Таинственный клад Сименовича.
Внедорожник резко затормозил у автобусной остановки. Из машины с польскими номерами вылез высокий не молодой мужчина, пахнущий дорогим парфюмом, и с припухшими хроническими следами дорогого виски под веселыми глазами.
- Куда едем? – обратился он к статному старику в безупречном костюме, белой сорочке и при галстуке.
- Маарду, - с характерным эстонским акцентом ответил мужчина.
- Садитесь, подвезу.
- Нет, спасибо, сейчас автобус придёт, – недовольно ответил старик.
- Олев Августович, - не отступал навязчивый собеседник, - да гляньте же на меня, это я - Лёшка Сименович!
Старик, вникая в смысл услышанных слов, медленно поднял глаза, вспоминая, и вдруг, по-детски радостно развёл руки ладошками вверх, и воскликнул:
- Лёшка Сименович – бригадир взрывников?! Тридцать лет прошло! Я не верю, ты выглядишь успешным бизнесменом, а не пролетариатом на пенсии.
- Да, я и есть бизнесмен, у меня маленькая фабрика в Польше, шапочки вяжем, шарфы. Клиенты в Москве, Калининграде и у вас в Таллине.
- А я думал, ты безнадёжен, сколько я тебя вытаскивал из милиции и один раз даже КГБ уговаривал.
Олев Августович вспомнил, как тридцать лет назад был директором фосфорного рудника недалеко от Таллина, на берегу Финского залива.
Его рабочий, высококлассный специалист - взрывник Лёшка Сименович, изучавший азы взрывного дела на войне в Афганистане, имел губительную слабость – выпивал по любому поводу. Поводом было даже то, что с утра он видел солнце. Богатырь с неистощимым здоровьем, в объятьях Бахуса превращался в неразумного балагура – ребёнка.
Жена Лёшки - скромная милая полячка Агнешка, тихо грустила, ночами плакала, но любила мужа. Тёща Бригида - «кустодиевская» женщина, проживающая в хрущёвской малогабаритной двушке вместе с ними, вечерами с завидным постоянством наставляла нерадивого зятя на путь истинный поставленным голосом робота.
Терпение Лёшки лопнуло, и однажды вечером он подложил под огромный пружинный диван (излюбленную лежанку тюленеподобной тёщи) бухту детонирующего шнура с электродетонатором. Слушая очередную тираду, он уселся в кресло напротив дивана, зажимая в руках два тонких проводочка питания электродетонатора, и ласково сказал:
- Мамаша, если вы не прекратите бубнить, я вас взорву, - и с этими словами он сунул конец одной проволоки в розетку.
Самоуверенная тёща не обратила внимания на явный бред подвыпившего зятя и лишь прибавила словесные обороты, тщательно подбирая слова:
- Свинья, жизнь испортил, скотина, как тебя земля носит …
Лёшка сунул конец второго провода питания электродетонатора в розетку. Оглушительный хлопок взрыва и Бригида, подброшенная вспучившимися пружинами дивана, замедленно и плавно рухнула на жесткую ткань полового покрытия. Лишь добрая прослойка целлюлита спасла её от переломов и несовместимых с жизнью ушибов.
В квартире ниже этажом рухнула люстра из чешского хрусталя.
И уже через минуту улыбающийся Лёшка сидел в кресле в окружении злокричащих соседей и рыдающей супруги Агнешки.
Он спокойно достал из своих огромных карманов псевдоджинсовой куртки два двухсотграммовых патрона взрывчатки аммонита 6 ЖВ, прикрутил к ним электродетонатор и объявил соседям:
- Если вы сейчас не разойдётесь, я взорву, этот чёртов дом. Считаю до двух.
Лёшка сказал: - Раз, - и сунул один конец проволоки в розетку.
Территория квартиры моментально очистилась.
И только стараниями директора рудника Олева Августовича и его авторитета, террорист Лёшка легко отделался. Он отсидел 15 суток за хулиганство и выплатил три своей зарплаты соседям за причинённый ущерб.
Но следующие выходки Лёшки едва не стоили ему клейма «врага народа». По просьбе директора консервного завода, расположенного на берегу финского залива, за оговоренную приличную сумму, он взялся за «халтуру» по затоплению длинной ветки стальных труб, проброшенных по толстому льду далеко в зимнее замёрзшее море для сброса отходов предприятия.
Но...неудачный расчет - и после взрыва трубы, вместо того, чтобы нырнуть под расколотый лёд, взлетели десятками ракет. И лишь по счастливой случайности обошлось без жертв.
А вдобавок к этому эпизоду пришла информация из-под Пскова, где Лёшка родился и где имел многочисленную родню: рыбаков - браконьеров, опустошавших Чудское озеро.
В кабинет Олева Августовича явился сотрудник КГБ, осуществляющий надзор за промпредприятиями, работающими с использованием взрывчатых веществ. Он сообщил директору, что псковские родственники Сименовича, пойманные за браконьерство, сдали Лешку. Оказывается тот регулярно высылал им посылки со взрывчаткой и детонаторами для экстремальной рыбалки.
В свете этих событий из Лёшки могли сделать «козла отпущения», так как именно тогда комитетчики обнаружили под подиумом «Певческой сцены» комплекса «Певческого поля» взрывчатку, а спецслужбы никак не могли взять «след» злоумышленников...
И в довершении ко всему, всё это совпало по времени с проведением грандиозного мероприятия сентября 1988 года «Поющая революция», где эстонцы заговорили о независимости.
И в очередной раз, лишь личные дружеские отношения директора рудника и сотрудника КГБ спасли Лёшку от лесоповала. Его исключили из партии, которая еще дышала, с последним устным предупреждением директора карьера:
- Лёша, я больше за тебя впрягаться не буду.
Лёшка всё понял и бросил пить.
И вот совсем другой Лёшка. Солидный, преуспевающий бизнесмен подвозил экс - директора из города Таллина в городок Маарду на суперкомфортной машине.
- Лёша, я о тебе ничего не знаю. Откуда у тебя всё это? Наследство получил?
- Да, - улыбнулся Лёшка, - наследство, от «Третьего Рейха»
- Не понял, - удивлённо вскинул брови Олев Августович.
- Ты помнишь моего свояка-машиниста шагающего экскаватора Якова Сильда?
- Конечно, - ответил Олев.
- В смутные времена разгула националистов, радеющих за чистоту Эстонии от чуждых её природе предприятий, Северный участок карьера стоял под угрозой закрытия, - продолжил рассказ Лешка.
- Мой свояк на шагающем экскаваторе черпал ковшом драглайна вскрышу – взорванный трехметровый слой известняка, а ходом за ним внизу станок «СВБ» забуривал пласт фосфорсодержащего ракушечника. Когда он пробурил четыре ряда скважин и отогнал станок, я зарядил патронами аммонита скважины, засыпал забойкой, вывел четыре магистрали детонирующего шнура, поджёг фитиль детонатора, и спрятался в бревенчатую будку, пережидая камнепад после взрыва.
Когда всё стихло, я прошёл по взорванному забою и вдруг заметил провал у основания трехметрового борта. Как раз над этим местом когда-то стоял старый хутор, снесённый при отчуждении земель. С этим хутором случалась загадочная история, помнишь? Однажды ночью он загорелся, а затем раздался взрыв, разорвавший хутор. А утром мы обнаружили рядом с ним следы двух тяжёлых грузовиков.
- Помню, помню, - подтвердил Олев Августович.
- Так вот, я заглянул в образовавшуюся нишу и увидел глубокий провал, уходящий вниз, в темноту. Свет шахтёрского фонаря осветил ровные штабеля ящиков. С опаской поглядывая на зависший козырёк известняка, готовый в любой момент рухнуть, я спустился внутрь. Прямоугольные ящики зелёного цвета, проклеймённые чёрным орлом и фашистской символикой излучали тревожную непредсказуемость. Испытывая суеверный страх и азарт кладоискателя, я сапёрной лопаткой сорвал замки с одного из ящиков. Откинул крышку и обомлел. Это был склад сокровищ, которому позавидовал бы сам Али - Баба. В гнетущей тишине я слышал дыхание призраков разбойников, спрятавших сокровища. Страх остаться с ними наедине, замурованным в случае обрушения породы, вытолкнул меня обратно в забой.
Я поспешил на экскаватор к свояку. Дождавшись ночи, мы, подстраховывая бревенчатыми распорками нишу провала, вытащили наверх четыре ящика верхнего ряда. Погрузили на самодельный прицеп свояка и на его «москвиче» свезли ящики в гараж.
Когда вернулись за второй партией, то очень сильно расстроились. Козырёк рухнул, и огромный негабарит серого известняка замуровал сказочную пещеру. Кричать: «Сезам, откройся!»- было бесполезно.
Дня через два плато вскрыши над кладом было взорвано, но разрабатывать не стали. Северный участок карьера временно, на векА, закрыли.
Мы со свояком продали через криминальных друзей из Польши содержимое двух ящиков, этих денег хватит нам и нашим внукам надолго. А по ящику картин мы оставили себе. Уж очень они красивые. У меня в зале висят две.
Лёшка достал из бардачка цветную фотографию со своей персоной на фоне мазаических картин.
- Это вам на память, - протянул он фотографию бывшему своему начальнику,- а мы приехали, Ваша улица «Кеемикуте», как сейчас помню, а это Ваш дом.
Лёшка и Олев Августович обнялись, тепло попрощались. Лёшка с обратной стороны фотографии написал свой адрес и номер телефона и добавил:
- Звоните, приезжайте в гости.
Олев Августович, сидя в кресле перед письменным столом, включил настольную лампу, надел очки с мощной оптикой и стал рассматривать фотографию, подаренную Лёшкой.
Холодный пот влажной змейкой выступил на его лбу. Он взволнованно выскочил из-за стола и подошёл к книжному шкафу, достал солидную монографию с надписью на обложке: «Утерянные сокровища СССР за годы Отечественной войны 1941-1945 года» на эстонском языке.
Нашёл нужные страницы и взволнованно выдохнул:
- Так и есть! «Янтарная комната»!…