Академик Р.З.Сагдеев и ИКИ АН СССР
Эту главу я начинаю с момента моего знакомства с академиком Р.З. Сагдеевым который в 1973 году занял кресло директора ИКИ. При первом посещении ОКБ ИКИ Сагдеева сопровождал Ходарев Ю.К.. Сагдеев не говоря ни слова, прошел со мной по всем помещениям отдела, молча, выслушал мои пояснения и, не сказав ни слова, удалился.
Спустя пару недель, главный инженер нашей фирмы, потирая от удовольствия руки, сообщил мне, что директор ИКИ рекомендовал Курманалиеву Т.И. свернуть отдел микроэлектроники. Как показало время, Туленды не спешил выполнять эти указания. Начальник отдела кадров Беришев Ариф Ахмеджанович, сообщил мне по секрету, что директор не планирует ликвидации отдела, но штатные единицы увольняющихся сотрудников распорядился исключать из штатного расписания отдела, передавая их в другие подразделения. Отдел перестал расти численно, производственная нагрузка уменьшилась, но зато появилась возможность отладить технологическое оборудование и оснастку, вплотную заняться технологической документацией.
В этот период мы смогли подготовить к выпуску два стандарта предприятия, «Аппаратура научная космическая. Требования к конструированию и изготовлению микросборок. СТП М6.5.103.000.» и «Аппаратура научная космическая. Изделия микроэлектронные. Продолжительность технологических циклов и трудозатраты изготовления микросборок и микроблоков. СТП М6.0.050», это были первые и единственные Стандарты предприятия за всю историю ОКБ.
В итоге производственные службы отдела приблизились к промышленному уровню штучного и мелкосерийного производства бортовой научной космической аппаратуры.
Что подвигло Сагдеева рекомендовать Курманалиеву «прихлопнуть» отдел микроэлектроники в ОКБ, я узнал в одной из многочисленных командировок в Крюково -2, которое к тому времени стало называться Зеленоградом и являлось районом Москвы.
Заняв кресло директора ИКИ, смутно представляя, чем занимаются сотрудники института, Сагдеев метнулся в центр отечественной микроэлектроники, в Зеленоград. Директор НИИМП, предприятие относилось к Министерству электронной промышленности, член корреспондент АН СССР, Валиев Камиль Ахметович увидел в лице Сагдеева Роальда Зиннуровича потенциальную поддержку в системе АН СССР. Не утруждая себя попыткой хотя бы разобраться с тем, чего хочет от него Сагдеев, не задумываясь о последствиях, наобещал последнему все, что душа того возжелала. Заверил, что для ИКИ он готов разрабатывать и производить любые микросхемы.
Воодушевленный этим, Сагдеев попытался переориентировать руководителей научных программ ИКИ с Фрунзенского ОКБ на микроэлектронные предприятия Зеленограда. «Золотые горы» в Зеленограде, обещаемые Сагдеевым сотрудникам ИКИ не все приняли однозначно. Но стал, заметен отток заказов от ИКИ, и этим тот час, же воспользовался Струков Игорь Аркадьевич, руководитель эксперимента «Реликт-1», и загрузил нас микрополосковыми линиями и иже с ними СВЧ устройствами, так, что называется под «завязку».
Здесь следует отметить, что Игорь Аркадьевич не без помощи Немлихера Юрия Александровича, по мере завершения работ по «Реликту-1» не только не уменьшили объемы заказов по СВЧ тематики, но они существенно возросли. Мы не сразу сообразили, что «Реликт-1» находясь в стадии доводки, оставался на еще Земле, но они уже приступили к созданию нового космического путешественника «Реликта-2».
А в это время доверчивые сотрудники ИКИ, с пачками предложений кинулись осваивать Зеленоград. Там их приняли с распростертыми горячими объятиями. Сотрудники НИИМП ожидали, что из Московского ИКИ к ним начнет поступать конструкторско-технологическая документация на изготовление ультрасовременных интегральных микросхем. А посему, Предприятие без традиционных громадных временных, трудовых затрат и экономических ресурсов сможет выпускать новые серии микросхем. В связи с тем, что микросхемы выпускались многомиллионными партиями для удовлетворения потребности всех отраслей страны, такое сотрудничество обещало быть взаимовыгодным не только этим двум Организациям, а в масштабе всего Государства.
Однако надежды и чаяния обеих сторон потерпели жестокое крушение. У сотрудников ИКИ кроме принципиальных электрических схем никакой конструкторско-технологической документации на микросхемы не было. Но зато им срочно требовались готовые изделия. И уж совсем доконало зеленоградцев количество заказываемых микросхем.
Для сотрудников ИКИ их требовалось по десять – двадцать штук каждого типа. При этом номенклатура заказываемых изделий почти перекрывала номенклатуру изделий выпускаемых всем Предприятием. Искусственные спутники Земли и космические корабли изделия штучной выработки, да еще к тому каждое изделие уникально по своим решаемым задачам и, следовательно, по конструкции. Альянс не состоялся.
Смутные представления о работе Предприятия занятого массовым выпуском продукции многомиллионными партиями были за пределами понятий физика-теоретика.
Он не был знаком с алгоритмом работы конструкторских бюро, так же как не представлял себе разницы между массовым и штучным производством. По административной служебной лестнице, Р.З. Сагдеев, работая в Новосибирске, в ИЯФ, и в Москве в Институте высоких температур выше должности заведующего лабораторией подняться не смог.
Свое обучение приемам руководства большим научным коллективом, со сложной научной тематикой, он начал осуществлять, экспериментируя на научных сотрудниках ИКИ, руководствуясь наблюдениями методов руководства коллективом Института Ядерной физики СО АН СССР академиком Г.И Будкером. Прочитав книгу В.В. Кузнецова «Монолог немолодого профессора», уважаемый читатель, Вы увидите в стиле решений принимаемых директором Роальдом Зиннуровичем Сагдеевым почерк Герша Ицковича Будкера. Чтобы не быть голословным приведу выдержку из книги В.В. Кузнецова [1]:
«В 1971 я вернулся из отпуска, во время которого участвовал в альпинистской экспедиции СО РАН в горы, южнее города Пржевальска. Прихожу в ИЯФ и узнаю, что группа сотрудников, которой я руководил в течение нескольких последних лет, распущена, а установка по изучению эффектов взаимодействия пучка с плазмой на РИУСе-5 разрушена. Узнаю, что сделано всё это по указанию Будкера. Никаких объяснений я получить не смог. Будкер направлял меня в лабораторию к Г.И. Димову.
Прихожу к Геннадию Ивановичу, он пожимает плечами и говорит, что у него нет для меня ни задачи, ни места. Обращался с этим вопросом я не только к начальникам: Долгову- Савельеву, Скринскому, Круглякову и др., но даже в партийный комитет. Везде одно и тоже: опущенный взгляд, и односложные ответы. Я понял, что у меня остается единственный выход: уходить из ИЯФа».
«Как мне рассказал один из членов Ученого совета ИЯФ, мой оппонент по кандидатской чл.-корр. Рэм Солоухин, после посещения нашей установки на ускорителе РИУС-5 и знакомства с полученными нами результатами, он заявил, что у меня уже есть половина докторской диссертации. Это очень сильно обеспокоило Будкера: ведь он всегда считал меня человеком четвертого сорта, не достойным того, чтобы защищать на Совете ИЯФа кандидатскую, а тут разговор идет - о докторской! Это уже слишком».
Далее, если Вас уважаемый читатель не клонит ко сну, Вы обнаружите, что все, что себе позволял Будкер делать с сотрудниками в Новосибирске, все это проделал Сагдеев с сотрудниками ИКИ в Москве.
Для сопряжения этих мест и событий цитирую статью В.П. Шалимова - Начало начал [2]:
«То один, то другой из заместителей директора время от времени ощущали неудовольствие со стороны директора. Первым «сгорел» Ю.К. Ходарев. Он имел категорически отличающуюся от Р.З. Сагдеева точку зрения на дела Института, даже пытался обращаться за помощью в райком партии».
В чем же отличие точки зрения на дела Института одного из его основателей Ю.К. Ходарева от точки зрения свежеиспеченного директора Сагдеева Р.З.. А дело в следующем. Президент АН СССР М.В. Келдыш, выступая перед Советским Правительством с предложением создания Института Космических Исследований, сформулировал и область его деятельности:
«Основной задачей института должно быть систематическое исследование космического пространства с помощью унифицированных малых (а в дальнейшем и более тяжелых) искусственных спутников Земли.
Будущий институт должен был вести весь цикл научного проекта: планировать научные эксперименты, создавать и испытывать научную аппаратуру, участвовать в запусках аппаратов, а затем обрабатывать получаемые данные». Именно под эти задачи постановлением Правительства от 15 мая 1965 года был создан ИКИ АН СССР. И вот эту научную программу изложенную Президентом АН СССР и утвержденную Правительством СССР и пытался отстаивать Ю.К. Ходарев.
А в это время, как показали последующие события, Сагдеев, смутно представляя себе задачи стоящие перед ИКИ, начал реализовывать, никому не известные собственные планы использования ИКИ в качестве трамплина на личной карьерной лестнице. В результате Ю.К. Ходарев вынужден был уйти, а должность заместителя директора занял пришедший со «стороны» кандидат физико-математических наук Балебанов Владимир Михайлович. Забегая вперед, скажу, что благодаря деятельности именно В.М. Балебанова, и вопреки деятельности Р.З. Сагдеева, ИКИ в течение всего периода управления Сагдеевым продолжал как-то соответствовать своему основному назначению.
Следующее посещение ОКБ Сагдеев совершил в обществе Балебанова В.М. и начальника Управления капитального строительства АН СССР Попеля Николая Викторовича Я традиционно провел группу «экскурсантов» по помещениям отдела. Сагдеев, выслушав очередную порцию информации, обращался к Балебанову, тот повернувшись к Попелю, произносил короткие фразы, в которых звучали слова «фонды», «профинансировать» тот кивал головой и приговаривал: - Да, да, хорошо. При этом никаких записей не велось ни кем из посетителей, а так как они не были приборостроителями, то запомнить специфические термины, названия оборудования и материалов не могли, было понятно, что все это блеф, пустые разговоры.
Ничего полезного для нашего отдела от этого визита я не ожидал, но о нем, мне как-то напомнила Рахимова Рашида Калимулловна, которая принесла приведенную здесь фотографию. Она работала фотографом на участке печатных плат в секторе Тоньшева К. В., вместо уехавшего куда-то в Ленинградскую область А. Филиппова. Как выяснилось позже, этот визит Сагдеева в ОКБ все-таки имел положительные последствия.
Через какой-то промежуток времени после его отъезда, мне позвонил начальник отдела кадров и полюбопытствовал: - Не требуется ли в отдел молодой инженер физик? На что я ответил:- Инженер требуется, но вакансий, то нет. В ответ я услышал новость, которая меня очень удивила и обрадовала: - Курманалиев распорядился набор специалистов в Ваш отдел не лимитировать. Окрыленный этим известием я спустился в отдел кадров, где меня ожидал симпатичный молодой человек.
Это, как сразу выяснилось, был Леонид Михайлович Крамер. Уроженец Ташкента, после окончания Университета работал в одном из Институтов Академии наук Узбекской ССР. После женитьбы переехал во Фрунзе и теперь ищет работу. В этот момент мы оба не знали, что это знакомство надолго, и впоследствии он станет моим заместителем, а еще спустя четверть века, мы найдемся в интернете, и в 2012 году он будет встречать меня в аэропорту Тель-Авива. А в тот момент мое мнение о Р.З. Сагдееве резко улучшилось, но как говорится, все хорошее заканчивается слишком рано.
С первых шагов деятельности Р.З. в должности администратора, то есть директора Института просматривается почерк ученого - теоретика. Начиная развивать свою гениальную идею, теоретик испишет десятки листов бумаги – черновиков, отправив их поочередно в мусорную корзину, прежде чем найдет оптимальный вариант решения. И никому от этого, как говорится, ни тепло, ни холодно. Но люди, в том числе и научные сотрудники, это не исписанные листки бумаги. И к ним необходим совсем иной подход. На примере отдела, которым мне посчастливилось руководить, я прочувствовал негативное воздействие непродуманных, скоропалительных, необоснованных решений принятых академиком Р.З. Сагдеевым.
Отсутствие, у руководителя, навыков работы с многочисленным коллективом всегда чревато негативными последствиями,тем более руководство коллективом состоящим, в основном, из высокоинтеллектуальных личностей, со своими собственными научными идеями и перспективными разработками. А именно такой коллектив и составляли сотрудники Института космических исследований.
Непроизвольно возникает вопрос – Как мог человек без управленческого опыта стать директором Академического института? Ответ на этот вопрос следует искать, прежде всего, среди людей, работавших с ним бок о бок в этом коллективе.
Сколько людей столько точек зрения и мнений. На содержание всевозможных интервью, устных рассказов и воспоминаний всегда воздействует ряд факторов. Прежде всего, взаимное влияние личностей собеседников, затем, на тот момент времени, физическое и психологическое их состояние. Личные интересы в обсуждаемой теме. Прогнозируемые последствия от результатов разговора.
Для устного обмена информацией всегда присущ экспромт. Как бы человек тщательно не готовился к предстоящему разговору, он, как говорится, все равно что-нибудь да сболтнет. То есть, разговорившись, войдя в раж, человек снижает контроль над своими мыслями, не всегда успевая обдумать, то, что говорит. Это присуще каждой личности, и об этом иногда приходится сожалеть.
Другое дело, когда человек излагает свои мысли на бумаге. Здесь нет места для экспромта. Только четко или завуалировано сформулированные мысли. Прежде, чем стать достоянием общественности, каждая рукопись неоднократно перечитывается автором. Уточняется изложенная информация, не обидел ли кого-нибудь ненароком, достаточно ли аргументов для того чтобы отстаивать свою точку зрения, взвешивается степень риска будущих неприятностей или морального удовлетворения. Все это, наверное, и породило пословицу - что написано пером, того не вырубишь топором.
Руководствуясь этими соображениями, посмотрим, какие события видели и принимали в них участие сотрудники ИКИ в процессе нахождения Сагдеева Р.З. в директорском кресле. Свои воспоминания и впечатления об этом, они изложили в сборнике статей «40 лет Институту космических исследований РАН. Обратный отсчет» [2]. Ниже привожу выдержки из статей этого сборника, с указанием автора статьи и ее названия, оно выделено курсивом. При чтении этих статей обнаруживается, что у каждого автора свой вариант причин смены руководства ИКИ, причем каждый из авторов был свидетелем и участником этих событий.
Итак, первый вариант: Г.Л. Гдалевич - Вспоминая о годах работы в ИКИ: «В 1972 году директор Г.И. Петров пригласил работать в ИКИ академика Р.З. Сагдеева, который стал заведующим отделом плазменных исследований на общественных началах. Заместителями его стали К.И. Грингауз и Л.Л. Ваньян. В 1972 году было проведено заседание комиссии АН СССР по проверке работы ИКИ АН СССР, которая в своём решении указала на некоторые недостатки. В результате решением президента АН СССР М.В. Келдыша в 1973 году Р.З. Сагдеев был назначен директором ИКИ АН СССР».
Вариант второй: О.Л. Вайсберг - Исследования космической плазмы и солнечно- земных связей: «В 1973 году из-за недовольства ряда научных работников руководством Института была создана комиссия во главе с академиком Р.З. Сагдеевым, который незадолго до этого переехал из Новосибирска в Москву. Р.З. Сагдеев стал консультантом отдела, возглавлявшегося Л.Л. Ваньяном. После ухода Г.И. Петрова с поста директора ИКИ его новым директором стал академик Р.З. Сагдеев».
Третья версия: В.Г. Курт - Ранний этап жизни ИКИ: «В 1973 году кончился очередной срок избрания директором ИКИ академика Г.И. Петрова. К этому времени у нас накопился большой груз противоречий с этим, в общем мягким и очень интеллигентным, человеком. Суть глубоких разногласий сводилась к преувеличенной, по нашему мнению, роли планетных и геофизических исследований. И.С. Шкловский и все руководство отдела «Астрофизики» считало необходимым развивать астрофизическое направление.
В результате нараставших противоречий и тихих конфликтов с директором, Г.И. Петров отказался подавать заявление на конкурс на должность директора ИКИ и на это место Президиум АН СССР и Отделение общей физики и астрономии во главе с академиком Л.А. Арцимовичем рекомендовали молодого и энергичного академика Роальда Зиннуровича Сагдеева».
Следующий вариант - В.П. Шалимов - Начало начал:
«Случилось так, что в августе 1968 года меня послали во Францию для участия в Школе по космической физике. Профессорами были известные ученые из Франции, США, Канады, Австралии… Одним из профессоров оказался Роальд Зиннурович Сагдеев из Новосибирска… Давно известно, что, оказавшись за рубежом, соотечественники быстро находят общий язык и делятся друг с другом всякими новостями. Роальд Зиннурович, по дружески, заинтересованно расспрашивал меня об ИКИ. Я рассказывал (а я знал, занимаясь общественной работой, довольно много).
Но каково, же было мое удивление, когда некоторое время спустя Р.З. появился в Институте во главе комиссии, назначенной Президиумом АН, для проверки ИКИ. Результаты этой проверки были неутешительны. Комиссия отметила и многотемье, и необеспеченность работ кадрами, и недостатки в научно организационной работе, и многое другое. Для улучшения дел, Р.З. Сагдееву, вернувшемуся из Новосибирска в Москву и ставшему сотрудником Института высоких температур (ИВТ АН), сначала было поручено курировать в ИКИ направление солнечно-земной физики. В 1973 году он был назначен и директором ИКИ».
Теперь версия с мрачным оттенком - В.В. Андреянов - К истории ИКИ: «Помните, когда умирал очередной генсек ЦК, то руководитель комиссии по похоронам становился потом новым генсеком. Похожее случилось в ИКИ — руководитель комиссии по проверке дел в институте Р.З. Сагдеев вскоре занял место живого Г.И. Петрова. Он приехал из Новосибирска академиком, ранее не занимавшимся экспериментальными космическими исследованиями. В ИКИ началась типичная в таких случаях глобальная реорганизация. Институт покинули десятки специалистов (включая Г.И. Петрова и его замов), создававших Институт и первые его проекты».
Безусловно, интересно то, как объясняет свое появление в ИКИ, в качестве директора института, сам Р.З. Сагдеев? Об этом он рассказал корреспонденту журнала «Вестник» Владимиру Нузову: «В 1961 году, когда Хрущев дал деньги на Академгородок под Новосибирском, я вместе со многими молодыми учеными поехал туда, работал в Институте ядерной физики. По возвращении в Москву неожиданно для себя был назначен директором ИКИ - Института космических исследований. Для меня это было совершенно новое научное занятие, это были годы, когда советская космонавтика покатилась слегка вниз: только что мы проиграли гонку за луну. К этому времени погиб Гагарин, умер Сергей Павлович Королев» [3].
Вот так, ни больше, ни меньше! Человеку, для которого космические исследования «совершенно новое научное занятие», предлагают не только ИКИ, а «советскую космонавтику», которая «покатилась слегка вниз», и ее следует покатить, по-видимому, резко вверх. При этом он сразу определяет свое значение в космонавтике, позиционируя себя рядом с Гагариным и Королевым.
Дальше – больше. Интервью, состоявшееся с репортером газеты «Труд» Н. Лесковой академик Р.З. Сагдеев заключает следующей фразой: «Оптимизм - великая вещь. Мне кажется, не имея этой черты характера, человечество уже вымерло бы. Оптимизма я желаю и читателям «Труда». А еще я хотел бы передать привет всем тем россиянам, которые помнят и знают меня по работе в ракетно-космической отрасли, которой я посвятил всю свою жизнь. Это талантливые, самоотверженные люди» [4].
Круто! Невольно приходят на ум слова некогда популярной песни: - Что-то с памятью моей стало, то, что было не со мной, помню. Это я насчет «всей жизни» посвященной ракетно-космической отрасли. Здесь следует уточнить, что руководил он не всей ракетно-космической отраслью СССР, а только ИКИ АН СССР, и происходило это ни в течение всей жизни Роальда Зиннуровича, а только 15 лет, в период 1973 – 1988 г.г.
А предыдущие 19 лет, начиная с 1954 года, он с увлечением занимался теоретической физикой плазмы. То есть с того момента, как будучи студентом четвертого курса физфака МГУ, вошел в семью своего руководителя студенческой практикой, выдающегося физика Д.А. Франка-Каменецкого, в качестве зятя, то есть мужа дочери Давида Альбертовича – Тэммы Давидовны.
Так или иначе, но пока остается непонятно, кому мешал Г.И. Петров возглавляя ИКИ АН СССР? Какая административная сила подняла Сагдеева на высшую ступеньку его карьеры, должность директора ИКИ? Какую роль в этом уходе – приходе сыграл Президент академии М.В. Келдыш? И наконец, чем все это закончилось, для коллектива ученых Института космических исследований и научных направлений, которые они развивали с момента образования Института?
Ответы на эти вопросы следует искать не у вездесущих, журналистов. За небольшим исключением, не очень смысля в науке и технике, они спонтанно сформировали набор штампов. Если ученый кандидат наук, то обязательно способный, если доктор наук, то талантливый, а если академик, непременно сверхсекретный, выдающийся, гениальный. Поэтому опять обратимся к информации, источниками которой являются публикации непосредственных участников тех событий.
Библиографический список
1. Кузнецов В.В. Долгий путь к океану. Монолог немолодого профессора. Новосибирск: 2011. - http://www.twirpx.com/file/758267/ (01.10.2012)
2. http://stp.cosmos.ru/uploads/media/Obratn_01.pdf 40 лет Институту космических исследований Российской академии наук. Обратный отсчет времени. М.: 2006
3. http://www.vestnik.com/issues/2001/1218/win/nuzov.htm (29.08.2012) Журнал «ВЕСТНИК», № 26(285) 18 декабря 2001 г.В. НУЗОВ (Нью-Джерси)
4. http://www.cargobay.ru/news/trud/2003/2/6/id_175746.html (03.08.2012) Газета «Труд», 5 Февраля 2003, № 13.