Гора убивает нежно тех, кто ее боится. А тех, кто не боится, она оставляет себе. Сколько их было, тех, кто боялся, и тех, кто остался? Не знаю. Гора стоит здесь давно. Мой отец, дед и прадед водили сюда охотников за Горой. Говорят, что если ее не боятся, Гора отдает свою силу. На эту приманку многих занесло в наши края.
Лес. Это первый рубеж. Через него нужно пройти, чтобы выйти к Горе. Я с детства хожу в Лес. Упросила когда-то отца, и он стал меня брать в каждый поход с новым охотником за Горой. Отец оставлял меня на опушке и приказывал ждать его и не входить. Только он исчезал за деревьями, я прокрадывалась к лесному рубежу. Много рассказов я слышала от отца и деда про наши края. Гора, ущелье, Лес, долина. И я не воспринимала их как что-то диковинное или чужое, я принимала их как своих братьев и сестер. Семья. И в первый раз Лес тоже принял меня в свою семью. Вы когда-нибудь были в девственном лесу? Вековой, нетронутый, живой, дышащий своей силой прямо мне в сердце. Наши ритмы совпали. Совпали навсегда. Если водишь людей к Горе, то начинаешь читать все секреты, как раскрытые книги. Отец знал, что я совпала с Лесом, и что Лес никогда не пугал меня и не являл мне свои Другие лица. Отец знал Другие лица. Я видела только одно – лицо кровного брата.
Когда я немного подросла, я стала ходить с отцом через Лес и ущелье к Горе. Мы оставляли у подножия охотника и возвращались домой. Обратная дорога была наполнена нашим молчанием и глубоким трепетом перед дальнейшей долей человека. Его участь, про нее мы узнавала почти сразу. Если Гора оставляла себе смельчака – небо озарялось фиолетовым пламенем, если убивала – все вокруг содрогалось от подземного гула. В любом случае человек навсегда исчезал из обычной жизни, вроде его никогда и не было. Первые разы я наполнялась глубокой печалью из-за величия и могущества Горы, ни одна смерть не вызывала такого почтительного преклонения. Никто и никогда так и не узнал, куда исчезали люди, в какие неведомые миры отправляла их своей первобытной силой Гора.
Я не всегда жила с отцом и дедом. В долине был поселок, где я ходила в школу, встретила свою любовь и родила своих задорных близнецов: сына и дочь. Когда мой дед и отец в назначенный для них час ушли к Горе за своей дальнейшей судьбой, их промысел по семейной традиции должен был принять мой дядя, младший брат отца. Но в детстве он неудачно упал с дерева, сильно разбился, сломал многократно ногу и стал хромым. Так Гора отказалась от него и сохранила его для обычной человеческой жизни. И я выбрала Лес и Гору. Вернее они выбрали меня. Я продолжила дело и стала преданна своей новой семье. Я оставила мужа, детей и ушла.
Мне никогда не было страшно. Мне могло быть больно от разбитой коленки или царапин, но страха я не знала. Я жила одна, без оружия и замков. Жила с незапертой дверью и открытой душой. Там в горах я сливалась с миром и становилась солнцем, небом и скалой, белым облаком, нависшим над долиной. Мне не нужны были слова, признания, доказательства – у меня была семья, настоящая семья, общность с которой я ощущала каждой клеткой. Я наполнялась глубиной и заныривала в глубину первозданного Пространства. Я была его отпечатком, слепком из его невидимой эфирной глины.
Когда долго живешь на природе – становишься чем-то большим, чем есть. Сидя на камне – становишься камнем, стоя на краю – становишься полетом. У меня было много лиц и одна общая жизнь с миром. Я водила к Горе охотников, вооруженных до зубов, пытающихся убедить самих себя в своей непобедимости и избранности. Возвращаясь домой из очередного похода, я больше никогда не печалилась. Я уже знала, что бывают дороги в один конец и дороги-звенья. Кто-то уходит, чтобы не вернуться, а кто-то всегда должен быть связным. Я была связным и хранителем чужих дорог в один конец.
Так проходили дни за днями. Мои дети подрастали в долине без меня. Мой любимый, без единого упрека принявший мой выбор, пытался найти созвучную себе подругу, но печать нашей любви и могущество Горы, которое я носила в своем сердце, как камертон, задавали ему прежнее направление и возвращали в старое русло. Он был один на один с любовью, которая крепко держала его на привязи возле меня. И где бы мы ни были, я и он, всегда ощущали эту невидимую связь, прочную, мучительно сладкую связь. В наши нечастые совместные ночи я отдавала ему свой простор, а он наполнял меня жаром земли, на которой жил без меня.
Нарушая все неписанные законы Леса, Горы и нашего промысла, я стала водить в горы своих детей и любимого. Первый раз в жизни я так сильно просила у неба, чтобы совпали обе мои дорогие семьи. Небо накрыло большим белым облаком Гору и Лес, все тропинки и все родники, меня, моих близнецов и любимого. Небо знало, как я преданно служила Пространству, не нарушив ни одной вселенской спирали, не оборвав ни одной дороги. Небо знало, что я – часть Ритма, а мои дети и любимый – часть меня. И небо соединило все части, оно расширило Пространство и Простор, в которых всегда хватало места для всех. Для Леса и Горы, для незрелых охотников, для величественных сил природы и для нас, обычных людей, чьих-то связных.
Мы усилили Ритм. Мы все стали Ритмом.