Война для капитана Горшкова законилась в Прибалтике. Полк ночных бомбардировшиков был расформирован. После торжественного постороения летный состав и механики подошли к своим «У-2», прощаясь. Судьба «У-2» уже была предрешена. В сухих служебных документах значилась как подлежащая списанию матчасть. По мнению интендантов, размер износа превышал допустимые нормы. Летнотехнический состав недоумевал: воевать могли, для гражданской службы не пригодны. Горшков прислонился щекой к фюзеляжу, нежно провел по нему рукой, смахнул скупую слезу. А вскоре с предписанием прибыть в райвоенкомат Горшков покинул Прибалтику в одном из эшелонов с победителями. На душе было радостно и почему-то грустно. Потом понял, что это «У-2». Мистика какая-то.
- Да, друг, - задумался Горшков. - Сколько же мы с тобой налетали. Одной летной книжки не хватит. А сколько было благодарностей Верховного. А сколько раз мы пересекали линию фронта в лучах прожекторов под зенитным огнем. Помнишь, как из последних сил мы тянули до своих. Остались только рубцы на фюзеляже и на теле. А теперь так просто на утильсырье.
И тут Горшкова осенило. По прибытию к месту назначения он обратился к военкому с просьбой передать «У-2», инвентарный номер такой-то, в распоряжение общества содействия авиации и флоту в качестве учебного. Сколько пришлось Горшкову потом обивать пороги важных тыловых кабинетов. Наконец, на своем «У-2» он прибыл в родной город.
Прошли годы. «У-2» списали. Горшков уже давно убелен сединами. По предложению совета ветеранов при военкомате был учрежден музей Великой Отечественной войны. Среди ее экспонатов числился и легендарный «У-2». Всегда после открытия музея к посетителям выходил капитан в отставке Горшков, его боевой товарищ.