звали эту женщину Мая Келхем, девятый генерал Ведока.
 - Ты довольна праздником? – Без тени улыбки, сосредоточенная и спокойная, спросила она, обращаясь к прижавшейся к Лаору принцессе. – Мне видится, он удался на славу. Ввиду твоей аккуратности, я даже сделаю тебе подарок: те из виновников, о ком тебе не удалось узнать, уже тлеют и задыхаются. Даже щенки той суки, перегрызшей твоему мужу глотку, уже сдохли. Ты довольна?
 Калхили не ответила, а продолжала плакать, но её всхлипов не было слышно свозь плотную стену предсмертных стенаний всех, кого она ненавидела.
 - Я вижу, ты в сомнениях о своих действиях. Я понимаю. – Мая сделала несколько шагов вперед, ступая по жидкой скверне, но она не тонула в ней. – Ты увидела шанс того, что твоё разбитое сердечко снова сможет биться с чьим-то. – Она подняла голову и огляделась, посмотрела на стены и потолок, на окна, по которым медленно ползла жгучая жижа. – Это очень слабый алем, - со вздохом сказала она, - наполненный очень хорошими людьми. Наверное, все они стоят одной души одной маленькой принцессы. Но Калхили, - генерал остановилась в метре от них, - чтобы подняться с колен, этому алему нужен правитель, а в одиночку твой принц не справится.
 - Я должна заплатить за своё желание…
 - Мне решать, чем ты будешь за него платить. Отойди, мальчик. – Мая положила руку Лаору на плечу и отвела его в сторону. Калхили осталась стоять, вздрагивая от слёз. – Ты носишь кое-что почище тебя. М-м-м, - с удовольствием протянула она, кладя руку принцессе на живот, - о такой чистоте я и не мечтала.
 - Что?.. – Та словно не поняла о чем речь.
 - Я никогда не беру в плату больше, чем оговорено. Мне нужна чистота, а ты в своем чреве носишь дитя, не запятнанное скверное скверной и не оскверненное ужасами этого алема. Я заберу его.
 - Чей это ребенок? – С трудом выдавила из себя этот вопрос принцесса, когда пальцы генерала уже стали продавливать её живот.  – Чей?! – Это уже было криком.
 - Ты никогда не узнаешь этого.

 - Мая! – Кликнул её Редрик, торопливым шагов двигаясь по коридору. – Ты закрыла Ар-Винтеш? – Спросил он, нагнав её. – За один заход?
 - Да. – Усмехнулась она. – Учись.
 - Но за один заход, как это вообще возможно?
 - Мои оплаты градируются качеством, а не количеством. – Она усмехнулась и резко остановилась. – И ради этого вопроса ты выбрался из своей лаборатории?
 - Угу.
 - Серьезно?
 - Угу.
 Мая вскинула левую бровь и с недоверием посмотрела первому генералу в глаза.
 - Правда. – Сказал он. – Ну честно. – Он усмехнулся и сложил руки на груди. – У нас возникла проблема. Большая проблема.
 - В чем дело? – Они продолжили идти по широкому светлому коридору, где стены, пол и потолок были выложены из стекла, пронзённого мягким дневным светом.
 - Ты ведь закрыла Ми-Нурей, да? Мы все закрыли Ми-Нурей.
 - А как же Дезарт? Я помню, его последнюю карту не могли найти очень долго.
 - Он тоже выкрутился. Потом спроси у него что за паника была вкруг той карты – со смеху помереть можно. Но он-таки его закрыл, он был последний. И знаешь что?
 - Что? Какая проблема может возникнуть с закрытием Ми-Нурея? Это примитивнейший алем.
 - Да, но вот он не замыкается.
 - Не поняла… - Мая встала как вкопанная и похлопала ресницами. – Что значит -  не замыкается? С чем вдруг? Может Дезарт?..
 - Дезарт сделал всё верно, его звено замкнулось.
 - Какие звено? О чем ты, Редрик?
 - Схема трансформировалась.
 - Что?..
 - И все алемы снова открыты, но наши звенья в ней замкнуты.
 - В чем тогда трудность? Ты нашел ошибку?
 - Нет ошибки, Мая. – Зеленоглазый блондин покачал головой из стороны в сторону, и пряди его волос с едва уловимым звоном заколыхались. – Появился новый блок. А вместе с ним, и тринадцатый алем.
 - Что?! – Её и без того высокий голос взвизгнул, так что у Редрика зазвенело в ушах. – Какого?!... Что Ведок о себе думает?! Нас всегда было двенадцать, и алемов всегда было двенадцать. Как?!...
 - Я не знаю, но это факт. Работа теперь есть даже у меня.
 - Это немыслимо! Как называется новый алем?
 - Понятия не имею, - Редрик убрал руки за спину и взял себя за локти, - я там еще не был.
 - Сообщи, как вернешься оттуда. Я должна знать, какие там формы социальных норм… - Они сделала еще два шага, но тут она снова остановилась. – Постой, если появился новый алем, значит, появился новый генерал? Тринадцатый генерал Ведока?
 Беззвучно, Редрик кивнул.
 - Его надо найти, и быстро. – Мая нахмурила брови, и, щурясь, посмотрела собеседнику в глаза. – Я не собираюсь ждать еще одну вечность, пока он сам найдет нас и начнет учиться закрывать алемы.
 - Согласен.
 - Тогда я навещу Диану. Если кто и сможет в сжатые сроки найти нашего новобранца, так это она.
 - И зайди еще к Дезарту.
 - Зачем?! – Она снова едва не взвизгнула.
 - Он скучает по тебе.
 Редрик подмигнул ей и пошел дальше по коридору. Провожая взглядом удаляющуюся, написанную белой краской на черной ткани цифру один, Мая смущенно улыбнулась и развернулась на каблуках, направляясь обратно, в сторону врат.