Летний вечер с губной гармоникой

Бесконечно любящим друг друга посвящаю

Небольшое предисловие

«Wo die Liebe hinfaellt!» говорят в таком случае немцы.
«The ways of love are strange indeed!» скажут англичане.
«L’amour – c’est une maladie cruelle!» изрекут осудительно французы, доки в делах амурных.
А мы выражаем это строчками из песни: «Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь…»
Правда, есть ещё несколько других выражений, характеризующих такую любовь, например: «Любовь зла…», «Любовь слепа…».
Впрочем, подберите нужное сами, чтобы обозначить любовь двоих с существенной разницей в возрасте…
Задумались?
А задумывались ли вы, почему такая любовь вызывает бурную реакцию окружающих?
Дело в том, что она не укладывается в действующий стереотип взаимоотношений двух полов, потому что для таких взаимоотношений просто нет никакого стереотипа, то есть примера для подражания. Ведь человек устроен так, что на всякое неведомое и чуждое ему он реагирует враждебно.
Поэтому, дабы сохранить любовь и не дать её разрушить извне, я призываю данной правдивой повестью заложить для такого рода взаимоотношений стереотип – пусть несколько примитивный и односторонний, но, верно, светлый и созидательный. Согласитесь, порой так важно сберечь любовь, какой бы странной и необычной она нам не казалась.
При этом, конечно же, не следует забывать, что настоящая любовь, как правило, свободна от эталонов общественной морали и действующих представлений о нравственности. Она просто есть между людьми, и уже одно то, что они любят, прекрасно.

Желаю вам приятного чтения!

***

Как радуется сердце окончанию долгого тернистого пути, увенчанного звездами! Вот она и сбылась, долгожданная мечта: красный диплом и au revoir  университетским мукам! Восторженные овации в актовом зале, море цветов и подарков, гордость за себя, предвкушение бурного лета и работы вожатым в лингвистическом лагере – всё это превосходило самые смелые ожидания и напоминало внезапно свалившееся на голову счастье!
Ещё вчера они были студентами, запуганными государственными экзаменами, а уже сегодня шутили с преподавателями, пили в деканате вино и строили отчаянные планы на будущее. Все кружилось в водовороте положительных эмоций, и завтра должно было стать непреходящим праздником!

***

Дома уже все спали. Марк тихонько прокрался на кухню. На столе его ждал бабушкин праздничный пирог со сливовой начинкой, заботливо накрытый узорной салфеткой. Большая стрелка кухонных часов мерно скользила по циферблату, а в слегка приоткрытое окно струился тёплый ночной ветерок, покачивая занавеску. Город спал. Налив себе прохладного ягодного морса, Марк вышел на лоджию и прикрыл за собой дверь. Дыхание ночи, на редкость тёплой и звёздной, возвращало мысленно к торжеству вручения дипломов. В этот день он стал взрослым, окончательно и безвозвратно, гораздо более взрослым, чем после окончания гимназии. Теперь перед ним были распахнуты ворота в мир, и в нём он мог быть независимым и счастливым!
– Ну, как прошла неофициальная часть? – шёпотом спросила мама, заглянувшая на лоджию, и погладила его по плечу.
– Замечательно! – Марк, усталый, но безгранично довольный, улыбнулся и поцеловал маму в щёку. – Ты не спишь?
– Ты же знаешь, я не могу заснуть, пока ты не будешь дома.
– Сейчас тоже лягу. Немного постою на балконе.
Мама с умилением посмотрела на сына.
– Куришь?
Марк стеснительно кивнул:
– Иногда.
– Кури, большой уже! – Мама пригладила рукой его чёлку. – Девчонки-то ваши все барышни, раскрасавицы. Нравиться какая-нибудь?
Марк потряс головой и отхлебнул морса:
– Там уже половина замужем, а другая половина… ну, ты понимаешь…
– Хотят замуж за иностранца, – закончила фразу мама. – Пусть хотят, модно сейчас так!
– Завтра сборы по лагерю. Представляешь, нам дали «Мечту»!
– Ой, правда? Прекрасный лагерь. Там и бассейн есть, и сауна, и природа – сказка. Мы с коллективом туда зимой ездили, наш начальник выкупил всю базу на его день рождения. Кстати, ты на свой-то заглянешь домой, я тебя хоть на рынок свожу, рубашку тебе новую купим, а то кроме этой и носить нечего.
– Да ладно, мам. Есть что носить. Вон футболок тьма, а рубашки в лагере – лишняя морока, их же гладить нужно.
– В лагере тоже нужно прилично выглядеть, ты же там уроки вести будешь?
– Мам, ты себе лучше чего-нибудь купи, а то ты все отпускные на мои рубашки потратишь. А я заработаю в лагере денег, и мы тебя к зубному сводим.
– Да брось ты! – улыбнулась мама и вздохнула. – Это я с тётей Тамарой договариваться буду. У неё в профилактории врач есть хорошая, да и цены там умеренные. Брось. Купи себе словарь на свои «лагерные» деньги, какой хотел, а я потерплю.
Мама взглянула сквозь оконную раму лоджии на кухонные часы, зевнула и одёрнула сорочку:
– Ладно, сынок, пойду я спать. Нам с бабушкой завтра вставать рано. И ты тоже ложись.
– Хорошо. Спокойной ночи. – Произнёс Марк полушёпотом и добавил: – Мам, ты лучше всех!

***

В конгресс-холле бывшего Дома пионеров определили тему лагеря: искусство. Организатор, импозантный мужчина пожилого возраста с вьющимися бакенбардами, презентовал источники материалов.
– Новые учебники – просто ужас! – шепнула Марку на ушко сидящая рядом знакомая Оля с третьего курса. – Там всё как-то бессистемно, не знаешь с чего начать и чем закончить.
– Я слышала, – продолжила сзади Света, которую в силу бойкого характера априорно избрали старшей вожатой, – что на младшей ступени проходят Кандинского!
– Кандинского? – ужаснулся Марк. – Весёленькие учебники! Представляю, что творится на «Mittelstufe ».
Когда все нюансы были обговорены, встал вопрос о выборе старшего учителя сезона.
– Со своей стороны я хочу предложить кандидатуру Марка, как новоиспечённого преподавателя с красным дипломом. Основанием прошу считать рекомендации кафедры немецкой филологии и декана факультета иностранных языков, – произнёс организатор, Герман Вальдемарович, – а также наличие шестилетнего художественного образования.
– И ты молчал?! – Марк почувствовал на себе любопытные взгляды присутствующих.
Лес рук, и его судьба была предрешена: теперь он был ответственным за подготовку всех учебных мероприятий, за сбор материалов и – самое страшное – за проведение методсоветов и преподавательских планёрок.
– Прощай отдых! – вздохнул он, и Оля сочувствующе улыбнулась. – Придётся корпеть над «конверсационкой» и тащить с собой репродукции.
– Корпеть над чем? – переспросила Оля.
– Помнишь старенькие тоненькие учебники шестьдесят какого-то года. У меня вся серия дома. Там искусство даётся серьёзно, не то что в этих новых.
– Дашь откопировать?
– Конечно.
– Ксерокопии для вожатых и учителей завтра до трёх и в четверг перед заездом. По всем вопросам обращайтесь к Евгении Павловне, она моя зам по организационной части. Всем всего хорошего! – Едва Герман Вальдемарович закончил свою речь, как толпа вожатых, учителей и родителей ребят «облепила» маленькую хрупкую женщину в огромных очках, которая тут же принялась голосить: – Пожалуйста, граждане, не все сразу! У нас достаточно времени!
Познакомившись со всеми преподавателями, большинство из которых обучалось в его родном вузе, Марк назначил время встречи и, чувствуя себя, по меньшей мере, президентом крупной корпорации, отправился домой.

***

– Мам, представляешь, меня выбрали главпрепом. С ума можно сойти! А я-то хотел отдохнуть!
– Зато теперь ты у них начальник! – гордо произнесла мама, гладя бельё. – Попробуешь себя на этом поприще. А вдруг тебя сделают зав кафедрой, кто знает!
– Ага, на третий сезон! – ухмыльнулся Марк. – Послушай, мне репродукции везти, у нас дома никаких нет?
– Только старые. – Мама отставила на секунду утюг. – Шишкин и Левитан, пару вещей импрессионистов, если мне не изменяет память. Они все в бабушкиной комнате.
– А что-нибудь с человеками хотя бы даже в качестве стаффажа у нас не завалялось?
– В качестве чего? – не поняла мама.
– Мама, стаффаж – это когда люди только дополняют композицию, я же тебе объяснял!
– А-а, такого нет. Есть только Бусье. Его дед очень любил.
– Пьер Бусье??? Это который…
– Да-да, он самый, – кивнула мама. – Писал детскую эротику.
– А… дед?… – промямлил Марк ошеломлено.
– И дед наш тоже. Он вообще любил всё молодое и изящное. Бабушке пришлось с ним нелегко! – Мама вздохнула.
– Да-а! – Марк помассировал лоб. – Не каждый день узнаёшь такие подробности фамильного прошлого. Среди работ деда я ничего такого не видел. Пойду, гляну на картины Бусье.
– Осторожно, они пыльные! – произнесла вдогонку мама. – До этой антресоли у меня всё руки не доходят!

***

– Такого я не видел никогда! – делился Марк впечатлениями о творчестве Бусье по дороге в «Мечту». – Вот везу в качестве наглядности за неимением лучшего: сплошные девчонки лет четырнадцати-пятнадцати в чём мать родила! У меня такое чувство, что этот француз за ними подглядывал.
– А что в этом такого? Искусство не знает границ! – прокламировала пышная Жанна из другого вуза, с которой их поставили в паре на самый старший отряд, и откупорила банку с лимонадом: – Будешь?
День заезда для них начался ранним утром; разлучённые с любимыми подушками вожатые и преподаватели вяло глядели из окон новенького автобуса, мчащего их по запустелой загородной дороге. Все понимали, что ближайшие двадцать дней со сном и отдыхом придётся проститься.
– А ты уже работал в лагерях? – вдруг поинтересовалась Жанна.
– Целых два раза, – зевнул Марк. – Оба случая были просто экстраординарными: в первый раз мне достались одни мальчишки лет одиннадцати, а во второй – детдомовцы. Хлопот было с ними! Первые стояли на ушах круглые сутки, вторых через одного искали с милицией. В конце обоих сезонов я прыгал от радости до потолка!
И вот автобус свернул влево, пронёсся вдоль шпалера раскидистых платанов и въехал на территорию лагеря. Резной лакированный забор с цветочным декором взбодрил сонные взоры. Справа открывался вид на великолепный парк с тропинками, мощенными декоративной плиткой, и скульптурами в стиле конструктивизма. Слева от въездной дороги находились спортивные сооружения на площади куда больше обычного городского стадиона.
– Да здравствует физкультура! – воскликнула задорная Света, и тут же грянуло всеобщее «ура!!!». Настроение поднималось. Марк не верил своим глазам: – Права была мама: фантастика какая-то!
Но самое фантастическое, и, пожалуй, полностью оправдывающее название лагеря, ожидало их впереди: на взгорье в сени сказочных вязов раскинулся двухэтажный комплекс с садовым фасадом из синего стекла и круглыми балконами с торцов. Синие и зелёные скамеечки под черепичными навесами-грибочками складно дополняли органику здания. Над самой лестницей, ведущей на взгорье, стоял резной палисад на фоне аккуратной ивовой аллеи, в конце которой располагались одноэтажные постройки из белого и красного кирпича.
Автобус остановился у лестницы, ведущей вверх к палисаду, и пленённая великолепием антуража команда высыпала на тротуар.
– «Herzlich willkommen im Ferienlager „Metschta“! » – донеслось откуда-то сверху, и все подняли головы: у палисада стояли Герман Вальдемарович и Евгения Павловна и держали в руках приветственную надпись на немецком языке.
– Вы здесь ночевали что ли? – нашлась Света, и команда разразилась гомерическим хохотом. Сонливость как рукой сняло.
– Warum auf russisch? Ich glaube, wir alle m;ssen von nun an nur deutsch sprechen, oder?  – сказал Герман Вальдемарович с чистой русской интонацией.
– Я, я! Натюрлих!!! – раздалось снизу, и хохот повторился.
– Wir sind bereits gestern angekommen um einige Formalit;ten zu erledigen. Eugenia Pawlowna hat sogar beim Laken;berziehen mitgemacht , – сообщил самодовольно Герман Вальдемарович, и в толпе прибывших зародилось смятение.
– Марк, иди ты вперёд, поговори с ним, а то он со своим немецким сейчас нам все уши прожужжит!
С ухмылкой Марк направился к лестнице.
– Also, mein junger Freund, wie ist die Stimmung?  – произнёс Герман Вальдемарович, по-опекунски положив руку на плечо Марка, когда тот поднялся наверх, и они двинулись в направлении аллеи.
Тем временем вереница вожатых и преподавателей, увешанных модными рюкзаками и пёстрыми туристскими сумками, медленно потянулась вверх к палисаду.
– Мальчики и девочки, прошу вас побыстрей! – вещала писклявым голосом Евгения Павловна, которая стояла у палисада с блокнотом, напоминающим гроссбух. – Нам ещё рисовать эмблему лагеря, разбирать спортинвентарь и знакомиться с распорядком. Поторопитесь!
В роскошном зимнем саду их встретила статная дама с двухэтажной шевелюрой и генеральской осанкой. Бессовестно дорогой макияж и килограммы золота на ушах, шее, запястьях и пальцах говорили о том, что перед ними никто иной, как сама управляющая in persona .
– Здравствуйте, дорогие мои деточки! – начала дама с апломбом английской королевы, и все растерянно переглянулись. – Рада приветствовать Вас на базе отдыха «Мечта»! Меня зовут Альбертина Ибрагимовна, и мой кабинет находится в западном крыле здания, где у Вас, если я правильно поняла, будут проходить занятия.
Далее последовал такой детальный инструктаж по эксплуатации помещений и режиму отдыха, что более детального не мог припомнить даже Герман Вальдемарович за свои тридцать с лишним лет работы в специализированных лагерях. Всем стало понятно: при таком режиме отдыха быть не может. Эта дама, напоминающая внешним видом настоятельницу самого дорогого борделя Европы, похоже, предусмотрела всё и сверх того. Некоторые из команды даже вытащили блокнотики, подаренные на сборах, и принялись кропотливо записывать.
Управляющая со свойственной весомым персонам скупостью жестикуляции стояла посреди обступившей её молодёжи и упивалась своей магнитящей харизматичностью. Марку даже пришла в голову идея быстренько выполнить на неё шарж, но тут она обернулась прямо на него и по-меценатски изрекла:
– Вам, как единственному парню, мы выделили отдельную комнату в западном крыле. Надеюсь, Вы останетесь довольны?
– Везучий ты! – шепнула сзади Света, и Марк, польщённый вниманием, застенчиво улыбнулся.
– Ну, не единственному парню! – обиженно вставил Герман Вальдемарович, стрельнув глазами на чересчур откровенный вырез платья управляющей.
– А Вы что тоже претендуете на отдых? – кокетливо отозвалась та и обнажила ряд золотых зубов, на что Герман Вальдемарович расплылся в довольной улыбке.
– Кажется, они флиртуют! – шёпотом прокомментировала сцену Света.
– А теперь прошу всех за мной в кастелянную. – Последовала команда Альбертины Ибрагимовны. – Там Вы получите униформу базы отдыха, постельные принадлежности, а также заказанные бэджи с личными именами.
Каково же было всеобщее удивление, когда её массивная фигура, в сравнении с которой дочери Левкиппа у Рембрандта были просто дистрофиками, вспорхнула с лёгкостью бабочки вверх по лестнице зимнего сада и пронеслась по общему балкону хозчасти и актового зала к небольшой двери кастелянной.
Символикой лагеря оказались цвета зелёный и синий, отлично гармонировавшие с архитектурной колорацией базы, а в качестве эмблемы избрали схематично выполненную композицию в виде девушки, держащей в ладонях солнце.
Когда форма была надета, списки проверены, комнаты и вожатские осмотрены, столы в приёмном зале выставлены с номерами отрядов для регистрации и приветственная надпись закреплена над палисадом, преподаватели – шесть человек – уединились на планёрку в одной из спален.
– Ребята, я совсем не готова! – призналась Оля, закусив губу. – У нас эта тема будет только в следующем году.
– Ничего, первое занятие после тестирования будем проводить в тандеме, – успокоил её Марк. – Пойдём на хитрость: дадим и слабым и тем, кто из спецшколы, абсолютно новый материал средней сложности, разжуём понятия, – главное – побольше наглядности, – а потом уже сориентируемся. Тема несложная, разговорных выражений мало, поэтому попробуем сконцентрироваться на вокабуляре и актуализировать его через наглядность.
– Это как? – спросили в раз две девушки из другой группы третьего курса.
– Мне кажется, будет лучше, если мы будем делать упор на описание объектов искусства. Возьмём архитектуру или парковые скульптуры, живопись, наконец. Кстати, зимний сад – идеальное место для рисования. Нужно посредством языка научить видеть то, что хотел сказать творец. В архитектуре это комфорт или стройность, в живописи это сюжет и игра красок, а в пластике – изящество форм.
– Марк, ты – гений! – выдохнула Оля.
– А что такое пластика? – скромно поинтересовалась худенькая девушка из другого вуза, которую звали Нина.
– Пластика – это второе название для скульптуры. – А вообще у нас с вами, так сказать, уникальная возможность применить диалоги в качестве домашнего задания. Ведь в обычных городских условиях это сделать невозможно, потому что все расходятся по домам, а здесь состряпать диалог после обеда с соседом по кровати – сущий пустяк: все друг у друга на виду, говори – не хочу! Вот так можно реально повысить уровень сформированности коммуникативных навыков.
Внезапно в спальню ворвалась Света и, чуть дыша, выплеснула:
– Народ, уже пол одиннадцатого, и кто-то вспомнил, что у нас нет девиза сезона. Вы у нас головастые, давайте вниз, там Герман Вальдемарович всех срочно требует.

***

– Да с девизом мы чуть не прогорели! – заключил Герман Вальдемарович, потирая переносицу.
– Deutsch bitte!  – пошутил кто-то из вожатых, и по залу прокатился смех.
– Ну, пожалуйста! Скажите! – нашёлся Герман Вальдемарович, ехидно улыбнувшись. В зале повисло молчание, и Марк, понимая, что варианты отсутствуют, скромно поднял руку:
– Das mit der Devise h;tten wir beinahe verdusselt.
– Марк, ну ты голова!!! – не уставала восхищаться им Оля, а бойкая Света, на шее которой уже висел спортивный свисток, заявила:
– Вот кто поможет нам придумать девиз!!! Так, девочки, давайте быстренько краски и фломастеры, а ты, Марк, думай хорошенько!
– Есть у меня один на примете, его любил повторять мой учитель в «художке»: vita brevis, ars longa . В первой части «Фауста» Гёте это звучит „Die Kunst ist lang! Und kurz ist unser Leben!“.
– Марк, ты самый умный на свете! – прозвучал очередной дифирамб Оли, как в зал влетела растрёпанная Евгения Павловна. Все уже знали, что она собиралась сказать: «Автобус с детьми прибыл!»
В зал словно бросили связку гранат: все подскочили и бросились вперемешку вниз и вверх по лестнице. Фразы и реплики, словно конфетти, пущенное в толпу, рассыпались в воздухе и хаотически перемешались:
«Расписание на первом этаже!»
«Вы стулья не забыли!»
«Где наша палата?»
«Кто-нибудь запомнил ключ от кладовки со спортинтвентарём?»
Кто-то в суматохе рассыпал коробку с маркерами, кто-то уронил стул, кто-то оставил на столе свой бэдж. И лишь Герман Вальдемарович, пленённый благозвучием цитаты из «Фауста», спокойно отправился к палисаду, смакуя каждый слог и повторяя:
– Die Kunst ist lang! Und kurz ist unser Leben!
 
***

Первыми из автобуса высыпали мальчишки и попросили водителя не выпускать девчонок. На это девчонки забаррикадировали сумки мальчишек и, пока те отчаянно рвались назад за вещами, довольные собой спокойно выходили из автобуса.
– Тридцать два, нет тридцать три, – пыталась сосчитать Евгения Павловна прибывших.
– Тридцать девять, тридцать десять! – издевались мальчишки.
– Пожалуйста, не мешайте, отойдите, я вас уже посчитала! – нервничала зам организатора, судорожно листая гроссбух для сверки списка.
– Willkommen in „Metschta“ ! – поприветствовали прибывших хором вожатые и преподаватели, на что последовало настороженное: – Драсьте...
– А вы чё, из инкубатора все? Сине-зелёные! Или однофамильцы? – прозвучали издёвки от мальчишек в адрес команды. Кто-то из девчонок постарше влепил автору оплеуху, мальчишки полезли в драку, девчонки принялись визжать, пока один из толпы не доложил:
– Сзади крутых на тачках везут!
И все – преподаватели, вожатые, Герман Вальдемарович и Евгения Павловна с гроссбухом, обернулись назад: по въездной дороге двигалась колонна блестящих иномарок, таких дорогих, что всем стало немного не по себе.
– Президентский кортеж, – пошутила Жанна.
– Это дети «шишек». У них немецкие корни, – пояснил Герман Вальдемарович. – Этим нужно каждому отдельную няньку!
Дав крутой вираж, возглавляющий колонну чёрный Nissan Murano с тонированными стёклами остановился перед самым автобусом. Шофёр в новеньком костюме проворно выскочил из машины, открыл заднюю дверь, и перед собравшимися предстал рыжеволосый паренёк в фирменных шмотках и с надменным выражением лица.
– А чё, мы в этом сарае жить будем? – выдал паренёк, скривив рот.
– Лично ты будешь жить в этом сарае! – зарядили мальчишки из автобуса и дико захохотали.
– Мальчики, это палисад! – воскликнула радушно Евгения Павловна.
– А что это за деревья?
– Это вязы! – продолжала Евгения Павловна в том же духе.
– Кошмар на улице Вязов!!! – грохнула ребятня в один голос.
– Ничего, присмирите их немецким! – шепнул украдкой Герман Вальдемарович Марку.
– Да, да! Этот язык хорошо дисциплинирует! – отозвался тот бойко.
 

***

Зал для регистрации походил на кассы вокзала. Длинные очереди тянулись до самого коридора, в проходах стояли сумки, о которые постоянно кто-то спотыкался, воздух густел, и нервозность возрастала.
– Девочки и мальчики, пожалуйста, не толкайтесь, до всех дойдёт очередь! – кричала охрипшим голосом Евгения Павловна, но вряд ли в гуле детской болтовни её кто-нибудь слышал. Марк и Жанна регистрировали самых старших.
– Фамилия, имя, номер школы и возраст, – чеканила Жанна голосом паспортистки.
– Авдеева Наташа, гуманитарная гимназия номер сорок восемь, пятнадцать лет.
– Молодец! Будешь первая по списку!
– Вершинина Катя, школа номер двенадцать, район Спутник, четырнадцать лет.
– Никитина Света, гуманитарный лицей при педагогическом университете, пятнадцать лет.
– Семёнова Лариса, тридцатая гимназия, пятнадцать лет.
– Орхипенко Люда…
И так далее и так далее… Марк только успевал вручать бэджи с фломастерами – подарочные наборы для отдыхающих – и сверять списки.
– Одни девчонки! – пожаловалась Жанна, устало улыбаясь. – Мальчишки немецким не интересуются!
– Не в этом возрасте, – предположил Марк.
– Харитонов Андрей, гимназия номер два…
– Во! – обрадовано воскликнула Жанна. – Хоть один парень.
– Да нет, нас там ещё человек пять! – пробасил рослый паренёк с пробивающимися усиками и мелированной чёлкой.
– В волейбол играть умеешь?
– Умею! – заверил парень чинно.
– Молодец! Будешь участвовать в лагерном турнире! Это я тебе обещаю как главная по спортивной подготовке! – разошлась Жанна.
– А призы у вас будут?
– Призы будут! Чем я не приз? – кокетничала Жанна. – Следующий!
– Ждите у входа, после того как зарегистрируем основную массу, я провожу вас в вашу палату, – добавил Марк вдогонку. Парень торопливо обернулся, выслушал и протянул руку:
– Андрей.
– Марк. Я ваш учитель по немецкому. Будем знакомы.
– Марк? – переспросил Андрей. – Ты немец?
– По бабушкиной линии.
Рыжий паренёк, племянник губернатора, достался Оле на второй отряд. Та с усталой миной помахала Марку через зал.
– Успеваете? – крикнул тот.
– Еле-еле! – отозвалась Оля. – Самый большой отряд: тринадцать-четырнадцать лет.

***

Регистрация прошла на удивление быстро, хотя эти полчаса многим показались вечностью. По плану перед обедом стоял тест по физподготовке (лагерь был как-никак оздоровительный), и толпа человек в сто вывалила на лагерный стадион.
– Мальчики и девочки! – хрипела Евгения Павловна севшим от потуги голосом. – Проходите, пожалуйста, к турникету! Будем сдавать нормативы!
– Слава богу, у них после обеда медицинское обследование! – произнесла внезапно появившаяся перед Марком Света. – Занятий сегодня нет, так что после этого можем отправить их на спортплощадку, а сами отдохнём!
– Было бы неплохо! – произнёс Марк, вытирая со лба пот.
Толпа подростков в красных, жёлтых, синих, фиолетовых, оранжевых футболках оккупировала турникет.
– Сейчас вожатые и преподаватели вам покажут упражнения, которые входят в нормативы, – огласила программу Света, взглянув на Марка и Жанну. – Вам предстоит выполнить следующие упражнения: юношам – подтягивания, отжимания на перекладине, жим на брусьях, девушкам – отжимания в позиции лёжа, мостик и прыжок в высоту.
Марк подошёл к турнику под выжидающими взглядами ребят:
– Захват называется «замок», то есть большой палец загнут за перекладину и соприкасается с остальными пальцами. – Он повис на перекладине, сжав пальцы в «замок».
– Сейчас ты будешь болтаться как колбаса и, наверное, не выжмешь ни одного раза! – донёсся до него чей-то тоненький голосок, и Марк, поражённый подобным нахальством, расцепил пальцы. Метрах в трёх от турника стояла миленькая темноволосая девчушка с ясными голубыми глазами и смазливо улыбалась. – Что и всё? – съехидничала она.
– А Вам следовало бы укоротить язычок, сударыня! – взорвался Марк, но девчонка продолжала улыбаться и лицезреть «показательные выступления».
 

***

После теста по физподготовке состоялось посвящение в вожатые. Марку, как мужской «половине команды», пришлось отдуваться за себя и внезапно исчезнувшего Германа Вальдемаровича, проходя по замысловато выстроенной снарядной дорожке в зимнем саду, в конце которой его ждала Taufwasser  из эмалированного ведра и галстук старшего преподавателя сезона.
В это время Евгения Павловна проводила детей к небольшому домику в парке, похожему на избушку лесника. Там их ждало медицинское обследование, порция витаминов и укрепляющих микстур.
К вечеру команда вымоталась так, что на дискотеку по случаю открытия сезона решились идти далеко не все. Несмотря на усталость, Марк всё же решил «бороться» до последнего и даже нарядно приоделся. Дискотека проходила в полутьмах в зимнем саду, где предварительно убрали все кресла и завезли всю необходимую технику. Первые композиции были из разряда «электроники», и танцевать под них мог разве что электроник. Затем, когда на улице совсем стемнело, «дёрганье» стало чередоваться с медленными танцами. Вторая медленная композиция собрала несколько десятков парочек, и «синглы» обступили их плотным кольцом, завистливо таращась на слившиеся в танце фигуры подростков. Марк устало прислонился к стене. Глаза слипались, а нужно было ещё разобрать вещи. Уже собравшись было уходить, он услышал совсем рядом чей-то знакомый голосок:
– Можно тебя пригласить?
Марк обернулся и встретился глазами с той самой темноволосой девчонкой, подтрунивавшей над ним на стадионе.
– Это ты?! – изумлённо вымолвил Марк. Девочка улыбнулась и в свете электронной пушки на её губах нежно блеснула помада с блёстками.
– Меня зовут Ксеня! – бойко представилась девочка.
– Марк.
– Я знаю! – просияла Ксеня. – Так можно пригласить тебя на танец?
– Разумеется, – ответил Марк из вежливости, внутренне едва ли готовый к танцу с несовершеннолетней девочкой-грубиянкой.
«Frozen» со всей трагико-меланхолией мотива покачивал их под пение Мадонны, и Ксеня как-то диковато смотрела на Марка, что тому стало немного не по себе. И вот посреди первого куплета она потянулась к его уху и прокричала: – А ты немецкий хорошо знаешь?
– Плохо! – ответил Марк, отвернувшись. Краем глаза он уловил выражение изумления на её лице.
– А мне сказали, что ты лучше всех в городе по-немецки говоришь, – не унималась Ксеня.
– Возможно, – отрезал Марк, мечтающий сейчас лишь об одном: чтобы как можно быстрее отыграла песня.
– Вообще, – продолжила Ксеня натянуто и убрала с плеч косички, – я не знаю, есть ли у тебя девушка или нет, но, судя по твоей манере общаться, скорее нет…
Марк ошарашено взглянул на дерзкую девчонку.
– Тем не менее, я могу предложить тебе свою дружбу, – произнесла Ксеня и посмотрела на него своими прелестными глазками.
– Ты хоть понимаешь, что ты тут городишь? – рассвирепел Марк. – Я здесь тебе не в бирюльки играть приехал! И вообще, юная особа, неплохо бы Вам научиться соблюдать субординацию!
Тут Ксеня так прижалась к его груди, что весь его гнев и недовольство исчезли в мгновение ока. «Ну и чертовка!» подумал Марк и покосился вниз на красивую головку с милыми косичками. «Она ведь совсем ребёнок!» Внезапно Ксеня подняла голову и взглянула в его глаза так, как будто это был не взгляд, а свет солнца, слепящий, яркий и согревающий…
– «If I could melt your heart, we’d never be apart », – комментировала Мадонна Ксенин взгляд…
– А ты будешь вести немецкий в нашем отряде? – спросила вдруг девочка.
– А из какого ты отряда?
– Из второго. Вообще-то мне уже пятнадцать, но в вашем мне коек не хватило, и меня отправили к Оле и Свете к тринадцатилеткам. Так ты будешь вести у нас уроки?
– По крайней мере, установочные. То есть в самом начале, потом посмотрим.
Ксеня ослепительно улыбнулась, и блёстки сверкнули на её губах.
– А ты пьёшь пиво?
– Не сегодня! – отрезал Марк.
Ксеня внимательно изучала выражение его лица:
– И даже ничуть не хочется?
– Нет!
Музыка закончилась, и Марк отпрянул от Ксени.
– Я пойду. Уже поздно.
– Пока! – Ксеня помахала ему ручкой.
– Пока! – пробурчал Марк и направился к лестнице. «Неслыханная наглость!» кипело в нём. «Невоспитанная малолетка позволяет себе руководить мною! И это на глазах у всего лагеря!»
Разобрав вещи и сходив в душ, Марк улёгся в кровать и блаженно закрыл глаза. Но в его сознании продолжала петь Ксеня голосом Мадонны «You waste your time with hate and regret », словно упрекая его в чёрствости. А ведь мама желала ему именно ту, которая умеет руководить…
Да, сезон начинался весьма бурно – типично для больших лагерей, – в этом он должен был себе признаться.

***

Утром он подскочил в семь утра и, пользуясь случаем, отправился на спортплощадку, на входе которой уже висела надпись «Sportplatz ». Тот самый турник, где вчера подшучивала над ним Ксеня, вернул его мысленно к танцу, и в голове снова заиграла мелодия «Frozen». Повиснув на перекладине, Марк, исполненный жаждой мести за вчерашнее подтрунивание, подтянулся к своему величайшему удивлению целых восемь раз и, оставшись довольным таким результатом, решил осмотреть местность.
Взгорье, на котором располагался комплекс, плавно переходило в дубовую рощу, а за ней внезапно обрывалось долиной реки. На том берегу высились стройные сосны, одна к одной, словно нарисованные. Трава, посеребрённая росой, сочно-зелёным ковром устилала местность и будила в душе какую-то далёкую тоску по детству, когда можно было вот так просто бухнуться в траву, лежать и слушать утренние трели птиц, наслаждаясь видом дубов и вязов, рисующих уют вокруг синего стекла садового фасада.

***

– Подъём! – орала Жанна в палате мальчишек. – Все на спортплощадку! Утренние сборы!
– Концлагерь начинается! – доносилось сонно из-под одеял, но на Жанну это не производило впечатление: – Подъём! Живо! Или я вас сейчас водичкой из-под крана освежу, лежебоки!!! Девчонки уже давно проснулись!
Струйки не выспавшихся подростков тянулись к стадиону, где Жанна и Света под рвущий сабвуферы «I’m not twenty » проводили зарядку.
– Разминаем икры! Второй отряд, не увиливать! Давай, давай, шевелись!
Вернувшись в здание лагеря, Марк столкнулся с заспанной Олей:
– Представляешь, я до пол четвёртого собирала своих по дискотеке! Откуда у них столько энергии?
– Буди их на завтрак! – сказал Марк. – Уже пора накрывать. Зарядку они проспали, если ещё и завтрак проспят, нам с тобой тест придётся друг с другом проводить!
Следом за Олей в холл ворвалась Жанна, разогретая и розовощёкая, и с присущей ей живостью выпалила:
– Я их бужу, а они ноль реакции! Наплясались вчера! Ну, ничего! Мы им сегодня такое спортмероприятие забабахаем, что они забудут про дискотеки! Будешь играть за наших мальчишек в волейбол, а то у нас игроков не хватает?
– А против кого? – осведомился Марк.
– Против второго отряда! – заявила Жанна подмигивая.
Оля хихикнула:
– У нас-то мальчишек больше!
– Зато наши в тельняшках! – нашлась Жанна. – Бежим накрывать! Завтрак уже!
В этот день в столовой, одноэтажном здании из белого кирпича с резными наличниками на окнах, завтракало от силы человек десять: несколько из команды и парочка девчонок из младшего отряда, сонно глотающих молочную кашу.
– Сейчас у нас «Sprachtest », – напомнил Марк. – Копии с вопросами у меня. Делаем два тура. Первый – лёгкий. Его задача выявить три категории: «нулевиков», «единичек» со средним уровнем и «двоечек», то есть тех, кто с уклоном. Потом «двоечек» берём Оля и я, «единичек» Нина и Олеся, «нулевиков» Алёна и Катя. Надеюсь, никто не против?
– А второй?
– Если разброс по степени подготовки будет небольшим, то второго тура может и не быть.
– Марк, а что делать с двумя девочками, которые с английским к нам приехали? – спросила вдруг молчаливая Катя из третьего курса.
– С английским? – поразился Марк. – А Герман Вальдемарович знает?
– Вчера узнал, мы ему сказали. Но эти девочки из спецшколы, и немецкий у них только начался. Там уровень «haben» и «sein ».
– Разберёмся! – решил Марк. – Пока сделаем поголовный тест. Посмотрим, кто на какой ступени, а там уже видно будет. В любом случае Кандинского мы брать не будем!
Преподаватели засмеялись.
– Сейчас я принесу копии с вопросами! – пообещал Марк.
– А что будет на втором туре?
– Посмотрим, а сейчас «los »!

***

После утреннего построения Герман Вальдемарович пожелал всем удачного теста, сел в машину и уехал в город. Евгения Павловна пропадала в западном крыле вместе с вожатыми на подготовке какого-то «сумасшедшего» культурного мероприятия по случаю открытия сезона, а шесть преподавателей предстали в неравном соотношении сил перед сотней бестий, ёрзающих за партами, на подоконниках и диванах, надувающих жвачки, толкающихся, задирающих на парты ноги и хохочущих дикими голосами. При одном только виде их футболок с инфернальными мотивами и металлического поблёскивания пирсинга на лицах и пупках подопечных у младших преподавателей затряслись коленки, но Марк с рутинным хладнокровием вышел вперёд и уверенным, поставленным голосом обратился к аудитории:
– Все знают своих преподавателей?
В ответ прогремело гулкое «Ага!».
– Отлично! Подходим по одному человеку к преподавателям для сдачи проверочного теста, затем культурно уходим к себе в палату. Но не расходимся! Возможно, будет продолжение теста, а после сончаса первое занятие. Не забудьте ручки и тетради. Младшие отряды могут взять также маркеры. А теперь соблюдаем тишину!
– Тихо вам сказали! – рявкнул Андрей, сидящий слева на облепленном мальчишками диване.
– Андрей, проследи, пожалуйста, чтобы не галдели, и все были на местах! Хорошо? – попросил Марк за раздачей копий.
– Хорошо! – отозвался Андрей, предвкушая роль «центральфюрера».
И тестирование началось. Битый час Марк и Оля сосредоточено слушали ребят, исправляли ошибки, записывали результаты и ставили «галочки» в списках.
В перерыве Оля пожаловалась:
– Мои кроме как «Дас ист фантастиш!», «Моя капут!» из рекламы и «Du hast mich » от Раммштайна ничего больше не знают!
– Кстати, в Германии группу до недавнего времени почти не знали.
– А ты был в Германии???
– Три раза по обмену, – признался Марк, вызвав своими словами у Оли очередной приступ восхищения. – Хочешь «обменяться» со мной? Мои знают побольше!
– Ну, давай, – пожала плечами Оля. – У тебя там, наверняка, не такая бездарность!
Едва они успели поменяться партами и объявить об этом ребятам, как к Марку подсела… Ксеня в прелестном сарафанчике и, просияв, произнесла:
– А я видела тебя утром в лесу.
Её всё те же ясные голубые глаза светились задором, ровно подстриженная чёлка отливала на свету янтарём, и покладистые косички мило ниспадали на загорелые плечики. На её цветастом сарафанчике красовалось искусно выполненное в розовой гамме имя «Xenia».
– А ты что там делала? – серьёзным тоном осведомился Марк.
– А ты что там делал? – парировала Ксеня. Марк сердито нахмурился:
– Я ненавижу, когда за мной подсматривают!
– А я не подсматривала, я просто гуляла! – улыбнулась Ксеня. – А почему у тебя такое странное имя – Марк?
– Послушай, я двадцать два года живу на свете с этим именем, и ещё никто не называл его странным! – рассердился Марк.
– Удивительно! – констатировала бесшабашно Ксеня. – Зато оно мне нравиться! По-моему, ты похож на римского императора. У тебя и профиль римский и повадки такие же! А можно я буду называть тебя Марком Аврелием?
– Хватит! – процедил Марк. – У нас сейчас языковой тест, и вопросы буду задавать я! И называть меня нужно не Марком Аврелием, а Марком Антоновичем! Понятно?
– Понятно, – вздохнула Ксеня, пожав плечами.
– Поехали! – начал Марк. – Ein paar Worte ;ber deine Familie, deine Schule und deine Hobbys .
– Ich liebe meine Familie, ich liebe meine Schule und ich liebe meine Hobbys – ein paar Worte!  – выдала Ксеня и щёлкнула в завершении языком.
– Etwas ausf;hrlicher bitte! – попросил Марк. – Ich brauch’ schlie;lich ein bisschen mehr, um mir ein Bild von deiner Sprachgewandtheit zu machen!
– Угу, – кивнула Ксеня с понимающим взглядом. – Meine Familie besteht aus mir, meiner Mutter, meinem Vater und meinem j;ngeren Bruder Alexander. Wir leben in einer Dreizimmerwohnung in der Stadtmitte. Wir sind eine eintr;chtige Familie und kommen gut miteinander aus. Mein Vater ist Unternehmensberater, meine Mutter ist bei der st;dtischen Bildungszentrale angestellt. Bruder Alexander ist im vorigen Jahr eingeschult worden. Ich selbst bin f;nfzehn, bin in die zehnte Klasse des J;rgen-Habermas-Gymnasiums mit erweitertem Deutschunterricht versetzt worden und habe jede Menge Hobbys. Das sind in erster Linie Malen, Schwimmen, Volleyball, Musik und Astrologie. Ich habe leider keine Haustiere, da ich allergisch gegen Tierhaare bin. Interessiert dich sonst noch etwas an mir?
– Угу, – кивнул Марк, заслушавшись, но вдруг встрепенулся и обратился к Оле: – Оль, у нас здесь «двоечка» из гимназии имени Габермаса. Взгляни-ка краем глаза.
– Ксеня, это ты? – удивилась Оля и, повернувшись к Марку, прошептала: – Эта самая аккуратная девочка в отряде. Она раньше всех встаёт, вчера помогла мне убраться и быстрее всех нарисовала бэдж. Видно, порядок любит. А ещё она постоянно просит заплести косички!
– Вундеркинд просто! – съязвил Марк. – Задай-ка ей пару вопросов – удивишься!
Когда они повернулись к Ксене, та всё так же славно сидела у стола, положив ладони на колени, и миленько улыбалась.
– Was m;chtest du werden nach dem Abschluss des Gymnasiums?  – загнула Оля, и Марк, не ожидавший такого сложного вопроса, ошеломлено поднял брови.
– Goethe sagte einmal: „Edlen Seelen vorzuf;hlen ist der w;nschenswerteste Beruf“. Also m;chte ich die Lehrerlaufbahn einschlagen, weil ich mich dazu irgendwie berufen f;hle und weil dieser Beruf nach meiner pers;nlichen Wahrnehmung einer der edelsten auf der Welt ist , – выдала Ксеня с интонацией диктора ARD .
Оля не замечала, как медленно открывался её рот.
– Я же тебе говорил: gediegenes Gold!  – умилился Марк. – Ну что, сформируем группу «троечек», или будем заниматься с ней индивидуально?
– Я думаю, кроме тебя это никому больше не под силу! – отпустила Оля свой очередной комплемент.
– А может, вообще поставим её вести уроки, а? – размышлял Марк. Оля улыбнулась:
– На нашем потоке!
– Also, junge Dame, ich bin froh, Ihnen mitteilen zu k;nnen, dass Sie den Test mit „sehr gut“ bestanden haben, – признательно изрёк Марк. – Ihr Sprachniveau ist wirklich beeindruckend! Ein ganz gro;es Kompliment an Sie! Freilich m;ssen wir noch mit den Kolleginnen entscheiden, was wir mit Ihnen wohl am besten machen k;nnen, denn es sind – wie Sie wissen – nur drei Lehrstufen vorgesehen. Na ja, mit Ausnahmef;llen hat eben keiner gerechnet – das ist uns anzukreiden! Aber vorl;ufig k;nnen Sie einfach bei der Erstveranstaltung zugegen sein, da wird es um den Begriff „Kunst“ gehen und alles, was damit zusammenh;ngt. Sie ist gl;cklicherweise f;r alle Lernergruppen bestimmt .
– А говорил, плохо знаешь немецкий! – молвила с укоризной Ксеня, растянув ротик в улыбке.
– „Schlecht“ ist ein dehnbarer Begriff, junge Dame!  – выкрутился Марк с ухмылкой. Тут в зал влетела Света и сломя голову бросилась к преподавателям: – Подойдите поближе! – шепнула она заговорщицки и склонилась над столом Оли и Марка: – У нас сегодня концерт, открываем сезон. Там у нас всего не хватает! Но главное: надо побольше сценок! Мы уже голову сломали, ничего придумать не можем! Может, вы какую-нибудь подготовите?
– Мы? – ужаснулся Марк. – Мы только если про искусство чего-нибудь рассказать…
– Думайте, ребятки! Горим! Концерт сегодня после ужина, а мы ещё и не репетировали!
– Я знаю сценку! – вклинилась Ксеня с улыбкой, и Марк недовольно засопел. – Когда у нас в гимназии был форум молодёжи, эта сценка заняла первое место!
– Золото ты моё! Где ж ты была раньше! – воскликнула Света и на радостях стиснула Ксеню в своих объятиях. – Тебя как звать-то?
– Ксеня.
– Ксюшенька, умница моя! Господа преподаватели, отдайте ребёнка до вечера! – настаивала Света.
– Ни за что! – отрезал Марк, и Ксеня одарила его шельмовской улыбкой. – Такие ученицы самим нужны, а то у нас тут сплошной «Хэндэ хох!» и «Гитлер капут!». Кого мы учить-то будем?
– Что, самая смышлёная? – допытывалась Света.
– Смышлёней не бывает! Ладно, отдаём вам, но с условием, что будете беречь её как зеницу ока!
– Jawoll, Herr Oberbefehlshaber!  – отчеканила Света и взяла Ксеню за руку. Та обернулась на Марка и помахала ему ручкой:
– До вечера!

***

До обеда на силу удалось подвести итоги теста. Горы бумаги, перепутанные списки, черновики преподавателей и записи ошибок – всё это умещалось только на полу в вожатской, поэтому приходилось ползать на коленях, стукаясь щиколотками о ножки мебели.
– У нас «нулевиков» больше всех! – сообщила Катя, убирая чёлку со лба. – Придётся совмещать.
Оля, уставшая от ползанья, изнеможённо плюхнулась на кресло:
– И это только начало!
– Das dicke Ende kommt nach!  – пошутил Марк, склеивающий скотчем итоговые листы в большой плакат.
Перед обедом результаты всё-таки были обнародованы, и ребята, включая преподавателей, гурьбой отправилась в столовую. День выдался жарким, едва ли кто был рад сон часу и уж тем более предстоящему занятию по расписанию, поэтому все выклянчивали спортивное мероприятие или поход на реку.
– Купаться пойдём в субботу! – пообещала Жанна твёрдым голосом. – А соревнования будут только после немецкого!
В столовой, как полагалось по уставу лагеря, преподаватели и вожатые хором пожелали ребятам приятного аппетита.
– Danke sch;n!  – прогремела в ответ сотня голосов, и Нина заткнула уши: – Оглохнуть можно от этих лужёных глоток! – Едва она взяла вилку, как прогремело вновь: – Unseren Lehrern und Betreuern w;nschen wir guten Appeti!
– Maulzeit!  – пожелал всем Марк, и команда от смеха едва не свалилась со стульев.
На обед давали гороховый супчик, картофельное рагу с болгарским перцем, овощной салат и ватрушку с компотом.
– Видите ту тучную девчонку из третьего отряда? – Алёна кивнула в сторону упитанной девочки, занимающую пол скамейки, с надписью «Let’s play!»  на футболке. – Она ещё вчера позвонила папе и пожаловалась, что здесь плохо кормят.
Света чуть не поперхнулась:
– При пятиразовом-то питании?
– Ну и ну!
– Это тому папе, который на таком тракторообразном джипе приехал? – догадался Марк. – Я представляю, как выглядит их домашний холодильник!
– О! А вот и наше юное дарование! – воскликнула Оля, Марк обернулся и увидел… подошедшую к ним Ксеню с ватрушкой в руке:
– Хочешь? – протянула девочка ему ватрушку. – А то я сейчас лопну! – и, облизнув губы, потёрла в доказательство живот.
– Спасибо тебе! – скромно поблагодарил Марк с улыбкой.
– Ты – мужчина и должен хорошо есть! – объяснила Ксеня и убежала.
– Заботливая! – пошутила Жанна, и все ехидно хихикнули.

***

К концу обеда к воротам подъехала лиловая «девятка».
– Ой, это ко мне! – засобиралась поспешно Жанна и попросила Марка проконтролировать, чтобы во время сон часа из палат никто не отлучался.
– Ты надолго? – поинтересовался тот понимающе.
– Не знаю, – уклончиво ответила вожатая и застенчиво улыбнулась.
Выплеск энергии после сытного обеда, к счастью, не произошёл. Убедившись, что все его подопечные были в палатах, Марк со спокойной душой принялся за подготовку к уроку.

***

– Hallo! Mein Name ist Mark. Ich gebe bei Ihnen heute die erste Lehrveranstaltung, deren Thema lautet „Bildende Kunst und ihre Gattungen“ , – начал Марк первое занятие, стоя посреди преподавателей и ребят в зимнем саду здания. – Als erstes m;chte ich ein paar Worte ;ber den Begriff „Kunst“ sagen. Das Substantiv „Kunst“ leitet sich aus dem Verb „k;nnen“ ab und bezeichnet jedes sch;pferische Gestalten aus den verschiedensten Materialien...
В уголке, рядом с красивой виолончелью под раскидистыми листьями декоративной пальмы, стояла Ксеня в своём цветастом сарафанчике и заворожено слушала Марка…

***

– Ура!!! – прогремело со всех сторон по окончанию занятия, и толпа ребят метнулась на стадион. Едва подоспевшая к началу соревнований Жанна вынесла волейбольный мяч и, таинственно улыбаясь, направилась к спортплощадке.
– Как прошло рандеву? – осторожно спросил Марк.
– Прекрасно! – выдохнула Жанна, всё ещё под впечатлением от послеобеденной авантюры. – Он такой пылкий! – не сдержалась она, покраснев.
– На свадьбу пригласишь? – улыбнулся Марк, выправляя футболку из шорт.
– Пить много придётся! – предупредила Жанна, смеясь.

***

Бэджи были не у всех, да и носить их постоянно никто не собирался, поэтому, чтобы лучше познакомиться друг с другом, после игр все отряды выстроились на стадионе огромным кругом и играли в «передачу сушки». Для этого выпотрошили целых восемь коробков спичек, взяли по спичке в рот и принялись передавать сушку по кругу при помощи спичек. Было жутко смешно, когда сушка падала в траву, или кто-нибудь так старался, что чуть ли не целовался с соседом… Смешнее всех выходило у Ксюши со Светой, силившихся преодолеть разницу в росте в полторы головы: когда Ксюша пыталась дотянуться до высокой Светы, та неожиданно приседала, и спички попадали в ноздри, а сушка неумолимо оказывалась в траве.
– Неумёхи! – надрывался от смеха Рыжий, норовя продемонстрировать «класс», но всякий раз натыкался на выставленный кулак Ксюши:
– Отстань! Я сама!
И когда у них наконец получилось, им аплодировал весь лагерь.

***

Вечером появился Герман Вальдемарович в пиджаке и галстуке и первым делом отправился в комнату Марка:
– Ну, как прошёл первый урок?
– Думаю, неплохо, – произнёс тот, вытирая пот с лица после напряжённой игры.
– Молодцы! – похвалил организатор. – Я вижу, вы время зря не теряете! Соревновались?
– Да, наш отряд лучший по волейболу среди юношей, а второй – среди девушек. – Марк замешкался и с улыбкой спросил: – Можно поинтересоваться, по случаю чего такой наряд?
– По очень важному! – загадочно изрёк Герман Вальдемарович, покрутившись перед зеркалом и причесав седые виски.
– Придёте вечером на открытие сезона? – осведомился Марк, еле сдерживая приступ смеха. – Там наши концерт готовят.
– Aber gewiss, mein junger Freund!  – заверил организатор самовлюблённо, напевая себе под нос какую-то незатейливую мелодию. – Ich habe sogar eine Videokamera mitgebracht!
Когда он ушёл, Марк сбросил с себя одежду и отправился в душ. Намылив шампунем голову, он вдруг услышал слабый стук, и понял, что Герман Вальдемарович забыл закрыть входную дверь.
– Я слушаю! – крикнул он сквозь шум воды.
– Ты моешься? – робко спросил тонкий голосок: это была Ксеня.
– Ты что-то хотела спросить?
– Я подожду! – возразила Ксеня, вплотную подойдя к двери душевой.
– Хорошо, я быстро! – прокричал Марк, заметив, что всё его негодование по поводу внезапных появлений Ксени куда-то исчезло, словно испарилось.
Вымывшись, он укутался в полотенце, и вышел в комнату. Там, на его кровати сидела погрустневшая Ксеня и встречала его печальными глазами.
– Что случилось? – спросил он в страхе. Тут девочка уронила голову, и слёзы закапали у неё из глаз.
– Боже мой, Ксюша? Что стряслось? – испугался Марк и поймал себя на мысли, что это прелестное существо с милыми косичками за эти два дня сумело порядком втереться к нему в доверие. Его рука, неуверенно и слегка дрожа, легла ей на плечико: – Тебя кто-то обидел?
Та энергично замотала головой и подняла на него свои ясные глаза полные слёз. Господи, какая она была красивая! Только слепой мог не видеть этой красоты!
– Мальчишки уронили мой фотоаппарат. Теперь он не работает, а я привезла три новых плёнки…, – её личико исказилось в плаче, но Марк, облегчённо вздохнув, рассмеялся и осторожно прижал её к груди:
– Боже мой, ну ты меня и напугала! Я уж думал, земля сошла с оси небесной!
– Лучше бы она сошла! – всхлипнула девочка. Марк рассмеялся вновь и взял её за плечи: – Радость моя, давай ты пообещаешь мне, что никогда не будешь так расстраиваться из-за таких пустяков как фотоаппарат!
– Его мне папа с мамой подарили на день рождения, – проговорила Ксеня сквозь слёзы. Марк вздохнул:
– Давай я подарю тебе свой? Я привёз его из Германии в прошлом году, он совсем новый! Только ты не плачь, пожалуйста!
– Нет! – мотнула головой Ксеня и вытерла слёзы. – Тебе он нужен самому.
– Не нужен! – убедительно произнёс Марк, но Ксеня продолжала качать головой.
– Хорошо, давай сделаем так: когда тебе нужно будет сфотографировать что-нибудь или кого-нибудь, ты возьмёшь у меня мой фотоаппарат и будешь держать его у себя столько, сколько захочешь, идёт?
Ксеня молчала, шмыгая носом. Затем она промолвила:
– Хочешь, я покажу тебе вечером свои фотографии?
– Очень хочу! Кстати, сегодняшний концерт будут снимать на плёнку. Её нам, наверняка, дадут переписать.
Ксеня смотрела на него своими прекрасными глазками, и постепенно её личико превращалось в ту жизнерадостную мордашку, которая так запомнилась Марку.
– А ты возьмёшь свой фотоаппарат на концерт? – несмело спросила девочка.
– Ну, конечно, скромная ты моя! – улыбнулся Марк и понял, что сказал что-то лишнее. Ксеня просияла. От слёз её глаза стали ещё светлее и красивее. Выждав момент, она прильнула к Марку и чмокнула его в щёку…
В этот же самый момент, дверь в комнату Марка открылась, и на пороге появилась Оля. Марк похолодел. В более дурацком положении он вряд ли мог себя представить: он, закутанный в полотенце в своей комнате целуется с пятнадцатилетней девчонкой. Репутация растлителя малолетних ему была обеспечена! Но Оля, похоже, не собиралась порочить его репутацию:
– Вот ты где, Ксюша! Я так и думала, что ты прибежишь жаловаться Марку! Уже время ужинать – твоя очередь дежурить по столовой!
– Уже иду! – послушно отозвалась Ксеня и выбежала из комнаты.
После неё воцарилось тягостное молчание, которое, дискретно покашляв, прервал Марк:
– Послушай, Оля. То, что ты сейчас видела, совсем не то, на что это было похоже…, – промямлил он словно мальчишка.
– Да брось ты! – прервала его Оля. – Я знаю, что пацаны «кокнули» её фотоаппарат, и что она первым делом полетит плакаться тебе.
Марк с облегчением улыбнулся, но тут Оля сразила его словами: – Втюрилась она в тебя!
Марк попятился назад:
– Что???
– Поверь мне, женщина видит, когда влюбляется другая женщина, – сказала она. – Собирайся, пойдём ужинать!
Оставив «убитого» Марка сидеть на кровати, Оля что-то крикнула своим подопечным, носившимся по западному крылу, и сбежала вниз по лестнице.
 

***

Если в Вас когда-нибудь влюблялись, то Вы знаете, какая большая это ответственность являться объектом любви. Если в Вас когда-нибудь влюблялись несовершеннолетние, Вы знаете, что эта ответственность утраивается…
Не замечая никого и ничего вокруг себя, Марк, словно в воду опущенный, волочился в столовую. Там он молча опустился на скамейку, отхлебнул соку, разрешил съесть свою порцию, встал и той же походкой отправился в лес. Команда ошарашено смотрела ему вслед. Лавина мыслей захлестнула его сознание, не оставив места ни для чего более. Но спроси его кто-нибудь сейчас, что с ним такое, единственное слово, которое он смог бы вымолвить, было бы «Ксеня»… Добредя до реки, Марк тяжело опустился на край обрыва. Боже, было бы ей хотя бы восемнадцать, или даже семнадцать! Но пятнадцать… Как он должен был себя вести? Что он должен был делать, будучи любимым несовершеннолетней, в этом сумасшедшем мире??? Однако, как выразился классик, «любви все возрасты покорны», и пятнадцатилетние девчонки с милыми косичками, по-видимому, отнюдь не являлись исключениями…
Воды реки далеко внизу, несущиеся по камням, притягивали взгляд. В его мире, ещё вчера казавшемся таким определённым и понятным, всё перевернулось. Уже ни красный диплом, ни грядущий день рождения, ни даже лето не интересовали его…

***

Праздничная атмосфера актового зала, где уже висели шары и цветные плакаты, и играла музыка, немного развеяла его унынье. На самой сцене красовался девиз лагеря «Die Kunst ist lang! Und kurz ist unser Leben!». Приготовив фотоаппарат, Марк уселся в первом ряду на место, которое придержала для него Оля.
– Слава богу, что мы не участвовали в подготовке: я так боюсь публики! – заговорила Оля об отвлечённом, прекрасно понимая настроение Марка.
– У тебя страх перед аудиторией? – мягко спросил тот. – Ничего, он был даже у Цицерона.
– Sch;nen guten Abend, meine Lieben! – склонился к ним Герман Вальдемарович с камерой, и от него повеяло дорогим парфюмом. – Na, habt ihr euch an das Lager bereits eingew;hnt? 
 
– Ganz sch;n! – улыбнулся в ответ Марк. – Die Motivjagd beginnt, was?
– Aber klar! – засмеялся организатор и похвалил: – Gutes Deutsch!
– Danke!
Посередине зала на специальном кресле из бархата возле операторского пульта по-королевски восседала Альбертина Ибрагимовна в неслыханно дорогом гарнитуре и то и дело бросала взгляд в сторону принарядившегося Германа Вальдемаровича.
– Вон оно что! Bei den beiden hat’s gefunkt!  – догадался Марк.
Тут на сцене появилась… Ксеня, обмотанная – о боже! – белой простынёй, с навитыми и уложенными на древнегреческий манер локонами. В её руках было нечто вроде папируса. Подойдя к микрофону, Ксеня начала торжественную речь.
– Господи, что они сделали с ребёнком! – воскликнула Оля, но Марк, словно приворожённый, глядел на красавицу-Ксеню, внемля каждому её слову. В его сознании она предстала ему обитательницей сонма греческих богов с нимбом и вытканным золотом орнаментом тоги…
– Сфоткай её! – растормошила его Оля, и Марк расторопно настроил вспышку.
– А сейчас вожатые покажут Вам сценку под названием «Пикассо»! – прокламировала Ксеня, подняв руку, и Марк нажал на кнопку. Клац! И Ксеня увидела его. Её яркая улыбка слепила почище всякой вспышки!
– Молодец! – Оля дружески хлопнула Марка по плечу. – Классная фотка получится!
– Надеюсь! – выдохнул тот, мгновенно вспотев под взглядом красавицы на сцене.
Вдруг словно из-под земли появилась Евгения Павловна и как нарочно подошла к Марку:
– Марк, дорогуша, выручай! Привезли мольберты – целых двадцать штук, разгружать некому. Машина внизу ждёт!
Оля сочувствующе погладила его по плечу:
– Давай фотоаппарат, я поснимаю.
– Побольше action, ладно? – попросил Марк вздыхая.
– Не волнуйся, всё будет, как надо! – ответила Оля не без намёка.

***

– И это всё Ваше подкрепление? – бросил фамильярно усатый водитель заказной «Газели». – Так Вы до ночи носить будете!
– Уважаемый, понимаете, у нас сейчас концерт, и срывать ребят для разгрузки я не имею права! – оправдывалась писклявым голосом Евгения Павловна, виновато потирая локти.
– У Вас сплошные концерты! – ругался усач. – А меня следующий заказ через пятнадцать минут! Да ещё и на заправку надо успеть!
– Покажите мне мольберты! – потребовал Марк решительным голосом. В фургоне лежали аккуратно завёрнутые в картон школьные мольберты для бумаги формата «A 3» и ждали разгрузки. – Поступим так: раз они в картоне, мы их вытащим на травку, а потом разберёмся.
– Если Вас это устраивает, – пожал плечами водитель.
– Ой, а с ними ничего не случится? – испугалась Евгения Павловна, на что «усач» вульгарно расхохотался.

***

Марк пришёл к «шапочному разбору»: концерт закончился на мажорной ноте, и поток зарядившихся новой энергией ребят хлынул вниз по лестнице. В толпе Марк встретил Олю, и та отдала ему фотоаппарат:
– Держи! Я тебе там всего три кадра оставила.
– Да у меня ещё есть плёнки! – успокоил её Марк.
– Эту Ксюшка у тебя с руками оторвёт!

***

После второго ужина, который состоял из йогурта и шоколадных вафель, состоялась планёрка. Преподаватели, порядком вымотавшиеся за день, изнеможённо опустились в кресла вожатской.
– Напомните, что у нас завтра по плану? – спросила Катя, допивая свой йогурт, и Марк приступил к обзору материала.
После отбоя его разыскала Оля:
– Догадайся, кто тебя зовёт?

***

В палате девчонок второго отряда горел ночник, но никто не спал.
– Подожди, я предупрежу, что ты зайдёшь! – сказала Оля. – Вдруг там кто-то переодевается.
– Ой, здрасьте! – стеснительно поприветствовали его девчонки. Одни читали, другие играли в карты, третьи просто болтали о своём «девичьем». Ксюшину кровать справа у окна он заметил сразу.
Девочка лежала в постели в нежно-бирюзовой ночной сорочке, до груди укрытая одеялом, и навитые локоны божественно обрамляли её личико. Увидев его, она мило улыбнулась и приподнялась на подушке:
– Садись, Марк Аврелий! А я тебя уже заждалась! Где ты был?
– На планёрке.
– Обязанности! – понимающе изрекла Ксюша. – А я оставила для тебя вафли. Вон они на тумбочке.
– Спасибо тебе! – робко промолвил Марк и после добавил: – На концерте ты была великолепной!
– Тебе понравилось? – восторженно просияла Ксюша. – Только ты куда-то запропастился? Я тебя не видела из-за кулис!
– Привезли мольберты и наборы для рисования. Некому было разгружать.
– А мы рисовать будем? – обрадовалась Ксюша.
– Конечно! – улыбнулся Марк. – Будем рисовать и комментировать весь процесс по-немецки.
Глаза девочки засияли:
– Ты просто не представляешь, как я люблю рисовать! – сказала она так, как будто в этом состоял смысл её жизни. – А ещё я люблю, когда меня рисуют!
Марк застенчиво улыбнулся.
– А ты умеешь рисовать? – спросила Ксюша пытливо.
– Капельку, – соврал Марк, убедившись, что их не подслушивает Оля.
– Я знала так много мальчишек и девчонок, которые умели отлично рисовать, но всем говорили, что рисуют плохо, чтобы отвязались, понимаешь?
– Угу! – промычал Марк, понимая, что этот ангелочек с прекрасными голубыми глазками рано или поздно выведет его на чистую воду.
– Я считаю, что нельзя скрывать свои сильные стороны, – продолжала Ксюша умозрительно. – Ведь кому-то же от твоих талантов должна быть польза! Да и мало ли кто попадётся тебе на пути: а вдруг это будет тот человек, которых поможет тебе достичь именно в этом деле больших высот.
– Боже, какой умный ребёнок! – воскликнула внезапно выросшая перед ними Оля, по-видимому, сменив объект почитания. Марк засмеялся.
– Кстати, Марк! – вспомнила Оля. – Тебе на день рождения команда готовит классный подарок. Только я тебе об этом не говорила, окей?
– Окей?
– У тебя скоро день рождения? – загорелась Ксюша, и её глаза магически сверкнули в полутьме.
– Девятого июля!
При этом слове её глазки округлились так, словно это было божественное откровение:
– ТЫ – РАК? – прошептала она потрясённо.
– Ну да, по-моему! – ответил Марк, пожав плечами. – А ты читаешь гороскопы?
Девочка сглотнула и окинула его непонятным ему взглядом.
– Что-то не так? – несмело спросил Марк, теряясь в догадках.
– Да нет, всё так! – выдохнула Ксюша, будто пережив второе пришествие.
Её выражение лица приобрело оттенок задумчивости. Поправив лямку сорочки, Ксюша вынула из тумбочки тоненький фотоальбом и с несмелой улыбкой протянула его Марку: – Это мои июньские фотографии. Их делал папа, когда мы ездили в Крым к дяде, его родному брату, – пояснила она.
Марк бережно раскрыл альбом, и его взгляду предстали великолепные фотокарточки Ксюши у фонтанов, памятников, на пляже, где её волосы развевал тёплый ветер. Больше всего ему понравился снимок, на котором девочка сидела по-пастушьи в загородном саду у старого дуплистого дерева, одетая в вязанный свитерок медного цвета с полами до колен. В руках у неё была серебристая губная гармоника.
– Ты играешь на гармонике? – изумился Марк.
– Да, я долго выклянчивала её у папы! – с этими словами Ксюша запустила руку под подушку и извлекла из-под неё красивый предмет старины с дарственной надписью и искусно выполненным орнаментом. – Видишь ли, это старый фамильный сувенир. Мой прапрадед получил её в дар за боевые заслуги от австрийского консула при самом Эдуарде Тааффэ!
– Это современник Макарта, – вспомнил Марк.
– Кого? – не поняла Ксюша.
– Ганса Макарта, австрийского художника. Его стиль был эклектикой необарокко и неоренессанса. Писал в основном исторические картины и портреты. Эпоху его творчества ещё называют дионизмом.
– Вот ты и попался, обманщик! – с упрёком проговорила Ксюша. – Я так и знала, что ты ходил в «художку»! Значит, ты умеешь рисовать?…
Марк пристыжено улыбнулся и углубился в фотоальбом. Тот заканчивала семейная фотокарточка, сделанная в ателье, на которой Ксюша была с родителями и маленьким братом.
– Это я в восьмом классе, – объяснила она. – А брату четыре годика.
– Вы с ним очень похожи!
– Были, а сейчас он – вылитая мама: губы, овал лица. А я на папу буду похожа, – сказала Ксюша, поджав ноги. – А что ты любишь рисовать, а, Марк Аврелий? – не унималась она. Марк замялся:
– Это было давно… С тех пор я ни разу не брался за кисти.
– Марк Аврелий Великий Обманщик! – девочка укоризненно покачала головой. – А как это сказать по-немецки?
– Mark Aurel der Gro;e Schwindler.
– Так просто!
Задумчивая улыбка продолжала блуждать на её лице, и Марка это несколько озадачило.
– Можно тебя о чём-то спросить? – прошептала вдруг Ксюша ему на ухо.
Марк недоумённо взглянул на неё:
– Можно.
– У тебя правда нет девушки? – так же шёпотом спросила она. Помешкав с ответом, Марк сконфуженно улыбнулся и произнёс:
– Нет никого.
– А почему?
– Много будешь знать, скоро состаришься!
Ксюша выпятила нижнюю губу.
– А что тебе родители дарят обычно на «день варенья»?
– Банку варенья. Всё, спи, принцесса!
– Не хочу! – закапризничала Ксюша. – И если я принцесса, то все мои желания подлежат неукоснительному исполнению!
– Завтра подъём в восемь тридцать, и если принцесса не проснётся к зарядке, то её поднимут холодной водой! – проговорил он добродушно.
– Принцесса проснётся к зарядке! – пробурчала обиженно Ксюша. – Я вообще раньше всех встаю. А у меня есть желание! – вдруг заявила она, просияв.
– Und der w;re?
Девочка поманила его пальчиком и прошептала на ушко:
– Ein Gutenachtkuss…
– Zu viel verlangt, junge Dame! Eure Durchlaucht!  – ответил он, но она смотрела на него таким тоскливо-преданным взглядом, что вся его неколебимость куда-то пропала: – Здесь нельзя! – проговорил он беззвучно.
Ксюша понимающе кивнула.
– Всем спокойной ночи и приятных сновидений! – пожелал всему отряду Марк, поднявшись с кровати Ксени, и помахал ей рукой. В ответ она украдкой послала ему воздушный поцелуй.

***

Засыпая, он думал о ней. Как ей удавалось добиваться его расположения?… Перед её причудами и желаниями было просто невозможно устоять! Похоже, она обладала каким-то особенным даром… Да-да, она была невероятно красива! Однако, в одной ли красоте крылся её секрет? Ведь Марк знал дюжину красивых девчонок, угождать которым он ни за что бы не стал… Что-то в ней было такое, чего не было во всех остальных, но что стоило ценить, и к чему стоило стремиться!
 

***

Подскочив ни свет, ни заря, Марк вооружился плеером и отправился на спортплощадку. Лагерь ещё спал, укутанный сапфирной дымкой дубовых взгорий. Несмотря на ранний час, солнце накалило турник и брусья так, что за них было невозможно взяться. Тут в наушниках заиграл «Одинокий пастух», и Марк, пленённый романтическим мотивом, пустился в лес. Под тенистыми дубами веяло свежестью, высокая трава таила утреннюю влагу, и воздух полнился чарующим запахом земляники. Вид на комплекс, гнездившегося в хлябистых лесных кущах, очаровывал своим уютным месторасположением. Со стороны садового фасада он походил на сказочный дом семи гномов, живших где-нибудь в холмистых лесах Саара. Внимание Марка приковало круглое окно под самой мансардой. Странно, подумал он, ничего подобного я в здании не видел. Значит, где-то есть ещё неэксплуатируемые помещения. «Одинокий пастух» закончился, и Марк выключил плеер. Едва, он снял наушники, как его слух настигли завораживающие звуки губной гармошки.
– А вот и Белоснежка! – обрадовался он.
Мелодия тянулась из глубины леса, и Марк со всех ног кинулся на звук. Am lauschigen Ort , таком же, как на фотографии, сидела Ксюша. Её локоны, оставшиеся со вчерашнего концерта и аккуратно уложенные в милый хвостик, короновал медово-жёлтый венок из одуванчиков. На девочке была коротенькая маячка и шортики табачного цвета.
Марк тихонько подкрался сзади и осторожно, чтобы не испугать, закрыл руками её глаза. Ксюша радостно засмеялась.
– Доброе утро, Марк Аврелий! Как спалось? – славно спросила она, будто знала, что он это он, и обернулась. Господи, какая же она была красивая!
– А тебе?
– Замечательно! – сказала Ксюша, взяла его за руку и усадила рядом с собой. – Я спускалась к реке. Там столько стрекоз! Марк Аврелий, когда мы пойдём купаться?
Но Марк молчал и лишь заворожено смотрел на неё.
– Что ты так смотришь? – спросила Ксюша, недоверчиво хмурясь.
Марк покачал головой. Ясные Ксюшины глаза блеснули каким-то таинственным блеском, приобрели серый оттенок и окунули взгляд Марка в стихию unergr;ndlicher seelischer Harmonie und Best;ndigkeit .
– Это тебе! Бери, она такая сладкая, – улыбнулась Ксюша и протянула ему на ладони горстку собранной земляники. Марк нерешительно взял одну ягоду. Ксюша хихикнула:
– Ты такой робкий! Но это мне больше всего нравиться в людях!
Её глаза светились необыкновенной добротой. Как редок был её чудесный взгляд, как прекрасен и неповторим!
– Мы с мамой в прошлом году тоже собирали землянику с её коллегами по работе, – молвил Марк.
– А кем мама работает? – поинтересовалась девочка.
– Она терапевт в университетской клинике.
– А папа?
– У папы другая семья. Они с мамой никогда не были женаты. Я его совсем не знаю. Он даже не пишет нам.
– Вам, наверное, приходится нелегко?
– Да нет, выкручиваемся. Меня на кафедру работать берут. Оклад, конечно, смешной, но в любом случае выше стипендии. Мы привыкли. Да и бабушка выручает.
Ксюша взглянула ему в глаза:
– А ты, правда, особенный! Мне так Оля сказала в самом начале сезона.
– Так это она?
– Нет, она здесь не причём. Просто это видно! – Ксюша сняла венок и надела его на голову Марка. – Теперь ты – вылитый Марк Аврелий!
– Послушай, а почему тебя так удивил мой знак зодиака? – спросил Марк, вспомнив вчерашний вечер. Ксюша скорчила ему рожицу и спрятала улыбку:
– Не скажу!
Марк ухмыльнулся:
– А я всё равно узнаю!
– Нет! Принцессы умеют держать слово! А ты хорошо рисовал?
– Мама говорит, хорошо, – пожал плечами Марк, – и руководитель «художки» тоже.
– Было бы неплохо посмотреть. Надёюсь, ты привёз с собой какие-нибудь рисунки?
– Только репродукции классиков. Мои работы у меня мама под семью замками держит: боится, что разойдутся.
– Значит, там есть на что посмотреть! – констатировала Ксюша. – Ну и врунишка же ты, Марк Аврелий!
Марк засмеялся.
– А что ты привёз за репродукции?
– Общеизвестные: Шишкина, Левитана, Крамского, несколько вещей Бусье.
– Чьих несколько вещей? – не поняла Ксюша.
– Пьера Бусье, – повторил Марк. – Специфические работы, но техника изумительная!
– Покажешь? – улыбнулась Ксюша. Марк испугался:
– Первых трёх – да!
– А этого Бусье?
– Ни за что?
– Почему? – недоумевала Ксюша.
– Цензура! – лаконично ответил Марк.
– Всё понятно! – изрекла девочка, шельмовски улыбаясь. – Aktmalerei .
Марк промолчал.
– Но для чего-то же ты их привёз? – осадила его Ксюша внезапно.
– Для наглядности, конечно же. Просто мы не нашли ни одной репродукции французской романтики: ни Вернэ, ни даже Делароша. А ведь романтические сюжеты больше всего привлекают молодое племя.
Ксюша недовольно засопела, словно пытаясь выразить своё несогласие с тем, что романтикой увлекаются только малолетние. Как же она должна была доказать ему, что она уже большая?
– Между прочим, Рыжий ко мне «клеится»!
Марк удивлённо поднял брови:
– Племянник губернатора?
– Он самый. Тупой как валенок, а лез ко мне танцевать на дискотеке!
– А тебе он не нравится? – съязвил Марк, на что Ксюша снова показала ему язык. Тут на спортплощадке заиграла музыка, и они оба подскочили. Ксюша поспешно сунула губную гармонику в карман шорт.
– Бежим!

***

– Веселее!!! – командовала Жанна на зарядке, совершая кругообразные движения туловищем под ударники. – Кто будет увиливать, не пойдёт с нами купаться!
Марк и Ксюша незаметно подкрались сзади к толпе, лениво воспроизводящей движения Жанны.
– Вообще-то я уже делал зарядку, – сказал Марк, становясь в стойку.
– Я тоже! – отозвалась с улыбкой Ксюша и потянула руки вверх.
– Тогда заходи завтра утром за мной, побежим на зарядку вместе, – предложил Марк. Ксюшина мордашка засветилась счастьем. – А если ты ещё будешь спать, Марк Аврелий?
– Тогда буди меня!
Взбодрившись, ребята и вожатые ринулись в столовую.
– Ну вот, помаленьку начинаем привыкать к режиму! – констатировала Света громогласно.
 

***

В столовой Марк воочию убедился, что рыжеволосый паренёк так и вьётся вокруг Ксюши. «Streicht herum wie ein verliebter Kater », отметил Марк. Но девочка не выказывала никакого интереса к его ухаживаниям: холодно и безучастно она лицезрела его выходки и почти никогда не улыбалась. «Сопляк!», подумал Марк, и сам испугался этой мысли. Получается, это ревность??? Он что, действительно её ревновал?…
Ксюша ждала его у выхода с булочкой. Марк отметил, что она была к нему такой же внимательной, как и его мама: она ждала его, ухаживала, выпытывала всю подноготную и не забывала про то, что путь к сердцу мужчины лежит через продовольственный магазин.
– Ты наелся, Марк Аврелий?
– Похоже, я объелся, Ваша Светлость! А на счёт Рыжего ты была права…
Ксеня поморщилась:
– Фу, он такой противный. Он постоянно рассказывает, какая классная «тачка» у его папаши, сколько раз ему давали порулить, и сколько денег ему выделяют в день на карманные расходы. Как такие могут нравиться?!
Тем временем у лестницы, ведущей к палисаду, разворачивалась самая настоящая «разборка». Приехавший на своём тракторообразном джипе отец полной девочки в футболке с дурацкой надписью «Let’s play!» высказывал Герману Вальдемаровичу всё своё недовольство по поводу неслыханно скудного питания, используя для этого самые экспрессивные выражения из лексикона «крутых» бизнесменов и размахивая перед самым его носом жирными пальцами с толстенными платиновыми перстнями.
Герман Вальдемарович же лишь разводил руками и отпускал в ответ беззубые реплики. Всё закончилось тем, что недовольный папаша сгрёб в охапку своё чадо и его восьмиместный багаж, погрузил всё это в своё транспортное средство, выругался напоследок и дал газу, оставив оглушенного организатора в облаке выхлопных газов.
– Надеюсь, она не умерла от голода? – пошутила Ксеня и спохватилась. – Я же собиралась позвонить домой! Марк Аврелий, проведи меня, пожалуйста, в вожатскую!
– Можешь воспользоваться моим сотовым, – предложил тот.
– А у тебя есть сотовый? – вспыхнула Ксюша. – Дашь номерок?
 

***

Перед сончасом до ушей Марка дошло, что мальчишки первого и второго отряда объявили войну детям «крутых», и он решил заняться этим вопросом.
– Андрей, что у вас за вражда к ребятам из состоятельных семей? – осведомился Марк, подойдя к подопечному после обеда.
– Это всё из-за Рыжего! – не сдержался паренёк. – Он «клеит» всех девчонок подряд, а они нам жалуются!
– То есть проблема в нём?
– Да нет, ещё в третьем отряде полно «блатных» с «понтами»!
– И вы решили объявить им «джихад»?
– Мы хотим, чтобы они вели себя нормально и не приставали к девчонкам из нашего отряда! – Андрей надул жвачку.
Марк задумался и проговорил:
– Я знаю, какая бывает реакция на людей, которые выделяются из толпы: все, как правило, хотят их сделать невзрачными и подобными общей массе.
– Марк, он просто «выделывается»! – возразил Андрей. – Был бы он чуточку скромнее, ничего бы не было!
– Но вы же допускаете, что в наше время существуют более цивилизованные способы выяснения отношений?
Андрей пожал плечами:
– Может быть!
– Тогда собирайтесь в вашей палате, я устрою вам «брейн ринг»! – заявил Марк.

***

Оля поправляла постели мальчишек. Отзывчивая Ксюша ей помогала.
– Вам помочь? – Марк стоял у порога с колодой игральных карт.
– Ой, Марк! Уже сончас, а я ни одного собрать не могу! – пожаловалась Оля. Ксюша рядом с ней улыбнулась Марку:
– Пацаны хотят на реку!
– Только после сон часа! – резонировал Марк. – Хотите интеллектуальную игру?
– Хотим! – хором ответили те.
– Тогда встречаемся через пять минут в мужской палате первого отряда. Буду ждать!
– Марк, подожди, пожалуйста, – попросила Оля устало. – У нас тут девочка в отряде скучает по дому.
– Ну и? – пожал плечами Марк.
– Ты не понял, она ревёт днями напролёт, разлуку плохо переносит. У меня такое было в глубоком детстве, – пояснила Ксюша.
– Вон оно что! – ухмыльнулся Марк. – А вы что, не можете её развеселить?
– Мы пытались, – развела руками Оля.
– Её начинаешь успокаивать, так она ещё больше расклеивается.
– Вот и возьмите её на игру. Пусть пообщается с ребятами!

***

– Итак, игра называется «мафия»! – объявил Марк тридцати ребятам и опекунам, собравшимся в палате мальчишек первого отряда во время сон часа. – Кто-нибудь умеет в неё играть?
Ксюша с прелестной улыбкой подняла руку и обнаружила себя в компании оскалившегося Рыжего:
– Два человека! И больше никто. Отлично! Начнём с правил: – Игра называется так, потому что она являет собой конфронтацию людей противоположных интересов – мафии и полиции или мафии и мирных жителей – и нацелена на то, чтобы вербально – я повторяю: вербально, то есть при помощи слов – убедить всех в правоте или пристрастности суждений, адресованных определённым личностям. То есть любой из вас должен склонить присутствующих на свою сторону, дабы вынести более или менее объективный вердикт человеку, которого вы желаете убрать из игры. – Марк сделал паузу и взглянул на лица: те застыли в напряжённом молчании, предвкушая игру с интригующим названием. – Суть игры состоит в следующем: побеждает тот, кто доказательнее всего убеждает. Итак, вы все закрываете глаза и тянете карту из колоды, когда я подойду к каждому из вас. Вытянувшие бубны и червы являются мирными жителями, и их функция – выискивать подозрительных личностей и отправлять их в тюрьму. Вытянувшие масть пик являются членами преступной группировки – мафией – и под покровом ночи казнят мирных жителей, представляющих для них наибольшую опасность. Обладатель туза пик классически считается «отцом» мафии и отправить его за решётку – дело чести. Помимо того среди карт будут находиться валет и король треф…
– Чего? – переспросили ребята.
– В разговорном языке это именуется «крести», но это название не может считаться стандартным. Итак, правильное название «трефы», и вытянувший короля треф объявляется шерифом. Его помощник – трефовый валет, или рэйнджер, как это сейчас модно говорить. Их задача – вершить правосудие. До сих пор понятно?
– Ну, так себе…
– По ходу игры разберёмся. Сейчас я приготовлю карты, потом вы закроете глаза, вытяните карту, посмотрите на неё и снова закроете глаза, чтобы никто не подсмотрел, что попалось соседу. Готовы? Тридцать человек – почти целая колода!
После раздачи карт, когда все открыли глаза, Марк заметил, что взгляд большинства изменился: все активно вживались в свои роли.
– Как тебя зовут? – обратился Марк к девочке, страдающей от разлуки с домом.
– Даша.
– Даша, ты поняла, кем ты будешь в игре?
Девочка с улыбкой кивнула. Увидев это, Оля облегчённо вздохнула: грусть проходит в общении.
– Итак, первая ночь – традиционно ночь мафии, – объявил ведущий. – Все закрывают глаза. Когда я скажу «мирные жители спят, а мафия не дремлет», открывают глаза только те, кому достались карты масти пик, то есть мафиози. Готовы? Итак, наступает ночь! Прошу никого не подсматривать, это наказывается исключением из игры!
Ребята и вожатые закрыли глаза. Многие для достоверности опустили голову на ладони.
– Мафия не дремлет, – объявил Марк. На это глаза открыли восемь человек и тихонько осмотрелись.
– Мафия находит глазами друг друга. Нашли? Прекрасно. Теперь мафиози при помощи взгляда и без лишних шорохов должны согласовать между собой, кого они хотят «убрать», и показать мне – опять-таки при помощи одного лишь взгляда – на этого человека.
«Убили» Олю.
– Собаки! – воскликнула та в сердцах, переворачивая карту с червовой дамой. – В первую же ночь!
– Трупы не разговаривают! – бросил Рыжий.
– Итак, мы видим, что «ночью» был «убит» мирный житель. Ваша задача – предположить, кто мог совершить это тяжкое преступление, и таким образом выявить мафиози. Только, прошу вас, без криков, а при помощи здравой аргументации. У вас только тридцать секунд.
– Мне кажется, это Настя, она, когда все спали, подозрительно ёрзала…
– Это не я! Уже и поёрзать нельзя! – обиделась Настя из второго отряда. – У меня тут тоже под боком кто-то шевелился. Ни «косить» же всех теперь без разбору!
– Как насчёт «убить» Андрея? – предложил Рыжий. – Он как-то подозрительно молчит.
– Ну, попробуй, урод конопатый!
– У вас всё меньше времени, – возвестил Марк. – Решайте активнее и цивилизованнее.
– Кто за Андрея? – подхватила Света.
– Вы чокнулись! Я-то тут причём?! – возмутился Андрей.
– Да, причём он здесь? Он, как и все мы, сидел и молчал, – заступилась за Андрея Жанна.
– Значит, ты тоже мафия, раз защищаешь его! – заорал Рыжий.
– Сам ты мафия!…
– Итак, ваше время закончилось. К сожалению, вы не смогли выявить членов преступной группировки, и в грядущую ночь этим займётся правосудие. Все «засыпают».
– Давай, шериф, не промахнись! – пожелал Рыжий напоследок.
– Все «спят», а обладатели трефовых короля и валета открывают глаза.
Ксюша и Даша подняли глаза на Марка. Тот чуть не сел от удивления. Ксюша была шерифом – фантастика!
– Шериф и рейнджер решают, кого следует «ликвидировать».
Девочки осторожно переглянулись и скрестили взгляды на Свете. И это был «точный выстрел».
– Ура!!! – грянули «проснувшиеся». – Убили мафиози! Молодец шериф!
«Ещё бы!», подумал Марк, украдкой подмигнув Ксюше.
– Так это ты меня «грохнула»! – вздыбилась Оля. – И ты, Брут!
– Я нечаянно, Олечка!
– «Трупы» молчат! – визжал Рыжий. – Марк, пусть они не трепятся!
– Он прав, теперь вы обязаны хранить молчание. Потом подерётесь! Итак, удастся ли мирным жителям по свежим следам обнаружить и других членов банды, со спокойной совестью «живущих» среди них? У вас тридцать секунд.
– Это Настя! – выпалил Рыжий.
– Какие доказательства?
– Я думаю, это Рыжий, – произнесла вдруг Даша. – По-моему, он готов «убивать» без разбору.
– Хороший аргумент. Кто-нибудь поддержит Дашу?
Но, к несчастью для всех, этого никто не сделал, все потратили время на крики и пустые обвинения, и вновь наступила ночь мафии. И в неё убили именно Дашу.
– Убит рейнджер! – пафосно изрёк Марк. – Правосудие лишилось правой руки!
Даша была близка к плачу, и Марк для утешения положил ей руку на плечо:
– Отомстить за «смерть» помощника шерифа – дело чести! У вас тридцать секунд.
– Дашенька, иди к нам в компанию! Веселее будет! – позвали девочку «убитые» Оля и Света, уже по-своему заключившие перемирие между мафией и жителями.
– Короче, давайте не терять времени и решать, кто мафия! – предложила Жанна.
И только благодаря её напористости мирные жители впервые «исполнили свой гражданский долг» с честью: Настя, очередная мафиози, была выведена из игры. Правда, после этого Жанну-мэра города «убили», и та покинула «арену непримиримой борьбы» с угрозами в адрес оставшихся «фашистов», как она выразилась. Но дело её продолжили. Кооперация правосудия и мирных граждан оказалась весьма эффективной, и вскоре были «пойманы» ещё пятеро «бандитов». И вот как-то перед ночью шерифа Рыжий, сгрызший уже в напряжении ни один ноготь, спросил:
– Интересно, а кто шериф?
– Сейчас узнаешь! – выдала Ксюша с интонацией главного героя американского суперблокбастера, и Марк объявил «ночь». Рыжий в страхе зарылся лицом в подушку, но и это его не спасло от гнева шерифа.
– Убит главарь мафии! – объявил Марк, переворачивая карту Рыжего с королём пик.
– УРРРРРААААААА!!! – торжествовали мирные жители.
– Блин! Блин! Блин! – негодовал Рыжий.
– Вот кто был головой «спрута»! Попался! – ликовали ребята.
– Справедливость восторжествовала! Теперь все знают, кто был кем, – подытожил Марк.
– Кто шериф?! – не унимался «убитый» главарь мафии.
– Ксюша! – воскликнули мёртвые, освобождённые от обязанности засыпать по «ночам», и зревшие воочию «акты Ксюшиних расправ».
Сама она с более чем убийственным взглядом вытащила из кармана карту и бросила перед ошарашенным Рыжим непобеждённого трефового короля:
– Партия, мафиозо!

***

После «мафии» нагрянули мойщики стёкол.
– Пока дети сходят на пляж, вам предстоит вымыть более двухсот квадратных метров стекла разной формы и высоты, – излагала задачу Альбертина Ибрагимовна, всецело поглощённая своими свежелакированными ногтями. – Постарайтесь не залить подоконники и пол, технички у нас будут только утром.
– Ура!!! Купаться!!! – визжала толпа в пёстрых купальниках и плавках, несущаяся через пышущий зноем стадион к реке.
Внизу, в неожиданной прохладе долины реки, среди умиротворённого многообразия всех оттенков зелёного, живущего в задумчивой вязкости речного тумана, ребята поостыли, а некоторые даже побоялись заходить в воду. Так, девчонки из второго отряда замерли, съёжившись, на береговых камнях и принялись рисовать круги на воде большими пальцами ног.
– Чё, искусство приснилось? – потешался нам ними Рыжий, на которого игра с её подтекстом, казалось, не произвели ни малейшего впечатления, и, недолго думая, сиганул метрах в двух от девчонок в воду, обдав их дрожащие тела волной брызг. За ним последовали остальные мальчишки, сотрясая воплями тонкое природное равновесие речной долины.
Ксюша, не отличавшаяся робостью, скоренько выскользнула из шорт и стрелой ушла под воду. Вынырнув на середине реки, она выжидающе взглянула на Свету, которая в надрыве кричала:
– Фролова, у нас нет моторки, чтобы спасать тебя на середине реки! Быстро греби к берегу!
Подплыв к камню, на котором стоял Марк, Ксюша протянула ему руку. Она была изящна и хрупка, как статуэтка, а в этом купальнике песочного цвета, подходящем к янтарному блеску её волос, она выглядела и впрямь как юная Венера, рождённая из пены морской.
– Ты – великолепная актриса! Так умело обставить мафию и не выдать себя! – признательно изрёк Марк.
– Надо будет – обращайся! – пожала плечами Ксюша с подкупающей улыбочкой и прибрала мокрые волосы. Чуть поодаль Жанна выуживала из воды мальчишек из второго отряда и особо развоевавшихся награждала шлепками.
– Поплыли на тот берег? – предложила Ксюша задорно.
– Давай как-нибудь в другой раз? – возразил Марк и после добавил не без намёка: – Когда народу будет поменьше...
– Ловлю на слове! – согласилась Ксюша с озорной улыбкой.

***

Вечером он обнаружил в своей комнате конверт, сунутый под дверь. Распечатав его, он достал вырезку из гороскопа с подчёркнутыми строками: «Stier und Krebs sind eine nahezu perfekte Kombination. Beide sind leidenschaftlich und brauchen zur Zufriedenheit keine ;u;erlichen Interessen. Der Krebs bringt zu dieser Vereinigung Sensibilit;t und Phantasie mit. Der Stier vermag die schwankenden Stimmungen des Krebses zu verstehen und wird ihm in Zwangslagen helfen. Wenn der Stier aufmerksam ist, wird der Krebs auf gleiche Weise reagieren. Gegenseitige R;cksichtnahme auf die Bed;rfnisse des andern verhei;t ein wunderbares Verh;ltnis, und eine Ehe k;nnte im Himmel geschlossen werden» .
– Бред какой-то! – Марк швырнул конверт на тумбочку, но потом до него стал доходить смысл послания…

***

Ночью произошло ЧП: милицейский патруль привёз в лагерь половину второго отряда, застигнутых по дороге в близлежащий ларёк, и всю команду вызвали в директорскую. Состав преступления был ясен: подростки дождались, пока все заснут, и тайком отправились за спиртным.
За шикарным офисным столом громоздились фигуры Альбертины Ибрагимовны и хмурого инспектора с погонами старшего лейтенанта. Слева сидел разбуженный Герман Вальдемарович и нервозно теребил ручку. Когда преподаватели и вожатые боязливо закрались в директорскую и выстроились у стенки, он подскочил со стула, лихорадочно заварил себе кофе и потребовал от Оли и Светы объяснений:
– Мы не слышали, чтобы кто-то выходил…, – оправдывалась напуганная Оля.
– Никто не выходил, иначе бы мы услышали: у нас общая дверь, – произнесла Света уверенным тоном.
– Но как-то же они попали на улицу? – не сдержался Герман Вальдемарович, стукнув кружкой по столу. Хмурый милиционер с рутинным хладнокровием косился то на тех, то на этих.
– Я Вам объясню, как они попали на улицу, – сказала Альбертина Ибрагимовна неожиданно для всех и подкурила дорогую дамскую сигарету с ментолом. – Детки, вероятно, воспользовались дежурным входом. Он остался от старого проекта, мы не стали замуровывать дверь.
– Итак, составляем протокол! – изрёк хладнокровно милиционер. – Все свободны, кроме э-э…
– Оли и Светы.
– Спокойной ночи!
Марк дождался бедняжек в коридоре:
– Всё обошлось?
– Кажется, да! – вздохнула Света.
– Теперь вход решили закрыть на замок, а ключ под личную ответственность вручат тебе, – уведомила Оля.
Дежурная машина уехала в три ночи. Марк угомонил мальчишек из своего отряда, заинтересовавшихся приездом блюстителей порядка, и отправился в свою комнату. Через стекло зимнего сада он увидел на улице две фигуры девушек. В руках обеих светились огоньки сигарет.
– Оля? Света? Вы курите?
– Боже, Марк, как ты нас напугал!
– Тише! А то нас поймают и уж тогда точно вышвырнут из лагеря!
– Не вышвырнут – работать некому будет.
– Когда я сюда ехала, меня предупреждали, что детский лагерь – это дурдом без медперсонала, – вздохнула Оля. – Но когда ты доходишь до этого сам!…

***

Утром сквозь сон ему показалось, что кто-то потихоньку сел на его кровать. Сочтя это за сновидение, Марк повернулся на бок и скомкал под себя подушку. Но насыщенный аромат лесных трав вернул его к яви: на краешке кровати сидела Ксюша и, хихикая, подносила к его носу веточку душицы.
– Wilder Majoran – Origanum vulgare . Доброе утро, соня! – благодушно молвила девочка. – Я обещала разбудить тебя на зарядку.
– Привет, принцесса! – Марк потёр глаза и взглянул на Ксюшу: она сидела в джинсовом комбинезоне и серой футболке с короткими рукавами. – Как тебе мой «прикид»? – спросила она, теребя распущенные кончики косичек.
– Классно! – похвалил Марк. Достав с тумбочки вчерашнее письмо, он предъявил его девочке: – Ты – Телец?
Ксюша пристыжено опустила глаза и молча кивнула.
– Так, так! – нравоучительным тоном проговорил Марк. – И о каком таком «браке» идёт речь?
Ксюша продолжала молчать. Марк вздохнул и убрал письмо в тумбочку.
– Значит, когда у тебя «день варенья»?
– В День победы…
– Так вот что тебя тогда так удивило: совпадение чисел! Наверняка ещё и нумерологией увлекаешься?
Девочка несмело подняла на него свои ясные глазки.
– Значит, ты решила, что мы идеально подходим друг другу? – решил идти ва-банк Марк. Ангельски невинно Ксюша хлопала ресницами, и он больше не стал досаждать ей вопросами. Дружески похлопав девочку по руке, он мягко попросил:
– Ты не могла бы отвернуться, пока я встану и оденусь?
Ксюша послушливо отвернулась к окну и неожиданно воскликнула:
– Ой, дождик начался! Зря стёкла мыли!

***

– Es gie;t wie in K;beln!  – покачал Марк головой, когда они стояли перед дверью зимнего сада и смотрели, как ливень купает зелень. – Упаси боже, завтра будет такая погода!
– А что завтра? – спросила Ксюша.
– Иван Купала, радость моя!
Ксюша ударила себя по лбу:
– Как я могла забыть!!! Вот увидишь, я буду самая мокрая в лагере: Рыжий не даст мне засохнуть!
– Тогда и я ему! – заверил Марк.
Зарядка состоялась в зимнем саду. Пока мальчишки из первого отряда устанавливали в помещении колонки, спотыкаясь о кабель, Ксюша подкралась к Марку и тихонько попросила:
– Марк Аврелий, покажи мне, пожалуйста, Бусье.
Нехотя Марк согласился.
В комнате Марка Ксюша разглядывала репродукции с притворной безучастностью. Оценив стиль и вкус художника, она остановилась на картине, где была запечатлена юная купальщица в венке из роз.
– В этом что-то есть! – изрекла она тоном профессионала и серьёзно взглянула на Марка, наблюдавшего за ней всё время. Уловив его ухмылку, девочка рассмеялась и игриво прикрылась старыми репродукциями.
– А откуда они у тебя? – последовал её вопрос из-за картин.
– От дедушки, – признался Марк. – Он был художником.
– Как? – изумилась девочка. – Прямо художником?
– Необычайно талантливым. Spezialisierte sich auch auf Akt .
Глаза Ксюши сверкнули любопытством:
– Значит, тебе было, у кого учиться, врунишка!

***

Ливень насытил краски, и собравшиеся на занятие ребята любовались изумрудом лагерной зелени сквозь свежевымытые стёкла.
– Also, lasst uns beginnen! – приступил к уроку Марк, стоя с кистями и красками у мольберта перед «двоечками». – Hat jeder eine Staffelei und das Malzeug?
– Ja!  – прозвучало в ответ.
– Ist bei allen auch genug Wasser in Gl;sern?
– Ja!
– Komplette Ausr;stung!  – произнёс удовлетворённо Марк. Невольно его взгляд скользнул на Ксеню: мисс Прилежность расположилась в каких-нибудь двух метрах от него и замерла в предвкушении любимой темы.
– Wollen wir, bevor wir auf die Genres und Gestaltungsmittel und die ganze Theorie zu sprechen kommen, zun;chst einmal die Gegenst;nde auf deutsch benennen, die ein Maler f;r seine Arbeit braucht...
Оля, стоявшая у доски с плакатами, приготовила таблицы с вокабуляром…
На этом занятии каждому удалось побыть художником, и все, преподаватели и учащиеся, были просто в восторге. Марк и не подозревал, на какую уйму вопросом ему предстояло ответить. Ребята увлеклись так, что не заметили, как пролетел урок. И, конечно же, самой любознательной и деятельной была… голубоглазая Ксюша, чью работу с несколькими другими в конце занятия выставили на всеобщее обозрение: на ней смелыми яркими мазками был изображён… Марк, ведущий урок живописи…

***

– А у принцессы есть желание! – заявила Ксюша с всё той же обезоруживающей улыбочкой, поймав Марка вечером перед планёркой.
– Bin ganz Ohr, Eure Durchlaucht!
– Нарисовать меня! – нерешительно проговорила девочка.
– Хорошо, я постараюсь, – пообещал Марк, устало улыбнувшись. – Прости, мне надо торопиться, меня ждут.
– Марк! – окликнула его сзади девочка. Перед самой дверью он обернулся.
– Отдыхай побольше, ладно? – попросила Ксюша застенчиво.
И действительно, отдых бы ему не помешал: за эти пять дней у него и десяти минут не было для себя, всё беготня, да хлопоты. И вот на планёрке кто-то как раз подбросил идею:
– Давайте сегодня отдохнём, квасу попьём? А то уже голова кругом идёт!
– Точно! Устроим посиделки в узком кругу! – загорелась Катя.
– Давайте у Марка? Марк, ты не против?
Тот рассмеялся:
– Der Wunsch regt sich in mir schon seit langem!
Посиделки в «узком кругу» закончились глубокой ночью, когда, наконец, прекратился дождь, и сверчки в саду залились неистовыми серенадами. Вся команда на цыпочках, чтобы никто не услышал, покинула комнату Марка и медленно растеклась по восточному крылу. Пустые бутылки из-под кваса Марк припрятал для «самообороны» под кроватью, а стеклянную тару из-под джин-тоника плотно упаковал в непроницаемые пакеты и под покровом ночи отнёс в контейнер на хоздвор. Внезапно в окне директорской он увидел Германа Вальдемаровича, подносящего Альбертине Ибрагимовне бокал шампанского, которая кокетливо поправляла свою двухэтажную причёску. Nun, wo die Liebe eben hinf;llt…

***

По случаю праздника занятия были отменены. Как и предрекала Ксюша, её облили с ног до головы. И тут постарался не только Рыжий: мальчишки первого и второго отрядов вооружились пластиковыми бутылками и водными пистолетами и как полоумные носились по лагерю с самого утра, окачивая холодной водопроводной водой всех, кто бы ни встретился им на пути.
– То их не разбудишь, а то они раньше всех подскочили! – жаловалась Оля, пища под брызгами воды от своих подопечных.
Ксюша юркнула в комнату Марка и спешно захлопнула за собой дверь:
– Марк, они идут сюда! – прокричала она, еле дыша.
– Пусть попробуют! – Марк стоял в плотно облегающем чёрном стретче и плавках, держа наготове два заряженных водой пистолета. Девочка убрала со лба мокрые волосы и беспомощно взглянула на Марка: sie triefte von Wasser .
– Бедный ребёнок! – Марк сочувствующе покачал головой. – Давай бегом под горячий душ, а то ещё простудишься! Что я твоим родителям тогда скажу?
Безропотно и с довольной улыбкой Ксюша шмыгнула в душ. Марк услышал, как та выжимает мокрое бельё.
– Боже в чём я пойду? Вся одежда насквозь мокрая! – крикнула она Марку, на что тот бойко ответил:
– Закутаешься в моё полотенце. Всё равно это не последний раз сегодня, когда тебя окатили.
Из душа повалил пар.
– Они нам на завтрак не дадут попасть! – прокричала Ксюша сквозь шум воды.
– Тогда им предстоит пережить Ниагару! – нашёлся Марк.
Тут в коридоре раздались отчаянные вопли, и Марк резво прильнул к входной двери. Пострелы, наверняка, решили дождаться их выхода и залегли в засаде, как кто-то из старших прямёхонько угодил в их ловушку.
– Мальчики!!! Хва-а-атит!!! – голосил кто-то под струями холодной воды. – Спаси-и-ите!!! Ма-а-арк!!!
Это была Евгения Павловна, дискант которой сложно было перепутать с чьим-нибудь другим. Она, наверняка, держала путь к «пенатам» Марка.
– Какого лешего?! – чертыхнулся Марк и постучал в дверь душа. – Радость моя, притихни, пожалуйста, у нас гости!
Достав из-под кровати предусмотрительно припрятанные вчера двухлитровые бутылки из-под кваса, Марк быстро наполнил их водой из раковины и бросился к двери:
– Евгения Павловна, на «раз, два, три» открывайте дверь и забегайте внутрь! Готовы?
Когда снаружи раздалось захлёбывающееся «да», Марк начал обратный отсчёт:
– Раз, два, три! Вперёд!!!
Замок щёлкнул, дверь распахнулась, и массивный поток воды, как из пожарного рукава, вплеснул внутрь хлюпающую зам организатора. Марк героически отрезал за ней вход, опрокинув на одного сорванца содержимое двухлитровой бутылки и выпустив в двух остальных острые струи из своих пистолетов. Захлопнув за собой дверь, он взглянул на Евгению Павловну и едва не покатился от смеха: её тушь, причёска и накладные ресницы плыли в стиле импрессионизма по мокрому лицу. Марк тут же вспомнил своего учителя в художественной школе, который буквально гонялся за всем необычным, мотивируя это тем, что только нестандартные вещи могут представлять художественную ценность… Da w;rde er aber ganz sch;n zuschlagen!
– Какой ужас! – воскликнула Евгения Павловна, увидев себя в зеркало. – Можно было и не краситься!
– Нужно уметь обороняться! – заметил с улыбкой Марк, протягивая её наполненную водой бутылку из-под кваса. – Вот, возьмите, это Вам!
– Ой, Марк, дорогуша, спасибо тебе большое! – поблагодарила она. – Я шла, чтобы напомнить тебе про день Нептуна. Мы готовим программу, а на роль Посейдона у нас никого нет. Герман Вальдемарович уехал в консульство, да и возраст у него уже не тот. На тебя вся надежда, ты ведь понимаешь?
– Понимаю, – вздохнул Марк.
Молодчина-Ксюша сидела как мышка и терпеливо ждала ухода зам организатора. Когда дверь за той закрылась, Марк постучал в дверь душевой, и девочка, укутавшаяся в полотенце, на цыпочках вышла наружу:
– Кто это был? – спросила она с перепуганным взглядом.
– Евгения Павловна. Я боялся, что она тоже захочет в душ!
Ксюша хихикнула, подойдя к зеркалу:
– Она бы удивилась!
Марк вынул из тумбочки гребешок и, подойдя сзади к девочке, принялся заботливо расчёсывать её каштановые волосы.
– У тебя очень красивые волосы, – сказал Марк. – И к тому же покладистые. Моя бабушка говорит, что волосы отражают характер человека…
– У нас с тобой практически одинаковые волосы. Только у тебя чуточку темнее, – проговорила она кротко. – А ты неправильно расчёсываешь. Нужно сначала распрямить кончики, а потом брать повыше и так до макушки.
– Прости, у меня не было практики.
Ксюша сияла, смотря на него в зеркало. Её небесно-голубые глаза светились добротой и доверием.
– Марк Аврелий, а можно я оставлю у тебя одежду? У нас там негде сушить, а на улице мальчишки снова обольют…
– И ты ещё спрашиваешь?
– Только вот в чём я пойду в столовую? У меня только купальник остался.
– Не волнуйся, принцесса, я дам тебе футболку и шорты.
Ксюша обернулась на него:
– Лучше одну футболку, ладно? Я потом выстираю, поглажу и отдам!

***

Завтрак тонул в струях воды. Отдельные «перестрелки» между отрядами «выливались» в морские баталии.
– Прекратите немедленно! – визжала обрызганная сзади Жанна.
В тарелку Алёны кто-то плеснул воды, и каша текла по столу… Света выжимала намоченные волосы, а Оля то и дело подскакивала из-за стола, чтобы угомонить буйствующих мальчишек.
– Я за утро уже столько этого добра конфисковала! – делилась она с Марком, презентуя ему очередной изъятый водный пистолет. – Представляешь, эти шалуны целятся девчонкам прямо в грудь, чтобы, ну, понимаешь,… видно было…
Марк прыснул смехом.
Так как занятия были отменены, после завтрака сражения возобновились с удвоенной силой. Девчонки второго отряда заперлись от безумствующих мальчишек в своей палате и принялись от безделья рисовать друг другу фломастерами татуировки на плечах. Ксюша на свой страх и риск прокралась через актовый зал в западное крыло и разыскала Марка. Её удивил его взгляд: он был каким-то родным и бесконечно преданным…
– Хочешь татуировку «Мечта»? – нерешительно спросила девочка.
– Хочу, – ответил Марк задумчиво.
– Тогда бежим! Возьми свои пистолеты, а то вдруг нам по пути попадутся эти бандюги!
По пути она всё же осведомилась:
– Что стряслось, Марк Аврелий? Ты какой-то странный сегодня!
Их глаза встретились. Марк лишь многозначительно молчал и в умилении глядел на неё. Затем он неуверенно спросил:
– Я не могу поверить, что у тебя никого нет…
– Вот, что тебя терзает! – понимающе произнесла девочка и вздохнула: – Нет, конечно же, глупенький!
– Я уже начинаю верить в то, что ты живёшь и учишься среди слепых…
Ксюша ослепительно улыбнулась и пожала плечами:
– Богатые ухажёры и охотники за смазливыми мордашками меня не интересуют. Я думаю, ты должен воспринять это как комплимент. – Она взяла его за руку: – Побежали в нашу палату!
По дороге им всё-таки встретились «бандюги» и злорадно наставили на них бутылки с прорезанными в крышках дырками. Но Марк выхватил свои пистолеты и пообещал «кровавой» расплаты, если те не уберутся восвояси, после чего мальчишки развернулись и убежали вниз по лестнице, крича им вслед: «Жених и невеста!»
– Ты – самый смелый! – похвалила его Ксюша, когда они зашли к ней в палату. – За это я тебе нарисую классную татуировку готическими буквами! Ты рад?
Но он опять лишь посмотрел на неё заворожённым взглядом…

***

Праздник Нептуна, к которому команда готовилась битые три часа, начался сразу после сончаса в саду. Ребята, в пёстрых плавках и купальниках, с полными вёдрами воды, расположились под грибочками, шумя и спихивая друг друга со скамеечек. На крыльце, которое было объявлено сценой, появилась Света, наряженная под болотную ведьму, с элементами болотной тины в разлохмаченных волосах, в ярком гриме и увешанном листьями и травой купальнике. Все так и ахнули!
– Настроенье каково??? – бросила она в толпу собравшихся.
– Во-о-о!!! – прогремели отряды, вытянув вверх большие пальцы.
– Wunderbar!!!  Собралась здесь детвора, чтобы встретить…
– Нептуна! – ert;nte zerstreut aus dem Pulk.
– Не слышу! Громче! Чтобы встретить…?
– Нептуна-а-а!!! – проревели дети хором.
– Как же вызвать нам его? Ну-ка все до одного: «Где Ты, дедушка Нептун? Загляни-ка к нам в «Мечту». Ждём с водицей ключевой мы Тебя на праздник Твой!»
Пока ребята повторяли речёвку, вожатые и преподаватели ударили в бубны, и на сцену в короне и ластах вышел Марк и взмахнул трезубцем, сделанным из швабры:
– Слышал, звали вы меня? Прибыл я издалека. Я живу в глуби речной, вот и свита вся со мной! – На голове Марка был парик из пакли с еловыми веточками, которые ершисто выглядывали из-под короны, на правом предплечье красовалась татуировка «Мечта», выполненная литерами фрактуры, а тело было разрисовано чешуёй. Ксюша, стоявшая в её прелестном песочно-жёлтом купальнике у самой сцены, клацнула фотоаппаратом: – Есть! – Ослепительно улыбаясь, она подмигнула Марку. Тот продолжил:
– Поглядите-ка на них, обитателей речных: вот русалки, мои дети, нет милее их на свете!
С этими словами на сцену выпорхнули Оля и Алёна, загримированные под диснеевских русалочек, в ярко-бирюзовых леггинсах, с множеством приклеенных к ним чешуек из серой бумаги. Клац! Клац! У Ксюши определённо был талант фоторепортёра!
– Вот пришли на праздник с нами ведьмы с длинными носами! – вещал Нептун громко, и на крыльце появились Катя и Жанна действительно с длинными носами из папье-маше.
– А кикимор, всех, что есть, в моей свите и не счесть!
Тут настал черёд для всех остальных из команды, и взорам ребят предстали разукрашенные вожатые во главе с Евгенией Павловной в её огромных очках, над которой больше всех смеялся первый отряд.
Нептун провозгласил конкурс на лучшую загадку, и приз, бутылка минеральной воды, достался Андрею. Затем последовали подвижные игры, и празднество завершилось всеобщим обливанием из приготовленных вёдер с водой, в результате которого больше всех пострадали костюмы участников представления. Было вылито столько воды, что по ивовой аллее к палисаду текли самые настоящие реки. В конце праздника ребятам, мокрым, но довольным, объявили о том, что сегодня по графику Ночь ужасов, и приготовления начинаются сразу после Abendessen. Под дикие возгласы подопечных команда отправилась в вожатскую для обсуждения сценария предстоящей Gruselnacht .
 

***

– Ну, как тебе быть Нептуном? – спросила Оля, когда они с Марком смывали остатки грима в умывальнике второго отряда. Марк засмеялся:
– Быть театралом в «художке» не учат!
– Да уж! Ой, Марк, кажется, у меня на щеках аллергия от этого грима!
Марк пригляделся:
– У меня в комнате есть специальный крем. Можешь его забрать, без него эту ночь тебе точно не пережить!

***

Гримировка началась задолго до ужина. Лагерь, вынашивающий идею грандиозного перевоплощения, подозрительно притих, и даже случаи обливания заметно убавились. Было ясно: повсеместно готовилось гала-шоу ужасов, норовящее затмить своей гротескностью самый страшный «ужастик» Голливуда.
– Мы придумали классное Nervenkitzel-Show ! – похвастались Оля и Катя, подводя Марку верхние веки чёрной тушью. – Это будет почище всякого «Кошмара на улице Вязов»! Так кем ты хочешь быть?
– Воландом! – изрёк Марк гордо. – Начальником адской свиты! Помните у Булгакова?
– Помним, читали! – улыбнулась Света, склонившаяся с кисточкой для макияжа над лицом Марка. – Опыт «начальника свиты» у тебя уже есть, теперь дело за малым: превратить всех нас в исчадий ада!
– Я думаю, перещеголять мальчишек второго отряда нам всё равно не удастся!
Оля вздохнула:
– Представляю, что будет ночью, если они мне днём уже казались сущими чертями!
Последний лоск: гель сильной фиксации, и Марк с закрученными под рожки волосами и умопомрачительным макияжем предстал во всём чёрном перед Олей со Светой.
– Просто супер! – выдохнули обе. – Все чертихи будут твоими!
– Мечта всех чертих! – похвастался Марк, намекая на Ксюшину татуировку «Мечта» на предплечье.

***

После ужина, когда подошла очередь благодарственного речения поварам, произносимого обычно хором, снова отличился второй отряд во главе с Рыжим:
– «Спасибо нашим «поварас» за то, что вкусно варят нас!»
– За то, что вкусно варят рыжих! – раздалось вдруг со стороны первого отряда, на что девчонки второго отряда прокричали, намекая на мелированную чёлку Андрея:
– И «крашеных» тоже!
Вожатые в бессилии озирались по сторонам, не зная, кого бежать успокаивать.

***

– Hoi! – произнесла восторженно Ксюша, увидев Марка-Воланда. – Leibhaftiger Junker Voland!
– Откуда ты знаешь такие вещи в языке? – поразился Марк. – Из вас там в Габермасе шпионов что ли готовят?
Ксюша польщёно улыбнулась:
– Если бы ты знал, сколько нам задают, то не спрашивал бы!
– А ты, конечно же, отличница, да? – допытывался Марк, всё так же очарованно глядя на Ксюшу.
– Ну, да! Я же старательная! – похвалилась девочка и скорчила ему рожицу.

***

С декорациями вышла задержка. Пока готовили дополнительные аксессуары, толпа чертей, покойников, оборотней, вампиров, ведьм и бог весть какой ещё нечисти слонялась по комплексу, горланя, воя и пугая всякого встречного.
В вожатской, напоминающей скорее декорационную мастерскую, war der reine Feuerwehreinsatz , когда в дверях, как чёрт из коробочки, появилась Альбертина Ибрагимовна и с улыбкой окинула реквизиты для предстоящего шабаша:
– Здравствуйте, мои пригожие!
«Пригожие», успевшие перевоплотиться в демоническое племя, разом взглянули на неё, словно отрепетировав, и та в испуге попятилась назад:
– Ой, какие Вы все страшные!
– Это мы такие на самом деле! – нашлась Жанна, und die Spannung wurde weggelacht .
– А у меня для Вас на складе хлопушки есть, можете взять, если они Вам пригодятся! – раздобрилась директриса.
Хлопушки пригодились и ещё как! И хотя это были не совсем хлопушки, судя по надписи «Pfeifsatz » на упаковках, однако грохота от них должно было быть не меньше.
– Немцы переводят ежегодно миллиарды евро перед Сильвестром на подобные безделушки, – сказал Марк, вернувшись из склада с тремя похожими на динамитные шашки предметами.
– Ой, Марк, сколько ты знаешь! – пропела Оля очередной панегирик.
– Ребята, собирайте их у входа, а мы пока вынесем в зимний сад декорации, чтобы никто их не видел.
Ведьма-Алёна и фантом-Катя бросились собирать детей, и Марк крикнул им вдогонку:
– Не забывайте, что у нас завтра по плану тема «Архитектура».
– Помним! А что, будем наше здание описывать?
– Скорее всего! Если хотите, можете рассказать про деревянную архитектуру, французский ампир, к примеру. Палисад опишите!
– Да нет, мы лучше тебя послушаем! – заскромничали те и убежали.
– Про французский что? – поинтересовалась Оля.
– Ампир. Был завезён в Россию во времена Наполеона. Строгий декоративный стиль в рамках классицизма, распространяющийся на интерьер, отделку, украшение мебели и одежду. Французы прозвали его «стилем презентаций». Родоначальником был, если мне не изменяет память, Жак-Луи Давид, ярый якобинец. Его, пожалуй, самые известные картины «Умирающий Марат» и «Клятва Горациев». Последняя находится в Лувре.
Оля всплеснула руками:
– Марк, ты такой умный, такой умный!!!
– Но Ксюша умнее! – съехидничал тот.
Пока выносили декорации, вернулась Катя и, запыхавшись, выплеснула:
– ЧП: мальчишки из второго отряда испортили эмблему, подрисовали девушке рожки и усы, а солнцу иголки, получился ёжик!
Оля схватилась за голову:
– Какой-то ужас!
– В Ночь ужасов, – ухмыльнулся Марк. – Тебя удивляет?
 

***

Представление началось с фейерверка, осветившего яркими тонами лица собравшейся нечисти. А та визжала и прыгала от радости, оказавшись в вихре полихромных вспышек, раскрасивших ночь в праздничные цвета.
Марк едва узнал Ксюшу, когда та стояла впереди, обмотанная простынёй среди других «покойниц» – Даши, Оли и Жанны:
– Привет!
– Привет! – прокричали хором «покойницы» под оглушительные залпы. – Идём к нам!
– Wir sind kleine Geister, die...  – сообщила Ксюша Марку радостно, и на её мордочке сверкнули блёстки. Оглушительные залпы заглушили продолжение её фразы, aber ihm war so, als bef;nde er sich in v;lliger Stille vor ihr, ganz und gar ihrer schonungslosen Sch;nheit ausgeliefert...

***

– А сейчас черти крадут ведьм для костра! – объявила Света по микрофону, когда отгремел салют.
Под злорадным взглядом Рыжего в костюме маньяка Ксюша прильнула к Марку:
– Укради меня, пожалуйста! Иначе Рыжий меня загоняет!
– Для этого ему надо быть настоящим чёртом! – Марк бережно взял Ксюшу на руки (она показалось ему пушинкой) и бросился в западное крыло. В полумраке зимнего сада он опустил её на кресло рядом с виолончелью. Ксюша, прельщённая романтикой, посмотрела на своего похитителя: с рожками в полутьме он и впрямь выглядел мистически.
– Может, теперь, Воланд, ты скажешь мне, что с тобой сегодня такое? – каким-то странным голосом спросила девочка. Воланд уязвлёно глянул на неё из-под своих чёрных век, и… увидел, что её взгляд стал вдруг по-взрослому серьёзным и глубоким. Он почувствовал какое-то странное притяжение между своими и её глазами, als st;nde er mit ihr in Rapport . На миг ему вдруг показалось, что всю свою жизнь он только и делал, что смотрел на эти ясные, обворожительные глаза…
– Ты меня загипнотизировать хочешь? – вернул его голос Ксюши к действительности. Господи, что это было? Чертовщина какая-то…
– Теперь я понимаю, почему у тебя нет девушки…, – проговорила Ксюша неожиданно.
Марк похолодел.
– Потому что ты особенный, – продолжила та. – И тебе нужно особенную…

***

Впрочем, чертовщина на этом не закончилась: перед сончасом «бесы» с бутылками воды прорвались в палату девчонок второго отряда и окатили кровать Ксюши. Марк, всё ещё в гриме и с рожками, отнёс матрац на балкон и повесил на перила.
– Спать мне сегодня негде! – вздохнула Ксюша, выпятив нижнюю губу.
– Иди к Марку! – пошутили девчонки в палате. Марк так и сел.
– Будешь спать у нас со Светой в комнате, – сказала успокаивающим тоном Оля и добавила с ухмылкой: – Только никакой щекотки!
– Ладно! – Ксюша хихикнула. – Тогда расскажите на ночь страшилку?

***

Перед планёркой Марк пожаловался Оле:
– Ваши девчонки совсем обнаглели!
– А ты думаешь, все слепые вокруг? – парировала та бойко. – Да у всех только и разговоры, что про тебя с Ксюшей!
Потрясенно Марк прислонился к перилам лестницы.
– Die Nachricht ist also mit sommerlicher Leichtigkeit durch den Bl;tterwald gerauscht!
Оля хмыкнула.
– Помнишь, вы брали с собой коньяк «на всякий пожарный»? Он у вас ещё остался? – спросил он затем внезапно.
– Остался! – улыбнулась Оля. – А как же планёрка с темой «Архитектура»?

***

В эту ночь мысли о ней не покидали его. Оставшись наедине с собой, он смог наконец-то признаться себе в том, что с ним произошло, и что, конечно же, не ускользнуло от Ксюши: он влюбился. Да, влюбился впервые в своей жизни, да ещё и в несовершеннолетнюю девчонку, и, как бы цинично это ни выглядело со стороны, его чувство было серьёзным!!! Боже мой, как ей удалось? КАК??? Неужели она и впрямь была той единственной и неповторимой, которая была предопределена ему небесами???
Откинувшись на подушке, Марк закрыл лицо руками. Господи, неужели это было всё наяву?

***

Утром Оля встретила его на балконе зимнего сада:
– Ксюшка мне всю ночь спать не давала: расскажи про Марка, да побольше. Света нас чуть не убила! А потом Ксюша начала спрашивать нас слова из какого-то «Frozen», а мы по-английски ни черта не знаем! В общем, так всю ночь и прокуралесили. Боже, откуда в ребёнке столько энергии?
– У тебя случайно гороскопа с собой нет? – спросил вдруг Марк невпопад.
– Есть, – кивнула Оля, посмеявшись в кулачок.
– И ещё одна просьба: ты не могла бы сегодня взять моих к себе? А я пока нарисую эмблему.
– А как же тема «Архитектура»?

***

Позавтракав быстрее всех, Марк закрылся у себя в комнате и углубился в книжку с гороскопами. Всё сходилось. Даже страница, которую она аккуратно вырезала и прислала ему в конверте. Это была она, Телец до мозга костей: она создавала вокруг себя атмосферу тепла, родственных чувств и материнской заботы; она легко добивалась успеха благодаря её умению концентрировать энергию на чём-то одном; ей была свойственна артистическая экспрессия и талант коллективной творческой деятельности; будучи натурой романтической, она боготворила живопись и музыку, тонко понимала природу и брала от своей покровительницы Венеры очарование, женственность и любвеобильность. Да, Ксюша была Золотым Тельцом, которому нужно было поклоняться и бесконечно доказывать свои чувства!

***

Дочитав её гороскоп, Марк, не спеша, взял свой мольберт и краски и направился вниз, где красовалась рогатая и усатая девушка, держащая на руках проткнутого каким-то непонятным острым предметом ежа с неровными колючками. Может это, конечно, и было неким современным искусством, но данная эмблема лагеря времён Ночи ужасов определённо устарела.
– Вот ты где, Марк Аврелий! – услышал он из-за спины её голос. Мгновенно обернувшись, он встретился с радостной улыбкой Ксюши.
– Как спалось? – промурлыкала девочка, подняв на него свои сияющие глазки.
– А тебе на новом месте? Суженый-то приснился?
Ксюша стеснительно отвела взгляд:
– Давно уже! А мне Оля сказала, что ты собираешься рисовать эмблему…
– И отпустила тебя с занятия, чтобы ты мне помогала, – проговорил Марк с укоризной.
– Угу! – Ксюша проказливо закусила губу. – Ну, пожалуйста!
– Как же я смею отказать принцессе!
Ксюша взвизгнула от радости.
– А куда мы пойдём? К тебе?
– Там нас найдут и будут отвлекать от работы.
– Жалко, что здесь некуда деться от всех этих Рыжих и ябед из нашего отряда!
Марк вытащил ключ и покрутил его перед носом Ксюши:
– Золотой ключик. Личная комната с круглым окном на мансарде тебя устроит?

***

Доверенный ему ключ оказался как нельзя кстати. К комнате обетованной им пришлось пробираться через чёрный ход.
– Я вычислил её. Я думаю, кроме директрисы и хозперсонала о её существовании никто не догадывается.
– И кроме нас с тобой, – сказала Ксюша, держась за руку Марка и с любопытством озираясь, когда они шли по трапециевидному коридору мансарды.
– Скорее всего, так было задумано. Этот этаж не должен был видим из сада. Ты же помнишь, где заканчиваются окна второго этажа? Почти под самым потолком, а над ними такая же плита, как и между первым и вторым, только карниза не видно. То есть это нечто вроде тайного Halbgeschoss . Интересно, для чего он нужен?
– Для тайных встреч, – предположила Ксюша полушёпотом. – Марк Аврелий, а вдруг здесь кто-то есть?
– Мало вероятно. Единственный ключ у меня. А дубликат у директрисы. Для чего ей таскаться по пыльной мансарде в разгар купального сезона и стукаться головой о низкий потолок?
Ксюша пожала плечами:
– Так, для разнообразия…
Слева показалась дверная ниша.
– Вот эта дверь. Похоже она здесь одна! Ты не подержишь краски и воду?
– Конечно!
Марк дёрнул за ручку, и дверь, скрипя, поддалась.
– Она открыта! – произнесла Ксюша, распахнув в удивлении свои голубые глаза.
– Я же тебе говорил, сюда никто не заходит. – Марк вошёл в помещение первым, и Ксюша последовала за ним несмелым шагом. Круглое окно, как и следовало ожидать, единственное в мансарде, было расположено прямо напротив двери. Возле него пылились стулья и низенький столик с отбитой по бокам полиролью. В конце помещения, занимающего по периметру половину западного крыла, стояли старые завалившиеся кресла, накрытые списанными стегаными одеялами красного цвета.
– Всё-таки сюда кто-то приходит, – заметила Ксюша, подойдя к креслу. – Здесь курили…
На полу рядом с одним креслом стояла стеклянная пепельница, до половины наполненная окурками дорогих дамских сигарет.
– Похоже, ты была права: сюда время от времени наведывается Альбертина, чтобы подымить, – сказал Марк, ставя мольберт к окну. – И я даже знаю, для чего?
Ксюша вопросительно взглянула на него. Марк поманил её пальцем. Девочка в недоумении подошла к окну.
– Взгляни-ка сюда!
– Какой вид! – воскликнула Ксюша. – Просто романтика!
– Лес, река, взгорья – загляденье! – комментировал Марк. – А теперь вспомни, куда выходят её окна: на хоздвор, где постоянно ходят рабочие, машины вывозят мусор, поварихи выставляют вёдра с объедками. Смотреть на это днями невыносимо, вот она и приходит сюда побыть одой, посидеть, полюбоваться природой, то есть, как говорят немцы, wenn sie einen Tapetenwechsel dringend n;tig hat . К тому же круглая форма окна снимает напряжение и гармонизирует наше восприятие действительности.
Ксюша восхищённо взглянула на него:
– Ты самый умненький в мире!
Марк ухмыльнулся:
– Смотри, зазнаюсь! Помоги мне, пожалуйста, расстелить старый плакат и прикрепить бумагу к мольберту.

***

– Была эмблема с блондинкой, а мы сделаем брюнетку, – сказал Марк, повернув головку Ксюши в профиль, когда они приступили к рисованию. – А то они все будут на одно лицо, как женщины в работах Уотерхауса. Внесём разнообразие в эти безжизненные штампы!
Огорошено Ксюша застыла, косясь на него из уголков глаз.
– Ты хочешь нарисовать её с меня?
Марк загадочно улыбнулся:
– Можешь пока расслабиться, принцесса! Я сначала сделаю разметку и разведу краски. А ты в наказание за пропущенный урок должна будешь рассказать мне сказочку на немецком языке!
– Какую ещё сказочку? – возмущённо промямлила Ксюша.
– Жизненную. Например, про маленькую принцессочку, которая…
– Я не маленькая принцессочка! – топнула ногой Ксюша. – И вообще я умею кусаться, чтобы ты знал!
– Укус принцессы – это такая честь!
На это Ксюша прыгнула к нему и оскалила свои жемчужные зубки:
– Сейчас укушу, если будешь дальше дразниться!
– Тогда сразу в шею! Будем вместе выть на луну! – благоговейно вымолвил Марк.
Девочка засмеялась:
– Нет, на шее я тебе лучше «засос» поставлю! Тогда ты точно не отвертишься!
Марк вздохнул, счастливо улыбаясь:
– Настоящий Телец! Властолюбивая, ревнивая и своевольная. Все синдромы принцессы!
Губки Ксюши расплылись в улыбке:
– Ты читал мой гороскоп! Оля дала, знаю! Теперь ты всё про меня знаешь?
– Да! – важно ответил Марк. – Всё досконально! Где, какие страницы вырваны…
– Я обещала ей новый купить! – смущенно оправдывалась девочка.
– Кстати, ты не совсем обычный Телец! – заметил Марк.
– Почему?
– Потому что все Тельцы, как сказано в гороскопе, sind auf Klunker und modische Accessoires erpicht . А ты не такая!
– Я особенная! – похвасталась Ксюша. Марк улыбнулся:
– Daf;r kenn’ ich jemand, der auf Klunker total versessen ist .
– Die Verwalterin, ich wei;! Vielleicht ist sie ein Stiermensch in Reinkultur?
– Умница! Догадливая! – похвалил Марк, гладя Ксюшу по голове. – Не знаю, но она тоже любит, когда её хвалят. Между прочим, с Германом Вальдемаровичем у них «Liaison ».
– Правда? – изумилась девочка.
– Ага! Так как насчёт сказочки?
– Опять ты со своей сказочкой! – фыркнула Ксюша. – Ну, хорошо, будет тебе сказочка!
Когда Марк усадил её в позу девушки, держащей в ладонях солнце, Ксюша с выразительно поднятым подбородком начала:
– Es lebte einmal ein Maler. Er war so arm, dass ihm sogar die einzige Kuh wegstarb. So blieb er mutterseelenallein auf der Welt und war deswegen so traurig, dass er beschloss, sein freudloses Dasein auf die Leinwand zu bannen. Da seine Traurigkeit ma;los war, brauchte er daf;r eine gro;e Leinwand. Er sammelte sein restliches Geld, aber es reichte nicht aus. Dann verkaufte der Maler seine Kleidung, aber das brachte ihm immer noch nicht genug Geld ein. Dann beschloss er, sein Haus zu verkaufen und besorgte sich daf;r eine riesige Leinwand. Er stand vor der Leinwand mit seinem Pinsel und ;berlegte, warum er so arm war. Er erfand tausend Gr;nde daf;r, aber dann fiel es ihm wie Schuppen von den Augen: er hatte ja immerhin ein Haus und Kleidung gahabt und viele Leute hatten selbst das nicht! Und jetzt war er halbnackt und obdachlos! Seine Stimmung schlug um und der Maler beschloss ein pr;chtiges, auf einem hohen Berge erbautes Schloss mit prunkender Fassade, sch;nen Springbrunnen, ;ppigen G;rten und trutzigen Mauern zu malen, auf welchem reiche Leute lebten. Er malte das Gem;lde fertig, setzte sich an den Wegrand und betrachtete es stillvergn;gt. Da kam ein Wagen, bespannt mit zwei sch;nen Pferden, des Weges. Im Wagen sa; eine bildh;bsche junge Frau, die steinreich war. Sie erblickte den Maler und verliebte sich sogleich in ihn. Dann sah sie das Gem;lde und war so entz;ckt von seiner Sch;nheit, dass sie den armen Mann und sein Werk auf ihr pr;chtiges Schloss auf hohem Berge mitnahm. Sie lebten reich und gl;cklich bis ans Lebensende und erg;tzten sich an dem sch;nen riesigen Gem;lde .
Ксюша замолкла, всё так же браво держа голову.
– Это сказка о типичном художнике-Раке! – молвил Марк с улыбкой и спросил: – Und die Moral von der Geschicht’?
– Ja, und die Moral ist eben die: du muss nie am Leben verzweifeln, nie schwarzsehen, nie un;berlegt handeln und dein Gl;ck wird dich eines Tages schon finden!
Потрясенно Марк молчал некоторое время, затем он тихо произнёс:
– Как старший преподаватель лагеря я, конечно, могу освободить тебя от занятий немецким языком, но…
– Но что? – Ксюшина мордашка засветилась улыбкой.
– Но тогда…
– Тогда я умру от безделья, ты хотел сказать?
– Почти, – кивнул Марк со вздохом.
– А ты от скуки! – добавила Ксюша, расхохотавшись.
– Не вертись, пожалуйста! – попросил Марк, заразившись смехом.
– Хорошо! – успокоилась девочка. – Больше не буду!

***

– Теперь Вы – символ нашего лагеря, Ваше Величество! – произнёс Марк торжественно, разогнув спину после полуторачасового сидения.
Ксюша мигом соскочила с места и развернула к себе мольберт.
– Ух ты! – выдохнула она, любуясь собственным портретом. – Как красиво!
– Надеюсь, я выполнил Ваше желание? – скромно спросил Марк, и Ксюша в неописуемом восторге чмокнула его в щёку:
– Ты – мой любимый художник! – и, стыдясь сказанного, прикрыла ротик ладонью. Марк, улыбаясь, отвёл в сторону взгляд.
– А тебе нравятся тёмненькие, я знаю! – проговорила девочка, силясь прервать повисшую паузу. Марк застенчиво кивнул.
– Понесём вешать?
– А вдруг эти уроды ей снова что-нибудь пририсуют? – испугалась Ксюша. – А нельзя ли повесить её в каком-нибудь другом месте?
– Можно: над твоей кроватью!
– Так! – вспыхнула Ксюша, подбоченясь. – Вот теперь я тебя точно укушу за то, что дразнишься!
С криком Марк ринулся от неё к креслам. Ксюша махнула следом и накинулась на него, когда он беззащитно закрывался руками, съёжившись на красном одеяле:
– Пожалуйста, не убивайте меня!
– Нет уж! Напросился, значит, пощады тебе не будет! – изрекла Ксюша, забравшись ему на колени и приготовившись смачно укусить его за ухо.
– Сжалься, о победительница! Я исполню любое твоё желание! – молил Марк.
Ксюша лукаво прищурила глазки:
– Ага! Ловлю на слове! Сам предложил!
Марк смотрел на неё глазами побеждённого.
– А если обманываешь, то закусаю до смерти!
– Это собачья любовь! – сделал вывод Марк.
– Что?! – Ксюша оскалилась.
– Я только хотел сказать, что согласно манере поведения у людей бывают два вида любви: их условно называют обезьяньей и собачьей.
– Ну-ка поподробнее! – Озорная улыбка закралась в уголки её рта.
– Ну, обезьянья любовь – это, когда любишь так, что хочешь затискать до смерти, а собачья, когда хочешь закусать до смерти!
Ксюша хихикнула:
– А у тебя какая?

***

– Вот вы где! – всплеснула руками Оля, столкнувшись с ними на лестнице зимнего сада. – Мы уже вас в розыск хотели объявлять! Кстати, как сказать по-немецки «объявлять в розыск»?
– Eine Vermisstenmeldung aufgeben или jemanden steckbrieflich suchen, – выдал Марк мгновенно, – смотря, что ты имеешь в виду.
– Марк, ты умнее всех на земле вместе взятых! – рассыпалась Оля в похвалах. Ксюша погладила его по руке:
– Да, он умнее всех!
– Gr;ndet einen Verein der Mark-Verehrer!  – посоветовал Марк саркастически. – Так для чего вы нас искали?
– Держитесь крепче, чтобы не упасть! – подготовила их морально Оля. Марк с Ксюшей переглянулись.
– Нас соседний лагерь «Спутник» на футбольный турнир вызывает! Вожатым играть нельзя, но мы не скажем, что ты вожатый, Марк!
– Всё правильно, ему на вид дашь лет семнадцать! – сказала Ксюша сияя.
– Mama warnte mich immer vor Frauen, die mich vom rechten Weg abbringen!  – вздохнул Марк. – Придётся срочно побриться, чтоб выглядеть вообще на пятнадцать! А вы не боитесь, что мы затопчем этих детей из «Спутника»?
– Марк, если бы ты видел этих «коней» из «Спутника», ты бы так не говорил! – возразила Оля и обратилась к Ксюше: – А ты, золото, будешь в группе поддержки, хорошо? Мы на сончасе с нашими девчонками договорились делать «шуршалки» из гофрированной бумаги.
– Ура, обожаю «чирлидить»! – загорелась девочка. – А можно я возьму свою губную гармонику?
– Можно, конечно!
Ксюша ликовала.
– А кто в нашей команде? – осведомился Марк.
– Андрей, Рыжий…
– Рыжий?! – вскрикнула Ксюша. – И мне за него болеть?!
– Между прочим, он играет в юношеской сборной города, – просветила её Оля. – Придётся поболеть, моя золотая! Мальчишек у нас мало!
Ксюша громко вздохнула.
– Костя и Саша из твоего отряда, Марк, и ещё наши мальчишки. Запасных почти нет. Третий, четвёртый отряд – мелкие, их сразу задавят.
В зимний сад ворвалась Жанна:
– Оля ты уже им сказала про турнир?
– Только что!
– Ну, что, Марк, выручишь?
– Куда деваться! – развёл руками тот.
– Сделаем им «Аргентина – Ямайка 5:0»! – воскликнула Жанна, полная энтузиазма.
– Или они нам «Бразилия – Германия 3:0»! – возразил Марк. – Знаете анекдот про матч «Бразилия – Россия»?
– Нет?
– Слушайте: «Комментатор: «Здравствуйте, уважаемые телезрители, в эфире прямая трансляция с матча «Бразилия – Россия», идёт вторая минута игры, счёт 4:0, простите, 5:0, а мы с вами остановимся на составе команд… гол, счёт 6:0. Итак, состав команды России... 7:0. Вратарь... 8:0. Простите, вратаря уже нет…»
От хохота Ксюша чуть не покатилась с лестницы. Оля смеялась до слёз.
– Вот чтобы столько же «Спутнику» набили! – наставляла Жанна, отдышавшись после необузданного смеха.

***

Толпа в зелёном лилась на стадион. Девчонки-чирлидеры в юбочках и зелёных маячках бежали впереди всех, шелестя цветными помпонами и перекрикивая друг друга.
– Как тебе мой «дракончик»? – покрутила головой Ксюша, встретив Марка. Её косички были вплетены колоском в волосы, а два пушистых хвостика с зелёнными резинками славно лежали на плечиках. – Это Оля постаралась!
– Ты просто ангелочек! – улыбнулся Марк, оглядев её. – Тебе так идёт зелёный!
– Да ей всё идёт! – произнесла Оля, поправляя сзади Ксюшину футболку. – Редкий ребёнок! Вы уже знаете, что «Спутник» будет в красных майках?
– Как помидоры! – засмеялась Ксюша. – Мы сделаем из них томатную пасту!
Чтобы поднять перед боем командный дух, три девчонки в купальниках из первого отряда забрались на высокую площадку для поднятия флагов и принялись яро выплясывать под грохочущий американский техно, выставляя тела на показ. Толпа в зелёном облепила место зрелищ.
Ксюша, стоя рядом с Марком и Олей, презрительно косилась на полуголых танцовщиц и визжащих от удовольствия мальчишек внизу:
– Какая гадость!
– «Brot und Spiele»: mehr braucht man nicht, um das Volk zufrieden zu stellen!  – изрёк Марк.
– Но тебе же не нравятся блондинки? – испытывающе взглянула на него Ксюша, щурясь от солнца.
– Не нравятся! – заверил Марк с ухмылкой, успокаивающе погладив её по плечу. – Впрочем, как и это бестолковое подражание американской культуре!
– Вот две брюзги собрались! – возмутилась Оля. – Вам не угодишь! Было бы лучше, если бы они спели «Калинку», да?
– Да эти и слов-то не знают! У них одни выкрутасы на уме! – клеймила Ксюша позором танцующих.
– Зато было бы зрелищно и памятно, – выразил своё мнение Марк. – Ведь наши деды и прадеды в бой шли не под «Скутера» и «Bomfunk MC», а под душевные песни, напоминающие о родимом доме, о любимых и близких людях, и выигрывали!
Оля вздохнула:
– Ох, и зануды же вы мои!
– Мы – патриоты! – заявила Ксюша с гордой улыбкой.
В дали зардели красные футболки.
– «Спутник» идёт! – крикнул кто-то
Вожатые под бубны встречали «красных». Те, словно стадо диких бизонов, приближались к «зелёным». Чуть поодаль в окружении вожатых шёл судья, коренастый мужчина в советском трико, и нёс мяч.
Эмблему лагеря, красавицу-Ксюшу с солнцем в ладонях, на время турнира прикрепили к деревянному транспаранту.
Красота притягивает, и первым делом «бизоны» из «Спутника» увидели Ксюшу, встречающую их ожесточённым взглядом, затем Ксюшу на транспаранте с ангельской мордашкой и недоумённо почесали затылки. Перед ними вышел очкарик с овальной головой, до ужаса напоминающий кролика в «Винни Пухе», и презрительно окинул вражеское «войско».
– Это вы из немецкого лагеря? – брякнул очкарик.
– А вы из русского спутника? – нашлась Ксюша.
– Да мы вам сейчас такой Сталинград устроим!
– А мы вам очки вотрём!!! – Ксюша подпёрла кулачками бока.
– Да ты ещё нашу защиту не знаешь! А тут действует правило золотого гола? – надменно поинтересовался очкарик. Ксюша сморщила нос:
– А вы там все в своём «Спутнике» специально неделю чеснок ели перед турниром?

***

Марк и ребята разминались на поле.
– У вас чё, все такие мелкие? – пробасил кто-то рядом с Марком, и тот, обернувшись, увидел перед собой здоровенного детину в красной футболке.
– А вы пришли играть в американский футбол? – парировал Марк.
– Люблю тех, кто не боится продуть! – самодовольно произнёс здоровяк, глядя на Марка сверху вниз.
– На волейболе мы были лучшими! – сказал Марк Андрею во время разминки, набивая коленом. – Я думаю, и здесь сыграемся!
– Мы их выиграем! – Андрей испепелил здоровяка взглядом.
Музыка прекратилась, и танцовщицам на площадке вручили набор огромных цифр, чтобы показывать счёт.
– Оле, оле, оле, оле-е, «Мечта» – чемпион! – кричал второй отряд, шелестя помпонами из гофрированной бумаги.
– По нырянию в бетон!!! – доносилось в ответ с той стороны поля, где собрались болельщики «Спутника» в кумаче.
– Сколько б не паслись вы в поле, не забить «Мечте» вам гола! – горланил второй отряд.
– «Спутник» – высший класс! Вам не выиграть в жизни нас! – визжали чирлидеры «Спутника».
Судья построил команды друг против друга: зелёных против красных.
– Мы – команда хоть куда, не помеха нам «Мечта»!!!
– Мы размажем вас по полю как гнилые помидоры! – соревновались группы поддержки, пока команды-противники уничтожали друг друга взглядом.
– Приветствие соперникам. Начинает команда «Мечты»!
– Приветствуем команду лагеря «Спутник»! – отчеканили «наши» по-армейски под бубны вожатых.
– Команда «Спутника»!
– Приветствуем сборную лагеря «Мечта»! – воинственно прогремели басы.
– Капитанам надеть повязки! – распорядился судья. Марк и здоровяк напротив повязали чёрные повязки на предплечья. – Капитаны, пожмите руки!
Марк протянул руку капитану соперника.
– Ой, Марк – капитан! – воскликнула Ксюша и от волнения закусила губу.
Судья вытащил монету, подбросил её вверх и поймал на ладони.
– Что они делают? – спросила Оля.
– Определяют команду, которая будет разыгрывать мяч! – важно произнёс очкарик, продолжавший стоять с «зелёными». – Кажется, вам не повезло!
Раздался свисток, мяч был выпнут из центра поля «красными», и чирлидеры по обеим сторонам взорвались оглушительным рёвом.
– Давайте, ребята!!! – кричали Оля с Катей. – Забейте им!
– Нужен гол, нужен гол!!! – голосили болельщики «Спутника». На другой стороне Ксюша скомандовала:
– Три, четыре: «Спутник» учиться играть, мячик ножками пинать!!!
Герман Вальдемарович с Альбертиной Ибрагимовной стояли за девчонками второго отряда и посмеивались над речёвками. «Красные» атаковали.
– Нужен гол, нужен гол!!! – надрывались на той стороне поля, когда «зелёные» перехватили мяч и бросились в контратаку.
– Давайте, мальчишки! Вперёд!!! – визжали вожатые. Пас в штрафную на Рыжего, оказавшегося проворней защитников, удар…
– ГО-О-О-О-ОЛ!!! – взревела «Мечта», и все бросились обнимать друг друга.
– Рыжий, мы тебя любим!!! – кричали девчонки все, кроме Ксюши. В это время на поле «зелёные» по очереди пожимали Рыжему руку.
– 1:0! – объявил судья, и девчонки на площадке подняли цифры вверх.
– Чистое везение! – констатировал очкарик сухо, поправляя очки.
– Рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой!!! – донеслось с той стороны поля.
– Совсем обнаглели что ли?! – вскипела Жанна. – Ну-ка, девочки, придумаем им что-нибудь обидное!
– Чтоб игра прошла не зря, поменяйте вратаря!!! – отреагировал второй отряд, зашуршав помпонами.
«Красные» разыграли мяч от ворот. Медленно, но уверенно они приближались к штрафной зоне «Мечты». «Зелёные» бросились на защиту. Удар… Штанга. На противоположной стороне поля разочарованно ахнули. И тут «зелёные» снова проявили сноровку: быстро вынеся мяч из штрафной, Андрей молниеносно прошёл вражескую половину поля, отдал пас на Марка, тот обвёл защитника, затем вратаря и…
– ГО-О-О-О-О-О-О-О-О-ОЛ!!! – снова взорвались болельщики в зелёных футболках.
– Ма-а-арк!!! Ты – самый лучший!!! – кричали в раз Оля, Света и Ксюша, прыгая от счастья. Пока команда чествовала капитана, судья объявил счёт:
– 2:0! Ведут хозяева поля!
– Раз, два, три, четыре, лучше Марка нету в мире!!! – голосила группа поддержки.
– У вас имена-то все какие-то нерусские! – вновь обнаружил себя очкарик, и глаза Ксюши сверкнули гневом:
– Ты всё ещё здесь?!
– Мальчик, а ты из какого отряда? – осведомилась Оля строгим голосом.
– Да он из «Спутника»! Стоит тут и на нервы действует! – разошлась Ксюша. – От него ещё чесноком воняет!
– Ты шпионить пришёл? – осадила его Света. Очкарик покраснел.
– А ты не хочешь пойти и поддержать своих ребят? – смягчилась Оля.
Пристыжено опустив голову, очкарик побрёл на другую сторону поля.
– Скатертью дорожка, субверсивный элемент! – бросила вдогонку Ксюша.
– Принесите нам, пожалуйста, воды! – услышали они просьбу подбежавшего к краю поля Андрея. – И положите бутылки на краю поля.
Оля со Светой метнулись к директрисе. Та с присущей ей щедростью раздобыла целых три упаковки минеральной воды.
После пропущенных мячей «красные» усилили оборону и, будто бы последовав совету противника, сменили вратаря. Все мячи, как назло, летели ему в руки, и «зелёные» начали выдыхаться. И вот после сокрушительной атаки в ворота Кости влетел мяч. На другой стороне поля прогремел ликующий рёв.
– 2:1!
Капитан помог Косте подняться и вынул мяч из сетки:
– Ещё пять минут до перерыва продержаться. Потом поменяем тебя, если хочешь.
– Я хочу в нападение! – сказал Костя, потирая ударенный при падении бок.
– Хорошо, обсудим это в перерыве!
Но до перерыва здоровяк в красной футболке сравнял счёт. «Красные» воспряли духом.
– «Спутник» – высший класс! Вам не выиграть в жизни нас! – орали чирлидеры на другой стороне, и свисток судьи оповестил об окончании первого тайма. Команда «зелёных» устало направилась к своим. Вожатые, преподаватели и ребята обступили их.
– Вы смотрелись великолепно! – похвалил Герман Вальдемарович, сняв солнцезащитные очки. – Только устали быстро.
– Ты весь мокрый! – с сочувствием произнесла Ксюша. Марк открыл бутылку воды:
– Кажется, они и вправду сильная команда! Похоже, нам нужно больше атаковать.
– Точно, давайте играть на нападение! – включился Рыжий, и Ксюша брезгливо скривила ротик. – А то нам их не пробить!
– Поднажмите, ребята! – приободрила их Альбертина Ибрагимовна. – Если выиграете, я распоряжусь испечь пирог с яблоками.
– Хотим пирог! – заканючили девчонки.
– И сауну организуем! – добавил Герман Вальдемарович, подмигнув директрисе.
– Давайте, мальчишки! – Жанна похлопала Андрея по плечу. – Покажете им, кто хозяин на поле!
Но и после того, как команды поменялись воротами, на поле продолжали доминировать «красные».
– В атаку!!! – не удержался Герман Вальдемарович. – Все вперёд!!!
– Поддай газу!!! – кричала Света.
Ксюша нервничала и кусала губы. Половина девчонок охрипли, у некоторых растрепались помпоны, и группа поддержки обратилась в волнующихся зрителей. «Красные» отражали самые мощные атаки, рвались вперёд и неустанно били по воротам.
– Если бы поставили вратарём не Рыжего, давно бы уже проиграли! – сделала вывод Оля, на что Ксюша недовольно засопела:
– Хоть какая-то польза от этого балбеса!
– Не боимся мы «Мечты», всё равно сильнее мы!!! – горланили болельщики на другой стороне.
– Семь минут до конца, – сообщил организатор, напряжённо следя за игрой. – Я уже согласен на ничью!
И тогда Ксюша вспомнила про свою губную гармонику и впопыхах вынула её из-за пояска…
И звуки, нежные, волшебные звуки, так запомнившиеся Марку во время их утренних встреч с Ксюшей в сказочном лесу, пролились по стадиону… «Зелёные» с открытыми ртами уставились на Ксюшу, вдохновенно и самозабвенно извлекающую дивные ноты в помощь игрокам.
Услышав губную гармонику, изморившийся Марк встрепенулся. Ксюша словно призывала его: «Вперёд, капитан! К победе!»
И вот перехватив мяч, «зелёные» ринулись в атаку.
– Дава-а-ай!!! – вопили болельщики во главе с Германом Вальдемаровичем. – Молодцы, ребята!!!
– Давай!!! – закричала Ксюша, на миг оторвав ото рта губную гармонику.
Костя прорвался в штрафную и, встретив на своём пути двух защитников, отдал пас Марку. Овладев мячом, тот под неистовые вопли группы поддержки бросился к воротам и… рухнул как подкошенный наземь…
– Это фол! – закричал Костя судье. – Срыв атаки! Назначайте пенальти!
Судья дал запоздалый свисток.
– Что случилось? – запаниковала Ксюша и увидела через ноги игроков лежащего в чужой штрафной Марка. – Его сбили!
Со всех ног она бросилась к нему. Никто не ожидал от неё такой прыти.
– Вызовите медсестру! – крикнул судья из толпы игроков, обступивших капитана «зелёных». Ксюша, напуганная до смерти, протиснулась сквозь толпу и опустилась на землю рядом с Марком. Тот лежал, держась за ногу, и стискивал зубы от боли.
– Марк, милый! Что произошло? – дрожащим голосом спросила девочка.
– Как видишь, радость моя! – выдавил Марк, закрыв от боли глаза.
– Это ты его зафолил, мамонт! – в ярости толкнул здоровяка Андрей.
– Эй, ты, полегче! – полез в драку капитан «красных», но судья дал предупредительный свисток:
– Немедленно разойтись!!!
Прибежала медсестра, Анастасия Ивановна, женщина лет сорока с правильными чертами лица, и первое, что ей бросилось в глаза, была плачущая девочка, склонившаяся над сбитым игроком.
– Успокойся! Всё будет хорошо! – сказала она уверенным голосом. – Сейчас мы посмотрим, что у нашего капитана.
Ксюша шмыгнула носом.
– Так больно? – спросила медсестра, ощупывая голеностопный сустав пострадавшего.
– Нет!
– А так?
– А-а! Сейчас больно! – скорчился от боли Марк.
– Ничего серьёзного, моя дорогая! – успокоила медсестра Ксюшу. – Небольшой ушиб. До свадьбы заживёт!
Ксюша улыбнулась сквозь слёзы.
– Сейчас мы наложим тугую повязку, и всё будет хорошо!
Над головой капитана «Спутника» вспыхнула красная карточка. «Мечта», визжа и топая от радости, приветствовала решение судьи:
– Красным всем по красной!!!
Марка вывели с поля под аплодисменты болельщиков в зелёном.
– Влепи, как следует! – попросил он напоследок Андрея.
– Обещаю, капитан! – рявкнул тот, пожав Марку руку, и побежал к вражеским воротам. Всем было ясно: сейчас решится исход поединка.
– Давай, Андрюшенька!!! – молила «Мечта». – Забей!!!
Ксюша, обливаясь слезами и держа за руку стоявшего рядом Марка, прошептала:
– Давай!
– Мимо!!! Мимо!!! – скандировали «красные» чирлидеры.
Судья дал свисток на пенальти. Разбег. Вратарь лихорадочно метнулся влево. Все замерли. Мяч свободно вкатился в правый угол.
– УРА-А-А-А-А-А!!! – разразилась «Мечта», заглушив свисток судьи. Ксюша, обезумев от счастья, бросилась к Марку на шею, едва не свалив его на землю:
– Я люблю тебя! – услышал он её слова сквозь оглушительный рёв болельщиков.

***

После матча, как заметила Света, лагерь стал намного дружнее. Рыжий с Андреем, наконец, заключили перемирие, и уже никто не сомневался в том, dass Sport eine wichtige Sache ist .
Ксюша просидела до ужина с Марком, то плача, то смеясь, и бесконечно восхищаясь её капитаном. Вместе с ним она пошла в столовую, где изголодавших победителей ожидал яблочный пирог и море лимонада. Когда прихрамывающий Марк в чутком сопровождении Ксюши появился в столовой, ребята и вожатые поднялись с мест и приветственно захлопали в ладоши:
– Гиб-гиб ура капитану! Гиб-гиб ура!!!

***

После весьма плотного ужина руководство, как и обещало, организовало сауну. Мальчишки долго выклянчивали у Оли разрешение пойти в сауну с пивом, но та неумолимо качала головой:
– Никакого пива! Вот подрастёте, тогда будете ходить в сауну со всем, чем хотите!
– А мы уже ходили! – заявил Рыжий безапелляционно.
– Это когда вас привезла милиция? – парировала Оля.
Сауна находилась в самом здании, сразу за зимнем садом. Выдержанная в красных тонах, она совмещала бассейн и финскую баню.
– Мы пойдём после всех, – уведомила Оля хромающего Марка. – Девчонки купят пива!
Марк улыбнулся:
– Так мы туда на всю ночь?
Оля засмеялась и наклонилась к его уху:
– Кажется, Вальдемарович с Альбертиной ждут, не дождутся, пока все вымоются. Так что на всю ночь не получится!
Когда девочки старших отрядов, включая Ксюшу, розовощёкие, распаренные и закутанные в яркие полотенца, покинули сауну, команда облегчённо вздохнула:
– Наконец-то!
Ксюша счастливая предстала перед вожатыми и преподавателями:
– Ой, какая ты розовенькая! – восхитилась Жанна.
– Я не «розовенькая»! Я нормальненькая! – засмущалась Ксюша.
– Да мы про щёчки! – захохотала Жанна. – А ты про что?
– Долго же вы там плавились! – улыбнулся Марк, взглянув на часы.
– Мы плавали, а не плавились! – хихикнула девочка и посмотрела наверх: над перилами показалась голова Германа Вальдемаровича, время от времени поглядывающего, не освободилась ли сауна.
– Здравствуйте, Герман Ибрагимович! – крикнула ему Ксюша и осеклась. Организатор под клокочущий хохот вожатых смущённо юркнул в кабинет директрисы.

***

Уже заполночь Ксюша постучалась в комнату Марк и застала его сидящим в темноте на кровати.
– Ты не спишь?
– Заходи! – отозвался тот. – Мы только что помылись. Когда уходили, у Альбертины уже свет погас. Видать, они с Вальдемаровичем так и не дождались своей очереди…
Ксюша в своей сорочке села к нему на кровать:
– А я пришла пожелать тебе спокойной ночи.
Марк признательно улыбнулся:
– Спасибо тебе за заботу, радость моя! А я вот смыл твою татуировку. Нарисуешь мне новую?
– Естественно! – проговорила девочка с улыбкой. – Как твоя нога?
– Ничего, – Марк провёл рукой по её приятно пахнущим, покладистым волосам. – Знаешь, ты лучшая из всех, кого я встречал в моей жизни! – произнёс он и увидел, как заблестели от слёз её глаза. Бережно обняв Ксюшу, Марк прижал её к груди:
– Я никогда никому не говорил этих слов до тебя!
Девочка, тихонько заплакав, обвила руки вокруг его шеи. Марк уткнулся лицом в её божественные волосы.
– Мне очень тоскливо без тебя! – вымолвил он.
Ксюша подняла на него мокрые от слёз глаза:
– Правда?
– Чистая правда!

***

В семь сорок утра, как значилось в его карте рождения, он появился на свет. Ровно двадцать два года тому назад. Und brachte ganze vier Kilo auf die Waage . Бабушка, влюблённая в «Антония и Клеопатру» Шекспира, узнав про богатыря, уговорила-таки маму назвать мальчика Марком в честь Марка Антония, мужа Клеопатры, основателя Александрийского Цесариона, государственного деятеля Рима и великого полководца, сумевшего противостоять самому Гаю Октавию и покорить многие земли. Маме ничего не оставалось, как согласиться: Марк Антоний, как никак, был созвучен с Марком Антоновичем…
Набрав номер на сотовом, Марк услышал голос бабушки:
– Алло!
– Бабуль, привет! Как вы с мамой живы-здоровы?
– Деточка моя! С днём рождения тебя! Ну, как ты там, в лагере? – проговорила ласково бабушка.
– Прекрасно, скучать некогда!
– А мы как раз тебе звонить собирались. Сегодня тебе двадцать два годика стукнуло! Невесту-то в лагере не встретил?
– А вы меня всё женить хотите! – засмеялся Марк.
– Ну, женить, не женить, а девочку-то тебе хорошую найти надо! – рассуждала бабушка.
– Марк, сынок! – услышал он в трубке голос мамы. – Как хорошо, что ты позвонил! Мы тебе гостинцев напекли.
– Спасибо большое, мам! Только я до конца сезона не приеду. Можете гостинцы в холодильник положить.
– Что, не отпускают? – спросила мама.
– Ребят подводить не хочу. Я всё-таки главпреп!
– Обязательный ты наш! – похвалила мама. – Подарок тебя ждёт! Вчера купили.

***

После телефонного разговора он отправился в лес, чтобы встретить там свою Клеопатру с губной гармоникой. Но в лесу её не было. Воздух полнился пением утренних птиц, а густая лесная быль рисовала лёгкие движение ветра. Ковёр из сосновых иголок, устилающий тот берег реки, смотрелся в ярких лучах рассветного зарева как-то по-осеннему, и Марк почувствовал себя одиноко. Раньше это тоже случалось с ним в дни рождения, но сегодня это была особая тоска. Тоска по чему-то далёкому и прекрасному, такому недоступному и в какой-то мере даже запретному…
Где же была его принцесса, его прелестная Ксюша с ясными глазками и милыми косичками? Как она могла пропустить утро его дня рождения в лагере?
На завтраке её тоже не оказалось. И тут начались поздравления: вначале из-за накрытых столов заговорщицки поднялись ребята и «на три-четыре» грохнули: «Lieber Mark, wir gratulieren dir zum Geburtstag! »
Затем празднично одетые вожатые и организаторы внесли огромный пирог с двадцатью двумя свечами и подошли к Марку.
– Lieber Kollege! – начал, откашлявшись, Герман Вальдемарович. – Es ist uns eine tiefe Freude, dass Dein 22. Geburtstag in diese Feriensaison gefallen ist und wir ihn zusammen feiern k;nnen .
– Aber auch dich als vorbildlichen leitenden Lehrer der Saison!  – вставила Оля.
– Марк, без тебя нам сегодня никак! Мы вчера на уроке сами плавали во всех этих понятиях! – сказала Катя, державшая пирог.
– Хорошо, давайте объединим сегодня «единичек» и «двоечек» и «разжуём» им основные положения, – предложил Марк хрипло, понимая, что он необходим команде так же, как и ему Ксюша.

***

С тусклым взглядом Марк вёл занятие по архитектуре, объясняя разницу между дорической и ионической колоннами, между эркером и балконом, между «Denkmal » и «Mahnmal » и так далее, и так далее... А Ксюши всё не было и не было. До обеда её никто не видел.
– Она случайно не уехала? – небрежно спросил Марк Олю после занятия, как будто его это не особенно интересовало.
– Она уехала в город, – сказала та, занятая своими делами.
Сокрушенно Марк отправился в зимний сад и со вздохом опустился на кресло рядом с виолончелью. Зимний сад пустовал, синие окна в полуденной тени дубов потемнели и wirkten einschl;fernd .
«Неужели её любовь была такой непостоянной, что она могла вот так взять и уехать в день его рождения?», не укладывалось в его голове. Тельцы, как писали в гороскопе, конечно, менее непостоянны, чем Раки, но… Боже, что с ним случилось? Ведь раньше он не верил в гороскопы и – мало того – считал всё это полнейшим вздором, чтивом для тоскующих на кухне домохозяек, а теперь… Что она сделала с ним!
Зазвонил сотовый. «Это она, она знает мой номер!» обрадовался Марк. Но это была не она:
– Здравствуй, мой хороший! С днём рождения тебя! – раздался в сотовом телефоне голос его учителя в художественной школе. – Как успехи? Как отдыхается?…

***

За обедом поздравления продолжились: директриса презентовала Марку дорогой хронометр с фосфоресцирующими цифрами и памятной надписью. Девчонки из первого и второго отрядов подготовили яркий коллаж с диаграммой в виде фильма, содержащей все яркие моменты уроков Марка. Затем весь лагерь спел ему «Hoch soll er leben! », его усадили за празднично накрытый стол, уставленном подарками и сладостями, каждая из девчонок чмокнула его дважды, и любой бы на его месте почувствовал себя на седьмом небе, но…
– У тебя аппетита нет? – насторожилась Оля, заметив, что Марк совсем не ест. Тот лишь пожал плечами.
Главным подарком от команды, о котором тайком упомянула Оля, был шикарный цифровой фотоаппарат с огромной картой памяти и функцией камеры. Но Марк даже не стал распаковывать его: кому нужны эти атрибуты «вещизма», когда твоё сердце занято совсем другим!

***

После полдника, когда поздравления, уже стали банальными, Марк поднялся к себе, решив перебрать материалы последних занятий.
Стук. Кого это ещё принесло?
Вяло Марк отправился к двери, чтобы отпереть замок, и… на пороге стояла Ксюша в нарядном платьице цвета перванш , ослепительно улыбалась и держала в руках торт с алым бантом. Она была просто неотразима, и Марку на миг показалось, будто перед ним сама инфанта Маргарита Австрийская, сошедшая с полотна Веласкеса.
– С днём рожденья, Марк Аврелий!
– Боже мой, Taurus , где ты была? – вымолвил Марк, не веря своим глазам.
– Это тебе, дорогой Cancer ! – сказала Ксюша, поставив торт на кровать, и бросились ему на шею.
– Огромное спасибо!!!– поблагодарил Марк растроганно, прижимаясь к её щеке. – Ты специально поехала в город, чтобы купить торт?
– Мне Оля сказала, что ты сладкоежка, – проговорилась девочка. Марк взглянул в её светящееся личико и провёл руками по её щекам:
– Ты такая красивая! – произнёс он, опьянённый ею. – Боже, как мне тебя сегодня не хватало! Я уже чуть было не отчаялся!
– Du musst nie am Leben verzweifeln ! – напомнила Ксюша.
– Не буду! – пообещал он. – Но сегодня я тебя закусаю, чтобы ты так надолго не пропадала!
– Значит, у тебя тоже собачья любовь! – радостно взвизгнула Ксюша.
«У меня к тебе всякая!» чуть не сболтнул Марк.
– Ты приехала на автобусе или...?
– Или. Меня папа привёз на машине. Мы с ним заранее договорились.
– Наверное, здорово, когда у тебя есть отец? – сказал Марк грустным голосом.
– А ты своего никогда не видел?
Марк покачал головой:
– Мама говорит, что он сложный человек, с ним непросто найти общий язык.
– Знаешь, я тоже в начале думала, что ты сложный, а теперь я вижу, что ты не такой! Ты совсем не сложный! Ни капельки! Я думаю, к мужчине просто нужно найти верную дорожку!
Марк улыбнулся:
– Поехали ко мне, расскажешь моей маме, wie man die M;nner bezirzt . У неё до сих пор никого нет. Я думаю, она не хотела, чтобы я рос с отчимом и уж тем более с отцом из-за его характера. Но теперь я уже вырос.
Ксюша сосредоточено его слушала.
– А я не хочу, чтобы мои дети росли без папы. Особенно, если это будут мальчишки. Плевать на характер!
– А не рано ли ты думаешь про детей, радость моя?
– Нет! Мой папа говорит, лучше заранее думать о том, что будет в жизни, чтобы потом не получать от неё тумаки.
– Это верно, – согласился Марк. – Жизнь нужно уметь толково спланировать. Так значит, вы с папой большие друзья?
– Огромные! Мы постоянно на рыбалку ездим и за грибами тоже. Ты не представляешь, куда нас только не заносило! Мы даже с его другом Григорием Александровичем на охоте были, и мне дали из «Зауэра» стрельнуть, это ружьё такое. А ещё мы толкали из грязи машину, и я была така-а-ая грязная! – хвасталась Ксюша, довольно улыбаясь, но затем, увидев глаза Марка, полные грусти, прошептала: – Прости, я не хотела…
Но, несмотря на то, что день рожденья грустный праздник, она твёрдо решила не давать ему грустить:
– А я хочу тебя с моим папой познакомить!

***

Вечером пришёл фотограф, заправский Lichtbildner  тридцатых эдак годов с накрученными усами, всклокоченной кудрявой шевелюрой и кучей всякой всячины для фотосъёмки.
– Сальвадор Дали какой-то! – пошутила Оля, стоя со своими подопечными у палисада.
Ксюша, мурлыча какую-то сентиментальную песенку про «Ancient spirits of the forest ...», крутилась вокруг «навороченного» фотоаппарата, напоминавшего мини-пулемёт, и дырявила взмыленного Дали вопросами:
– А редукция красных глаз там есть?
– Конечно! – отозвался фотограф с улыбкой.
– А мануальная коррекция экспозиции?
– А ты занимаешься фотографией?
– Уже нет, – вздохнула Ксюша, – с тех пор, как наши мальчишки грохнули мой фотоаппарат.
Дали сочувственно посмотрел на милую девчушку в цветастом сарафанчике и, положив ей руку на плечо, проговорил:
– Самое главное, чтобы ты хотела заниматься фотографией, а найти фотоаппарат – не проблема!
Затем он обернулся на собравшихся у палисада и три раза хлопнул в ладоши:
– Итак, вожатых мы посадим на скамеечки в первом ряду! Проходим, садимся!
– И «символ лагеря» тоже! – gab Hermann Waldemarowitsch zum besten und bedeutete Xenja, zwischen ihm und Mark Platz zu nehmen .
– Komm an meine gr;ne Seite!  – улыбнулся Марк и усадил стеснённый вниманием организатора «символ лагеря» рядом с собой. – Вот, буду на фотографии с бинтом. Знаешь, от мамы с бабушкой ничего не утаишь!
Ксюша засмеялась:
– А ты им сегодня звонил?
– Да, утром, когда тебя ждал.
Итак, посередине сидели две яркие пары: Альбертина Ибрагимовна с Германом Вальдемаровичем и Ксюша с Марком, и так им пришлось сидеть для всех пяти отрядов, так как все хотели на своих снимках Ксюшу и Марка и организаторов. Это льстило не только Ксюше, но и директрисе, ощущающей себя по меньшей мере на кастинге для самых дорогих журналов планеты. Что ж, сезон под знаком «искусство» можно было считать состоявшимся!

***

И вот скоро настал родительский день. Отрядам по этому случаю был объявлен конкурс на лучшую сценку к теме искусство, и Марк уже знал, какой победит.
– Марк, нам срочно-пресрочно нужен видик! – выпалила Ксюша, влетев неожиданно в его комнату утром и застав его за бритьём. – Мы там номер готовим! Ты обалдеешь!
– Хотите попасть в книгу рекордов?
– Ага, в твою личную! – улыбнулась девочка и, неожиданно ахнув, сказала: – У тебя есть седые волосы!
– Хочешь – покрашусь! – засмеялся Марк.
– Нет, нет, не надо! – замотала она головой. – Тебе так идёт!
– Я тоже не люблю крашенных!

***

Родители потянулись с самого утра, волоча с собой сумки, набитые продуктами для их «изголодавшихся» отпрысков, переполошив вожатых и полностью сбив график мероприятий. Марку было поручено отвлечь «оккупантов» из города, и тот на скорую руку превратил холл первого этажа в выставку рисунков. Папы и мамы, дедушки и бабушки, тёти и дяди прохаживались по холлу взад и вперёд и восхищённо качали головами, любуясь рисунками их чад. Те же, довольные и несколько присмиревшие, сопровождали «аудиторов» из города повсюду, куда бы те ни стремились: посмотреть, где и на чём дети спят, где у них проходят занятия, и по-домашнему ли выглядит столовая.
Между тем в директорской авральным методом штамповались грамоты для самых отличившихся. Герман Вальдемарович, вооружившись ручкой, самодовольно снабжал свежеотпечатанные цветные образцы своим заковыристым «Фридрихом Вильгельмом» .
Подъездной дворик у палисада превратился в стоянку для машин, и уже к одиннадцати часам утра припарковаться можно было разве только что за воротами. Вожатые бегали по зданию, разыскивая то этих, то тех. Новых лиц, включая братьев и сестёр отдыхающих, становилось всё больше и больше, и разобраться, кто, где и зачем находился, не представлялось возможным.

***

– Оленька, покажи мне, пожалуйста, её родителей, – попросил Марк вошедшую в холл Олю, но тут и сам увидел интеллигентную пару с мальчиком лет семи, застывшую у эмблемы лагеря. – Вон они! – опередил он её. – Я их видел на фотографиях Ксюши.
– Мы уже с ними познакомились в отряде. Такие приятные люди! Пойдём вместе, если один стесняешься.
Оля подвела Марка к родителям Ксюши. Откуда ни возьмись, сзади вынырнула сама девочка в своём цветастом сарафанчике:
– Вот вы все где!
Родители с мальчиком обернулись и увидели перед собой Ксюшу, держащую за руки вожатую и преподавателя.
– Здравствуйте! Меня зовут Марк. Я как старший преподаватель лагеря хочу выразить Вам благодарность за Вашу дочь. – С этими словами Марк вручил родителям красивую грамоту, подписанную им и Германом Вальдемаровичем. – Она у нас лучшая по языку и самая активная среди ребят.
Ксюша проворно забрала у Марка грамоту, и от хвалебных нот её щёчки заалели.
– Спасибо Вам большое! Мы так и знали, что она себя проявит! – улыбнулся папа Ксюшиной улыбкой, пожимая руку Марка, и представил: – Ирина Станиславовна, наша мама, а меня зовут Леонид Владимирович. Это брат Ксени, Саша, он тоже учится в гимназии имени Габермаса.
– Мне очень приятно!
– Так это Вы? – изумилась мама, польщёно пожимая Марку руку.
Марк и Ксюша недоумённо переглянулись:
– Мы Вас видели по телевизору, когда Вы переводили профессора из Германии.
– Мюллера! – вспомнила Оля.
– Был такой, – застенчиво улыбнулся Марк. – Из Ганновера. У нашего факультета с ними партнёрство.
– Тебя по телику показывали? – восторженно произнесла Ксюша.
– Мюллер так хвалил Марка! – не упустила свой шанс Оля.
– У Вас, наверное, немецкий язык родной? – вежливо спросил папа.
– Как Вам сказать? Моя мама родилась в советской оккупационной зоне в семье русских военных, и с родителями они говорили и на русском, и на немецком. Затем дедушка решил переехать в Россию, и язык начал забываться. А когда на свет появился я, на нём в семье уже почти никто не говорил.
– А Вы случайно не собираетесь в Германию? – поинтересовалась Ирина Станиславовна.
– Знаете, это стало моей любимой темой! – загадочно произнёс Марк, и Ксюша испуганно взглянула на него. – Меня часто спрашивают, и я всегда начинаю с поговорки, которую не устаёт повторять моя бабушка: «твой дом не там, где ты знаешь деревья, а где деревья знают тебя». Может быть, там и лучше, чем здесь, но, побывав там и не один раз, я с уверенностью могу сказать, что жить там русскому невыносимо. Наш декан, когда кто-нибудь очередной из наших собирается уехать, наставляет его цитатой из Библии: Bleibe im Lande und n;hre dich redlich !
– То есть, «где родился, там и пригодился», – перевела Ксюша.
– Понятно, – изрекла мама, задумчиво улыбаясь. – Мы тоже там были в позапрошлом году у родственников. Они мигранты первой волны. Живут, конечно, шикарно и возвращаться не хотят, но…, – Ирина Станиславовна развела руками, – она играет на бургомистерских приёмах на баяне, а здесь была зам директора муниципального лицея; он был помощником главного архитектора города, а теперь нашёл работу слесаря где-то за тридевять земель от их дома в Швейнфурте.
– Конечно, нельзя судить по единичному случаю о судьбе всех русских немцев в Германии, – резонировал папа, – однако уповать на то, что ты сможешь реализовать там свои таланты и возможности, не стоит.
– Да ну её, эту Германию! Она вся какая-то серо-зелёно-коричневая, и там сыро! – поделилась Ксюша своими впечатлениями и показала рукой на эмблему лагеря: – Её Марк нарисовал с меня!
– Мы уже знаем, что ты у нас символ сезона! – улыбнулся папа, гладя дочку по голове, как это обычно делал Марк. – Скромнее тебя не бывает, радость моя! – повторил он фразу Марка, и тот на миг потерял дар речи: получается, если он и её отец обращались с ней похожим образом, она видела в Марке отца? Неужели это нормально? Или нет? Неужели все девчонки видят собственных отцов в их мужьях…, – о Господи! Как он мог так подумать? – лучше сказать, в их объектах обожания?…
– Великолепная вещь. Вы очень хорошо рисуете! – сказала мама с Ксюшиной интонацией в голосе.
– Так у него дедушка художник, и он в «художке» учился! – незамедлительно доложила Ксюша.
– Правда? – мамины глаза в удивлении округлились на Ксюшин манер.
– Вы уж присмотрите за ней, пожалуйста! – попросил папа, всё так же гладя дочку по голове.
– Это за кем ещё нужно присмотреть! – возмутилась девочка, и мама рассмеялась Ксюшиным смехом:
– Она у нас с пелёнок самостоятельная!
– Мы заметили! – сказали Оля и Марк в один голос.
– А Вы не хотите работать в гимназии? – осадила его Ирина Станиславовна.
– А правда, Марк? – загорелась Ксюша. – Давай к нам, а?
– Вообще-то у меня уже есть ставка в университете, но…
– Я могла бы договориться, чтобы Вас поставили в паре с немцем на старшие классы. С Вашим немецким Вам не о чем беспокоится. Там платят в валюте, весьма достойно. Формальности я могу взять на себя.
– Марк! Ну, пожалуйста! – умоляла Ксюша, как будто от этого зависела её жизнь.
– Ну, разве что только на полставки…, – lenkte er ein, und Ksjuscha juchzte vor Freude : – На полставки в мою смену!!!
– И в мою тоже! – вымолвил вдруг молчаливый Саша, и все засмеялись.

***

– Следующий номер нашей праздничной программы исполнят для вас девочки и мальчики из второго отряда! – объявила своим тоненьким голоском Евгения Павловна и юркнула за кулисы.
– Это они! – шепнул Марк сидящей рядом Ирине Станиславовне.
– Сейчас на сцену выйдет Ксюша, – пояснила та сыну и мужу, и все нетерпеливо заёрзали в креслах.
Свет погас, и заиграла музыка.

***

– Вы с моей мамой споётесь! – заявила Ксюша с довольной улыбкой, срубив Марка наповал, когда они провожали родителей к машине. – А с папой вы вообще похожи! – добавила она, и тут Марк в переизбытке чувств задержал её за руку:
– Ты хочешь сказать, что между нами всё до такой степени серьёзно, что мы и, правда, должны,… я имею в виду…?
С мгновение она непонятливо смотрела ему в глаза, затем её взгляд помутнел, и она обиженно процедила:
– Пусти руку!
– Ксюша, пожалуйста…, – молящим тоном произнёс Марк, но девочка вырвала руку и направилась к машине. Марк, коря себя за несдержанность, пустился вслед за ней.
– Хорошо у вас тут! – вздохнула с улыбкой мама, садясь в машину. – Воздух кристально чистый, и зелени столько! Просто райские кущи!
– Давай переедем сюда жить! – пошутил папа. – Сделаем грядки, посадим огурцы, будем в лес ходить за грибами.
Ксюша натянуто улыбалась.
– Ну, удачи! – пожелал папа, пожав руку Марка. – Берегите себя!
– Вы тоже! И спасибо за торт…
Помахав родителям и брату, Ксюша дождалась, пока уедет машина, затем развернулась, не замечая Марка, и метнулась прочь. Оля, увидевшая это, недоумённо посмотрела вслед девочке и обратилась к Марку:
– Что такое? Вы поссорились?

***

Перед отбоем Марк попытался проникнуть в палату девчонок второго отряда, но перед ним выросла Оля с лицом посвящённой:
– Они уже спят!
– Что с ней? – прошептал Марк с горечью в глазах.
– Она спит! – ответила та, сочувствующе глядя на Марка.
– Она плачет, я знаю! – расстроено отвёл взгляд тот.
– Ложись, Марк, уже поздно! Пора спать.
Сокрушённо он отправился к себе в комнату.
Ночью ему приснился страшный сон: будто Ксюша сидит в жутком тёмном лесу посреди огромных кустов тёрна с острыми, как ножи, шипами и над ней высятся древние дуплистые стволы деревьев с седыми бородами мха... Из её прекрасных глаз капают крупные слёзы, сливаясь в реку, и их всплески отдаются пронзительным эхом в безмолвии загадочного леса. Ксюша кажется ему такой маленькой и беззащитной. Она глядит на него глазками, полными трепета и обиды, и безутешно плачет, плачет, плачет… И немая чернота лесных недр, таинственных и ужасающих, стоит над ней, тая в себе все первозданные страхи, и ночь опускается на землю и укутывает мраком рыдающую девочку…

***

Ни в лесу, ни на построении, ни в столовой её не было. До окончания сезона оставалась какая-нибудь неделя, и эта обида, такая нелепая и ненужная, грозила вылиться в расставание…
Удручёно Марк пытался готовиться к занятию, но фразы плыли, внимание было рассеянным, и перед глазами неумолимо вставала вчерашняя сцена в подъездном дворике. Всё валилось из рук, наглядности было недостаточно, и даже его учительские ручки с фломастерами закончились именно сегодня.
С каменным лицом Марк вошёл в зимний сад на урок, и… там сидела ОНА во всём белом, с холодным, беспристрастным выражением лица и смотрела на него глазами ученицы, встречающей учителя. Марк обмер. Неужели всё было кончено? Неужели всё то огромное и чистое могло разрушиться вот так внезапно и навеки…
Оля и Катя с тремя дюжинами ребят, завидев Марка, поднялись с мест:
– Sch;nen guten Tag, Mark!
– Hallo!  – отозвался тот сухо и попросил Олю раздать хэндауты. Это занятие было решено посвятить говорению, и девушки-преподаватели раздобыли море наглядности.
Die Lehrstunde tr;pfelte vor sich hin , ребята не отличались концентрацией, подолгу засматривались в окна, и преподаватели, понимая, что июльской погоде они составляют плохую конкуренцию, объявили последнее задание. Надпись «Brauchen wir moderne Kunst? » на переносной доске в обрамлении репродукций далеко не современного информалиста Ведовы задала тему диалогов.
У Ксюши не оказалось пары, и на миг их взгляды пересеклись, взгляд ученицы и учителя… Надо было что-то делать, и Марк решил не упускать этот шанс. Beherzt angelte er sich einen Stuhl und setzte sich neben das M;dchen .
– Sie scheinen keinen Gespr;chspartner zu haben?
Но голубой лёд её прекрасных глаз обезоружил его:
– Ihnen ist es sicherlich nicht entgangen?!
Почему они обращались друг к другу на «Вы»? Потому что это было предусмотрено педагогическим этикетом? Или потому что они вдруг стали друг другу чужими? Господи, только не это!
– Na ja, du sitzt so allein da! Ich wei;, wie schwer es ist, keinen zu haben, dem du deinen Kummer aussch;tten kannst...
Но Ксюша вела себя как настоящий Телец: непоколебимо, всё с тем же ледяным взглядом она продолжала смотреть на него, словно проверяя искренность его чувств. Марк показался ей намного старше, чем обычно. Казалось, за эту ночь вокруг его глаз прибавилось морщинок, а уголки губ немного углубились и продлились складками.
– Ich habe dich heute im Traum gesehen , – продолжал монолог Марк. – Du sa;est in einem erdr;ckend d;steren Wald mitten im mannshohen Schlehdorn und weintest ganz herzzerrei;end... Und aus deinen Tr;nen wurde ein Bach, er wand sich unter den kralligen Wurzeln uralter Baumgiganten und verschwand im geheimnisvollen Walddunkel. Und deine kristallklaren Tr;nen fielen mit einem so hellem Ger;usch ins Wasser, dass es hallte bis ins schwarze Waldinnere... Du blicktest auf und deine wundersch;nen Augen waren voller Gram... , – Марк сделал паузу. – Ich wei;, dass du es ernst gemeint hast... mit mir... , – последние слова дались ему особенно тяжело. Боль глодала сердце, и жить с ней становилось невыносимо…. Собрав всё своё мужество в кулак, Марк вновь взглянул в её небесно-голубые глаза: – Du irrst dich, wenn du glaubst, das mit uns sei mir unwichtig! Ich wollte gestern nur sagen, dass ich es nicht glauben konnte... Das kam so unerwartet!
– Марк, а как сказать «безвкусно»? – спросил вдруг кто-то из ребят.
– «Geschmacklos» или «kitschig», – ответил Марк, обернувшись назад. Затем он снова повернулся к девочке, и... – неужели!? – лёд её глаз начинал таять и превращался в слёзы. Её губы смягчились и стали ещё более чувственными… И вот, когда она как раз собралась что-то сказать, Марк услышал сзади:
– Wir sind fertig!

***

После занятия их всех в срочном порядке собрал в директорской Герман Вальдемарович и с озабоченным видом сообщил:
– К нам едет ревизор! – Eine Pause zum Sich-Fallen-Lassen , и организатор продолжил: – Немец. Helmut. Приблизительно моего возраста. Консул уполномочил его проинспектировать наш лагерь. – Взгляд Германа Вальдемаровича скользнул к притихшим Оле и Свете. – Если – упаси боже! – кого-нибудь вновь привезёт милиция, то мы с Вами станем постоянными клиентами службы занятости!
– Когда его зашлют? – пошутил кто-то, на что грянуло запрещающим шутки тоном:
– Послезавтра! И отнеситесь, пожалуйста, к этому так, как будто от этого зависит вся ваша дальнейшая жизнь!

***

Из-за затянувшегося инструктажа команда едва не опоздала в столовую. Ребята уже поели, и опекунам можно было спокойно пообедать и «переварить» услышанное в директорской.
– Причём здесь консул? – пожимала плечами Катя. – Они хотят проверить языковую подготовку?
– Консул выделяет деньги, на которые и был организован лагерь, – ответил Марк. – И теперь они просто хотят auf Nummer Sicher gehen, dass ihr Geld auch zweckgebunden verwendet wird .
– В смысле? – не поняла Жанна.
– Ну, хотят убедиться, что дети доедают, что у них есть всё необходимое для отдыха, что мы с вами снабжены всеми средствами для занятий.
– И что Вальдемарыч с Ибрагимовной всё тратят только на нас с детьми, – добавила Света.
Вернувшись после обеда к себе, Марк обнаружил на двери комнаты узорчатый ящик с сердечками. «Сегодня же День влюблённых!» вспомнил Марк. На ящике красовалось его имя с множеством изящных завитков, а над вырезом было написано вожатской рукой «Вскрыть только после 22:00!». А вдруг Ксюша уже опустила туда сердечко для него? Но интересно, куда он должен был адресовать своё послание? Ведь, наверняка, у неё не было своего ящика! Решив нарисовать Ксюше своё, ярко-красное и налитое соком любви сердце, Марк отпер дверь и увидел на полу записку. «Это от неё!» обрадовался Марк и развернул аккуратно сложенную страничку голубой блокнотной бумаги: «Я в Загадочном лесу у Реки моих слёз…»
Красные фломастеры и картон монополизировала Жанна, так что занимать их у соседних отрядов не пришлось. Во время сончаса, когда все были в палатах, и ярко-красное сердечко для Ксюши с красивой надписью «Тебе» было готово, Марк побежал к реке. В лесу он попутно нарвал цветов и сложил их в колоритный букетик.
Ксюша, всё в том же белом и с теми же милыми косичками, ждала его на берегу. Прытко сбежав по склону вниз, Марк подскочил к ней и крепко прижал её к себе. Ксюшины руки обвили его грудь. Её каштановые волосы пропахли лесом и какой-то горечью, и Марку показалось, что девочка и впрямь просидела всю ночь в загадочном лесу.
– Я хочу всегда быть с тобой! – прошептал он. И когда Ксюша подняла на него свои прекрасные глаза, ясные, беззлобные и немного уставшие, Марк растрогано улыбнулся. Ксюша продолжала смотреть на него, словно приворожённая, и по её взгляду можно было понять, что для неё в эти мгновенья ничего кроме Марка в мире не существовало…
Поднявшись на цыпочки, она потянулась к его лицу, и… их губы сомкнулись…
…Потом она уронила голову ему на плечо и вымолвила:
– А я ТОЛЬКО с тобой!
Марк трепетно обнял её за плечики и положил в её руку букет лесных цветов.
– Спасибо, мой принц! – промурлыкала девочка. – Они так пахнут!
– Прости меня, моя радость! Я не хотел… тебя обидеть!
– Du musst nie un;berlegt handeln!  – напомнила Ксюша наставническим тоном. Марк соглашаясь закивал:
– Я просто боялся, что… ведь тебе всего пятнадцать…
Девочка подняла голову с его плеча и, невинно улыбаясь, проговорила:
– Ну и что? Ведь это не главное! А ты представь, что тебе двадцать пять, а мне восемнадцать, и всё встанет на свои места! Ты ведь должен быть старше меня, правда? Я думаю, что разница в семь лет – это просто классика!
Марк задумчиво поднял брови:
– Но что скажут твои и мои родители?
Ксюша взглянула на него с умилением:
– А ты и вправду особенный! Будто принц из средневековья! Тебе так важно родительское благословение?
Марк неуверенно пожал плечами:
– Не знаю…
– Что касается моих мамы с папой, то ты им очень понравился, можешь мне поверить! – убедительно произнесла девочка. – Уж я-то их знаю!
– А мои мама с бабушкой ждут, не дождутся, когда у меня кто-то появится! Я обязательно тебя познакомлю с ними! – заверил её со своей стороны Марк.
Ксюша мило заулыбалась:
– Вот и все проблемы!
Неужели в пятнадцать лет всё это кажется так просто? Было ли это её легкомыслие, или его излишний педантизм, он не знал. Да и кого это особенно интересовало? Но в нём по-прежнему жила какая-то тревога. И, скорее всего, это был его страх перед устоями и людской осудительностью, имевших на своём счету, наверняка, далеко не один случай разлучения любящих сердец. Да, его терзал страх быть разлучённым с Ксюшей и обречённым на страдания во имя некой мнимой правильности, некого абсурдного соответствия общественному стандарту. Но готов ли он был справиться со всем этим, противостоять этому колоссу до победного финала? Будь ему пятнадцать, он мог бы с уверенностью сказать «да», но в двадцать два года…
– Der Starke ist am m;chtigsten allein, aber nicht dann, wenn er verliebt ist , – философствовала Ксюша, когда они шли по лесу в направлении корпуса. – Во всяком случае, я так думаю. Наверное, ты просто сам считаешь меня маленькой, да?
Марк остановился:
– Если бы только я…
– Ах так! Тогда я докажу тебе, что я большая! – заявила Ксюша решительным тоном.
– В каком смысле? – недоумевал Марк.
– В прямом! – выпалила она и плутовски улыбнулась: – Помниться, на мансарде ты обещал исполнить любое моё желание?
– Ну, да! – кивнул Марк, насторожившись. Что ей ещё взбрело в голову?
– Встретимся сегодня после ужина на мансарде! И захвати, пожалуйста, мольберт и краски.
– Как пожелает Её Светлость!
– А сейчас можно я пойду, прилягу? – Ксюша зевнула.
– Ты не спала эту ночь? – с сочувствием проговорил Марк, гладя её по волосам. – Это из-за меня!
Ксюша устало улыбнулась. Марк взял её на руки и отнёс к склону.
– Ложись. В наказание за обиду я буду охранять твой сон.

***

К счастью, в ЭТОТ ЛЕТНИЙ ВЕЧЕР никаких мероприятий не намечалось. Ксюша, отдохнувшая и розовощёкая, ворвалась сразу после ужина в комнату Марка и надела ему венок из подаренных ей лесных цветов:
– Ты готов? – спросила она, мотнув двумя обаятельными хвостиками.
– Почти, – ответил Марк, взял её руку и положил в неё сердечко. – Я забыл тебе отдать это в лесу!
– «Тебе», – прочла Ксюша и, обезумев от счастья, бросилась Марку на шею: – Спасибо! Спасибо! Спасибо! Ты – мой сказочный принц!
Пробравшись в помещение с круглым окном, они заметили, что после них туда кто-то приходил.
– Пыли почти нет, зато окурков прибавилось! – констатировала Ксюша и показала Марку губную гармонику: – Я взяла её с собой!
– Надеюсь, её не услышат! – озадаченно изрёк Марк, устанавливая мольберт. – Ты хочешь, чтобы она тоже была на портрете?
– Наверное, – уклончиво ответила девочка.
– Ты сегодня сама загадка! – улыбнулся Марк. – Взгляни-ка в окно: какой великолепный закат! Пожалуй, я посажу тебя так, чтобы ты была в его лучах на две трети. Будет очень красиво!
– Я знаю! – не менее загадочно произнесла Ксюша, и Марк хмыкнул:
– Ты можешь мне сказать, что ты задумала, принцесса?
– Сейчас увидишь! – произнесла та и вытянулась перед Марком, сразив его своей грацией. – Закрой на минутку глаза!
– Хорошо! – ухмыльнулся тот, закрыв для убедительности глаза руками. – Du, Geheimnistuerin!
Очень скоро после подозрительного копошения он услышал её голос:
– Открывай!
Марк открыл глаза, и…обомлел: она сидела к нему в профиль у окна, поджав одну ногу к груди и свесив другую со стула, в венке из лесных цветов и полностью нагая…
– Сегодня ты побудешь Бусье, мой сказочный принц! – произнесла Ксюша, держа у самых губ гармонику, и добавила: – Кажется, я что-то забыла.
Лёгким движением руки она стянула резинки с хвостиков и распустила свои божественные волосы, отливавшие жгучим янтарём в лучах медленно тонущего на горизонте солнца.
– Так я выгляжу постарше? – спросила она.
;berw;ltigt von dem Anblick der nackten Sch;nheit , Марк сглотнул слюну.
– Что? – засмеялась Ксюша, увидев его ошалелый взгляд. Венера, её планета-покровитель, даровала ей поистине божественную фигуру, лишённую всяческих недостатков. Как совершенна была она, как бесконечно выразительна и пластична!
– Ма-а-арк! Ты где-е-е? – позвала его девочка, хихикая. – Это центр полётов! Ты где-то завис?
– Я здесь, – отозвался он, когда к нему вернулся дар речи. – Уже рисую!
Марк схватил карандаш, и тот лихорадочно забегал по холсту.
Если бы кто-нибудь когда-либо сказал ему, что он будет писать натуру с голой пятнадцатилетней девчонки, будучи влюблённым в неё по уши, он бы просто рассмеялся тому в лицо. Doch gerade dies geschah ihm an diesem beschaulichen Hochsommerabend auf dem Dachzimmer des Ferienhauses im flammenden Rot der untergehenden Sonne...
Чтобы поднять его инспирацию, Ксюша пригубила серебристую гармонику. Её игра вдохнула движение в застывшую на фоне круглого окна фигурку девочки. Лучи светила, выплеснувшего на мир в конце дня влюблённых океан бардовой краски, ложились на тело юной богини бронзовым глянцем, закрашивая незагорелые полоски от купальника. Зажжённый закатом венок придавал ей что-то божественное, а szintillierende  диатоническая гармоника смотрелась и впрямь как атрибут Эола…
Ослеплённый красотой девочки Марк чувствовал себя свидетелем некого божественного явления, происходившего в первый и последний раз в истории человечества. Он ДОЛЖЕН быть запечатлеть эту неповторимую красоту, это дарованное небесами благолепие! Буквально преклоняясь перед явившемся ему ви;дением «нестандартного», как сказал бы его учитель, Марк растворился в нём без остатка. Сейчас для него не существовало ни лагеря, ни мансарды, ни уж тем более обязанностей главного преподавателя сезона. Он словно погрузился в сказочный мир, в пьянящую феерию, где жила и дышала эта юная богиня с цветочным венком и серебристой гармоникой. Там ветра заплетали ей косы и пели, вторя её игре, там солнце ласкало её на благодатных просторах лесистых лугов, там её купали лучезарные воды рек, и угрюмый сказочный лес прятал её от дождя под сенью вековых крон…
Внезапно за дверью послышались шаги. Марк, моментально вернувшись в реальный мир, шепнул:
– Прячься!
Голая Ксюша с ловкостью кошки сиганула за кресла, и дверь отперлась… На пороге стояли пресловутые Герман Вальдемарович и Альбертина Ибрагимовна и недоумённо глядели на Марка.
– Добрый вечер! – поздоровался тот из-за мольберта, как ни в чём не бывало. – А он к тому же ещё и необычный! Какое красное солнце! Такие вечера бывают редко! – С этими словами он квацнул киновари на чистый лист, впопыхах прикрепленный поверх первого с портретом Ксюши: его учитель в художественной школе всегда говорил, что для нестудийных работ нужно брать запасные листы. Боже, как он был прав! Как хорошо, что Марк захватил с собой ещё один! Всё-таки эти вошедшие с вероятностью в 99,9 % не поняли бы происходящего, застав Марка и Ксюшу врасплох…
– А Вы ещё и рисуете? – удивлённо промолвила директриса.
– Альбертина Ибрагимовна, дорогая, я же говорил Вам, что у нас команда хоть куда! – похвастался организатор с самодовольной улыбкой.
– Ну, хорошо, не будем Вам мешать! – вымолвила директриса, пряча сигареты, и они, дискретно улыбаясь, закрыли за собой дверь. Спустя секунду из-за кресла вынырнула головка Ксюши:
– Ушли? – спросила она с перепуганным до смерти взглядом.
– Слава Богу! – выдохнул облегчённо Марк. – Надеюсь, теперь ты понимаешь, чего я боюсь?
Дрожа от испуга, Ксюша закивала…
 

***

Второй ужин – печенье с фруктовым кефиром – получили вожатые и разнесли по отрядам. Марк решил отказаться от позднего приёма пищи и занялся уборкой в комнате. Отодвинув к окну мольберт с сохнущим Ganzportr;t  нагой Ксюши, Марк поставил стулья на стол, налил в ведро воды и принялся полоскать тряпку, как вдруг…
– А-а-а! Как красиво!!! Как ты классно рисуешь!!! – всплеснула руками Оля, внезапно очутившаяся на пороге. Её взгляд был буквально прикован к портрету. Как ей удавалось так неожиданно появляться там, где её не ждали? Осознав досадную оплошность, Марк схватился за голову.
– Всё с вами понятно, влюблённые! – произнесла Оля не без укоризны, но после уже смягчённо добавила, верная своим традициям: – Но ты, Марк, прирождённый художник!!!
– Просто Франсуа Буше! – съязвил покрасневший от стыда Марк, закрыв лицо руками.
– В ней есть что-то гавайское! – ;u;erte die erste Beschauerin, die Arme auf der Brust verschr;nkt . – Венок и загар! Она, конечно, чудо! Просто обалдеть!!!
Марк качал головой, как человек, уличённый в неприглядном деянии.
– Ты ящик-то вскрывал? – ненавязчиво сменила тему Оля.
– Нет, меня не интересует его содержимое! – сказал Марк, пряча от стыда глаза.
– Даже так? – догадливо произнесла Оля и рассмеялась. – То есть самое важное сердце ты уже заполучил?
Вожатые всё-таки вскрыли ящик Марка и подсчитали количество присланных ему сердечек: Марк оказался чемпионом среди мужской «половины» лагеря!

***

После отбоя к нему в комнату прокралась Ксюша и быстренько закрыла за собой дверь, словно опасаясь быть замеченной:
– Я убежала из палаты! – сияя, сообщила она и перевела дыхание. – Можно?
– Заходи! – произнёс кисло Марк, сидя в темноте на постели.
– Что-то стряслось? – испуганным голосом проговорила девочка.
Марк обременёно вздохнул:
– Оля видела рисунок…
 
Fassungslos sank Ksjuscha auf das Bett .
– Да, да! – продолжал Марк. – Она – его первый созерцатель. История её не забудет!
Ксюша подавленно молчала.
– Зато ей понравилось, – добавил Марк с сарказмом. – Знаешь, про что я подумал, когда она появилась? Про то, что всё тайное рано или поздно становится явным…
Ксюша продолжала молчать, озабоченно глядя в темноту. Марк поднялся с кровати, подошёл к окну и закурил сигарету. Подскочив к нему, девочка забрала сигарету и выбросила её в окно:
– Ты ещё и куришь?
– Иногда, – сказал Марк. – Последний раз курил на выпускном в университете. А если честно, то мне самому это занятие не нравится.
– Тогда зачем куришь?
– На вопрос «зачем», принцесса, люди уклоняются отвечать. Так что не спрашивай зря! – проговорил Марк мягко. Ксюша забралась на подоконник:
– Du musst nie schwarzsehen, erinnerst du dich noch?
– Да, моя радость, я никогда этого не забуду!
Ксюша погладила его по плечу.
– А как мы назовём мой портрет?
Марк в задумчивости пожал плечами:
– Ну, обычно портреты называют описательно, например, «Девочка с персиками» у Серова или «Дама с горностаем» у Да Винчи.
– А этот мы назовём «Девушка с губной гармоникой», давай?
– Как пожелает Её Величество!
За окном стоял ясный юный месяц, будто сделанный из того же материала, что и Ксюшина гармоника. Его рассеянное свечение отдавалось блёклыми отсветами на кронах лесных деревьев. Где-то там, за ними в таинственной синеве ночи бежала река, и звёзды были так близко, что, казалось, до них можно дотянуться рукой. Там, в сказочном лесу принцессы пели цикады, вздыхали бородатые деревья, таращась в ночь из дупл-глазниц, и косы пряных трав тонули в косматом мраке…
– Пойдём купаться? – вдруг предложила Ксюша.
– Сейчас??? – опешил Марк.
– Ага! Я очень прошу! – молила Ксюша. – Я взяла с собой купальник.
– Нас могут увидеть…
– Все уже спят! Марк Аврелий, ну же, соглашайся!
 

***

Дыхание летней ночи, тёплой и звёздной, точь-в-точь такой же, какая была на торжество вручения дипломов, рассеяло все страхи и сомнения. Держась за руки, двое мчались к реке, позабыв обо всём и оставив позади спящий лагерь. Сказка оживала: над долиной реки тянулось полотно мохнатого тумана, глотавшего ночные всплески воды, мокрые камни внизу обрыва отливали призрачной синевой, а от воды, как от тёплого молока, исходил пар. Быстро раздевшись, Марк и Ксюша сиганули в воду.
– Тёплая! – воскликнула девочка, убирая со лбы мокрые волосы. – Как здорово! Поплыли на тот берег?
– Ich bestehe mit dir heute lauter Abenteuer!
– Поплыли!
– Радость моя, там течение! Я ведь боюсь не за себя!
– Будем держаться друг друга, а если утонем, то вместе! – проговорила Ксюша с улыбкой.
И они поплыли. Спокойно, не торопясь, постоянно оборачиваясь друг на друга, schwammen sie in Brustlage ;ber den n;chtlichen Fluss , и расстояние до берега им показалось вдвое короче. Выбравшись из воды, они присели на камнях, чтобы отдышаться. Мокрая, но жутко довольная Ксюша прильнула к Марку.
– Ты классно плаваешь! А я только по-лягушачьи умею! Ой, смотри, а вот и лягушка! – Хихикнув, девочка приподнялась и показала пальцем на сидящее у самой воды земноводное. – Спорим, что если её поцеловать, то она станет прекрасной царевной?
Тут Марк потянул девочку к себе, и прошептал влюблённым голосом.
– Такой как ты?
Ксюша польщёно улыбнулась и чмокнула его в губы.
– А помнишь, какой ты был злой на дискотеке? – спросила девочка, теребя мокрые завитки его чёлки. Марк опустил глаза.
– Я не думал, что…
– Что? – допытывалась Ксюша, лукаво улыбаясь.
– Что ты такая необыкновенная! Все, кого я знал раньше, были… как тебе сказать… очень непритязательные в духовном плане. Их больше интересовали шмотки, косметика, тачки, рестораны. И они все просто мечтали выйти замуж за иностранца! С ними даже поговорить не о чем было! Но ты совсем не такая!…
Ксюша зачарованно смотрела на её принца, и её радость не знала границ. Потом она встала и принялась танцевать какой-то странный танец на береговых камнях. Месяц и звёзды вплетали в её волосы серебристые нити, а всплески ночной реки служили ей музыкой…
Это была ночь принцессы. Самая романтическая и незабываемая из всех, которые помнил Марк. Беснуясь и упиваясь свободой, Ксюша, действительно, выглядела гораздо взрослее. В её сказке она словно расцвела, как бутон алой розы, дождавшийся своего волшебного часа…

***

Его разбудил стук в дверь. Это была Жанна:
– Зарядку ты уже проспал!
– Правда? – переполошился Марк, вернувшись из сказочного сна назад в лагерь. Verschlafen blinzelte er in das helle Licht der Sonne und versuchte die Anzeige des Weckers auf dem Nachttischchen auszumachen . – О Боже! Девять двадцать!
– Давай бегом! Завтрак уже начался! Ты знаешь, что мы сегодня всем лагерем в поход идём?
– Впервые слышу!
– После обеда до ужина. Полдник нам дадут с собой. Нашим девчонкам поручили сделать галстуки, они там уже атлас во всю кромсают. Пойдём в голубых галстуках!
– Как пионеры-тэльманцы…

***

В столовой ему было стыдно смотреть на Олю. Опустив глаза, Марк молча глотал молочный суп с вермишелью. Тут в столовую влетела Света, которая уже позавтракала, и подскочила к столу преподавателей:
– У Вас есть растворитель?
– А зачем?
– Идёмте, покажу!
На табличке у входа в медпункт поверх надписи «Анастасия Ивановна Пилина» красными буквами prangte  размашистое «Анастезия Ивановна Пилюлина».
Вожатые захихикали.
– Смейтесь, смейтесь! – хмыкнула Света. – Пока это Вальдемарыч не увидел!
– А я думаю, куда у меня масляные краски подевались? – изрекла Жанна. – А это ваши черти из второго отряда утащили!
– Хотя бы «анестезия» правильно написали, – прокомментировал Марк. – Боюсь, что растворителя ни у нас, ни на хоздворе нет.
– Это Рыжий! Я ему башку оторву! – процедила Оля.
– А можно я тоже! – раздался сзади чей-то тоненький голосок. Все обернулись и увидели Ксюшу, прибежавшую за ними. – Что тут интересного? – И увидев надпись, девочка залилась звонким смехом.
– Тише ты! – цыкнула Оля, но было уже поздно. За дверью раздались шаги, и к ним вышла сама «Анестезия» Ивановна:
– Ой, сколько вас много! Вы все ко мне?
– Да, мы за пилюлями! – давилась смехом Ксюша, и вожатые, не выдержав, расхохотались.
– А у вас не будет спирта? – спросил Марк серьёзно, вызвав своим вопросом очередной приступ хохота.
– Спирта? – округлила глаза медсестра. – А для чего?
– Нам всего пару смоченных ватных тампонов, – пояснил Марк.
К счастью, надпись была свежая, и двух тампонов спирта хватило вполне, чтобы вернуть медсестре прежние имя и фамилию.
– Так сколько пропало? – спросила Оля Жанну, когда они все возвращались в корпус.
– Две баночки!
– Надо посмотреть в тумбочках, – предположила Ксюша. – Может, там что-нибудь осталось?
– Должно остаться! Две банки – это много, – сказал Марк. – Конечно, если где-нибудь не красуется ещё одна надпись…

***

Первой в палату мальчишек второго отряда вбежала Ксюша с лицом шерифа и встретилась глазами с Рыжим, копающимся в своей спортивной сумке.
– Ты что здесь делаешь? – набросился тот на неё.
– Пришла застрелить тебя по-настоящему, мафиозо! – процедила Ксюша, и тут за её спиной появились фигуры вожатых:
– Вот он где!
Глаза Рыжего испугано забегали.
– Ты стащил у нас краски? – выпалила с порога Жанна.
– Ты не мог бы открыть тумбочку?
– Девушка с рожками – твоё художество?
Как наэлектризованный, Рыжий подскочил с кровати и бросился в окно, и вслед за ним ринулась … Ксюша…
– Ксеня!
– Фролова, ты с ума сошла?! Остановись!
Все метнулись к окну и увидели, как Рыжий удирает в сторону зарослей дикого шиповника. Но Ксюша, видимо, и не думала сбавлять прыть:
– Теперь я тебя точно прибью! – донеслось снизу, и все поняли, что она не шутила. Вожатые занервничали.
– Фролова, у нас нет вертолётов, чтобы вас искать! Немедленно вернись назад с Геной! – прокричала ей вслед Света.
– Как только поймаю его, так сразу вернусь! – отозвалась Ксюша на бегу.
Но вожатым было не до шуток. И тогда все посмотрели на Марка. Тот вскочил на подоконник и сложил руки «рупором»:
– Cancer an Taurus, Cancer an Taurus: Einsatz sofort abbrechen! Zur;ck zur Basis!
Но тут послышался дикий рёв и треск веток.
– Боже! Они совсем свихнулись! – испугалась Оля. Марк ринулся на треск, оставив на дороге кусающих губы вожатых. За гигантскими зарослями дикого шиповника стояла Ксюша и как-то странно смотрела на землю.
– Где он?!
Присмиревшая Ксюша кивнула в кусты, где как в мотке колючей проволоки лежал Рыжий, охая и ахая, и боясь шевельнуться.
– Он сам туда свалился! – оправдывалась она.
– Помоги мне, пожалуйста! – попросил Марк, борясь с упрямыми ветками.
Рыжему повезло: он упал в кусты шиповника спиной, так что на лице не было ни единой царапины, зато локти, поясница и голени были сплошь утыканы колючками. Даже на голубом галстуке были затяжки.
– Теперь следует ожидать визита губернатора, – изрекла Оля со вздохом, когда они усилиями всех отрядов выщипали Рыжему занозы. – Вальдемарыч снесёт мне голову!

***

В директорской царило тягостное молчание. За столом громоздился хмурый Герман Вальдемарович, нервно теребя ручку, перед ним, виновато потупив взгляды, стояли Марк, Оля, Света и Ксюша.
– Губернатора нам только ещё не хватало! – буркнул организатор по-отечески укорительно и огорчённо взглянул на вожатых. Ну что, в наказание поход отменяется. Будем повышать уровень языковой подготовки.
– Вот блин! – вздохнула Ксюша, недовольная таким решением. Боясь даже пикнуть, все в страхе взглянули сначала на неё, потом на организатора, ожидая «грома и молний», однако вместо этого последовало беззлобное:
– А вот тебя, наш «цвет», мы и бросим на высокопоставленного гостя!

***

– Ох, уж эти Тельцы! Meister der st;rmischen Szenen!  – вздохнула Оля, потрепав Ксюшу за косичку, когда они вчетвером вышли из директорской. – Получается, зря мы атлас кромсали!
Но та, как ни в чём не бывало, шествовала впереди всех, предвкушая встречу с самим губернатором.

***

На «штрафном» уроке писали изложение на тему «Мюнхенская пинакотека».
– «Die Alte Pinakothek in M;nchen wurde von Leo von Klenze in der Zeit von 1826-36 erbaut... »
– А какие там работы висят? – раздался вопрос Ксюши в том же повстанческом тоне. И что с ней сегодня было такое?
Оля с Катей пожали плечами и вопросительно уставились на Марка.
– Работы мастеров разных школ. Фламандской, голландской, немецкой, французской. – Марк с ехидной улыбкой взглянул на Олю и вытащил из стопки репродукцию: – Вот, например, Франсуа Буше, ставший в 1765 году директором Парижской Академии. Его называли arbiter elegantiarum  французской моды. Взгляните! Это всё, что у нас есть из Старой пинакотеки. – С этими словами он представил взглядам собравшихся «Отдыхающую девушку», лежащую нагой на ложе её будуара в обрамлении роскошных драпировок.
Оля покраснела, а девчонки конфузливо потупили взгляд.
– Это искусство! – возразил Марк тоном проповедника. – Durch den „Akt“ suchten viele Meister das Ideal-Sch;ne und das Natur-Sch;ne an der darzustellenden Gestalt zu verschmelzen. Symbolisch steht nackte Glatth;utigkeit nach antikem Vorbild f;r Sch;nheit und Keuschheit . Вспомните «Свободу» Делакруа, «Одалиску» Энгра, «Венер» Лисса, Тициана и Боттичелли, «Диану» Буше, «Данаю» Корреджо, «Сикстинскую мадонну» Рафаэля, наконец. Dies alles legt ein beredtes Zeugnis ;ber die Bedeutung des Aktes f;r die Kunst ab!
– Всё-то ты знаешь, гений наш! – вздохнула Оля с улыбкой, и ребята захихикали.

***

Весь оставшийся день до вечера Ксюша просидела тише мыши в девичьей спальне второго отряда за чтением какой-то потрёпанной книжонки на немецком языке. Даша, ничего не понимая, ходила вокруг неё, а после ужина решилась:
– Ксень, пойдём со мной в душ, мне скучно одной!
– Позже, Даш!
– Нет, я сейчас хочу!
– Потерпи, пожалуйста!
– Ну, и ладно. Пусть мои вши будут у тебя на совести. Не хочу мыться одна!

***

Вечером Ксеня встретила Марка и осадила его:
– Ну как войны с маркоманами?
– Ты и это знаешь?! – констатировал Марк растеряно. – Есть вообще что-нибудь, чему вас в гимназии не учат?
Ксюша, сама странность этим вечером, с видом чудака-профессора пожала плечами и неожиданно вонзила указательный палец в бок Марка:
– А ещё я злая!
– Почему? – оторопел тот. Ксюша надула губки:
– Потому что тебе больше всех сердечек прислали!
Марк опешил:
– А ещё упрямо настаивала на том, что взрослая! – Он дружески положил руку на её плечо. – А сама дуется из-за пустяков!
– А вот буду! И это не пустяки!
– Тебе обидно, что тебе меньше прислали? – feixte  Mark, на что Ксюша поймала его руку и поднесла её ко рту:
– А я тебя сейчас цапну!
– Schon gut, du Qu;lgeist!  Скажи только, где ты весь день пропадала?
– Повышала уровень языковой подготовки! – выдала девочка тоном Германа Вальдемаровича. – Поспрашивай меня какие-нибудь мудрёные выражения, bitte!
 

***

А между тем, несмотря на поздний час, все – в столовой, в палатах и на хоздворе – im Hau-Ruck-Verfahren  готовились к приезду гостей. Лагерь напоминал небольшой муравейник, на который в надвигающуюся бурю готовилась упасть спелая кедровая шишка…

***

Оправдав всеобщие опасения, на следующее утро к комплексу подъехал кортеж с синими номерами. Следом за ним поспела консульская машина в сопровождении ГИБДД.
– Ну, всё, нам крышка! – проговорила сдавленно Оля, увидев в окно «великородных» гостей. – Сейчас всё это накроется большим медным тазом!
Выстроившиеся в шеренгу повара, вожатые, преподаватели и организаторы по команде Германа Вальдемаровича вытянулись перед знатными визитёрами.
Итак, областного начальника, как и было положено, полностью взяла на себя Ксюша.
Соскочив с лестницы в подъездном дворике, она первой подбежала к рыжеволосому губернатору и протянула ему руку:
– Драсьте! Меня зовут Ксеня Фролова!
Опережённый верзила с совершенно плоским затылком в чёрном костюме и очках, сопровождавший главу области в качестве телохранителя, вонзил в Ксюшу испепеляющий взгляд Терминатора. Такие, как правило, обладают минимальным набором движений мимических мышц лица и реагируют на изменение окружающей статики как камеры в банковских хранилищах.
Губернатор, одетый в приятный костюмчик цвета индиго, с благожелательной улыбкой пожал Ксюше руку, обнял её за плечи и направился к палисаду. Увидев наверху эмблему лагеря, глава изумлённо перевёл взгляд на девочку:
– Так это ты?
– Да! – гордо промурлыкала Ксюша под «крылышком» областного начальника.
– Вы нанимали художника?
– Нет, у нас здесь своих навалом! Рядом с ними Ван Гог и Ренуар – просто бумагомаратели!
– Сборище талантов! – хмыкнул губернатор.
– Незамеченных талантов, прошу заметить! А могу я Вас попросить о двух вещах?
– Каких?
– Простых! Первое: Вы были бы не против, если бы я – исключительно в рамках воспитательных мер – надрала задницу Вашему племяннику Генке?
При этих словах передвигающийся рядом на манер гусеничного трансформера «лейбгард-киборг» настороженно взглянул на дерзкую девчонку, и Ксюше показалось, что на следующей её фразе он уж точно вытащит из-под полы пиджака свой Jackhammer  и «врубит» ей полный барабан джек-шотов …
– Разрешаю!– рассмеялся губернатор. – И это всё?
– Нет, ещё второе! А на второе я заказываю самое вкусненькое! Кстати, первое я уже сделала!
– Бойкая! – восхищённо произнёс губернатор, обращаясь к «терминатору», но в ЧПУ последнего очевидно вообще не была предусмотрена реакция на подобные реплики, и глава, поняв это, повернулся к Ксюше: – А ты мне начинаешь нравиться!
– Спасибо! В общем, у меня тут есть одна картина работы малоизвестного художника.
– Та-ак…
– Хочу сделать из него известного художника!

***

В это время Марк, «брошенный» на «немецкий фронт», отдувался за всю отечественную германистику:
– Es hat sich ein Alumni-Netzwerk an der Martin-Luther-Universit;t entwickelt. Im letzten Jahr luden sie mich ein zum zweiten Treffen der Alumni Halensis und der so genannten Langen Nacht der Wissenschaften. Leider konnte ich nicht kommen, weil ich gerade vor dem letzten Staatsexamen stand .
– Sie haben auch an der Martin-Luther-Universit;t studiert?!  – jauchzte  немец, и его «по-буржуйски» заведённый взгляд стал ещё более заведённым. – Wo trifft man sich nur nicht wieder!
По пути им попадались ребята, любопытствующие и норовящие отличиться знаниями немецкого языка:
– Guten Tag! Wie geht es Ihnen? Wir sind froh, dass Sie uns besuchen!
Уроки немецкого не прошли даром, радовался Марк в душе. Представитель консульства, необычайно довольный такими знаками внимания и особенно успеху своего языка в России, не жалел ответных реплик:
– Danke, liebe Kinder! Es geht mir sehr gut und ich bin auch froh, euch hier besuchen zu k;nnen!
– Es gibt heute Bl;tterteigpasteten mit Fischf;llung und Quarkkeulchen mit Sahne , – похвастался Марк праздничным меню.
– Quarkeulchen mit Sahne?! – снова взвизгнул немец. – Aber wie haben Sie das gewusst?! Sie halten ja f;r mich lauter ;berraschungen parat! ;brigens, Sie sagen, heute wird hier niemand geringerer als unser Gouverneur erwartet. Wann, wenn ich fragen darf?
За их спинами стояли Ксюша и губернатор, которому торжественно показывали благоустройство комплекса после ремонта. Мило беседуя и никого не замечая вокруг, Марк и Гельмут, под недоумёнными взглядами вожатых и преподавателей мирно направлялись в столовую мимо губернатора.
– А слона-то они и не приметили! – произнесла Оля, не поверившая своим глазам, и прикрыла ладонью раскрывшийся от удивления рот Светы.
Увлечённо Гельмут продолжал тему о творожниках:
– Und ich, wenn ich also in Ihrer Uni einen Termin habe, gehe dann unbedingt in die Mensa, weil es gibt da immer ganz wunderbare Quarkkeulchen mit extra viel Sahne. Sie machen das wirklich herrlich! So k;stlich gibt’s sie nur an zwei Orten in der ganzen Welt: erstens, wie gesagt, in eurer Mensa im Hauptgeb;ude und, zweitens, bei meiner Frau in der K;che .
В столовой консульский чиновник выведал всё о прошлом и будущем Марка и, услышав о гимназии имени Габермаса, признательно изрёк:
– Ich begl;ckw;nsche Sie zu dieser Entscheidung! Sie wissen, dem Habermas-Gymnasium geht ein hervorragendes Renommee voraus. Wir haben jedes Vierteljahr mindestens eine Austauschreise konsularisch zu betreuen, einmal im Jahr schicken sie ihre Mitarbeiter nach Moskau zum Fortbildungstraining, jetzt l;uft bei ihnen ein gro; angelegtes Projekt zur akademischen Mobilisierung des wissenschaftlichen Nachwuchses. Wenn Sie sich dort als Spezialist mit ;berdurchschnittlichen Deutschkenntnissen bew;hren, ist ihre Zukunft gesichert. Ich habe in meiner Jugend auch bei Lagern betreut. Wissen Sie, davon wird man nicht das ganze Jahr satt .
Выйдя из столовой, собеседники направились к аллее и незаметно растворились в зелени паркового партера, а секундой позже в столовую хлынула толпа, сопровождавшая Ксюшу и губернатора. Так они и проходили друг мимо друга до вечера, пока не разъехались визитёры. Очевидно, и с Марком, и с Ксенией и вправду можно было забыть обо всём на земле…

***

Вечером они встретились в лесу. Ксюша лежала с распущенными волосами в траве и разглядывала плывущие по небу перистые облака с завитками, позолочёнными закатом. Марк опустился рядом:
– О чём думает принцесса?
Ксюша положила голову ему на колени:
– О том, как я буду скучать по этому лагерю. И по этому лесу. И по реке…
Марк улыбнулся:
– И я буду скучать по твоему лесу и реке, принцесса. По этим склонам и лесистым холмам, по звёздам, вечерам с тобой, по утренней игре твоей гармоники…
Ксюша перевернулась на бок и взглянула на Марка своими ангельскими глазками:
– Марк, я боюсь…
– Неужели принцессы умеют бояться?
– Умеют! – вздохнула девочка с трогательной улыбкой. Марк нежно погладил её шелковистые волосы.
– Я слышал, что если девушка разрешает прикасаться к её волосам, значит, ... – Марк загадочно улыбнулся.
– …«крепость» пала, – продолжила Ксюша, умиляясь его влюблённому взгляду. – Ты это только сейчас заметил?
Марк смутился:
– Я клянусь, что буду беречь и охранять эту «крепость», пока бьётся моё сердце! И если потребуется, я готов отдать за неё жизнь! Это будет великой честью для рыцаря!
Ксюша с минуту изучала его взгляд и затем прошептала:
– Правда?
– Ну, конечно, mein Angsth;schen ! – Марк поднял её и посадил себе на колени. – Принцессе нечего бояться! Du hast das Wort deines Ritters!
Девочка обвила руками его шею и взглянула ему в глаза:
– Правда, правда?
– Правда! – выдохнул Марк у самых её губ. Серьёзный взгляд его благородных серых глаз придал Ксюше уверенности, и она в блаженстве закрыла глаза. Ветер взметнул её божественные волосы и отнёс их кончики на плечи Марка. Сочно-зелёная листва над ними кружилась в июльском вихре, рисуя сказочный пейзаж вечернего леса: дубы и вязы пускали сквозь кроны искры солнечного света, вязь высоких духовитых трав норовила прикоснуться к влюблённым, почувствовать их тепло, а лесные гиганты, казалось, приподнимали сплетенья древних корней из земли, чтобы надышаться светом и животворной силой, исходящей от Ксюши и Марка.
– Хочешь, я тебе поиграю? – спросила девочка.
– Хочу, – кивнул Марк, и гармоника заплакала.
Этим летним вечером сказочный лес пел под её дивную музыку, морковные стволы сосен на том берегу расходились от просеки, словно половинки большого сердца, и прижимались к перине ослепительно белых облаков на горизонте. Бездонное небо разлилось яркой смальтой над летними просторами и утонуло в глубине прекрасных Ксюшиных глаз.
– А что ты будешь делать по возвращению домой? – спросил Марк с комком в горле.
– Не знаю! – пожала Ксюша плечами. – У меня дома в шкатулке из бересты лежит вот такая стопка счастливых билетов. Так вот когда-то надо начинать их есть!

***

На следующем занятии в сильной группе писали сочинение на тему «Was hat mir im Ferienlager am meisten gefallen? »
Царили волнение и неуверенность, ребята долго не могли собраться, чтобы выразить мысли. Первые строчки давались нелегко.
Вдруг Рыжий расхохотался и записал, комментируя вслух: «Мне понравилась газовая камера!».
Кто-то из сидевших сзади влепил ему подзатыльник, а робкая Даша, Ксюшина подруга, пролила себе на джинсы корректор. На это Марк заметил:
– Когда вы замазываете ошибку, вы её забываете. А её надобно зачеркнуть, тогда ваш мозг зарегистрирует исправление.
Сочинение Ксюши состояло из четырёх букв – имени главного преподавателя сезона.

***

В конце этого дня начали выдавать зарплату. В кастелянной за стопкой ведомостей забаррикадировалась пожилая бухгалтер в очках Тартилы. Вожатые и преподаватели попеременно стояли в очереди, не забывая следить за своими подопечными.
Марку начислили целых три с половиной тысячи. Этого хватит и на лечение маминого зубы, и на словарь Москальской!

***

И вот скоро настала та последняя Королевская ночь, которая короновала летнюю сказку в лагере отдыха «Мечта». Ни вожатые, ни преподаватели, ни организаторы, ни ребята – никто не мог скрывать горечи предстоящего прощания. Die allgemeine Stimmung bekam einen herben D;mpfer .
К началу дискотеки в зимнем саду комплекса собрались все до единого в полном параде, и постепенно заключительное действо выплеснулось в пространство сада, тонущего в сгущённой синеве летней ночи.
Марк и Ксюша всю ночь танцевали в саду, ни на миг не упуская друг друга из взгляда, и звёзды, необычайно яркие, струили на них сверху голубоватый свет.
Последней композицией стала по воли судеб «Frozen». Она связала их в этом зимнем саду ровно три недели назад, она же и завершала эту летнюю сказку.
Влюблённые танцевали под пение поп-дивы посреди опустевшего сада, и мотив доносил до них всю грусть тающего волшебства: магический свет ночи тускнел, мгла расточалась в сумеречных тенях, сад замер в загадочном молчании, и зелень будто засыпала с потухающими звёздами…
И когда прозвучало голосом Мадонны «You hold the key », Ксюша не выдержала и разрыдалась на груди Марка.
Успокоив девочку, он отвёл её в свою комнату. Там он протянул ей коробку, обёрнутую подарочной бумагой:
– Это тебе. Обещай развернуть её дома!
От неожиданности Ксюша растерялась:
– Это мне?
– Тебе, счастье моё!
– Спасибо, – тихонько прошептала Ксюша и заплакала снова.
 
***

Выпала роса и наполнила воздух букетом терпких лесных ароматов, словно подчёркивая горечь прощания с летней сказкой. Садовая аллея ещё покоилась в голубом утреннем сумраке, когда подъездной дворик стал наполняться автомобилями родителей.
После завтрака Марк провожал Ксюшу с сумками к машине. В зимнем саду у кресла с виолончелью они остановились, выпустили из рук сумки и бросились в объятья друг друга, чуть не опрокинув декоративную пальму.
– Я буду ждать тебя! – вымолвил Марк.
– И я тоже! – прошептала Ксюша дрогнувшим голосом. – Я люблю тебя!
– А я люблю тебя больше жизни, счастье моё! Пожалуйста, будь со мной!
– Буду! – успокоила Марка Ксюша, обливаясь слезами, и поцеловала его. – Я буду с тобой!
Марк смотрел в её мокрые от слёз глаза, отказываясь верить в расставание. Его взгляд, полный страха и боли, молил её остаться, но… – особенность человеческой природы – всё, чего мы боимся, имеет свойство сбываться, и…
– Мне пора, мой принц! – Ксюша провела рукой по его щеке. Горечь стояла в её прекрасных глазах…
– Нет! – прошептал Марк, закрыв глаза. Слёзы душили его. Он готов был на всё, только чтобы остаться с ней, с его единственной, неповторимой и прекрасной! Он не мог представить себе жизнь без неё, без её глаз, без её улыбок, без её нежного голоса… Он не хотел мириться с разлукой, оставляющей человеку лишь травящие душу воспоминания…
Машина увозила его принцессу, его ясноокую Ксюшу, завладевшую под завораживающие звуки губной гармоники его сердцем и подарившую ему незабываемую сказку о летних вечерах в древнем, таинственном лесу, о ночной реке, в которой тонули звёзды, и о юной богине в венке из лесных цветов... Ему хотелось броситься вслед за ней, остановить всё это, повернуть время вспять, побыть с ней ещё, ещё хотя бы пять минут, но… неумолимое время, обращённое лишь вперёд, подчиняло всё на земле своему бегу...
Они махали друг другу на прощание, пока машина не скрылась за поворотом, и потом Марк остался один. В его голове грянул «Frozen», как ливень из грустных нот, безумствующий над опустевшими райскими кущами…
Как они могли увезти её?! ЕЁ, которая значила для него всё и даже больше того! Которой он расчёсывал волосы, дарил цветы и вытирал слёзы!… Неужели это было возможным?!
Чернее тучи, Марк возвращался в корпус к команде, держа в себе горечь и боль разлуки. Все понимающе глядели на него. Никто не проронил ни слова…

***

Наступил последний вечер сезона. Завтра всё это должно было закончиться навсегда.
Все сдавали бельё и лагерные футболки, становясь прежними Олями, Жаннами, Катями... Сыгранные роли, отданные реквизиты и разобранные декорации – театральный сезон стоял перед финалом…
На хоздворе перед прачечной высились горы собранного белья, в столовой полным ходом шла генеральная уборка.
Целый день Марк искал хоть одно единственное место, где могло остаться волшебство, и…
Оля встретила его на пороге девичьей спальни второго отряда:
– Как ты?
В ответ Марк кисло улыбнулся и побрёл к Ксюшиной кровати. Оля решила оставить его наедине с воспоминаниями и тихонько вышла.
Марк опустился на матрац, который когда-то вывешивал на перила балкона. Его рука скользнула к подушке. Здесь затевались ЕЁ сны. О чём были они?…
Внезапно Марк вспомнил слова из песни: «You hold the key...» . ОНА доверила ему ключ от сердца. Но разрешат ли им встречаться ЕЁ родители и позволят ли вообще развиваться их отношениям???
Мрачный, расстроенный и уставший от бремени переживаний Марк побрёл в свою комнату и принялся собирать вещи. Галстук главного преподавателя сезона, белая футболка и синие шорты – униформа счастливого времени – торжественно упаковывались в сумку, когда из синих шорт выпал ключ от мансарды, о котором так никто и не вспомнил. Вот он, ключ. Ключ к тому вечеру на мансарде, который он увековечил на полотне. This was the key he has been holding ...
Теперь лишь осталось признаться себе в том, что эта разлука была тем, чего он так боялся, и чему суждено было, так или иначе, случиться...
Ведомый воспоминаниями, Марк отправился на мансарду. Никто из команды и не заметил, как он прокрался в палату второго отряда и затем на чёрную лестницу.
В застывшем безмолвии мансарды таял свет, оставляя после себя призрачную пустоту. Как необычен был этот прощальный вечер, насыщенный опустошающей душу тоской, как бесцветен в сравнении с огненной феерией того заката!
Вдоволь нажарив леса и рощи и ещё десятки таких лагерей, как «Мечта», одинокое солнце покидало небосвод, обрекая землю на сумеречное унынье. И душа Марка походила на выжженную огнём любви пустыню. Здесь перед окном всего неделю назад сидела ОНА в лучах того же солнца, и вокруг всё смеялось и жило, как в сказке… А сейчас…
Чернота ложилась на сказочный лес. Тени от деревьев ползли по земле, растекаясь в вечернем сумраке. Изумруд сосен тускнел…
Боже мой, сколько же всего произошло за этот сезон! Сколько чувств и эмоций им удалось пережить! И за какие-то три недели ВСЁ в его жизни затмила пятнадцатилетняя девчонка с милыми косичками и небесно-голубыми глазами!
Как прекрасна была она, его богиня, как неотразима! Ни один художник, живший когда-либо на свете, не смог бы передать хотя бы частицу той блистательной красоты, того тепла и света, которые излучали Ксюшины глаза, и того человеческого простодушия, которое делало её такой необыкновенной!

***

Наступила последняя ночь. Марк лёг спать последний раз в своей комнате, в этом лагере. Но страх не покидал его: словно пустота он разрастался внутри и гнал прочь сон…
Марк не переставал думал о том моменте, когда автобус привёз детей в лагерь, усиленно пытаясь вспомнить Ксюшу… Боже мой, какой-то месяц назад они и не ведали друг о друге!
В бессоннице он дал себе клятву никогда больше не ездить в лагеря…

***

На следующее утро организаторы попросили всех оставить в «Книге воспоминаний» памятные записи. Все сидели и думали, и вздыхали, жалуясь на отсутствие фантазии.
А Марк, несколько отчуждённый, будто знал, что написать. И он оставил надпись:
«Здесь прошли самые счастливые мгновенья моей жизни. Спасибо тебе за это, «Мечта»! Прощай!»
В суете сборов он и не заметил отсутствия картины. Может быть, это было ещё одной типичной чертой всех Раков: созерцать запечатлённый образ в душе, а не снаружи…
 
***

После окончания сезона у Марка появились дела. Его вызвали в университет для составления индивидуальных планов и ознакомления с программами. Хлопоты в храме науки отвлекли его от нерадостных мыслей о закончившейся летней сказке. Два дня он почти не появлялся дома. За работой мысли о Ксюше не покидали его, он было решился позвонить, но оказалось, что забыл записать ЕЁ номер. Это было совсем не похоже на него, он никогда не забывал ничего такого, что значило для него так много…
Настроение ползло вниз…
Как-то в будний день он выкроил минутку и отнёс плёнку на проявку. Осталось только смотреть на НЕЁ, признался себе Марк. Вечером он забрал фотографии и любовался ими в автобусе. Дома его ждали банки с вареньем.
Позвонили друзья, пригласили на рыбалку. Недолго думая, он согласился. Поставив в известность руководителей, он уехал из города, волоча за собой шлейф тягостный мыслей.
Друзья заметили тоску Марка, принялись задавать вопросы, но ответы его были уклончивы.
Рыбалка длилась три дня. Вечером перед отъездом Марк с ужасом обнаружил, что на сотовом телефоне давным-давно закончились деньги, но никакого другого телефона на даче не оказалось. Наверняка Ксюша ему звонила, но так и не смогла дозвониться…

***

На пороге его встречала мама с таинственной улыбкой:
– У тебя сотовый отключили? Никто дозвониться не может.
– Я знаю. Вчера кинулся. Пойду позже, положу на него денег.
– А тебе сюда звонили, – произнесла мама не без намёка.
Марк недоумённо взглянул на неё.
– Девочка с милым голоском. Очень вежливая!
– Ксюша! – воскликнул Марк, забыв про всё, и бросил сумки с рыбой в прихожей. – Что она сказала?
– Она приглашает тебя на дачу, – с понимающей улыбкой сообщила мама и пригладила рукой его вихор на затылке. – Так значит, её зовут Ксюша?
– Да, мама! – Марк обхватил маму и вне себя от счастья поднял её вверх: – Её зовут Маргарита Австрийская!
Помывшись и надев новую модную рубашку, подарок мамы и бабушки на его день рождения, Марк пустился на остановку. По дороге он купил цветы. Боже, неужели она и впрямь вверила ему ключ от сердца?…
Автобусы ходили забитые, и Марк побоялся мять цветы. И тут – в это было невозможно поверить! – на дороге появилась лиловая «девятка», и Марк отчаянно замахал водителю. Машина остановилась.
– Привет! Подбрось, пожалуйста! Тут недалеко! – попросил Марк.
– Садись! – скомандовал Жаннин жених тоном Жанны, и стало понятно, что эти двое уж наверняка поженятся. И дай Бог, подумал Марк.

***

Ксюша ждала его на остановке в её ситцевом платьице стального цвета и с распущенными волосами. Она стала ещё прекраснее, ещё загорелее и… ещё взрослее. Боже, какая она была красивая! Пулей вылетев из машины, Марк бросился к ней и поднял её над землей точь-в-точь как маму. Куда делись все его сомнения, все его страхи?
– Вот ты где, счастье моё! – воскликнул он, кружа Ксюшу на руках. Люди вокруг изумленно уставились на них.
– Привет, дорогая пропажа! Много рыбы наловил? – улыбнулось «счастье», пахнущее домом.
– Много! Карасей тебе привёз в пакете! Я чуть с ума не сошёл без тебя! Я не записал твой номер!
– А Евгении Павловне позвонить не догадался? – проговорила девочка, коснувшись указательным пальцем его носа. – А мы тебя на ужин ждём! Все голодные. Пойдём, Marcus! А ещё… огромное спасибо за фотоаппарат!!! Он просто шикарный!
Тут зазвонил сотовый, и Марк осторожно опустил Ксюшу на землю.
– Ну, наконец-то дозвонился! Марк, мой хороший, поздравляю тебя от всего сердца! Твою «Девушку с венком» поместили в национальной галерее, – раздался в телефоне голос его учителя из художественной школы. – Они мне уже сегодня звонили, поздравляли. Ты молодчина! Какой подбор красок, какая композиция!
– «Девушку с губной гармоникой»? – ошарашено переспросил Марк.
– Именно! – вещал Николай Александрович довольным голосом. – Я знал, что ты станешь настоящим художником!
– Но откуда она у них? – изумился Марк и взглянул на Ксюшу. Та проказливо улыбалась…
Губернатор сдержал своё слово.

2004, 2006