Письмо

Сидеть одному в этот слегка мрачноватый октябрьский вечер мне совершенно не хотелось. На дворе моросил противный дождь, на погоду слегка побаливала голова, на кровати ждала груда непрочтенного материала для курса. И просто ничего не хотелось.
- Женька, хватит нюниться, - дразнил меня мой остроумный сосед по комнате Петька, - давай ноги в руки и с нами на дискотеку! Девчонок найдем! Ну или парней, там кому как, - помедлив, подмигнул он.
- Пошел ты, - без злобы усмехнулся я, - сам знаешь, как меня это все утомляет.
Петька заржал:
- Иногда и не помешало бы... утомиться!
- Вали, - отмахнулся я, тоже хохотнув, - и потише здесь, когда вернетесь. В смысле - если - вернетесь.
Петька покачал головой, звякнул ключами и удалился. И я остался в тишине.

Вообще-то я люблю тишину. Только не всегда. Нет, это даже интересно, потому что у меня много знакомых, я могу даже похвастаться тем, что я совершенно неконфликтный человек, меня замечают девчонки и уважают парни. Мне редко бывает неудобно в незнакомых компаниях. Мне со всеми легко и весело, но как-то... пусто? Мы пьем, танцуем, хохочем до упада, делимся мороженым, я помещаю новые номера телефонов в свою записную книжку, а потом Петька, шатаясь и бормоча всякую чушь, тащится к какой-нибудь Ане или Тане в комнату, а я почти совершенно твердым шагом иду в нашу. Там я едва ли скидываю ботинки и ложусь на кровать. И просто начинаю думать. О чем? Да обо всем! В основном я мечтаю, что я не здесь, не на третьем курсе юридического факультета, а где нибудь в Карибском море на пиратском корабле. Ну или о чем-нибудь еще более нелепом.

Я вовсе не романтик. Я никогда не был влюблен и я вообще не верю в любовь. Мой отец бросил мою мать ради красивой сослуживицы, и мама едва ли не сошла с ума от боли.  Так что, возможно, я просто боюсь. Мимолетные романы меня никогда не интересовали, и за все свои двадцать лет я как-то понял, что найти кого-либо подходящего мне скорее всего просто не удастся. Почему? Да наверное, потому что хочется чего-то особенного, чего-то, чего нет ни у кого, кого-то телепатического, подсознательного понимания, так чтобы думать общие мысли, говорить общими фразами и просто жить одним неразделимым миром, одними ценностями, одним дыханием. Но разве такое бывает? Разве такое найдешь, даже если обойти целый мир? Конечно же нет. Вот поэтому я и не таскаюсь так уж часто с Петькой по танцулькам. Потому что я, наверное, самый заядлый романтик на земле.

Вот так я и сидел в этот апатичный субботний вечер, тихо ненавидя и сознательно не берясь за курсовое чтение (юридический был моей самой большой в жизни ошибкой ("ах! Женя, но ты же будешь адвокатом, они хорошо получают!" -"Мам, но что я могу сделать, если мне скучно, ты понимаешь, скучно??")), посматривая на телефонную книжку, полную имен и номеров, принадлежавших людям, которые с радостью бы потащили бы меня пить, танцевать, или даже целоваться, и слушая дождь через распахнутое настежь окно. "Блин, подумал я, может до магазина прогуляться? Проветрить голову, послушать музыку и просто убить минуток сорок? Так, ладно!" Я вскочил с Петькиной койки, воткнул плейер в карман, проверил в последнем наличие бумажника, и решил дойти до "Чайки" и прикупить каких-нибудь булочек. Кто его знает, может быть придется завтра утром кормить какую-нибудь Петькину Катю или Наташу.

Я снял с крючка зонтик, выключил свет, и только сделал шаг за дверь в холл общаги, как под левым ботинком что-то тихонько шуршануло. Я нагнулся. Под ботинком белел обыкновенный конверт. Я сдвинул брови и поднял его. "Женя" - красивым почерком было начеркано на нем. "Интересно, - подумал я, - от кого бы это?" Я сразу же надорвал его и вытащил его содержимое, в недоумении проходя обратно в комнату, включая свет и плюхаясь на Петькину нижнюю койку, которая по внегласной договоренности днем служила диваном.

В конверте был простой двойной тетрадный листок в клеточку, исписанный крупным красивым почерком по вертикали. Я сразу проверил - подписи не было. Сердце сильно ускорилось, хотя я так и не понимал, почему. Глаза быстро побежали по строчкам.

"Женя, - начиналось письмо, - прежде чем обидиться или разозлиться, я надеюсь ты сможешь меня выслушать. Я не смогла бы тебе все это сказать в лицо - извини, мне действительно очень жаль, но поскольку мы врядли встретимся опять, может быть, так просто легче. ("Так, - сразу же отметил мой пытливый ум,-  явно какая-то девушка! Но какая?"). Я очень благодарна тебе за все и никогда не забуду те прекрасные моменты, которые мы провели вместе. Я никогда не забуду все те истории и шуточки, которые ты выдумывал только для меня, все наши разговоры о книгах, все вечера на кухне у твоей мамы, все разделенные напополам пирожные. Никогда не забуду твои веселые, но всегда такие задумчивые глаза и твою всегда такую нежную и робкую улыбку. Ты - необыкновенный человек, ты просто герой какого-то Пушкинского романа, пусть это звучит глупо, но это так. По крайней мере для меня. Ты прекрасный парень, и я, честное слово, даже не знаю никого, кто заслужил бы право быть с таким удивительным человеком, как ты."

Я остановился, закончив абзац. Вся эта похвала мне, конечно, безумно нравилась, но она едва ли помогала разрешить мою непростую задачу. Кто же это мне писал? С несколькими девчонками я обсуждал Стругацких и Булгакова, многие бывали у меня дома за два с небольшим года моего обучения в институте - мама обожает гостей, так что мы часто всей толпой ездим к нам в поселок, и уж наверняка, более, чем с одной мне приходилось делить в столовой пироженку или булочку. Я непроизвольно пожал плечами и решил читать дальше.

"Но все таки, Женя, - продолжало письмо, - мы слишком разные люди. Ты - мечтатель. Да, да, не качай головой, я знаю, ты ненавидишь это слово. Ты мечтатель и романтик и ты живешь в своем собственном мире. Я не говорю, что это плохо, это замечательно, это сейчас встречается крайне редко, и нужный человек, твой (подчеркнуто) человек, когда ты такого встретишь, в тебе это оценит и будет любить так, как ты этого заслуживаешь. Но я так не могу. Понимаешь, я совершенно обыкновенная девушка. Я люблю попсу и читаю журналы. Я люблю хорошо отт (зачеркнуто) провести время в компании друзей - иногда - хорошо выпить. (Вставлено сверху) я думаю Мне нужен простой обыкновенный парень, котоpoму я буду привлекательна как девушка, который (зачеркнуто, не могу разобрать). Возможно, я просто не на твоем интеллектуальном уровне, возьми это как комплимент. Так что, хотя мы великолепно провели эти шесть месяцев, я не думаю, что нам стоит дальше встречаться.

"Так," - опять остановился я. Я ни черта не понимал. Кому же я мог так закрутить голову? Общаться - да конечно, я общаюсь со многими девчонками, флиртую в шутку со многими (некоторые знают, что я не интересуюсь женщинами, некоторые - нет), но вроде бы я ни с кем не искал отношений, кто же мог меня так неправильно понять?

Я закрыл глаза и начал мысленно представлять себе тех девушек, с которыми я общался особенно часто в ближайшие пол-года. Так, есть конечно же Ира. Обожаю Ирку еще с первого курса, она недавно наконец-то порвала с этим придурком Генкой и мы все понедельники и среды тусим в библиотеке, но Ирка уж точно знает, что я ей не интересуюсь! Так, Катя Игнатова с первой пары.... Нет, Катя не была у мамы в поселке... Даша Близнецова... С Дашей мы только танцевали вместе с Петькой и Колькой, с ней я не обсуждал никакие книги. Таня.. как ее... Воронова или Вороновская... нет, у Таньки вроде бы есть парень. Так, Оля... Оля, Оля, Оля.... нет это не Ольгин почерк, ее почерк я знаю, она левша и все к черту смазано. Может Нина...? Ее я давно не видел, но кто его знает...? Или Ленка? Ленка... О черт! Ленка! Петькина знакомая из кафе! Ее мы точно встретили в начале года! И она была у мамы, тогда вместе с Петькой, Витькой и Витькиной Людкой! И в библиотеке мы сидели, бывало... Ну блин...

Я утер пот со лба, хотя в комнате было холодно. Мне стало тошно. Бедная, бедная Леночка! Она действительно была такая нежная, такая веселая, такая открытая девушка, что если бы у меня уже не было всегда готовой либо вместе поржать либо вместе поплакать Ирки, Ленка бы запросто стала моей лучшей подругой! И я догадывался, что я нравился Ленке, но что-то как-то никак не доходило дело об этом с ней поговорить! О Боже. Я не знал, набрать ее номер сейчас же, или добежать до Иркиной комнаты и спросить знает ли она, где Ленка живет... если Ленка вообще живет здесь в общаге, и блин, этого я хоть убей не помнил!

Я даже не заметил, как почти скомкал все письмо, но только мой взгляд упал на него, как я вспомнил, что так его и не закончил.

"Женечка, ты неординарный человечек, - продолжало теперь уже Ленкиным голосом письмо, - я знаю ты меня простишь, даже если сейчас это больно. Все плохое всегда к лучшему. Помни это. Я знаю, до меня у тебя не было серьезных отношений, но не считай этот опыт плохим. (Я нахмурился. Что еще за няньканье?). Ты обязательно встретишь кого-нибудь, с кем ты сможешь посидеть на берегу океана и помусолить философию, как когда-то хотели мы (Я опять нахмурился. Философию, это конечно, хорошо, но какой еще к черту океан? Такого я явно не помню) или порешать твои любимые полуабстрактные задачки.

Еще раз извини меня, Женечка. И перед Диной Гавриловной и Антоном Сергеевичем мне очень стыдно, за это короткое время они мне стали совсем как вторые родители. Береги их, Женечка, и береги себя."

Так закончилось письмо. И я сидел с бившимся наизнос сердцем. И я это понял только на последней строчке, но тогда уже мгновенно и бесповоротно, с жаром, излившимся потом на моих висках, с дрожью в руках, с неприятным, склизким уколом в солнечном сплетении. Это письмо было не от Ленки. И оно было уж точно не ко мне. Мою маму звали Ольгой Васильевной.

Я встал и заходил по нашей с Петькой малюсенькой комнате. Где-то, с каким-то Женей порвала какая-то девушка. Нет, не просто с каким-то Женей, этот самый Женя - скорее всего мой сосед. Который живет на этом же этаже. Адресованное которому письмо было засунуто под мою дверь по ошибке. Или оставленно перед его дверью, но случайно пнутое Петькой или еще каким-то пылающим субботней лихорадкой студентом под мою дверь. Какого черта я не знаю никого из наших соседей? Я здесь живу уже полтора месяца! "Так, - начал мысленно перебирать я,- так, так, так.... Так, эти слева, там вроде иx трое, один точно Славка, его я постоянно видел полупьяным в толчке. Справа... ох черт! Там длинный такой, вроде он - Димка, второго не видел... Напротив - в одной - понятия не имею, в другой, вроде, Костя что-ли?"

Я снова сел на кровать. Просто скрыть письмо наверное нельзя, неудобно перед этим несчастным парнем. Подождать Петьку что ли? Врядли это поможет. Что я ему скажу? Что я прочел чужое письмо? Полный идиот! Дубина! Придурок! Или..?

Я взлетел с кровати, как ужаленный, все еще сжимая в руках Женькино письмо. Забыв выключить свет я вылетел в холл и снова остановился, дрожа. Я не знал, что ему сказать. Я понятия не имел, как он выглядит. Может он - тот красивый брюнет, с которым я сегодня утром столкнулся в толчке? Или тот тощий паренек, который чистит зубы какой-то дрянью, которая воняет нафталином?

Я двинулся к двери напротив слева и постучал. Сердце заходилось. Секундочки текли и я едва дышал. Нет ответа. Конечно, какое там, это ж суббота, вечер! К черту! Повернулся и постучал в Славкину дверь. Раз, два, три, четыре, пять, шесть.... шорох. Шорох! Открылась дверь и сонная и красная морда самого Славки высунулась оттуда. Он выглядел как ошпаренный шарпей и я от нервов расхохотался.

- Ну чего? - хрюкнул Славка, - че ты ржешь, как кобыла?
- Здесь Женька живет? - так же нелюбезно ответил я.
- Какой Женька, ты с ума сошел? Ты для этого меня разбудил? Идиот, - прохрипел Славик, все еще торча в проеме, - здесь нету Женек.
- Ладно, иди проспись, - поспешно отмахнулся я, - извини там если что.
- Если что, - прошипел пьяный Славян и захлопнул за мной дверь.

Я потарабанил еще в две двери, но ни из одной не донеслось ни звука. Затем я подошел к той двери, что тоже напротив нашей, но справа, и постучал. Я не ожидал, что кто нибудь окажется внутри, но дверь распахнулась почти сразу. В проеме стоял приятный парень, слегка пониже меня ростом, с растрепанными светло-русыми волосами в очках с леской вместо оправы. Он  не улыбался, но смотрел без неприязни человека, побеспокоенного незнакомцем. Вот это, вроде бы и был Костя, я его видел здесь на этаже пару раз.

 - Привет, - слегка помедлив произнес я, - извини, но это, здесь эээ.. Женя живет?
- Хмм? - взлетели Костины брови вверх, - Женя? Да, а что такое?
- Эээ, - подлетело к горлу мое сердце, - дело такое... Скажи, а когда он вернется? Тут передать ему надо...
- Передать? - все с тем же недоумением смотрел на меня парень, - а что такое?
- Да тут,- замялся я, - ну когда он вернется?
- Да я и есть Женя, - без эмоций ответил парень. Я отшатнулся назад.
- К-как? - просипел от неожиданности я, - а Костя кто?
- Костя? Это мой сосед по комнате. Его нету. Но я - Женя.
- П-правда? - снова запнулся я и почувствовал себя идиотом.
- Ну да, - с едва заметной улыбкой, спокойно ответил мой тезка

Я помедлил еще с пол-секунды. Затем сглотнул скудную слюну.

- Тут такое дело. Тебе принесли вот, ну кто-то из наших, - я протянул ему письмо и только сейчас заметил, что в моей вспотевшей руке оно превратилось совсем в мокрый безобразный ком, а конверт так и остался лежать на Петькиной кровати. Меня прошибло жаром. Женя опустил взгляд на мою руку, слегка поднял брови и снова уставился мне в глаза.  - Я.. понимаешь, оно было под моей дверью... Понимаешь, я тоже Женя. Я думал, оно ко мне...
- Ты прочитал? - тихо спросил меня сосед.
- Извини, - сразу сказал я, и хотел что-то добавить, но тут меня дернуло, - но это к тебе? Тут больше Жень нет?
- Ко мне, - слегка кивнул, показывая глазами на измятый листок в протянутой к нему моей руке, он, - я по почерку вижу.
- Возьми? - в недоумении сказал я, - извини, что я его так...
- Ты читал... ну и что там написано? - вдруг прервал меня истинный адресат этого несчастного послания.
- Ты... - начал я, но он не дал мне закончить.
- Ты читал его, ну и что? Там что-то, что скорее всего, мне не хотелось бы услышать?
- Ну, - не отрывая глаз от лица соседа ответил, как завороженный, я, - ну в общем, да. Но там много хорошего.
- Оставь, - устало махнул рукой Женя, - я догадываюсь, что в этом письме. В общем-то меня это не особо удивляет. Оно к тому и шло. Только какого черта ты прочел его? Ладно, открыть, но ...
- Ты... ты знаешь, - медленно начал я, так и не отрывая взгляд от его усталых светло-зеленых, слегка уменьшенных за стеклами очков, глаз, - ведь я... я даже не понял, что оно не ко мне. Глупо конечно, но просто... - и я заткнулся. И Женя молчал. И мы стояли так, как зачарованные, и смотрели друг другу в глаза.
- Ты... ты что сегодня вечером делаешь? То есть сейчас? - вдруг услышал собственный голос я.
- А, - будто бы очнулся мой тезка и как-то повеселел, посмотрев в сторону, - ты знаешь, я вот как раз закончил одну книжку Орвелла, обалденная вещь, честное слово, и сейчас собирался дойти до библиотеки может.. ой, блин, она ж наверное уже закрыта? - на одном дыхании произнес он и снова поднял взгляд к моим глазам.
- Ага, - улыбаясь и все еще не веря, машинально ответил я.

И я стоял и смотрел на Женю. И Женя стоял и смотрел на меня. И вдруг он резко сделал шаг в сторону и назад и оттолкнул рукой дверь. И я, не дожидаясь устного приглашения, вошел.