Белые хризантемы

            
Я ждал тебя. К шести. Как обещала.
Пусть не шикарно, но с большой заботой
Был стол накрыт. Хрустальные бокалы
Стояли, предвкушая тот напиток,
Который мы нальем в них, чтобы выпить,
В глаза друг другу глядя: За Любовь!
В подсвечнике свеча огня желала,
Готовая пожертвовать собою
И медленно сгореть, даруя пламя
И робкий свет вселяя в сумрак жизни.
Три белые большие хризантемы
Венчали стол. И тоже ожидали
Со мною вместе твоего прихода.
(Лишь позже я узнал, что у японцев
цвет белой хризантемы – символ смерти).

Я ждал тебя. Часы пробили девять.
Давно стемнело. Было неспокойно.
Ты все не шла. И даже не звонила.
Я глыбой нависал над телефоном,
Моля его скорей узнать в чем дело
И голосом твоим беду развеять.

Две стрелки на вершине циферблата
Слились в одну. И наступила полночь –
Пора слияния не только стрелок,
Пора любви, сближающей тела.
И я мечтал с тобой соединиться.
Я ждал тебя. Какой я был наивный.

Умом  я понимал: тебя не будет.
А сердце билось в глупом ожиданьи,
Еще надеясь, что случится чудо,
И ты войдешь с улыбкой виноватой
И скажешь: «Я немного задержалась».
И губы приоткроешь поцелую.

Когда так плохо, что душа немеет,
Хрусталь нам чужд. Нам ближе грань стакана.
Его мы заполняем до предела,
Не думая: что там – за этой гранью,
И горечь разбавляет вкус обиды...
В ту ночь и я не сделал исключенья.

...Ты позвонила мне уже под вечер.
Как оказалось, не прошло и жизни,
А показалось: протянулась вечность.
- Ты знаешь, я вчера уже собралась.
Но тут подружка с мужем. Представляешь,
Какой-то был у них семейный праздник.
Ну, в общем,  увезли меня куда-то.
Я позвонить тебе еще хотела,
Но в доме было очень многолюдно,
И телефон был в комнате соседней,
А там все время кто-то обнимался.
Ты не сердись: стеченье обстоятельств.
Я обязательно приду, любимый.
Я позвоню сама. Когда сумею.
Ты жди. Я так люблю тебя! До встречи .

Словами был разорван я на части.
Порой когда нас жизнь в тупик заводит,
Судьба дает неброскую подсказку.
Ее лишь только надобно увидеть.

Так значит не случайны хризантемы:
В тот вечер что-то умерло во мне.


конец ХХ века