1812 г. - Бой за Малоярославец
Бой за Малоярославец
12 октября
Пояснительное описание к акварельной картине
Н. С. САМОКИША,
составлено по следующим источникам:
М. Богданович. История Отечественной войны 1812 года.
Н. Головин. 1812 год.
Леер. Обзор войн России.
М. Российский и С. Сухомлин. Военная история.
Известие о Тарутинском бое полученное Наполеоном в тот же день – 6 октября 1812 года, когда он смотрел в Кремле корпус Нея, заставило его начать отступление тотчас же. Наполеон выступил из Москвы и направился с главной массой войск, по новой Калужской дороге, на Малоярославец, с целью обойти левый фланг нашей армии, расположенной у Тарутина и захватить Калугу, в которой собраны были значительные продовольственные запасы. Наполеон имел в виду отбросить нашу армию на юг и выиграть, таким образом, место для свободного отступления на запад. В Москве должен был временно до 11-го октября остаться Мортье, с 8000, для прикрытия движения обозов на Смоленск; далее ему поручено было взорвать Кремль, все дворцы и казенные здания и затем отступать по Смоленской дороге. При выступлении из Москвы, армия Наполеона, вместе с авангардом Мюрата и корпусом Жюно, считала около 107000. Артиллерийские и кавалерийские лошади были крайне изнурены; из 18500 кавалеристов, только 4600 гвардии были еще до некоторой степени годны для службы.
Корпус вице-короля составлял авангард; за ним следовал корпус Нея; далее старая гвардия; Даву и молодая гвардия. Армия загромождена была огромными обозами и множеством экипажей, нагруженных предметами роскоши и награбленной добычей.
Выступление французских корпусов из Москвы началось еще 6-го октября вечером, и движение было исполнено настолько скрытно, что Кутузов и не подозревал об опасности.
7-го октября генерал Дорохов, стоявший с 6-м пехотным корпусом у Катова, донес Кутузову, о появлении у Фоминского около 10000 французских войск с 16 орудиями — это были войска дивизии Брусье.
На основания этого донесения, Кутузов отрядил к Фоминскому 6-й пехотный корпус Дохтурова и 1-ый кавалерийский корпус Меллера-Закомельского, с поручением овладеть Фоминским.
10-го октября Дохтуров выступил из Тарутинского лагеря и, после крайне утомительного марша по распустившейся от дождя дороги, расположился на ночлег в Аристове.
Сюда, прибыл партизан Сеславин и донес, что он видел у Фоминского значительное число неприятельских войск и самого Наполеона. Партизан Сеславин, пробравшись на Боровскую дорогу, взобрался на дерево в лесу для наблюдений и увидел карету, в которой находился сам император Наполеон, окруженный своими маршалами и гвардией. Неудовольствовавшись этим, бесстрашный Сеславин захватил еще отделившегося от опушки леса и дороги унтер-офицера старой гвардии, связал его и, перекинув через седло, умчался с ним. Пленный заявил Дохтурову, что «уже четыре дня, как ”великая армия” вышла из Москвы. Маршал Мортье оставлен с отрядом в Москве и, по взорванию Кремля, присоединится к армии. Завтра (11-го октября) главная квартира императора будет в Бородине. Далее — наша армия пойдет к Малоярославцу».
Доставлением этих сведений Сеславин оказал громаднейшую услугу отечеству — своевременное получение этих сведений спасло корпус Дохтурова от неминуемого поражения у Фоминского и дало возможность нашей армии во время перейти из Тарутинского лагеря на новую Калужскую дорогу и преградить путь Наполеону на юг у Малоярославца.
С донесением об этом важном событии поскакал к Кутузову в Леташевку майор Бологовский. Была глухая полночь. Все спали в главной квартире, Бологовский вошел в избу дежурного генерала Коновницына; двери этой избы никогда не запирались. Прочитав донесение, Коновницын послал за генерал-квартирмейстером армии генерал-майором Толлем и вместе с ним отправился в избу к фельдмаршалу. Выслушав донесение, Кутузов позвал Бологовского.
— «Расскажи мой друг, что такое за событие, о котором ты привез мне весть? Неужели, в самом деле, Наполеон оставил Москву и отступает? Говори скорее, не томи сердца, оно дрожит»,
Выслушав Бологовского, главнокомандующий заплакал и, обращаясь к иконе Спасителя, сказал:
— «Боже, Создатель мой! Наконец ты внял молитве нашей, и с этой минуты Россия спасена».
Немедленно были приняты решительные меры. Дохтурову, который по собственной инициативе 11-го октября поспешно двинулся к Малоярославцу, приказано занять своими войсками этот важный пункт и выдвинуть четыре казачьих полка на дорогу между Малоярославцем и Боровском. Туда же немедленно был двинут и атаман Платов с казачьими полками. Вечером 11-го октября главнокомандующий двинул всю армию в двух колоннах к Спасскому на пути к Малоярославцу, где обе колонны соединились, переправились через р. Протву и к вечеру 12-го октября сосредоточились у Малоярославца; туда же отошел и авангард Милорадовича.
Город Малоярославец лежит на правом берегу р. Лужи, образующей здесь широкую луку, обращенную вершиной к югу. Размеры города — с запада на восток — превышают 1/2 версты, а с севера на юг — одной версты. Правый берег Лужи командует левым, причем высоты правого берега огибают город полукольцом, служа позицией для русских войск и давая особенно выгодное помещение для их артиллерии. Город прорезан дорогой, ведущей из Калуги в Москву и пролегающей в северной части его по довольно глубокому оврагу. Близ оконечности этого оврага находился мост, полуразрушенный жителями при наступлении французов.
В 5 часов утра 12 октября Дохтуров подошел к Малоярославцу, занятому непосредственно, только двумя батальонами Дельсона; остальная часть его дивизии расположена была за рекой, на левом берегу. Если бы Дохтуров назначил сразу достаточное число войск для атаки Малоярославца, — а он назначил только один 33-й Егерский полк, — то не только опрокинул бы два батальон Дельсона к мосту, но даже за реку, и тогда в руках его была бы превосходная оборонительная позиция для задержания дальнейшего наступления французов по новой Калужской дороги. Между тем Дельсон, собрав всю свою дивизию, поддержал свои два опрокинутые батальона и вытеснил наших егерей из Малоярославца. Мы снова ввели два полка — 6-й и ,19-й Егерские и выбили неприятеля. В 10 часов французы двинули в бой дивизию Брусье и заняли Малоярославец. С нашей стороны посланы были Софийский и Либавский полки; они опрокинули противника к мосту, но удержаться в Малоярославце не могли, так как французы заняли, в виде передового укрепления, церковь и дома, господствовавшие над оврагом, по которому проходила большая дорога. Этот отчаянный, упорный бой в улицах продолжался вплоть до ночи. Обе стороны вводили войска в дело последовательно по частям; французы — по дивизиям — дивизии Дельсона, Брусье, Пино, итальянская гвардия из корпуса вице-короля; далее еще две дивизии из корпуса Даву; мы — по — полкам и по-бригадно — 33-й Егерский полк; потом 6-й и 19-й Егерские полки; далее Софийский и Либавский пехотные полки; еще далее 11-й Егерский и Вильманстрандский полки; затем — Орловский полк, из 7-го корпуса Раевского, ранее других прибывший на поддержку Дохтурова, наконец, как только Раевский ввел сразу две дивизии, мы хотя и взяли Малоярославец, но удержаться в нем не могли, так как в это время, на помощь вице-королю, прибыли две дивизии Даву, и французы снова овладели городом.
На пространстве небольшого городка Малоярославца завязался упорный, продолжительный бой. Сила нападений и стойкость защиты, как со стороны французов, так и с нашей, были одинаковы. Город восемь раз переходил из рук в руки — от нас к неприятелю и от французов к нам. Старые французские солдаты, хорошо понимавшие, что от исхода боя зависит спасение всей армии, дрались с неслыханным ожесточением, но наши молодые солдаты, по большем части рекруты, воодушевляемые своими офицерами, не уступали им в отчаянном мужестве. Расстреляв все патроны, противники вступали в рукопашный бой, дрались штыками, прикладами, душили друг друга, сталкивали в обрывы. Солдаты, засевшие в домах, и окруженные со всех сторон, нередко погибали в пламени. Такая же ужасная участь постигла и сотни раненых. После полудня к месту боя приехал Наполеон. Остановившись на возвышенности, он наблюдал за ходом дела. Придвинув корпус Даву и гвардию, он указывал места, где строить батареи. Ему хотелось, во что бы то ни стало овладеть городом до прибытия к армии князя Кутузова. Но фельдмаршал наш, был уже у Малоярославца.
Расположив свои главный силы в двух с половиной верстах от города, по обе стороны Калужской дороги, Кутузов отправился на поле сражения. Он подъехал к Малоярославцу на маленькой лошади, почти без свиты. Не только ядра, но и неприятельские пули достигали до него. Генералы указывали ему на эту опасность. Лошадь его испугалась невдалеке упавшей гранаты, шарахнулась в сторону и выбила-бы его из седла, если-б один адъютант его не схватил ее под уздцы. Кутузов продолжал осматривать позицию и следить за битвой. Он указывал места, на которых ночью должны быть возведены укрепления. День склонялся к вечеру. Бой продолжался. Ночью главнокомандующий послал сильный отряд на Медынь. Он приказал Платову с 20-ю казачьими и одним егерским полками переправиться повыше города через реку Лужу, стараться напасть на правое крыло неприятеля и открыть настоящее направление его дальнейших движений.
Вечером наши войска снова завладели городом. Тогда вице-король — главный распорядитель боя под Малоярославцем, к которому стали подходить другие корпуса французской армии, решился пустить в дело свои последние резервы, итальянскую гвардию. Ободренные его примером, солдаты ринулись в атаку. Русские не могли устоять против этого отчаянного натиска. Развалины Малоярославца вновь перешли в руки французов. Увлеченные успехом неприятельские колонны выступили на открытое плато и бросились со штыками в руках на русские батареи. Уже они приближались к орудиям, несмотря на залпы картечью, выносившие целые ряды, как вдруг глубокий овраг остановил их стремительный натиск. Поражаемые отовсюду смертоносным огнем итальянцы и французы начали отступать. Ряды их смешались. В этот момент бросилась на них русская конница и обратила их в полное бегство. Русские гнались за неприятелями до самых улиц Малоярославца, но наступившая ночная темнота не дозволила им предпринять новой попытки вытеснить нас из города. Восемнадцатичасовой бой окончился. Каждая сторона, введя в бой до 24000, потеряла около 6000 человек. Под Малоярославцем мы задержали наступление французов до сосредоточения к югу от города, в 21/2 верстах, всей нашей армии.
Теперь Кутузову предстояло решить чрезвычайно важный вопрос относительно постановки дальнейшей цели в наших действиях: дать ли генеральное сражение, для уничтожения французской армии, и тем покончить кампанию сразу, или же стремиться к той же цели более осторожным путем.
Много говорило в пользу первого решения, но Кутузов выбрал последнее, и это решение стало руководящей идеей всех его последующих действий. И Кутузов был вполне прав. Оба решения вели к одной и той же цели, уничтожению французской армии: одно, в случае успеха, — к более полному и быстрому, другое к более медленному, но рядом с этим, первое было рискованно и сомнительно, второе — осторожно и, несомненно. Кутузов еще во время пребывания французской армии в Москве видел, что она разрушается. Какие мотивы имел он, чтобы ускорить разрушение уже и без того разлагавшейся армии? Никаких. К чему же после этого торопиться и рисковать. Следовательно, осторожность, положенная Кутузовым в основу всех дальнейших его действий, начиная с Малоярославца до конца кампании, была вполне целесообразна, вполне отвечала требованиям обстановки, тем более что перед Кутузовым был первый полководец и армия, пользовавшаяся до этой минуты вполне заслуженно репутацией непобедимой. Конечно, если бы Кутузов победил под Малоярославцем, то война окончена была бы сразу блестящим образом. Но Кутузов предпочел верный расчет рискованному блеску, в чем и был совершенно прав.
После колебаний, продолжавшихся более суток, Наполеон, обсуждавший вопрос атаковать ли русскую армию, собранную под Малоярославцем, или отступать к Смоленской дороге, принял последнее решение и сделал распоряжение об отступлении его армии через Боровск на Можайскую дорогу.
14-го октября Милорадович занял Малоярославец, Даву перешел через реку Лужу и расположился в 5 верстах по дороге к Городне. В Малоярославце из 200 дворов сгорело 180. Улицы были завалены трупами обгорелыми и раздавленными проездом французских пушек. Сотни раненых и умиравших лежали среди смрада курившихся домов. На площади оставалась одна церковь, обгоревшая до половины; в каменных стенах, нижней ее части, были пробиты неприятелем бойницы.
Кутузов, опасаясь за Калугу, оставил под Малоярославцем Милорадовича, и двинулся к Гончарову и Детчину.
16-го октября Кутузов, преследуя Наполеона, прибыл со всей армией к Полотняным Заводам.
В этот самый день армия Наполеона вышла у Можайска на прежнюю Смоленскую дорогу и начала движение в одну колонну по ней. В этот день произошел решительный перелом в ходе кампании, началось преисполненное бедствий отступление Наполеоновской армии по опустошенной дороге, отступление это, перешло затем в полное бегство и кончилось почти совершенным уничтожением «великой армии».
16-октября — это первый шаг в могилу для французской армии.
Здесь, как справедливо замечает Сегюр, остановилось завоевание вселенной, исчезли плоды двадцатилетних побед, и началось разрушение всего, что думал создать Наполеон.
День же этот является непосредственным следствием боя под Малоярославцем, который имеет, таким образом, значение перелома в кампании 1812 года.
К О Н Е Ц
Источник: РНБ. Шифр. 18. 339. 2. 1374. Киев. 1910.
Текст публикации подготовил А. Одиноков.