О Марксе не скажешь, что он был добрым дядей. Он не скрывал, что его проект могут реализовать лишь революция и революционная диктатура пролетариата. Его научную деятельность определяли истины: классовая борьба угнетателей и угнетенных – стержень общественного развития, насилие – повивальная бабка истории. Иное дело наши неомарксисты: они хотят быть марксистами, но добрыми, они хотят упразднить буржуазный порядок и ввести социализм, а потом и коммунизм, но не так, как это делали российские большевики, а тихо, путем реформирования. «Какие формы примет такая революция?.. Она может иметь форму смены власти в результате победы левых на выборах или акций гражданского неповиновения, но в любом случае современный коммунизм выступает против опоры на насилие как способ решения социальных проблем», – прочитал я в статье А.В. Бузгалина, профессора МГУ, – «Коммунизм как реальность». В нем первоначально будут сохранены все эффективные формы собственности. И это будет «долгий и нелинейный процесс», долгий переходный период к настоящему коммунизму. Таким способом якобы входят в социализм страны Западной Европы. Надо снять потребительство, погоню за шмотками, за деньгами, сделать труд увлеченным, творческим, свободным. Для большинства, для всех. Ростки такого отношения к труду мы видим уже сегодня.
Маркс разработал научный способ вхождения развитых капиталистических стран в «рай», но жесткий, большевики теоретически подправили Маркса (их способ – для всех стран, в которых обозначился кризис) и решили ускорить исторический процесс. Здесь я не буду говорить о том, как они это сделали. Современные марксисты предлагают эту дорогу растянуть и действовать по принципу известного марксиста-ревизиониста Бернштейна: движение – все, цель – ничто. Разумеется, Бернштейна они не рекламируют: он волокитчик, слишком далеко расположил приманку, к которой должен постоянно тянуться пролетариат, но держат его мысль в сердце. Итак, срок входа в «рай» (в коммунизм) они отодвигают, методы движения смягчают, но главный марксистский замысел сохраняют: надо прийти к власти и переделать человека, переделать его природу. Нет, речь идет не просто о перевоспитании его, но именно о переделке: человек не должен стремиться к экономической независимости, к потребительству, к свободе выбора веры, идеологии, художественного вкуса, к свободе думать, получать информацию и распространять ее.
Предполагается что труд в «раю» (при коммунизме) станет свободным. Интересно, однако: как он может стать свободным в условиях, когда весь человеческий коллектив работает по единому жесткому плану, когда все трудятся у одного работодателя (государства или иного института), когда мышление всех подчинено одной идее?.. Любая тоталитарная идея на практике неизбежно приведет к созданию колхозов, трудовых лагерей, трудовых армий, специальных психбольниц, к слежке за теми, кто подрывает план, к наказаниям и т.д. К возрождению карательных органов. Усилению роли центрального института (государства, говоря понятным языком). Поэтому реальную свободу придется заменить лозунгом, висевшим на воротах Бухенвальда: «Труд освобождает!» («Arbeit macht frei!»). История все проверила. При Брежневе мы были близки к общественному порядку, о котором мечтает профессор МГУ.
«Социализм начинается там, где человек начинает стремиться к культуре, творческой деятельности», где «утилитарное потребление вытесняется новыми ценностями и мотивами», – продолжил А.В. Бузгалин. Новые, как и старые, марксисты не могут допустить, что в любом обществе в любое время есть и будут люди, для которых потребительство (шмотки), семья, личный интерес есть и останутся главными ценностями. Есть и будут люди, для которых высокие интересы, культурные ценности находятся на втором, третьем, десятом месте после потребительства, а всякая работа – принуждение, экономическое или иное, а время после работы – настоящий источник для развлечений, гуляний, любви, счастья. Далее. Жить в обществе и максимально освободиться от его уз – экстравагантная потребность, однако реальная для психически здорового человека, если речь не идет о нарушении моральных и правовых норм. Не отдадут люди реальную свободу за работу с увлечением, за трудовое удовольствие и прочее. В понимании природы человека марксизм, классический и обновленный, представляет собой реакционнейший научный вызов. Он исходит из стремления всю жизнь загнать в один вымысел, в один бред, который называется коммунизмом. У нас, в России, Манилов любил помечтать, но он, к счастью, не оставил после себя учения.
Если враг не сдается, его уничтожают. Если природа человека не поддается перевоспитанию (а она, действительно, не подвластна говорунам), ее придется ломать. И новые марксисты неизбежно станут костоломами. Однажды «подняв власть на дороге» или получив с помощью выборов, они узурпируют ее. Как это сделали большевики в октябре 1917 года. И как это сделал известный политик в Германии, пытавшийся создать нордический тип личности. Миролюбивые разговоры новых марксистов могут быть и искренними, однако логика вещей легко опровергает логику слов. Но нельзя исключить и того, что они являются лишь «белыми одеждами» для сокрытия хитрого замысла. Понедельник, 22 апреля 2013 года